Страна грез

Глава 12

В три пополудни, в день вечеринки по случаю Дня дураков, Рина неожиданно появилась на пороге нашего дома. Мама впустила ее, беспрестанно жалуясь на отказ службы доставки привезти на дом упаковку чайных свечей. Я была у себя, пыталась выбрать, какие фото я собиралась представить на выставке в Центре искусств на нашем последнем занятии. Максимальное число работ — четыре, и я сидела в окружении лиц, улыбающихся «Скажите-сыр» улыбками, и пристально разглядывала их, словно пытаясь получить подсказку от них — «Выбери меня!».

— Привет, незнакомая мне девушка!

Я обернулась. Рина стояла в дверях, опираясь на косяк и скрестив руки на груди. На ней было короткое розовое платье и босоножки на высоких каблуках, ее кожа (спасибо домашнему солярию ее матери) уже выглядела так, словно подруга провела целое лето на побережье. Светлые волосы были распущены по плечам, на голове вместо ободка были нацеплены очки. Она выглядела такой энергичной и полной жизни, что почти светилась изнутри.

— Привет, — я кивнула и села на кровать, поджав под себя ноги. — Как дела?

— Я пришла, — Рина тряхнула головой, и очки упали ей на глаза, — чтобы похитить тебя.

— Похитить?

— Точно, — она снова подняла очки и прищурилась, глядя на меня. Сегодня подруга выбрала помаду цвета сладкой ваты, и ее губы были идеально розовыми и безупречно блестящими. — Кейтлин, мы уже очень давно не выбирались куда-нибудь вдвоем.

— Рина, — начала я, — я просто…

— Помолчи, — она подняла руку, — ты меня не остановишь, даже не пытайся. Я не собираюсь больше мириться с этим.

— Ты не, — начала было я, но тут заметила лежавшую в стороне фотографию Дейва, жующего буррито.

— Я не — что? — она проследила за моим взглядом, и ее глаза расширились, — Ого, Кейтлин! Это потрясающе! Особенно вот эта, — Рина показала на свой собственный снимок, где она показывала язык, — очень живая.

— Спасибо, — я со смешком наблюдала, как подруга улыбается себе на фотографии. — Надеюсь, так и есть.

Рина продолжала перебирать фотографии, хихикая и комментируя каждую мою работу, пока не добралась до снимка Роджерсона, стоящего перед домом Дейва и Коринны. Она замолчала и внимательно изучила снимок, не произнося ни слова. Затем взглянула на меня.

— Ты, — сказала она тоном, не терпящим возражений, — едешь со мной на озеро. Сегодня же.

Я открыла рот, чтобы возразить, но она не дала мне вставить ни фразы.

— Никаких возражений!

— Но, Рина, я не могу, — пробормотала я. — Я встречаюсь с Роджерсоном чуть позже, а еще сегодня эта вечеринка…

— Роджерсон, — с металлом в голосе произнесла подруга, — прекрасно сможет прожить один день без тебя, как делаю я вот уже бог знает сколько. И, между прочим, я еще это терпела. К тому же мы обе знаем, что вечеринка начнется никак не раньше семи.

— Рина, я не могу. Прости.

Роджерсон не сказал, во сколько точно он приедет, но я уже успела выучить, что, когда бы он ни появился, мне лучше быть дома и ждать его.

— Я бы очень хотела, — добавила я.

— Тогда поехали, — подняла Рина бровь, словно бросая мне вызов. — Давай же, Кейтлин, — добавила она уже мягче. — Сегодня прекрасный день. Мы можем погулять, поесть чипсов, позагорать и поболтать наконец-таки! Как в старые добрые времена.

Старые добрые времена. Дом Рины у озера, где мы проводили очень много времени летом, таская пиво ее отчима и загорая на теплом деревянном помосте, болтая ногами в сверкающей воде. Отчим Рины рыбачил, а потом вешал рыбьи головы на стену в гостиной в качестве трофея. Это лето казалось сейчас таким далеким.

— Маме, наверное, нужна моя помощь, — попыталась выкрутиться я. Рина протяжно вздохнула и открыла дверь.

— Миссис О`Корин! — завопила она на весь дом, и через секунду мама появилась в коридоре с одной из своих кукол в руках. Куклы, как и мы, готовились к вечеринке — Школьной надзирательнице, например, сейчас расчесывали волосы.

