Стилет

Глава 17

Лук вышла из бара. Яркий солнечный свет больно ударил в глаза. Она поспешно надела темные очки и стремительно зашагала прочь, злясь на себя и проклиная все на свете. Но заметив, что на нее с любопытством поглядывают, умерила шаг. Это был Мехико-Сити, где не принято быстро ходить…

Но почему с ней всегда так бывает? Даже когда она была девчонкой! Ее подружки приглашали приятелей к себе домой, готовили с ними домашние задания — и ничего, а она… Она пыталась делать то же самое, но до конца вечера непременно что-нибудь случалось.

Потом мальчик уходил, и она сидела, ненавидя себя и проклиная весь мир. Обычно они больше не встречались, но всегда появлялся другой, и с ним повторялось то же самое. Каждый раз она была исполнена благих намерений, вроде тех, что описывались в школьных учебниках. Они разбредались по разным углам или устраивались на разных концах стола и принимались за уроки. Каждый вечер начинался именно так.

Но проходило немного времени, и она начинала чувствовать, как ее охватывает лихорадочное возбуждение. Ноги слабели, речь начинала путаться. Невидящими глазами она смотрела в учебник, тщетно пытаясь сосредоточиться на задании. От напряжения лицо и руки покрывались потом, и его запах примешивался к аромату духов.

И тогда это начиналось. С первых поцелуев. Ей хотелось только поцеловаться — и все. Ничего больше. Но внутренняя дрожь становилась сильней, переходила в бешеное желание сорвать с себя одежду, желание ощущать и причинять боль. С вожделением почувствовать внутри восставшую мужскую плоть, овладеть ее взрывной энергией…

Лук на мгновение остановилась — у нее закружилась голова. Солнце палило немилосердно, на улице было настоящее пекло. Лучше посидеть где-нибудь в прохладе. В тени ей станет легче.

Она машинально направилась в сторону гаража. И чудесно! Она зайдет и еще раз проверит машину. В гоночном автомобиле было что-то холодное и мужественное, и это всегда хорошо на нее влияло.

После солнцепека из гаража пахнуло прохладой. Людей почти не было — приближалось время обеда. Она поднялась на стоянку.

Из своей каморки выскочил Эстебан.

— Сеньорита Никольс!

— Сеньор Эстебан! — улыбнулась она. Он живо приблизился.

— Вы виделись с князем? Все в порядке?

Она кивнула.

— Я вам очень обязана, сеньор Эстебан.

— Не стоит благодарности, — ответил он по-испански, — всегда рад служить вам обоим, — он посмотрел с любопытством: — Интересный человек князь Кординелли, не правда ли?

— О, да, — согласилась она. — Но скажите правду, сеньор Эстебан, он действительно хороший гонщик?

Эстебан внимательно взглянул на нее и с ноткой сожаления в голосе проговорил:

— Мог бы стать лучшим в мире гонщиком, однако ему кое-чего недостает…

Они спускались с возвышения к боксам.

— Недостает? — переспросила она. — Что вы имеете в виду? Чего недостает?

— Чувства страха, — ответил старик. — Автогонщик — как матадор, он не может достичь вершины, если не испытывает страха. Только узнав, что такое страх, он может совершенствовать и развивать свое мастерство. Уже не станет глупо рисковать, а будет просто вести машину, чтобы победить.

Они остановились перед длинным белым «феррари».

— Так он не заботится о победе? — спросила она.

— Красивый автомобиль! — проговорил старик.

Лук посмотрела на машину и безотчетным движением погладила белый корпус.

— Наверное, лучший в этом гараже! — Старик тонко улыбнулся.

— Пожалуй, в этот раз рискну и поставлю свои десять песо на князя! — он стал подниматься на возвышение. — Успехов вам, сеньорита Никольс!

Лук проводила его задумчивым взглядом, открыла дверцу машины и села за руль.

Смесь грубых запахов бензина и машинного масла, рубчатая поверхность водительского кресла пробудили ее воспоминания. Она положила руки на баранку. Это была сила. Чисто мужская сила. Ей живо припомнилось, как они с отцом ездили за покупками в город: он вел машину, а она сидела у него на руках, чувствуя себя совсем большой, и махала каждому встречному. И все видели, что она за рулем! Даже мистер Сондерс — толстый полицейский, регулировавший движение на главной улице, — спросил, есть ли у нее водительские права. Тогда ей было шесть лет.

