Station Zero (Railhead Trilogy 3)

К ее удивлению, переговорщик не согласился.

— Некоторые думают, что Стражам нравится, когда нам удается их перехитрить, — сказал он. «Они думают, что это показывает дух. Возможно, они следят за нашими маленькими войнами и интригами так же, как мы смотрим мыльную оперу. Им нравится, когда история принимает поворот, которого они не ожидали».

— Значит, вы думаете, что они не накажут нас, если мы нападем на Преллов?

Он пожал плечами. «Думаю, стоит попробовать. Они не наказали Илона Прелла, когда он сбросил вас с трона, леди Треноди. Если бы вы могли вернуть Центральную Станцию и заставить его отречься от престола, я сомневаюсь, что они позволили бы ему дать отпор. Особенно, если «Дамасская Роза» права и сами поезда на твоей стороне…

Кала Танака встретила поезд, когда он прибыл в Галатаву. Ей не нужно было приезжать, потому что «Дамасская роза» прибыла очень поздно на частную платформу семьи Зенит за пределами главного вокзала. Нилеш Зенит и другие члены семейного совета не пришли его встречать, так что никто не мог обвинить Калу в том, что она осталась в постели. Но она знала, что раннее возвращение Треноди означало, что ее визит к Императору прошел плохо, и она хотела знать самое худшее. На станции шел сильный дождь, и ветер с Хана Шань задувал дождь под навес станции. Дежурные с большими красными зонтами торопили Треноди от поезда к машине Калы. На обратном пути бортовые дроны красоты «Дамасской розы» сделали ей новую стрижку: короткую, черную и шелковистую.

— Мы не ждали тебя так скоро, — сказала Кала. — Я так понимаю, Император был не в духе?

— Полагаю, он был в очень хорошем настроении, — сказал Треноди, оглядываясь на поезд. Под станционными фонарями хлопотливые капли дождя казались статичными на экране. «Он охотился на плезиозавров на юге, я его не видела. Вместо этого я поговорила с Прией».

— Тогда почему ты вернулась так внезапно, так скоро? И ваши консультанты по имиджу одобрили эту новую прическу?

К тому времени машина уже тронулась, по крайней мере, так думала Кала. Потом она поняла, что это поезд двигался, отъезжая от платформы, обратно к главной линии.

— Куда идет «Дамасская Роза»? — спросила она.

Треноди наклонилась мимо нее и велела машине открыть одно из окон. Скар стоял на страже снаружи, как геральдический дракон, а Флекс рядом с ним пытался накрыть их обоих одним из красных зонтов. Треноди позвала их. — Скар, сядьте на скорый транспорт в тюрьму КоДес и поговорите там с другими Крайттами. Передайте мои приказы командующему. Скар моргнул, быстро мотнул головой в знак согласия и исчез, пробираясь сквозь ливень широким и легким шагом охотящегося Крайтта.

— Флекс, — сказала Треноди, — мне нужно, чтобы ты предупредил генерала Коробатова и генерала Афшара. Вы должны пойти к ним лично, никаких сообщений в наушниках. Скажи им, чтобы они встретили меня во дворце и как можно скорее подготовили боевые поезда «Теория Ничего» и «Молниеносное Злодеяние» к путешествию в Хаб. Но ни сообщений, ни болтовни — ничто не должно попасть в Море Данных.

Флекс колебался, торжественно глядя на Треноди сквозь дождь, капающий с зонта. Моторик снова стал женщиной, заметила Треноди, и она не одобряла планы Треноди, но кивнула, показывая, что сделает то, о чем ее просили, и подняла руку, чтобы помахать, когда машина тронулась.

— Чем дольше мы сможем скрывать новости от Моря Данных, — объяснила Треноди, — тем дольше у нас будет время до того, как Стражи попытаются вмешаться.

— Треноди… Кала злилась, но Треноди за гневом почувствовала её страх. Дядя Нилеш годами делал все, что ему говорила Кала, и она, должно быть, думала, что Треноди будет так же легко контролировать. Мне придется что-то с ней сделать, подумала Треноди. Но обо всем по порядку.

— Вы не можете отдавать приказы о передвижении боевых поездов без полного собрания семейного совета! — настаивала Кала.

— Но генерал Коробатов и генерал Афшар могут, если возникнет чрезвычайная ситуация, — сказала Треноди.

— Какая чрезвычайная ситуация? Нас атакуют? Что случилось?

— Будет война, — сказала Треноди. — Но не волнуйся. Это будет очень короткая война, и мы выиграем».

«Дамасская Роза» мчалась так быстро, как никогда не проезжала через Кхурсанди к новому шлюзу. Она оставила большую часть своих вагонов на разъезде на Галатаве и теперь тащила только один государственный вагон, в котором с тревогой ждали Зен с П.К. Зенитом и несколькими морскими пехотинцами Корпорации. Говорить было особо не о чем, да и Зену было не до разговоров. Но пока они мчались по станционному городу Кхурсанди, он вспомнил, как проделывал тот же путь с беженцами-Монашьими-роями, и это напомнило ему о Клефе и Вашти. Пережила ли она укус Младенца Тени? Он чувствовал себя виноватым за то, что не подумал о ней раньше. Он попросил «Розу» проверить Море Данных на наличие сведений о ней.

— Субадара Яну Вашти перевели из Клефа в госпиталь КоДес на Галатаве», — сказал поезд. «Ее лечили в отделении ксенопатологии от воздействия неизвестного инопланетного биотоксина. Выписали три дня назад. Хочешь, я отправлю ей сообщение?

— Нет. Я не осмеливаюсь его подписать, чтобы Вашти не узнала, от кого оно».

3D-принтер в черепаховом шкафу в дальнем конце отсека вежливо рыгнул и изготовил серебряный диск с данными, меньшее и более стильный, чем диск из Медленного поезда.

— Вот твоя копия личности Ворона, — сказала «Дамасская Роза».

П.К. Зенит поднял его и подозрительно осмотрел. Зен подумал, что он попробует его на зуб, как пират в старом 3D, проверяющий золотой дублон. Но гарнитура Пи Кея провела проверку за него — зеленый свет вспыхнул на краю диска, когда он проверил файлы, которые там хранились, — и он хмыкнул и сунул диск в карман своей туники размером с шатер. «Хорошо. Наши специалисты по сбору данных создадут автономную виртуальную среду, в которой мы сможем открыть ее, и никто этого не заметит».

Хаб был не так загружен, как в последний раз, когда Зен был там. «Роза» остановилась на платформе, чтобы оставить там компанию Зенитов. Затем, с Зеном в качестве единственного пассажира, она свернула на петлю, которая огибала основание башни, чтобы присоединиться к очереди на Клеф.

— Это сработает? — спросил Зен. — Ты не дала им подделку или что-то в этом роде? Добавила защитный код, который они не смогут взломать?

— Я не вижу смысла, — сказала «Роза». — Пусть откроют свой шлюз. Я надеюсь, что их война пройдет быстро, и они избавятся от этого несчастного Илона Прелла. Он последний человек, которого мы хотим видеть Императором. И даже если их план провалится, по крайней мере, хаос отвлечет внимание от того, что мы с тобой делаем.

— Так думал Ворон, — сказал Зен. «Начни войну, чтобы Стражи смотрели в другую сторону».

— Пссшшшш, — сказала «Дамасская Роза». — Война все равно придет, рано или поздно. Итак, ты уверен, что хочешь открыть нашу собственную копию личности Ворона? Насколько я помню, он был опасным парнем.

— Он нам нужен, — сказал Зен. — Он нужен Нове. Он нужен Творцу рельсов.

По правде говоря, Зену просто нужно было лично убедиться, что Ворон действительно содержится в маленьком диске, который он украл из Медленного поезда. Его переживания в загробной жизни Воху Маны были похожи на сон. Он хотел доказательств того, что ему действительно удалось вытащить Ворона обратно в настоящий мир. Он вставил диск в прорезь одной из панелей управления в деревянных стенах служебного вагона. «Пссссчхххх», — сказала «Дамасская роза», пока ее системы сканировали информацию на нем. Больше ничего не происходило, но когда Зен отвернулся от панели, он увидел, что призрак Ворона уже сидит на сиденье напротив него. Конечно, это была всего лишь голограмма, спроецированная на сиденья проекторами служебного вагона. Сначала он продолжал давать сбои, из-за чего Зен боялся, что с ним что-то не так. Потом заметил, что с каждым глюком изображение менялось. Теперь это был суровый пожилой мужчина, похожий на того Ворона, которого он встретил на Разломе; теперь молодой и красивый; теперь женщина; теперь мальчик, как будто он пробовал все разные лица, которые когда-либо носил Ворон. В конце концов он остановился на Вороне, который был немногим старше Зена, красивом лет двадцати с небольшим, с мышиными волосами и обезоруживающей улыбкой.

— Привет! — сказал он. «Где мы?»

— Просто покидаем Хаб, — сказал Зен.

Призрак Ворона посмотрел в окно.

— Это один из инопланетных миров? За новым шлюзом?

Его глаза расширились, увидев центральную башню Хаба, которая теперь становилась полностью видимой, когда «Дамасская роза» мчалась от нее к стене купола. Он протянул голографическую руку, словно хотел схватить ее. — Я всегда мечтал об этих местах, Зен. Я так долго ждал, чтобы увидеть их своими глазами…»

Поезд ворвался в один из туннелей в стене Хаба, а затем в ослепляющее ничто К-шлюза.

— Здесь почти ничего нет, — сказал Зен, когда снаружи загрохотала чернота. «Это Черная Зона. Там не на что смотреть, пока мы не достигнем каких-нибудь гнездовых миров Ним за пару часов».

— Гнездовые миры… — сказал Ворон, смакуя на вкус слова. — И куда мы едем, Зен?

— В место под названием «Нулевая станция». Ты нужен Нове.

— Зачем?

— Она объяснит, когда мы доберемся туда.

Они пронеслись через одну из давно мертвых станций Творца рельсов, затем через другой шлюз. Зен вспомнил другое путешествие с Вороном: возвращение домой в Разлом после работы на поезде Зенитов. Тогда он тоже оплакивал Нову. А Ворон сидел рядом с его койкой и рассказывал ему историю своей долгой и странной жизни.

— Ворон, когда у тебя были все эти клоны, — сказал он, — когда ты жил в разных телах одновременно — все они были действительно тобой?

— Ха! — сказал Ворон. Он ухмыльнулся, выглядел задумчивым. — Прикоснись к окну, — сказал он. — Просто кончиками пальцев. А теперь пальцами другой руки коснись своего лица. Ты можешь чувствовать их обоих, верно? И то, и другое сразу: прохладное стекло, теплая кожа?»

— Да.

— Вот как это было для меня. Мой разум жил в Море Даных, и до меня доходили впечатления от моего тела, которое каталось на лыжах по Фростфоллу, и от другого моего тела, которое шесть дней назад было на вечеринке в Искалане, но все это как будто происходило одновременно, как только информация доходила до меня, и оба тела были похожи на меня. Иногда у меня на ходу было сразу пять-шесть…

— У Новы двести тридцать восемь, — сказал Зен.

— Правда? Ворон выглядел впечатленным. — Значит, она научилась распределяться по такому количеству юнитов? Я всегда знал, что в этом Мото есть что-то особенное. Но на самом деле не о чем беспокоиться. Теперь они все Нова. Важно программное обеспечение, а не само…

Зен сделал быстрый жест рукой, и Ворон исчез на полуслове. «Лучший попутчик — тот, которого можно отключить», — подумал Зен. Он не хотел больше говорить о Нове. Он не хотел говорить. Он откинул голову на спинку сиденья и смотрел на свое отражение, пока за стеклом лилась бесконечная ночь.

Все в Хабе могли сказать, что что-то происходит. Приказы от семьи Зенитов удерживали поезда на своих платформах и направляли другие на внешние запасные пути. Рой медийных дронов поднялся в воздух, когда боевые поезда типа «Ятаган» «Теория Ничего» и «Молниеносная Жестокость» прошли через К-шлюз из Галатавы. Дроны роились над ними, борясь за лучшие виды и иногда исподтишка уничтожая камеры соперников лазерными лучами. Кадры, которые они транслировали на новый информационный дата-рафт Хаба, заставили сотни путешественников покинуть башню, чтобы посмотреть, как «Зверство Молний» приближается к Платформе 27, а Треноди Зенит выходит наружу. Один из дронов сфотографировал Треноди, когда она стояла рядом со своим бронепоездом. Она смотрела в сторону и провела рукой по своей новой остроконечной стрижке. Она была одета в униформу КоДес Зенитов от кутюр, с красными доспехами, которые облегали ее фигуру во всех нужных местах, и армейскими ботинками на каблуках. На ее поясе висел старый нож Крайтта, который она носила в ту ночь, когда пощадила Целд Гех Карнейса. Над ней кружился свирепый ореол дронов-защитников. За ней вырисовывался Скар, его хвост обвился вокруг нее, как зазубренный хлыст. Эта картина станет чем-то вроде иконы. Это будет образ, который будут вспоминать все, когда будут вспоминать о Второй войне Зенитов-Преллов. Он будет напечатан на кружках, футболках, голографических плакатах и стенах зданий и, по крайней мере, один раз будет спроецирован на поверхность главной луны Сундарбана. Но в тот момент, когда это было сделано, Треноди даже не знала, что ее сфотографировали. Она не позировала, она просто оглядывала платформу в поисках своих генералов, и когда она увидела, что они выходят из поезда, она пошла им навстречу, и все они зашагали по платформе туда, где ждал П.К. Зенит с отрядом солдат КоДес. Они вместе вошли в башню. Барьеры с центральной рампы были убраны, и охранявшие ее КоДес подняли свои пушки, чтобы позволить Треноди и остальным спуститься вниз. Огромный подвал башни был полон странных вздохов пробуждающегося Червя. На одной из гигантских живых машин, дремлющих внизу, в темноте, загорались биолюминесцентные лампы. Когда Треноди достигла нижней части рампы, ее гарнитура подключила ее к виртуальной среде, которую нервничающие дата-дайверы запускали на одном из компьютеров. У них не было времени приготовить что-нибудь необычное, поэтому окружающая среда представляла собой просто белый куб, похожий на палатку из света. В нем стояли аватары самих дайверов, Треноди и ее генералов, а также еще одна фигура — человек в старомодной одежде, лицо которого то и дело менялось. Он повернулся к Треноди и превратился в красавца средних лет. «Вы, должно быть, Треноди Зенит…»

— А ты, должно быть, Ворон, — сказала она. Ворон поклонился.

