Старая дама, или Чехарда с ожерельем

ГЛАВА 3

После ухода гадалки Юлия Александровна немного прибрала в квартире и стала накрывать на стол. А в половине четвертого к ней пришли первые гости. Это была ближайшая подруга Баратовой Людмила. Ее сопровождал очень импозантный и еще крепкий мужчина лет шестидесяти с военной выправкой.

— С новосельем, подруга! Ну, показывай свои хоромы, — целуя Баратову, сказала Людмила. — Не Бог весть что, но уютненько, и балкон во двор, — заметила она, обойдя квартиру. — Тенистые деревья, птички поют, все настраивает на романтический лад. Не хватает только какого-нибудь симпатичного трубадура с гитарой под окном. А я к тебе не одна, — игриво продолжала она. — Познакомься, это Василий Андреевич! Майор милиции в отставке. Настоящий мужчина и кавалер!

При этих словах Василий Андреевич поклонился и вручил Баратовой букет цветов.

— Убойный отдел, — сказал он, целуя Юлии Александровне руку.

— Это в каком смысле? Вы на работе занимались заготовкой мяса? — растерянно спросила его Баратова.

— Какая ты, Юля, темная, — сконфузилась Людмила, незаметно толкнув Баратову ногой. — Убойный отдел расследует дела об убийствах, — пояснила она подруге.

— Простите, я не поняла, — смутилась Юлия Александровна. — Наверное, это очень опасная работа? — скорее из вежливости поинтересовалась она.

— Работа для настоящих мужчин, — ответила за майора Людмила и с гордостью посмотрела на своего кавалера, как будто на дело собственных рук. — К тому же сознавать, что рядом с тобой находится человек, который постоянно носил оружие и дрался не на жизнь, а на смерть с настоящими бандитами и убийцами, это так волнует и молодит! Жизнь сразу становится наполненной, — склонившись к Баратовой, тихо добавила она.

— Можно подумать, что до этого твоя жизнь была не наполненной, — улыбнулась Юлия Александровна.

— Ну, я бы этого не сказала, — самодовольно сказала Людмила. — Но этот роман станет одним из самых ярких воспоминаний моей жизни! Когда мой Василий Андреевич рассказывает о захватах, облавах, бандитских «стрелках», я чувствую, как кровь быстрее бежит по всему телу!

— То же самое ты говорила и о предыдущем своем кавалере, — с легкой иронией заметила Баратова. — Только рассказы его были о другом.

— Тот был тоже неплох, но этот — что-то особенное, — мечтательно закатила глаза к небу Людмила. — Я обязательно включу его в свои мемуары и вставлю туда пару-тройку его воспоминаний об особенно кровавых и захватывающих детективных историях!

— И ты думаешь, что кого-то твои мемуары могут заинтересовать? — спросила Юлия Александровна, с легкой насмешкой относившаяся к литературным увлечениям своей подруги.

— Конечно! Не пропадать же такой богатой биографии, — уверенно ответила та. — И потом, должен же кто-то передать нашей молодежи свой огромный жизненный опыт, сложные переливы мятущейся женской души, нюансы любовных переживаний… Жаль только, что моя бурная внутренняя жизнь проходит на фоне довольно блеклой и скучной действительности, — с грустью вздохнула она. — Произошел бы со мной хотя бы один из тех захватывающих эпизодов, которые каждый день случались с моим бравым майором, и он стал бы настоящим украшением моих воспоминаний!

— Смотри, не накаркай, — постучала по дереву Баратова.

— А что, я бы очень эффектно смотрелась с пистолетом в руках, — продолжала Людмила игриво.

— Скоро нам с тобой понадобятся уже не пистолеты, а стариковские палочки, любимая ты моя «старая перечница», — с нежностью обняла подругу Баратова. — А где же Анюта? — спросила она о второй собиравшейся проведать ее приятельнице.