А в десять она уже умела водить машину, и отец разрешал ей ездить по пустынной дороге позади дома. Мама только укоризненно качала головой.

— Лук не учится ничему, что положено уметь девушке! — выговаривала она отцу. — Вечно вертится возле гаража, балуется с машиной и слушает ругань грубых мальчишек!

— Ну и пусть, ма, — успокаивал отец. — Успеет она научиться готовить и шить. Да это и не так важно: в магазинах теперь полно готовой еды, да и одежды тоже. — В глубине души он был доволен. Ему всегда хотелось иметь сына.

Все стало проще, когда ей исполнилось шестнадцать и она получила водительские права. Мальчишки ее тогда уже не так волновали. Она не ощущала прежней потребности терзать их, быть может потому, что теперь она с ними наравне участвовала в соревнованиях на дорогах и в прогулках по берегу океана.

Она знала, о чем они думали, когда впервые пришла к ним принять участие в их сумасшедших гонках: «Пришла «давалка» посмотреть, с кем бы ей лечь…» Она знала, какие истории о ней рассказывают в школе. Она знала, что, когда один из мальчишек снимал в раздевалке рубашку, демонстрируя приятелям следы от ее ногтей, остальные, хохоча, награждали его тут же собранными пятицентовыми монетами. Однако все это не помешало им собраться вокруг нее, когда она выехала на своей машине.

Джонни Джордон, признанный лидер мальчишек, с важным видом осмотрел автомобиль. Облокотившись на дверцу и выплюнув окурок, прилипший к губе, небрежно спросил:

— Где ты откопала этот драндулет?

— У Стена, — невозмутимо ответила она. Так звали владельца гаража, где мальчишки покупали подержанные машины.

Джонни бросил недоверчивый взгляд:

— Что-то я не видел его там?..

— Ну, я еще немного с ним повозилась… — объяснила Лук.

Она сказала неправду. Возиться ей пришлось совсем не немного. Она практически перестроила его заново, разобрав на запчасти и собрав по-своему. Это было ее собственное произведение, в котором немного осталось от прежнего разбитого «понтиака». Она поставила новый мощный двигатель, снятый с «кадиллака», новый дифференциал, заменила подшипники, усилила тормоза, установила кузов от старого «форда». Чтобы увеличить вес, залила дверцы свинцом и в довершение всего — покрасила машину в черный цвет и сделала окаймление серебряной краской. На все это ушло полгода каторжного труда.

— И он у тебя на ходу? — Джонни смотрел скептически.

— А как же! — сказала она.

— Прокатимся? — предложил он, заводя мотор.

— О'кей, но мне нужно немножко подготовиться, — окликнула она.

Джонни ошарашенно уставился на нее.

— Ты что? Собираешься за мной угнаться? Да кто это станет всерьез соревноваться с девчонкой?

— Цыпленок, — презрительно усмехнулась она. Джонни вспыхнул.

— Где это видано, чтобы девчонки участвовали в гонках?! Это просто не принято.

— Ну, хорошо, — спокойно ответила Лук, включая зажигание. — Тогда я возвращаюсь в город и рассказываю всем, что вы струсили! — она дала задний ход, собираясь развернуться, но он возмущенно заорал:

— Эй, погоди! Ты не имеешь права так говорить!

— Ну так докажи это, — поддразнила, она останавливая машину.

— О'кей, — неохотно согласился он. — Только если расшибешься, я не виноват! — и он поставил свой автомобиль рядом. — Идем по дороге одну милю, — прокричал он, стараясь перекрыть шум моторов, а потом возвращаемся к «цыплятам»!

Включив зажигание, она кивнула. Джонни махнул рукой — и она отпустила сцепление. Машины рванули вперед. Нажимая на педаль газа, она повернула голову: шли вровень. Засмеявшись, она приблизила свой автомобиль. Теперь между ними не было и пяти дюймов. Джонни, напрасно давил на акселератор, пытаясь хоть на дюйм вырваться вперед. Лук только смеялась и прибавляла скорость. Она еще приблизилась к нему. Раздался металлический скрежет, машина Джонни отлетела в сторону, уступая ей дорогу. Теперь он шел почти по обочине. Лук нажала на акселератор и вырвалась далеко вперед.

