Стань моей судьбой

3

– Это тебе, Льюк. – Шелдон бросил кубик льда в стакан и налил виски. – Как ты любишь. – Подойдя к камину, он подбросил в огонь еще одно полено. – Обед через несколько минут, а пока вкратце расскажи, как шли дела на этой неделе.

Льюк Уилсби, похоже, не слышал, о чем его просят. Держа в руке стакан, он внимательно разглядывал большой, написанный маслом портрет. Художник, предпочитавший работать в стиле модерн, изобразил совсем юную Валери в белом атласном платье под бордовой бархатной накидкой и с сияющей на голове короной, казавшейся слишком тяжелой для хрупкой девушки.

Язык присох, хотел сказать Шелдон, но сдержался и объяснил:

– Портрет написан в том году, когда Валери стала королевой бала.

Льюк потряс головой, словно возвращаясь из забытья.

– Ни разу не был. Там еще танцуют и представляют дебютанток?

– Что-то вроде ярмарки невест, – согласился Шелдон.

– Красивый портрет.

Шелдон взглянул на картину. Интересно, что в этой мазне нашел Льюк? Шелдону портрет никогда особенно не нравился, хотя он и задумывался о причинах столь странной неприязни. Может быть, дело в манере исполнения? Ему было по душе более реалистичное искусство. Или проблема в чересчур нарядном платье, делающем Валери похожей на ребенка, напялившего материнский костюм? Хотя, вероятнее всего, объяснение другое: портрет был написан до знакомства Шелдона с Валери, в то время, когда они жили в разных мирах, слишком далеких друг от друга.

Как бы там ни было, теперь картина – всего лишь часть истории. Шелдон почти не замечал ее, как не замечают ставших привычными предметов интерьера. Шелдон повернулся спиной к портрету и наклонился к камину, с удовольствием ощущая исходящее от него тепло.

– Так что на фабрике? Меня же не было целую неделю.

Льюк отпил виски и поудобнее устроился в кресле.

– Есть кое-что, о чем тебе следует знать. Во-первых, я заполучил каталог «Бриггз Бразерс» с моделями следующего года.

Шелдон удивленно вскинул брови. Конкурентам чаще приходится довольствоваться неясными слухами, отдельными деталями, так что получить полную информацию о планах соперника, пусть и за несколько дней до формальной презентации, – это настоящий успех.

– Как это тебе удалось?

Льюк поднял кейс, стоявший у кресла, и достал из него толстый буклет.

– Не хотел бы распространяться о моих источниках, – с гордостью ответил он.

Наверное, какая-нибудь женщина из «Бриггз Бразерс», предположил Шелдон. Способности Льюка не стоило недооценивать, хотя трудно представить в роли обольстителя немолодого мужчину с калькулятором и вечно протекающей ручкой в кармане пиджака.

– Детали меня не интересуют, – сухо заметил Шелдон.

– У них есть пара интересных новинок, на которые тебе стоит взглянуть. Я отметил страницы.

Шелдон полистал буклет, задержавшись на моделях, привлекших внимание Льюка.

– Похоже на то, что сейчас делаем мы.

– Вот и я о том же подумал. Немного подновили наши прошлогодние модели. Но я решил, что тебе следует знать их намерения, прежде чем вещи появятся на рынке.

– Сомневаюсь, что им удастся соблазнить наших клиентов повторением того, что «Нидлз энд Пинз» выпускали годом ранее. Но ты прав, информация действительно ценная. Пожалуй, ты можешь рассчитывать на прибавку, Льюк.

– Спасибо, сэр. Уже рассчитываю.

Шелдон продолжал листать страницы.

– Ты сказал «во-первых». Есть и «во-вторых»? Что?

– Нам пришлось временно отстранить от работы пару техников. Похоже, они открыли собственный бизнес на стороне. Профсоюз не очень доволен и собирается оспаривать наше решение. Ну и сами ребята, конечно, кипят от злости, что их поймали.