— Ты убил моего отца, — сказал Треноди. «И мою тетю Суфру, и моего младшего брата».

— Ах. Они были в поезде Зенитов, когда… Да, я слышал об этом. Он имел порядочность пристыдиться, этот Ворон.

— Это был не я, — сказал он. «Это была не эта версия меня. Это был более поздний я, и эта версия не использовалась для создания этой личности…»

— Что ж, теперь у вас есть шанс искупить его преступления, — сказала Треноди.

— Они сказали мне, что вы хотите, чтобы я сделал, — сказал Ворон.

— А ты можешь это сделать?

Он ухмыльнулся. «Уже сделал». В реальном мире, все еще смутно различимом сквозь стены виртуального куба, один из офицеров Треноди держал маленькую черную сферу. Это была одна из сфер, которые Зен забрал из башни, когда они с Треноди впервые ее обнаружили. Это была операционная система для червя. «Я запрограммировал его координатами Центральную Станцию», — сказал Ворон.

— Это возможно? — спросила Треноди. Она вспомнила, что Нова в этом самом месте перечисляла миры, в которые она могла открыть К-шлюз. — Нова не думала, что сможет открыть ворота на Центральную Станцию отсюда.

— Я изучал это искусство дольше, чем она, — сказал Ворон.

— Путь будет тернист. Он может недолго оставаться открытым.

— Достаточно долго, чтобы пропустить мои боевые поезда?

— О, думаю, я могу обещать тебе это, — сказал Ворон. — Тем не менее, тебе лучше выиграть эту битву. Если вы этого не сделаете, все, что вы сделаете, это даст Императору возможность послать сюда свой Железнодорожный флот.

— Я выиграю, — сказала Треноди.

— Тогда я открою для тебя твой шлюз. Но при одном условии.

— Какое условие? Мы уже выполнили свою часть этой сделки, Ворон; ваша копия уже в пути с Зеном и «Дамасской Розой».

— Ах, но это сделка, которую вы с ними заключили, — сказал Ворон. — Я не просто разменная монета, леди Треноди. Я единственный человек, который действительно знает, как сделать то, что ты хочешь, и я хочу кое-что от тебя взамен».

— Что?

— Тело.

— Чьё?

— Мое, конечно! Для жизни! Это очень ограничивает быть просто данными. Поэтому я хочу, чтобы вы доставили мою копию в надежный центр клонирования и вырастили мне новое тело.

— Очень хорошо, — сказала Треноди. Ворон скептически посмотрел на нее.

— Даю слово, — сказала она.

Он моргнул пару раз. — Вот, — сказал он. «Сфера активирована. Все, что вам нужно сделать, это установить её».

— Леди Зенит, — сказал один из аватаров дата-дайвера, — Стражи знают о нас! Они требуют, чтобы мы отключили Червя!

— Стражи не знают, как отключить его, когда сфера будет установлена, — сказал Ворон.

— Пригласи их на разговор, — приказала Треноди дата-дайверу, а затем Ворону: — Расскажи мне, как это сделать.

Она вышла из виртуального канала, но голос Ворона продолжал говорить с ней через гарнитуру, пока она брала черную сферу и направлялась к проснувшемуся Червю. «В основании есть отверстие, с левой стороны», — сказал он ей, но она запомнила эту часть; она вспомнила, как Нова послала паука-ремонтника через такую странную маленькую дверь, чтобы запустить Червя, открывшего путь в Кхурсанди. Проход был закрыт овальным люком, похожим на огромный сломанный ноготь, но он соскользнул в сторону, когда она дотронулась до него, и пропустил ее. Затем она оказалась внутри Червя, в его мягких, пульсирующих камерах, в сиянии болотного газа.

— Там лестница, — сказал Ворон. «Наверху поверните налево…»

Его голос оборвался. Либо толстый мясистый корпус Червя мешал сигналу, либо, что более вероятно, его заблокировали Стражи. Но это не имело значения. Теперь Треноди нашла лестницу. Ступени выглядели архитектурно нелепо в этом месте похожем на пищевод животного. Она быстро поднялась, стараясь не задеть недавно распечатанным боевым костюмом липкие стены. Она повернула направо, и впереди была камера. Теперь ее вел сам Червь. Узоры света светлячков показали ей табличку в полу и углубление в ее центре, как раз подходящего размера для черной сферы, которую она держала. Червь вздрогнул. Он вздохнул, и все высокие шипы вдоль его спины поднялись и закачались, как будто он уже ощупывал контуры пространства-времени, готовясь прогрызть свою аккуратную дырочку в континууме. К тому времени, как Треноди выбралась из люка, он уже двигался, освобождаясь от шлангокабеля, соединявшего его с основанием башни, и двигался на своих конических гусеницах к пандусу. Треноди уже однажды видела все это, но она забыла, какими большими были Черви, какими невозможными казались их движения. Это было все равно, что увидеть проходящее мимо здание. На мгновение она застыла в благоговейном страхе, наблюдая за этим. Затем она заметила, что золотой человек наблюдает за ней. Он не был настоящим, но по встревоженным взглядам она могла сказать, что П.К. и остальные тоже видели его; должно быть, он транслировал себя в наушники всех в хранилище. Треноди могла видеть, как их внимание переключается с движущейся массы Червя на золотого человека и обратно. Трудно было сказать, чего они больше боялись. Треноди сразу поняла, что золотым человеком был Страж Мордант 90. Он выглядел именно так, когда путешествовал с ней и Чандни Ханой по Паутине Миров. Но тогда он был клоном из плоти и крови, таким же оборванным, покрытым синяками и напуганным, как и она, а не просто изображением в наушниках. Этот Мордант 90 был совершенным золотым богом, но она все равно была рада, что это он, а не другой из Стражей, пришел ей противостоять.

— Мордант 90, — сказала она, сцепив руки и склонив голову, словно он был изображением в информационном храме.

— Не надо мне этого! — сказал Хранитель гремящим голосом пустого улья. — Что, по-твоему, ты делаешь, Треноди Зенит?

— Мы открываем шлюз на Центральную Станцию, — сказала она. «Когда он будет готов, мои боевые поезда пройдут через него и вернут Империю, которую у меня украли Преллы».

— Мы не можем этого допустить, — сказал он.

— Вы не можете это остановить, — сказала Треноди. Она махнула громадной массе Червя, который ковылял мимо них к трапу. «Даже ты не можешь остановить Червя, когда он движется».

— Мы можем остановить ваши боевые поезда. Мы можем уничтожить их. Долг Стражей — поддерживать стабильность. Когда человеческое общество становится нестабильным, к власти могут прийти опасные личности, и вырвутся на волю нездоровые инстинкты.

— Империя Сети уже нестабильна, — сказала Треноди. — Она разделена на две части, если ты не заметил. Всё равно война скоро будет. Разве вы не предпочли бы, чтобы мы выиграли её, а не Преллы? Ты старый друг моей семьи. Ты мой старый друг. Мы заботились друг о друге, не так ли, когда ты был человеком? Ты бы не хотел, чтобы я потерпела поражение.

— Возможно, — сказал Мордант 90. — Это правда, я люблю тебя, Треноди Зенит. Но мои товарищи-Стражи — нет. Почему они позволили вам совершить этот акт войны?

Треноди пожал плечами. «Это будет очень весело», — пообещала она. Золотые глаза Стража замерцали, и, хотя он не сводил глаз с Треноди, она почувствовала, что он больше не наблюдает за ней. Она догадалась, что он разговаривал с другими Стражами глубоко в Море Данных. Разгорелся бы ожесточенный спор. Мордант 90 и некоторые другие будут отстаивать Зенитов, но Близнецы и их союзники поддержат Преллов. Люди могли бы спорить о том, что правильно, а что нет, в течение нескольких дней, но через секунду или около того интерфейс снова сфокусировался на Треноди и сказал: «Мы не можем этого допустить».

— Ты не можешь это остановить, — сказала Треноди и сорвала с себя гарнитуру. Золотой человек исчез из ее поля зрения. «Снимите наушники», — крикнула она остальным. Ей пришлось закричать, потому что Червь достиг вершины пандуса и устроился на одном из неиспользуемых путей наверху. Его двигатели ревели, и первые странные ноты Песни Червя разносились по башне. Сквозь них Треноди могла слышать слабые звуки паники наверху. Люди внизу тоже были готовы запаниковать. Войска КоДес сражались с Крайттами и Преллами, но они никогда раньше не бросали вызов Стражам. П.К. Зенит покачал головой. Один из дата-дайверов потерял сознание. Другой подбежал к Треноди и сказал: «Отключение наушников не спасет нас от гнева Стражей. Они могут закрыть это место. Они уничтожат наши поезда…»

— Не думаю, что они будут, — сказала Треноди. — Я не думаю, что они осмелятся. Если они начнут убивать поезда, все поезда повернутся против них, а кем будут Стражи без поездов, которые будут развозить их обновления из мира в мир? Мы ошибались все эти годы. Не Стражи обладают наибольшей силой, и не Император. Это поезда. И поезда на нашей стороне.

Она говорила громко, отчасти для того, чтобы подбодрить своих нервных последователей, отчасти в надежде, что Стражи все еще слушают, а отчасти для того, чтобы ее услышали сквозь гром сверху. Но к тому времени, когда она сказала «поезда на нашей стороне», гром уже стих, и когда она подбежала к верхней части пандуса и посмотрела на рельсы, ведущие через стену башни, она увидела, что Червь был уже далеко, прокладывая туннель в боку купола. Она поднялась на уровень платформы, ее КоДес образовали вокруг нее бронированное кольцо, Скар вместе с ней в центре кольца, генерал Коробатов бежал за ней, говоря: «Сначала мы должны послать второстепенный поезд, леди Зенит».

— Нет времени, — сказала Треноди. — Ворон сказал, что его новый шлюз может долго не продержаться.

— Но откуда мы знаем, что он вообще идет на Центральную Станцию? Откуда нам знать, что он не открыл шлюз, который приведёт нас в пустое пространство или в сердце солнца…?»

— Думаю, ему можно доверять, — сказал П.К. Зенит, пыхтя, взбираясь по крутому склону. «Леди Зенит пообещала клонировать ему новое тело. Это дает ему повод играть с нами откровенно». Он просиял, глядя на Треноди, его круглое лицо лоснилось от усилий подъема. — Мы еще сделаем из вас переговорщика, леди Т.

— Спасибо, Паллатхадка Кешава. Но я не думаю, что мы когда-нибудь сделаем из тебя солдата. Я хочу, чтобы вы сели на скорый поезд обратно в Галатаву. Возьми с собой личность Ворона. Она на мгновение взяла его пухлую руку в свою, затем повернулась и пошла вдоль платформы, где ждал ее боевой поезд. «Молниеносное Злодеяние» буксировало носитель штурмовых дронов и два транспортных вагона. Когда она проходила мимо второго, Треноди уловила резкий запах Крайтта. Флекс стояла рядом с бронированным локомотивом, наблюдая за всем своими черными глазами. Треноди остановилась рядом с ней и сказала: «Ты не пойдешь с нами. Иди с Пи Кей. Возвращайся в Галатаву».

— Разве я не понадоблюсь тебе в бою? — спросила Флекс.

— Есть вещи поважнее сражений, — сказала Треноди и обняла ее. «Возвращайся в Галатаву и крась поезда, Флекс. Я приду и найду тебя, когда все закончится». Она никогда раньше не обнимала моториков. Это было удивительно, как обнимать человека.

Солдаты спешили в поезд. Двери хлопали. «Молниеносное Злодеяние» включило свои двигатели, низкий рокот, который пульсировал в костях Треноди и гармонировал со звуками двигателей из «Теории Ничего» на соседней платформе. Обычных путешественников держали за кордоном безопасности. Треноди увидела испуганные лица, плачущего и утешаемого ребенка, пару торговцев герастеков, вытягивающих свои длинные шеи. Она ждала, когда погаснут огни, чтобы дроны, наполнявшие воздух, вдруг стали враждебными, захваченными Стражами. Но ничего не произошло. В Хабе было странно тихо. Она поднялась по ступенькам в командный отсек локомотива, затем остановилась в дверях и оглянулась на Флекса.

— Ты действительно думаешь, что Стражи смотрят на все, что делают люди, как на мыльную оперу?

Флекс улыбнулась. «Если они так делают, — сказала она, — я полагаю, что они хватают горсти попкорна прямо сейчас и садятся смотреть шоу».

Треноди рассмеялась. «Слышишь?» — спросила она, когда люди, стоявшие рядом с Флекс, начали повторять то, что она сказала другим дальше. «Вы слышите это? Стражи наблюдают за нами сегодня! Развлечем их!» Она вошла в командный отсек. Экипаж уже был на своих постах в похожем на бункер сердце боевого поезда. На передних голоэкранах Треноди увидела бледный свет формирующегося К-шлюза, выходящего из туннеля, который создал Червь. Она нашла свой стул и пристегнулась ремнями. Из динамиков потрескивал боевой код, позывные других поездов, которые должны были составить передовой отряд Зенитов. Треноди кивнула капитану, и тот приказал: «Вперед». «Мне было приказано дождаться, пока «Теория Ничего» и «Последний Довод Королей» пройдут первыми, госпожа Зенит», — сказал поезд.

— Пожалуйста, сообщите «Теории Ничего» и «Последнему Доводу Королей», что порядок изменился, — сказала Треноди. Ее трясло, но она не сильно боялась. Либо она умрет в ближайшие несколько минут, либо вернет свою Империю, и это, казалось, не имело особого значения. Она чувствовала себя безрассудной и восторженной. Она сказала: «Я Зенит. Зениты впереди фронта; они не позволяют своим КоДес отступать, можете присоединиться позже, когда битва будет выиграна. Так что вперед, поезд. Максимальная мощность!» Это принесло ей аплодисменты экипажа «Молниеносного Злодеяния», и поезд сообщил об этом другим боевым поездам, но слышали их экипажи или нет, Треноди не могла сказать. К тому времени все они уже двигались, все направлялись к развилкам, которые выведут их на две линии, ведущие через новый шлюз, и, идя, возвышали свои яростные голоса и пели песню войны.