Он только начинал поворот, когда она уже развернулась и остановила машину. В его глазах была злость и отчаяние.

Обратно они мчались, то и дело сближаясь, по самому центру асфальтового покрытия. Лук внимательно смотрела на дорогу. Руки, казалось, срослись с рулем. Вдруг она увидела, что его автомобиль стремительно приближается! Напряженная улыбка застыла на ее лице…

Она не уступила. Не могла уступить. Джонни свернул в последний момент. Его бледное лицо мелькнуло совсем рядом и скрылось из глаз. В зеркало заднего обзора она видела, как он замедляет ход. Его сильно занесло в сторону. Он все же выровнял автомобиль и остановился. Тогда она развернулась и подъехала ближе.

Джонни уже выскочил из машины и, окруженный мальчишками, осматривал заднее крыло. Оно было помято и почти оторвано. Лук даже не заметила, когда это произошло.

Он бешено сверкнул глазами:

— Сумасшедшая!

Лук улыбнулась и пересела на соседнее кресло.

— Хочешь прокатиться? Он делает сто двадцать миль по прямой!

Он обошел машину и сел за руль. Машина с ходу набрала девяносто миль в час.

Это был ее первый постоянный любовник. С ним ей было легко, не то что с другими. С ним она была на равных и чувствовала себя уверенней. Они проделывали все это без дикой страсти. И все же он сделал ее беременной.

Она училась тогда в последнем классе школы. Спустя неделю после того, как заподозрила неладное, она встретилась с ним и сказала:

— Мы должны пожениться, Джонни.

— Зачем? — оторопело уставился он.

— А как тебе кажется, зачем? — она вспыхнула. — Что ты задаешь дурацкие вопросы?

Несколько мгновений он смотрел на нее… Потом выругался.

— Это все из-за тех вшивых резинок, что я брал с собой в поездки!

— Ну, резинки тут ни при чем! — возразила она. — Это все твоя чертова штука, которую ты без конца в меня совал.

Он сверкнул глазами:

— Я думал, тебе нравится! Ведь ты ни разу не сказала «нет»? — он надулся. — И потом, откуда я знаю, что это от меня? Про тебя ходит столько всяких историй!

Она впилась в него глазами. Отчаяние и ярость были в них. Все ее мечты о них двоих рухнули. Он оказался таким же, как и все.

Она резко повернулась и пошла прочь.

В следующую субботу Лук сняла со своего счета в банке сто долларов и отправилась в Сентер-сити. Там в мексиканском квартале жил врач, уже помогавший ее школьным подругам.

Она тихо сидела в приемной, дожидаясь своей очереди. Потом вошла в кабинет. Доктор, толстый маленький человечек с огромной сияющей лысиной, выглядел устало.

— Снимите одежду и подойдите, — велел он. Она повесила платье на крючок и обернулась.

— Снимайте все.

Лук подчинилась. Он встал из-за стола и подошел к ней. Пощупал грудь, живот, послушал сердце. Потом подвел ее к длинному узкому столу и приказал опереться руками о край и перегнуться через стол.

— А теперь глубоко вдохните и медленно выдыхайте, — сказал он.

Лук вдохнула полную грудь воздуха и стала потихоньку выпускать его через рот, пока он что-то делал у нее внутри. Наконец он выпрямился.

— Я думаю, около шести недель, — сказал он.

— Похоже.

Врач снова сел за стол.

— Это будет стоить сто долларов.

Она молча вынула деньги и положила перед ним на стол.

— Когда вы хотите это сделать? — спросил он.

— Сейчас.

— Но вы не можете остаться здесь, — предупредил он. — С вами есть кто-нибудь?

Она покачала головой.

— Там на улице — моя машина… — Доктор скептически поморщился.

— Не беспокойтесь за меня, — проговорила она. — Я доберусь до дома. Все будет в порядке.

Он сгреб со стола деньги и спрятал в ящик. Прошел к стерилизатору, вынул шприц, погрузил иглу в ампулу и стал набирать жидкость. И тут ей впервые стало страшно.

— Что это?

Он ободряюще улыбнулся.

— Пенициллин. Благодарите Бога, что он есть. Он убивает всех мелких тварей, вредных для организма.