Из холла донесся женский голос, и Шелдон посмотрел в сторону приоткрытой двери.

– Я вызову их всех завтра утром, и мы постараемся решить проблему.

В следующий момент в комнату вошла Камилла Керквуд.

– Шелдон, дорогой! – воскликнула она. – Я так рада, что могу поговорить с тобой, пока Валери не спустилась. Хочу извиниться за то, что выбрала не самое лучшее время для визита. Ты только вернулся домой... – Заметив поднявшегося с кресла Льюка, Камилла покачала головой. – Прошу прощения, я не знала...

– Вы помните Льюка Уилсби, Камилла? – спросил Шелдон.

Она кивнула.

– Бокал вина? – галантно предложил он.

– Это было бы чудесно, дорогой. Знаешь, как хорошо оказаться дома. Наверное, если бы не Хью, я бы не выбралась из Ванкувера. Полагаю, Валери уже рассказала тебе о нем. – Она выжидающе посмотрела на зятя.

Шелдон уже собирался ответить, когда появившаяся на пороге Валери поспешила вмешаться в их беседу.

– Вообще-то, мама, у меня еще не было времени.

Если по лицу Шелдона и скользнула тень раздражения, то ее никто не заметил.

– Есть вещи поважнее, – с усмешкой заметил он. – Уверен, Камилла, что вы понимаете... Мы не были вместе целую неделю и, естественно...

Шелдон с удовлетворением отметил, как порозовели щеки Валери. Разумеется, он знал, что она покраснела от злости, но посторонние вполне могли интерпретировать ее реакцию иначе. Глаза Камиллы лукаво блеснули. А смущенный Льюк неловко переступил с ноги на ногу.

Шелдон опустил руку в карман пиджака и извлек небольшой продолговатый футляр, обтянутый черным бархатом.

– Чуть не забыл, дорогая. У нас ведь сегодня годовщина. Это тебе. Купил в Эдмонтоне.

Валери покачала головой.

– Какая годовщина, мы ведь поженились всего...

– Вот именно. На следующей неделе будет ровно полгода.

Он протянул руку, и Валери молча подошла к нему. От Шелдона не укрылось нежелание, с каким приняла подарок Валери, хотя Камилла и Льюк, вероятно, отметили только некоторое колебание. Да, подумал Шелдон, пожалуй, к гильотине она шла бы более охотно.

Зеленое платье, которое надела в этот вечер Валери, он видел на ней по меньшей мере раз десять. Интересно, что она старается этим доказать? Свое нежелание пользоваться его деньгами для покупки новых нарядов? Или подчеркивает, что ради него не стоит стараться выглядеть привлекательнее?

Конечно, когда к ним приходили гости или они вместе бывали где-то на публике, Валери всегда обращала на себя внимание ухоженностью и элегантностью и редко повторялась в выборе туалета. Шелдон не сомневался, что, если бы сказал ей о приходе Льюка, она вышла бы к гостю, разодевшись как на бал. Однажды у него даже появилось подозрение, что его жена старается изобразить из себя карикатуру на светскую даму, роль которой он определил ей.

Дома, в приватной обстановке, все было иначе. Здесь Валери всегда носила одни и те же платья, купленные ею еще до свадьбы, и упрямо игнорировала все подаренные Шелдоном украшения.

Возможно, думал он, ей хочется выразить мне свое безразличие, создать у меня впечатление, что она надевает первую попавшуюся под руку вещь. Хотя он почти не сомневался, что Валери тщательно все планирует в надежде вызвать у него раздражение и досаду.

Но если так, то вся ее кампания была заранее обречена на неудачу. Для Шелдона не имело никакого значения, что носит жена и будет ли надевать одно и то же платье еще тридцать лет. Тем более что в зеленом Валери выглядела очаровательно. Длинное, облегающее, почти полностью закрытое, оно подчеркивало соблазнительные формы ее фигуры. Наверное, если бы Валери догадалась о том, какой привлекательной Шелдон находит ее в этом платье, она давно избавилась бы от него.

