Стражи полуночи

5 Слуга

Марка разбудил громовой стук в дверь, доносившийся снизу.

Сонно потирая глаза, мальчик спустился по лестнице. Он смутно помнил, что в обязанности Лили входило открывать двери посетителям. Правда, делать это ей приходилось не часто, а точнее говоря, никогда. За то время, что Марк провел в башне, ни один человек не нанес визит ее владельцу.

Скрипя зубами от напряжения, Марк пытался отодвинуть проржавевший засов. Он возился так долго, что стоявшему за дверью надоело ждать.

— Открывай скорее! — донеслось до Марка. — Граф велел мне явиться сюда в точности в четвертый час после полуночи. К твоему сведению, я не имею привычки вставать в такую рань.

Бормоча что-то в свое извинение, Марк наконец открыл дверь. В следующее мгновение в вестибюль вихрем ворвался молодой человек в плотном коричневом плаще. Оттолкнув Марка с дороги, он едва удостоил его взглядом. Когда визитер сорвал с головы треугольную шляпу, под ней обнаружилась копна огненно-рыжих волос.

— Ты, я вижу, имеешь обыкновение держать гостей своего хозяина на холоде, скверный мальчишка! — процедил он сквозь зубы, бросив Марку шляпу.

В ответ Марк пробормотал, что поступил на службу совсем недавно и еще не успел привыкнуть к новым обязанностям.

Губы посетителя тронула насмешливая ухмылка.

— Продолжай в том же духе, и в ближайшее время тебе придется еще много раз поступать на новую службу.

С этими словами он скинул плащ и бросил его Марку вслед за шляпой.

— Не обращайте внимания на глупого мальчишку, Лод. Не стоит тратить драгоценное время на препирательства с прислугой.

Дверь открылась, впустив холодный ночной воздух, и вошли еще двое гостей.

На руки Марку полетели два плаща — один зеленый, из блестящего шелка, другой черный, из дешевой хлопчатобумажной ткани. Человек, который заговорил с первым визитером, был уже не молод и имел довольно добродушный вид. Он отличался высоким ростом и изрядной упитанностью; яркий узорчатый жилет натянулся на его округлившемся животе. Другой, мужчина средних лет, в скромном, но аккуратном черном костюме, не проронил ни слова. Старший из посетителей громко откашлялся.

— Думаю, нам стоит подняться наверх, — произнес он. — Надеюсь, парень, твой хозяин распорядился подать завтрак в этот неурочный час? — повернулся он к Марку.

Марк кивнул. Сердце его испуганно сжалось. Никогда прежде ему не доводилось стряпать. Настроение гостей явно улучшилось, когда они убедились, что их ожидает угощение.

— Давай не тяни с завтраком, — распорядился рыжеволосый. — Идемте, сэр, — обратился он к пожилому. — Не годится заставлять графа ждать.

Марк со всех ног поспешил в кухню. Вчера граф действительно приказал ему подать завтрак рано утром, но Марку и в голову не пришло, что гости прибудут в четыре часа. По его разумению, это час скорее заслуживал названия ночного, чем утреннего. Не зная, что делать с плащами и шляпой, новоиспеченный слуга положил их на кухонный стол, постаравшись не смять. Избавившись от одежды, он принялся выдвигать ящики буфета, надеясь найти какую-нибудь еду. Съестных припасов оказалось достаточно, но сырое мясо и яйца никак не могли быть поданы на завтрак графу и его гостям. Стоя посреди холодной кухни, Марк с ужасом осознал, что не представляет, как разжигать огонь в очаге. Звон колокольчика отвлек его от невеселых размышлений. Мальчик вновь принялся шарить по ящикам, горько сожалея о том, что не успел взять у Лили пару уроков домоводства.

Несколько минут спустя его отчаянные поиски увенчались успехом. Хотя у самого Марка давно уже во рту маковой росинки не было, увесистый кусок ветчины, который он обнаружил в одном из дальних ящиков буфета, не вызвал у него ни малейшего аппетита. Тревога заставила его позабыть о голоде. Водрузив ветчину на тарелку, он добавил к ней несколько ломтей хлеба, который нашел в соседнем ящике. На полке Марк увидал бутылку с темной жидкостью. Пожалуй, этот напиток вполне подходит для графского завтрака, решил он. По виду содержимое бутылки напоминало ром, который частенько употреблял его отец, однако аромат от него исходил куда более изысканный.

