Стражи полуночи

22 Свиток

Тошнотворный хруст суставов, сдавленный стон. Дело сделано.

Лили осторожно влила в рот пациента ложку болеутоляющего снадобья. Через несколько минут стоны начали стихать. К тому времени, как она перевязала пациенту вывихнутое запястье, которое только что вправила, он погрузился в глубокий сон.

Как всегда в подобные моменты, пальцы Лили сами собой потянулись к горлу. Прежде отвращение, чувство, которое она едва не продала, перекатывалось здесь душным комом. Теперь ком этот никуда не исчез, но стал гораздо меньше. Лили не избавилась от отвращения, но научилась справляться с ним.

Отойдя на несколько шагов, она с удовольствием оглядела свою работу. Неплохо, очень даже неплохо. Хотя, конечно, лубок можно было наложить и аккуратнее. Ей давно уже хотелось применять на практике знания и навыки, полученные от доктора Теофилуса. Но только после того как в Доме милосердия появилось трое новых помощников, взявших на себя часть ежедневных хлопот, Лили смогла заняться лечением больных.

Лили подошла к алтарю и заглянула в большой котел, проверяя, осталось после обеда хоть немного похлебки.

— Съели все подчистую, — раздался у нее за спиной голос Тео. — Сегодня у нас пропасть народу.

Лили понимающе кивнула.

— Становится все холоднее, — заметила она. — Не удивительно, что постояльцев с каждым днем прибавляется.

— Лод отправился за провизией, — сообщил доктор. — Когда он вернется, я состряпаю что-нибудь на ужин.

— Мне казалось, стряпня — это обязанность Бен, — покачала головой Лили.

— Да, и обычно Бен никому ее не уступает. Но сегодня ей захотелось навестить Пита, посмотреть, как ему работается. — Доктор усмехнулся. — Кто бы мог подумать, что он согласится работать в таком месте. Но он утверждает, что всем доволен.

Лили улыбнулась.

— Представляю, как он будет рад, когда увидит Бен, — сказала она. — Рядом с ней всем становится светлее. — Лили задумчиво провела пальцем по краю котла. — Скоро нам понадобится другой котел, побольше.

— А потом и другое, более просторное помещение, — подхватил доктор. — Я слышал, на улице Авроры продается подходящий дом. Думаю, с помощью наших новых благотворителей мы сможем его купить.

Лицо его осветила счастливая улыбка. Хотя Лили падала с ног от усталости, она не могла не улыбнуться в ответ. Перемены к лучшему произошли не сразу. Сказать, что после ее выступления на суде в Дом милосердия устремились толпы состоятельных купцов, жаждущих поделиться излишками своего богатства с пасынками судьбы, означало бы погрешить против истины. Тем не менее на их улице стали все чаще появляться незнакомые люди, иногда более чем скромного достатка. Их привело сюда одно желание — помочь, ничего не требуя взамен. Настроение высшего общества после громкого процесса тоже претерпело некоторые изменения. В результате супругам Созино удалось внушить своим богатым и влиятельным друзьям, что, став патронами Дома милосердия, они немало выиграют во мнении публики. Дела приняли такой оборот, что несколько дней назад Лод изрек своим обычным насмешливым тоном: «Похоже, наша ночлежка вошла в моду».

Разумеется, не было никаких гарантий, что мода эта продержится долго. Но пока поток пожертвований не иссякал, напротив, становился все более щедрым.

— Для того чтобы жизнь по-настоящему изменилась, потребуется много времени, — словно разговаривая сама с собой, проронила Лили.

Тео кивнул.

— Некоторые болезни могут длиться годами, ты знаешь это не хуже, чем я, — произнес он. — Больному становится то хуже, то лучше, то опять хуже. Лекарства лишь облегчают его состояние, но не избавляют от недуга. — Доктор пожал плечами. — Но это не повод, чтобы отказаться от лечения. Не повод, чтобы отказаться от надежды. В этой жизни иной раз происходят странные вещи.

