Стань моей судьбой

13

Увидев, как побледнел Шелдон, Валери поняла: это не шок, не растерянность, а ярость. Откровение Льюка не стало для него сюрпризом, не застигло врасплох и даже не возмутило, как возмутила бы наглая ложь. Шелдона разгневало то, что Льюк осмелился рассказать правду.

«Я давно хочу тебя», – сказал Шелдон накануне. Тогда Валери подумала, что он говорит о шести месяцах, на протяжении которых терпеливо ждал, когда она по-настоящему станет его женой. Теперь же эти слова приобретали другое, зловещее значение.

Сколько же лет он ждал? Сколько лет вынашивал месть?

Месть... Отвратительное слово, но и оно лишь в слабой степени подходит к описанию того, что совершил Шелдон. Ему было мало владеть Валери, выставлять ее напоказ, как почетный приз, любоваться ею, как охотничьим трофеем. Он хотел большего. И добился того, что она влюбилась в него. Теперь, став полноправным хозяином не только ее тела, но и души, Шелдон наконец-то может быть доволен.

Однажды он хвастливо заявил, что ему не придется принуждать ее, что она придет к нему сама, по собственному желанию. Так и случилось. Как же он радовался! Как ликовал! Неудивительно, что минувшая ночь стала для него особенной. Месть удалась: он одержал полную победу над семьей, уничтожившей его отца.

Валери улыбнулась Шелдону.

– Дорогой, не думаю, что мистеру Слейтеру так уж необходимо наше присутствие.

Не глядя на Льюка, она направилась к двери. Шелдон кивнул следователю и поспешил за Валери. В коридоре он схватил ее за руку и заставил остановиться.

– Ты не поверила ему.

Валери не услышала вопросительной интонации, уловила только странную нотку напряжения, как будто Шелдон старался убедить себя в том, что она не придала значения словам Льюка, сочтя их попыткой проигравшего отравить радость победителю. Интересно было бы посмотреть, что у него из этого выйдет, признает ли он когда-нибудь правду. Но ей не хотелось продолжать игру.

Валери вырвала руку, словно прикосновение обожгло ее.

– Конечно, поверила.

Шелдон потянулся к ней, но она отступила.

– Валери...

– Я просто не хотела давать Льюку повод для злорадства. И, пожалуйста, не оскорбляй меня уверениями, что все можно объяснить. Есть вещи, которые нельзя оправдать ничем. Оставь меня в покое.

Она повернулась, чтобы идти прочь, когда из палаты Льюка вышел Слейтер.

– Миссис Макинрой, подождите. Я хочу поблагодарить вас обоих. Вы мне очень помогли.

– Помогли? – Валери усмехнулась. – Нет, мистер Слейтер, это мы все сделали. И, кстати, без вашей помощи.

– Неужели вы хотите сказать, что все это время подозревали Льюка? – недоверчиво спросил Шелдон.

Слейтер пожал плечами.

– Ну, конечно, не с самого начала. И хочу признаться, мистер Макинрой, я в общем-то никогда и не думал, что пожар устроили вы. Это не в вашем характере.

– В таком случае вы очень ловко меня одурачили, – сухо заметил Шелдон.

Слейтер усмехнулся, но тут же посерьезнел.

– Извините, что доставил вам несколько неприятных моментов... вам обоим. Я подозревал Льюка, но мне не хватало мотива. Вы были правы, мистер Макинрой, он действительно тратил мало, не увлекался азартными играми, в общем, жил по средствам. И я не мог объяснить, как взрыв произошел по ошибке. – Он с улыбкой взглянул на Валери. – Вот тут ваша помощь оказалась бесценной. Спасибо.

– Не за что.

– Смущало меня и то, что обнаруженные улики можно было трактовать как угодно. Ни то, как возник пожар, ни характер полученных Уилсби ожогов не исключали возможности того, что он все же невиновен. Конечно, подозрительным выглядел тот факт, что он не заметил запаха газа. Но это же не преступление. Уилсби мог сказать, что услышал что-то, например, чьи-то шаги внизу, и подошел к окну посмотреть, в чем там дело. Чем опровергнуть такое заявление? В состоянии стресса люди нередко делают глупости.

