Стихотворения (1809-1816)

Когда торжественно тщеславный кесарь Рима,

Пред кем склонялась чернь с враждой непримиримой,

Открыл перед толпой святыню славных дней,

Все статуи святых и доблестных мужей, —

Что более всего приковывало зренье?

Что взорам пристальным внушало изумленье

При этом зрелище? Чьих черт не видно тут?

Нет изваяния того, чье имя — Брут!

Все помнили его, — толпа его любила,

Его отсутствие — залогом правды было;

Оно вплело в венец, для славы, больше роз,

Чем мог вплести гигант и золотой колосс.

Так точно, если здесь, графиня, наше зренье

Твоих прекрасных черт лишилось в изумленьи,

В прелестном цветнике красавиц остальных,

Чья красота бледна пред солнцем черт твоих;

Когда седой старик — поистине наследник

Отцовского венца и королевских бредней, —

Когда развратный взор и вялый дух слепца

Отвыкли без труда от твоего лица, —

Пусть на его плечах позор безвкусья; рамы —

Где тьма красивых лиц и нет прекрасной дамы!

Нас утешает мысль, — когда уж лучше нет, —

Мы сохраним сердца, утратив твой портрет.

Под сводом зал его — какая нам отрада?

В саду, где все цветы, — и нет царицы сада;

Источник мертвых вод, где нет живых ключей;

И небо звездное, где Дианы нет лучей.

Уж не плениться нам такою красотою,

Не глядя на нее, летим к тебе мечтою;

И мысли о тебе нас больше восхитят,

Чем все, что может здесь еще пленить наш взгляд.

Сияй же красотой в небесной выси синей,

Всей кротостью твоей и правильностью линий,

Гармонией души и прелестью светла,

И взором радостным, и ясностью чела,

И темнотой кудрей — под сенью их смолистой

Еще белей чела сияет очерк чистый, —

И взорами, где жизнь играет и влечет,

И отдыха очам плененным не дает,

И заставляет вновь искать за их узором

Все новые красы — награду долгим взорам;

Но ослепительна, быть может, и ярка

Такая красота для зренья старика;

Так, — долго нужно ждать, чтоб цвет поблек весенний,

Чтоб нравиться ему — больной и хилой тени,

Больному цинику, в ком скуки хлад слепой,

Чей взор завистливо минует образ твой,

Кто жалкий дух напряг, соединив в себе

Всю ненависть слепца к свободе и к тебе.