– Опять в этом старье? – пробормотал он, целуя подошедшую Валери в щеку. – Дорогая, твой выбор начинает утомлять меня.

– Я приму к сведению твои возражения, – едва слышно сказала Валери.

– А это означает, что ты и впредь намерена носить только старые вещи. Возможно, мне следует поговорить об этом с твоей матерью.

– Ты не станешь этого делать.

– А ты меня не вынуждай. – Шелдон вложил футляр в ее руку и ласково добавил: – Поздравляю, дорогая.

В глазах Валери мелькнуло раздражение, но она, повинуясь правилам игры, все же раскрыла коробочку. По черному бархату, казалось, струился огненный ручеек – чудесный платиновый браслет с великолепно подобранными бриллиантами почему-то заставил Шелдона подумать о пепельных волосах Валери.

Он заглянул ей в глаза. Раздражение успело смениться отчаянием, а на длинных ресницах блеснули кристаллики слезинок.

– Прекрати... – прошептала Валери. – Прекрати мучить меня...

Шелдон наклонился ближе.

– Это подарок.

– Это кандалы, и ты сам это знаешь.

Шелдон вскинул бровь.

– Наденешь или объяснишь матери, почему не хочешь его носить?

Валери глубоко вздохнула и протянула руку. Шелдон надел браслет, застегнул цепочку и, склонившись к запястью Валери, коснулся губами тонкой, почти прозрачной кожи с голубыми прожилками вен.

– А по-настоящему ты поблагодаришь меня позже, когда мы останемся одни. – Шелдон произнес это негромко, но так, чтобы его услышали и Камилла, и Льюк. – А теперь давайте пройдем в столовую. Если не ошибаюсь, Гордон уже подает сигналы. Да, дорогая?

На протяжении всего обеда браслет жег руку Валери, а блеск бриллиантов, преломлявших яркий свет люстры, резал глаза.

Шесть месяцев, думала она, на следующей неделе будет шесть месяцев со дня нашей свадьбы. С того дня, когда Шелдон сделал мне первый и самый унизительный – нарочито унизительный – из подарков.

Шелдон застал Валери врасплох, когда во время свадебного завтрака, вручив Камилле чек, передал ей конверт с документом, в котором говорилось, что отныне особняк, принадлежавший Брайану Керквуду, является общей собственностью Шелдона Макинроя и Валери Керквуд-Макинрой. Мужа и жены.

– Маленький свадебный подарок, – сказал он тогда, и Камилла радостно вскрикнула, узнав, что дом, в котором росла ее дочь, перешел во владение Валери со всеми его бесчисленными сокровищами.

Сама же Валери вздрогнула, представив, насколько вырос ее долг перед мужем. Кажется, ей было до слез жаль расставаться с домом, в котором прошло ее детство, с которым было связано много приятных воспоминаний. Но тогда, за свадебным столом, она вдруг осознала, что смутная надежда рассчитаться когда-либо с Шелдоном Макинроем, вернуть ему деньги, которые он дал ее матери, и таким образом обрести свободу становится несбыточной мечтой. Как освободиться от этого человека, если она пользуется его щедротами?

Не глядя на него, Валери тихо, но решительно сказала:

– Я ничего у тебя не просила. И ничего от тебя не приму.

И Шелдон, подливая ей шампанского, так же тихо и твердо ответил:

– Тебе не повезло, Валери, потому что я дам тебе все, что мне захочется. Я понимаю, что ты предпочла бы стать мученицей, но не принимать мои подарки. Ты же была готова жить в картонной коробке и питаться собачьей едой, не так ли?

Валери посмотрела на него в упор.

– Только не пытайся внушить мне, будто ты делаешь все это из бескорыстных побуждений. То, что в документе есть мое имя, лишь уловка, рассчитанная на мою мать. Если бы ты заботился обо мне, то оставил бы дом полностью в моей собственности.