— Девочки, что вы думаете? — мама показала нам куклу, — Стоит заплести ей косички или оставить, как есть?

— Лучше в косички, — подумав секунду, отозвалась Рина.

— Да, наверное ты права, — мама внимательно посмотрела на прическу любимицы.

— Кстати, мэм, — Рина послала мне быстрый взгляд, — как вы считаете: стоит ли Кейтлин поехать со мной на озеро, вместо того, чтобы сидеть дома и ждать звонка Роджерсона?

Мама посмотрела на меня.

— Безусловно. На улице замечательная погода. И, Кейтлин, милая, тебе нужно немного красок, как мы недавно говорили. Ты слишком бледная.

— Вот именно, — Рина наставила на меня указательный палец. — Поняла? Но мы успеем к вечеринке, обещаю, — она улыбнулась маме. — План такой: мы поедем на озеро, посидим там, перекусим чем-нибудь, а потом поедем назад.

— Я правда не могу…

— Я же сказала — никаких возражений! — не слушая больше ничего, Рина схватила меня за руку и потащила к шкафу. — Сейчас я поеду в магазин за чем-нибудь съедобным, а еще нам, наверное, нужен лосьон для загара… В общем. Пока я езжу, ты идешь в душ, — она начала загибать пальцы, — ищешь купальник и надеваешь его, ясно?

Она залезла в шкаф, привычно роясь в моих вещах, и заметила новое платье.

— О! — она вытащила его и показала мне. — Это то, что нужно. Оно милое, и в нем ты можешь загорать, — она бросила платье на кровать. — Я вернусь через двадцать минут. Будь готова.

И она опустила очки на глаза и выскочила за дверь. Через несколько секунд входная дверь внизу захлопнулась за Риной, и я посмотрела на платье.

В последнее время Роджерсон перестал называть точное время своего приезда, я просто должна была быть готова ехать с ним куда-то, чтобы мы не опоздали и не заставили кого-то ждать. Не думаю, что он будет возражать, если я предупрежу его о том, куда и когда собираюсь, чтобы это не стало сюрпризом. Нужно просто дать ему знать, вот и все.

— О, твое новое платье! Скорей бы тебя в нем увидеть, — воскликнула мама. — Кстати, я, кажется, приготовила слишком много салата, да и печенья у нас достаточно, если хочешь, можешь взять что-нибудь с собой. Я упакую их для тебя, хорошо?

— Мам, ты не должна…

— Но я хочу, — возразила она, — пусть веселье будет везде!

И она направилась на кухню, счастливая от того, что снова участвовала в моей жизни, как и раньше.

Я быстро приняла душ, а затем набрала Роджерсона, мысленно прокручивая в голове, что я скажу и каким голосом. Просто легкий тон: едем на маленький девичник с подругой, ничего особенного, вернусь через час или, может, два. Но телефон все продолжал звонить, а трубку никто не поднимал. Высушив волосы, я попыталась еще раз. Снова никакого ответа. Я позвонила Коринне, затем набрала основной номер его родителей. Никто не ответил.

Успокойся, сказала я себе. Оденься, потом попробуешь еще раз.

Когда я надела платье, то почувствовала необычайную легкость, как будто на мои плечи опустилось само лето. На ноге у меня был громадный синяк, но юбка удачно его скрывала. На руке тоже была отметина, но ее было заметно, как и пару других, у основания шеи сзади. Я надела жакет, и синяки пропали. Чудесно.

Я села у телефона и вновь позвонила Роджерсону. Пять раз. Шесть. Семь. И, конечно же, Роджерсон был именно тем человеком, у которого не было автоответчика. Ну где же он? Где-то в городе? Или, наихудший вариант, он приедет ровно в ту минуту, когда я уеду с Риной? Я повесила трубку, глубоко вдохнула, и подняла снова. Нет ответа.

Я все еще пыталась дозвониться, когда снизу раздался гудок.

— Рина приехала! — крикнула мама из кухни.

— Хорошо, — откликнулась я, снова вешая и поднимая трубку. Сердце билось где-то в ушах с ужасным грохотом, такое чувство преследовало меня перед экзаменами в конце года. Какой же глупой я была, позволив Рине убедить себя поехать с ней! Давай же, давай, мысленно просила я, окажись дома. Просто возьми трубку!

