Сто миллиардов солнц

Иркутск, ОКБ «Спираль» Ноябрь 2060 года

Сергей Кораблев, новоявленный Главный конструктор новоявленного ОКБ «Спираль» решил никак не проявлять того факта, что сейчас он по-настоящему взбешен. Его вытащили из лаборатории, оторвали от всех дел, чтобы познакомить с какой-то залетной шишкой! И это притом, что дела сами, конечно, не делаются, и без его личного внимания всегда есть шанс, что что-то пойдет не так! Впрочем, и с ним тоже…

Впрочем, сейчас Сергей не проявляет внешне никаких эмоций, потому что прекрасно знает, что без политической поддержки в таком деле и прыщ не вскочит. Лишь бы человек попался понимающий! Как объяснить всем этим важным людям, что лезть в технические вопросы не стоит, иначе настоящего конфликта точно не избежать! Назначая его Главным, все должны были понимать, что кланяться всем подряд и говорить комплименты он не умеет. Не тот характер! Бывший беспризорник, дитя войны, самоучка, ставший блестящим инженером со своим выстраданным мнением о том, как нужно делать дела. И даже по возрасту далеко не мальчик, в свои пятьдесят лет. Ни купить, ни запугать, ни перехвалить такого «неудобного» человека нельзя.

Сергей вернулся в свой кабинет, проверил защиту помещения, взял у секретаря чашку чаю и сел в кресло, поглядывая на светящуюся настенную панель, где крупными кислотно-зелеными цифрами горят часы. Может, галстук нацепить? Обойдутся, если уж сами искали встречи…

Вошедший в кабинет человек не попал ни в одну из теорий, придуманных Сергеем. Бодрый старикан лет семидесяти с аккуратной бородкой и в огромных старомодных очках на слегка припухшем носу никак не походит на высокопоставленного функционера или ревизора от промышленного контроля. Чистый, но явно не новый джинсовый костюм довершает картину, и Сергей начал слегка нервничать. Вот ради этого все и затеяно?!

— Здравствуйте, Сергей Петрович, — с порога начал гость, и Кораблеву в этом образе вдруг почудилось что-то знакомое. — Прежде чем я вам представлюсь, вспомните бумаги о неразглашении, которые вы уже подписали.

Как же, помним! Тайна Особой Государственной Важности! Формулировки о сути тайны предельно обобщенные, меры наказания за разглашение предельно драконовские. Конструктор молча кивнул, и этого оказалось достаточно.

— Отлично, спасибо за понимание! — улыбнулся гость и зачем-то полез во внутренний карман. — Теперь еще немного о моих полномочиях, чтобы не было сомнений.

Красная корочка, орел и чип с двузначным серийным номером. Личный порученец Верховного Главнокомандующего Борис Сергеевич Мельников, покойный академик и якобы автор «открытия века», по которому до сих пор льет крокодиловые слезы «научное сообщество».

— Однако, — пробормотал Сергей, решительно протягивая руку. — Удивили вы меня, Борис Сергеевич. Долго жить будете. Но зато теперь я понимаю, почему такая секретность.

— Пока не понимаете, — загадочно ответил академик и тепло пожал руку конструктора. — Если позволите, я навешу на вашу защиту еще и свою. Мне рисковать нельзя.

Он произвел какие-то быстрые манипуляции с небольшим планшетом и снял с плеч небольшой рюкзачок, который Сергей как-то сразу и не заметил.

— Готово, — сказал академик и с облегчением присел в кресло. — Давайте я кратко скажу, чем я занимаюсь. Я действительно возглавляю научную «группу прорыва», и обычно сижу далеко от глаз и сам ни с кем не встречаюсь. Но в вашем случае я во второй раз за короткое время вылез на свет и устроил эту встречу, потому что мне нужно лично узнать того, кто воплощает наши задумки.

— Мы их только используем, — развел руками Сергей, чувствуя легкое раздражение от того, что тайной с ним никто не поделился. — Я до сих пор не знаю, кто поставляет нам двигатели. И как они работают…

— Это не так важно, — прервал его Мельников. — Формулы вам пока никто не скажет. Гораздо важнее знать не их, а принципиальные вещи, доступные новой технике. Вы получили неплохо проработанные электронные чертежи «Спирали» и сумели меньше чем за полтора года довести дело до полетов. Вам же не помешало незнание принципа?

— Помешало, — усмехнулся Кораблев. — Приходилось все время напоминать себе, что не сплю, и мне все это не снится.