– И я мог бы погасить все долги твоего отца сейчас, а не растягивать их оплату на два года. Но неужели я кажусь тебе полным идиотом, готовым отдать невесте все, что ей хочется, в обмен на обещание? Мы заключили сделку, Валери, и твоя роль заключается в том, чтобы с благодарностью принимать щедрые подарки от безумно влюбленного в тебя мужа. Привыкай к этому.

В распоряжении Валери было шесть месяцев, чтобы привыкнуть к тому, как строит свою семейную жизнь Шелдон Макинрой. Но она не привыкла. И если, не дай бог, у нее впереди еще шесть лет, все равно ничто не изменится.

Нельзя сказать, что его подарки свидетельствовали об отсутствии вкуса или внимания. Браслет, например, ласкал глаз изысканной работой, а качество камней не вызывало ни малейших сомнений. Просто Валери не могла смириться с тем, что каждый подарок Шелдона лишний раз подчеркивал его нежелание учитывать ее чувства.

Да и с какой стати ему спрашивать у меня совета, консультироваться со мной, с горечью думала Валери. Глупо узнавать у стоящего в витрине манекена, что на него надеть, – пластмассовый истукан не имеет собственного мнения. А в том, что для мужа она не более чем манекен, Валери не сомневалась. Шелдону, как опытному иллюзионисту, надо убедить публику в своих поразительных способностях, и жена – всего лишь предмет реквизита.

Вот почему Валери делала то, что диктовалось обстоятельствами. На публике она представала счастливой и улыбающейся, украшала себя подаренными Шелдоном драгоценностями и надевала купленные на его деньги платья. Дома же в отсутствие гостей Валери носила то, что хотела. И если ему, черт побери, надоело видеть ее в зеленом платье, то это его трудности, потому что она намеревалась носить это платье до тех пор, пока оно не протрется до дыр. К счастью, этот наряд Валери нравился. В противном случае ей было бы труднее испытывать удовлетворение, досаждая Шелдону.

После обеда мужчины, извинившись, вернулись к обсуждению дел, а Валери и Камилла перешли в гостиную, чтобы посидеть у огня. Время бежало незаметно в тихой беседе ни о чем, пока Камилла не обронила:

– Я полагала, что ты уже все здесь переустроила.

– А мне кажется, что и так хорошо, – ответила Валери, думая о том, что переустройство гостиной добавило бы еще один пункт к перечню ее долгов перед Шелдоном.

– Не говори глупости, девочка, – возразила Камилла. – Я-то точно знаю, что тебе никогда не нравились эти темные панели. Должна признать, комната из-за них выглядит мрачноватой, особенно сейчас, с приближением зимы. Мне почему-то казалось, что они добавят уюта. Может быть, из-за этой гнетущей обстановки ты сегодня такая унылая.

Валери поспешила ухватиться за внезапно возникшее объяснение. Завтра, решила она, я все улажу. Но не сегодня.

– Знаешь, мама, я так устала. Надеялась, что ты не заметишь. Не против, если я пойду спать?

– Конечно нет, дорогая. Я поднимусь с тобой, только захвачу книгу.

У лестницы Камилла остановилась.

– Разве ты не пожелаешь мужу спокойной ночи?

Вопрос настолько смутил Валери, что ей пришлось задуматься над тем, как должна вести себя нормальная семейная пара. Уже сама ее реакция могла вызвать у матери подозрения. Это послужило лишним напоминанием о том, насколько трудна сложившаяся ситуация.

– Вряд ли он захочет, чтобы его беспокоили. Когда Шелдон обсуждает с Льюком какие-то дела...

– Чепуха! – громко заявила Камилла и, не дав дочери возможности возразить, постучала в дверь библиотеки и сразу же вошла.

Валери пришлось последовать за матерью.

Шелдон, оборвав себя на полуслове, вопросительно посмотрел на женщин.

– Извини, что помешала, – поспешно сказала Валери. – Я только хотела пожелать тебе спокойной ночи.