— Я собрала вам немного еды для ланча, — говорила мама Рине внизу.

— Здорово, спасибо. Ого, это острый сыр?

— Кейтлин? Рина уже зде-есь!

— Я знаю, мам. Буду через секунду.

Вполуха слушая их разговор внизу, я снова нажимала на кнопки. Телефон Роджерсона звонил в его комнате снова и снова. Никого.

— Эй, О`Корин, куда ты запропастилась? — заорала Рина. — Поехали!

— Милая, я положила вам одну из тех двухлитровых бутылок колы в сумку, у меня оказалось несколько лишних, — мама попыталась привлечь мое внимание.

— Кейтлин! — крикнула Рина, — Не заставляй меня подниматься за тобой!

— Иду, — бросила я, пытаясь усмирить нервную дрожь, начавшую сотрясать все мое тело. Как заведенная, я нажимала на кнопку повторного вызова, чтобы не пропустить ни момента, если вдруг Роджерсон на секунду заглянет к себе.

— Боже, Роджерсон, ответь, наконец! — взмолилась я, услышав шаги Рины в коридоре.

— Ты издеваешься?! — грозно воскликнула она, распахивая дверь. — Позвонишь ему оттуда, если так нужно!

— Я передам Роджерсону, где ты, если он позвонит, — пообещала мама, появляясь за ее спиной.

— Хорошо, — сдалась я, опуская трубку, и мой желудок сжался в комок.

— Всё, пошли, — Рина похлопала в ладоши. — Пойдем же!

Я покорно встала, все еще боясь отойти от телефона, словно так Роджерсон мог услышать мой безмолвный зов и понять, что я звонила ему миллион раз.

— Ох, дорогая, — мама восхищенно смотрела на меня. — Платье сидит прекрасно! Но тебе не нужен жакет, в нем почти не видно твою изящную шейку.

— Мне немного холодно, — для правдоподобности я поежилась, все еще косясь на телефон.

— Но это невозможно, там почти семьдесят градусов тепла! (*это примерно 21 градус Цельсия) — мама потянула меня за рукав, — Сними это, дай нам взглянуть на платье!

— Мам, я не хочу, — я вырвала руку и вернула съехавшее плечо жакета на место. Рина приподняла бровь, глядя на меня.

— Ой, ну глупи, — рассмеялась мама. — Это платье без рукавов, Кейтлин, а твои руки выглядят замечательно. Ты просто обязана их показать!

— Мама!

— Ну, хотя бы секунду, позволь мне взглянуть!

Она обошла меня и попыталась снять жакет с моих плеч.

— Мне холодно! — запротестовала я.

— Пожалуйста! Сделай одолжение своей бедной мамочке, — весело попросила она, случайно задев синяк на моей спине. Я вздрогнула от боли — он был совсем новый.

— Я сказала, нет! — воскликнула я, отскакивая от нее, и улыбка сошла с ее лица, мама теперь выглядела обескураженной, словно я ударила ее. Она безвольно опустила руки и просто молча смотрела на меня. — Ты что, не слышала, что я говорила?

Мама не произнесла ни слова в ответ. Наконец она сглотнула и посмотрела мне в глаза.

— Прости, Кейтлин, я… Я просто хотела увидеть, как оно смотрится на тебе, — мама смотрела на меня, словно не видела никогда раньше, будто я прямо на ее глазах начала превращаться в кого-то другого. Я почувствовала себя редким животным в зоопарке, за которым наблюдают сотни глаз и поведение которого тщательно отслеживается.

— Нам пора, — быстро сказала Рина, пытаясь разрядить обстановку, и подняла сумку с едой повыше. — Спасибо за угощение, миссис О`Корин. Мы вернемся, самое позднее, в шесть тридцать.

— Хорошо, — отозвалась мама, все еще глядя на меня и пытаясь улыбнуться. — Повеселитесь там.

Я с трудом могла заставить себя сконцентрироваться на том, что говорит Рина, и почти всю дорогу она болтала одна, непрерывно, словно пытаясь говорить за нас обеих. У меня же перед глазами стояла моя комната и телефон, от которых я оказывалась все дальше и дальше, миля за милей…

К тому времени, как мы проезжали в окрестностях дома Дейва и Коринны, одна часть меня уже готова была взорваться от страха при одной лишь мысли о том, как машина Роджерсона подъезжает к нашему дому. Вот он ждет. И молча уезжает.