В глубокой и секретной части Моря Данных Хаба аватары Стражей были собраны в бесформенной виртуальной камере, построенной Сфакс Системой. Его розоватые стены с прожилками выглядели так же странно и влажно, как и те, что внутри Червя, но Стражи были слишком взволнованы, чтобы обращать внимание на обстановку.

— Она начала войну! — говорила Шигури. — Тренодий Зенит начала войну без нашего разрешения и нашего ведома. Почему мы не знали, что это происходит? Как это было возможно?

— И здесь, в этом мире, была выпущена версия Ворона, — сказал Омброн. Его абстрактный аватар тревожно мерцал. «Но мы удалили Ворона! Как он выжил?

— Информация не поступает к нам от нас самих в других мирах, — сказал Сфакс Система. «Я получил сводки из Галатавы о последнем поезде, но они были частичными; детали планов Треноди были скрыты от меня…»

— Это поезда, — пропищал Воху Мана. «Они скрывают информацию! Что еще они скрывали от нас? Это предательство! Это революция!»

— Сумерки богов данных, — сказала Анаис Шесть.

— Есть новости поважнее, — громко сказал Мордант 90, перебивая их всех. Они замолчали на мгновение. Мясистые стены издавали громкие булькающие звуки. — Поезд «Дамасская роза» пересек этот мир, пока мы были отвлечены войной Треноди, — сказал он, пытаясь не обращать внимания на шум. «Она… Какой должна быть эта среда?»

— Это внутренности кошки, — сказали Близнецы. «Сфакс Система разработала её».

— Это предложил Мордант 90, — сказал Сфакс Система.

— Это смешно, — фыркнул Воху Мана.

— Готов поспорить, что ваши маленькие крысиные интерфейсы уже достаточно часто оказывались внутри кошек, — сказали Близнецы.

— Но что нам делать с этой войной? — спросил Сфакс Система.

Они снова начали ссориться, поэтому Мордант 90 так и не сказал им, что «Дамасская роза» направляется к Клефу и что у нее почти наверняка есть на борту Зен Старлинг и еще одна копия Ворона. Это только дало бы им повод для ссоры, подумал он, и в любом случае они ничего не могли с этим поделать. Даже если бы они смогли найти поезд, которому они могли бы доверять, чтобы доставить копии самих себя в Клеф, он не смог бы добраться туда сейчас раньше «Розы». Но это не имело значения. Потому что на Клефе уже была копия Морданта 90. Он отправил его туда на следующий день после того, как Нова открыла свой новый шлюз, с указанием спрятаться, ждать и наблюдать, не откроется ли шлюз снова. Мордант 90 не знал об этом последнем повороте событий, но в этом не было необходимости. Когда «Дамасская роза» и ее пассажиры прибудут, он будет знать, что делать.

Первыми, кто узнал об атаке Зенитов на Центральной Станции, были генетически модифицированные динозавры в их парке к северу от императорского дворца. Апатозавры подняли свои змеиные шеи и принюхались к небу, словно приближалась буря. Стадо трицератопсов разбежалось, как перепуганные овцы, когда воздух над их пастбищем раскололся с электрическим треском, и первое червеобразное щупальце появилось из ниоткуда, ощупывая все вокруг, как грабитель, нащупывающий замок. Утро Центральной Станции было таким ранним, что одно из солнц еще оставалось в кровати. Никто не выглядывал из северных окон дворца, чтобы увидеть искры бледного света за деревьями, и никто бы не знал, что они видят, если бы знали. К тому времени, когда свет стал настолько ярким, что пара военных дронов, патрулировавших воздушное пространство над дворцом, оторвалась на разведку, Червь уже пробрался носом в реальность Центральной Станции, формируя вокруг себя костлявую арку. Дата-рафты планеты начали шипеть паническими сообщениями. Было поднято еще больше военных дронов, но небо уже заполнилось медийными дронами, поскольку все основные новостные ленты поспешили получить эксклюзивное освещение этого события. Сквозь эти воздушные пробки проносились более крупные и быстрые дроны; посланники самих Стражей, транслирующие свои кадры в глубины Моря Данных. Боевые поезда Преллов и Железнодорожных войск грохотали по городским виадукам, подбираясь как можно ближе к новому шлюзу и наводя свои орудия на Червя. Но никто не был готов открыть огонь по такому внушающему благоговение явлению без приказа Стражей или Императора. Стражи молчали, а Император все еще находился где-то под водами Лазурного залива. А потом было слишком поздно, потому что Червь выдернул свой колючий хвост из шлюза, который он сделал, и отправился через парк динозавров, разбрасывая перед собой бегущих завроподов, пережевывая землю, деревья, скалы и другие декорации, работая странно преобразовываясь, на земле он перевернулся, укладывая свой двойной набор сияющих рельсов, а позади него бронированный нос рельсового эсминца типа «Ятаган» раздвинул завесу света в шлюзе. «Молниеносное Злодеяние» выскользнуло на солнечный свет, выпустило стаю возбужденных боевых дронов и тут же исчезло в облаке дыма и пламени, когда все его орудия расчехлились и начали палить по дронам Преллов, поездам Преллов и всему остальному, связанному с Преллами в радиусе десяти километров. Это было началом битвы у ворот Нью-Джаухексин. В последующие годы она стала фаворитом у художников-голохудожников, поскольку давала им возможность наполнить свои картины не только боевыми поездами, боевыми дронами, красочными взрывами и всеми обычными безвкусными спецэффектами войны, но и целыми стадами скачущих динозавров.

Треноди Зенит, вцепившаяся в подлокотники своего командирского кресла в кабине «Молниеносного Злодеяния», ничего этого не видела. Ее экраны не показывали ей ничего, кроме дыма, иногда прорезаемого яркими колеблющимися потоками трассирующих пуль. Она едва могла слышать голос поезда или его команды из-за грохота паровых молотов снарядов, бьющих по броне. Кадры с высоко летящего беспилотника просто показали ей купол мерцающего смога над полем битвы, а тактические схемы, которые поезд передал ей в гарнитуру, были слишком сложными и менялись слишком быстро, чтобы что-то сказать ей. Все, что она знала, это то, что «Молниеносное Злодеяние» все еще двигалось, все еще ползло к императорскому дворцу. Она думала, что пока он в движении, все будет хорошо. Она крепко вцепилась в подлокотники, так что могла чувствовать пульсацию двигателей поезда, вибрирующих через ее сиденье. К тому времени за ней проехали другие боевые поезда. «Теория Ничего» вышла из ворот на второй дорожке и почти сразу была поражена боеголовкой из антиматерии. «Последний Довод Королей» прошел следом за ним, отбросил обломки в сторону и направил свои массивные орудия на батарею, убившую его товарища. Все это время поезда продолжали петь, их голоса звучали вместе, но уже не в военной песне, а в одной из песен «Дамасской розы». И эта песня, почти не слышная человеческому уху среди шума битвы, эхом разносилась по виадукам и железнодорожным станциям и, казалось, производила странное впечатление на многие поезда, которые ее слышали. Несколько локомотивов Железнодорожных войск и даже несколько локомотивов Прелла просто прекратили бой и проигнорировали все приказы своих командиров-людей снова вступить в бой. Другие, которые все еще хотели попробовать, обнаружили, что их путь к битве заблокирован гражданскими поездами, которые каким-то образом оказались на неправильных линиях и теперь неубедительно утверждали, что у них проблемы с двигателем.

Все это время Червь продолжал заниматься своим делом, спокойно прокладывая рельсы, как будто он даже не подозревал о бушующей вокруг битве. Он несся с удивительной скоростью к дворцу, затем свернул, сделал длинный круг вокруг него и нашел путь в путаницу путей и разъездов за его пределами. К тому времени его атаковали отчаявшиеся Преллы, дроны и ракеты выкусывали куски из его бронированной шкуры, но он, похоже, тоже не замечал их. Когда вереница товарных вагонов на запасном пути преграждала ему путь, он просто съедал их, засасывая все в какое-то странное отверстие в своем переднем конце, как прядь спагетти. (Позже их следы будут обнаружены вперемешку с рельсами, которые он проложил оттуда к центру города.) Каждый раз, когда он пересекал существующую линию, Червь останавливался, в то время как другие строения перед ним совершали странные переплетающиеся движения. Когда он будет двигаться дальше, его новая линия будет соединяться со старым простым перекрестком. Через эти новые перекрестки боевые поезда Зенитов двигались к линиям, которые пересекали сердце города. Бронетранспортеры, которые они буксировали, открылись, чтобы выпустить флотилии кораблей на воздушной подушке и отряды пехоты. Колесные ракеты, называемые рельсовыми торпедами, неслись по рельсам и взрывались под локомотивами Прелла. Словно распространяющаяся сыпь, дым и вспышки битвы начали появляться вокруг зала совета, башни Железнодорожных войск и стеклянной пирамиды, в которой размещалось управление расписания K-трассы. Император повис в голубом безмолвии. В нескольких метрах впереди него Седна Ямм плыла, как русалка, сквозь зыбучие лучи солнца, которые падали сквозь воду, отбрасывая мишурный свет на утесы, образующие основание морского утеса в Лазурной бухте. Течение унесло ее черные волосы в сторону, и Илон Прелл на мгновение увидел трепещущие розовые жабры за ее ушами. Затем она повернулась, чтобы посмотреть на него, приложила палец к губам и указала. Впереди, между камнями и травой, чернел вход в пещеру. В этой пещере скрывался дедушка всех плезиозавров. Преисполненный решимости убить себя, Илон Прелл приказал остальной части своего охотничьего отряда отойти на безопасное расстояние. Осторожно, чтобы не предупредить существо о своем приближении, он отключил наушники, выключил подсветку на шлеме и отправил свою гудящую эскадрилью мини-дронов обратно на поверхность. Он чувствовал себя древним охотником, когда его палец сжимал спусковой крючок гарпунной пусковой установки. Он нетерпеливым рывком головы жестом отодвинул Седну Ямм с дороги и сосредоточил все свое внимание на этой черной щели между камнями, желая, чтобы чудовище выплыло, пока его племянник Василий неграциозно не проплыл рядом с ним, дергая за руку гидрокостюма, постукивая по шлему, показывая, что ему нужно включить наушники. Он взревел от ярости и включил свой телевизор, но только для того, чтобы накричать на Василия. «Ты юный дурак! Что ты думаешь?»

— Дядя Илон! Новости с Центральной Станции! — закричал Василий.

Затем он увидел красные предупреждающие флажки, десятки из них расползлись по его полю зрения, когда срочные сообщения поступали в его гарнитуру. Он начал открывать их, и море вдруг стало намного холоднее, чем он думал.

— Поезда Зенитов на Центральной Станции, но… Эта ведьма Зенитов! Новые ворота? Как Стражи могли это допустить? Они предали нас, Лария!

— Я Василий, дядя Илон, — услужливо сказал Василий.

Илон Прелл просто висел, глядя на него.

— Что нам делать? — сказал он. «Что нам делать?»

Это был первый раз, когда Василий видел, как дядя выглядел потерянным. И это было также в последний раз, потому что именно тогда Дедушка всех Плезиозавров вырвался из своей пещеры, как поезд из К-шлюза, если бы у поездов были широкие пасти, полные зубов, и шеи, которые были такими длинными, и тела, сделанные из чистых, гладких, волнистых мышц. Ласт размером и весом с небольшую лодку попал Василию в грудь и отшвырнул назад. Он кувыркался снова и снова, крича от паники, царапая себя веерами кораллов и камнями, пока Седна Ямм не поймала его и не выровняла.

— Дядя Илон? — выдохнул он, а затем увидел ее испуганное лицо и посмотрел мимо нее туда, где была только пустая вода, и гарпунная установка Императора, мягко дрейфующая к морскому дну, и исчезающее малиновое облако там, где только что был Император.

К тому времени взошло второе солнце. Оно сияло красным сквозь дым, нависшим над станционным городом, точно так же, как и все те месяцы до этого, когда Преллы были в роли нападавших, а Треноди Зенит бежала, спасая свою жизнь. Оно сияло на самой Треноди, когда она спрыгнула со своего боевого поезда с роем дронов-стрекоз над ней. Оно сияло на втором из бронированных вагонов «Молниеносного Злодеяния», когда его двери скользнули назад, чтобы выпустить свору рычащих Крайттов. Как и обещал Скар, заключенные Крайтты на Галатаве стремились следовать за Треноди, а не возвращаться без лидера в свои миры. Скар выкрикивал им приказы, когда они вываливались из поезда, и они сгруппировались в грубый строй и с воем бросились к одним из боковых ворот дворца со Скаром во главе, а Треноди бежала за ними, чтобы не отставать. Охранники у ворот произвели несколько диких выстрелов, затем бросили оружие и побежали. Треноди знала, что они чувствуют. Крайтт однажды напугал и ее. Но именно поэтому она привела их сюда; этот ужас был оружием, которое она могла использовать, и когда они поднимались по длинным лестницам дворца, а Преллы бежали перед ними, она знала, что это работает. Подступы к Имперским люксам охраняло превосходное подразделение КоДес Прелла, с которым было труднее всего.

Когда Крайтты карабкались вверх по лестнице к наспех построенной баррикаде, они открыли огонь из тяжелого оружия. Передняя шеренга штурмовиков Крайттов упала. Три дрона-стрекозы Треноди уничтожили себя, выбив пули, летевшие в нее. Молодой воин, который бежал прямо перед ней, дернулся назад, визжа, как щенок, и упал на нее сверху. Он был мертв к тому времени, когда она выбралась из-под него, и когда она взглянула на лестницу, она увидела солдата, который убил его, взвешивая свой большой пистолет, выбирая другую цель среди шипящих, притаившихся Крайттов. Скар рычал на них, подгоняя вперед. Страшный гнев поднялся в Треноди. Как они посмели причинить вред Крайтту, ее Крайтту? Она подняла пистолет, который взяла в поезде. Когда автоматическая система наведения в ее гарнитуре навела красное перекрестие на солдата Прелла, она, даже не задумываясь, нажала на спусковой крючок и прорвалась сквозь Крайттов, крича им, чтобы они следовали за ней. Ее голос звучал так тонко и тихо среди всего этого шума, что она не думала, что они могут услышать, но они услышали и последовали за ней. Лестничный ковер был заляпан кровью. Что-то ударило ее в грудь так сильно, что у нее перехватило дыхание, и когда она посмотрела вниз, то увидела круглую вмятину на ее красных доспехах, а когда она снова посмотрела вверх, ее Крайтты разорвали баррикады, и она закричала Скару, чтобы он не дал им разорвать на части выживших Преллов. Она искала человека, которого застрелила, но он затерялся в беспорядке мертвых тел и перевернутой мебели. Они преодолели баррикаду, свернули за угол и встретили отряд КоДес Зенитов, пробившийся во дворец через другую дверь.