Марк поставил свои находки на поднос и, ежеминутно опасаясь рухнуть, начал длинный подъем по винтовой лестнице. Наконец он преодолел последние несколько ступенек и остановился в нерешительности. Тяжелая бронзовая дверь была слегка приоткрыта. Из рассказов Лили мальчик крепко-накрепко запомнил, что дверь в обсерваторию всегда на запоре. По спине Марка пробежала дрожь. Лили говорила, что, услыхав звон колокольчика, она поднималась наверх и помещала поднос с едой в специальную шахту с подъемником. Марк надеялся, что будет избавлен от необходимости предстать перед взором графа, рискуя вызвать его ярость. Но его надежды не оправдались.

Марк робко постучал в дверь, при этом едва не уронив поднос, который пришлось держать одной рукой. Стук эхом отдался внутри помещения, но ответа не последовало. Тогда мальчик открыл дверь пошире и проскользнул внутрь.

Он оказался в круглой передней, тускло освещенной двумя масляными лампами. Винтовая лестница из кованого железа, украшенная резьбой в виде остроконечных звезд, вела к люку, расположенному в потолке. Оттуда доносились голоса — раскатистый бас графа, которому отвечал молодой и звонкий голос, вероятно принадлежавший рыжеволосому. Марк медлил, не зная, что делать. Ему потребовалось собрать все свое мужество, чтобы проникнуть за бронзовую дверь. Но теперь предстояло новое испытание — войти в обсерваторию, помешав графу беседовать с гостями. Последствия такого поступка могли быть самыми неприятными.

— Ты что, парень, намерен торчать здесь целый день?

От неожиданности Марк вздрогнул и выпустил поднос из рук. Тарелки и бутылка с грохотом полетели на пол. Плохо соображая от страха, мальчик бросился подбирать их. Как это ни удивительно, бутылка не разбилась, лишь откатилась в дальний конец комнаты. Опустившись на колени, Марк уже хотел схватить ее, как вдруг увидел рядом с бутылкой блестящий черный сапог.

— Твое усердие достойно всяческих похвал, парень, — донесся до него спокойный, размеренный голос. — Но запомни, для вина необходимы стаканы. Не все любят пить из горлышка.

Марк наконец отважился поднять глаза, но в царившем в комнате полумраке сумел различить лишь насмешливую улыбку да удивленно вскинутую бровь. Человек, стоявший над ним, протянул ему руку, и Марку оставалось лишь коснуться жесткой, шершавой ладони. После того как незнакомец помог ему встать, Марк заметил, что ногти его отполированы до блеска. Меж пальцами посверкивало в свете лампы что-то золотое.

Мальчик понурил голову, крепко сжимая горлышко злополучной бутылки. Теперь, приглядевшись получше, он узнал в своем собеседнике третьего посетителя, того, кто в вестибюле не проронил ни слова. Не удивительно, что Марк не сразу его заметил — черный камзол и бриджи этого человека сливались с царившим в комнате сумраком. Волосы гостя, при обычном освещении каштановые, теперь тоже казались черными, а глаза поражали невероятно ярким зеленым оттенком.

— Благодарю вас, сэр… Я…

Марк сделал безнадежный жест в сторону ветчины, валявшейся на полу.

Посетитель расхохотался.

— Нет никакой необходимости величать меня «сэр», парень. Я простой слуга, такой же, как и ты. А насчет завтрака не волнуйся. Граф, насколько мне известно, может обойтись без еды в течение нескольких дней. Что до его гостей, — тут человек в черном повернул золотой предмет, зажатый меж его пальцами, — то пожилой джентльмен, мой хозяин, достопочтенный мистер Прендергаст, в последнее время по совету врачей придерживается вегетарианской диеты и избегает спиртных напитков. Так что, угробив эту несчастную ветчину, ты оказал ему добрую услугу. В противном случае ему пришлось бы отказаться от угощения и тем самым поставить себя в неловкое положение.

— А второй… молодой человек… его, кажется, зовут Лод? — набравшись храбрости, спросил Марк.

Человек в черном усмехнулся.

— Думаю, если мистер Лодейт хочет, чтобы ему хорошо служили, так должен повежливее обращаться со слугами. Верно, мой мальчик?

Он снова расхохотался, сверкнув в сумраке комнаты ослепительно белыми зубами. Марк невольно улыбнулся в ответ, прежде чем поднять с пола ветчину.

— Как тебя зовут, парень? — спросил человек в черном.

— Марк, — ответил мальчик, пытаясь привести остатки завтрака в более или менее пристойный вид.

