Станция "Самосуд" (СИ)

Шаг восьмой?

Раннее утро следующего дня. Сильверон, вокзал

Паровоз прибыл в город еще в предрассветной мгле. Получив щедрый нагоняй от проводницы, будившей их около десяти минут, сонные девушки вывалились на перрон и, толком не соображая, пошлепали по мокрой дороге. Движение по улицам только-только началось — кто-то возвращался с ночной смены, кто-то, наоборот, с кислой миной торопился на работу. В целом же, дороги были пусты, можно было спокойно идти хоть посередине. Общественный транспорт еще мирно покоился в гаражах, как, впрочем, и большинство личных «механических коней».

Под серым небом огромного города, похожего на спящего великана, подружки просто шли вдоль дороги, нисколько не радуясь этим мирным, тихим моментам. Аша, мать Риды, обитала отнюдь не в двух шагах от вокзала, а сама девушка уже с трудом вспоминала правильную дорогу. Илинея же молча плелась за подругой и будто спала с открытыми глазами. Разговаривать не хотелось совершенно. Большую часть дороги они и так провели за обсуждениями проблем насущных и грядущих и сейчас были готовы лечь прямо на мостовой.

Свернув с главной дороги, они пошли через дворы. Колдунья невольно отметила, что Рида как-то механически полезла в сумку и достала оттуда разводной ключ. В паре дворов питомцев выгуливали замерзшие и сонные собачники, где-то на лавках можно было увидеть бездомных. Вскоре девушки вышли к дорожке, пролегающей вдоль парка, и рука Риды крепче сжала ключ. Со стороны парка послышался вопль, похожий одновременно на крик ребенка и гудок паровоза. Ветки деревьев затрещали, и какой-то серо-коричневый ком кинулся на девушку. Илинея, взвизгнув, отпрянула в сторону, а Рида машинально зарядила ключом по твари. Та навзничь рухнула на землю и пару раз дернулась, не предпринимая попыток ни напасть, ни сбежать.

— Это… — на вдохе произнесла Илинея, со смесью страха и изумления глядя на существо и показывая на него дрожащим пальцем, — горный врах?!

— А? — Рида заторможено повернулась.

На земле лежало довольно крупное существо, покрытое грязно-коричневой шерстью, на шее переходящей в перьеподобный воротник. Передние трехпалые лапки задраны кверху черными коготками. От локтевого сустава поднимается тонкая перепонка, крепящаяся к основанию кожистых крыльев. Длинная узкая морда с мелкими клыками и крошечная для такой морды башка, по которой стекала тонкая струйка черной крови, образуя лужицу под тушей. Рида безразлично осмотрела животину и осторожно ткнула носком ботинка в бок.

— Сильверон в предгорье расположен, — пожала плечами девушка. — Правда, так глубоко в город они только в это время залетают: боятся больших скоплений народа. В основном в пригороде охотятся, мелкую скотину таскают, — она села на корточки и осторожно сдвинула гаечным ключом шерстяной ворот. — А этот домашний, похоже, — она поддела тонкий ошейник. — С прогулки сбежал. Никак ребята не поймут, что из враха питомца не сделаешь! Так что по паркам осторожно гуляй…

— Я надеюсь, ты шутишь, — нервно усмехнулась Илинея.

— Я сейчас слишком плохо соображаю для шуток, — Рида зевнула и продолжила идти, как ни в чем не бывало.

— А с этим что? — догнала Илинея подругу и кивнула на животное.

— Ничего, я его больше поцарапала, чем ударила, — Рида сунула разводной ключ в сумку, но руку не вынимала. — Они же притворщики! Сейчас мы уйдем подальше, он вскочит и побежит по своим делам.

Илинея поджала губы и чуть повернула голову. Животное все еще лежало на месте, но стоило девушкам сделать еще несколько шагов, как оно исчезло, радостно цокая когтями по деревьям. Колдунья поежилась. В Рейнхарме врахи были лишь прижившимся выражением и никогда не водились в тех местностях. Особенно крупные виды с гор.

Тучи над городом постепенно расходились, рассветное солнце оживляло, на первый взгляд, вымершие улочки. И чем больше расцветал Сильверон, тем инороднее на его фоне выглядели мрачные сонные девушки. Прогулка длилась уже больше часа, ноги гудели, сумки оттягивали плечи, а Илинея, после столкновения с хищным крылатым, стала еще и с подозрением озираться по сторонам. Настроение не падало — оно уже смиренно лежало на дне очередной лужи и тоскливо взирало на мир из-под толщи грязной воды.

Однако при виде красивого здания с округлой крышей и множеством вензелей, украшающих белоснежные стены, Рида оживилась и прибавила шаг, вынуждая колдунью последовать своему примеру.

— Исследовательский центр, — посмотрела Рида в сторону здания с непонятной колдунье теплотой. — Здесь раньше картинная галерея была, но лет десять назад ее перенесли в новое здание в паре кварталов отсюда, а эту красоту отдали под исследования в области медицины. А это, — девушка чуть наклонила голову, немного заглядывая за угол, и показала пальцем на кирпичную пристройку, уродливо выделяющуюся рядом с основным зданием, — вход в химическую лабораторию. Сомневаюсь, что даже городские власти в курсе происходящего там. Никого не пускают, даже сотрудников центра, — Рида фыркнула. — Пойдем, осталась всего пара дворов!

— Ты будто в восторге от этого места, — улыбнулась колдунья, нагоняя подругу, которая, казалось, скорость только прибавляла.

— Мама часто брала нас с мелким на работу. Тогда это была зачуханная трехэтажка с плохим оборудованием и откровенно дерьмовыми аудиториями. Знаешь, эти крошечные кабинеты с партами, которые давно пора сдать в утиль, но средств на новые нет, так что их просто латают и красят каждый год, — скривилась Рида.

Что-то подобное было и в ее школе. Хорошее образование для людей тогда еще только налаживалось, и им не повезло жить рядом со старой школой, куда господа любезно позволяли ходить отпрыскам своей прислуги, но в оборудование и ремонт если и вкладывались, то в самую последнюю очередь. За несколько лет после войны та школа так и не получила должного финансирования, продолжая существовать на честном слове и том немногом, что могли вложить родители и сами сотрудники. Илинея же молча кивнула, чуть отведя взгляд. Она была наслышана о сомнительном положении учреждений для людей, но никогда не была там. А школа при Академии Тариони о финансовых проблемах и не слышала.

