Стань моей судьбой

7

После обеда Шелдон поехал в больницу проведать Льюка, а Камилла уединилась в библиотеке, чтобы позвонить в Ванкувер.

Приближался вечер, долгий и скучный. Валери поднялась наверх переодеться. Она сидела у туалетного столика в малиновом атласном халате, когда в дверь постучали.

– Я только хотела сказать тебе кое-что. – Камилла вошла в спальню дочери. – Рада, что ты не уезжаешь. Конечно, мне не очень приятно оставлять тебя в столь трудное время, а Шелдон не из тех мужчин, которые легко впадают в беспричинную панику. И все же я горжусь тем, что ты решила остаться с мужем, несмотря ни на что.

Валери промолчала.

– И еще я зашла сказать, что и сама, наверное, останусь. – Камилла взяла со столика бутылочку с лосьоном и повертела в руках. – Как ты думаешь?

– Ты не вернешься в Ванкувер? Но почему? Если твой воздыхатель еще не остыл, то, может быть, тебе стоит съездить в другое место? В Штаты, например. В Калифорнию или Флориду. Там сейчас тепло. Или...

– Ты говоришь так, словно тебе не терпится поскорее выпроводить меня отсюда, – мягко сказала Камилла.

Валери удивленно посмотрела на мать.

– Конечно нет. – Даже ей самой это заявление показалось неубедительным, и она попыталась исправить впечатление. – Мама, я не хочу, чтобы ты осталась из ложного чувства солидарности, а потом с тобой что-нибудь случится.

– Неужели ты полагаешь, что ради безопасности я смогу оставить тебя?

– Но у нас все хорошо. Мы с Шелдоном... – Валери не знала, как закончить предложение. – Мы ведь вдвоем и...

– Нет, у вас не все хорошо, – уверенно возразила Камилла. – И вы не вдвоем. Вы порознь.

Валери не знала, куда деться. Заметив пятнышко на полированной поверхности столика, она взяла салфетку и стала старательно оттирать его.

– Не понимаю, мама, о чем ты говоришь.

– Милая, пришло время сказать правду. Неужели ты полагаешь, что я все это время не знала, почему ты вышла замуж за Шелдона? Вы ведь заключили сделку, да?

Валери растерянно уставилась на мать. И ты позволила мне сделать это? – пронеслось у нее в голове.

– Наверное, я видела то, что хотела видеть, – медленно продолжала Камилла. – Но я верила, искренне верила, что все устроится. Шелдон так хотел помочь... мне казалось это из-за того, что он по уши влюблен в мою дочь. А что касается тебя... я думала, что, увидев, на какие жертвы пошел Шелдон, ты тоже полюбишь его. Мне казалось, что твоя поспешность объясняется желанием не откладывать неизбежное.

– А уж если все рано или поздно закончится браком, то почему бы не воспользоваться готовностью Шелдона быть рыцарем в сияющих доспехах как раз тогда, когда он нам нужен? – глухо сказала Валери.

– Видимо, ты права, хотя и выразилась немного грубовато. – Камилла вздохнула. – Но тогда я не думала, что ваш брак встретит такие трудности. Я не думала, что твоя поспешность создаст для вас обоих такое напряжение. Мне казалось, что это растает под лучами любви.

Возможно, так бы и случилось, подумала Валери, если бы любовь была.

– Поначалу мне казалось, что ты еще не оправилась от стресса, – продолжала Камилла. – Разумеется, тебе пришлось нелегко, и причин для стресса хватало, но я все время говорила себе, что дела пойдут на лад, что вы с Шелдоном вместе отыщете верный путь. Но потом, хотя ты и старалась казаться счастливой, мне стало ясно, что горечь не проходит. Я слышала твой голос и чувствовала, что тебе становится все хуже и хуже. Поэтому я и прилетела сюда, чтобы собственными глазами увидеть, что здесь происходит.

Слезы смущения и боли уже жгли глаза, но Валери держалась. Интересно, как быстро разобралась мать в том спектакле, который попытались разыграть перед ней дочь и зять? И какие чувства он у нее вызвал? Раздражение? Обиду? Или просто развлек?