— Наверное, опять все перепутала, — отмахнулась Людмила. — Вот увидишь, завтра она обязательно заявится к тебе с бутылкой вина и будет утверждать, что прием был назначен именно на этот день! Есть такая болезнь — склероз, — весело добавила она, из чего можно было заключить, что эта проблема ее еще не коснулась.

А буквально через пять минут после прихода Людмилы и ее кавалера к Баратовой пришла двоюродная племянница Маша с подругой Эллой. Та тоже привела с собой кавалера, красивого молодого человека лет тридцати. Баратова расцеловала в обе щеки племянницу и шлепнула по мягкому месту кокетничавшую со своим красивым спутником Эллу. Тот обаятельно улыбнулся Юлии Александровне и ее гостям. При этом Людмила кокетливо посмотрела на него.

— Геннадий, — сказал молодой человек приятным низким голосом, целуя Баратовой руку.

— А со мной, со мной вы не хотите познакомиться?! — слегка отталкивая подругу и тоже протягивая руку для поцелуя, спросила его Людмила.

— Ну что вы, я просто мечтал познакомиться с такой очаровательной женщиной, как вы, — галантно ответил Геннадий. — Редко я встречал такой прекрасный цвет лица и такую нежную кожу рук, — он задержал ладонь Людмилы в своей руке. — Как вы этого добиваетесь?

— У меня тоже есть свои маленькие секреты, — немного покраснев и довольно улыбаясь, ответила подруга Баратовой. — Мне кажется, мы с вами подружимся, — тихо добавила она.

— Хватит, Люда, кокетничать, — остановила ее Юлия Александровна. — Прошу всех к столу!

— Ну, и как вам, тетя Юля, ваше новое жилище? — спросила Баратову Маша после того, как все заняли свои места.

— Даже не знаю, что тебе сказать, — со вздохом ответила Баратова. — Квартирка вроде уютная, место тихое, окна выходят на красивый двор, но вот что-то мне здесь неуютно!

— Что так? — удивилась Маша.

— Понимаешь, Машенька, в этой квартире по ночам творятся странные вещи, — почему-то понизив голос, объяснила Юлия Александровна. — Кто-то ходит, слышится скрип дверей, раздаются какие-то шорохи и даже голоса!

— А вам это не показалось? — с сомнением спросила ее племянница. — Может быть, все это просто слышится из соседней квартиры? Стены в этом доме очень тонкие.

— Я и сама сначала так думала, — с досадой ответила Баратова, — но сегодня утром мне показалось, что пара вещей на кухне была не на своем месте, а две или три книги в книжном шкафу переставлены местами.

— А может, в этой квартире есть домовой? — загорелась Элла. — Или по ночам гуляет полтергейст?! Знаете, такой, в виде туманного белого облака, из которого неожиданно выглядывает чье-то страшное лицо и высовывается рука, — сделала она страшную гримасу.

— Да что ты меня пугаешь! Я и сама боюсь! — Замахала на нее руками Баратова.

— Но это же страшно увлекательно, — возбужденно продолжала Элла. — Всю жизнь мечтала о том, чтобы в моем доме жил такой маленький полтергейстик!

— Если Элла права, то надо просто освятить дом, — заметила Маша.

— А вот я не верю в эти потусторонние дела и всякую чертовщину, — беспечно сказал Геннадий.

— Я тоже не верила до последних дней! Но вот пришлось убедиться на собственном опыте, — вздохнула Юлия Александровна. — К тому же о том, что этот дом беспокойный, рассказывала мне и соседка снизу! Кстати, экстрасенс и еще адепт какой-то там белой магии, — добавила она, протянув Геннадию визитную карточку гадалки.

— Я и в этих экстрасенсов не верю, и в их белую магию, и даже в гипноз, — повертев в руках карточку, сказал кавалер Эллы. — То есть в гипноз я, конечно, верю, но лично на меня он совершенно не действует, — пояснил он.