— Прекрасно, — кивнул в ответ Мельников. — Пытливый ум не остановится перед неизвестностью. Я сейчас не пытаюсь вам льстить, не хмурьтесь, это от души. Вам придется закладывать в новые машины очень много непривычных концепций, и я хочу, чтобы вы были к этому готовы. И «Спираль» в следующей итерации изменится довольно сильно.

— Да, следующие корпуса мы строим по измененному проекту, — согласился конструктор. — Долой ТРД и их обвес, другое крыло, другая центровка. А начинка…

— Я знаю, — усмехнулся Мельников. — Эти чертежи тоже моя группа готовит. Мы полностью избавляемся не только от ТРД, но и от «вонючки» в системе ориентации, остаются только новые движки. Все схемы давно посчитаны, продуты и утверждены, что сэкономит вам месяцы и годы труда. «Ступу» мы сразу делаем по такому проекту, потому что теперь факт наличия новых технологий уже не скрывается.

Кажется, подозрительный конструктор так и не мог заметить никакой фальши в глазах и голосе академика. А если разговор получается равный и честный, то можно копнуть немного глубже.

— Так зачем вы решили мне открыться? — осторожно спросил Кораблев. — Я, грешным делом, ждал в гости какого-нибудь дуболома с большими полномочиями, и даже настроился на скандал…

— С полномочиями вы угадали! — негромко, но от души расхохотался академик. — А дуболомов, извините, не держим, и водку с ними не пьянствуем. Итак, о нашем деле. Понимаю ваше желание скандалить, особенно прошлой зимой, в феврале, когда у вас без объяснения причин забрали группу специалистов. Правда, их потом вернули, но вам полгода пришлось выкручиваться, так?

— Как вспомню, так вздрогну, — помрачнел Кораблев, неосознанно повышая голос. — Неужели трудно было объяснить, зачем у меня забрали лучших людей? Да еще и запугали их подписками так, что они до сих пор делают страшные глаза и отворачиваются!

— Это и сейчас трудно объяснить, — спокойно ответил академик, наслышанный о простых манерах Главного. — А тогда, в начале года, и подавно. Но поверьте, причина была, а график по «Спиралям» нужно было выполнять. Все остальное на тот момент было не таким срочным, поэтому обошлись малой кровью. Но сейчас вам придется взять на себя еще одну тему.

— Это хорошо, — повеселел Главный. — Но «Спираль» я никому не отдам, хоть увольняйте. На самотек я ее пустить не могу. Несмотря на ваши проработки, у нас тысяча триста изменений в конструкции «В», девять новых материалов, а система управления…

— Я знаю, — мирно и терпеливо продолжил свою линию академик. — И поверьте, никто лучше вас эту работу не сделает. Но второе направление придется слегка разгрузить.

Мало кто осмелился бы вот так запросто сказать в лицо Кораблеву, что тому придется отдать какую-то тему в чужие руки, но Мельников не зря на таких переговорах собаку съел. И он прекрасно знает слабую сторону конструктора, способную предотвратить любой конфликт. Жажда новой работы, желательно на переднем крае науки!

— По «Ступе» мой зам Иванов прекрасно справится, — задумался Главный, в уме перебирая подробности крайнего совещания. — Там не будет таких резких изменений, и серия больше.

— И ваш второй зам, Лемешев, — напомнил академик, точно зная, что решение уже принято. — В его руки переходит вся программа «приложений» по «Спиралям». Ну, всякие манипуляторы, модули, стыковочные адаптеры и другой «обвес». Все-таки это не передний край.

— Сейчас все передний край! — слегка вспылил Главный, но его вспышка, к счастью, больше источает энтузиазм, нежели недовольство. — Я уже говорил, что мы всем КБ постоянно щиплем друг друга, чтобы проснуться? Мы раньше и представить не могли такой избыточной энергетики! Как это влияет на надежность, вы сами понимаете! Нам не приходится делать исполнительные механизмы из бумаги, чтобы не дай боже лишний грамм и лишний ватт! Теперь у нас получается основательная, надежная конструкция, способная прослужить десятки лет!

— Я знаю, — понимающе улыбнувшись, снова кивнул академик. — Как я уже сказал, все расчеты проходят через нас.

— Но самое главное не это! — продолжил Кораблев, словно не слыша собеседника. — «Спираль», несмотря на огромный «запас хода», годится для околоземных полетов. «Ступа» подарит нам Луну и, в какой-то степени, Марс, ведь подолгу летать в ней тесновато, и для Марса она годится только для разведывательных полетов. Так?