— Рина, — быстро сказала я, когда невдалеке показался знакомый дом, — поверни-ка туда.

— Что?

Я прервала ее на середине какой-то истории, что-то там о бывшей девушке Джеффа и сережках, которые Рина нашла в его комнате.

— Туда?

— Да.

Она свернула на подъездную дорожку, и я увидела Мингуса, сидевшего на крыльце. Машины Коринны возле дома не было.

— Что это за место? — поинтересовалась Рина, останавливаясь. Она огляделась вокруг, удивленная.

— Здесь живут мои друзья, — я отстегнула ремень безопасности. — Погоди минутку, я скоро вернусь.

Молясь, чтобы Коринна оказалась дома, я взбежала по ступенькам. Она все поймет, свяжется с Роджерсоном и все ему объяснит! Представив ее браслеты и улыбку, я слегка успокоилась, и толкнула входную дверь.

В гостиной было почти пусто. Диван стоял на прежнем месте, как и телевизор, но синие шторы на окнах, фотографии и плакаты со стен исчезли. Кофейный столик был почти пуст, ни одного журнала, ни одного браслета. Все исчезло. Я неуверенно шагнула вперед и заглянула на кухню. Миска Мингуса стояла на своем месте, полная еды, как и всегда.

— Она уехала, — услышала я голос Дейва за своей спиной. Обернувшись, я увидела его с пачкой сигарет в руке и взъерошенными волосами. На щеке были небольшие вмятинки от подушки — он спал чуть раньше. — Уехала вчера.

— Что? Куда? — я стояла, как громом пораженная.

Дейв посмотрел на сигареты в руке, словно не понимая, откуда они там взялись.

— Домой. Или в Калифорнию. Понятия не имею. Куда-то подальше от меня, — он рассмеялся, но смех вышел невеселый. — Сыта мной по горло, думаю так.

Снаружи Рина нажала на гудок, и Дейв выглянул в окно.

— Хм… А она сказала что-нибудь? — спросила я. — Я имею в виду…

— Нет, — он потряс головой. — Черт возьми, я и не думал. То есть, понимаешь, к этому, наверное, шло, но я никогда не думал, что она действительно вот так вот просто возьмет и уедет.

И он снова рассмеялся, словно рассказывал о чем-то смешном, но на меня не смотрел.

Коринна была единственной, кто принимал меня такой, какая я есть, не осуждая ни за что — ни за пропуски тренировок, ни за сигареты, ни за то, что я провожу слишком много времени с Роджерсоном. А теперь она уехала.

Рина снова нажала на гудок, на этот раз задержав руку на нем дольше, чем следовало. Она тоже ненавидела ждать.

— Ну, — Дейв улыбнулся, — хочешь покурить или еще что-нибудь?

Я почувствовала себя как-то странно, словно меня теперь уже вообще не должно быть здесь.

— Нет, — я покачала головой, — меня ждет подруга.

— Так пригласи ее сюда!

— Нет, мне нужно идти, — я отступила на шаг назад, но он не сдвинулся с места. Меня вдруг окружил запах пота и дыма, и мне нестерпимо захотелось сбежать.

— Ну, тогда заезжай еще как-нибудь, — предложил он. — Я тут. Ладно?

Я кивнула и направилась к двери, готовая выскочить наружу, но остановилась, увидев кое-что на гвоздике, где Коринна обычно держала ключи. Браслеты. Все они были здесь, блестели и словно ждали, чтобы кто-нибудь снова вернул их на руку, и они могли бы весело звенеть при каждом движении. Может быть, они ждали меня.

Не знаю, о чем я думала в тот момент, когда сняла их с гвоздя и надела на руку, один за другим, вслушиваясь в их звяканье. Динь, динь, динь. Звук, который я знала так хорошо. Я смотрела на них и мысленно спрашивала себя, где сейчас Коринна? Как она могла оставить все это?

Но, слыша ее музыку на своем запястье, в глубине души я знала ответ. Где бы Коринна ни была, дома или в Калифорнии, даже она не могла мне помочь.

