Становление Себастьяна

18 глава

Он замер, уставившись на меня, затем секунду спустя он направился ко мне и взял мое лицо в свои руки, поцелуями стирая слезы, которые катились по моим щекам.

И вот они мы ― два влюбленных дурака.

― Я ждал и ждал, и ждал, ― он запнулся. ― Ты все никак не говорила этого... никогда не рассказывала... и сейчас ты это сделала. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Ох, Каро, так сильно.

Рыдания вырвались из моего горла, и я устыдилась того, что сдерживалась так долго, не понимая, как сильно он нуждался в этих словах.

Я обернула руки вокруг его талии, когда он сделал долгий, рваный вдох. Мои собственные слезы вскоре высохли, я была потрясена своим собственным счастьем и потребностью защищать и оберегать этого прекрасного мужчину-ребенка, который знал так мало любви в своей жизни.

Кожа к коже, моя голова к его плечу, мы стояли, упиваясь друг другом. Наконец, его дыхание замедлилось, и он поцеловал меня в шею. Улыбка растянулась на моих губах, и я открыла глаза.

― Себастьян, вода!

Ванна уже была полная и была опасность, что вода перельется через край, как мои эмоции.

― Ох, дерьмо!

Он наклонился, чтобы выключить воду, и вытащил пробку, чтобы спустить немного воды. Он продолжал смотреть на воду, и я чувствовала, что ему нужно время, чтобы взять себя в руки.

Когда он снова поднял глаза, его внимание было сосредоточено немного левее моего плеча. Он не встречался со мной взглядом, и выражение на его лице было застенчивым.

― Извини, что я такой глупый и наивный с тобой.

Я положила ладонь на его щеку, заставив посмотреть на меня.

― Нет, Себастьян! Никогда не стыдись своих чувств ― не со мной. Никогда. Я люблю то, что ты такой открытый со мной. Я люблю то, что ты показываешь мне, что чувствуешь каждый момент дня или ночи, это сводит меня с ума, когда ты делаешь это перед другими людьми, но я люблю это тоже, потому что это часть того, кем ты являешься. Я никогда не знала ничего подобного и не хочу останавливать это. Потому что чувствую то же самое.

Он слегка ахнул, затем улыбнулся мне.

― Ладно, ― сказал он тихо.

Я улыбнулась в ответ, и напряжение исчезло из комнаты, оставив нам покой и наслаждение.

― Теперь мы должны принять ванну?

Он кивнул, затем наморщил лоб, когда посмотрел на мою правую ногу, которая все еще была забинтована.

― Ты сможешь? Ты не захочешь ее мочить, ― сказал он, и выражение его лица стало суровее и перешло к чему-то пугающему.

― Я высуну ее с боку, ― сказала я, пытаясь остановить его, чтобы он не зацикливался на моей травме, ― но мне нужна опора. Думаю, ты подойдешь.

Он улыбнулся.

― Ты думаешь, что я буду хорошей подушкой?

― Ну, ты немного твердый...

Он непристойно ухмыльнулся мне и опустил взгляд на свой член.

― Не в этот момент, но я могу быть...

― Ты можешь хотя бы две минуты не думать о сексе?

― Нет, сомневаюсь в этом.

Я вздохнула, притворившись раздраженной, но это было безнадежно, ― огромная улыбка растянулась на моем лице.

Он улыбнулся мне в ответ, и когда я посмотрела на него, его член дернулся. Он жил своей собственной жизнью.

― О, нет! Я еще не готова ко второму раунду! Я хочу принять хорошую расслабляющую ванну. Я использовала мышцы, о существовании которых даже не знала.

― Ладно, ― сказал он, все еще улыбаясь, ― но я могу быстро.

― «Быстро» и «расслабляюще» ― это два слова, которые не имеют ничего общего, ― указала я.

― Ох, даже не знаю... я могу придумать ситуацию, в которой они подходят друг другу.

Казалось, его взгляд потемнел, и я ничего не могла поделать, когда мои глаза опустились ниже его талии, и было очевидно, что это не просто прилив крови к головке.

― Могу я отложить это на другой раз? ― сказала я, мой голос слегка дрожал.

― Нет, я так не думаю, ― ответил он, делая шаг ко мне.

― Я хочу принять ванну.

― Мы примем. Позже.

Я пятилась назад и врезалась в раковину, больше идти было некуда.

Он схватил меня за бедра, прижавшись ко мне и зарывшись лицом в мою шею.

― Я, правда, хочу принять ванну, ― выдохнула я, хватаясь за его запястья.

― Ммм, ― ответил он, когда мое тело изогнулось от его прикосновения. ― Ты определенно еще недостаточно грязная.

Я безмолвно, если не полностью беззвучно, наблюдала, как он опускается на колени. Его рот последовал ниже, и я тяжело сглотнула.

Он провел языком по моему левому соску, затем обнажил свои зубы, коснулся ими возбужденной плоти и потянул не очень нежно, в то время как его руки продолжали массировать мои бедра, а пальцы вонзились в мою задницу. Затем он переместил свое внимание на мою правую грудь, всасывая, целуя и прикусывая своими зубами.

Кровь бурлила в моих венах, а колени начали дрожать. Затем его правая рука скользнула от моего бедра к икре и начала медленное восхождение к внутренней поверхности бедра. Мое дыхание было слишком громким и, казалось, отдавалось эхом в ванной. Громкость практически смущала, но казалось, это еще больше возбуждало Себастьяна, потому что он начал прикусывать жестче, заставляя меня содрогаться и кричать. Затем он начал потирать мое чувствительное местечко, сначала нежно, а потом жестче, вырисовывая круги изнутри и снаружи.

Он поднял взгляд, коротко посмотрев на меня, слабая улыбка растянулась на его губах, затем его лицо исчезло между моих бедер, и я почувствовала, как его язык и пальцы играют со мной, гладят меня внутри и снаружи.

Я думала, что мои ноги подогнутся, но он закинул мою правую ногу себе на плечо и толкнулся языком глубже в меня. Я едва могла стоять на двух ногах, не говоря уже об одной. Я изо всех сил вцепилась в раковину позади себя.