Мельников молча кивнул, довольный тем, что увлекшийся конструктор не совсем потерял связь с «аудиторией».

— И здесь заканчиваются все разумные планы, — Кораблев резко сбавил тон и с блеском в глазах буквально уставился на собеседника. — Мы ведь можем летать и дальше, разведать всю внешнюю Систему!

— Далеко вы замахнулись, — одобрил Мельников. — Но если вы хотите сказать, что нам необходим проект дальнего корабля-разведчика, то я даже спорить с этим не буду.

— Вот как? — искренне удивился Главный. — Не за этим ли вы пришли, Борис Сергеевич?

Пожилой академик сделал паузу, вытаскивая из кармана небольшой планшет, а взятый с кресла рюкзачок лег на середину стола, звякнув металлом, словно в нем скрывается довольно увесистый и прочный контейнер. Попросив Кораблева закрыть поляризующие фильтры на окнах, Мельников произвел несколько манипуляций с планшетом, и над столом замерцал воздух, клубясь размытым узором.

— Это чтобы вам лучше было видно, — ехидно начал академик. — Проект у нас, к слову, уже есть. Даже в металле. В двух экземплярах.

Светящийся туман исчез, и прямо над столешницей повис, медленно поворачиваясь, длинный обтекаемый корпус невероятного корабля. Иллюзия кажется настолько осязаемой и реальной, что дух захватывает. При этом можно различить мельчайшие детали, такие как створки системы охлаждения и заслонки, закрывающие мостик.

Сергей Кораблев влюбился в эту машину с первого взгляда, мгновенно уловив самую суть того, что увидел. Эта машина предназначена совсем для иных расстояний и масштабов! «Спираль», кажущаяся чем-то невероятно совершенным, непременно потеряется рядом с этим «пожирателем пространства», если так можно выразиться. Мельников снова что-то сделал с планшетом, проекция корабля развернулась «брюхом» вниз и выпустила четыре мощных стойки шасси.

— Для этого мы и забирали вашу группу, — пояснил академик. — Чтобы подготовить и переоснастить обе машины для дальних полетов. Конструкция досталась нам из довольно отдаленной эпохи, поэтому пришлось менять начинку. Не спрашивайте о подробностях, откуда все это взялось. В подписанных вами бумагах этот пункт тоже обговорен.

Конструктор протянул руку и осторожно коснулся проекции, ощутив пальцами почти натуральное сопротивление металла. Вот еще один повод не задавать вопросов и не интересоваться подробностями. Как такое возможно?

— Бортовые сети, «ящики» и софт унифицированы с вашей «Спиралью», — подкинул информацию Мельников. — Реально, очень много общего. И как я уже сказал, таких кораблей у нас два. Один из них мы при помощи ваших специалистов привели в порядок, а второй служил стендом, но и там почти все работы проведены. Нам нужно за три недели все закончить.

— Вы хотите отправить дальнюю экспедицию? — спросил Главный, сам удивляясь, насколько быстро поверил в совершенно безумный, казалось бы, рассказ. — Из двух кораблей? Как «Восток» и «Мирный»?

Если подумать, то аналогия неплохая, но только холод и мертвая пустота внешних окраин Солнечной системы не идут ни в какое сравнение с Антарктикой! При всем уважении к отважным исследователям Беллинсгаузену и Лазареву…

— Не совсем так, — усмехнулся Мельников. — Первый корабль уже давно отправлен и вернется, вероятно, не очень скоро. Второй нам нужен для срочного решения другой задачки, которая лежит в пределах орбит Венеры, Земли и Марса.

Значит, первый корабль отправился к внешним планетам? Зачем, что там можно найти? Хотя, если имеет место такая спешка, то это значит, в холодных и темных окраинах Системы обнаружено что-то интересное и по-настоящему важное. Но зачем тогда срочный второй рейс, к ближним планетам?

— Понятно, что наша цель это Марс, — кивнул Кораблев. — Но почему такая спешка?

— Американцы нас догоняют, — серьезно заявил Мельников. — Мы это недавно узнали. Наша фора сильно сокращается, лет до двух-трех, а то и меньше. Поэтому мы решили не ждать и ускорить весь процесс. И второй корабль нам нужен срочно.

— Где вы держите это чудо техники? — слегка ревниво поинтересовался Главный. — В Раменском, наверное?

