Стихотворения

Словно в зареве пожара

Я увидел на заре,

Как прошла богиня Тара,

Вся сияя, по горе.

Изменяясь, как виденья,

Отступали горы прочь.

Было ль то землетрясенье,

Страшный суд, хмельная ночь?

В утра свежем дуновенье

Видел я — верблюд ко мне

Вне законов тяготенья

Подымался по стене,

И каминная задвижка

Пела с пьявками, дрожа,

Распаленная мартышка

Сквернословила, визжа.

С криком несся в дикой скачке

Весь багровый, голый гном,

Говорили о горячке

И давали в ложке бром,

А потом загнали в нишу

С мышкой, красной как луна,

Я просил: «Снимите крышу,

Давит голову она!»

Я молил, ломая руки, —

Врач сидел как истукан, —

Что меня спасти от муки

Может только океан.

Он плескался подо мною,

Пену на берег гоня,

И понадобились трое,

Чтобы сбросить вниз меня.

И шампанским зашипели,

Закружились надо мной

Семь небес, как карусели,

И опять возник покой;

Но осталась, чуть мигая,

Вкось прибитая звезда,

Я просил сестру, рыдая,

Выпрямить ее тогда.

Но молчанье раскололось,

И в мой угол донесло,

Как диктует дикий голос

Бесконечное число

И рассказ: «Она сказала,

Он сказал, и я сказал…»

А луну, что мне сияла,

В голове я отыскал.

И слепец какой-то, плача,

Слез не в силах удержать,

Укорял меня, что прячу

Где-то я луну опять.

Стало жаль его немного,

Но он свистнул у стены.

И пресек мою дорогу

Черный Город Сатаны.

И на месте, спотыкаясь,

Я бежал, бежал года,

Занавеска, раздуваясь,

Не пускала никуда.

Рев возник и рос до стона

Погибающих миров —

И упал, почти до звона

Телеграфных проводов.

Лишь одна звезда светила

В напряженной тишине

И, хихикая, язвила

И подмигивала мне.

Звезды с высоты надменной

Ждали, кто бы мне помог.

От презренья всей вселенной

Я ничем спастись не мог.

Но живительным дыханьем

День вошел и засиял,

Понял я — конец страданьям,

И я к Господу воззвал.

Но, забыв, о чем молиться,

Я заплакал, как дитя,

И смежил мне сном ресницы

Ветер утренний, шутя.