Я кончила громко и, прежде чем мои глаза закрылись, я мельком увидела его ухмыляющееся лицо. Он опустил мою правую ногу на пол и развернул меня, чтобы я была лицом к зеркалу. Я все еще дрожала от своего оргазма, когда он наклонил меня и толкнулся сзади. Он кружил бедрами, медленно выскальзывая из меня и снова погружаясь. Мое лицо в зеркале было неузнаваемым, мой рот широко открыт, как и глаза, моя грудь казалась больше, соски были налиты кровью и торчали как твердые камушки. Он снова выскользнул и погрузился до боли медленно, вращая бедрами и массируя каждую часть меня внутри. Как раз в тот момент, когда у меня в голове мелькнуло, что он научился «делать это» медленно, он начал двигаться жестче и быстрее, увеличивая темп, когда его дыхание стало рваным.

Он обернул руку вокруг моих ног, и начал жестко потирать мой клитор, отправляя меня далеко за край, где я не помнила своего имени. Я думаю, что на самом деле прошло полсекунды, потому что его рука была вокруг моей талии, когда сознание вернулось. Он удерживал меня, когда мои руки безвольно висели по бокам. Его бедра жестко толкались, и он укусил меня за заднюю часть шеи, когда кончил.

Мы опустились на пол, и я лежала, свернувшись на боку, благодарная за коврик в ванной под моим бедром. Грудь Себастьяна была напротив моей спины, и его колени были согнуты позади меня, а руки все еще вокруг моей талии.

Никто из нас не говорил на протяжении нескольких минут.

Я чувствовала легкое головокружение и была возбуждена.

― Что тебя так привлекает в ванных комнатах? ― ахнула я.

Я услышала его тихий смешок.

― Я думаю, зеркала ― мне чертовски нравится наблюдать за твоим лицом, когда ты кончаешь, я могу видеть тебя с каждого угла. И я могу видеть, как трахаю тебя. ― Я ощутила, как он пожал плечами. ― Это заводит меня.

Я не была уверена, как реагировать на это. Я понимала, что мы все еще узнавали друг друга ― и я была готова к этому путешествию, полному открытий.

Я, приложив руку к груди, почувствовала, как мое сердцебиение возвращается в норму.

Я попыталась сесть ― Себастьян все еще лежал на полу, свернувшись вокруг меня. Я вытянула руку, чтобы погладить его волосы, и он подмигнул мне.

― Теперь я могу принять ванну, пожалуйста? ― сказала я своим наиболее убедительным голосом.

Я бы встала и забралась в ванную самостоятельно, но я не была уверена, что могу стоять.

Себастьян укусил меня за ягодицу, отчего я вскрикнула, а затем поднялся на ноги.

― Ты должен помочь мне подняться, ― пробормотала я недовольно.

Он ухмыльнулся, затем наклонился и сгреб меня в объятия.

― Кровать или ванна? ― сказал он, подняв бровь.

Это был тяжелый выбор, но я немного боялась, что если скажу «кровать», то это приведет к еще большему количеству секса, а я нуждалась в отдыхе.

― Ванна, ― сказала я, наконец.

Он ухмыльнулся и осторожно опустил меня в горячую воду, убедившись, что правая нога свисает через бортик ванны, сохраняя повязки на ноге сухой.

Я чувствовала себя великолепно. Мне нужно было расслабиться ― мое тело уже на девяносто процентов было безвольным. Два оргазма за две минуты и не такое могут сделать с тобой.

― Ты присоединишься ко мне?

― Через минуту... сначала я хочу помыть тебя.

Медленно он намыливал меня, используя весь небольшой набор средств, предоставленных отелем, затем ополаскивал меня. Никто не мыл меня с тех пор, как... ну, последний раз, полагаю, это было, когда я была ребенком, потому что я даже не помню, когда это случалось.

Его лицо было серьезным, как будто он был на чем-то сосредоточен, открывая небольшие морщинки, когда его брови сходились вместе. Он убрал волосы с моих плеч и, намыливая плечи, массажировал их.

― Твои ресницы такие длинные, ― сказал он тихо.

Я покосилась на него и махнула пальцем, указывая, что он тоже должен присоединиться ко мне, я была слишком уставшей, чтобы говорить.

Он улыбнулся и помог мне наклониться вперед, чтобы он мог разместиться сзади. Вода была в опасной близости к краю, когда он опустился в ванну.

Я оперлась на него, и он поцеловал верхушку моей головы, его левая рука вытянулась на бортике ванны, в то время как правая была обернута вокруг моего плеча и покоилась на груди.

― Это прекрасно, ― сказал он тихо. ― Я могу привыкнуть к этому.

― Возможно, мы не сможем позволить себе квартиру с ванной и душем в Нью-Йорке, ― сказала я.

― Я найду дополнительную работу, чтобы платить за это, ― сказал он обыденным голосом. ― Это того стоит.

Его оптимизм заставил меня улыбнуться, но также испытать небольшую печаль. Я не думала, что жизнь будет такой легкой, как он ожидает. Мы можем проехать через всю страну, но мы также заберем с собой целый ворох своих проблем. Нет, завтра будет достаточно времени, чтобы подумать об этом.

― Как мы назовем своего первого ребенка? ― сказал он мечтательным, непривычным голосом.

― Прости, что?

Я была так шокирована, что подпрыгнула, из-за чего немного воды перелилось за край ванны. Себастьян не двигался, он просто снова поцеловал мои волосы.

― Если это будет мальчик, мы можем назвать его Честер ― Чес был бы на седьмом небе от этого. Или, может, Чесни, если это будет девочка.

Я пыталась сесть, но он не дал.

― О чем ты говоришь? ― сказала я, мой голос поднялся на пару октав. ― Мы не можем завести детей!

― Почему нет? ― сказал он с вызовом. ― Ты сказала, что хочешь детей, так давай заведем их. Мы найдем способ.

Моя голова была готова взорваться от невозможности того, что он только что сказал. Нам было негде жить, не было работы и денег, он только получил свой диплом об окончании старшей школы и думал о том, чтобы начать обучение в колледже, и ему было всего семнадцать! И затем, подлый тихий голосок в задней части моей головы сказал: почему нет? Чего ты ждешь? У него есть все время мира, но у тебя нет. Ты хочешь дождаться «бальзаковского возраста», чтобы забеременеть?