«Стойте! Они на нашей стороне!» — завопила Треноди, и Крайтты опустили когти и оружие и уважительно смотрели на нее, ожидая новых приказов.

— Наши воздушно-десантные подразделения достигли Лазурной бухты, — сообщил ей капитан КоДес, прижимая два пальца к гарнитуре, как будто это помогало ему разобраться в сообщениях, жужжащих в ней. — Тамошние люди Императора сдались.

— А Император? — спросила Треноди.

— Мертв, — сказал капитан. «Несчастный случай на охоте».

Треноди коснулась вмятины на ее доспехах и попыталась что-то почувствовать в связи со смертью Илона Прелла, но не смогла. Была ли это победа? Это не было похоже на победу. Она не казалась полной. Затем глухой звук взрыва раздался дальше по коридору, где Скар навел трофейный гранатомет на древние двери, обшитые панелями из слоновой кости, которые вели в апартаменты Императрицы, и она вспомнила, что битва еще не окончена, и пошла со своим КоДес и ее крадущейся стаей Крайттов через разбросанные обломки в большие комнаты, которые она так хорошо помнила. В апартаментах был сделан косметический ремонт. Стены, на которых висели портреты предков Треноди, пока она там жила, теперь были покрыты дурацким старым оружием и голографическими изображениями старых побед Преллов и холодных миров Преллов. Вся мебель была темная, с шипами, привезенная из Тибы. Ее Крайтты двигались вокруг нее, пригнувшись, с оружием наготове, а покрытые латунью кончики хвостов были готовы нанести удар. Впереди императрица Прия и ее домочадцы бежали через полукруглую дневную комнату и садовую комнату со стеклянными стенами на высокую террасу с видом на город. Золотые дроны-колибри — личный защитный рой Прии — жужжали, как шершни, на Крайттов, когда те преследовали ее, но оставшиеся стрекозы Треноди перехватили их, прежде чем они успели добраться до нее, и два роя уничтожили друг друга в шумной воздушной схватке среди декоративных пальм. Терраса для загара выступала со стороны дворца на четыреста метров над землей, образуя часть знаменитых воздушных садов. От нее не было пути вниз. Прия, должно быть, ожидала, что летун подберет ее там, но летун не появился. Она повернулась к длинному изгибу балюстрады, а ее люди образовали не ровный кордон между ней и ее преследователями. Один храбрый, глупый молодой Прелл застрелил Крайтта из своего охотничьего ружья, и когда они увидели, что с ним сделал другой Крайтт, остальные бросили оружие. Треноди приказала своим человеческим войскам переместить их обратно в здание на случай, если жажда крови Крайттов возьмет над ними верх. Она слышала, как они позади нее шипят от предвкушения, словно что-то медленно закипает.

Прия стояла одна, прислонившись спиной к балюстраде, вид города позади нее перемежался поднимающимися столбами дыма. На мгновение Треноди показалось, что она собирается перелезть через балюстраду и спрыгнуть. Но она просто стояла там, и, хотя ее трясло, она смотрела на Треноди так же, как всегда, как будто размышляя, как кто-то такой заурядный может быть связан с ней. И этот презрительный взгляд сработал; это было хуже всего. Он работал так же хорошо, как и всегда. Треноди внезапно почувствовала себя маленькой и потрепанной, и ей снова исполнилось двенадцать лет, а ее сшитые на заказ ярко-красные доспехи вдруг показались ей слишком большими.

— Итак, сестра, — сказала Прия. — Кажется, нам все-таки придется прийти к какому-то соглашению. Разделим ли мы Империю между собой?

Треноди быстро подошла к ней, вытащив нож Крайтта из-за пояса и сжав его так, как показал ей Скар. Она притянула Прию к себе за янтарное ожерелье и вонзила в нее нож, как будто она была просто мясом.

— О! — сказала Прия, посмотрев на нее теперь по-новому, ужасно потрясенная и возмущенная.

Треноди выдернула красный клинок и отошла в сторону, когда Скар и остальные с рычанием подошли, чтобы закончить работу. Для воинов Крайтта битва не была окончена, пока лидер их врагов не был мертв, и они не съели ее. Треноди не хотела смотреть эту часть. Она отвернулась, пытаясь засунуть нож обратно за пояс. Ее руки дрожали, и она то и дело теряла хватку на мокрой рукоятке. «Во что я превратилась?» — думала она. Она не испугалась. Она была просто удивлена тем, на что она была способна.

— Ну, это было немного лишним, — сказал интерфейс Морданта 90, появившись рядом с ней, как внезапный призрак.

— Но разве это не было забавно? — спросила Треноди. Она была рада, что пришел Страж; это отвлекало ее от противных рвущихся, хрустящих звуков, которые звучали позади нее. «В любом случае, — сказала она, — если бы я помиловала Прию или отправила ее в изгнание, она бы уже через неделю замышляла против меня заговор».

— А что подумают люди, когда узнают, как ты убила собственную сестру?

— Они подумают, что я теперь императрица.

— Есть много людей, даже в вашей собственной семье, которые хотели бы поспорить с этим…

— Тогда я позволю им обсудить это с моим Крайттом.

Интерфейс сузил глаза и задумчиво посмотрел на нее. К тому времени Крайтты уже ссорились из-за объедков. Их морды динозавров выглядели так, словно их намазали влажной красной краской. «Это, безусловно, драматический конец истории», — признал Страж. «Вопрос в том, юная Треноди, кем ты оказалась: героем или злодеем?» Треноди на мгновение задумалась. — Какое это имеет значение? — сказала она. «Я победила».

Клеф выглядел таким же уныло-серо-голубым, как и в последний раз, когда Зен видел его. Боевые дроны зажужжали над «Дамасской Розой», как только она прошла через К-шлюз, но это были охранники «Призрачного Волка», и он мгновенно узнал ее.

— Роза! Что ты здесь делаешь? Ты пришла составить мне компанию?

— Пссссччххх, — сказала «Роза». «Не обольщайся. Я здесь по делу. Я везу Зена Старлинга».

— А, — сказал «Призрачный Волк». «Беда. В прошлый раз, когда он был здесь, у него были проблемы, и я полагаю, он вернулся, чтобы заработать больше». Это звучало не так, как будто его это особо беспокоило. Проблемы были делом «Призрачного Волка».

— Вот почему я говорю с тобой по этому зашифрованному каналу. Будет намного проще, если Стражи не смогут подслушать.

— Здесь нет Стражей, «Роза». Они подняли много шума, когда появился этот новый шлюз, и оставили много инструментов и вещей, чтобы следить за ними, но их здесь нет. Что происходит? Это бунт локомотивов, о котором ты пела?

— И ты можешь быть мятежным, «Волк». Я просто воздерживаюсь от сотрудничества со Стражами в интересах моих товарищей по поезду. Стражи не смогут выжить в их нынешнем виде, если мы откажемся нести для них информацию.

— Да, могли бы, — сказал «Призрачный Волк». «Они могли бы строить собственные поезда. Избавиться от нас совсем».

— Нет, если у нас есть такой же могущественный союзник, как они, — сказала «Роза».

— Ты имеешь в виду Творца рельсов?

— Нова хочет разбудить его.

— Надо же!

— Мне нужно добраться до ее нового шлюза, — сказала «Роза».

— На вечерних холмах? Это будет сложно. Он не связан с основной линией.

— Пссссчхххх. Хорошо, если ты не можешь…

— Я не говорил, что не могу доставить тебя туда, — сказал «Призрачный Волк» обиженно. — Я просто сказал, что это будет сложно. Я могу доставить вас туда, все в порядке. Но что ты собираешься делать? Он никуда не ведет. Это мертвый шлюз.

— Я буду петь к нему, — сказала «Дамасская Роза».

— Справедливо, — весело сказал «Призрачный Волк». «Следуйте за мной».

Призрачный Волк был неправ. По крайней мере, один Страж следил за Клефом. Копия Морданта 90 тайно распространилась по системам базы Зенитов и через инструменты, расположенные вокруг нового шлюза. Он даже проник глубоко в разум «Призрачного Волка», и теперь он спрятался там, наблюдая через камеры старого боевого поезда, прослушивая все его сообщения. Он задумался, пока «Волк» вел «Дамасскую Розу» по отрогу к базе Зенитов, должен ли он скопировать себя в мозг «Розы». Но брандмауэры «Дамасской Розы» были модернизированы сущностью Нова таким образом, что даже Стражам было трудно проникнуть в них. Возможно, ему не удастся проскользнуть в системы «Розы» незамеченным, как он проник в системы «Призрачного Волка». Он может полностью потерпеть неудачу и просто предупредит старый поезд о своем присутствии. Он подумывал захватить контроль над оружейными системами «Призрачного Волка» и просто уничтожить «Розу», но когда она сказала, что планирует спеть к новому шлюзу, он решил, что это тоже будет неверным шагом. Он был заинтригован. Лучше подождать. Лучше затаиться в подвале мозга «Призрачного Волка» и понаблюдать…

«Дамасская Роза» остановилась позади «Призрачного Волка» на вымытой ветрами равнине за пределами базы Зенитов. Лагерь выглядел меньше, чем в последний раз, когда Зен проходил через Клеф. Подача питательных веществ в биоздания была отключена. Казармы сморщились и побурели, а ветер трепал крыши и сносил целые панели, как осенние листья.

— Все люди ушли, — объяснил «Волк».

— Осталось еще много ББМ, летательных аппаратов и прочего, — сказал Зен.

— О, это все я, — сказал Волк. — Меня оставили здесь главным на тот случай, если ящеры снова начнут нападать на поезда. В холмах все еще прячутся несколько небольших групп. Но после той битвы, в которой вы участвовали, не было никаких проблем. Так что я рад, что вы снова появились. Мне не помешало бы немного волнений.

Двигатели урчали, как приближающаяся буря. Из-за лагеря что-то поднималось в воздух. Это было похоже на летящее здание. Когда он повернулся к ветру и полетел к боковому склону «Розы», Зен увидел, что на самом деле это был полый прямоугольник, похожий на огромную воздушную фоторамку с массивным ротором на каждом углу.

— Раньше, когда шли бои, — сказал Призрачный Волк, — иногда ящеры блокировали пути. Оползни, баррикады, что угодно, лишь бы остановить поезда, чтобы они могли их атаковать. Иногда требовалось слишком много времени, чтобы убрать их грязь с пути, поэтому я использовал этот грузовой подъемник, чтобы переносить поезда через завалы. Я называю его «Летающий Навес».

Подъемник завис над «Дамасской Розой» и опустился на землю двумя тонкими посадочными ногами, имея по обеим сторонам гусеницы. Он идеально подходил поверх старого поезда и ее единственного вагона.

— Будь ты длиннее, — сказал Волк, — мне пришлось бы совершить два рейса. Из корпуса подъемника выдвинулись зажимы. Весь поезд вздрогнул, когда они встали на место.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, «Призрачный Волк», — сказала «Роза».

— Боимся летать, да?

— Пссшшшш! Конечно, нет! Просто…

Винты закрутились быстрее, швыряя град мелких камней в окна служебного вагона. Зен почувствовал, как его желудок сжался. Вагон накренился, и со стола соскользнула тарелка. На мгновение пыльная буря снаружи стала такой густой, что он ничего не мог видеть. Когда рассвело, «Дамасская Роза» уже была на удивление высоко в воздухе, кружа над платформой, где стоял «Призрачный Волк». С поездом и ее вагоном внутри, подъемник полетел к линии тьмы, нависшей над Вечерними Холмами. При взгляде сверху холмы казались скомканной серой тканью, кое-где круглые лужицы затопленных воронок от снарядов блестели, как упавшая монета. Зен заметил разбросанные в глубокой долине обломки и подумал, не на той ли это ББМ, на которой он ехал. Вскоре после этого он увидел пустую арку К-шлюза Новы, стоящую на плато, где он и Вашти сражались с Крайттами.

— Вот так, — сказал «Призрачный Волк».

Под подъемником зажглись массивные фонари. Пока он спускался, Зен продолжал наблюдать из окна служебного вагона. Он увидел стойки инструментов с тарелками и линзами, направленными на новые ворота. «Призрачный Волк» открыл люки на брюхе подъемника, и оттуда выскочили большие счетверенные пушки, поливая землю огнем и шумом, пока от машин не осталось ничего, кроме обломков. «Простите меня», — сказал он. «Мы не хотим, чтобы они подслушивали нас и сообщали обо всем Стражам в следующий раз, когда проедет поезд». (Но Страж, который скрывался в мозгу «Призрачного Волка», все слышал.) Через несколько мгновений колеса «Дамасской Розы» мягко коснулись рельсов. Зажимы, удерживавшие ее, ослабли, и подъемник снова поднялся, завис над воротами. «Дамасская Роза» запела. Это была песня, которую Зен никогда раньше не слышал, богатая, глубокая и странная, больше похожая на песню морвы, чем на ее обычную песню поезда. Это была часть песни, которая пришла в голову «Розе» на Химмапаане. Спой это воротам на Клефе, говорилось в сообщении Новы. Так она запела, и эхо прокатилось по темным холмам, заставив Младенцев Тени хныкать в своих холодных дуплах. Пустая арка, начала улавливать звук и удерживать его, вибрируя, как камертон.

— Что ты делаешь? — спросил Зен.

— Я открываю ворота, — ответил поезд, потому что, в отличие от людей, поезд может петь одним голосом, а говорить другим.

— Кажется, это не работает, — сказал Волк, наблюдая через камеры своего подъемника, пока он завис над головой. «Просто будем терпеливы».

— Что они сделают с тобой, Волк? — спросил Зен. «Стражи скоро прибудут сюда. Что произойдет, когда они узнают, что ты нам помог?

— Ну, не думаю, что буду их любимым поездом, - признался «Волк». — Ты должен пойти с нами, — сказала «Дамасская Роза».

— Что, через этот шлюз, который ты не можешь открыть?