Первое, что сделала Рина, как только мы зашли в дом на озере — переоделась в купальник и открыла пиво. Теперь мы с ней сидели на мостике, я глядела на водную гладь, а она старательно натиралась кремом для загара. Беспроводной телефон лежал у меня на коленях. Мне все еще не удалось дозвониться до Роджерсона, и я начала паниковать. Если он приедет к Дейву, то узнает, что я была с Риной, и ничего не сказала ему… Нет, я просто не могу думать об этом!

— Ты собираешься оставить трубку в покое? — поинтересовалась Рина, хлопнув меня по правому плечу. Я машинально обернулась, и она выхватила телефон, дотянувшись до него с левой стороны, а затем подняла так, чтобы я не могла достать его. — Слушай, я еще не видела никого, кто так ответственно относился бы ко всему. Я бы даже сказала, занудно. Почему ты не снимешь, наконец, этот свой жакет и не возьмешь пива? В конце концов, мы приехали развлекаться!

— Мне и так хорошо, — я вытянула ноги перед собой, пытаясь показать, что вот, видишь — я загораю. На самом же деле мне было ужасно жарко в жакете, и скинуть его хотелось просто нестерпимо, но сделать этого я не могла.

— Кейтлин, — Рина села рядом и поглядела на меня поверх очков. — Что с тобой творится?

— Ничего. Что за странный вопрос?

Рина продолжала сверлить меня взглядом, словно гипнотизируя, чтобы я рассказала ей обо всем, как делала уже миллион раз на этом же самом месте прошлым летом: история о том, как я влюбилась в Билли Бостика — спасателя в бассейне, случай с сережками Кэсс, которые я зачем-то стащила, а она думала, что потеряла их в школе, и так далее. Но сейчас здесь было гораздо больше, чем забавная история, так что я не могла рассказать. Даже если бы я хотела.

— Ты сама на себя не похожа, — сказала она, наконец. — И уже очень давно, между прочим.

Я откинулась назад на своем стуле, закрыла глаза и подняла руку к лицу, позволив браслетам Коринны скатиться вниз с привычным звоном. Где-то чуть дальше проплыла моторная лодка, раздался девичий смех и всплески.

— Со мной все хорошо, — повторила я в сотый раз.

— Знаешь, все это выглядит так, словно он сделал с тобой что-то, — вдруг произнесла Рина, и я сразу же напряглась. — Как будто по его воле в тебе что-то изменилось. Он причинил тебе боль — или что?

Я открыла глаза и посмотрела на нее, мою лучшую подругу, на ее обеспокоенное лицо, на нетерпеливый взгляд. Было ужасно вот так обходиться с человеком, который действительно беспокоился за меня. Но перед глазами у меня снова появился Роджерсон, едущий к моему дому, останавливающийся и уезжающий восвояси. Почему-то вспомнилась мелодия из старого фильма «Волшебник Страны Оз» — «Ты знаешь, что-то приближается, но ты так и не узнаешь, когда оно будет здесь».

— Кейтлин, — мягко позвала Рина. — Пожалуйста. Ты можешь рассказать мне обо всем, и ты это знаешь.

Нет, я не могу, Рина. И Роджерсон где-то там, ждет, высматривает меня. Я чувствую это, как Боу всегда чувствует, что сегодня пойдет дождь, и никогда не оказывается неправа. Я просто знаю. Глубоко вдохнув, я прилепила на лицо улыбку и достала пачку сигарет.

— Мне надо позвонить.

Я выхватила телефон из ее руки и пошла к дому, не глядя набирая знакомый номер. Когда я обернулась, Рина сидела там же, где я оставила ее, видимо, сдавшись в своих попытках добиться от меня чего-либо. Снова и снова я набирала каждый известный мне номер, снова и снова звонили телефоны. Снова и снова никто не отвечал.

Ближе к вечеру, когда я уже готова была уезжать домой, объявился Джефф. Он просто прокрался на цыпочках откуда-то из-за угла дома и неожиданно бросил в Рину ледяным кубиком, заставив мою подругу подскочить на месте.

— Джефф! — вскрикнула она, оборачиваясь и прижимая руки к груди, чтобы удержать на месте развязанный верх купальника («След от застежки? Ну уж нет!»). — Господи, у меня чуть сердечный приступ не случился из-за тебя, ты, придурок!

— Остынь, — весело отозвался он, садясь возле нее. Он помахал мне рукой и откинул волосы со лба своим фирменным движением. Меня, собравшуюся уже отправляться домой, его появление только разозлило, и я с трудом кивнула в ответ.