Его тело напряглось, и я могла сказать, что он ждал моей реакции. Я попыталась сгладить ситуацию.

― Ладно. Но давай поговорим об этом, когда ты получишь степень. Я не собираюсь лишать тебя шанса идти в колледж. Мы можем подождать три года, нам не к чему так спешить. Кроме того, сначала мы хотели побывать в Италии.

Я почувствовала, как его тело снова расслабилось, и он поцеловал меня в плечо.

― Да, я не хочу пропустить это. Ладно, когда мне будет двадцать один. Это будет круто. Эй, тебе нравится имя Орландо? Я ходил в школу с парнишкой, которого звали так, он сказал, его назвали в честь какого-то персонажа из пьесы.

Я улыбнулась.

― Что смешного?

― Ты. Имя Орландо ― итальянская форма имени Роланд. Оно используется в пьесе Шекспира «Как вам это нравится», но я всегда думаю о книге Вирджинии Вульф.

― О чем она?

― О путешественнике во времени, который становится женщиной.

Себастьян молчал точно секунды три ― затем начал смеяться.

― Ты издеваешься надо мной! Серьезно?

Небольшие волны начали переливаться за бортик ванны, когда его прорвало на смех.

― Себастьян! Сейчас будет потоп!

Но он не мог перестать смеяться. Я повернулась, чтобы посмотреть на него, из-за чего вода опять начала переливаться через край.

Слезы скопились в уголках его глаз, и мне казалось, что не было шанса, что он скоро возьмет себя в руки. Я покачала головой, улыбка приклеилась к моему лицу. Безнадежный!

Я неловко выбралась из ванны. Себастьян сделал попытку схватить меня, но был слишком слаб от смеха, и я выскользнула из его хватки.

Я схватила одно из полотенец, которое он отложил в сторону, и начала вытираться, пока он беспомощно лежал в уже прохладной воде.

― Ты закончил? ― сказала я, приподнимая бровь, когда его смех превратился в хрипы.

Он ухмыльнулся мне, затем почти опустился под воду и быстро встал, вода стекала с его лица.

Он выскочил из ванны и попытался снова меня схватить.

― О, нет! Вы мокрый, мистер, а я только вытерлась!

Я бросила ему полотенце, которое он поймал прежде, чем оно ударило его в грудь.

Он несколько раз быстро провел полотенцем по телу, а затем бросил его на пол, где оно начало впитывать пролитую воду.

Взгляд на его лице заставил меня пятиться в комнату.

― Себастьян! Почти два часа ночи. Мы должны встать меньше чем через 6 часов.

― Куча времени, ― сказал он хриплым голосом.

Невероятно!

Когда я, наконец, проснулась, тяжелая рука Себастьяна прижимала меня к кровати, а дневной свет просачивался в комнату. Я разлепила глаза, чтобы увидеть время на своих наручных часах. Было почти десять утра: время выселяться.

― Черт!

Я вырвалась из его рук и села встревоженно.

― Каро! Что не так?

Он немедленно проснулся.

Я беспомощно шлепнулась назад на кровать, злясь на себя, что было уже так поздно. Нет, я была зла на него. Если бы он не держал меня бодрствующей полночи ― если бы он не бодрствовал полночи ― я бы не проспала: не сегодня.

― Каро!

― Я хотела попасть домой пораньше, ― ворчала я.

Он повернул меня лицом к себе.

― Зачем? К чему такая спешка?

― Я просто хотела застать... Дэвида... прежде чем он уйдет на работу. Предполагаю, что он вернулся домой прошлой ночью. Теперь мне придется вновь отложить разговор с ним... хотя, я поеду в госпиталь. Я полагаю, что могу это сделать.

Себастьян нахмурился.

― Почему ты просто не оставишь ему записку? Ты ничего не должна этому придурку.

Я была не согласна, но не хотела спорить и из-за этого тоже.

― Я полагаю, что найду его позже, ― сказала я почти сама себе.

― Можем мы поговорить о чем-то другом? ― сказал Себастьян, отражая мои мысли.

Я вынужденно улыбнулась.

― Конечно. О чем ты хочешь поговорить?

― Ну, ― сказал он, с намеком сгибая бедро. ― Я проснулся возбужденным, а в моей кровати лежит эта прекрасная женщина...

― Себастьян! ― захныкала я.

Но он уже зарылся лицом в мою грудь.

― Я хочу в туалет! ― простонала я.

― Позже.

Я полагаю, что это был ответ на мой вопрос, просыпается ли он каждое утро с эрекцией. Было, безусловно, опасно иметь пытливый ум.

Десять минут спустя моя голова была откинута назад, пока Себастьян кончал в меня.

― Черт! ― зашипел он, рухнув назад на кровать. ― Это было так впечатляюще! Иисус, Каро! Ты просто выжала меня как лимон! Что это было?

― Я сказала тебе, что хочу в туалет!

Он посмотрел на меня совершенно ошеломленный.

― Да, и?

― Ну, ― сказала я, немного покраснев, ― от этого... эм... оргазм немного интенсивнее, ты понимаешь... не смотри на меня так, я прочитала это в «Космо».

― Ничего себе! Правда? У тебя есть еще какие-то секреты?

Я шлепнула его по груди и рванула в ванную, слушая, как он хохотал мне в спину.

Черт бы его побрал!

Я настояла на том, чтобы мы оделись, боясь, что персонал отеля зайдет в любой момент, чтобы попросить нас выселиться. Так что я наложила запрет на секс в душе, потому что: а) я бы, вероятно, поскользнулась и сломала себе что-то или разрушила что-то вокруг, особенно когда полиэтиленовый пакет был обмотан вокруг моей повязки на правой ноге; б) я просто не выдержала бы еще больше секса.

Себастьян надулся, что заставило меня смеяться, а еще у него была полноценная эрекция, от которой я уже не смеялась. Но мы нашли подходящий компромисс, который устраивал нас обоих, хотя мои колени были красные и саднили после этого.