— Отличное имя. Простое и сильное. Тому, кто носит такое имя, не страшны любые испытания. Скажи мне, Марк, ты знаешь, что я держу в руках?

Марк в растерянности посмотрел на собеседника, который крутил меж пальцев золотой предмет — теперь Марк разглядел, что это маленький диск.

— Нет, сэр, — ответил мальчик.

— Если мне не изменяет память, я запретил тебе называть меня «сэр». Можешь обращаться ко мне по имени — Снутворт. — Заметив недоверчивый взгляд Марка, он счел нужным добавить: — Мои покойные родители обладали многочисленными достоинствами, но умение выбирать имена не относилось к их числу. Конечно, я успел привыкнуть к своему имени, и все же, надо признать, произнести его не слишком просто.

Снутворт в очередной раз расхохотался, и Марк, к собственному удивлению, обнаружил, что вторит ему.

— Как бы то ни было, — продолжал Снутворт, подняв палец с видом заговорщика, — я должен рассказать тебе, что это такое. — Зажав диск между большим и указательным пальцами, он поднес его к самому лицу мальчика. — Держи, Марк, это марка! — Он торжествующе улыбнулся и уронил диск в ладонь мальчика.

Марк с любопытством разглядывал крохотный предмет, по виду напоминавший печатку от кольца. Диск был покрыт какими-то надписями, но буквы не походили на те, что Марк выучил по книге Лили. В центре было вырезано изображение человека, смотрящего куда-то в сторону.

— Марка? А что это такое? — спросил мальчик.

— Кусочек истории. Утраченная иллюзия. Нечто, прежде обладавшее реальной силой и властью. Раньше это называли монетой. Или деньгами. Люди считали деньги самым ценным, что только есть на свете. Ради денег они были готовы убивать себе подобных. И делали это весьма часто.

Марк переводил недоверчивый взгляд с кусочка металла на лицо своего собеседника.

— Но какую же власть и силу могло иметь… вот это?

— Ты поразился бы, Марк, узнав, как велики были эти власть и сила, — серьезно ответил Снутворт. — В прежние времена деньги правили миром.

— Снутворт! — раздался сверху голос мистера Прендергаста, пожилого джентльмена. — Что, слуга графа еще не пришел?

— Пришел, сэр. Но увы, лишь для того, чтобы сообщить — кухонные шкафы пусты. В башне нет ни крошки съестного.

Произнося это, Снутворт подмигнул Марку. Тот благодарно улыбнулся в ответ.

— Наплевать, Снутворт. Мальчик нужен нам для другого дела. Скажи ему, чтобы поднимался.

— Разумеется, сэр.

Марк испуганно подался назад, но Снутворт успокоительным жестом положил руку ему на плечо.

— Да будет тебе известно, мой юный друг, голос моего хозяина способен выразить примерно четыреста тридцать оттенков настроения, и теперешний тон никоим образом не свидетельствует о гневе. Осмелюсь предположить, что сейчас в нем слышится любопытство с толикой самодовольства. — Снутворт подтолкнул Марка к лестнице. — Когда мой хозяин в таком настроении, он и мухи не обидит. Так что, парень, бояться тебе нечего.

Марк коснулся перил, ощутив ладонью холод кованого железа. В поисках поддержки он оглянулся на Снутворта, и тот снова подмигнул ему. Мальчик набрал в грудь побольше воздуха и сделал первый шаг.

По мере того как Марк поднимался наверх, к открытому люку, ведущему в обсерваторию, уверенность, которую вселил в него новый знакомый, стремительно таяла. Если бы знать, какие услуги потребуются от него сейчас… И какое наказание ждет его в случае промаха…

Марку доводилось видеть слуг, которых больше не желал брать к себе ни один хозяин. Участь этих бедолаг, которых считали порченым товаром, была поистине ужасна. Сбиваясь в стаи, они бесцельно бродили по улицам и питались отбросами из мусорных куч. Они не решались просить о помощи, ибо им нечего было предложить взамен.

Дверь люка неумолимо приближалась. Пальцы Марка, сжимавшие перила, стали влажными от напряжения.

Внезапно дверь распахнулась, и сумрачная комната внизу потонула в потоках света. От неожиданности Марк зажмурился. Стоило ему открыть глаза, они тут же полезли на лоб от изумления, ибо первым делом он увидал телескоп. Колоссальное сооружение из отполированной до блеска бронзы стояло в центре огромной комнаты со стеклянными стенами. Темное ночное небо, усыпанное россыпью звезд, обступало комнату со всех сторон. Ночь выдалась ясная, и звезды были так близко, что казалось, их можно коснуться рукой.