– Но зачем он сначала включил газ? – спросил Шелдон. – Мне это совершенно непонятно.

Слейтер пожал плечами.

– Вероятно, первоначально он планировал вставить наполненную бензином лампочку, а потом, уходя, открыть газ. Но возможно так же, что мысль о газе пришла позже, когда Уилсби засомневался в эффективности взрыва начиненной бензином бомбочки. Кстати, мы проверили верхнее освещение в офисе, и оказалось, что все лампочки немного вывернуты. Но это тоже не доказательство: не исключено, что контакты нарушились от вибрации при взрыве. Но лично я убежден в том, что Льюк позаботился об отключении верхнего освещения. Войдя в офис, вы, мистер Макинрой, попытались бы включить свет, но, обнаружив, что настенный выключатель не работает, подошли бы к столу, чтобы зажечь лампу.

Валери поёжилась.

– Разумеется, предъяви я в суде эти доказательства, защита разнесла бы их в клочья и наш поджигатель вышел бы сухим из воды. Возьмем, к примеру, показания того бродяги, который живет на пустыре напротив фабрики. Он видел, как Уилсби входил в здание, но не видел, как выносил коллекцию, а без этого его свидетельство практически бесполезно. Мы могли бы попытаться доказать, что подпись на квитанции сделана рукой Льюка, но образец слишком мал для того, чтобы сделать твердое заключение, и по таким вопросам эксперты могут спорить месяцами. В общем, оставалось надеяться только на то, что Уилсби почувствует себя в безопасности, ослабит бдительность и проговорится. Так в конце концов и произошло: он выдал себя, упомянув о коллекции, еще до того, как вы оба начали, так сказать, складывать мозаику.

– Рад, что хоть сгодился, – с иронией заметил Шелдон. – Если бы расследование вел кто-то другой, я наверняка попал бы за решетку.

Слейтер добродушно рассмеялся.

– Ну это вряд ли. Что ж, не смею больше отнимать ваше время. Как только мы предъявим Уилсби обвинение, я поставлю в известность страховую компанию и попрошу ускорить решение вашего вопроса. – Следователь кивнул и вернулся в палату.

– Валери...

– Я не хочу ничего слышать и возвращаюсь домой. Мне безразлично, что ты будешь делать и куда отправишься.

Она застегнула пальто и зашагала по длинному коридору, зная, что Шелдон смотрит ей вслед. Обида и злость подгоняли Валери, и она едва сдерживалась, чтобы не бежать. Скорее уйти отсюда, скрыться, забиться в какой-нибудь тихий уголок и как следует все обдумать.

Выпавший не вовремя снег доставил немало хлопот тем, кто предпочитал передвигаться на машинах, и Валери облегченно вздохнула, свернув наконец к Эшроуд Плейс. Соседи гуляли возле дома, их дети радостно возились в снегу, сооружая крепость, и у Валери заныло сердце. А ведь через три-четыре года и мы с Шелдоном могли бы так же играть с детьми, строить планы на будущее, подумала она. Если бы не Льюк...

Валери тут же одернула себя. Не Льюк создал проблему, он лишь открыл ей глаза, указав на истинное положение вещей. Тайное всегда становится явным, и уж лучше, если неизбежное случается раньше.

В любом случае, такую тайну все равно нельзя скрывать вечно. И, даже если бы Льюк промолчал, яд истинных мотивов Шелдона все равно просачивался бы во все сферы их отношений, отравляя жизнь, подрывая надежду на счастье. Отказываясь смотреть правде в лицо, от нее никуда не денешься, рано или поздно она настигает, как снежный ком, и погребает под собой.

Валери отвернулась от счастливых соседей, затеявших игру в снежки, и вышла из машины.

В холле ее уже ждала Камилла.

– Это правда, Валери?

– Что, мама? О чем ты говоришь?