Я вернула ключ от номера администратору, когда мы выселялись, стыдясь думать о состоянии номера и с благодарностью думая, что мне не нужно будет встречаться лицом к лицу с тем, кто будет наводить там порядок.

Я пыталась стянуть постельное белье и вытереть пролитую воду в ванной, но все еще было впечатление, что дикие животные резвились в комнате, и чем больше я думала об этом, тем больше убеждалась, что именно таким было поведение Себастьяна всю ночь.

Я улыбнулась, вспоминая, как наши тела двигались вместе, как его глаза говорили мне, что я его, а он мой; любовь, которую мое голодное сердце жаждало так долго. То, как его любовь превращалась в похоть, а похоть в потребность ― неукротимую и дикую, иногда нежную, иногда жесткую, иногда ласковую, иногда грубую. Соединяясь вместе, наши тела становились одним целым, два кусочка одного пазла, которые идеально подходили друг другу.

Я вспомнила.

Это был прекрасный день, когда мы прогуливались из отеля, уже давно не было темноты раннего утра, и теплота июля начала нарастать. Как обычно Себастьян был голоден, и хотя он съел холодную карбонару и остатки моего кус-куса где-то между моим четвертым и пятым оргазмами, он все еще был готов съесть что-нибудь еще.

Мы взяли кофе и рулетики с собой и побрели к моей машине, чувствуя расслабленность и небольшую усталость. Может, последнее относилось только ко мне, потому что Себастьян гудел от энергии, счастливо рассказывая о вещах, которые он планировал для нас в Нью-Йорке (чтобы пойти на бейсбол, казалось, надо было разбираться в нем больше, чем я ожидала), также прогулки по центральному парку, и, конечно же, проверить все пляжи восточного побережья.

Здесь, на западном побережье, серфинг, казалось, наполнял воздух, и Себастьян с тоской смотрел на доски для серфинга, когда мы ехали по дороге вдоль океана.

― Почему бы тебе не позвонить Чесу и не позвать его немного позаниматься серфингом? ― предложила я.

Лицо Себастьяна оживилось.

― Правда? Ты не возражаешь?

― Нет, иди, конечно. Я встречусь с тобой позже. Во сколько ты должен быть на работе?

― Сегодня я снова с четырех до десяти.

― Ладно, ну, я смогу забрать тебя позже? Мы можем поехать в мою новую квартиру, и ты сможешь познакомиться с моими соседками.

― Конечно. Это будет здорово. Ты, правда, не возражаешь?

― Конечно, нет! Иди, повеселись.

И у меня есть кое-какие дела, о которых надо позаботиться.

Себастьян поднял свой телефон.

― Батарея почти умерла, но уверен, что заряда хватит для одного звонка. ― Он прокрутил список контактов, чтобы найти номер Чеса и набрал его. ― Привет, чувак, как дела? Нет, я с Каро. Мы только что проехали по Силвер Странд, и здесь хорошие волны. Ты не хочешь взять доски? Нет, она не против. ― Он ухмыльнулся мне. ― Мы позависаем позже. Да, хорошо. ― Затем он нахмурился. ― Что? Нет, еще не видели. Да, хорошо, ладно. Увидимся через двадцать минут.

Он закончил звонок.

― Чес сказал, что «Сити Бит» напечатали твою статью. Я не знаю, но он звучал немного странно.

Я забыла об этой статье. Это было довольно безответственно с моей стороны, в конце концов, это должно стать моим будущим источником дохода.

― Я куплю нам газету по пути назад. Когда вы встречаетесь с Чесом?

Я высадила его на Сикост Драйв. Чес прислонился к своему фургону, ожидая нас. Я улыбнулась и помахала ему, но осталась в машине. Между нами все еще было небольшое напряжение, и я не хотела ничего провоцировать.

― Встретимся позже, детка, ― сказал Себастьян, страстно целуя меня.

Я поцеловала его в ответ, чувствуя, как знакомый всплеск электричества проходит по мне. Я оттолкнула Себастьяна и попыталась успокоить свой пульс.

― Черт! ― сказал он, закрывая глаза. ― Я не могу насытиться тобой, Каро.

Я улыбнулась и помотала головой, чтобы прояснить ее.

― Иди, пока Чес не уехал, плюнув на тебя. Я напишу тебе позже.

Он быстро поцеловал меня и выскочил из машины с большой улыбкой на лице.

― И заряди свой телефон! ― крикнула я ему вслед.

Он махнул мне и трусцой побежал к Чесу.

Я остановилась у газетного киоска и купила полдюжины копий «Сити Бит». Как только я открыла свою статью, я сразу поняла, почему Чес так странно себя вел. Там было шесть фото различных мероприятий с развлекательного дня, и на полстраницы было мое фото, а со мной рядом был улыбающийся Билл, его руки были вокруг моей талии, и он целовал меня в щеку. Дерьмо!

Это, должно быть, одна из тех фото, что сделал Чес, когда баловался с моей камерой. Не мудрено, что он вел себя странно: он точно должен был так себя вести! Хуже было то, что фотография была подписана так, что выглядело, будто Билл ― мой муж: «Автор, жена капитан-лейтенанта Дэвида Уилсона». Двойное дерьмо!

Карлу было известно, что Дэвида не было на этом развлекательном дне. Это была ошибка или это был его ответ на мой отказ выпить с ним?

Боже, я начинала страдать паранойей. Я была уверена, что это простая ошибка, вероятно, помощник редактора делал подписи, не Карл.

Но от плохо предчувствия, я вся покрылась мурашками. Я собираюсь уйти от Дэвида, и, глядя на это фото, люди могут подумать, что у меня роман с Биллом. Но... возможно, я могла бы обыграть это в свою пользу― это определенно отвлечет внимание от Себастьяна. Возможно, слишком хорошо.

Я ехала домой, покусывая внутреннюю сторону щеки, глубоко задумавшись. Я хотела бы еще раз пройтись по дому и убедиться, что нет больше ничего, что я хотела бы забрать, а затем найду Дэвида в госпитале. Вот каков был план. Казалось бездушным просто оставить записку, хотя большая часть меня предпочла бы это. И если поразмыслить об этом, возможно, Дэвид тоже бы предпочел это.