Лили слегка нахмурилась. В последнее время в ее жизни произошло слишком много странных вещей. Она пыталась забыть о них, с головой уйти в работу, но тревожные размышления не давали ей покоя. По ночам ей снилось, как их с Марком окружают призрачные фигуры, как в сумраке зловеще посверкивают лезвия ножей и золотые чаши весов, символа таинственного общества.

— Тео, а вам не кажется, что болезнь зашла слишком далеко? — тихо спросила она и заглянула доктору в глаза, рассчитывая прочесть там ответ. — Что наш город болен неизлечимо?

Тео помолчал, теребя пальцами кончики усов.

— Это находится за пределами нашего ведения, Лили, — ответил он наконец.

— Иногда у меня возникает чувство, что мы лечим только симптомы, а не сам недуг, — призналась Лили.

— Что ж, облегчать симптомы недуга — это тоже благое дело. Нам немалого удалось достичь. Ты сама понимаешь: перемены происходят постепенно… — Тео осекся и вперил в Лили внимательный взгляд. — Но ведь ты сейчас имела в виду не только Дом милосердия, верно?

Лили промолчала, чувствуя, что не может выразить словами обуревавшие ее тревоги и сомнения. Она сунула руку в карман фартука и вытащила то, что хранила у себя с той достопамятной ночи, когда они побывали в доме с Часовым механизмом. Разноцветные лучи, проникающие сквозь витражные окна, заиграли на многочисленных гранях крупного кристалла.

— В этом городе слишком много тайн, Тео, — проронила Лили. — Он весь оплетен паутиной лжи. — Она решительно тряхнула головой. — Я больше не могу мириться с этим. Не могу ходить по тонкому краю между ложью и истиной. И мне наплевать на все предостережения лорда Рутвена. Я добьюсь правды, даже если для этого мне придется проникнуть в Директорию.

— Ты уверена, что правда, которой ты добиваешься, стоит подобного риска, Лили? — спросил Тео дрогнувшим от волнения голосом. — Подумай, ты ведь совсем молода. Стоит ли ломать себе жизнь? Возможно, со временем все выяснится само собой…

Лили, крепко сжимая кристалл, покачала головой.

— Нет-нет, Тео, я не собираюсь ждать. У меня в руках есть одна-единственная ниточка, ведущая к разгадке тайны, и я не хочу эту ниточку упускать. Вы помните, в сиротском приюте я узнала, что вместе со мной нашли мешочек с драгоценными камнями. Уверена, это один из них.

— Не слишком ли поспешный вывод? — покачал головой Тео. — На свете много драгоценных камней.

— Вы только посмотрите на него, Тео, — сказала Лили и поднесла камень к свету.

В самой сердцевине дымчатого кристалла тут же вспыхнула искра, подобная крохотному костру.

— Видите? В точности так мисс Черубина описала камни, которые нашли вместе со мной. Не сомневаюсь, таких не отыскать во всем городе. Я обошла все ювелирные лавки и музеи, но ничего подобного не встретила. Эти люди из общества Весов… они знают обо мне намного больше, чем я сама… Знают, кто я такая, кем были мои родители… Знают, что говорит обо мне эта загадочная хартия, которая сводит меня с ума! Я больше не хочу бродить во мраке неведения, Тео! Я должна знать, к чему мне готовиться! Возможно, в самом скором времени кто-нибудь снова попытается меня убить.

— Значит, ты намерена выяснить, кто и по какой причине желает тебе смерти? — со вздохом осведомился Тео. — Намерение, бесспорно, смелое. Но его едва ли назовешь благоразумным.

— На этот раз я не собираюсь втягивать в свои расследования никого из друзей, — объявила Лили. — Пусть мое намерение безрассудно, отвечать буду я одна.

— А ты не думаешь, что нужна нам? — спросил Тео, и в голосе его послышался укор. — Неужели разгадка тайны для тебя важнее нашего дела? Важнее Дома милосердия? Важнее помощи людям?

Лили в растерянности смотрела на него, не зная, что сказать. Никогда прежде она не видела доктора таким. Обычно Тео не давал воли чувствам, а теперь взгляд его был исполнен горечи и мольбы одновременно. Сердце Лили болезненно сжалось. Но она знала, что не должна отступать от своих планов.