– Шелдон позвонил Гордону и попросил передать всем, что пожар устроил Льюк Уилсби. Правда?

Валери кивнула.

На мгновение Камилла закрыла глаза, словно благодаря за помощь какие-то высшие силы.

– А мне было так жаль беднягу, – задумчиво проронила она. – Никогда бы не подумала... Что ж, если все в порядке, то мне, наверное, пора возвращаться в Ванкувер. Пойду позвоню в аэропорт и закажу билет.

Валери удивленно посмотрела на мать.

– Куда ты торопишься?

– Теперь, когда между вами все уладилось, я буду только мешать. А у вас впереди, надеюсь, настоящий медовый месяц.

Настоящий медовый месяц! Да, еще утром Валери тоже так казалось. Прошло всего несколько часов, а как все изменилось.

– Да, и Хью, наверное, уже извелся, дожидаясь моего возвращения. Мужчины ведь так нетерпеливы...

– Кто такой Хью? – рассеянно спросила Валери.

– Человек, с которым я встречаюсь. Я же рассказывала тебе о нем, – терпеливо напомнила Камилла. – Неужели ты уже забыла?

– Но ты же решила избавиться от него, мама. Он показался тебе слишком настойчивым.

– Я так сказала? – Похоже, Камилла была немного удивлена. – По-моему, я говорила, что он преследует меня. Но это не так уж и плохо.

– Ты сбежала от него!

– Ну да, я так сказала. Надо же было придумать какой-нибудь предлог, чтобы навестить тебя и посмотреть, как у вас дела с Шелдоном. Кроме того, я в общем-то и не солгала. Мне нужно было время, чтобы решить, действительно ли мы с Хью скучаем друг по другу.

– И как? – поинтересовалась Валери.

– Конечно, скучаем, дорогая. А с кем, ты думаешь, я часами болтала по телефону? В общем, я рада, что у вас с Шелдоном все сложилось чудесно. Теперь, когда виновный в поджоге фабрики найден, вам будет намного легче. – Камилла улыбнулась. – Кстати, пока твой муж не вернулся, я воспользуюсь телефоном в библиотеке. Закажу билет и сообщу Хью, чтобы встречал меня в аэропорту.

– Хорошо, мама.

Валери знала, что ей следовало развеять ошибочное впечатление, сложившееся у Камиллы относительно воцарившегося в доме счастья. Но раны были еще слишком свежи, и, кроме того, она вряд ли сумела бы объяснить матери то, в чем не разобралась сама. Надо подождать, подумать над тем, стоит ли вообще посвящать Камиллу в то, что открылось сегодня. Обрушить на мать известие о задуманной и совершенной Шелдоном мести накануне ее возвращения в Ванкувер было бы непростительно.

Вскоре Камилла улетит домой, где все ее внимание займет Хью. А потом, разобравшись в чувствах и определив планы на будущее, Валери позвонит матери и скажет то, что сочтет нужным сказать.

Она нахмурилась. Какие планы? О чем тут можно еще думать? Выход только один – развод. Других вариантов не существует.

Если только Шелдон не ответит категорическим отказом. Но нет, это невозможно. После того, как его предательство открылось, он уже не сможет рассчитывать на то, что Валери станет выполнять предусмотренные их соглашением обязательства. У нее нет больше никакого долга перед ним.

Валери посмотрела в окно. Небо уже не казалось таким голубым, как утром, и, похоже, обещало очередной снегопад. Ей стало невыносимо грустно. Свобода от Шелдона, казавшаяся такой маняще сладкой всего пару недель назад, представлялась теперь унылой и безрадостной.

Когда-то, оглядываясь на шестимесячную историю их брака, Валери приходила в ужас от мысли, что ей придется прожить с Шелдоном еще шесть лет. Прошлой ночью она мечтала о радостях предстоящих шести десятилетий. Теперь в ее шкатулке остались только шесть часов счастья. Шесть часов надежд на то, что у них есть будущее и есть семья. Шесть часов, в течение которых она думала, что нужна мужу.