— Я даже не знаю, кто из нас больше был рад переводу центра сюда, — усмехнувшись, Рида быстрым шагом пересекла дорогу и нырнула во дворы. — Наверное, все те ребята, которым она лекции читала!

— Не знала, что Аша преподает, — прокряхтела Илинея, поправляя чехол с виолончелью, больно ударивший по спине.

— Это, вроде как, только часть ее работы. Та, на которой нам с Дорианом было позволено присутствовать.

Рида резко остановилась и задрала голову, глядя на окна четвертого этажа. В них все еще царил мрак. Хотя куда большее внимание девушки привлекли многочисленные провода, тянущиеся к крышам домов. Электрификация потихоньку захватывала крупные города, в то время, как в маленькие она лишь слегка просочилась. И даже в тех домах, которым повезло находиться рядом с электросетями, предпочитали обходиться значительно более дешевым газом. У бабули Бренан к сети были подключены лишь телефон и радио, а вот соседка Фима и вовсе отказалась от этих научных достижений.

Девушка похлопала по набедренной сумке, сняла с плеч вещмешок и стала шариться по мелким кармашкам. Спустя пару минут копошений, она с разочарованным стоном выпрямилась и направилась к подъездной двери.

— У тебя нет ключа, да?

— Обычно я не выкладываю его отсюда, — уклончиво ответила Рида. — Готовься ломиться в дверь, будто это твой последний шанс, она до будильника из принципа не встанет, — повернувшись на лестнице, сказала девушка.

Они остановились перед обитой металлом дверью с дурацкими узорами из шляпок гвоздей. Рида глубоко вдохнула и стала настойчиво, монотонно стучать в дверь. Через пару минут чертовски отлаженного равномерного звука колдунья неуверенно заглянула за плечо подруги, начиная сомневаться, что стук производит человеческая рука, а не какой-нибудь странный хитроумный механизм. Стучала девушка, вопреки собственным словам, не особо громко, не желая привлекать внимание соседей. Никакого раздражения и вообще эмоций. Будто не она долбится в дверь уже целую вечность. Минут через десять терпение все же было вознаграждено — замки защелкали и дверь резко распахнулась, чудом не прибив увернувшуюся Риду.

За порогом со скорбным видом стояла невысокая женщина в выцветшей синей пижаме с какими-то птичками. Темные волосы длиной чуть ниже лопаток растрепаны беспокойным сном; прямоугольные очки, надетые в спешке, криво съехали на нос. В руке женщина держала тяжелую сковороду, явно ненамеренная вести переговоры с нежданными гостями. Лишь после некоторого затишья она опустила руку со сковородой и качнула головой, приглашая в квартиру.

— Доброе утро, мам, — неловко улыбнулась Рида.

— Здравствуйте, — пискнула колдунья из-за спины подруги.

Девушка почему-то представляла себе мать подруги несколько иначе и, совершенно точно, не ожидала подобного приема. Хотя, кто знает, может, дело в раннем утре? Рида тоже не большая любительница этого времени суток.

Аша указала на встроенный в стену одежный шкаф в прихожей и пробурчала себе под нос, чтобы девушки шли на кухню. Пока Илинея пыталась промямлить что-то в ответ, Рида закрыла дверь на ключ и скинула пальто. Для нее в этом месте ничего не изменилось. Разве что газовые лампы на стенах исчезли, уступив место новеньким лампам накаливания. Рида аккуратно пристроила вещмешки к стене у шкафа и заглянула в зал, где Аша приводила себя в хоть сколько-нибудь нормальное состояние.

— Лован спит? — тихо спросила Рида.

Аша замерла на месте с руками, удерживающими волосы в хвосте. Нахмурившись, Рида вошла во мрак комнаты и стала ждать ответа. Вид матери не внушал радужных мыслей. А ведь вопрос такой простой!

— Не знаю, — бесцветным голосом ответила Аша, продолжив манипуляции с волосами. — Его здесь нет.

Рида поджала губы, решив попридержать любопытство. Тон матери показался ей неожиданно жестким. Сдержав громкий вздох, Рида покинула зал и прошла в крошечную кухню, освещенную лишь уличными фонарями. Илинея, сидя на стуле, тревожно стучала ноготками по лакированному столу и судорожно подняла взгляд на вошедшую фигуру. Рида же просто опустилась на стул рядом и покачала головой.

Спустя несколько минут Аша вошла в кухню уже в коричневой блузке и брюках. Не глядя щелкнув выключателем, она зажгла на кухне свет и подошла к окну, опершись тылом на подоконник. Тишина. Дамы смотрели друг на друга, перекидывая взгляды, как мячик, и не решаясь начать беседу. В конце концов, Аша выдохнула и серьезным тоном произнесла:

— Так, мне скоро на работу, поэтому ускоренный допрос. Цель прибытия?

— Меня уволили, попытаю удачу здесь, — коротко ответила Рида, даже бровью не поведя.

— Где Дориан?

— В больнице. Сломал ногу. Обучается заочно в этом семестре.

Аша удовлетворенно кивнула.

— Илинея? — колдунья кивнула, не решаясь поднять глаза. — Рада знакомству! — тепло улыбнулась женщина. — Можете расположиться в зале, суп на плите, детали обсудим вечером, — с этими словами она направилась в спальню — заканчивать наведение марафета.

— Потрясающая женщина! — прошептала Илинея, выглядывая в коридор.

— Ага, — заторможено кивнула Рида и поднялась со стула. — Пойду, постелюсь. Голова совсем не соображает. Тебе софу застелю. Спать пойдешь — на меня не наступи, — зевнула она и оставила колдунью в неловком одиночестве. В чужом городе. На чужой кухне чужой квартиры. И так тоскливо стало… будто что-то ценное забрали.

Однако усталость быстро взяла свое и еще до ухода Аши колдунья проскочила в зал и, с трудом стянув корсаж и юбку в одной блузке и чулках завалилась спать. Как там сказала Аша? Детали вечером? Хорошая мысль. Пожалуй, даже отличная.