Врач действовал быстро и умело. Через двадцать минут все было закончено. Он помог ей подняться и одеться. Положив в пакет без всяких надписей горстку таблеток, протянул ей:

— Те, что побольше — пенициллин, — объяснил он. — Будете пить два дня по одной таблетке каждые четыре часа. Маленькие пилюли — обезболивающее. Принимайте их каждые два часа. Как только приедете, выпейте таблетки и ложитесь в постель. Если будет кровотечение, не волнуйтесь — это нормально. Если на следующий день почувствуете, что теряете слишком много крови, не будьте глупой, сразу вызывайте врача. Если мать начнет задавать ненужные вопросы, скажите ей, что с вами случилась беда. Все запомнили?

Она кивнула.

— Вот и хорошо, — сказал он мягко, — а теперь домой — и в постель. Через час вам будет так больно, что пожалеете о том, что родились на свет.

Он вернулся за свой стол, и она пошла к выходу. На пороге оглянулась:

— Спасибо, доктор.

— Все хорошо, — повторил он. — Только теперь будьте аккуратней, я не хочу снова здесь вас увидеть.

Сорок миль до дома она промчалась меньше чем за полчаса. Преодолевая головокружение и слабость во всем теле и благодаря Бога за то, что дома никого не оказалось, она поднялась к себе наверх. Приняла таблетки и легла, укутавшись в простыни. Ее уже начинало трясти от боли…

Через несколько дней, когда Лук, сидя в машине, пыталась выбраться со стоянки перед супермаркетом, подошел Джонни и положил локти на дверцу ее автомобиля.

— Я подумал, Лук! — произнес он решительно. — Мы, пожалуй, поженимся.

Эта мужская уверенность вызвала в ней сильнейшее раздражение.

— Ну, ты, дерьмо цыплячье, убирайся к черту! — процедила она с ненавистью, и автомобиль рванул с места, едва не вывернув ему руки.

В конце концов, у нее оставалась машина. Ко времени окончания колледжа она успела прославиться в своем городке, участвуя в гонках на обычных машинах, которые каждую неделю устраивались на шоссе у Коровьего пастбища. Регулярно выигрывая, Лук стала любимицей большинства горожан, которые с гордостью говорили о маленькой девчушке, способной обгонять на трассе профессиональных водителей.

Во время первых летних каникул Лук вышла замуж. Разумеется, он был автогонщиком — шести футов и трех дюймов роста, со смоляными кудрями и веселыми карими глазами, — к тому же, лучшим из водителей, которых она знала. Родом из Восточного Техаса, он говорил, слегка растягивая слова.

— Я полагаю, малышка, что попался тебе на крючок, — сказал он ей, глядя сверху вниз. — И кроме всего прочего, мы — лучшие гонщики на этой дороге…

— Я должна понимать: ты хочешь на мне жениться? — спросила она, ощущая, как лихорадочная дрожь снова охватывает ее.

— Думаю, да! — проговорил он. — Именно это я и хотел выразить!

Родители возражали. Они хотели, чтобы она закончила колледж и стала учительницей. Еще будет время, выйти замуж! И что за ужасный образ жизни она себе выбрала! Таскаться с места на место, участвуя в разных дешевых соревнованиях на автотрассах…

Последнее было вовсе не аргумент, поскольку именно о такой жизни Лук всегда мечтала. Только за рулем она чувствовала себя счастливой. И к тому же странное дело! — увлечение щедро оплачивалось. Они сумели за год положить на свой счет в банке пятнадцать тысяч долларов.

Но в один прекрасный день к ним явилась полиция. И ее супруга арестовали за многоженство. Оказалось, он был уже трижды женат и не позаботился оформить разводы. Недели через две после того, как его упрятали в тюрьму, Лук почувствовала, что беременна.

И она родила мальчика. Вернувшись домой и оставив сына родителям, Лук отправилась на самолете в Европу и купила там «феррари». Она участвовали в автогонке для женщин во Франции и победила. Приз оказался не бог весть что, однако теперь у нее был «феррари», а на счету оставалось две тысячи долларов. Она покончила с дешевыми состязаниями и не признавала ничего, кроме больших гонок.

Ирландца она встретила в Монако. Он великолепно водил машину и хохотал по любому поводу. У него был один недостаток: он был игрок. Но всякий раз, когда Лук его видела, в ней вспыхивала лихорадка.