Да, она нужна Шелдону Макинрою. Но только не в качестве жены.

Стемнело. Температура продолжала понижаться, и подтаявший за день снег снова замерз. Валери отвезла мать в аэропорт, попрощалась с ней и отправилась домой. К тому времени, когда ее «форд» подполз к Эшроуд Плейс, Камилла, должно быть, находилась уже на полпути к Ванкуверу.

Валери завела машину в гараж, где уже стоял черный «бентли», и вошла в дом. Дверь в библиотеку была закрыта, наверху стояла тишина, и лишь из столовой доносился звон посуды: Гордон накрывал стол к обеду.

Мысль о том, что придется сидеть там вместе с Шелдоном, вести вежливый разговор, делать вид, что ничего не случилось, привела Валери в ужас.

– Я не хочу есть, Гордон, так что не ставьте для меня прибор. Поработаю, пожалуй. Скажите, чтобы меня не беспокоили.

– Хорошо, мэм.

Валери пододвинула стул к рабочему столу, отрезала пласт глины и принялась разминать. Когда материал согрелся и стал податливым, ее пальцы начали придавать ему форму женского тела.

Валери не знала, сколько прошло времени, когда дверь тихонько открылась. Она не обернулась.

– По-моему, я ясно сказала, чтобы меня не беспокоили.

– Знаю. Гордон мне передал.

Пальцы Валери сжались, превращая почти законченную фигурку в бесформенный комок. Она устало вздохнула и подумала: ну вот, круг и замкнулся; в этой комнате все началось, здесь же и заканчивается.

Шелдон придвинул второй стул и сел рядом с Валери. Она чувствовала его дыхание, но смотрела прямо перед собой на остывающую глину.

– Вот, значит, как ты планируешь будущее. – Голос Шелдона звучал беззаботно, словно ничего не случилось. – Каждый сам по себе. У тебя – своя жизнь, у меня – своя. Двое чужих под одной крышей... как раньше, да?

Валери промолчала. Она услышала, как Шелдон вздохнул, и замерла в ожидании его реакции. Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем Шелдон заговорил снова:

– Я рад за тебя. Фигурки действительно хороши, и ты достойна признания.

– Посмотрим, чего удастся достичь, – негромко сказала она. – Но, если что-то получится, не сомневайся, я верну все деньги, которые ты потратил на выплаты долгов моего отца.

– Думаешь, я этого хочу?

– Конечно нет. Уверена, что ты предпочел бы оставить все так, как было прошлой ночью. Тебе это удобнее во многих отношениях.

– Черт побери, Валери...

– Разве не этого ты хотел? Чтобы я расплатилась за то, что сделал мой отец? Отлично, я заплачу, но теперь моя очередь ставить условия.

Шелдон резко встал. Валери решила, что он сейчас уйдет, но ошиблась.

– Ты сказала, что не хочешь слушать никаких объяснений, однако выслушать придется.

– Не знаю, почему ты считаешь, что я обязана оказать тебе такую любезность.

Отворачиваясь от действительности, ты не избавишься от нее, рассудила Валери. Шелдон прав в одном: рано или поздно этот разговор состоится, так что оттягивать его не имеет смысла. Нужно узнать, что же произошло на самом деле.

Валери пожала плечами и, взяв нож, принялась резать глину на удобные для работы кусочки.

– Что ж, если тебе так надо, говори. Только не надейся, что я поверю всему. Ты ведь как-то сказал, что не знал моего отца, помнишь?

– Я сказал, что не был с ним знаком, и это правда. Я не обманывал тебя, Валери.

– Может быть, и не обманывал, но и всей правды не говорил.

– Детали, полагаю, не имеют значения. У моего отца появилась одна сумасшедшая – по крайней мере, так он говорил – идея. В случае успеха его ждали большие деньги. Но реализовать идею не удалось. Однажды в каком-то клубе отец познакомился с человеком по имени Брайан Керквуд и поделился с ним своим планом. Тот выслушал его и сразу же загорелся энтузиазмом. План так понравился новому знакомому отца, что он согласился заключить сделку. Тут же, не откладывая, сняли помещение, открыли офис, закупили сырье и наняли рабочих. Отец, не имея денег, подписал все документы, полагаясь на устное обещание Брайана Керквуда. В один прекрасный день мой отец приходит к твоему отцу, предъявляет отчет по расходам и просит денег. Брайан Керквуд отвечает, что впервые слышит о каком-то соглашении.