Илинея проснулась ближе к ночи. Плотные бежевые шторы задернуты; дверь с нелепым стеклянным окошком закрыта, но сквозь нее беспрепятственно сочился свет из коридора и дивный аромат поджарки с кусочками мяса. Колдунья, последний раз евшая перед отъездом, сглотнула голодную слюну и опустила взгляд на пол. Сейчас там красовался лишь узорчатый ковер с мелким ворсом, а тонкий ватный матрас, аккуратно скрученный, выглядывал из промежутка между стеной и шифоньером. Рядом, на витрине, в редких лучах света поблескивала эмаль «парадной» посуды, а на соседних полках стройными рядами отсортированные по названиям стояли научные труды вперемешку с какими-то бульварными романами в мягкой обложке.

Колдунья наощупь нашла брошенную вчера одежду и натянула на себя юбку. Тряхнув волосами, чтоб привести их хотя в пародию на порядок, Илинея поморщилась от приступа головной боли. Организм явно не восторгался резкой сменой режима. Шаткой походкой она подошла к двери.

— Рида? — девушка внутренне вздрогнула: осипший хриплый голос казался совершенно чужеродным.

— Она ушла за продуктами пару часов назад, — донесся с кухни голос Аши. — Скоро должна вернуться. Присаживайся!

Илинея вошла в непривычно светлую кухню, села на стул и склонила голову в ту единственную позицию, в которой она болела менее всего. Синее пламя на плите завораживало…

— Долго она, — тихо произнесла колдунья.

— Да вон, — Аша отошла от плиты и кивнула в сторону окна, — с кем-то во дворе треплется, — привычными движениями женщина перекрыла газ и поставила на стол тарелки с чашками. — Мы так нормально и не познакомились, — золотистый травяной отвар наполнил белоснежные чашки. — Не знаю, что дочь рассказывала обо мне, так что… Аша Бренан, мама Риды и Дориана, работаю в Исследовательском центре в области генной инженерии. Хотя, я больше теоретик, — Аша чуть смущенно улыбнулась. — Рада, наконец-то, познакомиться с вами, Илинея. Рида мне все уши прожужжала, — она протянула ладонь для рукопожатия.

— Аналогично, — колдунья неловко пожала руку Аши. — Хотя я надеялась встретится с вами при иных обстоятельствах и примерно на месяц раньше.

— Да уж… Хотела бы я знать, как так вышло, — Аша откинулась на угол буфета, — и почему Сильверон молчит об этом, — серьезное, нахмуренное и чуть пафосное лицо женщины удивительно гармонировали с бархатистым бордовым халатом, ниспадающим по фигуре подобно плащу.

— Мы бы тоже, — мрачно кивнула Илинея. — Рейнхарм до сих пор гудит, но власти и информирование словно головы под землю спрятали и уходят от ответа. Риду обвинили в неполадках с двигателем, из-за которых все, якобы случилось.

Аша удивленно вскинула тонкие черные брови.

— Разве их не осматривают перед вылетом?

Илинея пожала плечами, не желая демонстрировать излишнюю осведомленность. Чем меньше Аша будет знать об их активной деятельности, тем проще всем будет жить. Женщина лишь тяжко вздохнула и разом опустошила кружку. Ломанным, нервным движением человека, уставшего от сюрпризов жизни, она поднялась с насиженного места и развернулась к окну. Звякнули щеколды; вата, утепляющая раму, посыпалась в стороны, и окно, наконец, открылось.

— Домой иди! Сколько можно ждать? У тебя крупа в сумке скоро заколосится! — рявкнула Аша, почти наполовину высунувшись в окно.

Илинея за ее спиной невольно вжала голову в плечи и широко распахнула глаза. Закрыв окно, Аша развернулась к напуганной гостье и мило улыбнулась, чуть подрагивающими тонкими губами. Подлив колдунье чаю, она быстрым шагом, аж хвостик подпрыгивал, удалилась в спальню.

Оставшись в маленькой светлой кухне, Илинея механически сербала горячий напиток, не до конца понимая, что происходит.

Через пару минут в квартиру ввалилась запыхавшаяся Рида. Просипев что-то про бывшего одноклассника, согнувшись в три погибели, она протянула руку с холщевой сумкой. Аша с беззлобной усмешкой, покачав головой, выхватила провиант.

— Что? Выдохлась?

— Четыре этажа бегом! Фух! — она выпрямилась, скидывая ботинки. — О! Ты уже встала! Ну, в общем-то, зря! — хихикнула она, глянув на часы. — Мам! Так как? Мы пару недель у тебя поживем? — крикнула Рида.

Женщина вздохнула, раскладывая продукты по ящикам, и незаметно улыбнулась. Несколько часов назад, когда она только вернулась с работы, Рида задала ей тот же вопрос. Будто она может отказать собственной дочери в крыше над головой! Вопрос цеплял и забавлял одновременно, и женщина решила засыпать дочь ответными. Сколько времени, на какие деньги, куда дальше и множество других. Вопросы, сами по себе, важные, но не имеющие для Аши большого смысла. Получив неожиданно подробные отчеты, она сказала, что подумает, отправив заметно расстроенную, но готовую к такой реакции дочь за продуктами.

— Глупый вопрос! Живите здесь, сколько потребуется! — крикнула Аша в ответ и, когда Рида показалась на пороге кухни, хитро прищурившись, добавила: — Какого мнения ты обо мне, если думаешь, что я собственного ребенка за порог попру?

— Спасибо! — тепло улыбнулась взъерошенная девушка, намеренно игнорируя вопрос. — Мы не доставим тебе больших неудобств.

— Я знаю, — Аша легонько щелкнула дочь по носу и ушла к себе.

Подружки переглянулись.

— Так что дальше? — тихо спросила колдунья.

— Дальше спать, — Рида пожала плечами. — Ты явно не в лучшей форме, да и у меня башка гудит.

Илинея что-то согласно пробурчала, а Рида молча направилась в зал и грохнулась на софу. Предстоял длинный вечер, полный нетерпения и неловкости. Аша дверь в спальню плотно закрыла, как обычно делала, когда не желала, чтобы ее беспокоили.

Ближе к тринадцатому часу, когда большинство людей уже спали, Илинея достала виолончель и, получив молчаливое разрешение, стала тихо играть. За всей беготней и бесчисленными проблемами, которые нужно немедленно разрешить, девушка совсем забросила увлечение. Все чаще музыка становилась просто инструментом для наложения чар. Минорная мелодия лилась из-под потрепанного жизнью смычка, заполняя надоевшую тишину, погружая в собственные мысли. Далекие и отстраненные. Почти не касающиеся реально происходящих вещей.