— А ты не проверяла, Юля, после этих потусторонних явлений у тебя все вещи в квартире целы? — вдруг поинтересовалась Людмила, у которой проснулся инстинкт криминалиста.

— Вроде бы все, — ответила Баратова. — Я и сама сначала подумала об этом, тем более что в доме напротив сегодня ночью обокрали квартиру. Но ведь у меня из вещей ничего не пропало! А ты думаешь, что ко мне по ночам повадился вор?

— Все может быть, — состроив умную физиономию, ответила Людмила. — Кстати, твой сын как-то рассказывал, что его тетка потеряла ключи от дома. Кто знает, может, их кто-то подобрал, а теперь примеряется, как бы тут что-нибудь украсть!

— Что-то долго он примеряется, — с сомнением заметила Элла. — Нет, здесь явно не обошлось без нечистой силы!

— По своему опыту знаю, что в таких делах нечистая сила виновата меньше всего, — авторитетно заметил майор. — Так что я бы на вашем месте, Юлия Александровна, прежде всего проверил, не оставил ли ночной гость в вашей квартире каких-то следов. А для того чтобы эти следы обнаружить, надо снять отпечатки пальцев!

— У кого? У вора? — удивилась Баратова.

— И у него тоже, но после того как его мы поймаем, — кивнул майор. — А пока что у вас и у всех ваших соседей!

— И как вы себе это представляете? Я, как Мюллер со Штирлицем, буду поить моих соседей водой, а потом собирать после них стаканы с отпечатками пальцев? — скептически посмотрела на него Баратова.

— Ну, тогда я даже не знаю, что вам предложить, хмуро ответил майор, огорчившись от того, что сорвался такой великолепный план. — А хотите, я подежурю у вас ночью? — снова загорелся он.

— Я, я подежурю, — затрясла рукой Элла, нетерпеливо подпрыгивая на стуле.

— Вася, предлагать такие вещи порядочной женщине просто неприлично, — остановила майора Людмила, грозя под столом Баратовой кулаком.

— Никому дежурить не надо, — решительно остановила разгоревшийся спор Юлия Александровна. — Да и что у меня могут украсть? Вещи в квартире все старые, с собой я тоже не взяла ничего ценного! Вот разве что мое ожерелье…

— Это что, то самое легендарное ожерелье семейства Баратовых? — оживилась Людмила.

— То самое, — подтвердила Юлия Александровна. — Фамильное ожерелье, которое передается в нашей семье из поколения в поколение с начала девятнадцатого века.

— Если бы вы видели, девочки, какая это прелесть, — восхищенно закатила глаза Людмила. — Ему же просто цены нет! И что, ты притащила его сюда с собой?! — ужаснулась она.

— Но я же не знала, что в этой квартире будут происходить такие странные вещи, — оправдываясь, ответила Баратова.

— Покажите, Юлия Александровна, — просительно заскулила Элла, которая обожала драгоценности.

И Баратова, сжалившись над нею, встала и через минуту вынесла в гостиную шкатулку с ожерельем.

— Какая красота! — в восхищении вскрикнула Элла, доставая ожерелье.

— Подержал сам, дай подержать другому, — отняла у нее украшение Людмила. — «Когда гляжу на Юлию в шелках, душа в истоме замирает, и в сердце трепет проникает, когда гляжу на Юлию в шелках»! — продекламировала она, прикладывая ожерелье к груди Баратовой.

— Роберт Геррик, — сказала Баратова.

— Да, — кивнула Людмила. — И, между прочим, перевод нашей дорогой Юленьки, — с гордостью объяснила она присутствующим. — Значит, так, Юля, в этой квартире такую ценную вещь хранить нельзя, — решительно продолжала она. — Лучше отдай ее своему сыну или передай на хранение мне! У меня на груди оно будет как в сейфе, — прижала она ладонь к сердцу.