— Мальчик, несомненно, проявляет интерес к небесным светилам. Это хороший знак.

Добродушный голос мистера Прендергаста не предвещал ничего плохого. Звезды, казалось, хотели ободрить Марка своим сиянием.

— Да, я очень надеюсь, что он станет достойной заменой девочке, — подхватил мистер Лодейт.

Если прежде он показался Марку суровым и грубым, то теперь голос его звучал оживленно, почти весело. Мальчику хотелось взглянуть на графа и его гостей, однако ночное небо так заворожило его, что он был не в состоянии отвести от него взгляд.

— Иди сюда, Марк.

Властный голос графа вывел Марка из оцепенения. Моментально позабыв о звездах, он вздрогнул и обернулся. Ничтожный слуга не имеет права любоваться этим дивным зрелищем. Его дело — выполнять приказы своего господина. Марк низко поклонился и с ужасом заметил, что его босые ступни покрыты грязью. Графу и другим джентльменам может не понравиться, что слуга явился в столь неприглядном виде. Не поднимая головы, мальчик сделал несколько шагов вперед.

— Вы звали меня, сэр? — спросил он, едва шевеля губами.

— Посмотри сюда, Марк.

Марк поднял глаза.

Одежды сидевшего перед ним графа сверкали золотым шитьем. Подобно колдуну из старинной легенды, он был облачен в темно-синюю мантию, расшитую звездами. Звезды, с юных лет заворожившие его крепче любого колдовства, являлись гербом графа Стелли. Взгляд старика оставался непроницаемым, в переменчивом свете свечей морщины, бороздившие его лицо, казались особенно глубокими.

Марк не имел понятия, сколько лет графу, но догадывался, что хозяин очень стар. Тем не менее, несмотря на седые волосы и пергаментно-желтую сухую кожу, граф держался чрезвычайно прямо, и фигура его дышала силой и уверенностью. Казалось, если небеса сейчас разверзнутся, он и глазом не моргнет.

Граф восседал в кресле у письменного стола, заваленного бумагами и таинственными медными инструментами. Не глядя протянув руку, он взял какую-то бумагу.

— Прочти, мальчик, — распорядился он. Голос его по-прежнему был грозен, как дальний раскат грома.

Марк нахмурился. В течение нескольких мгновений буквы плыли у него перед глазами, но потом он собрался с духом и начал читать.

— За… за-коны а-стро… астрологии, — прочел он по складам, стараясь не показать, что смысл этих слов остается для него загадкой. Тем не менее знакомые буквы послушно складывались у него в голове. — Пер-вый дом Весов, — продолжал Марк, чувствуя, что голос звучит все более ровно, — может быть обнаружен внутри со… соз… вездия.

— Довольно! — оборвал граф, протягивая руку.

Марк инстинктивно вздрогнул, но потом увидел, что граф держит в руке довольно облезлое гусиное перо.

— Нарисуй в точности такой же, — велел граф, указав на один из рисунков.

Марк замешкался. Изображение представляло собой круг, состоявший из точек и заключенный в нечто вроде ящика с неправильными острыми углами. Вспомнив, как обращалась с пером Лили, мальчик обмакнул его в украшенную многочисленными завитушками бронзовую чернильницу и принялся водить им по пергаменту. Перо брызгалось и оставляло на пергаменте кляксы, а взгляды графа и его гостей, которые ощущал на себе Марк, усиливали его скованность. Тем не менее ему почти удалось вывести на пергаменте нечто, отдаленно напоминающее образец.

Возможно, он преуспел бы больше, но нетерпеливое шипение, сорвавшееся с губ мистера Лодейта, заставило Марка сделать неловкое движение и порвать пергамент.

— При всем уважении к вам, граф Стелли, — отчеканил Лодейт, презрительно взглянув на Марка, — должен отметить, что вы нарушаете условия нашего соглашения. Девочка не вызвала у меня возражений, так как, едва прочтя ее письмо к вам, я убедился, что она не глупа и обладает начатками грамотности. Но для того чтобы натаскать до соответствующего уровня этого неуча, потребуется уйма времени.