— Рина, — позвала я в очередной раз, — мне правда нужно домой.

Кажется, я капала ей этим на мозги уже целую вечность, и она была готова столкнуть меня в озеро.

— Что за спешка? — поинтересовался Джефф, — Я тут принес стейка, можем устроить поздний ланч. Как вам идея? Кстати, со мной еще подъедут ребята.

— Звучит неплохо, — промурлыкала Рина, обнимая его. — Кого ты позвал?

— Эда и Баррета. О, и еще Скотта. Ну, того, из магазина.

— Я не могу остаться, — сказала я Джеффу. — Рина собиралась подвезти меня домой сейчас.

— Я ведь сказала, что не хочу ехать прямо сейчас! — недовольно отозвалась она, беря сырную палочку из пакета. — Мы слишком мало здесь пробыли.

— Рина, — паника внутри меня снова начала расти, поднимаясь все выше и выше, как цунами, вот-вот готовое затопить меня всю, — ты сказала маме, что мы приедем в шесть тридцать, забыла?

— Она не будет сердиться, — Рина хихикнула, отодвигаясь от Джеффа, начавшего щекотать ее за пятку, и потянулась за пивом. — Она не заметит, если ты опоздаешь. Сейчас, подожди, поедим и поедем.

— Рина. Мне. Нужно. Уехать. Сейчас. Ясно?

— Кейтлин, расслабься! Боже, возьми уже пива или еще что-нибудь, — простонала подруга. — Она ведет себя так весь день! — пожаловалась она Джеффу. Он взглянул на меня и снова откинул волосы со лба. Мне захотелось убить их обоих.

— Ты обещала отвезти меня домой! Ты слово дала!

— Слушай, дай мне этот чертов телефон, — она взяла трубку, лежавшую между нами. — Я позвоню твоему Роджерсону и все ему объясню. Какой у него номер? Так, нет, погоди, я, кажется, знаю.

— Нет! — я поспешно забрала телефон, к счастью, ее ладони были влажными. Я и представить боялась реакцию Роджерсона на ее звонок и «объяснение», что мы сидим на озере в компании ее парня, а скоро придут еще несколько его друзей. — Пожалуйста, отвези меня домой, — взмолилась я. — Прошу тебя!

— Да что с тобой такое?! — рассердилась она. — Как будто он убьет тебя за то, что ты сейчас со мной!

Она посмотрела на Джеффа, на ее лице было написано: «Ты можешь в это поверить?».

Два часа я чувствовала себя так, словно время тянется, как резина, а Рина делает все, лишь бы помучить меня. Да еще и на звонки никто не отвечает… И, наконец, я не выдержала.

— Прекрасно, — резко встав, я оттолкнула стул. — Доберусь сама.

И я пошла прочь, закинув свою сумку на плечо (к счастью, я уже давно была готова подхватиться и уехать).

— Кейтлин! — крикнула Рина. — Не смеши меня, вернись!

Но я только пнула камень, лежащий на дороге, и продолжила путь. Браслеты Коринны задорно звенели на мой руке, отмечая каждый шаг, сделанный мной.

Я вышла на главную дорогу и прошла примерно милю, когда услышала шум мотора позади себя, и возле меня какая-то машина трижды коротко просигналила. Глядя прямо перед собой, я передвинулась к краю дороги, чтобы не мешать людям проезжать. Но машина остановилась возле меня, и одно из стекол опустилось. Это был Джефф.

— Думаю, так будет быстрее, — он обвел глазами салон и открыл для меня дверь. — Но мисс Рина, кажется, разгневалась на меня за мой самовольный уход.

— Понятно.

Он нажал на газ, и машина рванула с места.

Может быть, в дороге мы и говорили о чем-то, я не помню. В моих мыслях была лишь предстоящая вечеринка, и, чем ближе мы подъезжали к городу, тем страшнее мне становилось. Когда мы остановились у нашего дома, каждый мускул моего тела был напряжен, и я могла слышать стук собственного сердца. У меня мелькнула сумасшедшая мысль: попросить Джеффа проехать дальше, увезти меня куда-нибудь, найти безопасное место. Но это было бы просто глупо, Роджерсон найдет меня. Он всегда находил.

На подъездной дорожке было припарковано несколько машин, но машину Роджерсона, чуть выше по улице, я заметила сразу.