– Когда я вижу, какой барьер воздвигли между вами гордость, оскорбительное самолюбие и неуверенность, у меня разрывается сердце. Уверена, в глубине души каждый из вас знает, что правильно, но человеку свойственно немножко бояться, что другой сожалеет о принятом второпях решении. А там, где появляются сомнения, пусть даже беспочвенные, очень трудно строить доверие.

Валери удивленно посмотрела на мать. Сентиментальные рассуждения Камиллы звучали так, словно она и не догадывалась о том, что представление разыгрывалось только ради нее. Неужели женщина, прожившая немало лет, оказалась обманутой притворными объятиями и гордостью? Неужели она сочла показное искренним проявлением чувств, а любую напряженность оправдала сомнениями и гордостью? Неужели Камилла действительно увидела только одну сторону картины?

Моя мать – романтик, мрачно подумала Валери. Конечно, ведь она же сама в свое время доверила отцу все семейные финансы.

– Но одно я знаю, – твердо заявила Камилла. – Какой бы неприступной ни представлялась возведенная между вами стена, ее можно разрушить. Она строилась по кирпичику, и разбирать ее нужно так же. Вот почему я так рада, что ты отказалась уезжать, потому что сейчас Шелдон нуждается в тебе. У тебя есть прекрасная возможность сломать все преграды.

Вопреки первоначальным ожиданиям поток изреченных банальностей отозвался в Валери волной благодарности. Хотя Камилла и оказалась более восприимчивой, чем можно было надеяться, она, слава богу, все же не рассталась с розовыми очками. Было бы куда хуже, если бы Камилла поняла правду. Как бы она мучилась, как бы винила себя за то, что не предотвратила свадьбу! Ведь невозможно, чтобы хладнокровно заключенная сделка чудесным образом трансформировалась в счастливый брак. И кто знает, не исключено, что она начала бы распродавать на улице свои вещи, чтобы сполна расплатиться с Шелдоном.

В дверь постучали.

– Валери? – негромко позвал Шелдон.

Если бы он знал, что здесь Камилла, подумала она, то не стал бы ни стучать, ни тем более ждать разрешения. Вошел бы с таким видом, словно делает это по десять раз на день.

– Заходи, Шелдон.

Он улыбнулся Камилле, подставившей ему щеку для поцелуя, и, пройдя дальше, остановился у столика за спиной Валери. Когда его руки легли ей на плечи и стали нежно массировать напряженные мышцы, Валери словно пронзило электрическим током.

Приподняв волосы, закрывавшие ее шею, Шелдон легонько коснулся порозовевшей кожи губами.

– Милая, наверное, это из-за вчерашнего дыма, но сегодня ты немного переусердствовала с духами. Такое впечатление, что твой халат стирали не в воде, а в «Шанели».

С каким удовольствием она выплеснула бы ему в лицо все содержимое флакона!

– Конечно, – пробормотал Шелдон, – аромат можно смягчить, если просто снять халат...

Его пальцы скользнули под мягкий атлас и опустились еще ниже, туда, где начинались холмики грудей. Валери замерла, стараясь не дышать.

– Мама здесь...

– О, я и забыл, – беззастенчиво солгал Шелдон. – Извините, Камилла.

– Ну, раз уж вы здесь, – сказала Камилла, – я, пожалуй, пойду к себе.

Когда дверь закрылась, Валери резко повернулась к Шелдону.

– Полагаю, ты заглянул сюда не для того, чтобы пожелать мне спокойной ночи.

– Я заезжал в больницу. Льюк несколько раз приходил в сознание.

– Это хорошо?

– Лучше чем утром. Может быть, уже завтра утром он сможет рассказать, зачем поднимался в мой офис, кого видел у фабрики и что же все-таки случилось.

– Но ведь медсестра сказала, что он пока не в состоянии говорить.

– Да, до тех пор, пока он дышит в помощью трубки. Но есть и другие способы общения. Ему ведь нужно только отвечать на вопросы. А следователь очень хочет услышать его показания.

Он продолжал массировать ее плечи, делая это почти автоматически, а Валери никак не могла оправиться с мелкой дрожью, волнами пробегавшей по телу. Но в отличие от вчерашней эта дрожь не была неприятной. Скорее наоборот. Валери хотелось прижаться к Шелдону, ощутить его ладони на своей груди, забыть обо всем на свете и наслаждаться нежными прикосновениями его пальцев... Собственная реакция пугала ее: разве можно так легко дать обмануть себя, уступить соблазну, поверить в искренность его ласк...