Шелдон поднялся и шагнул им навстречу.

– Уже так поздно? Извини, дорогая. – Он посмотрел через плечо на Льюка. – Мы ведь почти закончили, да?

– Боюсь, что нет. Надо еще решить вопрос со страхованием фабрики. И, пока тебя не было, появилась проблема с одним из клиентов.

Шелдон пожал плечами.

– Тогда я еще задержусь, Валери. На случай, если ты уже уснешь... – Он обнял ее за плечи и наклонился с явным намерением поцеловать.

Валери открыла рот, чтобы возразить, и опомнилась, когда было уже поздно. Впервые их губы соприкоснулись. Она напряглась, не зная, как поступить, и оттого поддаваясь панике. Даже на свадьбе Шелдон не позволил себе такой интимности, и теперь каждая клеточка ее тела протестующе задрожала.

Почувствовав ее нежелание, Шелдон тем не менее не отступил. Валери не смогла бы отстраниться даже в том случае, если бы поцелуй – легкий, как прикосновение крыла бабочки, – не выбил пол у нее из-под ног. Когда Шелдон наконец соизволил ее отпустить, Валери вся дрожала, и ему пришлось положить руки на ее плечи.

– Несомненно, – негромко сказал он, – я отсутствовал слишком долго.

К тому времени, когда Шелдон наконец выпроводил Льюка, дом уже затих. Даже дворецкий, воспользовавшись разрешением хозяина, отправился спать. Зевая, Шелдон разгреб тлевшие в камине угли, сложил в кейс бумаги и проверил замки на входной двери, перед тем как подняться по лестнице.

Наверху он остановился на секунду, вслушиваясь в тишину и задумчиво глядя на закрытую дверь спальни Валери. Поцелуй на ночь, предназначенный зрителям, неожиданно превратился в нечто иное. Тогда у Шелдона не было времени, чтобы проанализировать реакцию Валери. Поначалу он действительно почувствовал ее раздражение и сопротивление: об этом кричала каждая клеточка ее напрягшегося тела. Но потом появилось что-то еще, что ему не удалось идентифицировать. Колени у нее подогнулись явно не от злости. Уж не был ли это трепет пробудившегося желания? Или он лишь выдает желаемое за действительное?

Шелдон толкнул дверь своей спальни и замер на пороге. Что-то было не так. В комнате что-то изменилось. В следующее мгновение причина, заставившая его насторожиться, стала ясна. Так и есть – Валери сидела в кресле у окна, подобрав под себя ноги и обхватив руками колени.

– Валери, – тихо произнес Шелдон. – Интересно, за что я удостоился чести видеть тебя здесь в столь поздний час.

– Как ты узнал, что я тут? – почти обиженно спросила она.

Шелдон включил лампу, стоявшую на прикроватной тумбочке.

– Твои духи. В этой комнате аромат «Шанель» – нечастый гость. В следующий раз, когда захочешь спрятаться, смой их получше.

– Я не прячусь. Мне нужно поговорить с тобой.

– Чего-то в этом роде я и боялся.

Шелдон развязал галстук, вынул из манжет запонки и бросил их на поднос. Потом принялся неспешно расстегивать пуговицы на рубашке.

– Перестань.

– Что? Раздеваться? Это моя комната. У меня выдался нелегкий день, я устал. Кстати, чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты прекратил ломать дурацкую комедию перед моей матерью.

– Ты сама сказала, что Камилла не должна догадаться о том, что мы, возможно, не самая счастливая семейная пара на свете, как ей хотелось бы.

– Да, я об этом просила. – Признание далось Валери с явным трудом. – Но ты не обязан притворяться, что мы не можем жить друг без друга. Твоя попытка продемонстрировать теплые чувства была грубой и непристойной.

– Кто так решил? Мне показалось, что тебе в конце даже понравилось.

– Это смешно. Кроме того, ты сам себе противоречишь.