— Вовсе нет, — рассмеялся академик. — Все здесь, у вас под боком, в закрытом ангаре рядом с заводом. Там сейчас мой сотрудник, научный куратор от нашей конторы, и мы немного позже туда проедем, познакомитесь. Сразу говорю, у него такие же полномочия, как и у меня.

— Невероятно! — Кораблев снова надавил на проекцию ладонью, и в этот раз объект даже немного сдвинулся! — Что еще может этот аппарат?

— Многое, — не скрывая гордости, усмехнулся академик, снова тронул планшет, и у корабля раскрылась грузовая рампа. — Летает далеко, таскает много, большая автономность и чрезвычайный комфорт для экипажа. Остальные возможности узнаете на месте, нам они очень понадобятся.

— Это имеет отношение к нашему марсианскому интересу? — предположил Кораблев.

— Самое прямое, — кивнул Мельников, придерживая самый большой секрет. — И сейчас нужно срочно довести до ума борт ноль-два, чтобы можно было отправить его в полет и заняться адаптацией проекта под наше серийное производство. Работа предстоит колоссальная, и чем раньше начнем, тем лучше.

— А что американцы? — озабоченно спросил Главный. — Как так вышло, что они нас догоняют? Была утечка?

— Сами сообразили, — проворчал академик. — Но если нам повезет, у них через те самые два-три года будут только источники энергии, а до всего остального они будут доходить еще лет пятьдесят. Но это, как я сказал, если очень повезет. И если мы не допустим утечек.

При такой секретности, подумал конструктор, будет очень странно, если это случится в обозримом будущем. Но увы, полной гарантии нет и быть не может, слабые места есть у всех. И пусть редко, но встречаются и идейные предатели. Будем надеяться, что всем известная Контора Глубокого Бурения знает, что делает…

— Рано или поздно утечка будет, — мрачно отрезал Кораблев. — А тотальная секретность, хоть и свяжет нам руки в плане внедрения новых решений, но мы ее как-нибудь переживем. Чай, не дети, все понимаем.

— Мы тоже морально готовы к тому, что что-нибудь когда-нибудь утечет, — признал Мельников. — Но не в первые годы и не в полном объеме. Поэтому вам придется, как и раньше, работать с «черными ящиками», только теперь все будет несколько иначе.

Мельников вновь ткнул пальцем в планшет и, словно лепестки, раскрылись створки, закрывающие «окошки» мостика. Кораблев с изумлением увидел, что стекла прозрачные и можно заглянуть внутрь! Прекрасно видны три кресла и герметичный люк на задней стенке.

— А в разрезе можно посмотреть? — с энтузиазмом попросил конструктор, и модель почти мгновенно перешла в «проволочный» режим отображения. То, что он увидел, поразило его еще больше. Вот обширные жилые помещения с каютами и камбузом. Вот второй, скрытый в глубине мостик. Мощные телескопы, стыковочный адаптер и просторная «кладовка» на нижней палубе, перед грузовым отсеком. Шлюзы со скафандрами и, черт побери, курсовые орудия!

— Мы с кем-то воевать собираемся? — мрачно спросил Главный.

— Орудия поставили на всякий случай, — невозмутимо отмахнулся Мельников, словно речь идет о мухобойке. — Случаи, как мы знаем, разные бывают.

Американская военщина, конечно, не дремлет, но Кораблев почему-то ощутил нехорошую мысль о том, что орудия ставились вовсе не против несчастных американцев. Если задуматься об этом дальше, то можно впасть в научную ересь и потерять покой и сон. А спит Главный, к слову, хоть и мало, но зато крепко, поэтому все тайны подождут. Захотят товарищи ученые испортить человеку режим — сами расскажут. Но вопящее любопытство сложно не только унять, но даже скрыть!

— Эти пушки… — аккуратно подбирая слова, начал Кораблев. — Они имеют отношение к тому, куда сейчас летит ваш борт ноль-один? Хоть что-то вы можете об этом сказать? Мы с кем-то воюем или нет?

Ну не зря же он явился лично и начал «наводить мосты»! Если уж речь о доверии, то доверять нужно во всем. Ну, или хоть с чего-то начать…

— Только знайте, любезная Катерина Матвеевна, — ехидно процитировал ученый-изувер. — Что классовые сражения на сегодняшний день, в общем и целом, завершены, и час всемирного освобождения настает.

Или издевается, или пытается стимулировать мыслительный процесс собеседника. Примем, все же, вторую гипотезу. И еще немного надавим!

— И сколько лет теперь ждать их возвращения?

