Статьи и проповеди. Часть 5 (06.01.2012 – 11.06.2012)

Последняя молитва последней Литургии (6 апреля 2012г.)

Речь пойдет не о той литургии, которая будет совершена в последние часы истории мира, и не о той, что имеет быть на вершине Афонской горы в последние времена. А о той, что совершится в большинстве православных храмов на Страстной седмице. Еще на год мы попрощаемся с литургией Преждеосвященных Даров, которая, как и любая другая, закончится заамвонной молитвой.

Заамвонная молитва — первая гласная молитва священника в день его рукоположения. В чине литургии Златоуста и Великого Василия в этой молитве приносится прошение о полноте Церкви, о воинстве, о тех, кто любит благолепие дома Божия. Это знак того, что отныне священник должен будет молить Бога о многих людях и о разных состояниях. А в чине Преждеосвященной слова этой молитвы другие.

Там сначала говорится о Господе как о Премудром Творце. Затем благодарится о днях Четыредесятницы, внутрь которой Бог ввел нас «неизреченным Промыслом и многою благостью». Пост пугает многих при начале, но пролетает быстро, как курьерский поезд, и оставляет чувство жалости, что «вот и в этот раз толком попоститься не получилось». К посту действительно нужно относиться не как к тяжести, но как к делу неизреченной Премудрости и многой благости. И установлен он для «очищения души и тела; для воздержания страстей и надежды воскресения».

Пост устремлен к Пасхе. Без Пасхи наш пост не имеет смысла. Пусть кто-то и где-то постится как хочет ради других целей. Христиане постятся в ожидании Воскресения и стремятся очиститься внутри и снаружи, чтобы как можно полнее ощутить пасхальную радость. Вспоминать об этом не лишне, а напоминать не в тягость.

Далее священник вспомнит Моисея, которому в ходе сорокадневного моления Господь вручил скрижали — Богоначертанные письмена с заповедями. Эти каменные доски Моисею пришлось разбить, потому что, сойдя с горы, он нашел народ буйствующим и кланяющимся золотому тельцу. И пролилась кровь, и наказаны были наиболее неистовые, и снова Моисей взошел на гору, чтобы повторно получить заповеди. Эти вторые скрижали впоследствии легли в Ковчег Завета вместе с манной и Аароновым жезлом (см.: Евр. 9: 4). Но хранением в ковчеге и чтением в собраниях заповеди на скрижалях не ограничили свое действие.

Пророки усмотрели в скрижалях нечто таинственное. Они, по действию Духа, поняли, что для правильного и постоянного исполнения заповеди нужно написать на сердце, а не просто на каменных досках. «Вложу закон Мой во внутренность их, и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом», — говорит Господь через Иеремию (Иер. 31: 33). То есть до вложения законов Божиих во внутренности и в сердца человеческие какой-либо из народов можно называть «народом Божиим» только с натяжкой и с оговорками. Плотски живя и по-плотски мысля, человек враждует с Богом. «Плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут» (Рим. 8: 7).

Человеку нужно дать новый дух и новое сердце, потому что со старым сердцем служить Богу всецело невозможно. Об этом молил Давид: «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей» Об этом же пророчествовал Иезекииль: «И дам вам сердце новое, и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное» (Иез. 36: 26).

Все это имеет отношение к нам потому, что мы и вступать в пост должны ради внутреннего обновления и ради начертания законов Божиих тростью Духа на «плотяных скрижалях сердца» (2 Кор. 3: 3).

И вот, помянув сия, то есть Моисея и данный ему закон, а также пророчества о Новом законе, пишемом на сердцах, священник молится словами апостола Павла: «Подаждь и нам, Блаже, подвигом добрым подвизаться, течение поста совершить, веру нераздельну соблюсти, главы невидимых змиев сокрушити, победителями же греха явитися». Эти слова и буквально, и в общей тональности заимствованы из письма апостола к Тимофею: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил» (2 Тим. 4: 7). Только апостол говорит о том, что уже сделано, а мы, беря пример его слов, просим, чтобы и мы совершили добрый подвиг, путь поста прошли, веру сохранили. Добавляем же и просьбу о сокрушении невидимых врагов и возможности неосужденно достигнуть цели поста — святого Воскресения.

Как видим, дух молитвы церковной есть дух Писания, а многие библейские выражения целиком, словно золотыми нитками, вшиты в ткань церковных молитвословий. Пастырь, не читающий Библию, не поймет и всего смысла молитв, которые читает, а пасомые такого пастыря, по необходимости, обречены будут высмотреть все второстепенное, но «слона так и не заметить».

И еще напомним себе о том, что само существование такой литургии, как Преждеосвященных Даров, говорит нам о невозможности долго жить без причастия. Долго не причащаться христианину настолько неестественно, что, не умея дождаться ближайшей субботы или воскресенья, истинные рабы Господни стремились к Чаше в постовые будни даже без Евхаристии. Лишь бы напитаться бессмертной пищей Тела и Крови Сына Божия.

Вот и остается после прочтения последней заамвонной молитвы на Преждеосвященной службе несколько дней пути до той ночи, когда Агнец, за весь мир закланный, преподастся под образом Тельца упитанного для всех, кто не откажется прийти на Божий пир. И тогда словами Златоуста возгласят повсюду пастыри, чтобы «пришли на трапезу все: постившиеся и не постившиеся, работавшие с третьего часа дня или пришедшие за час до полуночи».

Потому что благ Владыка — «и дело приемлет, и намерение целует»