Но когда я приехала к дому, у меня не было выбора, ― машина Дэвида была припаркована на подъездной дорожке.

Я сидела в машине и сделала несколько спокойных вдохов, чтобы успокоиться. Это нисколько не помогло ― мое сердце все еще бешено стучало о ребра.

Соберись, Вензи. Ты можешь сделать это.

Мои ноги дрожали, пока я вылезала из машины, я дважды роняла ключи, прежде чем смогла открыть переднюю дверь.

Дэвид сидел за кухонным столом, когда я вошла, его лицо было напряжено от гнева... и копия «Сити Бит» лежала перед ним.

Я начала задыхаться.

― Здравствуй, Дэвид.

Мой голос был таким тихим, что я едва слышала себя.

― Потрудишься объяснить это... этот нонсенс, Кэролайн?

Его тон был резким, но гнев под контролем... пока.

Я села напротив него за столом и пыталась оставаться спокойной.

― Я полагаю, что ты имеешь в виду статью, Дэвид, здесь нечего объяснять.

Его лицо было опасного оттенка фиолетового.

― И этот... мужчина, который, кажется, вешается на тебя! Ты пытаешься выставить меня дураком?

Я сделала глубокий вдох.

― Дэвид, это просто друг Петерсов. Он дурачился, редактор газеты все неправильно понял, вот и все. Послушай, это неважно...

― Это, безусловно, важно, у меня определенная репутация в госпитале...

Я тихо прервала его, но я гордилась, что мой голос не дрожал.

― Нет, Дэвид, это неважно. Но нам нужно поговорить. По крайней мере, мне есть, что тебе сказать.

― Я не могу придумать ничего более важного, чем узнать, что моя жена выставляет себя напоказ таким отвратительным способом... и где она спала прошлой ночью!

― Я могу задать тебе тот же самый вопрос, Дэвид, но готова поспорить, что мы дадим один и тот же ответ: «в отеле»!

― Не начинай это, черт побери!

Я побледнела от нескрываемого гнева в его голосе, но я зашла слишком далеко, чтобы давать заднюю.

― Я хочу развод.

Он шокировано уставился на меня. Его лицо поменяло цвет, когда слова дошли до него.

― Что? Ты сошла с ума?

Ты имеешь в виду, что сошла с ума, потому что не хочу, чтобы мной управлял такой агрессор как ты?

― Нет, Дэвид, я не сошла с ума. Просто я несчастлива. Я была несчастлива долгое время и... я знаю, что также не делаю счастливым тебя. Я думаю, что будет лучше, если каждый из нас пойдет своей дорогой.

― Из-за этого... из-за этого кривляки! ― зарычал он, тыча пальцем в газету.

Я вздохнула. Наша с Биллом фотография была ненужным отвлечением.

― Нет. Я сказала правду насчет него. Он просто один из тех, кто был на том дне. Я встречала его дважды в своей жизни. Дэвид, все дело в нас. Ну, нет «нас» ― уже долгое время ― если вообще когда-то и были «мы». Послушай, я сожалею, что все так неожиданно, но уверена, что от твоего внимания не ускользнуло, что наш брак изжил себя.

Он уставился на меня и схватился за стол, пока костяшки пальцев полностью не побелели.

― Ты трахнулась с этим мужчиной?

Я посмотрела ему в глаза ― я была так благодарна, что он задал этот вопрос. Я не буду лгать ему. Пока нет.

― Нет, Дэвид. Нет.

Он сделал глубокий вдох, и казалось, поверил мне.

― Это из-за этого глупого несчастного случая прошлым вечером, да? Ради всего святого, Кэролайн, это был просто несчастный случай.

Он сел, его руки были скрещены на груди, на его лице было надменное выражение. Я могла сказать, о чем он думал, ― буря миновала. В любом случае это был эпицентр бури.

― Я знаю, что это был несчастный случай. Но факт остается фактом: я ухожу от тебя и хочу развод.

― Не глупи! Ты не можешь уйти от меня! ― он уставился на меня и добавил: ― Тебе некуда идти ― твоя мать точно не примет тебя назад.

Боже, какой он был заносчивый.

Я начинала злиться. Злость ― это хорошо.

― Я уже перевезла свои вещи, полагаю, что ты еще не заметил. Я сняла комнату в городе пока... пока мы не уладим все формальности, затем я вернусь на восток.

Он уставился на меня, совершенно потеряв дар речи.

― Я не буду усложнять это, ― продолжила я. ― Я не хочу ничего от тебя.

Он выглядел так, будто я ударила его. Он разваливался передо мной, вся его напыщенность испарилась.

― Ты уходишь от меня?

― Да, Дэвид. Это к лучшему.

Его голова опустилась к груди, и я почувствовала незнакомую жалость к нему.

И затем раздался громкий и неожиданный стук в дверь. Я пыталась игнорировать его, но он не прекращался.

― Кто, черт побери, это? Абсолютно точно не вовремя.

С привычкой, которая сформировалась за десятилетие, я подошла к двери и открыла ее.

― Вот ты где, маленькая сука!

Эстель протолкнулась мимо меня в главную комнату, а Дональд следовал позади. Я ощущала запах алкоголя в его дыхании, когда он зло косился на меня. Дверь распахнулась, когда я слабо прижалась к стене.

Была только одна причина их прихода сюда, только одна причина, по которой Эстель говорила со мной так...

Они знали.

― Что происходит? ― закричал Дэвид, его темперамент вернулся от нового вторжения.

Он встал и уставился на Дональда и Эстель.

― Эстель, ты не вовремя. Дональд, что происходит?

― Твоя шлюха-жена трахается с моим сыном! ― выплюнула Эстель. ― Моим несовершеннолетним сыном!

Дэвид отпрянул и уставился на нее, будто у нее выросло две головы.

― Не говори чепухи! Ты снова напилась, Эстель, потому что по взгляду на твоем лице...

― Спроси ее! ― она насмехалась над ним. ― Увидишь, будет ли она отрицать это!