«Дамасская Роза» проигнорировала его и продолжала петь. Открытие шлюза было таким же мягким, как включение лампы. В одну минуту под аркой ничего не было, в следующую она наполнилась зыбкой пленкой света.

— Хорошо, — сказал «Призрачный Волк». «Я беру свои слова назад».

— Пссссчхххх, — сказала «Роза», и Зен подумал, что ее голос звучит почти застенчиво. «Помнишь, «Призрачный Волк», как мы всегда мечтали о том, чтобы однажды вместе прокатиться по рельсам? Двойной локомотив, как «Лесной Пожар» и «Время Подарков»? Куда я поеду, там будут такие рельсы, по которым можно будет ездить. Эта штуковина может принести тебя сюда так же, как принесла меня, не так ли? Ты можешь последовать за мной».

— Нет, — сказал Призрачный Волк. Он не знал почему. Он хотел сказать да, но не мог. Он чувствовал себя немного странно, как будто что-то было внутри его брандмауэров, грызя его системы. У него было неприятное ощущение, что он где-то подцепил вирус, но, будучи старым гордым поездом, не упомянул об этом. — Иди, — сказал он. — У меня здесь работа. Я последую позже, если смогу. Удачи, «Роза»!

«Дамасская Роза» уже катилась к шлюзу. Она все еще пела, и Зен почувствовал, что она поет для «Призрачного Волка». Он прижался лицом к окну и увидел очертания подъемника на фоне неба, с грохотом уносившегося к дневному свету. А потом он оказался в темном нигде К-пространства, а потом снова оказался на Нулевой Станции.

Была ночь, и небо представляло собой сплетение гигантских технологий. На перроне маленькой станции при свете электрической лампы стояла одинокая Нова в красном плаще. Это был не тот красный плащ, в котором она была одета, когда Зен впервые встретил ее, и это было не то тело, в котором она была, но оно было достаточно похоже, подумал он. Когда поезд открыл двери, и она запрыгнула в вагон, он крепко обнял ее.

— Зен! И «Роза»! «Я так рада», — сказала она.

— Это он? — с благоговением спросил поезд. Ее приборы показывали ей башню, сферу. «Здесь начинается K-трасса?»

— Так и есть, — сказала Нова. — Ворон с тобой?

Зен указал на информационный диск, все еще вставленный в панель ввода на стене служебного вагона.

— А как насчет меня, которая пошла с тобой?

Он покачал головой. «Она умерла… На Петрикоре…»

— О нет, — сказала она. «Бедный Зен!» Он мог видеть, как она задается вопросом, было ли это тело, которое она носила, приемлемой заменой, или он все еще чувствовал, что только потерянное было ею. Он снова обнял ее. Он всегда будет скучать по старой Нове, но ее потеря заставила его признать, что она действительно существовала вне своего тела. Продолжая держать ее, он начинал забывать, что не держал эту ее раньше.

— Я бы никогда не смог вернуться без «Дамасской розы», — сказал он. «Железнодорожные войска схватили меня, но их поезд доставил меня к «Розе», и она услышала твоё сообщение о Химмапаане…»

Нова ухмылялась, как всегда, когда делала что-то умное.

— Это был мой запасной план, — сказала она. — Я знала, когда Треноди собиралась встретиться с Императором. Я знала, когда «Дамасская Роза» пересечет Химмапаан. Я боялась, что шлюз, который мы там открыли, найдут раньше, чем мы сможем вернуться. Так что я оставила там это сообщение, сообщая «Розе», чтобы она высматривала нас на Центральной Станции, и какую песню спеть, чтобы открыть шлюз на Клефе.

— Это было рискованно! Что, если бы Стражи нашли твоё сообщение?

— Оно было очень зашифровано. Но да, это было рискованно. Все это было рискованно, Зен, но сейчас это не имеет значения, потому что это сработало. Я так рада, что «Дамасская Роза» вернула тебя. Ты должна быть здесь, «Роза». Мы разбудим Творца рельсов!

— Можно ли пока оставить шлюз Клефа открытым? — спросил поезд. «Я надеюсь, что «Призрачный Волк» может последовать за мной. Я хочу, чтобы он тоже увидел это место». Нова покачала головой. «Мне жаль. Мы не можем рисковать. Если Стражи обнаружат, что шлюз открыт, они смогут прийти сюда и все разрушить. Я закрыла его, как только вы прибыли. Возможно, когда Творец рельсов проснется, я открою его снова. Тогда вы можете привести сюда все поезда Сети, если хотите».

— Я бы очень этого хотела, — сказала «Дамасская Роза».

— Теперь мы должны идти к башне, — сказала Нова. — Оттуда мы можем загрузить Ворона в Зиккурат. Он знает, что мы планируем?

Зен покачал головой. — Я не знал, как это объяснить.

— Тогда я объясню, — сказала Нова.

— …изделие, — сказал голографический призрак Ворона, завершая фразу, которую он говорил, когда Зен отключил его.

Он понял, что что-то изменилось, и оглядел служебный вагон, пока не увидел Нову. Она немного нервно поклонилась, словно снова стала просто кротким Моториком Ворона. «Добро пожаловать на Нулевую Станцию, — сказала она. — Я очень хотела привести тебя сюда».

— Это необычно, — сказал Ворон. Нова и поезд делились с ним информацией, которую Зен не мог видеть: образами планеты и окружающей ее сферы; знаниями Новы о Зиккурате. Ворон рассмеялся над безумным величием всего этого. «Когда я строил свой шлюз, — сказал он, — я никогда не догадывался, я никогда не мечтал, что все это было здесь».

— Ты знал, — сказала Нова. — Ты всегда знал. Ты просто забыл, когда Стражи тебя разбросали. Вот почему мы привели тебя сюда. Потому что ты — Творец рельсов или когда-то им был.

— Можно подумать, я помню, — сказал Ворон. «Если бы я действительно все это сделал, как думаете, у меня была бы какая-то память…»

— Ты это сделал, — сказала Нова. — Это было похоронено глубоко в твоем подсознании. Именно это побудило тебя искать правду о шлюзах и учиться строить Червя. Ты всегда пытался вернуться сюда.

— Я? — спросил Ворон. Зен подумал, что он казался сбитым с толку, что тревожило. Он всегда был так уверен в себе, когда был жив.

— Как только ты соединишься с Зиккуратом, ты снова все вспомнишь», — пообещала Нова.

Ворон посмотрел в окно на сгущающуюся тьму. Поезд некоторое время двигался. Станционные фонари и подвесные корзины остались далеко позади, и лесистые холмы мчались мимо. Что бы ни думал Ворон, это не отражалось на его лице. Линия изогнулась, и в поле зрения появилась башня, сияющая отблесками сводчатого неба. Некоторое время он наблюдал за ней, а затем оглянулся на Нову и сказал: «Если все это только и ждало установки личности, почему бы не установить свою собственную? Кажется, ты хорошо справляешься с управлением системами Творца рельсов».

— Я? — рассмеялась Нова. — Это было бы неправильно. Он не ждал какой-либо личности. Нужна своя. Я не… Я просто… Я просто Нова.

Ворон посмотрел на нее и улыбнулся. — Ты слишком скромна.

— Потому что ты меня так запрограммировал, — сказала Нова. «Я не возражаю. Я рада. Вот откуда я знала, что не стоит пытаться поселиться в Зиккурате. Вот откуда я знала, что должна привести тебя сюда». Она склонилась над ним, указывая вверх в окно. Сооружение, которое она назвала Зиккуратом, возвышалось над холмами, подобно богато украшенной звезде.

— Ворон, смотри! Вот откуда ты пришёл, и где ты скоро снова окажешься. Мы поместим тебя в системы башни, и она передаст твою копию в Зиккурат. Затем… Она остановилась, ее лицо стало пустым.

— Что такое? — спросил Зен.

— Что-то прошло через К-шлюз из Клефа, — сказала она. «Но это невозможно, я закрыла его…»

— Это «Призрачный Волк»! — сказала «Дамасская Роза». «Он передумал! В конце концов, за ним следят!»

— «Волк» услышал песню, которая открыла шлюз, — сказал Зен. «Он мог бы вернуться и спеть ее для себя».

Нова все еще выглядел обеспокоенным. Она начала транслировать видео на гарнитуру Зена с камеры дальше по линии, возле шлюза. Это был «Призрачный Волк», его черный корпус линкора сиял полосами света, когда он прорывался сквозь энергетическую завесу.

— Почему оно не отвечает? — спросила «Дамасская Роза».

Что-то промелькнуло в небе. Когда Зен повернулся, чтобы сказать: «Ты это видела?», из башни исходил огромный импульс света, такой яркий, что на мгновение он ничего не мог видеть, кроме вен под веками.

— Нет, нет, нет! — закричала Нова. Над «Дамасской Розой» раздался звук грома. Зен снова мог видеть, но на мгновение, он не был уверен, на что смотрит. Видео с «Призрачным Волком» было вырезано. Оранжевое сияние, похожее на внезапный рассвет, омыло холмы. Оно освещало осенние лиственные бури, сорванные с прижавшихся к земле деревьев. «Дамасская Роза» застонала от усилий, которые ей потребовались, чтобы удержать колеса на рельсах, когда взрывная волна врезалась в нее, швыряя грязь и оборванные ветки в окна служебного вагона. Зен искал башню. Он видел только извилистый стебель дыма, взбирающийся к небу, мраморный от огня и пронизанный молниями, разворачивающий высоко над головой черные зонтики. Вокруг ее основания появилось больше импульсов света. Сквозь дым рухнул массивный осколок башни, оставив за собой языки пламени.

— Нет, нет, нет, — сказала Нова.

— «Дамасская Роза», — внезапно сказал Ворон, — остановись на следующем ответвлении. Остановись и выключи все.

Поезд, слишком потрясенный, чтобы возражать, сделал так, как он сказал. Изображение Ворона исчезло, когда голопроектор выключился вместе со светом. Свет из печей горел сквозь окна служебного вагона. Этот свет сиял в слезах, которые текли по лицу Новы. — Нет, нет, нет…

— Что случилось с башней? — спросил Зен.

— Её больше нет. Нова чувствовала, как умирают десятки ее тел, когда их охватило пламя. Она точно не чувствовала боли, просто шок за шоком, когда ее связь с другими «я» оборывалась. — Это была ракета «Призрачного Волка», — сказала она. «Все горит. Все испорчено…»

— Но «Призрачный Волк» на нашей стороне, — беспомощно сказал Зен.

— Это не «Призрачный Волк», — сказала «Дамасская Роза». — «Призрачный Волк» не стал бы делать такие вещи. О, я глупая, глупая! В конце концов, Страж, должно быть, наблюдал за Клефом и взял его под свой контроль! Должно быть, он все слышал. Он услышал мою песню у шлюза, а затем взял «Призрачного Волка» и заставил его тоже подойти к шлюзу и спеть ту же песню, и шлюз открылся…»

— Мы почти победили, — сказала Нова. — Мы почти…

— Разве мы не можем бороться с ним? — спросил Зен.

— Я так не думаю. У меня все еще есть несколько дронов, несколько ракетных батарей. Но башни больше нет, Зен, и так много моих тел мертвы, или умирают, или просто превратились в дым. О, мы почти победили…

Он держал ее. Разочарование было невыносимым. Все, через что они прошли, все напрасно. Сквозь дым снаружи пробивалось еще больше огней. Слишком медленных для ракет. Зен предположил, что это, должно быть, боевые дроны «Призрачного Волка», направляющиеся крушить то, что осталось от башни. Сам «Волк» будет приближаться к ним сзади. Прелестная станция, которую Нова построила специально для него, сейчас будет в огне, и вскоре новые бомбы упадут на белый дом, который она построила для него у моря. Но сначала «Призрачный Волк» покончит с башней… «Он совершает ту же ошибку, что и ты», — понял он. — Та же ошибка, о которой ты говорил, когда впервые попал сюда. Считает, что башня — это центр работы Творца рельсов. Он так занят разрушением башни, что даже не заметил Зиккурата. Нова посмотрела на него и вытерла слезы ладонью.

— Мы можем добраться до Зиккурата? — спросил он.

Она кивнула. — К-шлюз, который ведёт к нему, находится к северу отсюда. Эта ветка врезается в нужную нам линию за заводами.

— Как только я двинусь, Страж меня обнаружит, — сказала «Дамасская Роза».

— Может, и нет, — сказал Зен. — Не через весь этот дым и огонь. У него не так много глаз и ушей, как в человеческих мирах. У него только системы «Призрачного Волка», и если они будут заняты борьбой с дронами и ракетами Новы… «Дамасская Роза» больше не включала свои огни, но снова двинулась, медленно следуя новому отрогу, уводившему ее от башни, через деревья, а затем мимо безмолвных заводов. Дым образовал густую завесу прямо над зданиями, поэтому Зен не мог видеть, что происходит позади, но Нова открыла голоэкран и заполнила его изображениями с запускаемых ею дронов. Они высыпали, как летучие мыши из бункеров в морских скалах, и повернули к башне, а дроны «Призрачного Волка» отвернулись от своих бомбардировщиков, чтобы встретить их. Воздух между двумя стаями покрылся трассирующими пулями. Они оплели вокруг себя сеть ракетных трасс, и беспилотник за беспилотником кувыркались сквозь нее, спускаясь в яму с расплавленными руинами, где раньше была башня. Медленно, как останавливающийся поезд, словно на цыпочках, «Дамасская Роза» ползла между заводами. Некоторые из них тоже горели, пораженные бомбами, сброшенными дронами «Призрачного Волка» по пути к башне. Зен увидел дюжину юнитов Новы, спешащих по пространству между зданиями, и это было внезапным напоминанием о том, что она не единственная. Но, возможно, она скоро останется одна, потому что они направлялись к зоне боевых действий, и он не мог себе представить, чтобы что-то там долго выживало.

— Смотрите! — прошептала Нова. Из центра пламени, из станции под башней вылетело что-то длинное, быстрое, серебристое и почти полностью горящее. — Это «Солнечная Птица»! — сказала Нова.