Шелдон отступил в сторону, и все вдруг оборвалось.

– Знаешь... – Валери собиралась сказать, что раз уж Камилла знает их секрет, то, может быть, стоит прекратить притворяться.

Она понимала, что чем скорее сделает это, тем лучше, потому что тогда у нее не будет повода терзать себя фантазиями. Если Шелдон не будет прикасаться к ней, целовать, улыбаться, то нельзя будет делать вид, что все это что-то значит.

Но если поцелуи, прикосновения и улыбки исчезнут, то все станет таким, каким было до приезда Камиллы, когда физические контакты сводились к тому, что Шелдон подавал ей руку на публике, а Валери, как требовали правила хороших манер, опиралась на нее. В их прошлом репертуаре не было места ни поцелуям, ни улыбкам.

И если все станет по-прежнему, то Камилла при всей ее романтической близорукости быстро поймет, насколько холодны их отношения, и уже не сможет цепляться за иллюзию в надежде, что единственной помехой на пути ее дочери и зятя к семейному счастью остается время, а осознание действительности приведет к тому, что к одной несчастной, Валери, добавится другая, ее мать.

Выхода не было. Нужно хотя бы оградить Камиллу от лишних переживаний, неизбежных в том случае, если она узнает, какую на самом деле цену заплатила ее дочь.

– Ты хотела что-то сказать, – напомнил Шелдон.

Валери понимала, что должна рассказать о провале их плана. Но стоит колесам закрутиться, и их уже не остановишь. Сказанного не воротишь. Признайся она, что Камилла раскрыла секрет, и отступать больше некуда.

Обдумаю все вечером, а рассказать можно и завтра. Небольшая отсрочка никому не повредит. Я же не собираюсь лгать, мне лишь нужно время, чтобы представить правду, не нанося вреда в первую очередь матери.

Найдя столь легкий выход из положения, Валери испытала невероятное облегчение.

– Ничего особенного. Наверное, собиралась спросить о Льюке. Уже и не помню.

Шелдон ничего больше не сказал, только пожелал Валери спокойной ночи и вышел из комнаты. А Валери еще долго сидела за туалетным столиком, глядя на залитый лунным светом двор и стараясь найти ответы на свои нелегкие вопросы.

Утром Гордон принес Валери поднос с завтраком и известие, что ее матери привезли коробку с платьями размером с небольшой автомобиль.

– Миссис Керквуд даже не стала завтракать, – заметил дворецкий. – Перебирает, примеряет... Как будто завтра Рождество. И все это прямо в холле. Представляете?

– Я вам сочувствую, Гордон, – сказала Валери. – А вы заметили, как она изменилась после переезда в Ванкувер? У нее словно началось второе детство.

Валери пыталась успокоить слугу, но вместо этого заразилась его озабоченностью. Такое поведение не было характерно для Камиллы. Спустившись в холл, Валери увидела разбросанную оберточную бумагу, гору каких-то свертков и купленное для бала платье, которое лежало на громадной коробке. Сама Камилла исчезла.

Понимая нетерпение матери, Валери тоже не смогла устоять перед соблазном и, взяв платье, хотела подняться к себе, чтобы примерить обновку, когда в дверь позвонили. Гордона поблизости не оказалось, и Валери открыла сама.

На пороге стоял Дональд Слейтер.

– Мистер Макинрой дома?

– Не знаю. Сейчас посмотрю. – Из столовой вышел Гордон, и Валери обратилась к нему: – Где мистер Макинрой?

– В библиотеке, мэм. Я доложу ему о мистере Слейтере, но он, похоже, разговаривает с кем-то по телефону и, возможно, будет еще некоторое время занят.

– Ну вот вам и ответ. – Валери повернулась к следователю. – Из самого надежного источника. Спасибо, Гордон.

Дворецкий, постучавшись, вошел в библиотеку.

– Так, значит, слуга лучше знает, где хозяин, чем сама хозяйка. Довольно необычно. – В голосе Слейтера прозвучало недоверие.

Валери заставила себя сдержаться и мило улыбнулась.

– Да, но, видите ли, это его работа. А сейчас извините...

