Страж штормов

15. РЕШЕНИЕ АНСКИЕРЕ

НА СЕВЕРНОМ БЕРЕГУ Скалистой Гавани обледеневшие скалы вздымались в небо, затянутое грязно-серыми штормовыми облаками. У подножия скал бесновалось лютое зимнее море, брызги прибоя жалили больнее зимних холодов, а воздух здесь был колючим, как арктическая ночь. Именно сюда вернулась Таэн в поисках волшебника Анскиере. На этот раз с помощью своего дара, усиленного сатидом, Таэн сумела увидеть охранные заклинания: от подножия скалы в разные стороны расходились колеблющиеся лилово-синие лучи. Таэн стала искать, откуда они идут, надеясь найти Стража штормов. Мороз пробирал до костей, притупляя мысли, наполняя душу отчаянием, но энергия волшебных заклинаний, которая раньше сбивала девочку с толку, теперь открыла перед ней свои секреты. Хотя новые силы, которые Таэн получила благодаря сатиду, в отличие от сил Анскиере не имели отношения к стихиям, все же Страж погоды черпал большую часть своего могущества из того же источника, что и Таэн, поэтому девочка легко разбиралась в узоре заклинаний, сплетенных волшебником. Распутывая магический узор, сложный, как кружева, которые плели старухи на Имрилл-Канде, Таэн постепенно приближалась к создателю этих заклинаний. Вдалеке гулкое эхо отзывалось на голоса демонов холода — девочка помнила, какой ужас внушили ей в прошлый раз эти крики, но теперь она оставила темницу чудовищ позади, не испытав прежнего невыносимого страха. И наконец, добравшись до самого центра переплетения заклинаний, Таэн снова очутилась в царстве безмолвия и темноты.

Она немного помедлила, стараясь хорошенько сосредоточиться. То, что держало Анскиере в ловушке, было нешуточным препятствием. После долгой битвы с сатидом Таэн не смела распутать последнее заклинание, не приняв сперва мер предосторожности. Ошибка могла стоить ей жизни и, возможно, обернулась бы непоправимым злом для всего человечества. Как можно осторожней Таэн пустила в ход свой дар, словно нитями кокона опутывая мыслями стену, отделяющую ее от Анскиере.

Преграда, с которой она столкнулась, показалась ей странно знакомой. Усиленное сатидом дарование Таэн помогло ей увидеть три светящихся круга — когда-то такое же сияние окружило штормового сокола на галеасе «Ворон». Но благодаря урокам Тамлина девочка понимала теперь, что видит: то было сплетение магических сил, созданное посохом волшебника. Любое прикосновение к этому сплетению могло убить того, кто не был настроен на резонанс с магией посоха Анскиере.

Но Таэн показалось: что-то в сплетении заклинаний не так! Их симметрии недоставало совершенства, как будто кто-то нарочно их смял. Девочка исследовала поврежденный участок: он оказалось небольшим, но резонанс от вмешательства чужака в узор заклинаний Анскиере все еще будил тревожное эхо. Хотя Таэн не хватало знаний, чтобы как следует оценить происшедшее, она не сомневалась: кто бы ни дотянулся до заклинаний Стража штормов, он состоял в сговоре с Проклятыми Кором… И, скорее всего, то была сама Татагрес.

Открытие привело Таэн в ярость.

Когда ведьма перенесла себя и Эмиена с этого острова ко двору Кисберна, она наверняка воспользовалась магическим могуществом Анскиере! Однажды она уже использовала посох волшебника, чтобы наслать бурю на Тьерл Эннет. А теперь — неужели она угрожает самому Стражу штормов?

Боясь за Анскиере, Таэн стала торопливо ощупывать сплетение заклинаний, чтобы найти то, что пряталось в их середине.

И наконец отыскала сознание Анскиере — такое же четкое и ясное, каким запомнился ей и сам волшебник в те дни, когда управлял стихиями на Имрилл-Канде. Только теперь Анскиере спал, словно копя силы для того дня, когда его разбудят, — а такой день обязательно рано или поздно должен был наступить! Похоже, никто не тревожил волшебника. Наверное, даже сама Татагрес не посмела тронуть того, кого обучили ваэре.