– Он дал понять, что твой отец услышал только то, что хотел, и принял желаемое за действительное?

– Дело было даже хуже, – возразил Шелдон. – Керквуд выступил с публичным заявлением о том, что он отказал моему отцу в поддержке, что мой отец намеренно вводил всех в заблуждение, пользуясь его именем. Выяснять ничего не стали, тогда люди еще верили Брайану Керквуду. А верить моему отцу оснований не было. В конце концов он объявил себя банкротом. Неоплаченные долги так и висели на нем до самой смерти. К концу жизни отец был совершенно сломлен, ни во что не верил, всех презирал. Умер, не дожив до шестидесяти. И виноват во всем один бесчестный человек по имени Брайан Керквуд.

Валери нашла в себе силы презрительно улыбнуться.

– И ты решил отомстить за своего почтенного папочку, стал таким же, как он: ожесточившимся, обиженным на весь мир. Прими мои поздравления.

– У меня не было на это времени. Да, я наблюдал за твоим отцом и надеялся, что когда-нибудь он получит по заслугам. И я знал, что, когда это произойдет, я буду рядом. Но мне хватало и собственных проблем: зарабатывал деньги на учебу, потом открыл бизнес. Так что мне было не до мести.

– Но время появилось, когда ты заработал достаточно, – заметила Валери. – И тогда в поле твоего зрения попала я. Или... как это вообще произошло?

– Я обратил на тебя внимание примерно год назад, – задумчиво произнес Шелдон. – Сделал пожертвование в пользу приюта для бездомных, и меня избрали советником правления. Сам не знаю, чем я там занимался. Затем появилась ты, член комитета по сбору средств.

– Благотворительная деятельность пошла тебе на пользу, – пробормотала Валери.

– И я сделал все, чтобы познакомиться с тобой, посмотреть, что ты из себя представляешь.

– Жаль, что ты во мне не разочаровался.

– Сразу стало ясно, что тебе досталось отцовское обаяние. – Шелдон усмехнулся.

Валери скрипнула зубами – хорош комплимент!

– И ты стал ждать, когда же представится удобная возможность. Мой отец, этот законченный эгоист, сам предоставил тебе орудие мести.

– Понимаю, как ты на это смотришь. – Шелдон устало вздохнул. – Но я женился на тебе не ради того, чтобы поквитаться с Брайаном Керквудом.

Валери покачала головой.

– Думаешь, я тебе поверю?

– Нет. Не знаю. Черт возьми, тогда я считал, что делаю это из мести. Комбинация получалась красивая: использовать дочь Керквуда, чтобы вернуть все потерянное моим отцом из-за него. Но причина все же в другом. До прошлой ночи я, наверное, не вполне понимал, что мною движет.

– Если ты хочешь сказать, что, переспав со мной, прозрел и обрел истину, то...

Шелдон покачал головой.

– Нет. Прозрение пришло раньше. Перед балом ты поддержала меня, хотя могла бы поступить иначе. Я воспользовался твоим несчастьем, а ты, когда представился шанс отплатить той же монетой, сделала по-другому. Преданность, верность – это то, чего твой отец никогда не понимал. Но ты не такая, как он, Валери. Ты не предашь.

– Еще одно проявление врожденного обаяния, – насмешливо проронила Валери, испугавшись, что Шелдон начнет развивать эту мысль и искать причину ее верности.

– Нет, мне просто вспомнился один эпизод, произошедший при нашей первой встрече. Какой-то малыш упал и расплакался, а ты взяла его на руки.

Валери напрягла память, но так ничего и не вспомнила.