— Подумайте, Тео, что, если в этой тайне кроется угроза для всех нас? — спросила она, впервые облекая в слова мучившие ее предположения. — Полдрон намекал, что нам с Марком суждено уничтожить Агору. Я теряюсь в догадках, пытаясь понять, что он имел в виду. Не исключено, все это бред умалишенного и не более того. Но очень может быть, оставаясь рядом с вами… рядом с Бен и Лодом… я подвергаю всех вас опасности. Проникнув в тайну, я, по крайней мере, смогу принять решение.

В течение нескольких долгих мгновений Лили и доктор молча смотрели друг на друга. Доносившийся до них привычный шум — голоса постояльцев, стоны больных, звон посуды — казалось, стих. Наконец Тео тяжело вздохнул, как человек, принявший важное решение.

— Если ты так любишь тайны, пожалуй, мне стоит открыть тебе одну, — проронил он. — По слухам, Директор никогда не покидает своего кабинета, тем не менее ему ведомо все, что происходит в Агоре, он знает о каждой сделке, о каждой продаже и покупке. — Тео печально улыбнулся. — Как знать, возможно, так оно и есть. Но даже если Директор проводит свой век в четырех стенах, среди жителей Агоры есть такие, кто удостаивается встречи с ним. Главы гильдий и наиболее влиятельных обществ время от времени предстают перед его очами. Он сам назначает им время аудиенции. Как правило, подобная честь даруется им один раз за всю жизнь. Но некоторым, избранным, аудиенция назначается ежегодно.

Тео сунул руку в карман своего потрепанного сюртука и извлек крохотный свиток, скрепленный печатью из черного воска. На печати был изображен свернутый пергамент, персональный символ Директора.

— Десять лет назад дед мой был избран пожизненным главой гильдии астрологов, — почти шепотом продолжал Тео. — Он презирал весь мир и, судя по всему, не делал исключения для Директора. По крайней мере, он ни разу не соизволил пожаловать на аудиенцию, хотя каждый год получал приглашение. Несмотря на столь явное пренебрежение, в этом году ему вновь прислали документ, дающий право на личную встречу с правителем Агоры. — Доктор задумчиво похлопал свиток указательным пальцем. — Не уверен, что этот документ хоть чем-то тебе поможет. Возможно, увидав, что вместо маститого астролога явилась юная особа, уже успевшая вызвать нарекания властей, они просто захлопнут перед тобой дверь.

Доктор бросил взгляд на старика, который, по обыкновению, сидел на кровати, уставившись в пустоту.

— У тебя могут спросить, почему правом, предоставленным графу, не воспользовался его внук. Но это вряд ли. Меня считают ни на что не годным.

Доктор положил свиток на алтарь. Лили уставилась на пергамент с благоговейным ужасом. Во рту у нее пересохло от волнения. Свидание с самим Директором! Это все равно что встретиться с героем древней легенды. Своими глазами увидеть человека, который правит миром, человека, который вершит людские судьбы и знает все тайны.

Она протянула руку к свертку и тут же отдернула ее.

— Но почему? — спросила она, повернувшись к Тео.

Он сердито фыркнул.

— Ты нашла очень удачные слова для выражения благодарности, — пробормотал он, отвернувшись в сторону.

Лили порывисто сжала его руку.

— Я… я очень признательна вам, Тео… О такой удаче я и мечтать не могла… Но вы же не хотели, чтобы я пыталась что-то узнать… и тем более…

— Не хотел, — откликнулся Тео, по-прежнему не глядя на нее. — И сейчас не хочу.

— Я непременно вернусь! — с жаром пообещала Лили. — Все эти рассказы о людях, исчезнувших бесследно за дверями Директории, — выдумки и не более того. Со мной ничего подобного не произойдет!

Тео посмотрел ей в лицо, глаза его были исполнены бесконечной печали.