Таэн осторожно заглянула в сознание Стража штормов; ее прикосновение было легким, как перышко, и волшебник не пробудился, когда она заглянула в его сны.

Эти сны представляли собой вереницу разбитых надежд и тяжелых воспоминаний. Семь десятилетий Страж штормов и Повелитель огня трудились бок о бок, их таланты идеально дополняли друг друга. Вместе они покорили одиннадцать Проклятых Кором народов и наконец собрались заточить в темницу самый ужасный бич Кейтланда: демонов мхарг из Тор Эльшенда. Но хотя союз двух волшебников длился дольше, чем длится жизнь обычного человека, Таэн не нашла между союзниками согласия.

Девочка погрузилась в глубины чувств, трещинами пробегавших по сновидениям, которые сковывали Стража штормов. Эти трещины были следами той бешеной злобы, что питал к своему товарищу Повелитель огня Ивейн. Злоба его причиняла Анскиере боль, потому что он единственный помнил Ивейна еще до того, как Круг Огня навсегда лишил Повелителя огня рассудка.

Анскиере отвечал на злобу доверием, и это чуть не погубило его: Ивейн предал Стража штормов в разгар битвы против отродьев мхарг. Анскиере уцелел и продолжал бороться в одиночку, пока наконец не заточил-таки демонов холода в темницу, но раны, нанесенные Ивейном душе волшебника, так никогда до конца и не зажили.

Теперь перед Таэн разворачивались события, которые повлекли за собой освобождение демонов холода. Чувствуя легкую неловкость оттого, что ей приходилось смотреть на все глазами горячо любимого ею Анскиере, девочка поняла, что спасение Стража штормов всецело зависит от потомков Повелителя огня. Настроившись на мысли Анскиере, она обнаружила, что тот решил призвать на службу сына Ивейна.

Подобное решение далось волшебнику не просто. Анскиере прекрасно понимал, что мальчик, которого он призовет, рано или поздно повторит отцовскую судьбу. Никто из вступавших в Круг Огня не смог избежать безумия. Поэтому Ивейна все вспоминали с ненавистью, хотя когда-то юношу, пришедшего учиться к ваэре, любили за доброту и щедрость духа.

Таэн почувствовала, какую боль испытывал Анскиере оттого, что ему пришлось привести в действие заклятие, наложенное когда-то на Ивейна и его потомков. Но другого выхода у волшебника не было.

Таэн стала исследовать заклятие, в котором заключалась теперь единственная надежда Анскиере — и, возможно, ее брата. Она проследила путь заклинания, при помощи которого Страж штормов призвал сына Повелителя огня Ивейна; оно вело на северо-запад и тянулось через море, словно яркий луч маяка. Девочка двинулась туда, куда устремлялся луч.

Сначала это было нетрудно; следуя за могущественным заклятием Анскиере, Таэн летела над гребнями волн, как морская птица. За считанные мгновения она оставляла позади десятки миль, безошибочно находя дорогу между морскими просторами и низким зимним небом. Но потом заклинание вдруг утратило свою четкость, и Таэн заколебалась. Она почувствовала, что с мальчиком, к которому она стремилась, произошло что-то ужасное. Таэн попыталась замедлить полет, но внезапно заклинание словно смяла невидимая рука, и ровный прямой луч заизвивался бешеными зигзагами… И прервался.

Ошеломленной, испуганной девочке едва удалось собраться с силами и продолжить путь. Таэн устало заскользила дальше — теперь она летела над холмистым берегом, на котором лежала полузасыпанная снегом рыбацкая деревушка. Из труб поднимался дым, Таэн даже показалось, что она чует аромат горящих березовых поленьев. Из поселка вела извилистая дорога, которая поднималась все выше и выше по склону холма и наконец ныряла в еловый лес.

Таэн заглянула в мысли жителей деревни, но ничего интересного не нашла. Рыбаков волновали в основном починка сетей, выпечка хлеба и толщина затянувшего гавань льда. Таэн не могла поверить, чтобы мальчик, на которого надеялся Анскиере, мог жить среди такого простого люда. Скорее всего, наследника Ивейна следовало искать где-то дальше, там, куда пыталось дотянуться заклятие, смятое и порванное Татагрес. Таэн в этом не сомневалась, поэтому покинула деревню и направилась на северо-запад. Она пролетела над занесенными снегом ущельями Фурлейнских гор, через лежащие за горами холмы и наконец увидела вздымающиеся к зимнему небу кроны деревьев леса Сейт.

Здесь, над голыми вершинами дубов, она снова нащупала заклинание Анскиере. Луч был едва различим, но чем дальше, тем он становился ярче. Однако Таэн не чувствовала в заклинании прежней силы. Разрыв в заклятии Анскиере — в заклятии, которое было призвано привести наследника Ивейна в Скалистую Гавань, — ослабил могущество волшебства. И все-таки Таэн удалось проследить, куда ведет заклинание: прямое, как линия, проведенная рукой чертежника, оно тянулось через лощины леса Сейт и заканчивалось у дверей хижины лесника.

Возле хижины Таэн увидела светловолосого мальчика в меховой одежде — он был немного младше Эмиена. Мальчик взгромоздил на сани тяжелый тюк, резко выдохнул, из его рта вырвалось облачко пара. По его беспокойным, тревожным мыслям Таэн сразу поняла: этот худенький невзрачный мальчик — наследник Повелителя огня и единственная надежда Анскиере на освобождение.

Мальчик и не подозревал, что за ним наблюдают. Его щеки раскраснелись от холода, он сердито затягивал узел на веревке, которая удерживала тюк на санях, но у него ничего не получалось. Он молча продолжал трудиться над веревкой, сосредоточенно нахмурив брови, а Таэн смотрела на него уже не с любопытством, а скорее с восхищением: упорство, с каким мальчик пытался выполнить свою задачу, произвело на нее впечатление… Как и то, что он ни разу не выругался.

Наконец сын Ивейна все-таки добился своего, причем узлы у него получились такими же аккуратными, как у любого рыбака.

Дверь хижины распахнулась, на крыльце появился высокий худощавый человек в одежде из куньего меха; его черные с проседью волосы падали на плечи. Дар Таэн подсказал ей, что это лесник.

Хозяин хижины наклонился над санями и внимательно осмотрел узлы, потом выпрямился и с довольным видом хлопнул мальчика по плечу.

— Отличная работа! А кремень и огниво ты не забыл?

Мальчик указал на мешочек, висевший у него на поясе. Он не произнес ни слова, но по его застенчивой улыбке было ясно, как он доволен и горд похвалой.

Помня, что судьбы Анскиере, Эмиена, а возможно, и всего Кейтланда зависят от этого мальчика, Таэн решила проверить, что за характер у сына Повелителя огня, — и беззвучней летящей совы проникла в мысли подростка. Мальчик по имени Джарик еще не полностью оправился от полученных недавно ран. Он жил у лесника Телемарка, помогая своему спасителю всем, чем только мог. Джарик был серьезным и молчаливым, он всегда трудился изо всех сил, как будто боролся не только со своей физической слабостью, но и с неуверенностью в себе. Но вместо воспоминаний о прошлом Таэн нашла только пустоту, горечь и стыд. К ее отчаянию, Джарик не знал, кто он такой и откуда.

Какое несчастье! Таэн стала исследовать его недавнее прошлое, чтобы выяснить, почему Джарик ничего не помнит. Оказалось, он потерял память после того, как бандиты ударили его по голове, а Татагрес исковеркала заклинание, которое Анскиере наложил на Ивейна и всех его потомков. Память мальчика можно было вернуть, но, как следует разобравшись в судьбе Джарика, Таэн решила этого не делать. Однако без помощи сына Повелителя огня невозможно будет победить демонов, освободить Анскиере и помешать Татагрес завладеть ключами от Эльринфаэра…

Таэн оставила мальчика рядом с хижиной, не сомневаясь, что его спокойная жизнь в лесной глуши не продлится долго.

В конце концов ваэре вернули капсулу с лежавшей в ней Таэн во временной поток, в котором текли минуты и часы для всех обитателей Кейтланда. Девочка в капсуле мирно спала; ее волосы за долгие годы сильно отросли и стали блестящими, как вороново крыло, тело полностью сформировалось. Но тяжелая борьба с сатидом не могла не сказаться на ее физическом самочувствии: ваэре обнаружили, что их подопечная сильно похудела. Извлекать Таэн из капсулы в таком состоянии было опасно; впрочем, спала она по-прежнему глубоким сном здорового человека. Отдых вскоре поможет ей восстановить силы.

Тем не менее грядущие месяцы оставались решающими не только для Таэн, но и для всего человеческого рода. Ваэре продолжали просчитывать варианты возможного развития событий.

Овладевая мастерством сновидицы, Таэн попутно выяснила много новых фактов, которые складывались в зловещую картину. Похоже, впервые со времени крушения звездного корабля «Коррин Дэйн» демоны посмели открыто вмешаться в дела людей. Если верить образам, запечатлевшимся в сознании Таэн, главный советник короля Кисберна был не человеком, а оборотнем. Это грозило большими бедами, потому что лорд Шолл имел сильное влияние на короля и, играя на амбициях его величества, всячески уговаривал того принять предложение Татагрес. Ваэре понимали, что кампания против Свободных островов имела определенную цель: демоны хотели завладеть библиотеками Ландфаста. Если Альянс островов падет, духовное наследие прошлых поколений человечества будет утеряно навеки.

Ваэре занимались подсчетами, огоньки на панелях горели ярко, как звезды в открытом космосе. Сейчас дар сновидицы Таэн был нужен как никогда. Только она могла бросить вызов оборотню и помешать ему вмешиваться в дела людей, которыми Шолл манипулировал, словно послушными марионетками. Но сражение с сатидом подорвало силы Таэн. Ваэре знали, что демоны безжалостно убьют лежащую в капсуле хрупкую девушку, как только узнают о ее существовании. Только двое могли защитить Таэн: Страж штормов, который был скован своим собственным заклинанием, и чахлый наследник Повелителя огня Ивейна.

Подведя итог расчетам, ваэре выработали план действий. Наверное, в этот миг они волновались бы, если бы способны были волноваться.

Таэн следовало провести в капсуле большую часть зимы — до тех пор, пока она не восстановит силы. За это время она должна будет вернуть память Джарику и заставить того перейти через Фурлейнские горы, чтобы попасть в деревню Меаррен Ард. Как только мальчик окажется рядом с морем, заклятие Анскиере снова начнет действовать.

Ваэре снова взвесили все «за» и «против» и обнаружили, что любая ошибка в этом плане будет фатальной. Даже понуждаемый заклятием Анскиере, Джарик вряд ли сможет отплыть в Скалистую Гавань до наступления весны. А к тому времени флот Кисберна уже войдет в проливы между Свободными островами, и поражение Килмарка станет неизбежным.

Теперь от успеха или неуспеха плана ваэре зависели не только жизнь Таэн и свобода Анскиере. Судя по всему, само существование человечества зависело от того, сумеет ли Джарик, сын Керайна, пройти Круг Огня. А если лорд Шолл узнает от Татагрес, что у Ивейна есть сын, демоны обязательно отыщут мальчика и убьют…

Если бы ваэре были людьми, они бы впали в отчаяние. Жизнь мальчика зависела от дара сновидицы Таэн и от того, сумеет ли он сам поспеть в Скалистую Гавань вовремя. Если Джарик не сможет овладеть магическим искусством отца, демоны погубят весь человеческий род. Шансов на благополучный исход, по мнению ваэре, было не больше, чем при ставке на хромую лошадь. Поскольку судьба всего человечества зависела от Джарика, Таэн придется послать мальчика туда, где среди ледяных скал томится в заточении Анскиере, причем Джарику во что бы то ни стало нужно будет попасть туда раньше, чем к острову прибудет армия Кисберна.

Ремни саней резали плечи Джарика, его волосы запорошил снег, однако мальчик не жаловался. Скоро снежный покров под деревьями достигнет такой толщины, что полозья саней уже не будут тормозить на корнях и ухабах. К тому же Джарик предвкушал тот миг, когда Телемарк достанет наконец с чердака промасленные снегоступы. За каждодневными заботами мальчик почти забыл о своих бедах, о том, что он теперь — человек без прошлого.

Лесник шел по заснеженному лесу в нескольких шагах впереди Джарика, который то и дело отставал, перетаскивая сани через поваленные деревья. Лямки впивались в руки мальчика, полозья скребли по коре с сухим металлическим звоном. Вот тюк в очередной раз зацепился за ветку, несколько пригоршней снега рухнуло за шиворот Джарика, и он остановился, чтобы отряхнуться.

Телемарк оглянулся.

— Давай теперь я потащу!

Джарик помотал головой.

Обветренное лицо лесника стало суровым.

— Джарик, люди, зимующие в глуши, должны соблюдать кое-какие правила. И первое из них гласит: не стоит понапрасну расходовать силы.

Телемарк подошел к своему воспитаннику и хлопнул его по плечу. Удар был легким, но плечи Джарика так ныли от тяжелой работы, что мальчик невольно вздрогнул.

— Ты устал, — ласково заметил лесник, отбирая у него постромки. — А если вконец вымотаешься, кто поможет мне разбить лагерь и разжечь костер?

Мальчик со вздохом кивнул и отошел, чтобы не мешать Телемарку перетаскивать сани через лежащее поперек дороги деревце. Лесник не смотрел на Джарика, но не мог скрыть своей тревоги. Мальчик до сих пор почти не разговаривал, и хотя Телемарк старался делать вид, что все в порядке, было видно, что он сильно волнуется за своего пациента.

Телемарк перетащил сани через препятствие и зашагал вперед быстрым размеренным шагом. Джарик закусил губу, жалея, что причиняет своему спасителю столько беспокойства. И все-таки он до сих пор предпочитал хранить молчание: слова, срывавшиеся с губ, всякий раз причиняли ему странную боль. Разговаривая, он как будто падал в черную пропасть, где лежало его неведомое прошлое, а будущее задавало вопросы, на которые он не мог найти ответа. Как мореход на дрейфующем в туманных водах судне, Джарик отчаянно и тщетно искал любые вехи, которые помогли бы ему найти дорогу к прошлой жизни.

Скоро погода испортилась. Густые хлопья снега летели Джарику в лицо, за отвороты его башмаков тоже набился снег, он то и дело натыкался на ветки. Дорога стала более неровной, теперь ее часто пересекали крутые овраги и черные протоки, в которых поблескивала вода. Но мальчик шагал за лесником, даже не заикаясь об отдыхе.

До заката было еще далеко, когда Телемарк остановился под высокой скалой, рядом с которой был установлен навес. Ветер сдувал с вершины снег, и тот с шуршанием падал между столбами навеса.

Повернувшись спиной к скале, лесник поставил ногу на сани.

— Сумеешь соорудить укрытие, а?

Джарик улыбнулся. Теперь он был уже не тем беспомощным неумехой, каким покинул Морбрит. В безмолвном заснеженном лесу он чувствовал себя почти как дома и, радуясь предстоящему отдыху, наклонился, чтобы распутать веревки, удерживавшие поклажу на санях.

Телемарк рассмеялся.

— Возьму-ка я лук и пару ловушек на бобров. Как думаешь, кто из нас управится раньше: я с добыванием обеда или ты с обустраиванием стоянки?

Джарик улыбнулся, снял зубами одну из рукавиц и принялся распутывать узлы.

— Ладно, тогда начали, — решил Телемарк. — Если выиграешь, научу тебя работать палицей. Ветер сметает снег с обрыва, так что здесь у нас будет удобное место.

Лесник развязал тюк и достал из него две стальные ловушки; с каждой свисала цепь с массивным кольцом на конце. Телемарк закинул за плечо колчан со стрелами, взял лук и топор и беззвучно исчез в лесу.

А Джарик, весело и быстро разгрузив сани, принялся вытаскивать из чехла парусиновое покрытие. Он закинул парусину на столбы навеса, не обращая внимания на то, что в рукава ему сыплется снег, а ледяной ветер раздувает холст. Джарик так торопился выиграть состязание, что просто не замечал подобных пустяков. Закончив сооружать убежище, он перенес в него припасы и, увязая в снегу, отправился искать топливо для костра.

Мальчик вернулся, волоча нагруженные хворостом сани. Он тяжело дышал, но весело улыбался. Согретый движением и работой, он снял рукавицы и взялся за кремень и огниво. Стружки для растопки стали влажными от снега, и Джарику не сразу удалось развести огонь. Он прикрывал костерок от ветра, но крошечное пламя раз за разом гасло. Мальчик оглянулся через плечо, боясь, что вот-вот появится Телемарк. Но когда ему наконец удалось разжечь небольшой костерок, лесник все еще не вернулся.

Джарик осторожно добавлял в костер сучья и ветки, пока огонь не разгорелся как следует. Лишь тогда, довольный и гордый своей победой, он наконец сел на сани, вытянув ноги к огню. Пламя ровно и весело горело, и мальчик прислушивался, ожидая услышать шаги Телемарка.

Снег падал густыми хлопьями, которые таяли в огне с тихим шипением, как будто невидимые призраки нашептывали мальчику свои секреты; березовые поленья уютно потрескивали, постепенно превращаясь в головешки, за границей света костра ветки деревьев тоже трещали — под грузом снега и льда. Сперва от промокшей одежды Джарика шел пар, потом она мало-помалу высохла — а лесник так и не показался.

Джарик накинул на голову капюшон, пытаясь отогнать тревожные мысли. Телемарк часто ходил так тихо, что его шагов не слышали даже звери. Если он до сих пор не вернулся, значит, снегопад помешал ему быстро найти дичь.

Но поленья наконец прогорели до угольков, а лесника все еще не было…

Дневной свет угас, на чащу опустились сумерки. Джарик обеспокоенно потер руками колени. Вот-вот наступит ночь, Телемарку уже давно пора было вернуться!

Забыв о своей победе, Джарик не сводил глаз с темного леса, и его упорно преследовали мысли о том, что с лесником случилась беда.

Ветер дул все сильней, и наконец Джарик не выдержал: нырнул под навес и вытащил из мешка с припасами сверток промасленной ткани. Его руки дрожали, пока он обматывал палку тканью и закреплял проволокой, но мальчик проделал все как можно тщательней. Зима не прощает небрежности — учил его лесник.

Джарик сунул самодельный факел в костер, промасленная ткань сразу ярко вспыхнула. Пристегнув к поясу ножны с запасным ножом Телемарка, он взял под мышку сухой плащ и шагнул прочь от жаркого костра в ледяную черноту ночи.

Снегопад почти засыпал следы Телемарка, от них остались лишь чуть заметные впадинки, а там, где кусты и кроны деревьев были редкими, следы и вовсе замело. Джарик старался не спешить: если в темноте он свернет не в ту сторону, он может никогда больше не найти след.

Ветер дул резкими порывали, факел начал прогорать, густой дым повалил мальчику в лицо. Вытирая слезы с глаз, он упорно шагал вперед. Если с Телемарком что-то случилось, он может замерзнуть, если его вовремя не найти!

Пробираясь сквозь поросль молодых сосенок, Джарик увидел, что с их ветвей не так давно кто-то стряхнул снег. Миновав рощицу, он вышел к глубокому оврагу и высоко поднял факел: свет отбрасывал пляшущие тени на поваленное дерево, лежащее на краю оврага, а за краем кружились снежинки, блестя, будто крошечные бриллианты.

Пригнувшись, Джарик пролез под сломанной веткой; сухие дубовые листья оцарапали его щеку, ноги заскользили по неровной земле, когда он начал спускаться по крутому склону. Внизу ветер был не таким сильным, а снег не таким глубоким, поэтому следы Телемарка здесь были лучше видны.

Джарик прищурился, вглядываясь в полумрак. По дну оврага протекал не до конца замерзший ручей, он был достаточно широким и глубоким, чтобы поставить тут ловушки на бобров.

Чем дальше, тем осторожнее шел мальчик: в полутьме лед было трудно отличить от припорошенной снегом земли, и один неверный шаг мог закончиться очень печально. И все-таки Джарик в конце концов поскользнулся, взмахнул руками, стараясь не упасть, и только в последний момент сумел ухватиться за ветку. От факела полетели яркие искры, и Джарик, тяжело дыша, подождал, пока пламя не перестанет метаться. Ручей петлял между склонами, вверх по течению слышался легкий шум воды, играющей на перекатах. Следы Телемарка вели туда.

Мальчик снова зашагал вперед, еще медленнее, потому что тут дно оврага было сковано льдом и завалено упавшими деревцами — он то и дело спотыкался о ветки. Вдобавок факел начал мигать, грозя скоро совсем погаснуть. Джарик последними словами ругал себя за то, что не догадался взять запасной. Но если он сейчас вернется в лагерь, следы может засыпать снег, и все поиски окажутся напрасными.

Плеск воды становился все громче, и наконец сквозь пелену снега Джарик с радостью заметил впереди бобровую плотину. Телемарк наверняка выбрал бы как раз это место, чтобы поставить ловушки на бобров.

Стараясь прикрывать факел от ветра, мальчик зашагал быстрее и увидел, что следы обрываются возле запруды. Берег здесь выглядел как-то странно, словно снег аккуратно вымели сосновой веткой. Джарик подошел поближе и увидел свежесрезанное деревце, опущенное вершиной в воду. Он узнал свежую бобровую ловушку и обошел это место стороной. Сама ловушка ставилась на дно реки, а стальное кольцо прикреплялось к столбу далеко под поверхностью воды; но даже слабый запах человека легко мог спугнуть добычу.

Спотыкаясь на неровной земле, мальчик прошел мимо плотины. Берег по ту сторону запруды был ровным и белым, Джарик не увидел там никаких следов, зато заметил темную полосу влажной земли возле воды: значит, уровень воды в запруде недавно понизился. Джарик, нахмурившись, вернулся назад. Наверное, Телемарк пробил в плотине отверстие, прежде чем поставить вторую ловушку, чтобы зверьки, которые явятся чинить свое сооружение, угодили в западню.

Подойдя к плотине, Джарик в неровном свете догоравшего факела стал рассматривать покрытое грязью переплетение веток, перегораживающее ручей. Если в плотине и была дыра, в темноте ее было не разглядеть, а перейти на тот берег по такой шаткой переправе, как бобровая плотина, к тому же почти в темноте, было почти невозможно. Наконец Джарик понял, что ему остается одно: вернуться на стоянку за новым факелом, а потом поискать более надежный мост ниже по течению.

Крепче стиснув факел, он задрожал, борясь с отчаянием и ощущением полной беспомощности. Печальный шум воды перекрывал вздохи ветра в кронах деревьев, и какое-то время мальчик напряженно прислушивался, словно надеялся, что до него донесется голос Телемарка, прежде чем погаснет факел. Он так хотел уловить хоть один обнадеживающий звук, что на мгновение ему показалось, будто весь лес замер, разделяя его печаль.

Внезапно все поплыло у него перед глазами, и, пошатнувшись, Джарик схватился за ветку ближайшего дерева. Но голова продолжала кружиться, и вдруг в свете угасающего факела он увидел девичье лицо.