Неверие Дэвида превратилось в шок: один взгляд на мое лицо был достаточным доказательством.

― Кэролайн, это... это правда?

Мои колени подогнулись, и я упала на диван.

Дэвид уставился на меня. Его рот открывался и закрывался как у золотой рыбки.

― Ты просто импотент, который не может нормально вставить, Уилсон, ― выплюнул Дональд. ― Если бы ты должным образом обслуживал свою жену, она бы не ошивалась вместе с моим сыном.

Дэвид был беспомощен, чтобы ответить, все шло по сценарию, который он не понимал.

― Кэролайн?

Голос Дэвида умолял меня отрицать то, что сказал Дональд, но я не могла.

― Кэролайн, ― снова сказал он, заикаясь.

― Давай, Уилсон, ― фыркнул Дональд. ― Будь мужиком хоть раз в жизни, если ты, конечно, помнишь, как это.

― Я просто хочу увидеть, как ты будешь отрицать это, ― зашипела Эстель на меня. ― Я знаю, что была права насчет тебя, что ты притворяешься такой правильной и приличной. От таких людей, как ты, меня тошнит. Кто ты такая, чтобы судить меня, когда сама трахаешься с ребенком? Заводишь интрижку за спиной своего мужа, ― или он знал?

― Дэвид здесь не при чем, ― сказала я истощенно. ― Мы разводимся.

― Ох, так вот какой план? ― фыркнула Эстель. ― Пытаешься обвинить моего сына! Моего семнадцатилетнего сына! Думаешь, я позволю тебе вовлечь его в свой развод? Ты думаешь, что мы даже на мгновение позволим намек на скандал, чтобы запятнать нашу репутацию? Или может, ты думаешь, что можешь вымогать из нас деньги таким путем? Только через мой труп, ты, высокомерная маленькая шлюха. Предполагаю, что сейчас ты скажешь, что он напал на тебя? Не так ли? Обвинишь кого-то другого? Притворишься, что ты намного лучше, чем все остальные, когда ты на самом деле таскаешься со всеми парнями, не сомневаюсь, что ты трахнула половину Базы к этому моменту. Ну, нет, мисси! Ты не разрушишь наше имя!

― Заткнись, Стел, ― сказал Дональд холодно. ― Я главный в этом шоу.

Эстель замолкла, ее глаза сощурились на мне, ее выражение лица было злобным.

Откуда было столько ненависти? Я чувствовала, как тону в уродливых обвинениях. У меня не было сил подумать об этом: все, что я могла делать ― это попытаться защитить себя. Я должна уйти ― сейчас.

― В любом случае, я ухожу, ― сказала я тихо, наклонившись вперед и пытаясь встать с дивана, хотя я опасалась, что меня вырвет. ― Я не побеспокою вас. Вы больше не увидите меня.

Голова Дэвида дернулась. Я видела выражение боли на его лице, которое смешалось с чем-то еще. Это бы страх?

Мне нужно уйти, я и так достаточно пострадала.

Я могла отправиться прямиком в Нью-Йорк, а Себастьян мог присоединиться ко мне позже. Осталось только три месяца ― всего три месяца.

Я смутно слышала звук хлопнувшей двери автомобиля снаружи и гневный голос.

― Ох, это слишком легко! ― выплюнула Эстель.

Она подошла и со всей силы ударила меня по лицу. Моя голова откинулась назад, и слезы навернулись на глаза. Она снова подняла руку. Я не пыталась остановить ее.

― Мам! Оставь ее в покое!

Внезапно Себастьян оказался в комнате, встав между мной и своей матерью, которая все еще поднимала руку, чтобы ударить меня. Я не поняла, откуда он появился. Меня тошнило, и я была в замешательстве и испытывала головокружение, боясь упасть в обморок.

Сначала я подумала, что Эстель собирается ударить Себастьяна, но она отступила, когда увидела потрясенное лицо Чеса, его родителей и Донны, которые стояли у входа в комнату, наблюдая за ужасной драмой, разворачивающейся перед ними.

Себастьян сел рядом со мной и притянул меня в свои объятия.

― Все в порядке, детка. Теперь я здесь.

Я прислонилась к нему, всхлипы вырывались из моей груди. Было хорошо ощущать его поддержку, защиту, безопасность.

― Как... как ты узнал?

― Моя мама, ― глумился он, ― позвонила Ширли, чтобы рассказать хорошие новости.

― И как она...

Он опустил голову.

― Бренда рассказала ей. Она видела нас... прошлым вечером в ресторане. Она следила за нами.

Блондинка в окне.

― Да, видимо вам было очень уютно в отеле прошлой ночью, ― добавила Эстель триумфально. ― И он отсутствовал две ночи, не сказав ни слова. А ты, ― она указала на Ширли, ― лицемерная сука ― ты лгала мне в лицо, чтобы покрыть это! Я не удивлюсь, если ты давно знала об этом.

Ширли ахнула, а Митч выглядел злым.

― Не упоминая упаковку презервативов, которую я нашла в его спальне, ― продолжила Эстель, наслаждаясь своим моментом в центре внимания. ― И женский бюстгальтер ― твой, я полагаю. В спальне моего сына! Шлюха!

Себастьян уставился на нее. Его выражение лица было странно пустым.

Тишина распространялась по комнате как лед. Я начала дрожать и, казалось, не могла остановиться.

На лице Дэвида была маска шока.

― Мальчишка? ― прошептал он. ― Ты оставляешь меня ради этого мальчишки?

Себастьян послал ему взгляд полный ненависти, пока я вытянула руку ко рту, пытаясь остановить слова, что были у него на губах. Митч покачал головой, а Ширли сделала шаг вперед, пытаясь дотянуться до нас. Чес выглядел так, что казалось, он хотел бы быть где угодно, но не здесь ― я понимала это очень хорошо. Я как будто наблюдала, как моя жизнь проходит в замедленной съемке.

― Все в порядке, Каро, ― напевал Себастьян, снова и снова целуя мои волосы. ― Теперь все в порядке. Я люблю тебя, детка.

Дональд разрушил тишину.