— Знаешь, — сказал Джефф, разворачивая машину, чтобы ехать назад, — Рина перебрала пива, так что не сердись на нее.

— Я и не думала, — заверила я его, открывая дверь. — Большое спасибо, что подвез, Джефф.

— Ого, у вас тут праздник? — он выглянул в окно, рассматривая палатку в нашем дворе и гостей, входящих и выходящих из нее, все в ярких цветных костюмах, некоторые даже в париках и смешных очках. Кто-то играл на пианино, на улице медленно темнело. Идеальный вечер для теплой дружеской вечеринки.

— Да, вроде того, — кивнула я. Трава под ногами была мокрой, я поежилась и улыбнулась, когда Джефф трижды просигналил мне на прощание, отъезжая. Весь наш дом сиял огнями, мамины куклы выбрались наружу и сидели на крыльце, встречая гостей. Не заглядывая пока вечеринку, я поспешила к машине Роджерсона. Внутри было почти темно, стекла подняты, но я знала, что он внутри — от приборной панели лился мягкий зеленоватый свет. Открыв пассажирскую дверь, я тихонько проскользнула внутрь, мягко закрыв ее за собой. Роджерсон не проронил ни слова. Я повернулась к нему, готовясь выдать свое объяснение: я не знала, во сколько ты приедешь, пыталась дозвониться, но никто не брал трубку, извини за это. Но не успела я вымолвить и слова, как он, с лицом, перекошенным от гнева так, как никогда раньше, ударил меня кулаком по щеке.

Удар был сильным, и я ударилась спиной о пассажирскую дверь, которая, как оказалось, не закрылась полностью, и от толчка приоткрылась. Я инстинктивно попыталась схватиться за что-нибудь, чтобы не потерять равновесия, и, наконец, нащупала ручку, удерживая дверь.

— Где ты, черт подери, была? — прошипел он, наклоняясь ко мне так, что я чувствовала его дыхание, горячее и пахнущее дымом. Он сгреб меня за ворот платья и притянул к себе, ткань жалобно затрещала в его руках. — Я ждал тебя целый час.

— Рина, — быстро ответила я, зажмуриваясь. — Рина пригласила меня на озеро, я пыталась дозвониться тебе…

— О чем ты, твою мать, тут болтаешь?! — закричал Роджерсон, отталкивая меня от себя, и я снова врезалась спиной в дверь, но на этот раз я не успела даже попытаться остановить ее. Дверь распахнулась с неприятным скрипом, и я выпала наружу, ударившись локтями о тротуар. Мое лицо все еще горело, платье задралось куда-то к груди, а Роджерсон, быстро выскочив из машины, подлетел ко мне и теперь стоял рядом, глядя на меня сверху вниз.

— Вставай, — сказал он, и его голос смешался с шумом вечеринки, музыкой пианино и чьим-то поющим голосом. — Поднимайся!

— Роджерсон, — пошатываясь, я с трудом встала на ноги, — пожалуйста…

— Належалась? — он схватил меня за руку. Я попыталась опустить голову, уклониться, увернуться — не знаю, что я пыталась сделать, но он оказался быстрее. Новый удар пришелся точно в левый глаз, и я увидела россыпь искр и звездочек перед собой. Земля под ногами вдруг куда-то поехала, и я опустилась на влажную холодную траву. С трудом приподняв голову, я увидела, как он тяжело дышит, стоя надо мной. Я знала, что должна встать и привести себя в порядок, пока кто-нибудь нас не заметил, но тело отказывалось слушаться, как бы настойчиво я не приказывала рукам и ногам двигаться.

— Кейтлин, — Роджерсон быстро оглянулся на дом, затем снова уставился на меня. — Вставай сейчас же.

Я попыталась откатиться от него, но стоило мне лишь попытаться сдвинуться с место, как острая боль пронзила все тело — лицо, пальцы, затылок, руки, кожа, ноги, всё словно загорелось от боли. Даже холодная трава подо мной показалась мне вдруг раскаленным песком. Роджерсон подтолкнул меня носком ботинка в поясницу.

— Давай же, — тихо сказал он. И я вспомнила, как он сказал это в первый раз, открывая дверь машины передо мной: «Давай же».

— Нет, — шепнула я в траву, прижимаясь к ней и пытаясь провалиться сквозь землю.