— Время — это то, чем мы обладаем в избытке, — заметил граф. Хотя он говорил негромко, в голосе его, как всегда, слышался отзвук громовых раскатов. — Странно, что столь молодой человек, как вы, мистер Лодейт, имеет прискорбную привычку торопиться. Впереди у вас вся жизнь, зачем же ускорять события. Или, быть может, у вас есть на примете более подходящий кандидат? — добавил граф, тяжело поднимаясь с кресла и опираясь на украшенную богатой резьбой трость.

В глазах мистера Лодейта мелькнули огоньки беспокойства — по крайней мере, так показалось Марку. Интересно, с какой целью эти господа намерены «натаскивать» его, пронеслось у него в голове. Постукивание трости о каменные плиты пола заставило Марка повернуть голову к графу. Старик сверлил его пронзительным взглядом, словно пытаясь проникнуть в его тайные помыслы.

— Полагаю, настало время должным образом составить твой контракт, Марк, — изрек граф. — Согласно существующему договору ты занял место моей прежней служанки. Но там ничего не говорится о том, что в скором времени ты станешь моим учеником.

— Вы уверены, что у мальчика есть талант? — напряженным голосом осведомился мистер Лодейт.

Марк догадался, что имел несчастье рассердить молодого господина. Что касается второго посетителя, мистера Прендергаста, тот явно не питал к мальчику неприязни. Напротив, он ободряюще погладил Марка по голове. Руки его благоухали ароматным маслом.

— Мальчик умеет читать, это уже неплохо, — заявил мистер Прендергаст. — С годами граф не становится моложе. И у него, как это ни печально, нет наследника, способного продолжать семейное дело.

На лице мистера Лодейта отразилось недоумение.

— Но я думал…

— Увы, у меня нет наследника, — подтвердил граф, взглядом дав понять молодому человеку, что возражения бессмысленны.

Мистер Лодейт поспешно отвел глаза. Сделав вид, что не заметил этого безмолвного диалога, Марк вернулся к своему рисунку и завершил его более или менее успешно.

— Вот, сэр, — пробормотал он, протягивая графу лист пергамента.

Граф принялся внимательно изучать работу Марка, сверяя копию с оригиналом. Мальчик тем временем не сводил глаз с огромного окна, за которым темнело ночное небо. Внезапно он увидел то, что недавно рисовал, — пять звезд, создающих подобие круга. Они сверкали на небосводе, как драгоценные камни на черном бархате. Мысль о том, что ему удалось отобразить на пергаменте нечто столь огромное и впечатляющее, заставила Марка слегка улыбнуться.

— Что ж, для начала не так плохо, — буркнул граф себе под нос. — Когда мои гости уйдут, мы продолжим занятия. А сейчас оставь нас. Можешь спать до тех пор, пока не взойдет солнце.

Марк сделал несколько шагов назад, радуясь предоставленной передышке. Аскетическое лицо графа по-прежнему было исполнено суровости, на пухлой физиономии мистера Прендергаста играла снисходительная улыбка. Не чуя под собой ног, Марк спустился по лестнице. Снутворт, несомненно слышавший все, что говорилось наверху, схватил Марка за руку и сжал ее.

— Поздравляю, парень! — выдохнул он.

Но Марк был слишком потрясен, чтобы принимать поздравления. Едва кивнув новому знакомому, он спустился в свою комнату. Перед глазами у него стояли звезды, звезды мерцали у него в голове, и, возможно, поэтому в мыслях царил полный сумбур. Одним звездам было известно, по какой причине граф решил сделать его своим учеником. Об этом великом событии надо будет непременно написать Лили, решил Марк. Вот только о том, что место ученицы графа изначально предназначалось ей, пожалуй, упоминать не следует. Зачем доставлять Лили напрасные огорчения? Ведь изменить сделанное уже невозможно. Пусть она испытает ничем не омраченную радость, узнав, что ее другу не придется орудовать метлой и грязной тряпкой. Судьба приготовила ему иной, высокий удел. Он станет учеником величайшего астролога Агоры. И уж конечно, он не обманет ожиданий графа. Настанет день, когда он поразит всех своими успехами, и, может быть, тогда-тогда…

Марк не успел додумать, подхваченный мягкой волной дремоты. Стоило сну завладеть его сознанием, перед глазами у него возникло лицо мистера Лодейта, о котором он, казалось, совершенно забыл. Покидая обсерваторию, Марк был слишком возбужден, чтобы обратить внимание на странный взгляд, которым проводил его рыжеволосый молодой человек. И лишь теперь с удивлением вспомнил, что взгляд этот был исполнен чувства, более всего напоминающего сожаление.