Вопрос с подковыркой! Если все эти намеки означают выход на пределы Солнечной системы, то даже с новыми двигателями лететь до ближайших звезд придется десятки или даже сотни лет. Но Мельников явно намекал, что новые технологии дают совсем иные возможности!

— Больше ни слова не скажу, — усмехнувшись, уперся академик. — Но вы сами все узнаете, со временем. Поверьте, всю правду знают от силы пять-десять человек, и вы первый в очереди, чтобы войти в этот круг. В конце концов, нам нужен союзник и соратник, а не слепой исполнитель. На первом месте способность к работе и преданность делу, остальное детали.

Пусть это похоже на фактическую вербовку в «научный спецназ», но наплевать! Раздумья, сомнения и колебания просто смешны. Осталось последнее — увидеть все своими глазами!

— Когда поедем смотреть аппарат? — рубанув рукой по воздуху, решился Главный. — Вы, я вижу, неплохо меня изучили. Бьете наотмашь и по больному месту. Куда же я от вас теперь денусь?

Академик, кажется, и не сомневался в успехе этого разговора. Не показал ни удивления, ни радости от достигнутой цель, лишь молча провел пальцами по планшету, отчего модель корабля снова стала непрозрачной, цельной и почти реальной.

Даже если не думать сейчас о звездах, все равно это невероятно хорошо! Ключ не просто к исследованию, но к освоению и заселению околосолнечного космоса — вот он, висит перед глазами! Научимся их строить, и что бы там ни нашли американцы, нас уже не догнать. Мы ведь тоже теперь не будем стоять на месте, так?

— Слетать разрешите? — неожиданно спросил Кораблев, не в силах оторвать взгляд от парящей над столом модели.

— Все об этом спрашивают, — понимающе улыбнулся Мельников. — Но в вашем случае, если не будете спешить, вполне успеете. И не только на орбиту, но и на Марс попадете, когда колония начнет расти. Думаю, здорово будет постоять на пригорке у озера, поглядеть на закат или восход, и чтобы никакого скафандра, а только маска кислородная. Думаете, до этого сотни лет придется ждать?

Главный захотел было ответить, но потом решил промолчать, потому что все оказалось намного серьезнее, чем он думал раньше. Да, это невозможно, но сейчас такое время, что это понятие очень быстро устаревает. И не шутит Мельников, и не издевается, а прямо обещает! А этот человек, а тем более, те, кто стоят за ним, дав подобное обещание, вряд ли возьмут его обратно.

Кто сказал, что время инженеров-романтиков прошло? Сергей вспомнил своего тезку и знаменитого коллегу, академика Королева. Начал тот с планеров и легких самолетов, сам их проектировал, сам строил, сам испытывал! Став спустя годы главным ракетчиком страны, но потеряв драгоценные годы и здоровье, он любил и берёг своих «ореликов», но при этом люто завидовал им! Потому что не мог полететь сам!

А его далекий непрямой потомок, увы, никогда не был пилотом и испытателем. Да, он мечтал о полетах, но эта мечта не была рациональной, она больше походила на сон. Полетал во сне — собирайся на работу! Это не тоска по утерянному здоровью, но просто жажда полета, которая живет во многих людях, которые зачастую даже признаться в этом не могут, не говоря уж о конкретных шагах в этом направлении. Наш мир циничен. Не для всех людей слово «мечтатель» — это положительный эпитет.

А теперь есть выход. Честно говоря, уже разрабатывая «Спираль», Сергей понял, что это шанс попасть хотя бы на орбиту! Только он, в отличие от Королева, на свой билет пока, увы, не заработал. Но если ему это удастся, то приз будет несравнимо больше. Вот как насчет того, чтобы не просто слетать на Марс, а поселиться там? Не сегодня, но когда-нибудь, после почетной отставки, будучи дважды Героем Труда. Почему бы нет? Семейная жизнь, как он точно узнал, не для него, дети уже давно взрослые, и что его удержит на Земле? Если хватит здоровья, то ничего…

Рано он думает о покое, сейчас это стыдно! До того времени еще далеко, а работы предстоит столько, что и не знаешь, с какой стороны копать. Замы, смежники, сборщики, испытатели… Всех нужно настроить на результат, чтобы получить свой приз. А некоторых, проверенных и лучших из друзей, можно не приковывать стальными обручами, как советовал Шекспир, а просто взять с собой! Мало ли, вдруг это будет первое марсианское КБ?

Вперед — на Марс!