– Мы выяснили, где именно начался пожар, – сообщил следователь. – И установили причину.

Валери нахмурилась.

– Теперь вы сможете арестовать поджигателей?

– Пока нет. Но, зная, откуда начался пожар, нам легче идти дальше. Возгорание произошло на столе вашего супруга. У него там стояла лампа. Мы обнаружили разбитое стекло: в этом нет ничего необычного, потому что в комнате было очень жарко. Но дело в том, что на осколках стекла есть бензин.

Валери пожала плечами.

– Помнится, вы сказали, что в кабинете все было облито бензином.

– Ну, это не совсем так. Бензина налили столько, чтобы вспыхнул поступавший из трубы газ. Но примечательно другое: бензин оказался в лампочке.

– Внутри? Не может быть. Ведь...

– Разобрать можно все. Наш поджигатель разобрал лампочку, заполнил ее бензином, а потом склеил. Когда ваш парень, этот Уилсби, включил лампу, бензин воспламенился от искры, и последовал взрыв газа. – Слейтер помолчал, потом бесстрастно добавил: – Если бы ваш знакомый стоял немного ближе к столу, ему сожгло бы все лицо.

Валери вздохнула. Если бы Шелдон...

– Не сомневаюсь, что для Льюка эта новость станет большим утешением.

Слейтер словно и не заметил ее сарказма.

– Миссис Макинрой, вы не знаете, где находился переключатель лампы?

– Нет, я не была в офисе мужа.

Слейтер задумчиво кивнул и перевел взгляд на хрустальные бусинки, украшавшие ворот ее нового бального платья, которое Валери держала в руках.

– Да, я уже понял, что вас интересуют главным образом деньги, а не сам бизнес.

Валери промолчала.

Из библиотеки вышел Гордон, а через секунду появился и Шелдон.

– Входите, мистер Слейтер. Чем могу быть вам полезен?

Валери к разговору не пригласили, чему она была только рада. Гордон предложил отнести коробку с платьями наверх. Собирая оберточную бумагу, Валери услышала мужские голоса, доносившиеся из-за неплотно закрытой двери библиотеки.

– Сначала о тех рабочих, которых вы уволили в день пожара, – говорил Слейтер. – Похоже, есть свидетели, готовые подтвердить их алиби на весь вечер.

Как же так, удивилась Валери, ведь Уилсби видел по крайней мере одного из них?

– Но Льюк утверждал, что заметил их возле фабрики, – запротестовал Шелдон. – Вряд ли он мог ошибиться.

– Я не сказал, что у них такое уж твердое алиби. Его нужно как следует проверить. И я обязательно займусь этим.

– Хорошо. Видите ли, страховая компания отказывается платить, пока не появятся подозреваемые. Возможно, они даже будут затягивать дело до суда.

– Ситуация тяжелая, да?

Похоже, возможное банкротство Шелдона даже забавляло Слейтера.

– В данный момент мое финансовое положение не очень прочное, – холодно признал его собеседник. – Да и у кого было бы иначе?

– Насколько я понял, сумма страховки очень внушительная. Для вас, должно быть, факт задержки с выплатой стал сильным ударом. Что ж, сэр, я посмотрю, как можно ускорить решение этого вопроса.

Валери все еще возилась в холле с бумагой, когда Шелдон, проводив следователя, закрыл за ним дверь и повернулся к ней.

– Это твое новое платье? Очень красивое. Я сейчас ухожу: надо встретиться с агентами по недвижимости и посмотреть пару зданий.

– Ищешь новое место для фабрики?

– Нет. Мне просто нужен офис на какое-то время, пока я не приму окончательное решение.

– Значит, ты еще не определился, будешь начинать заново или займешься восстановлением старого здания?

– Еще нет. Понимаешь, я должен где-то работать: принимать почту, звонить, встречаться с людьми. Нельзя терять связь с клиентами, иначе потом все придется налаживать сначала, а это очень трудно.

– В общем, дел невпроворот, да?

– В каком-то смысле ситуация даже хуже, чем я предполагал. Сгорела вся картотека, на ее восстановление уйдет не меньше недели. Нужно проследить прохождение заказов, уведомить покупателей о задержке, собрать информацию о платежах...

– Тебе действительно будет нелегко без Льюка, – мягко заметила Валери. – Это ведь его работа.