Дождь застучал по стеклам, вплетаясь в музыку, столь похожую на него самого. И темп нарастал. Под яркое крещендо сверкнула молния и послышались оглушающие раскаты грома. Раскаты, за которыми сидящая в кресле с книгой Рида не сразу различила голос матери за стеной. Под недоумевающий взгляд Илинеи девушка настороженно поднялась с кресла и махнула рукой подруге, на мгновение переставшей играть. Колдунья пожала плечами и продолжила увлеченно перебирать пальцами, зажимая струны.

На цыпочках в полумраке коридора Рида подкралась к двери в спальню и остановилась рядом, приложившись ухом к косяку. Настрой разговора не давал ей покоя, но, даже подойдя ближе, она не могла разобрать слов. Кажется, Аша ругалась с кем-то по телефону. Особенно драматично под нарочито печальный плач струн. Трубка телефона громко бряцнула. В этот момент Рида постучала в дверь, больше предупреждая, чем спрашивая разрешения.

Аша стояла рядом с застеленной темным покрывалом двуспальной кроватью и с яростью смотрела на телефон, трубка которого тоскливо свисала с прикроватного столика. Женщина резко повернула голову на вошедшую дочь и тут же выпрямилась.

— Что-то случилось? — совершенно спокойно спросила она.

Рида подошла к столику и под напряженный взгляд матери подняла трубку. Мужской голос по ту сторону провода требовал ответа и раскидывался угрозами, так что девушка, не раздумывая, завершила звонок, положив трубку на место.

— Лован?

— Зажравшийся придурок из трущеб! — выплюнула Аша и села на кровать, закрыв ладонями лицо.

— Я так и сказала, — едва слышно произнесла Рида и, сев рядом, обняла мать за плечи. — Что он наговорил тебе?

— Скорее уж я ему! — грустно усмехнулась женщина. — Он-то вернуться хотел, даже извинялся, — она презрительно фыркнула и сжала ладонь Риды. — У нас в последние месяцы не пойми что происходило. Я предложила пожить раздельно, понять, нужно ли нам это. Не маленькие детки, опытным путем свою прочность проверять уже не хочется… Так этот скот в тот же день припер в мою квартиру какую-то девицу с работы! Тупое животное! — устало произнесла она. — Почему же так не везет?!

Она уткнулась носом в плечо Риды, а та лишь крепче обняла ее и погладила по распущенным волнистым волосам. Что говорить, девушка не знала. Еще прабабка стала носить девичью фамилию после смерти третьего мужа, а Вилья лишь укрепила эту зарождающуюся традицию. Отец Риды трагичную традицию нарушать не стал и погиб через пару лет после рождения Дориана во время обвала на производстве. «Трагедия семейства Бренан». Так с презрительным страхом отзывались немногие осведомленные, кто-то даже придумал историю про проклятие, наложенное бывшим хозяином семейства на «баб со скверным характером». И только сами Бренаны уже устали придумывать этим смертям оправдания, просто смирившись с трагичными совпадениями.

Рида не знала, сколько времени они так просидели, хотя была уверена, что довольно долго — Илинея уже перестала играть. За все это время Аша не проронила больше ни слова. В какой-то момент Риде даже показалось, что та спит.

Отстранившись от дочери, Аша спокойно и ясно посмотрела ей в глаза. «Хорошо, что ты приехала», — тихо прошептала она, и внутри девушки что-то оборвалось. Нервно сглотнув и выдавив из себя благожелательную улыбку, она снова обняла мать, поднялась с кровати и, пожелав доброй ночи, вернулась в зал. Илинея уже дремала на софе. Постелившись, Рида улеглась на спину и полночи просто пролежала с открытыми глазами. Чужой здесь себя чувствовала уже она…

Поднявшись где-то через час после ухода Аши, Илинея чуть не споткнулась о лежащую на полу подругу. Колдунья опустила взгляд и с удивлением обнаружила Риду, лежащую с открытыми, красными от недосыпа глазами и скорбной миной.

— Что-то случилось? — осторожно спросила Илинея, наклоняясь почти до пола.

— Бессонница, — буркнула Рида и села. — Нужно кончать с этим побыстрее. Мне уже надоело окружающих за нос водить.

Илинея неопределенно качнула головой и начала одеваться, в то время как Рида вчера так и улеглась при полном параде. Руками поправив топорщащиеся во все стороны короткие волосы, Рида поднялась, с тихой руганью повернула перекрутившийся за ночь корсаж и, как попало свернув матрас, направилась на кухню, в надежде с завтраком влить в себя хоть какое-то настроение и силы.

— О чем вы говорили вчера? — закалывая волосы гребнем, невзначай спросила колдунья, чтобы разрушить напряженное молчание.

— Бытовуха, — отмахнулась Рида. — Не обращай внимания.

— Кажется, Аша так не считает, — осторожно заметила Илинея.

— «Проклятье рода Бренан»! — пародируя призрачный вой произнесла Рида, движением чашек в руках изображая волну. — Не везет парням с нами, — фыркнула она. — И мама от этого не в восторге. Мы здесь ничем не поможем, разве что поддержкой. Так что не бери в голову.

— Тогда вернемся к нашим делам, — колдунья поставила чайник на огонь и изящным движением пристроилась на стул. — Как нам вытянуть ответы из террского Управления по безопасности? Вряд ли нас ждут с распростертыми объятьями и отчетностями на протянутых руках.

— Я подумывала о том заклинании… — отведя взгляд, сказала Рида.

— Его воздействие обнаружат при первом же осмотре. Мы, кажется, именно поэтому отказались применять эту тактику на Тирше, или как его там, — строго ответила Илинея. — К тому же, я уже сняла чары. Не хочу, чтобы список моих нарушений пополнило еще и действующее запрещенное заклинание.

— Резонно, — пробубнила Рида, роясь в шкафчике под подоконником, где Аша обычно хранила варенье.

— Может, пробраться в здание ночью?

— Мы же не в приключенческой книжке. Мы не смогли бы даже в Рейнхармское отделение пробраться! — фыркнула Рида, с громким стуком ставя банку на стол. — А это главное региональное управление. Нас еще на подходе скрутят, — тоскливо вздохнула девушка.

— Тогда не знаю, — под свист чайника Илинея перекрыла газ.

— У нас, оказывается, так мало вариантов… — Рида села на стул и ладонью подперла голову.

Колдунья разлила отвар по чашкам. Подняв одну из них, она поднесла отвар к лицу, вдохнула яркий травянистый аромат и поставила чашку обратно на стол.