― Ничего, черт побери, не в порядке, ― сказал он низким голосом полным ненависти. ― Ничего не в порядке. Она трахнула половину Базы, а теперь вонзила когти в тебя. Ты настолько наивен, что даже не можешь увидеть это. Иисус! Почему мне достался сын с дерьмом вместо мозгов?

Через секунду Себастьян был на ногах.

― Не смей говорить о ней так! Ты так сильно ошибаешься! Ты думаешь, что все такие же, как ты, но это не так! Ты думаешь, это тайна, что ты трахаешь ту молодую медсестру все те ночи, что задерживаешься на работе допоздна, пап? Ты просто гребаный шут и даже не видишь это!

Дональд ударил его так сильно, что Себастьян пролетел через всю комнату и ударился об пол. Он попытался встать на ноги, кровь хлынула из его носа, и бросился на отца.

Чес и Митч побежали вперед, пытаясь оттащить его. Себастьян нанес несколько хороших ударов, прежде чем его оттащили. Он гневно кричал, ругаясь на отца.

Дональд потирал свои ребра, и казалось, становился спокойнее, пока ярость Себастьяна возрастала.

― Себастьян! ― выдохнула я. ― Пожалуйста, нет.

Он повернулся ко мне и, смотря на меня, его лицо смягчилось. Его тело обмякло, но Чес и Митч держали его.

― Tesoro, пожалуйста!

Я вытянула руку к нему, а он свою ко мне, осторожно Митч отпустил его и кивнул Чесу сделать то же самое.

Себастьян сгреб меня в объятия и притянул к своей груди.

― Не слушай этого гребаного придурка, Каро, ― пробормотал он, из-за кровоточащего носа его голос был гнусавым. ― Они никто. Никто.

― Вот как? ― сказал Дональд с отвращением. ― Я снабжаю тебя всем, что у тебя есть: одеждой, крышей над твоей гребаной головой. Я тот самый несчастный парень, у которого сын ― недоумок, но в этом есть смысл, верно? Ты все еще мой сын ― и эта шлюха трахала несовершеннолетнего. Все, что я должен сделать ― это позвонить в полицию, и эта шлюха окажется в тюрьме так быстро, что даже не успеет помолиться.

Наступила ужасающая тишина, и я закрыла глаза, страх и отвращение загорелись внутри меня.

― Эй, да ладно, мужик, ― сказал Митч тихо. ― В этом нет необходимости.

― Нет, в самом деле, ― сказала Донна потрясенно. ― Нет никакой необходимости привлекать полицию. Я уверена, мы можем разобраться во всем этом, не прибегая ни к чему такому... серьезному.

Но Дональд зашел слишком далеко в своей агрессии и ненависти, чтобы слушать. Или, может, он, наконец, сказал то, что хотел, нашел еще один способ третировать своего сына, чтобы контролировать его.

― И ты знаешь, что? ― сказал он злобно. ― Она получит тюремный срок ― я прослежу за этим. Развращение несовершеннолетнего в ее возрасте ― это не проступок, это преступление. И еще она давала ему алкоголь, знаете? И после того, как она выйдет из тюрьмы, когда будет оттрахана каждой мужеподобной лесбиянкой в тюрьме, на ней будет клеймо педофилки. Попытайся найти работу с таким ярлыком, сука! Я заставлю тебя заплатить!

Весь мир рухнул. Все мои худшие кошмары воплотились в реальность в одном сквернословящем и говорящем напыщенные речи злобном человеке, который издевался и избивал своего сына в течение многих лет.

Лицо Себастьяна было бледным под его загаром.

― Ты не можешь сделать это! ― прошептал он.

― Вот увидишь! ― выплюнула Эстель, ее глаза блестели. ― Твоя маленькая подружка-шлюха получит то, что заслужила.

Я опустила голову, не в силах избавиться от веса ее слов.

― Только потому, что вы ненавидите меня, ― сказал Себастьян, его голос был напряженным от эмоций, ― нет необходимости отыгрываться на ней.

Он вытер кровь с лица рукавом куртки.

― Ох, послушай себя! ― выплюнула Эстель. ― Думаешь, ты какой-то рыцарь, который может прискакать и разрешить ситуацию? Ты такой жалкий! Ты разрушил мою жизнь, когда появился на свет, хныкая и срыгивая, повиснув на моей шее, жалкий ребенок! Ты ничего не понимаешь!

Ширли ахнула, а Митч схватил ее за руку. Донна была бледная от шока и злости, ужас признания Эстель поразил их обеих.

― Я не ребенок! ― закричал Себастьян. ― Я сам слежу за собой с тех пор, как мне исполнилось восемь, потому что ты всегда была слишком пьяной, чтобы ухаживать за своим собственным ребенком. Как много раз я помогал тебе подняться по лестнице, потому что ты была не в состоянии идти, мам? Как много раз незнакомцы бросали тебя у двери, потому что ты даже была не в состоянии вызвать такси? И как отец, ты просто гребаный шут. Всем здесь известно, что он просто жалкий охотник до дырок с алкоголичкой-шлюхой вместо жены. Каро ― это лучшее, что было в моей жизни, мы уедем вместе, и вы никогда не увидите нас снова.

Себастьян с триумфом уставился на своих родителей. Эстель выглядела загнанной в ловушку и посмотрела на Дональда.

― Нет, ты этого не сделаешь, ― сказал отец Себастьяна холодно. ― Ты никуда не поедешь с этой шлюхой.

― Ты достаточно раз повторил это, приятель, ― прервал Митч угрожающим тоном. ― Нет необходимости повторять это снова. И ты тоже успокойся, Себ.

― Не суй свой нос не в свое дело, сержант! ― рявкнул Дональд. ― Ты ни хрена не имеешь право лезть в это дело. Зависай со своей семьей лузеров, которая начала все это. Он мой сын, и будет так, как я скажу. Поэтому слушай внимательно, парень, если ты куда-нибудь отправишься с этой сукой, я позвоню в полицию, и ее арестуют.

Себастьян пытался броситься на Дональда, но Митч и Чес держали его за запястья, а Ширли обернула руки вокруг его талии, пытаясь успокоить.

Донна ахнула.

― Дональд, нет! Подумай о скандале!