– Да. Он в таких делах дока. – Шелдон грустно улыбнулся. – Льюк все организовал бы за пару дней, так что никто из клиентов ничего бы и не заметил. Ну ладно, увидимся позже.

– Подожди, – попросила Валери. – Я слышала, как ты сказал следователю, что у тебя тяжелое финансовое положение.

– Жаль, что ты это услышала.

– Я не подслушивала, это получилось случайно.

– Знаю. Но хочу, чтобы ты ни о чем не беспокоилась. Тебя это не касается.

– Но если у нас проблемы...

– У нас нет финансовых проблем. Есть временные трудности, связанные с остановкой производства. Да, в ближайшее время на наш счет поступит совсем немного денег, а мне необходимо позаботиться о рабочих, снять офис, расплатиться с клиентами, уже перечислившими аванс...

– И на тебе все еще висят долги моего отца, – добавила Валери.

– Не беспокойся об этом. В бизнесе случается всякое. Мы не разорены.

– А я не хочу усугублять положение. – Она беспомощно огляделась. – Шелдон, я отошлю это платье в магазин. Оно мне ни к чему.

Он еще раз посмотрел на платье.

– Ошибаешься, милая. Разве может одна из экс-королев бала появиться не в новом наряде? Наша подруга, как ее там... придет в ужас, а я буду выглядеть скупердяем.

Он поцеловал ее в щеку и ушел. Валери осталась в холле возле огромной коробки с покупками. Вот и еще одно подтверждение: Шелдона интересует только, как все будет подано и что подумает Амелия Бродерик.

Ей захотелось так пнуть злосчастную коробку, чтобы та улетела назад в магазин.

Офис, арендованный Шелдоном, имел более чем скромные меблировку и размеры. Но Шелдон и не претендовал на роскошь: было бы где разложить бумаги да поставить телефоны, чтобы секретарь могла отвечать на звонки обеспокоенных клиентов.

– Хорошо еще, что мы успели накануне отгрузить товар в твой магазин, – сказал Шелдон Рику Бирнхему, присевшему ввиду отсутствия стула на радиатор. – Жаль, что не всем так повезло.

Рик кивнул.

– Да, твоего товара у нас сейчас предостаточно. Можем даже продать тебе его со скидкой. – Он усмехнулся.

Шелдон покачал головой.

– Боюсь, мне сейчас не до этого. Надо составлять опись сгоревшего, а как это сделать без документов? Если бы Льюк не попал в больницу... У него прекрасная память на цифры, а я только вернулся из Эдмонтона и еще не успел вникнуть в детали.

Шелдон открыл кейс, чтобы достать таблетку аспирина, но обнаружил пустую упаковку. Забыв, где находится, Шелдон протянул руку к ящику стола, но наткнулся на ножку и снова ощутил боль утраты.

Странно, но ему до сих пор не верилось, что его жизнь изменилась. Чувство потери приходило волнами, вероятно, из-за того, что утрата была слишком велика и приучить к ней судьба решила постепенно. Сейчас она напомнила о старом письменном столе, доставшемся Шелдону от предшественника и сильно пострадавшем от огня.

Вот и еще одна странность. Бюро, кресло, шкаф сгорели полностью, а стол всего лишь сильно обгорел. Конечно, он крупнее и тяжелее, но тоже находился в эпицентре взрыва.

Рик поднялся с радиатора.

– Дай мне список необходимой мебели, я посмотрю, что можно найти у нас на складе.

Шелдон усмехнулся.

– Спасибо, приятель. Я знал, что могу рассчитывать на тебя.

– Для этого ты меня и пригласил. – Рик направился к выходу. – Позвоню тебе вечером.

Через полчаса, закончив дела, Шелдон взял кейс и отправился домой. Стемнело рано, и в окнах домов уже горели огни. У одного из особняков выстроилась вереница автомобилей, и Шелдон вспомнил, что сосед, издатель местной газеты, устраивает вечеринку. Он проехал еще немного вперед и свернул на дорожку, ведущую к дому.