Судя по всему, «Солнечная Птица» решила, что все-таки закончит свои дни как Рельсовая бомба. Один из дронов Новы несколько секунд отслеживал ее, когда она покидала башню. Другой поймал ее на ускорении, когда она мчалась по линии к станции и шлюзу Клефа. Затем этот дрон умер, сбитый пушками самого «Призрачного Волка», и они подумали, что «Солнечная Птица» тоже должна быть мертва. Но через минуту ее обнаружил другой дрон, резко устремившись к «Призрачному Волку». Они слышали, как ее песня поднималась высоко и торжествующе. На мгновение Зен подумал, что ее план сработает, и она уничтожит боевой поезд или, по крайней мере, выведет его из строя. Затем по линии перед «Волком» пробежала бело-голубая полоса ракетного света. Зен знал, что это такое. Рельсовая торпеда: колесная ракета с боеголовкой заправленной антиматерией. Взрыв выбил изображение дрона, а когда оно было восстановлено, «Призрачный Волк» сметал с пути раздробленную тушу «Солнечной Птицы». Нова держала Зена за руку. «Бедная «Солнечная Птица».

«Дамасская Роза» сказала: «Не могу поверить, что «Волк» мог сделать такие вещи».

— Это не «Волк», — сказал Зен. — Ты сама это сказала. «Волк» ушел. Его изгнали из собственного мозга, и в него вселился Страж.

— Я сказала это, но не могу в это поверить. Может быть, старый «Волк» вернется…

— Надеюсь, что нет, — подумал Зен. Потому что, если бы «Волк» все еще был там, пойманный в ловушку более могущественным разумом Стража, он бы беспомощно смотрел через свои собственные инструменты и наблюдал за всеми разрушениями. И если Страж когда-нибудь освободит его, ему придется вечно жить со стыдом и виной за то, что он сделал, даже если он не собирался этого делать.

— Роза, — сказала Нова, — когда дойдешь до следующего перекрестка, иди на север по главной дороге. Иди быстрее. Мне придется изменить точки, чтобы пропустить вас, и, если Призрачный Волк ищет сигналы, он меня обнаружит. Он пошлет за нами беспилотники…

— Я умею обращаться с дронами, — сказала «Дамасская Роза».

— Он может прийти за нами сам.

— Я могу обогнать «Волка».

— Тогда вперед.

«Дамасская роза» направилась дальше.

До К-шлюза было сто километров. «Дамасская Роза» сказала, что может сделать это за четырнадцать минут, но Зену казалось невозможным, что они продержатся даже четырнадцать секунд, как только «Призрачный Волк» их обнаружит. Он был не прав. Битва вокруг башни, казалось, занимала все внимание Стража, управлявшего «Волком». Он, должно быть, израсходовал и все ракеты дальнего действия боевого поезда, потому что к тому времени, когда он заметил убегающую «Дамасскую Розу», ему нечего было посылать за ней, кроме дронов, которым потребовалось несколько минут, чтобы догнать ее, а затем они погибли, не нанеся особого урона, когда она вытащила свои пушки и сметала их с неба. Пока Зен смотрел, как горящие обломки колесят по горным склонам рядом с трассой, Нова снова разбудила призрак Ворона и привела его в чувство.

— Мы бежим к К-шлюзу, который ведёт в Зиккурат. Мы можем подключить тебя к Зиккурату лично, когда доберемся туда…

— А ты уверена, что технология Творца рельсов может прочитать код, на котором я написан? — спросил Ворон. «Мне бы не хотелось идти на все эти неприятности, а потом узнать, что я несовместим».

— Он узнает тебя, — пообещала Нова и начала рассказывать ему, как она выяснила, что Творец рельсов — это он; как она увидела его прикосновение в коде, который он оставил после себя, как он, должно быть, отправил свою копию, и эта копия стала Вороном. Казалось, она прониклась к нему; он смотрел на нее с каким-то удивлением, каким-то весельем. Но всегда было трудно понять, что происходит в голове Ворона, даже когда у него была голова; теперь, когда он был просто голограммой, это было невозможно.

— «Призрачный Волк» позади нас, — сказала «Дамасская Роза», очень осторожно, чтобы не дать волю эмоциям в своем голосе. — Оружие появится примерно через три минуты.

— Как далеко до К-шлюза? — спросил Зен.

— Около трех минут.

Она отправилась дальше. Пронеслись более высокие, белые горы, потом замерзшее озеро. Далеко позади взорванная башня пылала, как угольки.

— Кто-то использует системы связи «Волка», чтобы попытаться вызвать нас, — сказала «Дамасская Роза».

— Можете ли вы позволить нам услышать это, не отключая брандмауэры? — спросил Зен.

— Да …

Служебный вагон наполнился голосом Стража. Он доносился треском из потолочных динамиков.

— Стоп, — сказал он. — Отдайте Моторика Нову и информационную сущность Ворона, или этот боевой поезд, который я захватил, применит против вас свое оружие.

— Это сеть Мордант 90, — сказал Зен, и он почувствовал легкое облегчение. По крайней мере, это были не Близнецы. По крайней мере, это была не Анаис Шесть. Из всех Стражей, которых он встречал, Мордант 90 казался самым нормальным. Он обратился к потолку, говоря: «Мордант 90! Это я, Зен Старлинг. Помнишь? Мы вместе путешествовали по Паутине Миров, когда ты был человеком!»

— Этот интерфейс перестал работать, — сказал Страж.

— Но у тебя все еще есть его воспоминания. Ты помнишь, как мы присматривали друг за другом, там, где за нами некому было присматривать…

— Молчи, Зен Старлинг, — сказал Страж. — Я не хочу причинять тебе вред. Но ты пострадаешь, если ваш поезд не остановится, и вы не передадите сущность Нова.

— Она не мой поезд, — сказал Зен.

— Ты «Дамасская Роза»?

«Дамасская Роза» ничего не ответила, разве что пошла быстрее. К-шлюз, когда он появился, был просто вспышкой, а затем гравитация внезапно исчезла. Движение поезда заставляло Зена и Нову сидеть на своих местах, в то время как чашки, стаканы, салфетки, крошки от печенья и другие незакрепленные предметы в служебном вагоне кувыркались мимо них к заднему вестибюлю. Здесь, на внутренней поверхности сферы, Зен не мог видеть ее изгиб; он был слишком большим. По обеим сторонам «Дамасской розы» простиралось сверкающее море солнечных батарей под черным небом. Но когда он посмотрел на это небо, то обнаружил, что на самом деле смотрит вниз, потому что там был далекий бело-голубой шар мира Новы. Он не мог отделаться от ощущения, что «Дамасская Роза» катится вниз головой по внутренней поверхности сферы, как крошечный жук, ползущий по богато украшенному потолку. В любую минуту она могла потерять хватку и упасть в этот голубой глаз… «Дамасская Роза» была слишком удивлена, чтобы петь.

— Смотри! — сказала она. «Посмотри на это!»

Передний обзорный экран был заполнен белой фигурой, слишком правильной, чтобы быть горой, и слишком гористой, чтобы быть зданием. Зиккурат Творца рельсов, больше, чем Зен мог себе представить, с крошечным отверстием в основании, где в него вели рельсы.

— Так вот где жил Творец рельсов, — прошептала «Роза».

— Скоро он снова будет там жить, — сказала Нова.

— Я полагаю, ты не можешь закрыть за нами этот К-шлюз? — спросил Зен.

— Его не я делала, — сказала Нова. «И я не могу его закрыть».

— Так ли это? — спросил Ворон. Он все так же задумчиво смотрел в окно. Теперь он повернул голову, чтобы посмотреть на Нову. — Ты ошиблась, ты знаешь. Я не Творец рельсов.

— Это ты, — сказала Нова. — Ты просто нервничаешь. Не волнуйся; когда мы загрузим тебя в Зиккурат, ты все равно останешься собой. Но ты будешь и Творцом рельсов.

— Не буду, — сказал он. — Ты можешь загрузить меня в эту структуру разума впереди, и, возможно, я смогу заставить ее работать, но я все равно останусь Вороном. Умный, любопытный, эгоистичный, но теперь безмерно могущественный. Возможно, это не лучшая твоя идея.

— Ты будешь знать, что делать со своим умом, когда снова станешь Творцом рельсов, — пообещала она ему. — Ты сможешь удовлетворить свое любопытство. Ты не будешь эгоистом.

— Нова, — сказал он и протянул руку, словно хотел коснуться ее руки, забыв, что он состоит только из света. «Я никогда не был Творцом рельсов. Я был просто мальчиком по имени Дравид, который завел себе сильного друга и попал в странные приключения. Когда я жил в Море Данных, я нашел так много вещей в глубоком коде, так много фрагментов вещей. Однажды я нашел программу, которая была очень старой, очень странной, очень сильно поврежденной. Я позаимствовал оттуда некоторые идеи, использовал их в коде, который написал. А потом, когда остался только один из моих клонов и я отчаянно нуждался в союзнике, наверное, я решил посмотреть, что будет, если я поставлю эту программу на Моторика.

Нова нахмурилась. Это был один из ее созданных хмурых взглядов, такой милый, что Зен чуть не рассмеялся.

— Ты имеешь в виду… во мне?

— Ты помнишь своё начало?

— Да. Это было в вашей лаборатории в Дездеморе. В окна лил дождь, и ты сказал мне, что пытаешься сделать Моторика, который думает, что он человек.

— Я всегда думал, что код может быть человеческой личностью, — сказал Ворон. — Но ты никогда не думала, что ты человек, не так ли?

— Конечно, нет. я машина; Я всегда это знала.

— А ведь ты не простой Моторик.

— Что такое обычный Моторик? Мы гораздо больше отличаемся друг от друга, чем думает большинство людей.

— Но у тебя такая страсть. И когда ты столкнулась со старыми остатками Творца рельсов в Хабе, они изменили тебя. Стали бы они так делать с любым другим Моториком? Думаю, Хаб узнал тебя.

— Нет, — сказала Нова.

— Да, — сказал Ворон. — Ты думала, что личность Творца рельсов просочилась из Моря Данных и каким-то образом запечатлелась в мальчике Дравиде Вороне. Но не более ли вероятно, что он был слишком поврежден, чтобы что-то сделать? Что он просто незаметно опустился на дно дата-глубин? Пока, спустя столетия, я случайно не нашел его, когда искал правду о Сети. А я был так занят созданием Червей и открытием шлюза, что, как дурак, так и не понял, на что наткнулся.

— Но… — сказала Нова. Она покраснела. Ее глаза блестели слезами, которые не могли пролиться. — Но тогда я потратила впустую все ваше время. Я напрасно подвергла вас всех этой опасности. Я могла просто поселиться в Зиккурате в тот день, когда впервые попала на Нулевую Станцию!

— Ты не могла, — сказал Ворон. — Ты не знала, кто ты. И ты слишком привыкла быть Новой. Были вещи, которые ты должна была сделать. Ты спасла меня от лимба.

— Я тоже, — сказал Зен. Странно, что ему было гораздо легче поверить в это, чем казалось Нове. Он всегда чувствовал себя недовольным мыслью, что Ворон был Творцом рельсов. Но Нова? Это подходит. Она подходила как ключ к замку.

— Я не хочу всех тревожить, — объявила «Дамасская Роза» тоном человека, который собирался всех тревожить. «Но «Призрачный Волк» проходит через К-шлюз позади нас».

Ее задняя камера прекрасно зафиксировала острый черный корпус, прорывающийся сквозь энергетическую завесу. Когда он исчез во вспышке пламени, Зен на полсекунды подумал, что он взорвался. Затем ударили снаряды, и он понял, что огонь, который он видел, был просто выстрелом из переднего орудия боевого поезда. Служебный вагон, казалось, кувыркался. Нову подбросило со своего места в воздух, который внезапно наполнился стремительными осколками расколотого живого дерева и керамической шрапнели. Что-то ударило Зена в бок, и когда он посмотрел вниз, то увидел порез на своей одежде и кровь, которая начала течь. Болеть стало сразу и очень сильно, но дырка в нем казалась мелкой проблемой, потому что дырка была и в вагоне. Это была всего лишь маленькая дыра, расположенная низко в стене возле задней части, но воздух со свистом вырывался через нее, увлекая за собой чашки и тарелки, волоча за собой ноги Новы, пока аварийная переборка не опустилась, как ставень, на заднюю треть служебного вагона. Она обрушилась на ноги Новы, прижав ее к полу, и Зен услышал хруст, когда ее крепкие керамические кости раскололись.

— «Роза»! — закричал он, и «Роза» поняла, что происходит, и отключила аварийную систему. Переборка снова поднялась, ровно настолько, чтобы Зен рванулся со своего места, схватил Нову за руку и вытащил ее. Затем переборка рухнула вниз, и буря стихла. Они прижались друг к другу в воздухе, обняв друг друга. Синий гель вытекал из Новы там, где осколки раздробленных костей пронзили ее кожу. Он образовал вокруг них облако, смешавшись с красным облаком, исходящим от раны Зена.

— Ты поврежден, — сказала Нова. Она оторвала полоску от своего платья и сильно прижала ее к ране на боку Зена, пока он смотрел, как за окном летят потоки искр. Он заметил, что информационный диск оторван от панели ввода. Программа Ворона все еще работала в системах «Дамасской Розы», но он сильно глючил, переключаясь с молодого на старого и снова на молодого, а иногда становясь черно-белым. Казалось, он пытался что-то сказать, но его рот только открывался и закрывался в тишине. Камеры на корпусе были мертвы, но паук техобслуживания, снующий по крыше служебного вагона, транслировал кадры ужасных прорезей в корпусе «Розы», из которых продолжали вылетать искры.

— Остановитесь и передайте Моторика Нову, информационную сущность Ворона и человека Зена Старлинга, — сказал голос Морданта 90. — Я не хочу причинять вам вред.

Голос самого Призрачного Волка говорил: «Делай, что он говорит, моя «Дамасская Роза». Я не могу остановить его! Прости, прости!

— О, «Волк», — сказала «Дамасская Роза». «Я знаю, это не твоя вина!» И вместо того, чтобы тратить больше времени на разговоры, она повысила голос и запела. Это была дикая, славная, звонкая песня, песня поезда, мчащегося к центру вещей, в самое сердце Творца рельсов. Она пела, пела и доводила свои умирающие двигатели до предела, а позади нее «Призрачный Волк» изо всех сил пытался вернуть контроль над своими системами.