Шелдон нахмурился.

– Как же я себе противоречу?

– Сначала ты дал понять, что мы сразу же после твоего приезда улеглись в постель. Потом, когда я зашла пожелать спокойной ночи, намекнул, что между нами ничего не было.

– Как же мне это удалось?

– «Несомненно, я отсутствовал слишком долго», – процитировала Валери.

– А, это. – Шелдон усмехнулся. – Твоя мать, наверное, подумала, что меня снова потянуло в постель. Знаешь, после недельного отсутствия вряд ли одного раза будет достаточно.

Валери едва заметно покраснела.

– Что ж, ты себя показал. А теперь забудь. – Она поднялась. – И не питай иллюзий по поводу того, ради чего я зашла в твою спальню. Ни сейчас, ни когда-либо.

Он повесил рубашку на спинку стула.

– А будут и другие визиты?

– Вероятно. – Валери вздохнула. – Мама поднималась со мной наверх.

– А что в этом необычного? – поинтересовался явно озадаченный Шелдон. – Куда ей еще идти? Ее комната на этом же этаже.

– Она жила здесь тридцать лет и знает, где находится спальня хозяина. Не могла же я у нее на глазах пройти по коридору к своей спальне. Пришлось зайти сюда.

Шелдон сбросил туфли.

– Понятно. Если бы мы были нормальной парой, то спали бы в этой комнате. Именно этого Камилла и ожидает. Ясно.

– Вот и хорошо. К несчастью, подобная ситуация может повториться. Хочу, чтобы ты понял: если я оказалась здесь, к тебе это не имеет никакого отношения.

– И что ты собираешься делать? Чем будешь заниматься? Мы могли бы поиграть в покер на мелочь, пока ты не убедишься, что Камилла уснула. Потом проберешься по коридору к себе. Но ведь она обязательно заметит, что утром Гордон принесет твой завтрак не в эту комнату.

Судя по тому, как притихла Валери, эта мысль еще не приходила ей в голову.

– А учитывая то, что ты привыкла завтракать в постели, – продолжал Шелдон, – сомневаюсь, что тебе по силам вставать каждое утро ни свет ни заря и спешить вниз, чтобы опередить Камиллу.

– Мы могли бы пробить дыру в стене между твоим туалетом и моим, – с сарказмом предложила Валери. – Тогда тебе не пришлось бы терпеть мое присутствие подолгу.

– Неплохая мысль, но твоя мать может обратить внимание на шум или на рабочих. У меня есть не столь пыльное предложение. – Он прошел в ванную и взял зубную щетку. – Перебирайся ко мне.

– И притворяться, что мы спим вместе? Для этого я плохая актриса. Возможно, мы могли бы какое-то время спать по очереди в кресле, но что, если мама вздумает задержаться еще на месяц?

– О притворстве сказала ты. – Шелдон выдавил пасту на щетку и начал отсчет секунд, решив выяснить, сколько времени понадобится Валери, чтобы отреагировать на его реплику.

Он еще не досчитал до пяти, когда она уже стояла у двери в ванную.

– Если вы, Шелдон Макинрой, хоть на секунду вообразили, что я собираюсь спать с вами...

– Не на секунду, – признался он. – Я думаю об этом вот уже шесть месяцев.

Шелдон чистил зубы целых три минуты, исподтишка наблюдая за сменой выражений на лице Валери. Хорошо, что он не пользуется опасной бритвой: а то Валери, чего доброго, перерезала бы ему горло.

– Нет, – задыхаясь, выдавила она.

Шелдон сделал вид, что не расслышал.

– Я давно собирался поговорить с тобой об этом. Шесть месяцев ты привыкала к тому, что вышла замуж. Пора сделать следующий шаг.

– Это не брак, это сделка.

– Так было до сих пор. Но, Валери, ты же не настолько наивна, чтобы полагать, будто я смирюсь с таким положением?