— Мой дед был не из тех, кто любит рассказывать внукам сказки на ночь, — произнес он. — Но однажды, когда я был совсем маленьким, он поведал мне кое-что любопытное. Сказал, что Агора хранит тайны, которые способны уничтожить всякого, приблизившегося к их разгадке. Тайны, которые сводят человека с ума. Тот, кто проникнет в эти тайны, навсегда исчезнет из этого мира. — Тео нервно усмехнулся. — Как знать, может, именно благодаря этому рассказу я стал таким трусом.

— Вы вовсе не трус, Тео! — горячо возразила Лили. — Когда речь идет о том, чтобы помочь больному, вы не боитесь ничего.

— У меня одна лишь цель — выжить, — снова усмехнулся Тео. — Сохранить свою жизнь и помочь сделать то же самое тем, кто рядом. Но у меня никогда не хватило бы мужества бросить этому миру вызов. Попытаться изменить существующий порядок вещей. И в этом разница между нами. — Доктор коснулся руки Лили. — Когда ты рядом, я становлюсь лучше. Если ты оставишь нас, я сразу выдохнусь.

Лили в изумлении смотрела на доктора. Она привыкла видеть в нем зрелого и опытного наставника, а сейчас он казался испуганным ребенком. Но Лили знала, он недооценивает собственные силы. Будь он трусом, постоянно нуждающимся в поддержке и ободрении, он не смог бы так стойко переносить все тяготы, выпавшие на его долю. Не смог бы бесстрашно входить в трущобы, где воздух насыщен миазмами смертельных недугов. Не смог бы лечить бездомных бродяг, зная, что не получит за это никакой платы и, возможно, завтра разделит участь несостоятельных должников, которым пытается помочь сегодня. С тех пор как Лили вышла за порог башни, доктор Теофилус служил ей главной поддержкой и опорой. Она не сомневалась: он выстоит перед любыми ударами судьбы. Но его тоскующий взгляд разрывал ей сердце.

— Если вы запретите мне, я никуда не пойду, — заявила она. — Вы по-прежнему остаетесь моим хозяином. Существует контракт, подтверждающий это. Но вы должны приказать мне остаться. Я готова безропотно выполнить ваш приказ, но не в состоянии пренебречь таким шансом по собственной воле.

Тео покачал головой.

— Я давно уже не твой хозяин, и мы оба это знаем, — проронил он.

Оба уставились на свиток, который, казалось, неодолимо притягивал их взоры. Черная восковая печать блестела в лучах осеннего солнца. С усилием оторвавшись от свитка, Лили окинула глазами Дом милосердия, на который положила столько трудов и забот. Несмотря на все трудности и препятствия, ей удалось воплотить в жизнь свою заветную идею. И Лили верила всей душой, что погубить эту идею невозможно. Она решительно протянула руку к свитку.

Тео отвернулся.

— Аудиенция назначена через три дня, — едва слышно сообщил он. — Ты должна явиться ровно в двенадцать. — Не глядя на Лили, он накинул плащ и двинулся к дверям. — Мне… мне давно пора заглянуть в трущобы, проверить, как там обстоят дела, — бормотал он на ходу. — Боюсь, близится новая вспышка серой чумы. Нужно приготовить побольше лекарств…

— Тео… — мягко начала Лили, но доктор перебил ее.

— Увы, у меня совершенно нет времени на разговоры, — заявил он, надвигая на лоб треугольную шляпу. — Ты же знаешь, меня ждут больные.

Он так спешил расстаться с ней, словно боялся, что не выдержит и расплачется. Лили не знала, как утешить и успокоить его.

— Обещаю, Тео, я обязательно вернусь, — твердила она.

Доктор, который уже стоял в дверях, замер. Взгляд его был исполнен такой жгучей боли, что у Лили защипало глаза.

— Прошу тебя, Лили, никогда не давай обещаний, исполнение которых не в твоей власти, — медленно и раздельно проговорил он. — Ты можешь верить, надеяться… но не надо ничего обещать.

С этими словами он резко повернулся, вышел за дверь и растворился в толпе.

Лили проводила его глазами. Она так крепко сжимала маленький свиток, что печать врезалась ей в ладонь.