— Нет, я привыкла, что оно всегда со мной, — покачала головой Юлия Александровна. — Да и зачем тебе эта лишняя головная боль? Будешь все время думать, не пропало ли оно?!

— Мне так хочется хотя бы один разочек пройтись в таком ожерелье перед моим бывшим кавалером, — тихонько объяснила ей Людмила.

— Зачем тебе это? Ведь у тебя же есть твой бравый майор, — лукаво посмотрела на нее Баратова.

— А так, — игриво ответила подруга. — Чтобы мой «бывший» знал, что потерял! Представляю, что об этом ожерелье сказал бы мой второй поклонник, — мечтательно добавила она. — Он в этих вещах настоящий дока!

— А что, у тебя есть еще и второй поклонник? — удивилась Юлия Александровна.

— А как же! — самодовольно ответила Людмила. — Мой бравый майор у меня для постоянной «носки» по будням. А вот второй — «выходной». Так сказать, для выхода в свет! Он у меня артист, — объяснила она. — Что-то по дому сделать, на базар сходить — это он без ущерба для себя и моей квартиры сделать, конечно, не сможет! Но зато какой экстерьер! Какие осанка, манеры! А голос! Говорит — заслушаешься! Просто бальзам на душу! Я его держу при себе, как породистого спаниеля. Для торжественных выходов с пением и декламацией! И обязательно посвящу ему отдельную главу своих мемуаров! Ему и его собаке. Тоже аристократическая тварюга! Жутко вредная шавка — изнеженная, переборчивая и брезгливая. Даже гадит как-то интеллигентно, зад спрячет и стыдливо на тебя поглядывает, как будто это не она, пардон, наваляла, а ты… А насчет ожерелья ты все-таки подумай, нехорошо его держать в этом доме! И чуть что, сразу звони мне или Василию. Конечно, на ночь я его тебе не дам, но при первой же тревоге вызывай для твоего вора «группу захвата» в моем и его лице. За тебя, подруга, за те волнующие и наполненные дни, которые тебе предстоит пережить в этом доме, — подняла она бокал с вином.

Пару часов спустя гости Баратовой стали потихоньку расходиться. Они шумно прощались на лестничной клетке с хозяйкой дома. На звук голосов на лестницу вышла маленькая сухонькая старушка. Подождав, пока все разойдутся, она, слегка пошатываясь, подошла к Юлии Александровне и, умильно улыбаясь, поздоровалась с нею.

— Ваша соседка из 37-й квартиры, — сказала она. — Все зовут просто Петровна. Горе-то какое! — неожиданно выдавила она рыдание.

При этом Баратова даже вздрогнула от неожиданности.

— Золотой человек была ваша свояченица, — продолжала старушка. — Тихий, богобоязненный! Бывало, увидит, как мне плохо, и говорит: «Зайди, Петровна!» Потом напоит чаем, ну, и все такое прочее, — со значением посмотрела она на Юлию Александровну.

— Ольга Михайловна не верила в бога, — улыбнувшись, ответила Баратова.

— Вот я и говорю — золотой была человек, — не растерявшись, продолжала старушка, вытирая слезы. — Мы ее всем подъездом провожали! И сынок ваш был, и подружки ее! И погода стояла, ну прямо как сейчас! И стол был хороший! Одних смен блюд целых пять!

— Вы ошибаетесь, Петровна! Сорок дней будет только через две недели, — сказала Баратова, догадавшись наконец в чем дело. — А сегодня ко мне просто заходили старые знакомые!

— Значит, теперь вы здесь жить будете? — деловито уточнила старушка.

— Я здесь ненадолго, только пока идет ремонт в моей собственной квартире, — ответила Баратова.

— Ну и правильно! Чего зря мучиться!? Ремонт — это грязь, шум, суета! А тут квартира пустует, — одобрила Петровна. — А потом, как ремонт закончится, эту квартирку, значит, продадите? — осторожно спросила она.

— Еще не решили, — ответила Юлия Александровна.