— В теории, мы можем просто прийти туда и устроить сцену. В худшем случае нас просто выпрут оттуда, в лучшем — кто-нибудь сболтнет лишнего. В конце концов, незачем все сразу усложнять, — без особого энтузиазма предложила Илинея.

— Почти наверняка это не имеет смысла и ничего нам не даст.

— Как и предыдущие варианты, — пожала плечами колдунья. — Но этот, по крайней мере, не приведет нас за решетку в первый же день пребывания в городе.

Рида нервно постучала пальцами по столу, обожглась о спешно отпитый чай и, откинувшись на посудный шкаф, сказала:

— Да, давай! Может, при осмотре здания что-нибудь еще придумаем, — задумчиво протянула она. — Слушай, а что с тем проступком у тебя?

— Штраф прислали, — безразлично ответила колдунья. — Меня бы с этой радостью на паровоз не пустили бы, — прикрывшись чашкой, зевнула она. — Ладно, когда выходим? У меня хотя бы час на расхаживание есть?

— Даже полтора, — зевнула в ответ Рида.

На этом и порешили. Потихоньку просыпаясь не только телом, но и разумом, девушки болтались по квартире, пили чай и лениво перебрасывались фразами, не имеющими большого смысла. Просто разрядка для мозгов, не приходящих в большой восторг от не исчезающего напряжения последних недель.

А за окном мерзко моросил дождь и суетливо бегали люди и маги, торопясь по делам или, наоборот, домой. Золотой осени Сильверон не знал, чуть ли не с первых дней «балуя» горожан серым небом, дождем и листьями, больше похожими на грязь. Тоскливый, меланхоличный и вместе с тем суетливый и равнодушный. Мерзкий. Как и большинство ему подобных. И лишь немногие придавали этому значение. Большинство просто привыкло, вклинившись в ритм. Даже Рида, немалую часть жизни проводящая за его пределами, старательно игнорировала эту сторону города.

Как и было оговорено, через полтора часа девушки уже собранные стояли на лестничной клетке и запирали квартиру дубликатом ключей, ранее принадлежавшем Ловану. Разделенный на четыре района город имел отделение полиции в каждом из них. Главное же Управление по вопросам безопасности Западной терры Таврии расположилось в историческом центре Сильверона в здании поместья, ранее принадлежавшего побочной ветке аристократического рода Венделия. Набитый битком омнибус остановился рядом с площадью перед обширным двухэтажным зданием, вся роскошь которого была перекрыта небрежной серой краской. Над центральным входом с резными двустворчатыми дверьми прибита простая табличка с названием, а над ней гордо возвышался высеченный герб Венделия, скрыть который краска оказалась не в силах.

— Как символично! — скривилась Илинея, с остановки глядя на невзрачную табличку под огнедышащим ящером.

— Даже спрашивать не буду, чем тебе, магу, не угодили Венделия, — иронично произнесла Рида и направилась к зданию.

— Кроме того, что они регулярно подминали и подминают под себя Мэтримониум и оказываются во всех громких скандалах, а потом умудряются остаться и чистенькими, и у руля? Так, ничем, — в тон подруге ответила колдунья, притормозив перед конницей.

— А Лионы отличались благородством? Мне казалось, быть по уши в общественной грязи — отличительная черта замешанных в политике.

— В душе не чаю. Если и делали что-то эдакое, следы заметали умело. До сих пор я ничего значимого не видела и не слышала. Хотя, — она на секунду задумалась, — дед отметился на переговорах с Империей! А так все. Будто целыми днями из поместий не высовывались! — усмехнулась колдунья.

— Прекрасно! У нас, как раз, задача отметиться в переговорах! — хищно улыбнулась Рида и тут же приняла самый благонравный вид, на который только была способна, чинно вышагивая по мощеной площади.

Девушки чуть ли не синхронно шли по мокрой дорожке мимо немногочисленных прохожих. Мелкие капли воды, не успевшие пропитать скромные прически, мерцали на свету, стекали по серьезным, даже суровым лицам. Чем ближе девушки подходили к зданию, тем быстрее и отчетливее бились сердца. Волнение нарастало. Даже самая первая вылазка на осмотр дирижабля не была столь волнительной. Слишком много здесь зависело от подачи, от красивых слов, от снисхождения на безнадежное дело благодати небесной. Обе девушки отлично понимали: гражданских девок, не обличенных властью, не поддерживаемых знатью, просто отправят восвояси. Весь расчет Илинеи строился на мелких деталях. Неосознанно брошенных фразах. На реакциях. Рида же больше высматривала пути и охрану, не особо ударяясь в психологию.

Просторный холл с огромной лестницей на второй этаж нелепо контрастировал с минималистичными металлическими лавками, решеткой, разделяющей помещение, и пристройкой, где сидела уставшая, полная женщина с видом, который отпугнул бы и бывалого маньяка. Уверенным шагом колдунья приблизилась к застекленному окошку пристройки и постучалась, вынуждая сотрудницу со вздохом поднять на нее взгляд.

— Добрый день… — начала было Илинея, как ее грубо перебили:

— По какому вопросу? — скрипуче спросила женщина.

— Хотелось бы кое-что узнать о недавних событиях в Рейнхарме, — вежливо продолжала колдунья, старательно игнорируя интонации.

— Так туда и езжайте! Это, девушка, управление по всей терре, сюда всякая мелочевка не доходит!

— Подорвали дирижабль, на котором находилось несколько десятков пассажиров, — возмущенно повысила голос колдунья. — Не считая экипажа и группы инженеров. Если это «мелочевка»…

Проходящие мимо сотрудники с любопытством глянули на визитерок и продолжили свое шествие по коридору.

— Я хочу написать заявление! — громко произнесла Рида, показываясь из-за спины подруги. — Здесь есть образцы?

Женщина перевела замученно-раздраженный взгляд на девушку. Не сводя глаз с посетительниц, она подняла трубку телефона и позвала кого-то разобраться. Илинея чуть отступила, смущенная такой реакцией, Рида же сложила руки на груди в ожидании «подкрепления». Быстрым шагом из-за угла вышел невысокий парнишка, открыл решетку и пригласил за собой, жестом попросив женщину обыскать посетительниц на предмет запрещенных в Управлении предметов. Так ключи и набедренная сумка Риды с инструментами, которую она захватила больше по привычке, перекочевали в пристройку. Троица пошла по коридору, ранее бывшему несколькими комнатами. В кабинетах с распахнутыми настежь простыми деревянными дверьми работали люди и маги. Что-то писали, клеили, куда-то звонили и коротко общались между собой. Спустя пару дверей они прибыли в светлый, просторный кабинет с крупными зарешеченными окнами. Перья, чернильницы, листы писчей бумаги аккуратно стояли на краю каждого из трех столов, а на пробковых стендах красовались образцы заявлений.