— Вставай, — сказал Роджерсон немного громче, и в этот раз толчок был чуть сильнее, больше напоминая пинок.

Я подтянула колени к груди и сжалась в комок, закрыв глаза. Из палатки до нас доносились звуки музыки, смех и аплодисменты.

— Поднимайся, Кейтлин! — я прижала колени к груди так сильно, как только могла, сжимая зубы и пытаясь думать о чем-нибудь еще. Вот Коринна, она стоит на пляже в Калифорнии и улыбается голубому небу, а океан шумит позади нее. Или Кэсс, она в Нью-Йорке, сидит возле окна и смотрит на миллион огней за стеклом. И я. На что я похожа…

Я засунула руку в карман жакета, приготовившись к очередной вспышке боли, но вдруг нащупала что-то под пальцами. Песок из песочницы в Коммонс Парке. Ох, Кэсс. Я так по тебе скучаю!

— Кейтлин.

Голос Роджерсона вернул меня к реальности, где он снова и снова дотягивался до меня и пинал, пытаясь заставить меня подняться. Но я лишь сжимала руку в кармане жакета, позволяя крохотным песчинкам впиться в пальцы и молясь, чтобы все поскорее закончилось. Я просто устала. Устала от всего. И чувствовала себя старой ненужной игрушкой. Честно говоря, мне уже было наплевать на все, даже если бы беспокойство было последним, что я бы могла почувствовать в этой жизни.

— Кейтлин, — снова Роджерсон, — я сказал тебе…

Вы знали, что по земле звук доносится раньше, чем по воздуху? Ты просто чувствуешь его. Я почувствовала, как что-то приближается, раньше Роджерсона. И мгновение спустя до моих ушей донеслись поспешные шаги и какой-то шум, затем сбивчивое дыхание и, наконец, голос.

Мама.

— Прекрати! — крикнула она. — Отойди от нее сию же секунду!

— Я не… — начал Роджерсон. Где-то вдалеке раздались сирены полицейских машин. Мой парень отступил на шаг: он тоже их услышал.

— Ты, мерзкий подонок! — мама опустилась на траву возле меня. — Кейтлин, ты слышишь меня?

— Нет, — прохрипела я, не в силах поднять голову.

— Потерпи немного, — ее пальцы пробежали по моей щеке, убирая волосы с лица. — О господи, Кейтлин. О господи!

Я с трудом повернулась к ней, но она больше не смотрела на мое лицо, теперь ее глаза внимательно оглядывали все мое тело, и видели каждый синяк, каждую царапину, старую и новую. Всё.

Роджерсон отступал куда-то, пока мама обнимала меня, словно пытаясь забрать всю мою боль. Сирены звучали громче, и я могла разглядеть синие вспышки света. Хлопали какие-то двери, музыка внезапно прекратилась, и все вдруг замерло.

— Маргарет? — донесся до нас голос Боу. — Что происходит?

— Что случилось? — а это уже папа, вот он бежит к нам, что есть силы. — Кейтлин? Милая, что с тобой?!

— Все закончилось, — ответила мама, больше даже для меня, чем для него, и по ее голосу я поняла, что она плачет. — Все закончилось. Я здесь, милая. Все хорошо.

— Что произошло? — снова спросил папа, но никто не ответил ему. Полицейские вышли из машины, я слышала их голоса и голос Роджерсона, и, собрав последние силы, попыталась подняться, чтобы увидеть его, но безуспешно. Вокруг нас столпились гости, пришедшие на вечеринку, и я прищурилась, чтобы разглядеть все. Вот отец, он говорит с полицейским. А вот и другой полицейский — и возле него Роджерсон, что-то сердито объясняет. Боу плачет на плече Стюарта, они стоят совсем рядом, и мне слышно, как она повторяет: «Я должна была знать, я должна была знать!». А мама все еще обнимает меня, успокаивающе говоря, что все закончилось, все будет в порядке, прямо как в тот день, когда Кэсс нечаянно поранила меня совочком. Я же не в силах даже ответить, что мне жаль, что ей пришлось увидеть все это. Сломлена морально и физически — он забрал у меня все.

Но он — все, что у меня было, все, что я любила!

И, когда я сквозь какую-то пелену увидела, как полицейские уводят Роджерсона, заломив ему руки за спину, я дико рванулась вперед, пытаясь помешать им и не дать ему уйти.