Внимание Шелдона привлекла одинокая фигура под дубом, росшим между двумя особняками. Подозрение вспыхнуло мгновенно. Наверное, нечто подобное случилось и с Льюком, иначе зачем бы он отправился вечером к фабрике? Однако увидев, как незнакомец двинулся в сторону дома издателя и поднялся по ступенькам к передней двери, Шелдон расслабился. Вероятно, кто-то из гостей вышел подышать воздухом перед обедом, решил он.

Шелдона никто не встретил. В холле тоже никого не было, но из-под двери зеленой комнаты струился свет. Что ж, это можно принять за знак приглашения, сказал себе Шелдон. Только не сейчас, а чуть позже.

Он открыл дверь библиотеки и замер на пороге, увидев, что стол завален коробочками и футлярами самых разнообразных форм и расцветок, они образовывали нечто вроде неправильной пирамиды. И каждая из них была ему знакома. И где-то в этой куче наверняка находился и футляр с браслетом.

– Валери! – взревел он.

По донесшемуся из комнаты звуку отодвигаемого стула Шелдон понял, что она расслышала требовательную нотку в его голосе. Но ему пришлось подождать еще несколько секунд, прежде чем Валери вышла в холл.

– Если хочешь поговорить, то лучше попросить, а не вызывать. Не забудь об этом в следующий раз, хорошо?

Но он и не собирался извиняться.

– Что это, черт побери, за вещи у меня на столе?!

Валери рассеянно взглянула на груду коробочек и, нахмурившись, словно не понимая, о чем он говорит, перевела взгляд на Шелдона.

– Мне не нужны бриллианты, сапфиры и жемчуг. Ты же в данный момент явно нуждаешься в деньгах. Так как я никогда не считала эти вещи своими, то возвращаю их тебе.

– Я не настолько нуждаюсь в деньгах, чтобы закладывать твои драгоценности.

– Закладывать? – Валери поморщилась. – О ломбарде я как-то не подумала. Я принесла их сюда, потому что ты точно знаешь, где они куплены, и просто вернешь туда.

– Это не так-то легко. Насколько мне известно, на драгоценности не дают гарантию возврата.

– Конечно, ты прав. Что ж, если придется обращаться в ломбард, то, пожалуй, это лучше сделать мне, потому что я меньше занята. Завтра у меня вообще свободный день.

Восхищение тем, как ловко она все обставила, перевесило раздражение. Шелдон усмехнулся.

– Не станешь же ты ходить от лавки к лавке с тележкой.

Валери кивнула.

– Разумеется, я пойду не одна. Клара Бирнхем составит мне компанию. Для нее это станет своего рода приключением.

Он пристально посмотрел на нее. Валери не отвела глаз.

– Что ж, возможно, вас обеих арестуют по подозрению в сбыте краденого, а нам с Риком придется вас вытаскивать из каталажки и вносить залог. Ладно, ты победила. Оставь коробки на столе.

Лучше повесить драгоценности на себя, подумал Шелдон, направляясь к двери. Но Валери еще не сдалась.

– Я могу быть уверена, что ты используешь их по назначению?

– Все, до последнего камешка, – ответил он, не прибегая ко лжи. – Теперь ты довольна?

– Конечно, – тихо ответила она и вышла из библиотеки.

Шелдон почувствовал себя полным идиотом. Валери сделала широкий и благородный жест, принесла жертву, а он отблагодарил ее раздражительностью и подозрением.

Он сел за письменный стол и открыл верхнюю коробочку. Это был один из первых его подарков, сделанный через месяц после свадьбы, – золотая звездочка с двухкаратовым сапфиром на длинной цепочке. Шелдон отложил коробочку и взял другую, в которой лежало обручальное кольцо с бриллиантом в четыре карата – обманчиво простенькое и безумно дорогое. Он положил раскрытый футляр на ладонь и, подняв к свету, долго смотрел на холодное пламя, вспыхивавшее в камне.

Конечно, у Шелдона были достаточные основания для сомнений в побудительных мотивах Валери. За все шесть месяцев брака она ни разу не приняла хотя бы один из его подарков с радостью или удовольствием. Скорее с неохотой или в лучшем случае – равнодушно.

Да, она сделала благородный жест, но ее жертва не была бескорыстной. Шелдон почти не сомневался, что, возвращая ему подарки, Валери испытала облегчение. Она нашла повод избавиться от них.

Валери отвергла его подарки и, вероятно, с таким же удовольствием отвергла бы и его самого.