— Будут вопросы — я в кабинете напротив. Когда допишете, отнесете туда же, — отчеканил он привычные слова и оставил девушек одних. Если, конечно, не брать в расчет идеальную просматриваемость помещения из того самого кабинета, где, помимо парня, находилось еще несколько человек и колдун-ищейка.

— И какое заявление ты собралась писать? — наклонившись к Риде, спросила Илинея. Идея подруги ей была не совсем ясна.

— Я придумала только, как нам оказаться по эту сторону решетки, — также тихо ответила Рида, скорчив неловкую рожицу. — На этом мои идеи… все.

Колдунья вдохнула и села за один из столов, который из кабинета должен проглядываться хуже всего. Металлический кончик пера окунулся в старые синие чернила и принялся криво выводить имя и фамилию колдуньи.

— Так что пишем? Заявление, жалоба?

— А толку? Будем потом полгода ждать, пока нам пришлют вежливо-официальное «идите лесом»? — Рида подтащила стул и уселась на него верхом.

— У меня нет идей. У тебя тоже, — раздраженно прошептала колдунья. — И раз уж мы здесь, попробуем сделать все по правилам. Глядишь, хоть раз система сыграет «за» нас! — она откинулась на спинку стула и уже спокойнее произнесла: — Нам нужны лишь имена… Кстати, иди и спроси на чье имя писать жалобу!

— Все-таки жалобу? — вскинула брови Рида, поднимаясь с только-только насиженного места.

— Поною про бездействие местных властей, — пожала плечами колдунья. — Больше эмоций, меньше фактов. В конце концов, формально мы и не должны знать больше. А там посмотрим.

Илинея, отступив пару строк, стала в красках расписывать произошедшее и собственное возмущение столь халатным отношением сотрудников безопасности.

— Надеюсь, мы сможем вытянуть хотя бы что-то! — пробурчала себе под нос Рида и направилась в соседний кабинет.

Небольшое помещение было буквально напичкано коробками с бесчисленными томами, бумажками, документами, конвертами. Вся эта радость заваливала и столы сотрудников. Невольно опустив взгляд, Рида даже заметила, что пожилая сотрудница канцелярии поджимает ноги, потому что под ее столом тоже стояло несколько таких коробок. Девушка мысленно содрогнулась, переступая через «архивный» ряд.

Колдун-ищейка, единственный сидевший в углу без дела, поднял на Риду скучающий пронзительный взгляд, от которого все органы словно скукожились, а на лбу выступили капли холодного пота. Рида тут же ускорила шаг, уже не видя, как колдун вернулся к тоскливому созерцанию ботинок. Пробравшись к столу молодого секретаря, сидящего спиной к ажурному окну с грубой решеткой, девушка чуть наклонилась и елейным голосом, чуть заикаясь, спросила:

— П-простите, а на чье имя писать жалобу? — сидящий с боку мужчина уже было открыл рот, как Рида тут же добавила: — В образцах не совсем понятно, — она неловко потрепала волосы на затылке. — Ситуация, знаете, нетривиальная…

— У вас у всех ситуации «нетривиальные»! — проворчала пожилая сотрудница за спиной девушки.

Парень тяжко вздохнул, достал из ящика какую-то папку и, натянув на лицо предельно нейтральное выражение, стал задавать наводящие вопросы:

— Вы местные? Нет? — он перевернул сразу добрую половину страниц. — Поселение? Город?

— Город Рейнхарм, — парень устало кивнул и перевернул еще пару страниц.

— Это все, что было нужно, — он перевернул папку так, чтобы Рида могла видеть текст, и ручкой пера указал сочетание имени и фамилии. — Запишите, — протянул он ей перо и клочок бумаги.

— А он здесь сейчас? — невзначай поинтересовалась Рида, переписывая данные.

— Да, но это не значит, что вашу жалобу рассмотрят прямо сейчас, — парень многозначительно посмотрел на гору таких же бумажек на своем столе. — И тем более, не значит, что вас примут.

Рида коротко кивнула и, бормоча под нос слова благодарности, покинула кабинет.

— Иногда я жалею о существовании права на обращение, — скривился мужчина и продолжил набивать на машинке какой-то текст.

Подойдя к увлеченно строчащей подруге, Рида положила бумажку на стол и склонилась над ним, опершись руками на полированную поверхность. Колдунья отвела руку от листа бумаги и подняла на Риду недовольный взгляд.

— Этот тип должен будет рассматривать жалобу, — девушка подвинула бумажку с именем. — Он здесь и наверняка что-то знает! — возбужденно шептала она.

— Чудно, — буркнула Илинея, вписывая имя в текст жалобы.

— Иля, они все по кабинетам сидят! Я могла бы просто найти его и…

— Рида, не смей!

Колдунья поднялась с места и взяла лист в руки.

— Просто заговори их! Я пробегусь по коридорам, найду этого типа и расспрошу! Если меня заметят, всегда можно прикинуться дурочкой! — прошептала Рида, хватая подругу за руку и притормаживая ее.

— У меня даже появились сомнения, что тебе прикидываться придется! — фыркнула колдунья, вырывая руку. — Ты хоть представляешь, какие будут последствия?

— Просто вали все на меня, в чем проблема?

Колдунья раздраженно посмотрела на Риду:

— В чем проблема? Ты окажешься за решеткой, Аша спустит с меня шкуру, а информации мы можем и не получить! Я знаю, что ты жаждешь действий, но сейчас не лучший момент для радикальных методов, — выдохнула она, тем самым невольно вливаясь в общую атмосферу усталости.

Рида отвела взгляд, чуть поморщившись, и девушки молча направились назад в канцелярию. На всякий случай, колдунья вцепилась в руку подруги, надеясь предотвратить все возможные выходки, которые могли больно по ним проехаться. Под почти синхронное поднятие голов Илинея положила заявление прямо поверх заполняемых парнем бумаг.