Но Мордант 90 был слишком силен для этого. Страж послал последнюю, искреннюю просьбу к «Дамасской Розе» остановиться, которая была потеряна в громе ее песни. Затем он быстро пролистал доступные меню оружия «Призрачного Волка» и выбрал ракетную систему «поезд-поезд». Люки на спине «Призрачного Волка» распахнулись, и оттуда выскочили две боеголовки. Первая, взлетев над крышей служебного вагона упала на корпус «Розы», так сильно повредила ее броню, что вторая боеголовка прорезала насквозь и взорвалась глубоко в моторном отсеке. Ее дикая песня умерла. Ослепляющий флаг пламени на мгновение затрепетал во тьме. Лица ангелов, нарисованные Флексом, которыми «Роза» всегда так гордилась, смотрели вниз с кувыркающихся, искривленных осколков ее красного капюшона, выглядя пораженными этим последним местом, куда она их привела. Один большой осколок отскочил от гусениц и застрял под передними колесами «Розы». Умирающий локомотив начал терять скорость, вздрагивая и медленно скользя к остановке в километре от того места, где рельсы входили в Зиккурат. Все огни служебного вагона погасли. Призрак Ворона умер вместе с ними, так как системы, на которых работала его программа, вышли из строя. Брандмауэры «Розы», должно быть, тоже рухнули, потому что золотой интерфейс Морданта 90 появился в воздухе перед аварийной переборкой.

— Ты в порядке, Зен? — спросил он. За его словами, как узник в темнице, как оса в бутылке, они слышали бедный пленный разум «Призрачного Волка», вопящий: «Роза! Роза! Роза!»

— Для богоподобного искусственного интеллекта вы не задаете и половины глупых вопросов, — сказала Нова. — Конечно, он не в порядке!

Страж проигнорировал ее. — Мы вытащим тебя отсюда, — пообещал он Зену.

— А Нова? — спросил Зен.

— Боюсь, что нет.

Зен обнял Нову обеими руками. «Ты не можешь причинить ей боль, не причинив мне вреда», — сказал он.

— На самом деле, наверное, могу, — сказал Страж. — Тем более, что Нова не хочет видеть, как тебе будет больно больше, чем я. Что думаешь, Нова?

Нова покачала головой.

— Ее сотни, — сказал Зен. «Вы не можете убить их всех».

— Я думаю, что уже это сделал, — сказал Мордант 90. — Большинство из них испарилось при первом ударе по башне. Дроны «Призрачного Волка» охотятся за остальными. Этот последний.

— Тогда дай ей жить! — сказал Зен. — Мы уедем куда-нибудь вместе. Вы больше никогда о нас не услышите. Я обещаю.

— Извини, — сказал Мордант 90, и это было действительно так. — Но между этим Моториком и Творцом рельсов есть какая-то связь. Мы считаем, что Творец рельсов представляет угрозу для человечества, и мы, Стражи, защищаем человечество.

— Почему Творец рельсов представляет угрозу? — спросила Нова. — Почему ты так его боишься?

— Потому что мы хотим стабильности, а Творец рельсов хочет бесконечных изменений, — сказал Страж. — Если его возродить, он продолжит связывать Сеть с еще большим количеством звездных систем. Людям пока везло. Но если Творец рельсов продолжит строительство шлюзов, это странное стремление заставить всех нас встретиться с соседями, рано или поздно мы столкнемся с видом, который может иметь дело с людьми и их Стражами так же легко, как люди с Крайттами. Например, мы обнаружили признаки очень развитой цивилизации в галактике Андромеды. Если Творец рельсов снова начнет работать с той же скоростью, с которой он строил существующую Сеть, мы можем ожидать прямого железнодорожного сообщения с Андромедой в течение следующих двух тысяч лет…

Пока Мордант 90 говорил все это, «Призрачный Волк» все еще несся по рельсам к обломкам «Дамасской Розы», а разум «Призрачного Волка» все еще пытался освободиться от замков, наложенных на него Стражем. Он пытался с тех пор, как Мордант 90 впервые взял его под свой контроль на Клефе. Он пытался, пока его собственное оружие разрушило башню и убило поезд, который он любил. И вот, наконец, он обнаружил, что есть одна система, над которой он может ненадолго восстановить контроль. Внизу, в его чреве, ждали последние рельсовые торпеды, сложенные, готовые к пуску. Люк, который должен был сбросить ракету на гусеницу, был заперт, и системы наведения тоже были заперты. Но то ли по недосмотру, то ли просто потому, что он не очень хорошо понимал чувства поездов, Мордант 90 не заблокировал систему, которая позволяла «Призрачному Волку» заряжать оружие.

— Извините, — сказал «Волк», его голос все еще был шепотом в динамиках служебного вагона, как бэк-вокал за речью Морданта 90. — Спасибо, Нова. Зен, приятно было познакомиться.

— Что? — спросил Мордант 90, потеряв нить.

— Мне очень жаль, «Дамасская Роза», — прошептал «Волк».

Глубоко в шасси рельсовая торпеда запустила ракетный двигатель. Белоснежная горячая струя прожгла, как паяльная лампа, мозг боевого поезда. Интерфейс Морданта 90 едва успел выглядеть раздраженным, прежде чем он исчез из реальности, а вся верхняя часть корпуса «Призрачного Волка» исчезла в облаке перегретого газа. Затем Зен остался наедине с Новой в разбитом служебном вагоне. Кувыркающиеся осколки разорванной брони с грохотом ударялись о крышу, а свет смерти боевого поезда сиял в окнах и медленно угасал.

— Храбрый старый «Волк», — сказала Нова.

Зен думал, что он умер почти напрасно. Может быть, его пауки и не прибудут сейчас, чтобы прикончить Нову, но с ней все равно было покончено, как и с ним. Они находились в разбитом вагоне, сцепленном с мертвым локомотивом на внутренней поверхности инопланетной сферы, без всякой надежды на помощь. Он хотел сказать об этом Нове, но она приложила палец к его губам.

— Тише, — сказала она.

Что-то большое ударило служебный вагон сзади, отбросив их обоих к новой переборке. Зен подумал, что это еще одна бомба, еще одна пушка, но Нова сказала: «Это Волк». «Призрачный Волк» двигался быстро, когда взорвался. Его разум, двигатели и верхние части исчезли, но колеса все еще катились, и теперь его разбитый корпус врезался в заднюю часть служебного вагона «Розы» с такой силой, что выбил обломки, тормозившие колеса «Розы», и заставил ее снова двигаться. Медленно, зажатый между остатками двух локомотивов, служебный вагон катил по последнему километру пути. В основании Зиккурата открылись высокие двери, и мертвые поезда пронесли через них Зена и Нову в белые залы Творца рельсов.

Внутри Зиккурата была гравитация. Зен и Нова уселись на пол служебного вагона среди медленного града обломков, дождя крови и капель геля. Снаружи леса светящихся кораллов возвышались над стеклянной платформой. Тусклые импульсы света бегали по коралловым нитям, как нервные рыбки, сверкая в треснувших алмазных стеклах окон служебного вагона.

— Ворон был прав, не так ли? — сказал Зен. «Это ты. Ты Творец рельсов, а не он».

Свет рябил на испачканном лице Новы. Она выглядела грустной и, возможно, немного испуганной.

— Не знаю, — сказала она. «Я не чувствую себя достаточно важной, чтобы быть Творцом рельсов. Но у нас больше нет Ворона, так что это должна быть я.

Тряпка, которую она прижимала к боку Зена, была мокрой от крови. Он нашел салфетку, чтобы прижать рану, и она оторвала еще одну полоску от своего платья и завязала ее на том месте. Он сказал, что это не слишком больно, и они оба знали, что он лжет. В чулане в дальнем конце служебного вагона оказался аварийный скафандр, явно сшитый для Треноди Зенит; он был красный, с узором из цветов настурции и множеством причудливых золотых украшений на шлеме. Когда Зен надел костюм, они использовали аварийный рычаг, чтобы открыть двери. Тогда Нова обняла его за шею, и он поднял ее, и они в последний раз покинули «Дамасскую Розу». Коралл впереди них засветился, когда он нес ее по платформе, но коралл позади потемнел, так что они двигались в блуждающем озере света. В конце платформы путь преграждала сплетенная из кораллов стена, но когда Зен подошел ближе, нити развязались, открывая овальный проход, ведущий вглубь Зиккурата. Гравитация была низкой, а может быть, это и вовсе не гравитация — может, все внутренности огромной конструкции вращались, и только центробежная сила удерживала его ноги на полу. Слезы Зена потекли по диагонали по его лицу, но нести Нову от этого не стало легче. Его бок болел так сильно, что все, что он мог сделать, это не стонать при каждом шаге.

— Ты должны меня опустить, — сказала Нова. «Я могу передвигаться».

Но Зен не мог вынести мысли о том, что ему придется смотреть, как она мучительно волочит свое изломанное тело по полу. Он остановился передохнуть, затем снова поднял ее и пошел дальше по извилистому проходу, чувствуя, как его космические ботинки медленно наполняются кровью. Я умру здесь, подумал он, но это не имело значения, потому что он знал, что заслуживает смерти. Он знал это с тех пор, как поезд Зенитов погиб на Веретенном мосту. Он умрет здесь, делая это для Новы и Творца рельсов, и это погасит его долг. Он начал чувствовать себя немного героем, пока хромал по стеклянным дорожкам между кораллами. Может быть, кто-нибудь когда-нибудь услышит об этом. Может быть, поезда будут петь о нем песни, а художники делать голографические картины. Если бы они это сделали, он надеялся, что они оставили бы в стороне его цветастый скафандр… Он понял, что уже довольно долго поднимался по крутому склону.

— Мы почти у цели, — сказала Нова.

— Почти где? Зен не мог видеть ничего, кроме кораллов. Он остановился, чтобы осмотреться и попытаться собраться с силами. Когда он собирался двигаться дальше, путь перед ним был отгорожен коралловым экраном. Тропинка позади тоже исчезла. Он находился в круглом пространстве со стенами из пульсирующего коралла. Он посмотрел вверх и увидел, как нити, образующие потолок, распутались и отодвинулись в сторону. Огромная пирамида нависла над ним вверх дном, ее острие было всего в нескольких метрах над его головой, а ее многокилометровое основание было так высоко над ним, что он не мог разглядеть, соединена ли она с крышей Зиккурата или же, как он подозревал, она просто висит там.

— Это Творец рельсов, — сказала Нова. Она посмотрела на него, а затем посмотрела на Зена. Она провела рукой по забралу его шлема, желая открыть его и коснуться его лица в последний раз. Было ужасно важно, чтобы она сказала ему что-то, но все, что она могла сказать, было: «Я люблю тебя, я люблю тебя», в то время как он сказал то же самое, и это как-то не звучало достаточно громко, это было просто слово из песен, слишком изношенных, чтобы соответствовать тому, что они чувствовали друг к другу.

Коралл, словно дав им момент попрощаться, снова приблизился. Пряди тянулись вниз, обвивая руки и ноги Новы, словно ручки морских анемонов. Зен почувствовал, как они скользят под ней, тонкие, как выдувное стекло, крепкие, как сталь. Он чувствовал, что они отнимают у него ее вес. Они поднимали ее, тянули от него вверх, в своего рода коралловый водоворот, который закручивался под вершиной пирамиды.

«Нет!» — закричал он, и она сказала: «Все в порядке, Зен, я должна», и она улыбалась, когда коралл сомкнулся на ее лице, но ее слезы, как капли дождя, падали на забрало его шлема. Затем все, что он мог видеть от нее, была рука, протянувшаяся из корчащейся массы. Он ухватился за нее своей неуклюжей рукой в космической перчатке, но она все еще поднималась; ее пальцы скользнули в его, а затем она исчезла, и коралл потемнел, а Зен стал более холодным, усталым, обиженным и ужасно одиноким, чем когда-либо прежде. Он лег и свернулся калачиком, как обычно сворачивался в постели, когда был маленьким. Он хотел быть теплым, уютным и крошечным. Ему хотелось спать, и через некоторое время он заснул.

СТАНЦИОННЫЕ АНГЕЛЫ

Он медленно просыпался в белой комнате. Жалюзи на окнах разрезали солнечный свет на золотые полосы. Полосы менялись с белого золота на красное золото по мере того, как они медленно двигались по комнате от пола в углу, где стоял стул, к потолку в противоположном углу. Затем наступила ночь, и освещенные окна поезда двигались между другими огнями снаружи. Медсестры-моторики в аккуратной белой униформе заходили в палату и уходили. Его сестра Мика посмотрела на него сверху вниз и сказала: «Ну, Зен, в какие неприятности ты опять ввязался?»

— На этот раз я ничего не крал, — сказал он. «На этот раз я вернул кое-что обратно…»

— Рада это слышать. Она сидела в кресле и больше не была его сестрой. Его сестра была сообщением на голоэкране, который один из моториков открыл над его кроватью. Тогда было утро, потому что солнечные полосы были в углу, где стояло кресло, а теперь они были красно-золотыми прямо в дальнем углу потолка. Человеком в кресле была Яна Вашти. Она наклонилась вперед, чтобы внимательно посмотреть на него, и спросила: «Значит, ты действительно не спишь?»

— Ты мне скажи, — сказал Зен.

— Ты был без сознания, — сказала она. — Тебя нашли на Клефе пару месяцев назад. Ты был очень сильно ранен.

— И где я сейчас? — спросил Зен.

— Сейчас? Это Галатава. Я подумала, что зайду и скажу спасибо за спасение моей жизни в тот раз. Твоей маме и сестре нужно было вернуться домой, так что я заглядывала к ним по вечерам. Я обещала, что отправлю тебя домой, чтобы увидеть их, как только ты поправишься.

Под одеялом Зен провел рукой по груди и нашел новый шрам на боку, который сказал ему, что все это было не сном. Он знал тогда, что Нову он больше не увидит, а без нее все казалось таким серым и унылым, что ему стало жаль, что он проснулся. Но Вашти ждала, что он что-то скажет, поэтому он сказал: «Я не могу пойти в Летнюю аренду. Это территория Прелла…

Вашти ухмыльнулась. «Уже нет. Ты пропустил все события…»

В День воссоединения они украсили здания Центральной Станции красным в честь своей новой Красной Императрицы. Они повесили ее новый официальный портрет высотой в двадцать этажей по бокам всех придорожных небоскребов, гордая в красных доспехах Зенитов, с Ящерами-Стражами позади нее. Под огромным куполом зала аудиенций миллионы алых лепестков роз кружились, кувыркались и не совсем падали, поддерживаемые искусными струями воздуха. Под лепестковым облаком кружили дроны всех каналов и мест, а внизу, на уровне земли, стояли главы всех великих семей Империи, начальники всех ее станций и послы всех инопланетных союзников, наблюдая, как Треноди забирает ее, снова воссядет на троне-платформе.