Они не поженились, хотя она без труда могла этого добиться. Скитаясь по миру, переезжая из страны в страну, он всюду проигрывался до последнего.

Однажды в Мексике, накануне прошлогодних гонок, он влетел к ней в номер вне себя от страха. Прежде Лук никогда не видела его в таком состоянии.

— Меня преследуют кредиторы, дорогая! — с трудом выговорил он, стуча зубами. — Меня убьют, если я не заплачу! — Он рухнул на пол у ее ног и зарыдал.

— Сколько? — спросила она.

Он поднял голову. В глазах засветилась надежда.

— Десять тысяч…

— В байке у меня только четыре… Можно взять еще шесть под заклад «феррари».

Он бросился к ней, стал осыпать поцелуями.

— Я отдам тебе все! — клялся он. — Верну каждый цент!

На следующий день они пошли в банк. Взяв деньги, он обещал встретиться с ней за обедом. Больше она никогда его не видела. В десять вечера пришли новости из гаража: он сбежал с женой другого автогонщика.

Лук проиграла гонки, и банк отобрал у нее машину. Сидя в своем номере, она лихорадочно соображала, где достать денег, чтобы уплатить за гостиницу, и тут в дверь постучали.

Лук открыла. На пороге стоял прилично одетый господин. Лук показалось, что где-то она видела этого человека.

— Мисс Никольс?

— Да.

— Могу я войти?

Лук пропустила его в комнату. Мужчина закрыл за собой дверь и сказал:

— Я не однажды видел вас в гонках во Франции, Италии и других местах. Считаю себя вашим постоянным поклонником. Мне сказали, у вас здесь возникли небольшие затруднения. Был бы счастлив помочь вам их разрешить.

Лук распахнула дверь.

—Уходите!

Мягко улыбнувшись, он жестом остановил ее.

— Не надо торопиться. Совсем не то, что вы подумали, — незнакомец прошел вглубь комнаты и обернулся к ней. — Вы водите гоночные машины. У меня есть одна такая. Вы не хотите поработать на меня?

Она прикрыла дверь.

— Где?

— В Акапулько. Гонки начинаются в Калифорнии. Я оплачиваю ваши счета здесь и даю тысячу долларов, когда вы вернетесь и поставите машину в гараж. Если выиграете, приз можете оставить себе.

— Что за этим стоит? В машине будут наркотики? — Он снова улыбнулся.

— Вы поведете машину и за это получите деньги. — Он достал тонкую итальянскую сигару и закурил. — Больше вам ничего не требуется знать.

Лук пристально разглядывала гостя. Она стояла перед выбором: согласиться на его предложение либо телеграфировать родителям просьбу выслать деньги. Они, конечно, не откажут, но тогда ей придется вернуться домой. Там она застрянет, потому что уже не сумеет заработать на новую машину.

— Я принимаю ваше предложение, — сказала она.

— Хорошо, — улыбнулся мужчина. — Завтра вы сможете получить деньги. Они будут оставлены для вас в конторе внизу.

Он добавил несколько коротких инструкций и удалился прежде, чем Лук успела спросить его имя.

Лук терялась в догадках.

И вдруг на следующий день, поднимаясь по трапу самолета, она вспомнила! Это было в Риме, в ресторане. Один из ее друзей указал на него.

— Эмилио Маттео — один из трех главарей мафии. Штаты выслали его из страны, однако это не особенно ему мешает. Он сохраняет свое влияние…

На протяжении года она встречалась с ним еще шесть раз, и каждый раз он давал ей поручение.

Нужно было быть полной дурой, чтобы не понять, что она стала агентом мафии. А дурой Лук не была.

С каждым новым поручением на ее счету прибавлялось по тысяче долларов. Их было уже восемь. Еще пять — и можно будет купить «феррари»…

Вскоре они с Маттео стали почти друзьями. Она читала газеты и понимала, что он обречен. Но это не имело для нее значения. Во время гонок на ее глазах гибло столько людей… Машины переворачивались, разбивались, горели, водители умирали в страшных муках. Каждый человек когда-нибудь умрет. И всегда остается шанс умереть за рулем.

Примерно так думала Лук, пока не встретила Чезарио. Пока не ощутила лихорадку в крови и желание в теле. Пока не поняла, что и его сжигает та же страсть.