— Надеюсь, в скором времени у вас найдутся ответы на мои вопросы! — строго и даже немного высокомерно бросила колдунья под насмешливое фырканье ищейки.

Секретарь посмотрел на бумажку, проверяя оформление, и нахмурился, вчитываясь и мрачнея с каждой строчкой, чем вызвал неподдельный интерес коллег. Не глядя, он протянул руку к единственному на весь кабинет телефону и набрал номер.

— Добрый день, беспокоит канцелярия, — из трубки послышалось невнятное ворчание. — Жалоба в отношении рейнхармского отделения полиции. Третья за эту неделю. Да, сейчас, — несколько дергано доложил он и поднялся из-за стола. — Ждите на проходной, — махнул он рукой в сторону коридора.

Девушки недоумевающе переглянулись, но все же покинули кабинет и отправились к пристройке. Около получаса они стояли, облокотившись на решетку, неимоверно этим раздражая королеву проходной, и тихо переговаривались между собой, пока из коридора вновь не показался их провожатый. С тяжелой миной он махнул им рукой, подзывая к себе, и скрылся за поворотом. Долго не размышляя, девушки быстрым шагом нагнали секретаря, уже начавшего подниматься по узкой лестнице на второй этаж.

Пройдя несколько подсобных помещений, огромный бальный зал, переоборудованный для совещаний или каких-то крупных собраний, они вошли в узкий коридор с множеством резных дверей с мутными окошками. Стеклянные таблички с подсунутыми под них бумажками подсказывали имена тех, кому посчастливилось пробиться по службе, и самая замызганная из них принадлежала главе комитета по безопасности Рейнхарма и близлежащих поселений. Парень остановился.

— Проходите, — девушки недоверчиво посмотрели на него. — Не заставляйте себя ждать, — нервно добавил он и направился прочь, едва Рида открыла дверь.

От подобного поворота боевой запал сошел на нет, оставив за собой неясное стеснение. Девушки вошли в полумрак кабинета, где хорошо освещен был лишь красивый рабочий стол, явно перекочевавший из кабинета бывшего хозяина поместья. В отличии от канцелярии здесь не было ничего «лишнего»: все материалы превосходно размещались на паре стеллажей и дополнительном столике у правой стены.

Мужчина средних лет сидел за столом и читал жалобу, которая еще полчаса назад тяжкой ношей рухнула в руки секретарю. Не поднимая глаз на посетительниц, он вынул изо рта короткую курительную трубку и провел ею по густым усам с легкой сединой.

— Добрый день, дамы, — с хитрецой в голосе поприветствовал он девушек и положил лист на стол. — Удивительно подробное повествование! — движением кисти руки он указал на аккуратные строчки. — Ваши предшественники подобным материалом не располагали…

— Скорее всего, наши предшественники — родственники погибших, — настороженно парировала Илинея, делая уверенный шаг вперед. — Мы же чудом не оказались среди последних!

— Вряд ли ваше присутствие в момент взрыва дало бы вам столь детальную информацию о закрытии дела, — улыбнулся мужчина.

— О приказе нам сообщили в отделении, когда мы пытались подать жалобу туда, — солгала Рида, глядя на притихшую подругу, явно начиркавшую лишнего. Илинея мельком бросила на нее вопросительный взгляд. — Кстати, советую направить туда проверку, уж больно резко они отправляют заявителей… — махнула рукой Рида, показывая направление.

— Я ничего не говорил о приказе, — продолжал улыбаться он, глядя, как Рида неловко отступила назад.

— Чего вы хотите? — нахмурившись, спросила колдунья.

— Я хочу правды, как и вы, — он встал с кресла. — На подведомственном мне участке происходит взрыв, народ негодует, и узнаю я об этом лишь от его представителей, — он достал из ящика стола еще несколько бумажек. — Глава отделения что-то блеет в трубку про приказ, а две девицы готовы штурмом брать мой кабинет, чтобы разузнать о нем, — девушки напугано переглянулись, пытаясь понять, как их могли услышать.

— Только не говорите, что сами о нем ничего не знаете! Откуда еще он мог поступить? — возмущенно произнесла Рида.

— В том-то и дело. Приказ миновал Управление, хотя опечатан нашей печатью.

— Почему вы рассказываете это нам? — недоверчиво спросила колдунья.

Происходящее напоминало ей какой-то сюрреалистичный рассказ. В каждом слове мужчины чувствовался подвох. Слишком просто. Так не бывает!

— Потому что у полиции нет ни одного легального повода начать расследование. Все, как по инструкции, даже подписи от подлинных не отличить, — он оперся руками на стол. — А вы пока единственные, кто заинтересован и относительно успешен в этом деле. Там, наверху, что-то явно гниет, и у меня нет возможности даже посмотреть, что именно…

Зазвонил телефон, и мужчина, запнувшись на полуслове, поднес трубку к лицу. Превосходно слышался голос секретаря, требующего скорее закончить с посетительницами ввиду чьего-то прибытия. Парень тихо произнес чье-то имя и тут же бросил трубку. Чуть побледнев, мужчина отметил для себя звук приближающихся шагов и достал мелкую бумажку. Начав что-то писать на ней, он, не глядя на девушек, громко произнес:

— Сколько можно повторять? Ваша жалоба будет рассмотрена в течение месяца! У вас у всех срочно! Девушки, я все понимаю, но ничего не могу для вас сделать…

Глядя на появившийся в окошке двери силуэт, служащий быстро протянул колдунье бумажку и жестом приказал выйти из кабинета. Не до конца понимая происходящее, колдунья сжала бумажку в руке и развернулась к двери, когда та почти беззвучно открылась, впуская внутрь незнакомого колдуна. Скользнув друг по другу равнодушными взглядами, они разошлись, и девушки направились к выходу, уже краем уха услышав, как служащий расшаркивается перед «господином министром».

Забрав вещи с проходной, девушки покинули здание управления и быстрым шагом направились прочь. Они молча шли до тех пор, пока бывшее поместье полностью не скрылось из вида. Лишь тогда они остановились на краю тротуара и раскрыли бумажку.

«Найдите Кристин Мауэр».

Подруги вновь переглянулись и убрали листочек в сумку Риды. Домой решили пойти пешком. Слишком много вопросов, чтобы обдумывать их в четырех стенах. Подобных результатов не ожидала даже Илинея, в момент слабости начавшая склоняться к идее Риды о штурме.