– Ну и что? А ты ждал, что я дам ему пинка? – с иронией осведомилась она.

– Малыш уткнулся сопливым носом в твое сшитое на заказ платье, а ты не рассердилась, не отругала его, даже не опустила на пол. Только рассмеялась и обняла покрепче.

Валери фыркнула.

– Тогда я этого не понял, – негромко продолжал Шелдон, – но сейчас, оглядываясь назад, осознаю: именно в тот момент я и влюбился в тебя.

Комок глины выпал из рук Валери, но она даже не заметила этого.

«Я влюбился в тебя»...

– Тогда я просто не мог признаться себе, что полюбил дочь Брайана Керквуда. Понимал, к чему это может привести. Я же не собирался сидеть с ним за обеденным столом или покупать ему галстук ко дню рождения. Ни в коем случае. И я запретил себе думать о чем-то таком. Просто наблюдал за тобой и ждал. Когда он умер и мне стало известно, сколь плачевно положение твое и Камиллы...

– Ты решил показать себя героем. – Валери стало трудно дышать.

Шелдон криво усмехнулся.

– Нет. Я решил стать злодеем. Мне в общем-то не хотелось наказывать тебя или осложнять тебе жизнь. Я лишь намеревался показать тебе, каково это – стать жертвой чужого тщеславия и эгоизма.

– А ты полагаешь, что я этого не знала? О моем отце можно сказать одно: он не был двуличным, не лицемерил. Он делал все только ради себя. – Валери покачала головой. – А ты... наверное, ты хочешь сказать, что покупал мне драгоценности для того, чтобы продемонстрировать свой эгоизм?

– В какой-то мере, – согласился Шелдон. – Я же знал, как тебе неприятно носить все эти вещи. Ты же только и ждала возможности избавиться от них, правда? И от меня тоже. Ну, и куда теперь, Валери?

Она не могла дать ответ. Шелдон сказал, что влюбился в нее, и все же... Валери почему-то казалось, что, упомяни она о желании быть свободной, Шелдон отпустит ее без малейших колебаний. Но если его чувства глубоки, если ему не безразлично, что с ними будет...

Валери пожала плечами. Похоже, Шелдон принял этот жест за своего рода ответ.

– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы обойтись без ненужного шума. Дом останется твоим, машина тоже. Что касается денежного содержания...

Валери почувствовала, что у нее разрывается сердце.

– Прекрати, Шелдон.

– Как хочешь, Валери. Я сделал все не так и не имею права просить о чем-либо. Если ты желаешь, чтобы я ушел прямо сейчас...

– А если нет? – мягко спросила она.

Некоторое время Шелдон молча смотрел на нее, потом потер виски, словно у него разболелась голова.

– Я сходил с ума от того, что жил вместе с тобой и не... Тогда я еще не понимал своих чувств. Но теперь... Теперь мне трудно представить, что мы будем жить так, как раньше. Я не могу без тебя, Валери, и не хочу возвращаться к прошлому.

– Знаешь, почему я поехала за тобой в больницу сегодня утром?

Шелдон пожал плечами.

– Нет, не знаю.

– Ты уехал раздраженным и злым. Я решила, что это из-за предложения, которое сделал мне наш ранний гость. Тебя обидело, что...

– Подожди. Ты ошибаешься. Обнаружив каталог, я понял, что совершил Льюк, но не знал, как доказать его вину. Вот что меня угнетало, а вовсе не твои планы заработать денег и стать свободной.

– А я подумала, что ты обиделся на меня именно из-за этого. Поэтому-то я и помчалась за тобой в больницу, чтобы сказать... – Валери запнулась. – Сказать, что мне не нужна свобода без тебя.

Шелдон посмотрел на нее так, словно видел в первый раз.

– Валери...