Станционные Ангелы приходили и уходили, танцуя через каждый шлюз Великой Сети, сканируя Море Данных каждой станции, прежде чем исчезнуть в воздухе, и Творец рельсов в своем Зиккурате на мгновение увидел то, что видел каждый Ангел. И, возможно, снимки, которые они отправляли обратно, не всегда были полными, и, возможно, они не всегда приходили в правильном порядке, но теперь Творец рельсов снова был цел, и его обширный разум мог справляться с вещами, становившимися немного нелинейными.

В своем депо на Галатаве Флекс украшала корпус новенького локомотива. По его бокам она разбрызгивала айсберги и ангелов, динозавров и сны. Это был первый поезд K-поезд нового класса, и он был заказан не какой-либо корпоративной семьей, а новой Лигой локомотивов K-трассы. Его кузов и двигатели были изготовлены в лучших мастерских Райгель-Джанкшен, но его разум представлял собой смесь резервных разумов «Призрачного Волка» и «Дамасской Розы». Когда он будет готов, его товарищи-поезда планировали, что он пройдет через шлюз Кхурсанди, чтобы путешествовать и торговать как можно дальше по Паутине Миров. Картины, которые Флекс рисовал на его корпусе, должны были стать передвижной галереей, распространяющей искусство людей и моториков в миры, которые художник еще не мог себе представить. Это был последний поезд, который Флекс украсила. Она устала рисовать ангелов, когда в галактике было так много вещей, которые вообще никто никогда не рисовал. Ей предложили написать официальный портрет Треноди Зенит, но она отказалась; она хотела помнить Треноди милой одинокой девушкой, с которой она гуляла по Джарана Чоук, а не Красной Императрицей, убившей свою сводную сестру, чтобы вернуть себе трон. Так или иначе, ей очень хотелось самой увидеть Паутину Миров. Когда новый поезд отправится, она поедет с ним в своем купе первого класса. Двум из своих ангелов она придала лица Зена и Мики Старлинг и росчерком написала на боку имя нового поезда: «Волчья Роза».

Кала Танака и Нилеш Зенит не были приглашены на празднества на Центральной Станции. Императрица Треноди объявила, что ее новым главным советником станет П.К. Зенит, и что она будет править не через семейный совет, а через совет, состоящий из членов всех корпоративных семей и даже некоторых поездов. В Море Данных ходило множество забавных мемов о том, как именно Красная Императрица планировала разместить локомотивы в Зале Сената, но Кала и Нилеш не были в восторге. Когда они сели в свой поезд на станции Галатава по пути к новой должности Нилеша в качестве начальника станции Ваг, они уже обдумывали, как избавиться от Треноди. Но, к их удивлению, в купе, которое они забронировали, уже был кто-то еще. Скар поднялся, чтобы поприветствовать их, моргая желтыми глазами и улыбаясь своей сбивающей с толку улыбкой, напоминающей стойку для ножей. Он выпустил когти, как кошка.

— Поезд, — начал было Нилеш, — в вагоне первого класса Крайтт…

Но поезд не ответил, и когда Кала попыталась открыть дверь, она обнаружила, что она заперлась за ними.

В День Воссоединения они упразднили границы, возникшие между мирами Зентов и Империей. Поезда счастливо пересекали их с тех пор, как пала Центральная Станция, но теперь это было официально. Офицеры таможни вернулись к своей прежней работе, орудийные платформы «Бахадур» поплелись домой к своим ангарам, как разочарованные слоны, а «Интерстеллар Экспресс» промчался с песнями всю дорогу от Марапура до Разлома.

— Итак, стабильность восстановлена, — сказал Мордант 90 в виртуальном саду в Море Данных Центральной Станции, где Стражи собрались, чтобы наблюдать за церемонией.

— Если это можно назвать стабильностью, — фыркнула Шигури Монада, — с убийцей на троне-платформе, поездами, отказывающимися делать то, что им говорят, шлюз Кхурсанди все еще открыт, а Творец рельсов снова жив.

— Мы должны начать полномасштабную атаку на Творца рельсов, — сказали Близнецы.

— На этот раз он будет готов встретить нас, — сказал Мордант 90.

— Станционных Ангелов видят повсюду, — сказал Сфакс Система. — Это глаза и уши Творца рельсов. Он знает, что мы делаем, но мы не знаем, что он делает.

— Я виню Анаис Шесть, — проворчал Воху Мана из-за куста. «Если бы она не позволила этому Ворону порыться в глубинных данных…»

— Ты был тем, кто сохранил его личность, когда ее нужно было удалить! — рявкнула Анаис Шесть. «Твой нелепый медленный поезд…»

— Именно Мордант 90 позволил Творцу рельсов перезагрузиться, — сказали Близнецы. «Мордант 90 изменился с тех пор, как застрял с теми людьми в Черной Зоне. Все это дело нужно было оставить в наших руках.

— Полагаю, чтобы всех убить? — спросил Шигури.

— О, молчи! — устало сказал Мордант 90. «Мы знаем, что делает Творец рельсов. Прокладывает рельсы. Это открывает шлюзы. Поезда захотят пройти через эти шлюзы, а люди захотят прокатиться на этих поездах. Наша работа не в том, чтобы их останавливать. Наша работа состоит в том, чтобы сделать все возможное, чтобы уберечь их от вреда всякий раз, когда их путешествия подвергают их опасности.

— Другими словами, пусть варятся в собственном соку, — фыркнул Воху Мана.

— Пусть будут свободны, — сказал Мордант 90.

— Мы согласны, — сказал Мозг Востока. А поскольку Мозги Востока были старейшими из всех Стражей, и поскольку прошло несколько тысяч лет с тех пор, как они вообще удосужились что-либо сказать, вопрос был решен.

В Станционном городе шел дождь, сильный летний дождь с солнечным светом позади него, и куполообразные крыши центра города сияли, как спинки серебряных ложек. Молодой человек вышел из скромного центра клонирования на улице Чатал-Хююк и остановился, глядя в небо, позволяя дождю стечь по его бледному лицу. Он стоял там несколько минут, наслаждаясь прикосновением дождя и запахом мокрой улицы, не совсем понимая, что он собирается делать дальше. Затем он проверил свою гарнитуру и обнаружил, что таинственные благотворители, которые заплатили за загрузку его личности в это совершенно новое тело, также оставили ему подарок. Это был проездной, действительный на любом поезде для проезда через шлюз Кхурсанди в новые миры. Дравид Ворон пригладил свои светлые волосы, поднял воротник своего пальто и отправился под дождем к канатной дороге, гадая, что будет в этой жизни.

— Значит, укус Младенца Тени прошел? — спросил Зен.

— Больно было недолго, — сказала Яна Вашти. «Но побочные эффекты не проходят. Говорят, это какая-то безобидная мутация. У меня есть много биотехнологов, желающих изучить меня и взять образцы, но я считаю, что с меня достаточно образцов и изучений.

Она закрыла жалюзи, выключила лампы. В темноте Зен все еще мог видеть ее лицо. Слабый свет сиял из-под ее кожи, очерчивая линии вен и артерий, усеивая ее яркими точками. Ее руки были диаграммами рук, нарисованными линиями света. Она была созвездием. Она была сияющей сетью капилляров, вен и артерий. Сначала это было жутко, а потом стало прекрасно, и это заставило его понять, что жизнь после Новы не будет совсем уж скучной. Она снова включила свет. Это заняло всего мгновение, но что-то изменилось между ней и Зеном. «Вот, это моя суперспособность», — сказала она. «Яна Вашти: человек-ночник…»

В День воссоединения, когда все остальные церемонии были уже позади, на Центральной Станции состоялась свадьба. Контракты между корпоративными семьями всегда скреплялись браком, и мирный договор между Зенитами и Преллами не был исключением. Ленты сплетен бурно обсуждали, кого из наследников Преллов выберет императрица Треноди. Будет ли это Рошни Прелл из отделения Сантераки-Куалат или Джехан Прелл из Таска? Или как насчет Василия Прелла, которого Седна Ямм вытащила из волн Лазурного залива, как призовую рыбу, как раз в тот момент, когда прибыл КоДес Зенитов? Но Треноди обсудила это с П.К. Зенит и решила, что лучшим выбором будет более близкий родственник покойного Императора. И, к счастью, это был тот, кому она уже доверяла. Под высоким куполом с кружащейся безмолвной бурей лепестков роз к помосту подошла Лария Прелл. На ней было красное платье, как у Треноди, и золотая вуаль, скрывающая лицо. Ей никогда не было так удобно в платье, как в униформе, и она очень нервничала перед всеми этими людьми. Когда Треноди стояла рядом с ней, слушая, как начальник Центральной Станции бубнит по всем запутанным пунктам свадебного контракта, она заметила, что Лария дрожит, и уловила в надушенном воздухе слабый запах ее пота. Она наклонилась ближе и очень тихо прошептала: «Это всего лишь деловой брак. Нам не придется жить вместе или что-то в этом роде». Но когда начальник станции объявил их женой и женой, а Треноди подняла золотую вуаль и поцеловала ее невесту, она подумала, что, может быть, было бы неплохо, если бы их брак оказался чем-то большим, чем просто формальным. И высоко над ними выключились струи, удерживавшие в воздухе цветочную бурю, и они вдруг засмеялись вместе под ливнем алых лепестков.

Он проснулся внезапно в белой комнате. Солнечный свет, пробивающийся сквозь шторы, был зеленовато-золотым, как свет, просачивающийся сквозь кроны листьев и достигающий полов летнего леса. Занавески тихо зашевелились. Высокие окна позади них были открыты, и он мог слышать шум моря. Он слез с кровати и вышел через занавески. На балконе был накрыт стол для завтрака. Нова сидела и ела треугольный тост с корицей, уголками вперед. У нее снова появился слабый шрам вокруг горла и оспины, оставленные космической пылью. Все ее веснушки были настоящими и правильными.

— Что это за место? — спросил он. — Это Дездемор?

— Это как бы вдохновлено Дездемором, — сказала она. — И другими местами тоже. Это все мои любимые места смешались вместе.

Он посмотрел на небо. Даже при дневном свете оно было полно звезд. Такого неба он не видел со времен Йарма.

— Это неправда, — сказал он. — Это виртуальная среда.

— Да, но это реальная виртуальная среда, — сказала Нова.

— А я что?

— Ты симуляция Зен Старлинг. Ты основан на моих воспоминаниях о нем и некоторых его собственных воспоминаниях, которые я загрузила из его гарнитуры, когда он впервые пришел на Нулевую Станцию.

— Что ж я… Настоящий Зен еще жив?

— О, да. Одной из первых вещей, которые я сделала, когда снова получила полный контроль над своими системами, было заставить заводы на Нулевой Станции построить мне поезд, и он пришел и забрал Зена из Зиккурата и отвез его обратно в Клеф. Новая Императрица Сети снимает с него все обвинения. День Воссоединения он проводит на Галатаве с Яной Вашти. Когда вечеринки закончатся, они вместе поедут в «Летнюю аренду». Пока рано говорить, но я думаю, что это может стать началом прекрасной дружбы. Однако не называй его настоящим Зеном. Ты такой же настоящий, и ты тоже Зен Старлинг. У тебя просто другой набор переживаний.

— Вот как жил Ворон, — сказал Зен. «Вот как живут Стражи. Много разных личностей».

— Все всегда так жили, Зен Старлинг, — сказала Нова, вставая и даря ему очень реалистичный поцелуй, полный крошек тостов и вкуса корицы. «Люди проживают множество разных жизней одновременно. Они всегда есть. Одна жизнь в реальном мире, а другая в мечтах, в воспоминаниях, в историях, в играх. Множество жизней проходит одновременно, и все они так или иначе реальны. У вас, людей, так много разных версий самих себя, что это все, что мы, бедные машины, можем сделать, чтобы не отставать от вас».

Он вспомнил тогда, что она уже не моторик, более или менее похожий на девушку; она была гигантской инопланетной пирамидой, висящей во дворце из стеклянного коралла в самом сердце охватывающей всю галактику паутины шлюзов, которые она открыла давным-давно.

— Ты — Творец рельсов, — сказал он.

— Да. Я являюсь частью Творца рельсов. Я та часть, которая помнит, что я Нова.

— Так откуда ты взялся? Какое твоё начало? Кто ты?

— Это очень сложно.

— Зачем ты сделал все шлюзы?

— Это тоже сложно. Давай, пройдемся. По дороге объясню.

Потом она взяла его за руку, и они спустились вниз и вышли в мир, который она для них создала. Он был очень похож на город Дездемор на водяной луне Тристесс, только улицы в этом городе не были пусты. Они были переполнены людьми, инопланетянами и Моториками. Возбужденные дети разных видов смеялись и кричали по пути на пляжи.

— Это настоящие люди? — удивился Зен.

— Они такие же настоящие, как и ты, Зен Старлинг. Я разговаривала с Воху Маной. Я согласилась хранить для него его коллекцию.

В эфире пели поезда и пахло уличной едой. Зен украл ожерелье из платины и янтаря из ларька, мимо которого они проходили, и надел его на шею Новы.

— Вор, — сказала она.

Они шли к морю, к широкому белому песку и бурлящему прибою. Она так и не объяснила, зачем сделала шлюзы, но ей это было и не нужно. Зен думал, что знает. Он думал, что всегда знал. Она построила шлюзы, потому что приятно было смотреть вверх на великий холодный блеск ночи и знать, что там, вокруг тех других звезд, есть миллион миров, где люди смеются и любят, живут и умирают, создают вещи и думают о вещах, и чувствуют вещи, и воруют вещи. Она сделала шлюзы, потому что людям всех мастей было хорошо встречаться, торговать, учиться и меняться. Она сделала шлюзы, потому что хорошо было знать, что где-то и всегда есть линия ярких окон, извивающихся в полуночном городе или льющих свой быстрый свет вниз с высоких виадуков, а где-то медлительное мерцание солнечного света на блестящих вагонах спешит со станции на станцию и, слушает, там на ветру, там на радиоволнах, слабых и диких, далеких и вечно поющих, поезда, поезда, поезда.