– Но ты получил от меня все, что хотел! Дом, положение в обществе, жену, с которой можно появиться на приеме. Боже, Шелдон, тебя же хотят пригласить на роль хозяина ежегодного бала!

– Хотелось бы мне знать, как тебе это удалось, – пробормотал Шелдон и снова вернулся к интересующей его теме: – Но почему ты считаешь, что это все, чего я хочу?

– А что еще тебе нужно?

Медленно и четко, глядя Валери в глаза, он ответил:

– Я хочу, чтобы имя Макинрой воспринималось будущими поколениями с таким же уважением, как имя Керквуд прошлыми. Короче, я хочу, чтобы мои дети были среди тех, кого считают сливками общества.

Валери уставилась на него широко раскрытыми глазами, словно услышала нечто совершенно, непостижимо ужасное.

– Твои дети... ты имеешь в виду... наши дети? Нет.

– Почему? Или твоя голубая кровь не смешается с кровью варвара?

Стрела попала в цель – Валери вздрогнула.

– Потому что ты не интересуешься мной в... в этом смысле.

– Очень даже интересуюсь. Я не монах, а ты на редкость красивая женщина.

– Но за шесть месяцев ты ни разу не предложил... А вечером поцеловал лишь потому, что на нас смотрела мама.

– Я выжидал момент, чтобы сделать следующий шаг. Сегодня я понял, чего лишил себя, и подумал, что время пришло. А что касается того, что ты меня не интересуешь... что ж, буду счастлив доказать, сколь сильно ты ошибаешься. Иди сюда.

Валери попятилась.

– Пожалуйста, Шелдон, не надо. Мы оба знаем, что я не та женщина, которая отвечает твоим представлениям о жене. Я здесь лишь потому, что ты смог купить меня по самой низкой цене.

– Ну я бы так не сказал. Ты хоть представляешь, во что мне обошлась оплата долгов твоего отца? А ведь я еще не со всеми разобрался.

Валери нахмурилась.

– Если ты думаешь, что сумеешь шантажом заставить меня лечь в твою постель, если угрожаешь, что перестанешь платить по долговым обязательствам...

– Я не собираюсь менять условия нашей сделки, – успокоил ее Шелдон. – И я никогда не стану принуждать тебя к чему-либо. Я был очень терпелив, Валери. Я дал тебе шесть месяцев, чтобы привыкнуть к ситуации. Я позволил тебе оценить преимущества брака со мной. И я недвусмысленно заявил, что наша сделка – это долговременный договор. Пора перейти к следующей стадии отношений. У нас будет настоящий брак.

– Наверное, ты все это подстроил! – с отчаянием сказала Валери. – Пригласил мою мать, чтобы она повлияла на меня.

– Не виновен. – Шелдон развел руками. – Для меня приезд Камиллы – такая же неожиданность, как и для тебя. Наверное, если бы я задумал нечто в этом роде, то мог бы...

– Я бы не удивилась.

– Но мне и в голову не пришло. Конечно, она появилась в подходящее время, но если так совпало, то грех не воспользоваться удобным случаем. Знаешь, мне надоело смотреть на это платье. Хочешь, помогу тебе его снять?

Валери сложила руки на груди.

– Ты же сказал, что не применишь силу.

– В этом нет необходимости. Ты сама придешь ко мне.

– Я ухожу. – Ее голос дрогнул.

Шелдон не стал ее удерживать, когда она направилась к двери, и мягко повторил:

– Ты придешь ко мне. Потому что иначе...

Валери остановилась и резко обернулась.

– Что – иначе? Пожалуешься моей матери? Ты становишься смешон, Шелдон.

Он покачал головой.

– Если ты не придешь, то пожалеешь об этом. Пожалеешь об упущенном.

Он шагнул к Валери и положил руку на ее грудь. Валери напряглась и задрожала. Ее сердце колотилось под его ладонью.

– Хочешь ты того или нет, но у тебя есть аппетит, дорогая. И я намерен стать тем мужчиной, который удовлетворит его.