– Нет, подожди. Я пыталась ненавидеть тебя, но потом поняла, что мне ненавистна жизнь, в которой я ничего для тебя не значу, что я – всего лишь манекен для демонстрации нарядов и украшений. Мне казалось, что ты гордишься мною, как охотник гордится шкурой убитого животного, что я – лишь символ твоего успеха. Ты сам сказал, что другого от меня не требуется, и я согласилась. Мы заключили сделку. Но потом мне захотелось большего. Намного большего. Я презирала себя за то, что влюбилась в мужчину, видящего во мне всего лишь декоративное украшение, которое всегда можно заменить, когда оно надоест...

– Нет! – перебил ее Шелдон. – Ты ошибалась, Валери. Мне нужна ты сама. И только ты. Навсегда.

В следующий момент Валери уже смеялась и плакала в его объятиях, наслаждаясь их близостью и все еще дрожа от страха перед тем, как все могло закончиться.

Шелдон не отпускал ее, пока Валери не успокоилась, поглаживал по плечу, целовал ее роскошные волосы.

– Прошлой ночью я хотел сказать, что люблю тебя. Но боялся испугать тебя, боялся оттолкнуть своими желаниями, надеждами... Ну и подумал, что раз уж мы достигли какого-то согласия, то не надо спешить. Надеялся, что твое сердце услышит голос моего.

– Оно услышало. Но потом Льюк... он ведь хотел, чтобы мы поссорились, да?

– Знаешь, – задумчиво сказал Шелдон, – может быть, это и к лучшему. Если бы Льюк промолчал, я бы, наверное, не признался тебе в своих чувствах. И уж точно не рассказал бы о том, почему заинтересовался тобой. Об этом нельзя упомянуть мимоходом за завтраком. И мне не хотелось понапрасну причинять тебе боль. Но и держать историю наших отцов в тайне я тоже не мог. Такие тайны способны отравить любые отношения.

Валери кивнула. Она и сама об этом думала.

– И все же Льюк не дождется от меня открытки с благодарностью.

– Думаю, ему сейчас не до почты. – Шелдон помрачнел. – Придется очень многое перестраивать, милая. Поднять фабрику из руин – нелегкое дело. А еще надо вернуть поставщиков и клиентов.

– Если ты хочешь сказать, что у нас будет туго с деньгами, то я займусь фигурками.

Он покачал головой.

– Займись ими, но только не потому, что нам нужны деньги. Тебе ведь хочется поработать. Мне позвонили из Эдмонтона. Они согласны подписать контракт и даже готовы подождать, пока мы восстановим производство. Заказ будет очень большой. А что касается денег, то ты уже внесла свою долю, отказавшись от драгоценностей.

– Шелдон...

– Да, дорогая?

– Я бы хотела получить назад обручальное кольцо, если еще не поздно. Ты можешь?..

Он опустил руку в карман.

– Я захватил его с собой перед тем, как войти сюда, надеясь, что оно принесет удачу. Что ж, надежда оправдалась, и ему, пожалуй, пора вернуться на законное место. Не возражаешь?..

Валери протянула руку, и изящное платиновое колечко скользнуло на палец. Шелдон наклонился и поцеловал ее руку, потом выпрямился и улыбнулся.

– Знаешь, почему я его выбрал? – Он погладил Валери по щеке. – Оно сияет почти так же, как твои глаза. А разве ты не замечала? Разве я тебе об этом не говорил?

Она смахнула слезы.

– Прекрасно знаешь, что на сантименты ты совершенно не способен.

– Ну, если не говорил, то думал. – Шелдон взял ее за руку. – Я дарил украшения совсем не для того, чтобы купить тебя. Мне нравилось смотреть, как ты их носишь, нравилось думать, что ты моя.

– Знаю... – прошептала Валери.

– Но теперь, когда я по-настоящему завоевал тебя, они уже не нужны. Если не хочешь – не носи.

– Так они все еще у тебя?

Шелдон кивнул.

– Ты хочешь получить что-нибудь назад?

– Только то, что ты пожелаешь дать. Но на этот раз с любовью.

– Так и было всегда, – тихо сказал Шелдон. – Мне лишь не хватило ума сказать тебе об этом. Но в будущем ты услышишь...

Валери потянулась к нему.

– Не хочу ждать. Начинай прямо сейчас.