Они молча двигались вдоль дороги мимо спешащих прохожих. Дождь давно кончился, и местами даже выглядывало солнце, но в головах девушек была все та же темень. Кто такая Кристин Мауэр? И почему ее нужно найти? Разве она может знать больше, чем целое Управление по безопасности? От последней мысли отчего-то стало не по себе. Если бы только не пришел этот министр или кто он там! Сколько еще бы им рассказали? А главное, зачем? Полиция так беспомощна, что готова любого добровольца кидать в криминальное пламя? Безумно много вопросов и лишь один ответ. Кристин Мауэр.

Через каких-то два часа девушки добрались до нужного квартала. С центральной улицы можно было увидеть ухоженную пятиэтажку, в которую они напросились. Однако желание возвращаться отсутствовало. Странный день острыми когтями скреб подкорку мозга, заставляя поежиться от холода, но пройти мимо. Не сговариваясь, девушки направились гулять по городу, постепенно погружающемуся в ранние осенние сумерки.

Постепенно напряжение дня стало пропадать, и подруги начали перебрасываться ленивыми замечаниями. А когда они случайно завернули на украшенную лентами и волшебными огоньками аллею, стало особенно легко. Разговор плавно перетек в русло детских воспоминаний. Илинея восторженно рассказывала про удивительно красиво украшенную торговую площадь Рейнхарма, когда на День Равнения там собрался весь город. И особенно сильно ностальгия коснулась сияющего шоу иллюзионистов, сыгравшего в жизни маленькой Илинеи отнюдь немаленькую роль.

За разговором девушки покинули аллею и невольно ушли куда-то в сторону, куда крайне неохотно плелся фонарщик. За парой домов начинался пустырь…

Резким движением Рида одернула заболтавшуюся подругу. Колдунья бросила недоумевающий взгляд, на что Рида лишь кивнула в сторону нескольких плохо освещенных улиц. Бараки-общежития. Бедные двухэтажные дома протянулись недружелюбным кварталом буквально через пустырь от них. Еще недавно здесь селили принадлежащих им людей знатные и просто обеспеченные маги, а после мирного договора комнатушки стали гордо зваться квартирами и перешли в собственность их обитателей. Сейчас кварталы бывших невольников стали рассадником криминала, который маги презрительно называют «врахов вольер» или «квартал нищеты».

— Обойдем, — коротко произнесла Рида. — Даже я не рискну туда приближаться, а мага местные с потрохами сожрут. Интересно, ребята, которые радостно считают статистку и пишут о спаде конфликтов между населением, хоть раз заглядывали в эти районы? — она угрюмо посмотрела во мрак грязных дворов, куда даже дорога не была проложена. — Или делают вид, что их не существует?

— Это же…

— Дома невольников, — кивнула Рида. — Когда пропадают маги, многие смотрят туда, но расследований там не ведут. Закрывают глаза, помечают умершими.

Илинея тревожно подняла глаза и отступила на шаг, с нервной усмешкой произнеся:

— А не боятся своих прибить? Будто они мага от человека отличить могут…

Рида саркастично фыркнула и, уводя на главную дорогу, потянула колдунью за руку. Иногда девушка совершенно забывала, что это она выросла в большом городе, а Иля никогда не знала всех его «прелестей».

— Не только маги могут различать «своих» и «чужих», — медленно шагая по тротуару, говорила Рида. — Просто люди определяют это не с помощью… — она замялась в попытке подобрать подходящую терминологию, — назовем это «магическим чутьем», — Илинея кивнула. — Если рядом поставить двух гипотетических, совершенно одинаковых мага и человека, точно их различит только маг. Но в жизни так не бывает. В жизни есть то, что позволяет и нам различать представителей разных рас. Люди не носят ювелирных украшений — мы не так давно перестали быть нищими и бесправными, чтобы у нас появилась традиция так себя украшать. Выдает все. Одежда, например. И я сейчас даже не о ценах. Люди не носят тугих корсетов — у части населения, занимающейся преимущественно тяжелым физическим трудом не могло возникнуть такой моды, ведь она мешает. Даже манера разговора способна показать, кто ты — нормальное образование для всех людей, а не избранных хозяйских любимцев, появилось тридцать лет назад. Раньше тебя не пускали учиться дальше школы. Хорошо, если ее полностью дадут закончить. Это мелочи. Мы не замечаем их, эти особенности. Пока не столкнемся с тем, кто отличается. Возьми то же шипение Вомина. Большинство южан так разговаривает, для нас же это совершенно непонятно. Люди и маги ненавидят друг друга. Первые не понимают сил вторых. «Как так?» — думают они. Ведь мы буквально одинаковы снаружи. Вторые боятся внезапной конкуренции. Вдруг бывшие рабы превзойдут своих хозяев? Люди оказались способнее в вопросах технологических, более развиты физически и имунны к большинству болезней. Я говорю утрировано, всего лишь концентрирую суть. Но скоро ты и сама увидишь это. Лишь ненависть, презрение и страх. Это не Рейнхарм. Не маленький городок, население которого должно существовать в симбиозе, или все просто рухнет. Люди обеспечивают инфраструктуру, а магическая академия — известность города и приток населения. Здесь же кажется, что избавление от какого-либо элемента пройдет безболезненно и незаметно. Здесь правит лицемерие и двуличность. Большие города — это нарывающие раны, исполненные злобой и болью, рискующие взорваться не хуже сломанного артефакта или бочки с порохом.

Илинея притихла, позволяя увести себя подальше от страшного места. Особенно страшного с учетом того, что для кого-то это родной дом. От этой мысли в душе все словно переворачивалось. Колдунья вздрогнула, краем глаза заметив на пустыре подозрительное движение, и Рида сильно потянула ее за руку, приводя в чувства.

— Пошли домой. Это место не особо подходит для экскурсии, — Рида незаметно сглотнула вставший в горле ком. Мать с раннего детства пугала ее невольничьим кварталом, хоть и не действительными его опасностями.

Колдунья кивнула, и девушки стали спешно возвращаться назад.

— Так что насчет этой Кристин? — тихо спросила Илинея, стараясь отвлечься.

— Наведаемся в регистрационный дом, там должны знать, где она живет, — с мрачной задумчивостью ответила Рида.

На самом деле она сама с трудом представляла, как ее искать. Еще меньше понимала, зачем. Но других зацепок попросту не было. Единственная ниточка фактически оборвалась. Впрочем, судьба, похоже, к ним благосклонна…