— И то верно! Зачем торопиться?! Стоит себе квартира, и пусть стоит, — согласилась с нею Петровна. — А если вам нужно будет за ней приглядеть, или что по женской линии — помочь по хозяйству, поговорить о нашем, о дамском, поплакать, помянуть вашу свояченицу, я всегда дома, — с надеждой посмотрела она на Баратову. — Я ведь одна женщина на площадке! Других-то нет! Все соседи — мужики! Семен Яковлевич, старый сыч, один живет! И Петя — ваш сосед справа, тоже! Нет, так-то он, конечно, не один! Девицы к нему часто ходят. Но вот постоянной у него все-таки нет! К тому же он всегда в делах. Когда у него все идет хорошо, он прямо душа человек! И поднесет, и поговорит! А когда дела плохи, то только кивнет головой и сразу к себе! Кстати, что-то последние две недели он только смурной и ходит! Чуть не забыла! — спохватилась она. — Если после покойницы что ненужное осталось, все сразу несите мне, я пристрою! Помните: Петровна всегда поможет! А вот этой соседке с первого этажа ничего не давайте, — с ненавистью добавила она. — А когда будете справлять новоселье? — живо поинтересовалась старушка.

— Да какое же тут новоселье? — удивилась Баратова. — Всего-то на пару недель и въехала!

— Хоть на всю жизнь, хоть на месяц, а полагается! Иначе спокойного житья вам здесь не будет, — назидательно пояснила старушка.

— Ладно, Петровна, раз полагается, значит, полагается, — вздохнула Баратова, вспомнив о проведенной беспокойной ночи, и вынесла старушке бутылку с остатками коньяка.

— Вот это по-соседски, — обрадовалась Петровна. — Ну, так я пойду, выпью за ваше здоровье? — нерешительно посмотрела она на Юлию Александровну.

— Выпей, Петровна, авось, прибавится, — улыбнулась та. — А еще лучше — выпей за то, чтобы у меня в этой квартире поскорее началась спокойная жизнь!

— И не говори, Александровна! С этой квартирой просто сил никаких нет! Нечисть тут прямо не переводится, — сочувственно сказала старушка, прижимая к груди бутылку. — Если честно, то я у себя ее тоже два раза замечала, — пьяным шепотом продолжала она. — И оба раза это были такие маленькие зеленые человечки! Врать не стану! Вели они себя у меня тихо, только все время корчили какие-то рожи! А один из них, ни дать ни взять, мой родной племянник! А вот твои — какие-то шумные! Неделю назад всю ночь шумели и третьего дня тоже! И все больше под утро, когда у людей самый крепкий сон! Кстати, у нашего второго соседа, Петеньки, нечистая сила тоже побывала! Буквально с неделю назад я слышала, как в его квартире кто-то ходит и открывает ящики шкафов!

— Так, может, это был сам Петя? — предположила Баратова.

— Нет, — убежденно ответила старушка. — Он пришел только через полчаса после этого!

— Тогда это мог быть обычный квартирный вор, — выдвинула другую версию Юлия Александровна.

— Я тоже сначала так подумала, — согласилась с нею соседка, — но когда Петя вернулся, в его квартире уже никого не было! И из нее за эти полчаса так никто и не выходил! Я в щелочку своей двери все время подглядывала! Так что это она, нечистая сила! А еще тут повадился ходить по ночам один призрак, — зловещим шепотом добавила Петровна.

— И что, кто-нибудь его уже видел? — с улыбкой поинтересовалась Баратова.

— Не видел, но уже многие слышали, — ответила старушка. — Он по ночам в подвале по стене стучит и стонет! Видно, чья-то грешная душа по дому неприкаянная бродит и никак успокоиться не может, — перекрестилась она. — Ладно, пойду я, — сказала соседка, открывая двери своей квартиры. — Не стоит поминать его на ночь глядя! Не то сегодня ночью опять шуметь будет!