Дональд улыбнулся и повернулся ко мне.

― Если ты свяжешься с моим сыном любым способом: электронная почта, смс, письмо, гребаная голубиная почта, мы будем преследовать тебя в судебном порядке. Это уголовное преступление, и ты отправишься в тюрьму. Или, по крайней мере, ты попадешь в реестре сексуальных преступников на остаток своей гребаной жизни ― ты никогда не найдешь работу. И то же самое касается этого гребаного придурка, который зовется моим сыном, если он попытается связаться с тобой. ― Он повернулся к Себастьяну. ― Хоть раз.

Себастьян выкрикивал оскорбления, пытаясь добраться до своего отца. Митч, Ширли и Чес отчаянно сдерживали его.

― А что касается тебя, сын, ― продолжил Дональд, ― ты можешь поцеловать в задницу любую мысль о колледже, я не потрачу ни одного пенни на тебя. ― Но скажу тебе, что ты сделаешь, ― как только тебе исполнится восемнадцать, ты поступишь на военную службу. Ты сделаешь это, или твоя сука получит тюремное заключение.

Я все еще сидела на диване с бледным лицом, шокированная, тело дрожало, я едва могла осмыслить все это.

Донна сказала дрожащим голосом.

― Дональд, хватит! В этом нет необходимости. Уверена, если Кэролайн пообещает уехать тихо, мы не должны никому об этом рассказывать. Себастьяну будет восемнадцать через несколько месяцев и...

― Ты такая гребаная лицемерка, Донна. Ты правда сделаешь что угодно для репутации этой дерьмовой Базы?

Рот Донны открылся и закрылся несколько раз, казалось, она больше не могла говорить.

― И еще одно, ты, гребаная шлюха, ― сказал Дональд, смотря на меня. ― Срок давности три года. Ты окажешься рядом с моим сыном за это время, и ты знаешь, что случится с тобой. То же самое, если он свяжется с тобой. Я узнаю! Я прослежу, что ты получишь по заслугам!

Три года. О, боже.

Я повернулась к Себастьяну, любовь и чувство потери наполнили меня, когда мои глаза начали заполнять слёзы.

― Не слушай его, Каро! ― ахнул Себастьян в отчаянии. ― Он не сделает этого, не сделает! Он не заботиться обо мне настолько, чтобы беспокоиться. Не слушай его!

― Ты прав, маленький кусок дерьма, ― усмехнулся Дональд, снова потирая свое ребро. ― Мне совершенно плевать на тебя, но поверь мне, это доставит мне огромное удовольствие ― отправить твою маленькую суку в тюрьму, если только это сотрет самодовольный взгляд с твоего лица.

Ширли ахнула, а на лице Донны было отвращение.

Дэвид выглядел потерянным и разбитым, его взгляд блуждал по комнате, как будто он не мог никого узнать.

Но я не могла оторвать взгляд от лица Себастьяна. Вся борьба ушла из него, и он осел в руках Митча.

Я сделала это. Я сделала это с ним. Все мои оправдания, которые я повторяла столько раз, улетучились: я презирала себя. И пришло время отпустить его.

― Нет, Каро! ― выдохнул Себастьян, когда прочитал решение на моем лице. ― Не позволяй ему выиграть.

Как будто отправляясь на Судный день, я встала.

Митч опустил свои руки, отпуская его, и Себастьян оказался в моих объятиях последний раз. Он вцепился в меня так крепко и зарылся своим лицом в мои волосы, что я едва могла дышать.

― Я должна уйти сейчас, tesoro, ― сказала я нежно, погладив его по щеке.

Его хватка вокруг меня усилилась.

― Нет! ― он ахнул, как будто испытывал ужасную боль.

― Да, Себастьян, послушай меня. Я хочу, чтобы у тебя была хорошая жизнь, tesoro, насыщенная жизнь. Я хочу, чтобы ты был счастлив, влюбился...

― Нет, боже, нет, Каро! Не делай этого!

― Да! Сделай это ради меня!

― Я всегда буду любить тебя Каро. Не отказывайся от нас. Пожалуйста, не отказывайся. Я буду ждать тебя. Это всего три года. Я люблю тебя!

Но ведь это были не просто три года, да? Сейчас я понимала это.

― Я тоже люблю тебя, ― прошептала я так тихо, что даже не поняла, услышал ли он меня. ― Ti amo tanto, Себастьян, sempre e per sempre. (прим. с ит. Я люблю тебя, Себастьян, всегда и навсегда).

Я пыталась отцепить его руки от своего тела, но он не позволял мне.

― Нет! ― кричал он снова и снова. ― Нет!

― Ох, ради всего святого! ― в отвращении фыркнул Дональд.

Каким-то образом Митчу и Чесу удалось оттащить Себастьяна, он пытался бороться с ними, но его дух был сломлен.

Я повернулась к Ширли и Донне. На их лицах была жалость.

― Присматривайте за ним, ― сказала я тихо. ― Чес, я... просто будь его другом.

Чес кивнул, не в состоянии говорить.

― Ох, мое дорогое-дорогое дитя, ― сказала Донна со слезами на глазах.

Я посмотрела на своего мужа, чье молчание было красноречивее, чем тысяча слов.

― Прощай, Дэвид, ― прошептала я. ― Мне жаль...

Он уставился на меня безучастно, затем опустил голову на руки.

Я повернулась, чтобы уйти, мои глаза скользнули по злобе Эстель, замешательству Дэвида, триумфу Дональда, печали во взглядах Ширли и Донны и злобы, что исказила лица Чеса и Митча.

Затем мой взгляд переместился на мужчину, которого я любила, на мужчину, которого я поклялась никогда не видеть снова, потому что ему и так причинили много боли ― я причинила.

― Каро, нет, ― закричал он снова, слезы катились по его лицу, смешиваясь с кровью.

― Я люблю тебя, Себастьян. Так сильно, tesoro.

И затем я ушла, оставляя позади все хорошее и прекрасное, что когда-либо знала в своей жизни.

Несмотря на то, что случилось в тот день, несмотря на то, что случилось после, я не сожалела о событиях того лета, потому что Себастьян научил меня любить.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ…