Стражи цветка

Маг Воды Яровид, когда к нему в камеру явился Калигерр, колдовал себе воду.

- Ну, зачем вам это нужно, мастер?- укоризненно спросил советник.- Лучшие винные погреба дворца к вашим услугам!

- Тебе и твоему шпиону удалось отбить у меня охоту к вину,- ворчливо ответил Волхв. - Там. В корчме.- Калигерр, извиняясь, улыбнулся.- А местную воду пить - так это боги упаси!

- Оно-то так, но согласно тюремному уставу, содержащимся здесь узникам колдовать строго воспрещается,- со вздохом сказал советник.

Яровид с удивлением посмотрел на Калигерра (не шутит ли?) и когда убедился, что тот не шутит, расхохотался.

Калигерр решил, что правильней будет эту тему не продолжать.

-Вестей от вашего ученика не было?

-От Драгана? Какие тут могут быть вести? Он меня замещает в землях вятов.

- А что князья? Все ссорятся?- вежливо спросил Калигерр. В свое время его учитель Вилькофф приложил немало усилий, чтобы ссоры эти не утихали.

- Уж очень горды,- Яровид говорил о вятских князьях так, как, говорят о своих детях - непослушных, но все равно любимых.- Им бы объединиться. Какая бы держава получилась!

Калигерр учтиво с этим согласился, хотя, разумеется, сочувствовать этой идее он никак не мог. Еще не хватало, чтобы эти вятские князьки, известные своей воинственностью, объединились. Зачем Великому княжеству нужен такой ненадежный и сильный сосед на востоке? Хватает и Ордена Единого на севере.

- Кстати, пользуясь случаем, прошу,- нахмурился Яровид,- отзовите с вятских земель своих шпионов! И перестаньте снабжать золотом недовольных!

- Вот уж не думал, что вас интересует политика,- удивился Калигерр.

- Когда-то интересовался. Тебя еще на свете не было, юноша,- высокомерно сказал Волхв.- Теперь же просто хочу мира и покоя. Так как там на счет ваших шпионов?

- Я об этом ничего не знаю,- с видимым сожалением отвечал княжеский советник.- Я на своей должности не так давно. Вы же это знаете, мастер.

Калигерр, конечно, не очень-то надеялся, что Волхв ему поверит. Тот и не поверил. Придворный маг тоже решил воспользоваться случаем и спросил узника о последних слухах, которые привезли с востока шпионы Дитриха.

- Я слышал, мастер, ваши южные уделы замирились со степными ханами? Так ли это?

-А откуда тебе, советник, то известно?

-Купцы рассказывали,- соврал Калигерр.

- Ох, уж эти вездесущие купцы,- иронично сказал Яровид.- Везде суют свой любопытный нос. И зачем только нужно содержать армию шпионов? Зачем нужны эти дармоеды, если есть купцы? Так и передай это своему...как его? Дитриху! И мне кажется, что вместо того, чтобы рыскать по вятским землям, будет лучше, если его молодчики займутся поисками убийцы Вилькоффа. Или, может, вы уже его отыскали?

-Еще нет.

-Так ищите. А мне пора обедать.

Обедали Стражи все вместе в караульной, поэтому Калигерр был вынужден прервать разговор.

И в этот раз его тайный союзник ничем не выдал себя. Иногда Калигерру приходила в голову мысль, что кто-то просто водит его за нос, и среди Стражей заговорщика и вовсе нет. Если это окажется действительно так и Мозжегубке не удастся доказать их вину, то ему, Калигерру, со временем придется занять место своего учителя в ордене Стражей. Пройти обряд посвящения и стать Магом Огня. А ему этого не хотелось. Почти никогда не хотелось, разве что только в самом начале его ученичества у Вилькоффа. Он не хотел сторожить ключи и двери. Он хотел править людьми.

Глава 7

- Карл, слазь оттуда,- упрашивал Ян.- Нам ехать нужно.

Но сидящий на вершине сосны наемник упрямо помотал головой.

- Пусть он уйдет,- кивнул Карл на Вилкаса, стоящего рядом с Яном.

- Но почему?

- Ну...разве он не оборотень?

- Оборотень.

- Вот и пусть уйдет,- настаивал кнехт.- И ты бы держался от него подальше. Пока тоже волком не стал. Или ты уже..того?- ужаснулся этой мысли наемник.

- Нет. Я нормальный,- заверил Ян.- И он тоже. Янус тебе не сделает зла. Я с ним уже не первый день путешествую.

- А утверждаешь, что ты нормальный,- заметил Карл.- Нормальный не изберет в спутники оборотня!

- Ты слушай, слушай,- иронично посоветовала Алессия Яну.- Этот солдат хоть и глуп, но сейчас дело говорит.

- Кто бы уже говорил!- огрызнулся Ян кошке и снова крикнул Карлу: - Спускайся!

- Я уж лучше здесь посижу. Тут зверю меня не достать.

- Но я вполне способен взобраться на дерево,- возразил Вилкас.- Ты слазь, уважаемый, я не ем людей.

- Я бы на твоем месте тоже так говорил. Нет. Езжайте-ка вы лучше без меня.

- Но...

- Ш-ш!- шикнула на Яна чародейка.- Пусть там и сидит. Мы же хотели избавиться от него. Забыл?

Ян вынужден был с этим согласиться и начал собираться в дорогу. Тогда-то он и наткнулся на свой первый клад.

- Золото! - закричал юноша на весь лес.- Сколько золота!

Первыми подбежали к нему Алессия и Вилкас. Они увидели, как юноша стоит на коленях и жадно щупает сырой мох, перебирает шишки и пересыпает в руках сосновые иголки. И никакого золота.

- Ну вот парень и тронулся,- печально произнес эльф Анадил. Услышав про золото, он не удержался и вылез из своей клетки.

- Скажи, ты это нарочно придумал, чтобы я с дерева слез? - подозрительно спросил Карл. Он все-таки спустился с сосны. Жадность победила в нем страх.

- Вы о чем?- непонимающе спросил Ян, перестав ворошить шишки и иголки.

- Здесь нет никакого золота, Ян,- словно извиняясь, сказал Вилкас.

- Нету? - юноша тупо посмотрел на землю, где, по его мнению, был клад.- А это что тогда?- он ткнул пальцем в мох.

- Мох? - предположил Анадил.

- Иголки,- сказал Карл.

- И шишки,- закончил Вилкас.

Все трое они сочувственно глянули на юношу, явно беспокоясь за его душевное здоровье. И только Алессия оставалась спокойна. Она потопталась по "кладу", потерлась о землю головой и мяукнула.

- Опиши мне, что ты видишь?- спросила она Яна.

- Золотые монеты. Много золотых монет.

- С кем это он разговаривает?- удивился Анадил.- С кошкой?

- Тихо!- толкнул эльфа Карл, который внимательно и с интересом слушал Яна.

- Что на монетах изображено? - продолжала спрашивать Алессия.

- Мужские лица. Нет. Женские. Какие-то буквы. Они мне не знакомы. И цифры.

- Назови их! - потребовала кошка.

Ян назвал.

- Ничего себе! - изумленно сказал Карл, а эльф от удивления даже присвистнул.

- Здесь нет никакого клада, Ян. Пока еще нет,- высказала свою догадку чародейка.- Но он здесь будет. Когда-нибудь. Ты все-таки способен видеть будущее.

- Цветок?- удрученно спросил Ян. Он вовсе не был уверен, что хочет знать будущее.

- Цветок.

- Ну так, что там с золотом?- нетерпеливо вмешался эльф.

- Показалось,- виновато сказал Ян.

- А-а...- разочарованно протянул эльф и тут заметил, что Карл строго и неодобрительно его рассматривает.

- Ты что здесь делаешь, негодяй? - рявкнул наемник так, что даже Паночка, уже запряженная в повозку, заржала от испуга.

- Еду с вами в Мальбург? Нет?- застенчиво сказал эльф.

- Мы тебя ВЕЗЕМ в Мальбург! - проорал Карл.- Как ты выбрался из клетки?!!

- Я уже! - заверил Анадил и побежал к телеге.

- Значит, так! - бушевал Карл.- Конокрад - в клетку! Ты,- наемник указал на оборотня,- держишься от меня подальше! Все! Едем!

- Будешь?- Карл сунул Яну под нос кусок солонины.

- Нет,- отказался Ян.

- Как хочешь,- невнятно сказал наемник, откусывая огромный кусок мяса. Анадил в своей клетке брезгливо скривился и отвернулся. Карл так аппетитно чавкал и причмокивал, что проходившие мимо по тракту путники на него оборачивались. Один из них, шедший им навстречу босой полный молодой человек в пыльном рубище, опоясанном растрепанной веревкой, увидев в руках кнехта еду, остановился, развернулся и пошел рядом с повозкой, пожирая Карла голодными глазами.

Карл поначалу не обращал на оборванца внимания, но потом не стерпел и грубо окликнул его:

- Ну? Чего тебе?

- Храбрым орденским воинам быть может нужны услуги писца, чтобы сложить послание прекрасной даме или рассказчика, дабы дорога не казалась столь длинной и утомительной?- витиевато заговорил парень в рубище под громкое урчание своего живота.

- Свои грамотеи есть,- ответил наемник.- Ступай куда шел.

- Погоди, Карл,- вмешался Ян.- Вот что. Останови-ка лошадь.

- Ну что еще? И так припозднились.

После того, как у наемника еще утром закончилась выпивка, он вдруг заторопился в Мальбург. Он бывал в орденской столице и прежде и теперь хвастал, что ему известно меню всех тамошних трактиров. Едва они выехали из леса, как он подробно и нудно принялся описывать трактирные блюда, чем изрядно уже успел надоесть своим спутникам. Замолчал он только тогда, когда под воздействием своих же собственных воспоминаний проголодался и решил перекусить.

- Я - Ян. А как тебя зовут?

- Лакмус,- ответил парень в рубище.

- Как, как? Лакмус? Это что-то из алхимии?- не преминул блеснуть своей образованностью Ян.

- Да нет. Из ботаники. Лакмус - это мое прозвище. Так прозвали меня мои университетские товарищи за мою тягу к наукам. Я - школяр,- пояснил словоохотливый парень.- А зовут меня Амадеус, в честь папаши моего и деда. Амадеус Третий! Звучит? Чем не деканское имя, правда? Ну а вообще, я - Готтлиб,- неожиданно завершил свое представление студент.

-А, ну тогда все понятно,- высказался из своей клетки Анадил, хотя, разумеется, его мнение никто не спрашивал.- Типичный представитель современной науки. Жрать хочет, а денег нет.

- Молчать в клетке! - гаркнул Карл, оборачиваясь назад.

Эльф дурашливо поклонился наемнику и жестами изобразил, точно зашивает свой рот нитками. Карл сердито засопел, но сдержался.

Ян достал из сумы кусок мяса и хлеб и протянул все это Лакмусу.

- Держи.

Парень поблагодарил и взял еду. Прижав к себе хлеб и мясо, Лакмус беспокойно стал озираться.

- Я не один,- виновато признался он.

- Что ж, зови и остальных,- сказал Ян. Гудагай учил его, что добро нельзя делать наполовину.

- Там дальше. Немного надо пройти,- и Амадеус III пошел вперед.

Повозка тронулась за ним.

-Послушай,- позвал Яна школяра.- Значит, ты обучался в университете, да?

- И не в одном,- отозвался Лакмус.- Я слушал лекции в пяти университетах.

- Много книг прочел?

- Кое-что читал, конечно,- скромно признался школяр.

- Не читал ли ты в этих книгах что-нибудь об ордене Стражей?

- О колдунах, которые сторожат потусторонний мир?

- О них самых.

- По правде говоря, сказками я как-то не очень интересуюсь,- замялся Лакмус.- Знаю только, что якобы когда-то давно эти Стражи были, да потом перебили друг друга. Вот, пожалуй, и все.

Спустя полверсты школяр остановился возле придорожного извилистого оврага и сказал, обращаясь исключительно к Яну:

- Мы пришли. Вот здесь.

- Зови.

- Выходите!- крикнул Лакмус, заглядывая в овраг.

Карл с беспокойством посмотрел за дорогу. Ему уже виделось, как орава нищих попрошаек вылезает из оврага и уничтожает весь их запас пищи. Но на тракт вылез только один очень тощий и очень пожилой рыцарь. Он шел к ним медленно, издавая чуть уловимый гремящий звук. И можно было только догадываться, что именно гремело: меч о проржавевшую мятую кирасу или кости под дряблой старческой кожей. Когда рыцарь, наконец, приблизился, можно было рассмотреть его обнаженную седую голову с проплешиной и морщинистое, скорбное лицо, с которого на мир смотрели слезящиеся и печальные глаза. Уже упомянутый меч лежал в потертых ножнах и хоть и был он коротким, казался тяжелым и великоватым для нескладной фигуры своего хозяина. Перед Яном и его спутниками стоял один из тех благородных бродяг, кто ознаменовал собой закат эпохи рыцарства.

- Сэр Ланселот, славные орденские воины поделились с нами своими припасами,- сказал парень, почтительно обращаясь к старому рыцарю.

В глазах старика вспыхнул гнев.

- Мне ничего не нужно от Ордена!- гордо сказал он.

- Орден поступил бесчестно с сэром рыцарем,- пояснил всем Лакмус.- Расскажите, сэр Ланселот.

-Но разве предо мной не слуги Ордена?- колебался рыцарь.

- Именно,- сказал вдруг угрюмо молчавший Карл.- Потому и расскажите. Сделаем, Ян, привал?

Ян кивнул, подошел к оврагу и расстелил на его краю свой плащ.

- Ну, чего ждете? Идите сюда. Карл еду прихвати.

Когда все расселись и сэр Ланселот все же угостился орденской солониной, голосом полным грусти он начал свой рассказ.

- Началось все с того, как у меня украл коня бродячий эльф...

Все, кроме рыцаря и школяра, дружно посмотрели на Анадила.

- Что?- спросил эльф.

- Ему удалось, Марта! Понимаешь? Яну это удалось! - Болда возбуждено ходил по двору корчмы "Бук и дуб". Марта стояла на крыльце и предано следила глазами за своим возлюбленным.

- Что удалось?- спросила девушка.

- Найти цветок папоротника!

Марта испугано ойкнула.

- Страх-то какой!

- Почему страх, глупенькая?- ласково улыбаясь, остановился Болда перед Мартой. - Это же очень хорошо!

- Он потому и убежал, что это хорошо?- практичная девушка вмиг охладила восторженного парня.

- Ну, на то, видать, были причины,- смутился Болда.

- А он этот цветок и вправду нашел? Откуда ж ты знаешь?

- Помнишь я и твой отец говорили с тем столичным капитаном? Дитрихом, кажись, его звали? Вот тогда-то я и догадался про цветок. Капитан этот, конечно, прямо не признался в этом, но задавал очень странные вопросы. Спрашивал, не подметил ли я за своим братом чего необычного. И все про зверей спрашивал. Мол, не видал ли я или кто другой, как Ян с ними разговаривает. Я сразу было подумал, что этот столичный господин просто смеется над нами. Но глянул ему в глаза и понял: не смеется. Жуткие глаза. Колючие. И еще про всякое спрашивал. Вот я и думаю. Нашел Ян этот самый цветок! Вот только...почему брат и вправду сбежал? И почему его этот капитан разыскивал?

- А Булка в письме своем об этом ничего не писал?- вспомнила девушка о письме, которое оставил Колодку проезжавший мимо корчмы торговец.

- Ничего. Писал только, что Ян у него и беспокоится не о чем. Но уже скоро месяц пройдет, как брат у него гостит. Странно это. Гудагай волноваться начинает. А вот, кстати, и он! Опять он за свое! В Воруту собрался. Зови отца!

На самом деле в своем письме Булка написал всю правду. Но прежде старого рыцаря письмо это попало к Колодку. Прочитал его корчмарю отец Ксиома, он же и посоветовал скрыть от Гудагая его истинное содержание. Так и порешили. И пока Гудагай думал, что его воспитанник в Воруте, священник и корчмарь сами занялись поисками пропавшего Яна. Но, конечно, безрезультатно. Им и в голову не пришло, что юноша уже за пределами Княжества. И искали его больше в столице, куда нередко сбегала непослушная молодежь. Гудагай начал что-то подозревать и время от времени седлал коня и отправлялся в Воруту к Булке, чтобы навестить Яна. Ошибка рыцаря была в том, что по дороге в город, он обязательно заезжал в "Бук и дуб" к Колодку, и тот его дальше корчмы не пускал. Так случилось и в этот раз.

- Не уберег я парня,- уже ближе к вечеру сокрушался Гудагай.- Я клялся вашему отцу, Болда, что заменю вам его. И не уберег! Сидит он в Воруте и до меня ему паршивцу и дела нет! Да и в Воруте ли он?

- А где ж ему еще быть?- пряча глаза от рыцаря, сказал Колодок. Он, Гудагай и Болда ужинали. Марта прислуживала мужчинам.

- То-то и оно! Где? Почему меня в город не пускаете? А?

- Пора бы хлопцу немного и самостоятельно пожить. Мир посмотреть.

- И что такого интересного он может увидеть в Воруте?

- Ваша правда, господин Гудагай,- согласился корчмарь.- Неплохо было бы парню, скажем, в Воленград съездить.- Колодок решил подготовить почву на случай, если Ян уже там.- Не век же ему в деревне сидеть?

- Оно-то так. Да только в столице жулья всякого хватает. Пропадет там парень.

- Так пусть не один едет. С попутчиками,- предложил Болда.

- На себя что ли намекаешь? - строго спросил корчмарь.- И думать забудь! А на кого я корчму оставлю? Я сам поеду!

Колодок обрадовался, что появился случай отправиться в Воленград на поиск Яна, не вызывая ни у кого подозрений. А "Бук и дуб" и в самом деле вполне можно оставить на Болду. "Пусть привыкает!"- усмехнулся корчмарь. После купальской ночи Болда и Марта даже и не старались скрыть свои чувства друг к другу. Закончится это, по разумению Колодка, могло только одним. Свадьбой.

- А что? И езжай,- одобрил Гудагай.- Тебе я парня доверю. С тобой отпущу и в Орден. В любом путешествии главное - это хорошие спутники!

Ян и его спутники - оборотень, чародейка в обличье кошки, орденский солдат и эльф-конокрад - внимательно слушали сэра Ланселота.

- Мой конь, мой верный Камелот уже много лет был мне не только боевым товарищем, но и единственным верным другом,- горестно рассказывал рыцарь.- Тысячи верст прошли мы вместе. Сражались на войне и на турнирах. Защищали слабых и совершали подвиги. Не раз спасал он мне жизнь. Не будь он конем - был бы мне братом! И вот с недавних пор заметил я, что переменился мой Камелот. Будь человек он, я сказал бы, что им овладела тоска. Он больше не радовался мне поутру, не мила ему стала дорога, и сам он стал вял и точно ослаб. Я показал коня сначала одному коновалу, затем другому, третьему. Но эти прощелыги не смогли мне помочь. "Твой конь уже очень стар, рыцарь,- говорили эти мерзавцы.- Его век закончился. Продай кожевникам и купи нового". Говорят, продай. Кого продать? Друга?!! Говорят, стар. Ну и что же, что он стар? Я тоже стар! И что с того?

Я совсем было уже отчаялся, как встретил в трактире при тракте какого-то эльфа, игравшего там на флейте. Он выслушал мою беду и взялся помочь. Ведь всем известно, что никто не понимает лошадей лучше эльфов. Молва даже приписывает им способность разговаривать с этими животными. Вот этот эльф и пообещал поговорить с моим Камелотом и узнать у него причину его тоски. Мы отправились в конюшню. Камелот вяло жевал сено и едва заметил наш приход. Таким же безучастным оставался он и тогда, когда этот лживый эльф беседовал с ним. На все вопросы нелюдя Камелот безмолвствовал и лишь однажды устало фыркнул и негромко, тоскуя, заржал.

Когда эльф закончил выспрашивать я потребовал у него ответа, но тот почему-то только ругался, называл себя легковерным болваном и жаловался мне на какой-то цветок. Так от него я ничего и не добился и прогнал прочь. А утром они оба исчезли. И мой Камелот и этот эльф.

Я пожаловался в ближайший орденский замок, и вскоре конокрада поймали. Но когда я пришел за конем, мне велели день обождать, объяснив, что он им нужен для суда над вором. Я пришел через день - мне велели прийти завтра. Я пришел завтра - и мне сообщили, что мой конь неожиданно скончался. И если я желаю, то они могут отдать мне его шкуру. Они уже успели снять шкуру! Подлые негодяи! Я бы, конечно, это так не оставил, но вдруг внезапно заболел и впал в забытье. Очнулся уже в одном из их госпиталей, без денег и вещей. Лишь мой панцирь да меч остались при мне. На панцирь, видать, не нашлось покупателя, вы же видите, что он не совсем новый. А на меч позариться жадные сестры не посмели. Именно в госпитале я и познакомился с этим славным юношей, который лечился от блудной болезни.

При последних словах рыцаря Лакмус покраснел.

- Это никому не интересно, сэр Ланселот,- поспешно встрял школяр, опасаясь, как бы старый рыцарь не наговорил еще чего лишнего.

- Почему же?- оживился заскучавший было Карл.- Очень интересно. Подсказал бы ты, парень, и нам, где тут можно подхватить твою болезнь! Мы б в долгу не остались. Верно, Ян?

Но Ян, покрасневший от смущения не меньше Лакмуса, вежливо поблагодарил рыцаря за рассказ и спросил, невольно посмотрев на Анадила:

- Сэр рыцарь, а повстречай вы того самого эльфа, который увел вашего коня, вы бы узнали его?

- Ты смеешься, юноша?- с негодованием воскликнул сэр Ланселот.- Разве эту нелюдь различишь? Все эльфы на одно лицо. И все они воры!

Ян заметил презрительный взгляд Алессии, брошенный на рыцаря. И ему самому, почему-то, этот старый рыцарь вдруг стал неприятен.

- Куда вы направляетесь дальше? - спросил Ян, деликатно намекая рыцарю и школяру, что всем им пора продолжать свой путь.

- Я возвращаюсь на родину. Увы, уж надо признать свои годы. Пора и мне на покой,- печально сказал рыцарь.

- Да ему уже лет двадцать назад как надо было на покой, - шепнул грубый Карл оборотню.- Дряхл, как пень.

Вилкас довольно заулыбался.

- И меня здесь ничего не держит,- заявил Лакмус.- Я ведь шел в Падучий университет, что в Итолии, чтобы послушать лекции ученейшего мужа профессора Жакомо Скварчалупи.

- Какая пренеприятнейшая фамилия! - заворчал рыцарь, видимо вспомнив кончину своего коня.

- И, несмотря на это - ученейший муж, светила. Но пока я лечился в госпитале, профессор, увы, скончался. И теперь решил пойти я в Великое княжество.

- Но у нас нет университета!- удивился Ян.

- Так ты оттуда? - обрадовался Лакмус.- Вот именно! У вас нет университета. Вот я его и открою!

Алессия насмешливо оглядела Лакмуса и его лохмотья. "Хорош декан", - подумала чародейка.

Все вернулись на тракт. Попрощались и разошлись, не думая более встретиться и нисколько не жалея об этом.

Когда рыцарь и школяр исчезли за горизонтом, Ян с укором спросил Анадила:

- Зачем ты украл у этого рыцаря коня?

- А зачем ты содрал у его коня шкуру? - парировал эльф.

- Но я не сдирал никакой шкуры,- возразил юноша.

- Не ты - так Карл. Не Карл - так кто-нибудь другой из орденской солдатни.

- Так зачем ты это сделал?

- А ты слышал, как он называл меня? Нелюдь. Вот я и поступаю, как нелюдь.

Анадил обиженно замолчал. Но потом улыбнулся и сказал:

- Впрочем, если ты настаиваешь, то давай вышлем этому рыцарю денег. Потом как-нибудь.

Глава 8

- Э-э...почтенный, не подскажешь, где заседает Трибунал?

- А возле городской ратуши, служивый,- плешивый горожанин ткнул жирным пальцем в шпиль какого-то огромного здания,- шибеницы видишь? Вот вдоль их и поезжай. В самый раз на площадь и попадешь.

Карл поблагодарил кивком головы, и арестантская повозка покатилась дальше. Наемник, как и прежде, правил кобылой, а Ян, оборотень и Алессия шли за повозкой.

- Погоди, Карл,- Ян нагнал товарища и взялся рукой за бортик телеги.- Думаю, сразу в Трибунал не пойдем. Остановимся в каком-нибудь из твоих трактиров...Перекусим?

- Что-то у меня аппетит пропал,- проворчал Карл, косясь на виселицы, стоявшие вдоль дороги - Нет уж! Сдадим конокрада, и прочь отсюда.

Ян растеряно глянул на эльфа. Тот нервно облизнул языком губы и, кивнув на Карла, предложил от него избавиться, изобразив жестом удар кулаком. Но Ян едва заметно помотал головой. Тогда Анадил угрюмо указал на ближайшую виселицу, намекая на свою скорую участь.

- Куда подевались все жители?- прервал Карл немой разговор Яна с эльфом.- Неужто их всех повесили?

Повешенных и, правда, было много, а улицы безлюдны. Не так себе представлял Ян знаменитую орденскую столицу. Впрочем, вскоре все прояснилось. Подъезжая к ратуше, путники услышали неясный гул, который усиливался с каждым шагом лошади. Похоже, что весь город собрался на площади.

- Праздник?- предположил Ян.

- Турнир,- не согласился Карл.

- Почти уверена, что это жгут очередную девку, которая отказала очередному похотливому мерзавцу,- зло сказала Алессия. Конечно, понял ее только Ян.

Перед самой площадью мостовая оказалась забаррикадирована телегами, охраняемыми орденскими солдатами.

- Куды прешь?- заорал крепыш сержант на Карла.- С конями, верхом и повозкам сюды нельзя!

- Нам приказано доставить преступника в Трибунал, господин сержант,- оправдывался Карл.

- Так поворачивай налево дубина. Пшел!

Карл послушно повернул кобылу налево, и Паночка въехала на задний двор ратуши. Здесь, рядом с поленницей дров, за невысоким столом завтракали двое судей орденского Трибунала. Один, огромный и толстый, рвал зубами мясо, чавкал, жевал, блестя жирными бардовыми щеками. Второй, маленький и невзрачный на фоне своего коллеги, не столько ел, сколько дремал, уже успев осоловеть от еды и вина. Им прислуживал проворный паренек с острым хитрым лицом и низеньким лбом. По всему видать - трактирный слуга. Возле широкого входа в ратушу стояли два кнехта с алебардами. Они тоже дремали.

Несколько робея, Ян подошел к столу и сбивчиво доложил о себе и о своем деле. Толстый судья, продолжая жевать, вытер ладонь о свой белый плащ с крестом и протянул ее над столом. Догадавшись, Ян вложил в протянутую руку сопроводительные бумаги. Судья бегло в них глянул и засопел от неудовольствия.

- Не понимаю: и зачем было этого воришку сюда везти? Повесили бы на стене Динбурга - и вся недолга,- сердито проговорил толстяк, обращаясь не к Яну, а к маленькому судье.- Этот комтур Вальдемар неисправимый гуманист. Что, поверьте, брат Доннус, однажды будет стоить ему его плаща, если не головы.

Слово "гуманист" в лоснящихся устах толстого судьи прозвучало как непристойное ругательство. Брат Доннус на эти слова согласно кивнул, едва не угодив длинным носом в блюдо с дымящимися потрохами.

- Вина арестованного еще не доказана, господин, - осмелился вмешаться Ян.

Толстый судья удивленно глянул, но не на юношу, а куда-то за его спину, точно молодой солдат был прозрачным. Ян терпеливо ждал. Так ничего, похоже, за спиной юноши и не увидев, судья посмотрел на клетку с эльфом. Его жирное лицо приняло брезгливое выражение.

- Да вздерните вы его, ради Единого! Есть у нас свободная виселица?- озабоченно спросил он у сонного коллеги.

- Найдется,- успокоил брат Доннус.

- Вот и ладненько. Эй, стража,- и толстяк стал оборачиваться к караульным у двери, рискуя своим огромным животом перевернуть стол.

- Позвольте нам самим это сделать,- сглотнув, предложил Ян. Он даже с середины двора слышал, как тяжело задышал в своей клетке его приятель конокрад.

Судья, соизволив, наконец, заметить солдата, благосклонно кивнул:

- Дозволяем.

Тут из ратуши выбежал еще один судейский чиновник. Круглый животик, мешки под глазами и руки в чернилах - наверняка, писарь. Он осмотрел двор, увидел Яна и Карла.

-О! Подите сюда.

Приятели подошли.

-Будете свидетелями. Хотя нет. Ты,- писарь ткнул чернильным пальцем в Карла,- будешь пострадавшим. А ты - свидетелем. Живее, солдатики, ведьму уже привезли. Прошу и вас, братья.

- Эй!- позвал Анадил, смотря в удаляющиеся спины судей и солдат. Но эльф уже был забыт. Тогда узник осторожно открыл дверцу, вылез из своей клетки, спрыгнул с телеги и стал рядом с оборотнем и Алессией.

Ян и Карл, в сопровождении писаря, прошли ратушу насквозь и через огромный парадный вход вышли на городскую площадь. Эта площадь была так велика, что легко могла вместить всех жителей города. Этим утром они почти все здесь и собрались, чтобы поглазеть на любимое зрелище: на суд и сожжение ведьмы. Конечно, сначала ее вину еще надо было доказать. Но горожане, равно, как и гости столицы, не сомневались, что казнь состоится. Четыре дня назад орденский высший суд возглавил известный религиозный фанатик брат Цезерис. И теперь все приговоры были скорыми и беспощадными. Еще никому не удалось избежать костра или веревки.

- Нет, кузен, не избежать ей костра,- услышал Ян в толпе разговор.- Иначе, зачем солдаты кострище готовят? Сам соображай.

- Но ведь Неша, она дочь старого почтенного Неяды, и, люди болтали, невеста лавника Готзигера. Разве магистрат даст ее в обиду?- возразил голос.

- А что они могут поделать? Наш бургомистр боится Цезериса как девка первой ночи. А лавникам крыть нечем. Были заколдованные булавки? Были. У Неши их нашли? Нашли. Благородный брат Гуннвальд видел ее чародейство? Видел. Он лжет? Нет, орденский рыцарь не может лгать.

- Я слышал после того обыска старый Неяда свалился без чувств.

- Да, сдал старик. Неша - это все, что у него и осталось в жизни. Теперь и ее не будет.

- А почему Неяду не тронули? Булавки ведь нашли в его доме.

- Сразу судьи хотели привлечь старика. Как свидетеля. Но Готзигер забрал его в свой дом, и теперь Трибуналу его там не достать. Но я думаю "белым плащам" дряхлый Неяда и без надобности. Им и Неша не особо-то нужна. Все знают: Цезерис затеял этот процесс, чтобы уничтожить Готзигера и унизить магистрат.

- Так жалко же девку.

- Жалко. Но кто захочет связываться с Цезерисом?

Разговор угас, и Ян обратил все свое внимание на судей орденского Трибунала.

Городской магистрат, сославшись на ремонтные работы в судебной зале, не пустил орденский Трибунал в ратушу. И братьям-судьям пришлось заседать прямо на площади под открытым небом, что сделало суд публичным и зрелищным. Поэтому уже четвертый день горожане и не покидали площадь, бросив все свои занятия: мастерские были закрыты, торговые дела стали, и городская казна пустела.

Члены Трибунала сидели на стульях с высокими спинками. Стулья были расставлены полукругом спинками к ратуше. В центре сидел грозный брат Цезерис, в котором Ян узнал того самого толстого судью, что завтракал на заднем дворе и вынес скорый приговор эльфу. Перед стульями, сутулясь, нервно вышагивал обвинитель. Он, как и судьи, был в звании брата Ордена и потому внешне держался независимо. Около левого крайнего стула стоял небольшой столик, за которым сидел запуганный адвокат. Он был всего лишь послушником и обычно в ход процесса не вмешивался. У судейских стульев стайками вертелись писари. Шурша бумагой и пергаментом, они старались привлечь к себе внимание членов Трибунала, надеясь вернуть себе утраченное влияние в высшем орденском суде. Прежде судьи не обременяли себя чтением следственных бумаг, записей допросов и слезных откровений на дыбе. Они довольствовались тем, что излагали им писари. И потому, кого писари считали виновным, того судьи и приговаривали. Нынче же члены Трибунала бумаг, конечно, тоже не читали, но и писарей уже не слушали. Они слушали только своего нового главу и приговаривали тех, кого велел им приговаривать он. То есть - почти всех. Потому что брат Цезерис считал, что невиновный не предстал бы перед его, брата Цезериса, судейскими очами. Единый не допустил бы подобной несправедливости. Отсюда он сделал логический вывод, что все обвиняемые - преступники. Такой взгляд на юриспруденцию вызвал протест у городской лавы, и городские судьи подали жалобу великому магистру. В ответ Трибунал подал встречную жалобу, мол, дескать, городской магистрат чинит препятствия работе "священного Трибунала" (так патетично стал именовать свой суд Цезерис). Орденские судьи жаловались на своих городских коллег, что те, не пустив их в прохладную залу ратуши, вынудили "слуг народа и церкви" (еще одно словесное изобретение Цезериса) жариться под солнцем и мокнуть при непогоде. Магистр Ордена, растерянный и поставленный в тупик неожиданным конфликтом двух самых авторитетных судов орденских земель, так пока и не решился принять чью-либо сторону.

Изучив судейских чиновников, Ян нашел глазами тоненькую фигурку ведьмы. Юноша мысленно сравнил ее со своими знакомыми чародеями: властными, дерзкими и опасными. Ян припомнил ядовитые зеленые глаза своей подруги и неожиданно для себя почувствовал гордость за нее. Нет. Девушка на площади не была похожа на чародейку. Одета она была скромно и выглядела напуганной. Ян заметил, что она время от времени с надеждой смотрит на лестницу ратуши, где в ряд выстроились городские судьи. Мальбургские лавники все как один присутствовали на суде и хмуро наблюдали за процессом. Один из них, еще нестарый мужчина, но уже с ранней сединой на висках, красивый и богато одетый, напряженно всматривался в равнодушные лица тех, кто хотели сжечь его маленькую Нешу. Это и был лавник Готзигер. Несмотря на уговоры коллег, лавник все же пришел на суд. И теперь те боялись, как бы он не решился на какое-либо безумие. Когда Готзигер ловил умоляющий взгляд своей Неши, он вымученно улыбался. Но его жалкая улыбка скорее была способна еще больше напугать девушку, чем подбодрить.

Возле обвиняемой, у ноги одного из солдат конвоя, стояла клетка с тремя котами. Это не удивило Яна. Коты тоже проходили по этому делу, как помощники ведьмы. Собственно против одного из котов, рыжего с белыми полосками, он и должен был свидетельствовать, согласно указаниям писаря. Яну, как уроженцу Великого Княжества, суд над животными казался жестоким и немного комичным, хотя зверям, попавшим в руки слуг Единого, было не до смеха. Собак, свиней, коз и особенно котов жгли, вешали, колесовали наравне с ведьмами и колдунами. И при этом Орден считался на западе цивилизованным и просвещенным государством. Княжество же у западных королевств считалось варварским и темным. Неужели это только потому, что жители его еще не догадались казнить беззащитных и робких четвероногих и пернатых?

Тем временем обвинитель начал свою речь.

-Изучив злую магию у самого сатаны, обвиняемая решила подлым колдовским способом погубить души девушек и женщин орденского славного города Мальбурга,- говорил он, обращаясь то к судьям, то к толпе зрителей.- Факты свидетельствуют, что она сама, а также пользуясь услугами своих нечистых животных в числе трех, разбрасывала по городу заколдованные булавки. Те девушки, что их подбирали и втыкали в волосы, становились падшими. А женщины, украсившие этими заколками причёску, начинали изменять мужьям. О чем поступила жалоба от гончара Ганзы о неверности его супруги, а также жалоба морского охотника Вазилы на измену ему его супруги, а также жалоба...- перечисление измен и заняла у обвинителя основную часть его обвинительной речи. Горожане слушали с любопытством и смешками.

Когда обвинитель закончил, он представил Трибуналу вещественные доказательства: те самые булавки, найденные у некоторых неверных жен и в шкатулке Неши. Потом начался опрос свидетелей. Первым выступил главный свидетель - брат Ордена благородный Гуннвальд фон Штейн, высокий, тощий, рыжеватый рыцарь. Ходили слухи, что сей благородный брат не устоял перед прелестями дочери Неяды и, несмотря на свой белый плащ, добивался от нее взаимности. Получив же твердый отказ, рыцарь затаил обиду и поклялся отомстить гордой простолюдинке. Но, возможно, это были только лишь слухи.

Сейчас же брат Гуннвальд, злорадно поглядывая на обвиняемую девушку, повествовал священному Трибуналу о том, что, он видел, будучи в доме старого Неяды по делам службы (о коих он не имеет право говорить, связанный обетом молчания). А видел он, как присутствующая здесь особа колдовала над булавками, а после втыкала их в шерсть своим котам и выпускала котов в город со злым умыслом. Обвинитель, выслушав этот бред с самым серьезным видом, задал несколько уточняющих вопросов и отпустил важного свидетеля. Затем выступило еще несколько свидетелей не столь важных, затем, то и дело конфузясь, говорили четверо пострадавших мужей и, наконец, один отец какой-то гулящей девицы долго жаловался не столько на дочь, сколько на жизнь вообще. Общая картина преступного колдовства была налицо - дело было ясное и бесспорное. И симпатия публики склонялась на сторону Трибунала. Пока не выступил Карл из Регеля.

Представ перед судом, Карл, как ему и велели, изображал из себя жертву колдовских чар - несчастного мужа-молодожена, которого бросила жена. Немного путаясь в словах, наемник поделился своим горем, рассказав о том, как его брак распался по вине злобной колдуньи, и его несчастная молодая супруга сбежала из дому и стала уличной девкой. Слушая горестный рассказ мнимого мужа, несколько почтенных горожанок даже пустили слезу. Но не успели они и протереть своих глаз, как лживые показания Карла неожиданно и скандально прервали.

- Ах ты, охальник! - пронзительно завопила полногрудая девица в толпе. Растолкав ближайших зевак, она протиснулась к наемнику, стоявшему возле обвинителя. Карл посерел лицом под цвет своей формы. Перед ним стояла его бывшая невеста.

- Так ты уже и женат?!- девушка угрожающе приближалась к своему бывшему жениху, но, не дойдя пару шагов, остановилась, смерила парня тяжелым взглядом, обернулась к толпе и визгливо закричала:- Люди добрые! Этот кобель, жених мой, бросил меня и пропал невесть куда! И - гляньте-ка! Уже женился! Еще и на шлюхе к тому же!

В толпе мужчины сочувствующе усмехались, женщины негодующе зашептались.

- Где был, говори?- брошенная невеста резко замахнулась кулаком на своего бывшего жениха. Карл, и, к слову сказать, и обвинитель тоже, в страхе отшатнулись. Солдаты метнулись к разъяренной девушке и схватили ее за руки. Вырываясь, она пыталась дотянуться ногтями до изменщика - жениха, грозилась:- И где твоя...увижу...

Толпа блаженствовала и стонала от восторга. Даже ведьма на мгновение была позабыта. Карл, забыв в смятении, зачем он здесь, попытался оправдаться:

- Я не женат, Дуси...я...

Тут уже обвинитель, увидев, что он в безопасности (девушку держали крепко), продолжая играть свою роль, строго спросил:

- Позвольте! Так вы женаты или нет?

- Женат...- Девушка взвыла и почти вырвалась из плена.- То есть, нет, не женат, ваше благоро...э-э...господин...

Городские судьи, услышав слова солдата, нехорошо заулыбались.

- Уберите этого болвана,- процедил сквозь зубы брат Цезерис, побагровевший от гнева еще больше.

Карла затолкали к ратуше, к кучке других пострадавших и свидетелей. Девушку оттеснили назад в толпу - и порядок на площади был восстановлен.

Следующим должен был свидетельствовать Ян, чьи показания якобы подтверждали историю Карла. После случившегося разоблачения вызывать свидетеля, конечно же, уже не было смысла. Но обвинитель, не получив на этот счет никаких новых указаний, заглянул в пергамент и выкрикнул имя Яна сына Гавия. И Ян, невольно вздрогнув, шагнул вперед. Он смотрел на клетку с котами и вспоминал инструкции писаря. Многого от него не требовалось: всего-то рассказать, как рыжий кот ведьмы заколол булавкой волосы несуществующей жены Карла. Юноше показалось сомнительным, что в эту чушь кто-нибудь поверит. Он имел неосторожность это так и сказать тому писарю, еще там, в ратуше. Писарь не стал спорить. Просто велел ему заткнуться и делать, что приказывают. Конечно, Яну претила мысль оговаривать ни в чем не повинное животное, но и связываться с орденским Трибуналом ему тоже не улыбалось. Поэтому юноша оказался в затруднении. Выручил его сам глава Трибунала. Еще во время выступления Карла, было заметно, что брат Цезерис теряет терпение и не желает более затягивать этот суд.

- С этими Трибуналу все ясно,- скучно сказал он, указывая жирной рукой на котов.

Конвоиры догадались, что это и был приговор. Один из них поднял клетку и сурово посмотрел в сторону уже заполыхавшего костра, ожидавшего свои первые жертвы. Толпа на площади услышала, как коты дико заорали, точно знали, что их ждет.

- Подождите!- стоящие в первых рядах горожане увидели, что кричал это молодой солдат, вызванный накануне как свидетель. Солдат догнал остановившегося конвоира и склонился над клеткой, где тоскливо мяукали осужденные животные.- Эти коты утверждают, что они знают правду.

- Кто утверждает?- выкатил свои глаза на Яна обвинитель.- Коты ничего не могут утверждать, юноша.

- Как не могут и разбрасывать булавки,- согласился Ян, прислушиваясь к вою рыжего кота.- Этот рыжий кот говорит, что видел, как брат Гуннвальд подбросил булавки в шкатулку девушке перед самым ее арестом.

- Высокий? Рыжий?- переспросил юноша.

Безмолвная толпа увидела, как коты отчаянно замотали головами. И толпа взорвалась ревом. Толпа заколыхалась, подняв волну возмущения.

Обвиняемая девушка с новым приливом надежды смотрела на молодого солдата, неожиданно для всех ставшего ей на защиту. Ей хотелось верить, что он спасет ее.

Готзигер, очнувшись от оцепенения, взволнованно стал всматриваться в лица горожан, точно кого-то выискивая. Наконец, кого-то он все же увидел и бросился в толпу. Двое его коллег устремились за ним.

- Это ложь!- заорал брат Гуннвальд, стараясь перекричать толпу.- Клевета! Заговор! Они все заодно! Мальчишка-колдун! Они все - колдуны! На костер!!!

Часть горожан охотно подхватила этот призыв. К Яну потянулись руки. Он растерянно оглянулся на судей. Те безмолвствовали. Брат Цезерис мрачно ухмылялся. Этот глупый юноша захотел отобрать у толпы ее жертвы и лишить зрелища. Что ж. Теперь он сам разделит участь ведьмы. И поделом.

- Готзигер! Готзигер идет!- зашумели горожане. Началась давка, затем толпа отхлынула назад, расступилась и вытолкнула низенького толстячка средних лет, одетого прилично, солидно, но уже немного помято. За толстячком вышел лавник Готзигер в сопровождении двух своих коллег и нескольких солдат городской стражи.

- Сограждане! - крикнул Готзигер и подождал, пока люди успокоятся.- Сограждане! Послушаем и нашего свидетеля. Послушаем Чина - всеми уважаемого торговца редким заморским товаром. Почтенный Чин, э т о т рыцарь покупал у тебя эти булавки?

Толпа напряглась, с нетерпением ожидая ответа торговца. Но почтенный Чин только трясся, явно не готовый к ответственной роли свидетеля. Было видно, что трусил он отчаянно.

- Так он покупал?

Торговец, все еще дрожа, решился, наконец, посмотреть на брата Гуннвальда. Рыцарь презрительно отвернулся.

- Вроде...

- Ты знал, что эти самые булавки из твоей лавки?

- Слыхал...

- Так чего ж ты молчал, болда?- крикнули из толпы.- Тут зазря чуть девку не спалили.

- Так он...рыцарь этот...он-то брал у меня булавки обыкновенные, не колдованные...

- Но эти?

- Вроде...

Не скрывая торжества, Готзигер повернулся к горожанам и насмешливо спросил:

- Стоит ли продолжать этот спектакль, честные граждане?

- Давайте хоть котов спалим!- раздался разочарованный голос в толпе. Но этот одинокий и уже неуместный крик потонул в общем реве восторга торжества жизни и справедливости.

Готзигер посмотрел на судей в белых плащах и пообещал:

- Великому магистру все станет известно.

- Это все наваждение дьявола, его козни...,- хрипло начал было говорить Цезерис, но его никто уже не слушал. Толпа надвинулась и начала творить суд по своему разумению. Молодые крепкие парни молотобойцы затушили костер и вмиг его разобрали. Котов освободили, а солдат конвоя разоружили, сбив и затоптав у одного из них его шапку. Судьи, не дожидаясь пока вспомнят и о них, поспешно покинули площадь, юркнув в ратушу.

Лавник подошел к своей невесте и, никого не стесняясь, обнял ее. Горожане одобрительно засвистели, горожанки вновь прослезились.

Ян видел перед собой десятки улыбающихся лиц. Его щупали, тормошили, хлопали. Не заметив как, он вдруг оказался на чьих-то спинах и руках и его куда-то понесли. Рядом, через десяток голов, несли смущенного Карла. Людской поток устремился вниз по улице. Во главе всех шел лавник Готзигер, держа за руку Нешу дочь Неяды.

Площадь опустела. И только эльф, оборотень и кошка одни остались стоять на ней, не зная, что им теперь делать.

- Никогда не иди во главе толпы. В случае победы получишь равную долю - а в случае поражения предводителя убивают,- процитировал одного восточного мудреца знакомый голос. Конечно же это был Гевот Ворон, который незаметно появился за спиной у своих спутников.

- Но Ян-то все же победил, - заметил эльф.- Ему удалось вырвать у толпы ее жертву.

- Иногда такое случается. Иногда жертву может заменить идол. Новый. Свежий,- ответил ему Ворон.

- Чтобы однажды и стать очередной жертвой?

- А ты много знаешь о людях,- Гевот одобрительно посмотрел на эльфа.

- Я играю с ними в кости.

- Может, наконец, о деле?- Янус не любил непонятных ему разговоров.- Так что купец?

- Купец? Никто в том трактире не знает где купец. Но слышали, что он собирался на турнир. Он торгует оружием и сбывает свой товар на турнирах. Где тут ближайший турнир?

- А кто его знает?- хмуро ответил Анадил.- У них тут каждый день турниры. Тут или там. В каждом городе и в каждой деревне.

- Это плохо. Нам дорог каждый день...

И Ворон посмотрел на уходящую толпу с Яном и наемником наверху.

-Кстати, это все надолго?- раздраженно спросил он.

Восторженная толпа проследовала до особняка Готзигера и здесь рассыпалась. Посмотрев трогательную сцену встречи отца со спасенной дочерью, большая часть горожан отправилась по домам. Остальные остались праздновать триумф городского магистрата над орденским Трибуналом. Пока накрывали столы, Готзигер пригласил Яна к себе в кабинет, чтобы поблагодарить юношу лично. В кабинете их уже ожидала Неша, одиноко сидя за столом. Когда мужчины вошли, девушка встала. Вблизи и без гримасы ужаса на лице она показалась Яну милей, чем на площади. Дочь Неяды, увидев своего спасителя, поддавшись порыву, быстро подошла к нему, остановилась и просительно глянула на своего жениха. Лавник благосклонно кивнул. Горожанка поцеловала юношу в щеку и, засмущавшись, покраснела и выбежала из кабинета. Готзигер, любовно проводя ее взглядом, предложил Яну сесть.

- Поцелуем моей невесты наша благодарность не исчерпывается,- весело сказал лавник, улыбаясь, смотря на Яна.- Я весь к твоим услугам, юноша. Денег не предлагаю, но если нужно...

Деньги, конечно бы Яну и его друзьям не помешали бы, но юноша постеснялся их взять и отказался:

- Ничего не нужно, спасибо.

- Чем же тебя отблагодарить?- огорчился городской судья.- Что скрасит службу орденскому солдату?

Эти слова и навели Яна на мысль.

- Есть у меня одна просьба,- нерешительно начал он.- Меня обманом заманили в армию. Мне бы хотелось уйти из нее. Мне и моему приятелю.

- Отлично!- обрадовался Готзигер.- Считай, что ты больше не солдат.

Когда они уже выходили из кабинета, лавник, не удержавшись, все же спросил:

- А откуда ты узнал, что булавки Неше подкинул этот негодяй? Ты и вправду колдун?

А потом начался пир. Долгий и беспощадный. Главным героем пира, конечно, был Ян сын Гавия. Поэтому пришлось пить и есть как никогда много. После провозглашения Яна почетным гражданином города Мальбурга, юноша стал серьезно опасаться, что он может не дожить до утра. Надо было удирать. Тут и подвернулся трактирщик Богаст, который пригласил Яна и его друга в свой трактир "Оранжевый вепрь", пообещав угостить лучшим вином в городе со стола самого великого магистра. Приятели охотно согласились и тайком сбежали с пира.

В трактире его хозяин первым делом попросил Яна вырезать ножом свое имя на стойке, "так просто, на память", а затем начал лично угощать обещанным вином. Вино и правда, было хорошее. Поднимая очередной кубок, Ян сообщил наемнику приятную весть:

- Карл! Мы больше не солдаты! Готзигер обещал разорвать наши контракты.

Наемник радостно улыбнулся и осушил кувшин до самого дна.

- Да! Ты теперь можешь вернуться домой и жениться на своей невесте.

Радостная улыбка Карла немного потускнела.

- Да, конечно. Это надо обмыть. Эй, Богаст! Еще вина!

Назойливая муха лезла в нос, щекотала губы, бегала по лицу. Ян хлопнул себя по щеке и проснулся. Конечно, очень хотелось пить, но в целом состояние было неплохим. Или он стал привыкать или магия в нем ослабляла действие медовухи. Яну хотелось верить во второе. Кто-то всхрапнул прямо возле его уха. Юноша пошарил рукой и почувствовал что-то теплое и мягкое.

- Карл, это ты?

Рядом завозились и зашелестели соломой.

- Доброе утро милый!

Ян вскочил как ошпаренный. На куче свежей соломы лежала незнакомая ему девица и томно улыбалась. Девица была закутана в серый солдатский плащ. Его плащ. Дальше, за изящно изогнутой спиной девицы, виднелась лошадиная голова. Храпела она. Ян рассмотрел, что это был гнедой жеребец. Еще одна лошадиная голова сверху выглядывала из своего стойла и доброжелательно смотрела на юношу.

- Ты в конюшне,- услужливо подсказала голова.

Ян выбежал вон. Оказавшись во дворе, он обнаружил, что из одежды на нем только рубаха и башмаки. Куда подевалось все остальное, он не помнил.

- Вот вы где!- раздался обрадованный голос. Это был трактирщик Богаст.- А вас друзья разыскивают. Я пошлю за ними слугу. Они ждут вас у Готзигера.

Разглядев наряд юноши, трактирщик покачал головой и направился в конюшню. Мгновение спустя он появился с охапкой одежды и, улыбаясь, протянул ее покрасневшему Яну. Богаст ушел, а Ян, тут же во дворе, начал одеваться, мучительно припоминая прошлую ночь. Трактирщика он помнил. Девицу и конюшню - нет. Может, они с ней играли в "капусту"? Он нащупал свой армейский кошель: кости на месте. Разве что вернуться спросить? Покраснев еще больше, Ян поспешно пошел прочь и вышел за ворота трактира. Здесь, на улице, он и решил подождать своих спутников. На солнце жажда усилилась, и юноша совсем пал духом. Но сообразительный хозяин трактира нашел его и здесь, чтобы угостить квасом. Несмотря на свои огорчения, Ян заметил, что Богаст чем-то расстроен.

- Там вашего друга забирают,- смущенно сказал трактирщик, приняв у юноши опустошенный кувшин.

- Уже? В смысле, куда и кто?

- А вон глядите сами.

И Ян поглядел. По двору трактира, направляясь к распахнутым воротам, шагали два дюжих молодца с выгоревшими и обветренными лицами. Между молодцами висел Карл.

- Карл!- обеспокоенно позвал Ян.

Наемник, услышав свое имя, поднял голову, предъявив всем свое опухшее лицо.

- Прощай, братишка! Не поминай лихом.

- Что случилось, Карл?!!

- Э-э... меня заново завербовали. В наш флот. Морячки, поставьте меня...

Дюжие молодцы поставили свою ношу на ноги. Карл пошатнулся, но устоял.

- Я спрошу Готзигера.

- Нет, Ян. Не стоит. Знаешь, мне все это уже как-то не по нраву,- он провел ладонью по улице, захватив богатые каменные дома, горожан с животиками достатка и горожанок в милых чепчиках.- Я возвращаюсь под орденские хоругви. Прощай, приятель.

И Карл, уже уходя, пьяно запел:

- Я увижу дальние берега...

- Увидишь, увидишь,- обнадежил его один из вербовщиков,- пошевеливайся, салага.

На миг Яну захотелось последовать за Карлом и уплыть подальше и от Стражей и от их врагов.

Трактирщик, явно чувствуя себя виноватым, преувеличено радостно воскликнул, указывая рукой на дорогу:

- А вот и ваши друзья!

И засуетившись, Богаст убежал в свое заведение.

К трактиру, действительно, подходили брошенные Яном его спутники. Впереди шагал эльф, ведя за уздечку Паночку. За ними, по разным краям мостовой, шли оборотень и серая кошка.

- Привет от Готзигера!- крикнул Анадил приблизившись.- Он приглашает тебя на завтрак.

Ян болезненно поморщился.

- Я тебя понимаю,- сочувственно улыбнулся эльф.- Мы сами с трудом сбежали от его гостеприимства. Узнав, что мы твои друзья, всю ночь кормил и поил до отвала. Даже Алессии блюдечко молока налил. Ха-ха!

Но увидев мрачный взгляд чародейки, эльф сразу же оборвал свой смех и уже серьезно сказал:

- А здорово ты утер носы этим живодерам инквизиторам.

Пока эльф подобным образом разглагольствовал, Паночка подозрительно принюхивалась к юноше и, фыркнув, спросила:

- Где ты провел ночь? От тебя несет жеребцом! Да и еще каким!- кобыла вытянула верхнюю губу и мечтательно закатила глаза.

Тут и кошка, ткнув своим носом в его плащ, тоже фыркнула, но только презрительно:

- Поздравляю...- зеленые глаза чародейки потемнели.

- Да вы о чем, девчата? Я...

Объяснения Яна прервал дребезжащий грохот колес. Около трактира, подняв пыль, резко остановилась коричневая карета, запряженная двойкой лошадей. Из кареты выскочил Готзигер. Разведя руки, он подбежал к Яну.

- Юноша! Куда ж ты пропал? У меня хорошие новости: отныне ты и твой друг больше не солдаты. И это еще не все! Великий магистр снял Цезериса с должности судьи и временно приостановил деятельность Трибунала до конца следствия. Это полная победа магистрата! Мы едем праздновать сейчас же!

И Яну и его спутникам вновь пришлось вернуться в особняк мальбургского лавника. Однако на этот раз пир был прерван в самом начале. Готзигер уговаривал эльфа Анадила сыграть что-нибудь на своей флейте, когда к его стулу подошел магистратский посыльный и начал шептать ему в ухо. Ян, сидевший о бок лавника, все слышал.

- Утром найден нищий Генрих. Мертвым. Похоже, разорван каким-то зверем. Прямо возле церкви. Требуется ваше личное присутствие.

- Хорошо,- нахмурился Готзигер.- Прошу извинить меня, друзья. Мне нужно отлучиться. Обязательно дождитесь моего возвращения.

- Нет. И нам пора,- твердо сказал Ян и встал из-за стола.

Покинув гостеприимный дом городского судьи, Ян и его спутники вернулись к ратуше, чтобы забрать телегу. Здесь их и нашел Ворон. Иронично поздравив юношу с почетным званием жителя столицы, маг сообщил, что его поиски купца все также пока безрезультатны. После короткого совещания, было решено направиться в пустующую башню Мага Огня Маузера фон Вилькоффа и сделать ее своей резиденцией. Узнав у прохожего, что башня колдуна стоит у самой стены, с восточной стороны, выдвинулись к ней. Арестантскую клетку бросили возле ратуши.

- А если она не пустующая?- засомневался трусоватый оборотень, когда они уже были близко от своей цели.

- Мы оттуда всех прогоним,- свирепо пообещал Ворон.

- Янус, Гевот шутит,- успокоил Ян враз напрягшегося оборотня.- Ну кто осмелится сунуться в башню мага?

- Только другие маги - еще более злобные!- подсказал эльф, с наслаждением наблюдая, как затрясся оборотень.

- А вот и башня,- сказал Ворон и его голос прозвучал как-то неуверенно, что само по себе было странным.

Все посмотрели и увидели небольшой каменный двухэтажный домик с уже покосившейся крышей. И никакой башни.

Глава 9

Струя холодной вонючей жижи окатила кладовика с головы до ног. Липкие противные ручейки проникли за шиворот его кожаной куртки и потекли по спине. Дух кладов заорал от неожиданности и почему-то начал скакать на одной ноге.

Глупая Матильда, служанка часового мастера Незингера, которая так неудачно выплеснула помои на улицу, даже не подозревала, что едва не стала виновницей гибели своего родного городка.

- Чуму на вас! - закричал разъяренный маг нижнего мира и начал колдовать.

- Успокойся, братец, - утешал его копша,- она не нарочно. У них же нет канализации.

- Нет канализации? - кладовик перестал выделывать руками пассы и озадаченно посмотрел на окно, из которого его облили. - Бедные люди!

И еще долго хранитель кладов сокрушался о том, в каком невежестве и варварстве прозябают ныне люди, потомки некогда великих древних цивилизаций.

- Согласись, приятель,- говорил он копше,- раньше люди жили лучше. И сами они были лучше. Приветливей были и добрее. И не такие скупые, как нынче.

Копше сказать на это было нечего. И тогда и сейчас, он имел дело только с покойниками.

- Или вот, скажем, надо было найти человека. Обращаешься в любом городе к любому магу - и пожалуйста! - человек найден. А теперь? Магию запрещают, магов пытают. Костры палют. В которые, магов, вместо дров и кидают. Лучшие знахари пошли в лекари, некроманты и те в судебные медики подались, вскрытия трупов делают. Повывелись маги срединного мира! А страдаем мы с тобой. Вот все ходим да бродим. А что узнали? Тьфу! Только имя. Ибрагим! И где сейчас этот Ибрагим? Вот где его искать? Мы уже в какой город зашли? В пятый?

- Еще только в четвертый,- не унывал копша.- Я думаю, братец, нужно снова к домовым обратиться.

Кладовик скривился, словно у него заболел зуб.

- Им платить надо,- ворчливо напомнил он.- В прошлый раз им добрую половину осенних кладов отдал. Перед людьми, что их прятали, стыдно.

- Еще наживут,- отмахнулся копша.

- Тебе легко говорить! Вот ты бы свое золото домовым и положил бы? А?

- Я бы с радостью. Но ты же знаешь, как сейчас мало покойникам кладут. А могилы древних давно опустели. Что разграбили, что на долги ушло.

- Это на какие такие долги? - усмехнулся кладовик.- У одной симпатичной русалочки, нашей общей знакомой, как-то я заприметил на ее прелестных розовых ушках серьги усопшей царицы Ольги II.

- Это не я,- не моргнув глазом соврал копша.

- Ладно уж! - кладовик снисходительно похлопал приятеля по плечу.- Девочка того стоит.

- Так как на счет домовых?- сухо спросил копша.

- Ну, хорошо,- уступил кладовик.- А где мы их тут искать будем?

- На площади, возле торговцев. Где же еще?

- Ну и где они?- кладовик, как и копша, высматривал на площади кого-нибудь из местной домовой семьи, но никого похожего на них не видел.

- Разве не видишь? Вон там, крепыш в красном, у купца деньги берет.

Кладовик глянул и действительно увидел возле торгового ряда маленького крепенького усатого мужичка в красных одеждах и с красным пером на широкой шляпе. Он стоял возле толстолицего торговца, который, униженно улыбаясь, протягивал ему туго набитый кошель.

- Это - домовой? - усомнился кладовик.- Да это просто покупатель!

- Он самый,- заверил копша.- Уж ты мне поверь.

- А почему он в красном? Его ж за милю видно! Стражи не боится?

- А чего ему ее бояться? - удивился копша.- Это их город. Домовых. А в красном он потому, что это цвет Карлсбульгов - местной семьи.

- Ну давай подойдем.

Вышибала в красном, забрав деньги, занял свое место в углу площади, откуда продолжил лениво наблюдать за торговлей. Любопытно то, что на противоположном углу площади, точно в такой позе и с таким же скучающим лицом, стоял городской стражник. Более того, он тоже периодически подходил к торговцам и пустым от них на свой пост не возвращался. Похоже, и подпольный вышибала и представитель городской власти друг другу нисколько не мешали.

Маги нижнего мира подошли к домовому и вежливо поздоровались.

- Чего надо?- рыжие глаза подозрительно укололи взглядом по очереди сначала копшу, а затем кладовика.

- Нам нужен твой главный,- пояснил кладовик.

- Ничего не знаю,- буркнул домовой и отвернулся.

- Мы от Ясьмари Ниеменена...- нашелся копша.

Вышибала засопел и повернулся назад, лицом к собеседникам.

- От Ниеменена? От самого что ли?

Копша кивнул.

- Понятно...- теперь домовой изучал любопытных незнакомцев с чуть большим интересом.- Ждите здесь.

Он прошел за угол ближайшего дома и исчез. Но вскоре вернулся. Вышел из-за того же самого угла и поманил рукой.

- Идите за мной,- велел вышибала, когда копша и кладовик к нему приблизились.

Городок вроде был и небольшой, но шли они долго. Постепенно улицы становились все уже, а дома беднее. Наконец, завернули в совсем уж узкую улочку, пройдя которую они оказались в тесном пустынном дворике, окруженном городской стеной и двумя высокими заборами. Здесь домовой остановился. Копша и кладовик остановились тоже. Домовой развернулся к ним и, ухмыляясь, сказал:

- К нам уже приходил один из Ниемененов. Мы его отпустили с миром. Отпустили и велели передать вашему Ясю, чтобы больше к нам не совался. Аль не передал? Это наша территория. Слышите? Это наш город! Вы не послушали. Что ж. Сами напросились.

Он сделал шаг назад, а со всех сторон, непонятно откуда и взялись, вышли домовые в одинаковых красных одеждах и с одинаковыми угрюмыми лицами. В руках у них были дубинки.

Копша понял, что они с кладовиком серьезно влипли, и объяснять что-либо разгневанным Карлсбульгам уже было поздно. Кладовик, похоже, сообразил это еще раньше.

- Бежим! - заорал он и кинулся назад, к единственному выходу с этого двора. Разумеется, домовые предвидели подобный нехитрый маневр, и потому их на выходе оказалось больше всего: в три ряда выстроились самые крепкие и высокие. Кладовик с разгону врезался в их строй. Первый ряд разлетелся, второй дрогнул, но третий сумел остановить духа. И в следующий же миг кладовик оказался на земле под кучей тел. Копша морщась, наблюдал, как его приятеля мнут ногами и щедро угощают дубинками. Наконец, дух кладов догадался ускользнуть в нижний мир, но тут же вынырнул назад.

- Ты чего вернулся?- закричал копша. Говорить ему было трудно, ибо его уже держали за руки и били по голове.

- Там их еще больше!!!

Однако вернулся кладовик удачно, оказавшись прямо у выхода. Хуже дела обстояли у копши. Между ним и спасительным выходом барахталось в пыли с десяток Карлсбульгов. Лежа друг на друге, они азартно продолжали кого-то колотить. Кого - не понятно, ведь кладовика под ними уже не было. Изловчившись, копша сумел освободиться от державших его рук и тоже бросился к выходу, перебежав по верху лежащих кучей тел. Путь был свободен!

И беглецы, и преследователи бежали очень быстро. Но первыми выдохлись домовые, и погоня постепенно отстала.

- Уф! Спаслись,- сказал, наконец, кладовик. Он стоял прислонившись к стене дома и тяжело дышал. Выглядел он потрепанным, но довольным. Конечно, на самом-то деле, оба нижних мага ничем особо не рисковали. Серьезного вреда им не причинило бы и прямое попадание с катапульты, не то что, какие-то там дубинки. Но все же это было болезненно и неприятно.

Кладовик считал, что главное в этом деле отлежаться. И они отлеживались, зарывшись в солому на чьем-то дворе. Оба блаженно кряхтели, постанывали и изредка поглядывали сквозь щели старого покосившегося забора, отделявшего двор от улицы.

Как сварливая жена пилит своего мужа, так кладовик ругал копшу, обвиняя его во всех их несчастьях. Копша вяло отругивался.

- Помогли нам твои домовые - нечего сказать! Мало мы с тобой в Воруте получили? И вот снова! - желчно выговаривал приятелю кладовик.- Век не забуду!

- Забудешь,- возразил копша.- В первый раз, что ли нас колотят? Помнишь Пропойскую ярмарку?

Кладовик сразу нахмурился, потом покраснел и, не выдержав, расхохотался:

- Еще бы! Хорошо тогда погуляли.

И кладовик, настроившись на мирный лад, с удовольствием начал вспоминать прошлое. Копша слушал и, морщась, потирая ушибы, поддакивал.

- Ну и куда теперь?- спросил дух кладов, когда, наконец, его воспоминания иссякли.

- Надо выбираться отсюда. Эти усачи подымут против нас весь город!

- Хорошо,- согласился кладовик.- Только давай еще немного полежим.

И маги задремали.

Ближе к вечеру со стороны улицы что-то громко треснуло, и около забора остановилась телега.

Копша открыл один глаз. Сквозь щель в заборе он разглядел двух торговцев, человека и гнома, которые возились с чем-то около телеги и о чем-то негромко переругивались. Но постепенно их голоса звучали все громче, пока, наконец, оба не перешли на крик.

- Это была ваша затея, почтенный, ехать торговать в орденские земли,- кричал человек.- Это вы обещали мне тут золотые горы!

- Разве мы плохо заработали?- так же громко спорил гном.

- А сколько мы отдали на пошлинные сборы? Это же грабеж!!!

- Отдали не более, чем другие,- огрызнулся гном.- А заработали мы много больше. Благодаря мне, между прочим.

- Это почему же - благодаря вам? - голос человека даже задрожал от возмущения.

- Если бы не деньги моего брата Каина - мы бы и вовсе не смогли бы купить товар и выехать сюда!

- Но купца Ибрагима нашел именно я. Ему мы все и продали. Так что, уважаемый гном, эти деньги заработал я!

При этих словах копша встрепенулся и тряхнул кладовика:

- Братец!

- Да тише ты,- заворчал кладовик.- Слышу я все. Их уже весь город слышит.

- Идем, спросим. А вдруг тот?

Они вылезли из соломы и подошли к забору вплотную.

- О! Да я их знаю!- удивился кладовик, рассмотрев спорщиков.

Пока духи кладов перелазили забор, торговцы продолжали ругаться.

- А колесо? - с вызовом крикнул человек.

- Что колесо?

- Оно-то треснуло! Сколько я у нас ездил - и ничего! А здесь - треснуло!

- Известно, что в Ордене слишком хорошие дороги для ваших колес. Кто ж виноват, что ваше колесо к ним не подошло?- язвил гном.- Вашему колесу милее ямы и булыжники ваших родных дорог - вот оно и не выдержало!

- Делать-то что теперь? Без колеса?

- У нас же есть запасное. Для чего вы его возите?

- И правда! - опомнился человек. Он снял с заднего борта телеги колесо, повертел в руках, приставил к лежащей на дороге оси. Отнял и вновь приставил.

- Колесо-то есть. А вы его поставить сможете?- хмуро спросил он у гнома.

- Нет,- признался тот.

- Но вы же гном!- возмутился купец.- Должны уметь!

- А я не умею!- гордо ответил гном.- Я вам не кузнец. Я - благородных кровей!

- В таком случае...- но что его компаньон хотел ему сказать, гном так и не узнал. В их беседу вмешались два невысоких желтоглазых человечка.

- У вас неприятности?- сочувственно спросил коротышка потоньше, бледный и большеголовый.

- Колесо сломалось,- ответил купец, с удивлением разглядывая человечков. Откуда они появились? С неба свалились?

- Так давайте сменим!

- А вы можете,- с сомнением посмотрев на коротышек спросил Булка. Это был, конечно, он.

- Можем,- улыбнулись копша и кладовик. - Мы все можем.

Маги срединного мира, о нелегкой судьбе которых так горько сокрушался маг нижнего мира кладовик, целых трое, собрались в караульной дворцовой тюрьмы за роскошным обедом. Узники в помещении были одни. Княжеская прислуга, накрыв стол, удалилась, а тюремные стражники почтительно сторожили за дверью. Насыщаясь, Стражи неторопливо беседовали.

- Любопытно получается,- лениво говорил толстяк Нортон.- Если предположить, что этот юнец Калигерр в этом деле и вправду не при чем, а я считаю, что, скорее всего оно так и есть, то Вилькоффа прихлопнул один из нас.

- Или прихлопнула,- уточнил Яровид, кивнув на Ветгею.

- Глупости!- сердито отрезала Магесса Земли.- Еще не хватало нам подозревать друг друга. Его эта работа, больше ничья. Мы слишком хорошо знали силу Вилькоффа, чтобы решиться на такой риск.

- Но наши ученики ее не знали,- заметил Звездосчет.- Что стоило их подговорить? Молодежь легко увлечь. И чем больше риска, тем ей интересней.

- Надо отдать должное этому Калигерру,- фыркнула Ветгея.- Он достойный ученик своего учителя раз смог поколебать вашу уверенность в его виновности.

- Говори только о себе, Знахарка,- возразил Нортон.- У меня этой уверенности и не было.

- Вот, значит, как? - рассердилась Магесса Земли.- Тогда кто, если не он? Говоришь, кто-то из нас? Я знаю, что его не убивала. Тогда, может, это ты, Звездосчет?

-Не знаю кто. Дай подумать.

- Думай. А пока ты думаешь, этот юный советник убьет следующего. Тебя, например.

- А почему обязательно убийца кто-нибудь из нас?- вмешался седобородый Яровид.- Как будто мало у Вилькоффа было врагов на стороне. Тот же Орден.

- И чем же сокрушили рыцари могучего волшебника? Застрелили из арбалета?- съязвила Ветгея.- Или святым крестом пробили ему сердце?

- Ты зря смеешься,- серьезно сказал Волхв.- Между прочим, последователи Единого верят в чудодейственную силу своих крестов.

- Но ты, я надеюсь, не стал еще его последователем? И в силу крестов не веришь?

- Нет, конечно.

- Тогда ответь, чем орденцы могли навредить Вилькоффу? Своими молитвами?

- Они могли выкрасть цветок Вилькоффа.

- А великий магистр знает, как его использовать? Интересно, а кто его научил? Может быть ты? Я или Звездосчет? А! Наверняка, сам Вилькофф!

- Тогда не знаю,- сдался Яровид.- А как ты считаешь, Звездосчет?

- Я тут прикинул,- отозвался Нортон.- Время и место. У меня получилось, что вы двое в ночь убийства в Воленграде быть никак не могли. Разве что я. Но я там не был.

- И на том спасибо,- со смешком поблагодарила чародейка.

- Тут мне все ясно,- продолжал Маг Воздуха.- И я согласен с тобой, Знахарка, что никто из нас троих сам атаковать бы Вилькоффа не решился. Хотя бы потому, что могли бы пострадать сами. Эти Ключи капризны. Мне другое не ясно. Как Калигерр проведал про этого паренька Яна и его цветок? И, кстати, Волхв, а где в ту ночь был твой ученик Драган Змей?

Глава 10

Маг был не в духе. Связь с его потусторонним союзником прервалась. Последний раз кладовик сообщал о себе из Воруты, где след мальчишки и цветка и был потерян. Теперь оставалось рассчитывать только на Дитриха и его ищеек. В успех которых Калигерр не очень-то и верил. Он верил исключительно в магию.

Главный советник чувствовал, что теряет доверие своего монарха. То доверие, которое он приобрел, пообещав князю Велиславу сделать его власть могущественной, а правление долгим и славным. С помощью магического цветка. И теперь великий князь требует этот цветок. Велислав, конечно, надеется использовать его как щит против Ордена, политика которого всегда была непредсказуема. Как и у любого хищного зверя. Пока он сыт - он не тронет. Но если голоден...Голод толкнет орденский Капитул на новую затяжную войну. Некоторые братья не довольны половинчатой политикой князя Велислава в отношении веры в Единого и требуют от великого магистра более решительных мер. А великие магистры, согласно Уставу Ордена, руководствуются интересами не мирскими, а духовными. Правят не логикой, а волей Единого. А Единый капризен, и его желания и аппетиты растут.

В прошлом любые орденские интриги против Княжества пресекал авторитет Вилькоффа. Теперь Вилькоффа нет. Есть он - Калигерр. Главный советник или канцлер, как льстиво величают его иностранные послы. Ученик чародея возвысился до положения фактически второго лица в государстве. Неплохая карьера. И он смел думать, что не зря занял свою должность и уже кое-что сделал для Княжества. Волнения среди поморов - это было его рук дело. Он подговорил князя подбросить дрова в почти угасший костер ненависти покоренных к своим завоевателям. Ввергнуть Орден в междоусобицу и этим ослабить его - до этого не додумался и сам Вилькофф. Или не посмел додуматься. Конечно, теперь вероятно погибнут некоторые его соотечественники, там, в Ордене. Но Калигерра это не трогало. На судьбу же поморов ему и вовсе было наплевать. Он, как и его покойный учитель, хотел быть и был политиком, а не знахарем, книжником или друидом, как остальные Стражи. Поэтому даже сам факт его нынешней службы против своего бывшего отечества его нисколько не смущал. Скорее наоборот. Эти тупицы инквизиторы прокляли магию и магов. Изгнали Вилькоффа и его учеников. Что ж, теперь они за это поплатятся.

Размышления мага прервал Дитрих, стремительно вошедший в его кабинет без предупреждения и приглашения. Это мог себе позволить только князь и члены его семьи. Но Калигерр, не выразив недовольства, впился взглядом в гостя, стараясь угадать причину неожиданного визита. Но, как и всегда, советника ожидало разочарование: лицо шпиона было непроницаемым.

- Советник! Мы нашли его.

- Он!

- Не он!

- Он!

- Да не он это! С чего ты взял, что это он?

- Сам посмотри. Нос длинный, крючком. Тюрбан на голове. Волос черный. Бородатый. Конечно он!

- Значит, он?

- Он.

- Извини, почтенный! Это ты - купец Ибрагим из Цареграда, торгующий булатом и сталью?

- Да, я Ибрагим. И я торгую булатом и сталью. Только я из Бохары.

- Ну а я тебе что говорил,- сказал копша своему приятелю кладовику. Они стояли на площади и спорили прямо возле лавки с оружием, не стесняясь ни самого торговца, ни покупателей.

- Но приметы совпадают!- защищался кладовик.

- Да ну?- скептически вскинул бровь копша.- А ну-ка глянь-ка на следующую лавку.

Кладовик глянул. За прилавком стоял горбоносый, бородатый в тюрбане и щедро улыбался.

- Дальше посмотри,- не отставал копша.

Кладовик посмотрел дальше и застонал. С третьего прилавка ему также улыбалось восточное горбоносое лицо. Только щербатое.

- Но они все так похожи!- растерялся кладовик.- Как же тут не перепутать?

- И вовсе не похожи,- заспорил копша.

Но как он это собирался доказать кладовик так и не узнал, потому что в их разговор вмешался купец Ибрагим из Бохары.

- Бравым гномам нужно оружие?- перегнувшись через прилавок, спросил он, смотря на низеньких покупателей сверху.

- Это кто здесь гном?- возмущенно заорал кладовик. В его ладони опасно заискрился электрический разряд.- Почему сразу - гном?!!

- Остынь, братец!- копша перехватил руку своего приятеля и вежливо обратился к торговцу:- Мой друг хочет сказать, почтенный, что мы не гномы.

- Простите,- пожал плечами купец.- Но гномы так все похожи друг на друга.

Кладовик покраснел и ткнул затрясшегося от смеха копшу кулаком в бок. И, видимо, чтобы скрыть смущение, он принялся изучать товар на прилавке. Среди стального изобилия его заинтересовал пластинчатый панцирь, один из тех, которыми так славились искусные оружейники Бохары.

- Примерь, братец, примерь,- посмеивался копша.- пригодится.

Из любопытства кладовик действительно взял панцирь и попробовал его надеть. Но даже при обоюдной помощи купца и копши сделать это так и не удалось. Не подошли коротышке и ни одна из кольчуг. Все они для него были тесными и не по росту длинными. Длинными оказались и восточные кривые булатные сабли.

- Могу только посоветовать оружейную лавку для гномов,- виновато развел руками купец.- Может, там что-нибудь подберете?

Кладовик угрюмо посмотрел на купца, засопел носом, но сдержался.

- Вах! Зачем война? Зачем оружие? Возьми дыня! - закричал горбоносый торговец дынями с лавки напротив, отчаянно размахивая руками, чтобы привлечь к себе внимание.

Но духи кладов хором отказались.

- Подходите, подходите! - настаивал торговец.- Вы ищите Ибрагима Цареградского? Я знаю, где этот Ибрагим!

Библиотека Вилькоффа занимала весь первый этаж так называемой башни. И хотя самые ценные книги маг вывез в Княжество, тут еще было что почитать. Гевот налетел на книги коршуном, и с большим трудом удалось его оторвать от чтения и отправить патрулировать улицы столицы в поисках купца. Ян, который столько книг не видел и за всю свою жизнь, тоже поначалу взялся изучать их с огромным энтузиазмом. Но вскоре, задыхаясь и кашляя от пыли, попросил пощады. И чародейка все чаще выгоняла их с эльфом в город, чтобы они не путались под ногами. Что касается оборотня Януса, он целыми днями спал наверху и почти не показывался.

Ян, после памятного процесса по делу ведьмы и ее помощников, стал самым знаменитым горожанином в славном городе Мальбурге. При встрече с ним уважаемые мастера и почтенные купцы солидно ему кивали, подмастерья и ученики робко здоровались. Пользовался он расположением и у женской половины города. Пожилые горожанки смотрели на него весьма благосклонно, а девицы краснели и хлопали ресницами ему вслед. Попадались, правда, и те, кто, завидя его, спешили закрыть ставни своих окон. Но таких было не много. Однако его нашумевший разговор с котами на площади, спасший им и их хозяйке жизни, оказал ему и плохую услугу. Многие посчитали, что он - колдун. Более того слухи так раздули его участии в этом судебном процессе, что получалось, что Ян в одиночку, используя магию, разогнал орденский Трибунал и его охрану. Теперь праздные болтуны на площади всех уверяли, что великий магистр, якобы опасаясь могущественного мага, и повелел распустить свой суд. К тому же юноша попросил магистрат позволить ему поселиться в заброшенной башне Каллигера. Магистрат не только позволил своему новому горожанину там жить, но и подарил ее в вечное владение. Не без помощи все того же Готзигера. Заселение Яна и его спутников в башню мага подтвердили подозрения горожан. Ну разве стал бы не колдун жить в башне колдуна? Нет, не стал бы. Поэтому, даже ранее сомневающиеся убедились в том, что этот славный юноша все же колдун. Но только добрый колдун. И пока при встрече с ним горожане приветливо улыбались. Пока улыбались. Но как долго это будет продолжаться? Гевот Ворон первым проявил озабоченность и заявил своим спутникам, что им лучше здесь не задерживаться. Было решено остаться еще на один день и назавтра покинуть город, даже если ничего полезного в башне так и не найдут. Тем более денег у них было немного, а цены в столице были...столичными. А обращаться за помощью к Готзигеру Ян все также стеснялся. Те монеты, что у них время от времени появлялись, зарабатывал, как ни странно, Анадил. Он играл по трактирам на флейте и, негласно, в кости. И кости приносили дохода неизмеримо больше, чем музыка. Что, конечно, хитрого эльфа не удивляло.

После более чем скромного обеда (ужины у них благодаря эльфу были немного сытнее) Ян и Анадил немного побродили по городу. Не пройдя и квартал, приятели заметили, что город волновался. У хозяина скобяной лавки они узнали, что таинственный зверь, который сожрал нищего, накануне разорвал любимую лошадь мельника. Вместе с самим мельником. В Мальбурге начиналась паника.

Ян решил, что будет лучше вернуться в башню. Эльф же отправился в трактир "Оранжевый вепрь" к Богасту на заработки. Там они и договорились встретиться вечером.

Когда Ян вошел в библиотеку Вилькоффа, кошка все также неутомимо прыгала по книжным полкам, поднимая пыль и разрывая паутину. Горка книг на полу заметно увеличилась. Значит, Гевота опять ожидала бессонная ночь. Ян, собственно, и не мог вспомнить, чтобы он видел, как черноволосый маг когда-либо спал. Может маги во сне и не нуждались. Хотя та же Алессия любила поспать подольше. Но ведь сейчас она была кошка?

Ян улыбнулся ей, когда она быстро глянула на вошедшего юношу. Чародейка отвернулась, сосредоточив все свое внимание на первом же попавшемся ей толстом фолианте в порыжевшем кожаном переплете. Юноша украдкой вздохнул. В последние дни он стал замечать, что Алессия переменилась к нему. В общении с ним она вновь стала сдержана и холодна, как когда-то в начале их совместного путешествия. Не трудно было заметить, что она старалась избегать юноши и больше проводила время с Гевотом, разбирая книги и рукописи великого мага. Даже с эльфом она, казалось, была приветливей, чем с ним. Ян сколько не старался, так и не смог понять, чем он ее обидел. Может, пришло время выяснить?

- Что тебя тревожит, Алессия?- Юноша спросил не то, что хотел, но на другое не решился.

- Я рада, что ты, наконец, догадался спросить!- сразу же язвительно отозвалась кошка, точно ждала этого вопроса. Она мягко спрыгнула на пол и, вертя хвостом, подошла к Яну и гневно заглянула ему в глаза.- Я очень рада, Ян, известный всему Мальбургу как благородный Ян Чародей. Да что там Мальбургу? Всему Ордену уже известный! А ты рад?

Внезапная вспышка гнева чародейки была для Яна неожиданной, и он слегка растерялся:

- Чему рад?

- Ну как же!- деланно удивилась кошка.- Разве ты у нас не герой?

Ян протестующе замотал головой.

- О! Посмотрите! Это не тот ли самый благородный Ян, который вытащил смазливую девицу из костра? - кривляясь и передразнивая, заговорила Алессия разными голосами.- О да! Он еще и котов спас, болван...

- Я не понимаю тебя...

- Зато я поняла, что надо было избавиться от тебя еще там, в лесу! Как велел мне долг. Пожалела... А теперь из-за твоей очередной глупости мы рискуем всем!

Внезапное признание кошки вызвало у Яна шок. Он непозволительно быстро забыл, как опасны могут быть чародеи. Алессия напомнила ту ночь, когда он и нашел этот злосчастный цветок. Могла ли данная молодая чародейка пожертвовать жизнью малознакомого ей деревенского юноши тогда в лесу ради какой-то непонятной ему цели? Выходит - могла. Но ведь она этого не сделала.

- Конечно, благородно заступиться за невинную девушку,- уже спокойней продолжала Алессия, избегая взгляда юноши и явно сожалея о вырвавшихся ранее словах.- Но ты же должен понимать, что там, на суде, ты своими переговорами c котами заявил на весь Орден, что "я тот самый парень, который понимает язык животных"! Как ты думаешь, Калигерра или Дитриха это заинтересует? Или ты думаешь, что мир между Орденом и твоим Княжеством усыпил князя Велислава настолько, что он отозвал своих шпионов из орденской столицы?

- Так ты поэтому злишься?- немного разочарованно протянул Ян. Он-то надеялся, что причина ее злости была несколько другая.

- Конечно!- фыркнула кошка, но, не удержавшись, добавила:- Кто-то же должен из нас озаботиться нашей миссией, а не только пьянствовать и тискать девок по конюшням!

- Ничего там не было, то есть я не помню,- засиял Ян от удовольствия. Ему показалось, что в голосе чародейки он услышал нотки ревности.

- Мне безразлично,- резко ответила Алессия, чем задела самолюбие юноши.

- А говоришь, словно ревнуешь,- обиженно брякнул он и тут очень пожалел об этом.

- Что ты там себе вообразил?!!- яростное шипение кошки не было похоже на связную речь. Ян слова скорее угадал, чем разобрал.- Ты думаешь, что я тебя буду ревновать к какой-то шлюшке? Ш-ш! Мяу! С какой стати я вообще должна тебя ревновать? Ты мне интересен только как орудие в войне против врагов Стражей! И мне безразличны твои симпатии. Если, конечно, это не мешает делу.

- На себя посмотри!- разозлился и Ян.- Да ты при виде своего Ворона пялишься на него туманно и зело влюбленно! Это не мешает делу?

- Дурак! - почему-то обрадовалась чародейка словам юноши и вернула все свое внимание книгам.

Немного смущенный случившимся разговором Ян решил ей помочь и присел возле книг, разбросанных на полу. Но мысли его были заняты другим и работа не клеилась. Он рассеяно листал какую-то рукопись, как услышал над своей головой настойчивый стук. Это Янус звал его к себе. Оборотень настолько разленился от безделья, что даже не давал себе труда спуститься вниз. Ян сам поднялся наверх узнать, что вдруг понадобилось его волосатому приятелю.

Весь второй этаж башни оборотень занимал один. Ему его охотно уступили по той причине, что не каждому был приятен звериный аромат Вилкаса, особенно стойко держащийся в закрытом помещении. Вот и сейчас, еще поднимаясь по лестнице, Ян сначала почувствовал запах сырости заброшенного дома, смешанный с запахами крупного зверя и немытого человеческого тела, и только потом увидел самого обладателя этих ароматов. Оборотень по своему обыкновению лежал прямо на полу, где, собственно, и спал. Янус так и не пожелал привыкать к кровати, как, впрочем, и в целом к городской жизни. Он постоянно жаловался Яну на головные боли и упрашивал скорее покинуть город. Юноша был уверен, что и сейчас оборотень позвал его по той же причине. Жаловаться.

- Мне нужно немедленно покинуть город!- заявил он, едва Ян переступил порог.

- Потерпи,- попросил Ян и пообещал:- Завтра уйдем все вместе.

- Ты не понимаешь,- Янус встал и начал ходить по комнате.- Мне тяжело здесь. Я не выдержу.

Затравленный взгляд оборотня тоскливо заметался по стенам.

- Я не выдержу.

- О чем ты?

Но Янус уже заговорил о своей второй после города неприязни - о магах.

- Уйдем вдвоем. Надо бросить магов. Они - зло.

- Они наши друзья,- попытался в очередной раз Ян убедить волка в том, в чем и сам-то не всегда был уверен.

- У магов не бывает друзей,- сказал оборотень.- У них есть только союзники или враги.

- Тебе-то откуда это знать?- возразил Ян своему слишком уж прямолинейному другу.

- Я вижу. Я слушаю.

- Ты слышал мой разговор с Алессией?- догадался Ян.

- У меня острый слух,- уклончиво ответил Вилкас.

- Допустим ты прав, Вилкас. Но мы-то им не враги?

- А ты уверен, что ты им союзник? Друг Ян, ты нужен им, но ты и опасен для них.

- Мы должны помочь им, Вилкас.- Ян старался быть терпеливым с оборотнем.- Опасность угрожает всем.

- Поможем. А что будет потом? Ты слишком много узнал об их тайнах, тайнах, которые они хранили веками. Вы найдете цветок, они скажут тебе спасибо и отпустят домой? Ты слишком легко веришь. И кому? М а г а м !

- А что ты предлагаешь?- оборотню удалось, наконец, посеять некоторые сомнения и потому голос Яна звучал раздраженно.- Как мы справимся со всем этим без них?

- Ну, быть может, тебе помогут в моей деревне. Нашим старейшинам многое по силам, - неуверенно предположил Вилькас.

- Они тоже маги?

- Конечно же нет!- обиделся оборотень.- Они старейшины и жрецы.

- Помнится, ты мне говорил, что тебя изгнали, а твои сородичи - кровожадные звери?

Вилкас сразу поник и молча лег на пол. Ян немного подождал и вышел из комнаты.

Шпион пешком прошелся по городу и вскоре убедился, что город мало изменился. Изменились горожане. Они стали подозрительными и не такими дружелюбными, как были прежде. Впрочем, причиной тому могли быть последние трагические события, в которых некоторые горожане и особенно горожанки винили Яна Колдуна и его спутников. На площади и в церквях шептали, что, мол, это они накликали на город беду своими чарами и пренебрежением к святой церкви. Ну а о чем горожане шептались дома, увы, шпионам Дитриха то было неведомо.

Наверное поэтому особенно недоверчивыми горожане стали по отношению к чужакам. Наблюдательный шпион не мог не заметить косые неприветливые взгляды в свой адрес. И это в городе, в котором он родился и провел свое детство и юность.

На углу хорошо ему знакомой улицы он остановился возле старой вывески на торговой лавке. Вывеска так была стара, что наверняка еще помнила времена, когда в городе проживал сам всемогущий маг Маузер фон Вилькофф, который даже оказал честь однажды лично посетить эту лавку. Во всяком случае, в тот день торговец посчитал это именно за честь. Ведь это было задолго до церковного проклятия "черному Колдуну и его приспешникам вплоть до изгнания на времена вечные". Кажется так звучало в приговоре?

Ноги Дитриха невольно сами завели его внутрь этой самой лавки. Покупателей в ней не оказалось. Только заметно постаревший торговец покойно дремал за прилавком. Видимо, дела шли не так уж хорошо, раз в столь почтенном возрасте хозяину лавки приходилось самому обслуживать покупателей. Впрочем, похоже, покупатели редко здесь прерывали его старческий сон. Дитриху пришлось это сделать.

Проснувшийся торговец с готовностью предложил свои услуги. Но княжеского шпиона, конечно, никак не могли заинтересовать предметы женского туалета, к тому же вышедшие из моды десяток лет тому назад, которыми, собственно, почтенный хозяин лавки и торговал.

- Уважаемый, как я вижу, давно живет в этом славном городе. Не подскажет ли он, где я могу найти Яна известного как Колдун, он же Чародей?

- О! Юноша, я советую тебе держаться от него подальше!- скрипуче ответил старик, нисколько не удивившись просьбе незнакомца. Торговец назвал Дитриха юношей, хотя, конечно, шпион никак не тянул на это обращение. Но подслеповатые глаза хозяина видели уже не так зорко, как прежде.- Этот Ян - сильный маг! Слышал ли ты, как он запросто говорит со зверями и птицами? Они все ему служат, уж ты мне поверь. Даром, что он молод. В этих вещах я разбираюсь. Моим постоянным клиентом был сам Маузер фон Вилькофф, до того, как его изгнала святая церковь из нашего города.

Дитрих с сомнением оглядел запыленные и выцветшие от времени женские шляпки и платки, развешенные по стенам. С чего бы это они заинтересовали его господина?

- Уж я-то разбираюсь в магах!- продолжал бахвалиться старик.- Уж до чего хорош был Вилькофф, но где ему до этого самого Яна!

Тут уже шпион с сомнением посмотрел на самого торговца: не издевается ли тот? Но почтенный хозяин лавки был очень серьезен.

- Так где я могу увидеть этого мага, более могущественного, чем сам Маузер фон Вилькофф?- угрюмо повторил свою просьбу бывший слуга Вилькоффа.

- А нет ничего проще! Он и поселился в башне старого Вилькоффа. Сам-то ее хозяин, как я слыхал, сгинул в Княжестве. А башня вот осталась.

- Как? Башня еще цела?- для Дитриха это новость была неожиданной. Что не часто можно сказать о любой из новостей.

- Целехонька! Нашел диво! Там, небось, каждый камешек, каждый гвоздик на чарах. Так что этой башне станется? Стоит не падает.

Дитрих усмехнулся этим словам. Много лет назад немало этих самых "гвоздиков на чарах" ему самому пришлось вколачивать в уже тогда ветхие доски старого дома, который почему-то горожане прозвали башней.

Холодные глаза шпиона потеплели, смягчив черты его бесстрастного лица. Вспоминая прошлое, он улыбался. Теперь быть может старый торговец и узнал бы стоящего перед ним человека. Если бы он не был так слеп. Но он был слеп. А больше некому было узнать в мрачном иностранце того юношу, сына небогатого ремесленника, который когда-то жил здесь. Раньше у того юноши в этом городе были и родные и друзья. Теперь нет ни тех, ни других. Только далеко отсюда остались те, кто приказывал ему, и те, кому приказывал он. Совершенная формула для душевного равновесия и профессионализма.

Но нет больше и того юноши. Глаза профессионала вновь заледенели и на старого торговца по-прежнему жестко смотрели холодные глаза шпиона и убийцы.

- Значит, почтенный Гоззо, говоришь в башне?

Дитрих бросил золотую монету на прилавок и вышел из лавки.

Гоззо Шнайдер, слепо щурясь, удивленно смотрел ему вслед. Откуда этот любопытный и щедрый чужеземец мог знать его имя?

Спустившись в библиотеку, Ян вновь присел возле отобранных чародейкой книг и манускриптов и усердно принялся их изучать. Почти все они так или иначе касались магов и магии. И только в одном из свитков Ян с удивлением прочитал рецепт трав для омоложения кожи. Оставив свои комментарии при себе, он отложил его в сторону и сосредоточился на истории магии.

История магов и магии впечатляла своей древностью, запутанностью и скукой. Юношу искренне заинтересовала только разгромная критика и поношение игровой магии в книге "10 запретов для начинающего мага". Автор, некий почтенный магистр и педагог Сильфиус Стун, гневно высказывался на тему использования магических чар в таких недостойных занятиях как то игра в кости или любовная игра "Кувшинчик". Окончательно запутавшись в многочисленных именах знаменитых магов, знахарей, предсказателей и шарлатанов, Ян захлопнул очередной, двадцать девятый, том "Краткой истории магии в изложении придворного мага Дастора Двухбородого" и бросил его в кучку остальных книг. Юноша с уважением подумал о Гевоте Вороне, который получал истинное удовольствие от чтения всей этой белиберды. Вспомнив о Вороне, он вспомнил и о своей размолвке с Алессией. Ян нашел глазами кошку и какое-то время смущенно наблюдал за ее усердными поисками.

- Извини меня, Алессия,- раскаянно попросил он. Юноша и сам-то толком не знал за что просит прощения, но посчитал, что так будет лучше. И юная чародейка его поняла.

- Сходи-ка лучше навести эльфа,- мирно ответила она. Ее голос зазвучал по-прежнему дружелюбно.

Глава 11

Колодок не успел еще выбраться в столицу на поиски Яна, когда одним не очень прекрасным для него утром в корчму "Бук и дуб" вошли члены ворутской купеческой гильдии Булка и Наин Ненадавур.

- Что и говорить - приятно вернуться домой,- благодушно говорил человек гному, переступая порог двери.

- Вы правы, почтенный, да только мой дом далеко, - впадая в ностальгическую грусть, что он всегда делал, говоря о своей далекой родине, ответил Наин.- уже многие годы удел моего народа нищенствование и бродяжничество. О бедный мой народ!

- Ну полно вам! Разве не стало наше княжество вам, гномам, второй родиной? И не кажется ли вам, что ваша нужда, о которой вы так любите всем говорить, мягко говоря, преувеличена?

- Мой народ благодарен вашим князьям. Нигде нам не было так покойно, как у вас. Ну а что касается наших богатств, на которые вы так невежливо намекаете, то это жалкие крохи, по сравнению с тем, что мы потеряли дома.

- И этих крох вам вполне хватает, чтобы жить безбедно, да еще и позволить местному князю содержать войско почти равное орденскому! - заметил босой полноватый юноша в рубище, сидящий у входа в залу и потому хорошо слышавший разговор купцов. Это был бродячий школяр Лакмус, добравшийся, наконец, до Княжества. Он сидел на лавке и грыз черствый кусок хлеба, которым угостила его Марта. На большое денег у школяра не было.

Гном хоть и причислял на словах себя и свой народ к нищим бродягам, не посчитал для себя достойным вступать в беседу со всякими там оборванцами. Промолчал и Булка. Но школяра слышали не только они.

- Это еще почему у нас войско почти равное орденскому? - прогудел чей-то громкий голос.- Не почти - а равное!

Это был Гудагай. Вместе с Колодком он вышел встречать гостей, которых искренне рад был видеть. Чего нельзя было сказать о Колодке. Корчмарь, едва увидел Булку, изменился в лице. У него не было случая сказать купцу, что он скрыл от Гудагая правду о Яне. И теперь Колодок отчаянно делал Булке знаки, подмигивая и еле заметно кивая на рыцаря. Но корчмарь зря беспокоился. Булка не выдал его. Его выдал гном.

- Что это у вас с лицом, господин Колодок?- озадаченно спросил Наин Ненадавур.- Как поживаете, господин Гудагай? Как там Ян? Он уже вернулся из Ордена?

- Откуда вернулся? - притих Гудагай.

- Из Ордена?!!- ахнул Колодок.

Из-за стойки высунулось удивленное лицо Болды.

- Ну да, из Ордена,- подхватил и Булка.- Я так рад, что парень нашелся.

- Нашелся? - зарычал Гудагай.- Я что-то не припомню, чтобы мне сообщали, что он терялся!

- То есть как? - расстроился Булка.- Я же Вам писал.

- Писал, что он гостит у тебя,- рыцарь строго глянул на корчмаря.- Не так ли Колодок?

- Не совсем так,- признал корчмарь.- Я подумал, что будет лучше, если пока Вам правду не сообщать и...

- Не сообщать?- взорвался рыцарь.- Мой бедный мальчик страдает в плену у этих орденских псов, а ты мне об этом не сказал?!! Ты в своем уме, корчмарь?

- Насчет плена,- робко кашлянул Булка,- вы ошибаетесь. Юноша вовсе не в плену. Он вступил в орденскую армию.

- Что-о?!! - одновременно закричали Гудагай и Колодок.- В орденскую армию?!!

- А я-то думал, он в столице! - добавил корчмарь и прикусил губу, обожженный яростным взглядом старого рыцаря.

- А он и в столице,- сказал Наин Ненадавур.- Только в орденской. Ян теперь знаменитость в Мальбурге.

- А! Так вы говорите о Яне Колдуне! - обрадовался Лакмус.- Как же! Я встречал его. Добрейший юноша. Только он уже ушел из армии. Мне один монах рассказывал, что он поселился в Мальбурге в башне покойного Вилькоффа и вроде бы собирается жениться.

- Колдун? В Мальбурге? Жениться? - пораженный наповал Гудагай медленно подошел к школяру и тяжело плюхнулся на лавку рядом с ним, устало прислонившись спиной к стене.- Как это может быть? Мы об одном и том же Яне говорим? О моем воспитаннике?

- О нем. О нем теперь весь Орден говорит,- подтвердил гном.- Парень умудрился разоблачить орденский Трибунал. После чего великий магистр распустил его.

- Распустил свой суд? Из-за Яна? - не поверил Гудагай.

- Из-за него.

- О! Мой мальчик! Но надо все же навестить его. Болда вели Люпусу седлать мою лошадь. Я еду в Орден!

- Но стоит ли туда ехать?- засомневался корчмарь.

- А почему бы и нет?

- А что если Ян уже сам сюда едет?

- Что-то долго он едет,- проворчал рыцарь.- А ну как он, и правда, там у них поселился паршивец? Вот я ему поселюсь!

- И все же не будем торопиться,- настаивал Колодок.- Мы к парню сначала гонца с письмом отправим.

- И кто поедет?

- А хотя бы вот этот славный юноша,- корчмарь кивнул на Лакмуса.

- Но я иду в Воленград,- возразил школяр.- Мне еще надо основать там университет.

- Университет подождет.

- Но...

- Ты же хочешь новый плащ, башмаки и денег на дорогу?

- Хочу.

- Значит отвезешь?

- Ладно,- сдался Лакмус.- Только ради Яна. Давайте ваше письмо.

- Садись за стол и пиши...

Анадил поиграв на флейте весь вечер, из озорства решил закончить свое выступление популярной среди эльфийской молодежи мелодией песни "Краденый конь". Конечно, мало кому из людей она была известна и потому постояльцы "Оранжевого вепря" слушали ее с удовольствием. Хотя в самой песне пелось о том, как у жадного глупого купца был в работниках находчивый эльфийский молодец, который сразу соблазняет супругу купца, затем портит его дочь и в конце концов сбегает в свой табор на его коне. Впрочем, один из слушателей Анадила эту песню знал прекрасно и теперь слушал ее улыбаясь. Это был эльф по имени Саледил. В трактир он пришел недавно. Заказал дешевое пиво и сел в сторонке, терпеливо ожидая, пока Анадил закончит развлекать подвыпивших постояльцев.

Доиграв, Анадил поклонился и, сопровождаемый редкими хлопками публики, прямиком направился к своему сородичу.

- Что-нибудь случилось, брат? Почему ты здесь?- вместо приветствия спросил Анадил.

- И я рад тебя видеть,- усмехнулся Саледил.- Особенно рад видеть тебя в здравии. Говоря по правде, некоторые из нас были уверенны, что твои попутчики все же сдадут тебя палачу. Люди эльфов, да еще и конокрадов, не жалуют. Я, например, тоже удивлен. Тому, что они этого не сделали.

- Ты только за этим и явился? Убедиться, что меня не повесили?- с неприязнью спросил Анадил. Они с Саледилом никогда особо не ладили. Не поэтому ли Роман"диил послал к нему именно его?

- Не только за этим,- Саледил дунул на сапфир, украшавший тоненькое золотое колечко на его изящном пальце, посмотрелся в него и потер.- Я знаю чего ты боишься. Ты боишься, что я явился к тебе с приказом Роман"диила вернуться в табор. Как же! Кому интересно пасти таборных лошадей? Много интересней их воровать у пьяных рыцарей или зазевавшихся купцов. Но не бойся! Роман"диил послал меня лишь сказать тебе, что наш табор уходит далеко на запад. И если ты в ближайшее время не присоединишься к нам, то мы увидимся не скоро. Очень не скоро. И учитывая это обстоятельство, имеет ли смысл продолжать тебе твою... кхе-кхе...миссию. Или, может, будет лучше, если ты вернешься. Так сказал Роман"диил. Ну, так как? Что ты на это скажешь?

- Я остаюсь,- не колеблясь ответил Анадил.

- Не понимаю, как тебе не зазорно находиться в компании с людьми?- с удивлением разглядывая сородича, проговорил Саледил.- Что ты в них нашел?

- Им не справиться без меня,- серьезно сказал эльф.

- Ты что, и вправду, веришь в эту ерунду с угрозой миру? Из-за какого-то паршивого цветка?

- Верю.

- Хорошо, допустим. Но ты-то как им сможешь помочь? Они-то хоть маги...

- Прежде всего, они - люди,- с ноткой превосходства напомнил Анадил.- А разве можно доверить людям спасение мира? Вот разрушить - это пожалуйста!

- Тут ты прав,- одобрительно закивал головой Саледил.- Это ты верно сказал. Что ж. Будь им нянькой и дальше. Удачи тебе!

Саледил вышел из трактира, а Анадил сел на его место и задумался. Задумался о том, правильно ли он поступает, оставаясь с Яном и его спутниками. Или все же стоило, пока не поздно, вернуться в табор. В таборе со своими сородичами он провел всю свою прошлую жизнь. А Яна, по сути, едва-то и знает. Но эльф верил, что там, в корчме, свела их сама судьба. А, значит, если будет нужно, судьба и разведет. А главное, нравился ему этот Ян. Славный он парень. Эльф раньше и не подозревал, что среди людей такие и встречаются.

Тут Анадил обратил внимание на только что вошедшего в трактир крупного телом и богатого одеждой купца. Когда купец проходил мимо, на его шее соблазнительно блеснула золотая цепь. Эльф, напрягшись, внимательно следил за цепью и за ее хозяином, боясь спугнуть удачу. Была высока вероятность, что этот купец заявился в "Оранжевый вепрь" с целью побросать кости.

Богаст, угодливо кланяясь, мелкими шажками приблизился к новому посетителю. Купец что-то быстро шепнул, и трактирщик почтительно повел его к игровому столику.

Радостно улыбнувшись, Анадил вскочил с лавки.

Бывший десятник Барым, разжалованный за нерадивость в простые солдаты, сидя на пеньке уныло смотрел на дорогу. Ему и его напарнику было велено наблюдать за корчмой "Бук и дуб" и сообщать обо всем подозрительном. Но что считать подозрительным? О чем сообщать-то? Сразу Барым еще старался проявить усердие, а затем махнул рукой. Все равно живя, как он, в лесу, карьеры не сделаешь. От скуки степняк пристрастился к кумысу и теперь если и задерживал путников, то делал это не столько с целью исполнить свою службу, сколько в надежде выклянчить у них лишнюю монету. Чем больше он пил, тем больше ему требовалось денег. И чтобы их добыть Барым начал останавливать именно тех путников, у кого рассчитывал разжиться хотя бы медной монеткой, уверяя себя, что именно эти путники и вызывают подозрение. Если задержанный платил, он следовал дальше своей дорогой. Если нет - степняк пугал арестом и тюрьмой. А когда не помогало и это, то пускал в ход кулаки. И уже дважды был сильно побит. Первый раз его побили ворутские подмастерья кузнецы, возвращавшиеся навеселе с пирушки в "Бук и дубе" в город, в другой раз его поколотили они же, но только уже наоборот, когда ехали в "Бук и дуб" пировать. С тех пор Барым кузнецов, да и других мастеровых, больше не трогал.

Лес, слева от него затрещал ветками, и в небо поднялись перепуганные птицы. Барым догадался, что это к нему торопится его напарник, сидевший в засаде рядом с корчмой. Только он мог поднять такой шум. Все же надо признать, что им, детям степи, никогда не научиться тихо передвигаться по лесу. Напрасно капитан Дитрих доверил им слежку. Они воины, а не шпионы.

- Барым! Тот оборванец, что пришел в дом со стороны Ордена возвращается обратно. И уже на лошади. Не иначе посыльный! - снимая лесную паутину со своего плоского лица, доложил по старой привычке Барыму его напарник, хотя Барым больше не был десятником.

- Я тебя понял. Возвращайся,- приказал бывший десятник, поднялся и вышел на дорогу. Будет хорошо, если тот оборванец окажется гонцом. Еще будет лучше, окажись у него хоть какое-нибудь письмецо, которое можно будет предъявить начальству в качестве доказательства своего рвения. Гладишь, и капитан вновь его повысит.

Приятные мысли воина прервал топот лошадиных копыт. На дороге показался ожидаемый всадник. Хотя назвать его всадником можно было только с натяжкой. Зад наездника то и дело взлетал над седлом, сам он сидел, прижавшись животом к лошадиной шее, вцепившись руками в гриву, чтобы не упасть. Так уж получилось, но Лакмус (конечно же, это был он) сел на лошадь во второй раз в своей жизни. Когда степняк преградил путь, лошадь остановилась сама, а школяр просто скатился с нее на дорогу. И прежде чем, Лакмус успел подняться, опытные пальцы княжеского гвардейца его обыскали и даже вытащили письмо, которое он прятал под рубахой.

- Кому письмо,- требовательно спросил Барым, раскрывая свиток и изучая его.

- По какому праву...- пискнул Лакмус и закашлялся. При падении он наглотался дорожной пыли.

- Мышиная сотня. Именем князя,- важно сказал степняк и свернул свиток. Какой прок было в него смотреть, если читать он все равно не умел.

- Это всего лишь письмо господина Гудагая к своему воспитаннику в Орден, - откашлявшись, пояснил Лакмус. Он уже жалел, что взялся поработать почтальоном.

- Во как! - обрадовался степняк.- В Орден, говоришь? За границу, значит? Переписка с врагами государства! Пахнет виселицей!

- Да нет там никакой переписки,- струхнул школяр.- В письме всего лишь договариваются о встрече. Я сам его писал. Да вы прочтите...

- Где надо - прочтут,- внушительно пообещал княжеский гвардеец.- Попался ты парень.

Гвардеец видел, что перехваченный гонец напуган, а значит, без проблем отдаст все, что у него есть ценного, и на радостях добавил:

- Теперь тебя будут вешать!

Лакмус вскрикнул и мягко опустился на дорогу.

Степняк крякнул от досады и, не выпуская уздечку коня, опустился на колено и потряс школяра, приводя его в чувство.

Когда Лакмус очнулся, Барым заговорил уже с ним ласково, как говорят с детьми или больными.

- Но, моя тебя жалеет,- улыбался степняк.- Давай письмо, давай коня.- Тут он запнулся.- Все давай. И иди. Барым тебя жалеет.

Оставив лошадь со всем добром степняку, Лакмус понуро пошел дальше по дороге. Но он не успел отойти далеко, как услышал за собой ржание коня и проклятья степняка. Школяр обернулся и увидел, как конь скачет по дороге назад в сторону корчмы, а степняк, смешно перебирая своими кривыми ногами, бежит вдогонку. Лакмус усмехнулся. Теперь и конь, и деньги, и даже плащ, подаренный ему в дорогу, вернутся Гудагаю.

Ну а он, Лакмус, продолжит свой путь в Воленград.

Глава 12

- Что-то я устал,- писарь Мозжегубка зевнул и с наслаждением потянулся. Затекшая спина приятно хрустнула.- Может, хватит на сегодня?

- Как угодно,- вежливо ответил палач Костеглот.

- Или опросить еще парочку? Ладно, зови следующего.

Следующим в очереди к Костеглоту оказался малый неопрятного и грязноватого вида.

- А этого как записали в маги?- удивился Мозжегубка.- Бродяга какой-то. Его-то зачем сюда приволокли?

Дознавателю было чему удивляться. Те мошенники, которых Костеглот с помощью дыбы уже разоблачил, хотя бы выглядели как маги. Старались для клиентов, шили мантии у лучших столичных портных. А этот-то? Бродяга и есть.

- Подай-ка его сопроводительные бумаги. Так, что тут у нас. Ага! Сказано: гадал на площади. И все что ли?- разочаровался писарь.- Вот балбесы! Я же велел гадателей нам сюда не тащить. Нам бы с колдунами да волхвами управиться. Ну, и о чем же ты, болезный, гадал? Что звезды-то сказывают?

Арестованный презрительно промолчал.

- Ого! Гордый? Но это ничего. Поправимо. Костеглот!

Терпел предсказатель не долго.

- Хватит! Я все скажу!

- Да знаем мы, что ты скажешь,- утомленно отозвался Мозжегубка из-за своего стола. - Ты не маг и не гадатель, бес тебя попутал и больше ты так не будешь. Скучно.

- Но я как раз-таки маг,- неожиданно возразил пытаемый.- Только начинающий.

- Вот это что-то новенькое,- оживился Мозжегубка.- Всамделишный маг! Ну-ка, Костеглот, крутани-ка еще разок свой станок, а не то, сам видишь, у парня мания величия.

- Не надо!- заторопился арестованный.- Я могу доказать.

- Как?

- А вот развяжите меня.

- Поколдовать, что ли хочешь?

- Ну, да.

- Какой шустрый малый! Так, если ты и вправду маг, как же тебя развязать? Еще превратишь нас с Костеглотом в каких жаб. А нам потом сиди да квакай.

- Ну, этого я еще пока не умею,- доверительно признался арестованный.- Но вот свечу, скажем, поджечь смогу.

- А! Тогда ты, конечно, мастер. Но мы что-то заболтались. В чем ты там хотел признаться?

- Это я убил советника Волкича.

- Что-о-о?!!

Моросящим мальбургским утром капитан Дитрих разбирал пачку донесений, результат долгого и кропотливого труда его местных шпионов. Доносили все больше по мелочам, и он уже совсем было собирался бросить это бесполезное занятие, когда к нему в комнату явился один из агентов, ведущих круглосуточное наблюдение за башней Вилькоффа. Каменный двухэтажный дом, в котором временно поселился Дитрих, принадлежал княжеской разведке, но приходить сюда рядовым шпионам разрешалось только в исключительных случаях. Поэтому капитан, отложив донесения, вопросительно и строго глянул на агента.

- Господин капитан, Сурвилка получил письмо из столицы. Видать очень важное и срочное. Велено Вам в руки лично.

- Давай.

Дитрих взял письмо. Оно было от Мозжегубки.

"Капитану Дитриху. Срочно и важно! Пойман убийца. Показал свою вину на дыбе.

После опознан и слугами. Был замечен в отношениях с советником Калигерром. Утверждает, что действовал по его приказу. Мозжегубка"

Дитрих поморщился. Сколько раз он просил не указывать его настоящего имени в подобных посланиях. Все без толку. Или писарь там совсем обалдел от радости. Еще бы! Раскрыл такое преступление. Значит, все-таки, Калигерр? Капитан задумался. Агент, доставивший письмо, почтительно ждал.

Дитрих оторвал край одного из донесений и написал на нем несколько слов.

- Отнесешь Сурвилке ответ.- Агент забрал письмо.- Что там с башней?

- Без изменений, господин капитан.

Прочитав ответ Дитриха, Мозжегубка бросил письмо в тлеющую жаровню. Пергамент загорелся. Маленький, но яркий огонек вызвал блики на стальных клещах, лежащих на колоде, стоящей рядом с жаровней.

- И что велит капитан? - спросил Костеглот у писаря.

- Не спускать глаз с магов. С обоих.

- А сам когда будет?

- Об этом не пишет. Ладно, я пошел докладывать Калигерру.

- Неужели расскажешь?

- А как же! Дитрих всего лишь капитан, а тот - главный советник! Да и еще и маг в придачу. Соображай! А ну как Калигерр окажется невиновным? Уж он потом спросит у меня за теперешнее молчание.

Но Мозжегубка не успел выйти из тюрьмы. Он встретил советника в коридоре и пригласил его в караульную.

- Что еще за таинственность?- раздраженно спросил маг, когда отдыхавшие в караульной стражники вышли за дверь.- Давай уже докладывай.

- Мы нашли убийцу, советник!- торжественно объявил писарь.

- Но это невозможно! - вырвалось у пораженного Калигерра.- То есть я хочу сказать...Вы уверены?

- Сознался на дыбе.

- А если он не выдержал боли и наговорил на себя?

- Не похоже,- Мозжегубка даже обиделся и за себя и за палача.- Костеглот поблажек не делал. Работал в полную силу. К тому же комнатный слуга опознал его и утверждает, что это он был той ночью у Вилькоффа.

- Даже так? Не слишком ли гладко у вас все получается? Как по заказу - и убийца и свидетель?

- Мы столько искали...

- Если так- то поздравляю.

- Благодарю. Но это еще не все, господин советник,- значительно сказал писарь.

- Что же еще?

-Убийца показал, что знаком с вами. И нашлись свидетели, которые видели, как он приходил к вам. А конюх Гридя утверждает, что даже как-то провожал его до вашей комнаты. Раньше. Еще когда вы не были советником.

- Вот как!

- И он утверждает, что это Вы приказали ему убить Маузера фон Вилькоффа.

Калигерр побледнел.

- Он маг?

- Называет себя магом.

- Я хочу его видеть.

- Как угодно. Пойдемте.

Калигерр и Мозжегубка спустились на этаж ниже и остановились возле двери в камеру предполагаемого убийцы Вилькоффа.

- Я буду допрашивать его наедине,- мрачно предупредил маг.

- Как прикажете. Я подожду здесь.

Калигерр кивнул и вошел в камеру. Сидевший на полу арестованный не спеша встал и насмешливо поклонился. Советник узнал того самого посланника мятежного Стража, который, пряча под чарами иллюзии свое истинное лицо, уже дважды приходил к нему ранее.

- Это ты! Так я и знал! Что все это значит?

- Только то, что правосудие восторжествовало,- издевательски улыбнулся убийца.- Убийца и его покровитель получат по заслугам, Вилькофф будет отомщен, а Мозжегубка получит повышение. Например, станет советником, благо, что эта должность теперь снова освободится. Тебе-то советником более уже не быть. Что-то не везет вашему князю на советников. Мрут, как мухи.- Больше арестованный не улыбался.

- Я спрашиваю, зачем ты это все затеял?

- Чтобы наказать убийцу Вилькоффа, конечно.

- Ты же знаешь, что я его не убивал.

- Главное, что твой Дитрих этого не знает. Теперь он твердо убежден, что убийца - ты. Со всеми вытекающими последствиями.

- Почему ты хочешь моей смерти? Ты же предлагал мне союз?

- Мой господин больше в тебе не нуждается.

- Понятно. Ты мне так и не откроешь его имени?

- Что бы ты его тут же разболтал Дитриху?