Девушка была очень молодой, почти девочкой. Ее черные бархатистые волосы волной ниспадали на плечи, голубые глаза серьезно и озабоченно смотрели на Джарика.

Мальчик ахнул и попятился; факел почти погас в его дрожащей руке. И все-таки Джарик продолжал ясно видеть лицо девушки, как будто смотрел на нее не только глазами, но и мысленным взором.

— Не бойся, Джарик, — ласково проговорила она. — Ты думаешь, что тебе мерещится, но это не так. И я могу помочь тебе найти того, кого ты ищешь.

— Телемарка? — громко произнес Джарик и удивился звуку собственного голоса.

Темнота и ветер поглотили его вопрос, не оставив даже эха, и на мгновение ему послышалось, будто кто-то зовет его с другого берега ручья.

— Человек, которого ты ищешь, лежит за бобровой плотиной, — продолжала девушка. — Он ранен и не может двинуться с места. Поторопись!

Отпустив ветку, за которую все еще держался, Джарик шагнул было к плотине, но девушка покачала головой.

— Нет! — Ее темные волосы взметнулись, словно под порывом ветра, она стала медленно исчезать, но голос по-прежнему звучал очень ясно. — Иди вниз по течению, возле первой ловушки ты увидишь камни, по которым сможешь перейти на тот берег.

Джарик тряхнул головой; оторвав взгляд от темной воды, он снова посмотрел на незнакомку и спросил:

— Кто ты?

Но ему ответил только вздох ветра в ветвях. И теперь сквозь непрерывный шум воды он и вправду услышал зов Телемарка. Голос лесника был слабым, но вполне различимым; однако Джарик не сомневался, что, если бы не подсказка загадочной волшебницы, он бы не услышал его.

Джарик развернулся, скользя на свежем снегу, и ринулся вниз по берегу. Расстояние до запруды и первой ловушки показалось ему бесконечным, но камни оказались там, где и сказала девушка: они пересекали темный поток, словно опоры недостроенного моста.

Ладони Джарика вспотели, когда он увидел подтверждение того, что черноволосая красавица вовсе не пригрезилась ему. Но сейчас ему некогда было раздумывать о загадочной незнакомке: прежде всего он должен был спасти Телемарка.

На том берегу ручья рос густой кустарник; Джарик двинулся сквозь него напролом, не беспокоясь о том, что может изорвать плащ. Чтобы как-то совладать с лихорадочным нетерпением, мальчик принялся считать свои шаги, но сбился со счета, услышав неподалеку хриплый голос лесника:

— Я здесь, Джарик!

Мальчик двинулся туда, откуда донесся крик, нетерпеливо продираясь сквозь заросли шиповника. Зацепившись рукавом за шипы, он рванулся, высоко поднял факел над головой и в слабом оранжевом свете увидел лежащего на снегу человека.

— Телемарк! — Джарик быстро заскользил вниз по склону.

Нога лесника застряла между двумя упавшими деревьями, он прислонялся спиной к большому камню. Рядом с ним в снег был воткнут нож, искромсанный ствол придавившего Телемарка дерева говорил об отчаянной попытке освободиться. Но ствол был слишком толстым, чтобы перерезать его ножом, а боль в ноге лишила раненого последних сил.

— Джарик. — Лесник улыбнулся посиневшими от холода губами. — Топор лежит внизу, у ручья. Я уронил его, когда падал.

Джарик встал на колени, вытаскивая из-за пояса запасной плащ.

Но Телемарк нетерпеливо махнул рукой.

— Поторопись! Найди топор, пока факел совсем не погас!

Мальчик прикусил губу, накинул плащ на лесника, встал и поспешил вниз по склону.

Когда Джарик выудил тяжелый инструмент из воды, он вдруг почувствовал, до чего же он устал и как у него ноют все мышцы. Закинув топор на плечо, он зашагал обратно… И в этот миг факел погас.

Джарик крепко сжал влажное топорище, гадая, сумеет ли он освободить Телемарка и доставить его на стоянку.