Странник

Глава 21

Егор, не доходя до центра города и здания, где находилась часть ключа, уселся на какую-то подгнившую деревянную балку и, достав трубку, закурил. Нога после ходьбы снова разболелась, но вылечить её было нечем, разве что дать отдохнуть и перемотать запасной портянкой, всё равно эластичного бинта нет. Но сначала он докурит. Опять он не подготовился — оставил сборы на утро, поэтому у него ни еды, ни воды. И загонщики попёрлись в руины налегке, видимо, рассчитывали за пару часов управиться и вернуться, Егор даже специально сделал небольшой крюк и обыскал троицу погибших, которые постреляли друг друга. Винтовку и патроны к пистолету он прихватил, но больше ничего у покойников не нашлось.

Стянув ботинок, он снял портянку и осмотрел лодыжку, та стала фиолетовой, гематома впечатляла. С такой хорошо пару дней полежать с книжечкой, лёд приложить, йодную сетку сделать, и уж точно не скакать по руинам, убивая людей, орков и непонятных теней, которые лишились своих личностей.

Егор вытащил из рюкзака портянку и туго обмотал вокруг синяка, зафиксировав лодыжку. Натянув ботинок, он осторожно перенёс вес на правую ногу. Что ж, стало получше. Вычистив трубку, он похромал дальше. Прекрасно понимая, что против теней огнестрел не поможет, он закинул винтовку себе за спину стволом вниз и поверх укрепил рюкзак. Жутко неудобно, но если он покинет этот говённый мир, то у него будет ещё один ствол. Кинжал и шпага просто замечательно, но вот иметь огнестрел про запас — разумно. Конечно, эта дура великовата и замаскировать её не выйдет, но если его закинет куда-то, где потребуется выживать… Короче, пусть будет. Да и избавиться от неё — минутное дело, зашвырнуть в кусты или утопить в болоте, и всё, пропала винтовка, проблема решена.

Егор вышел к нужному дому уже через десять минут. Какое-то время он вглядывался в руины. На втором этаже он видел серебреную звёздочку, та манила его. Даже, если бы он не знал, что её требуется забрать, он бы всё равно её забрал, иначе и быть не могло.

— Хим, чуешь что-нибудь?

— Нет, хозяин, — отозвался химерик. — Я вообще этих теней плохо вижу, так, зыбкие силуэты. Но определить их наличие могу, они давят, когда находятся рядом. В голову лезут чужие мысли и желания. Если бы не кольцо, благодаря которому ты стал моим господином, они бы заставили меня атаковать тебя, и я бы подчинился.

— Хреново, — подвёл итог Раевский. — Хотя та тень, что рассказала про красноглазых, вроде что-то про физическую форму говорила. Может выйти так, что тут и сила твоя пригодится, хотя когти вряд ли помогут, нет у них ни крови, ни костей, я в этом уверен. Давай так, если что, я тебе скомандую «хвост», и ты уходишь противнику за спину и, захлестнув его шею, тянешь прочь от меня, давая мене возможность нанести удар.

— Слушаюсь, хозяин.

— Тогда иди на полкорпуса впереди, пора заканчивать уже эту рискованную прогулку по данному миру.

Хим рыкнул и вырвался вперёд, настороженно тронулся к центральному входу. Дом был большой, похоже, он принадлежал кому-то знатному — три этажа, фасад отделан белыми камнем, напоминающим мрамор, колонны у входа, ступени, ведущие к крыльцу. Часть ключа была в правом крыле, то, которое пострадало больше всего.

— Уходи, странник, — неожиданно обжёг его сознание ледяной жуткий голос.

На мгновение Раевского парализовало, стало холодно и неуютно. Этот голос был гораздо сильнее, чем та тень, что до этого вела с ним беседу.

— Ага, сейчас, — нашёл в себе силы на сопротивление Каскад. — Мне нужно то, что лежит в этом доме, и я это заберу, у меня нет другого пути. Выйди, покажись.

— Нет, — последовал незамедлительный ответ, но Егор перенёс его легче, припечатало, конечно, но не итак сильно. — Ты увидишь меня, только когда я поглощу твою душу. Тебе придётся войти, и тут, во тьме, я буду тебя ждать.

— Что тебе с этого существования? — продолжил Егор переговоры. — Не станет части ключа, и ты получишь свободу. Твои друзья помогли мне победить врагов и попросили забрать то, что их удерживает. Неужели ты не хочешь уйти?

— Нет, мне нравится убивать, нравится поглощать души. Те, другие, они слабые, я сильный. Я убью тебя.

С каждым словом Егор всё больше адаптировался к ледяному голосу, тупая тень не понимала этого и продолжала трепаться.

— Ну, убьёшь, и что дальше?

— А дальше я заберу твою душу, и все души, что находятся в твоем оружии, что на поясе. Их хватит, чтобы я смог покинуть этот город. Я пойду туда, где много людей, я буду убивать, мне есть, кому мстить. Мне не нужна власть, мне нужна новая жизнь. Я хочу больше душ, я хочу стать сильнее. Я буду жить вечно, и убивать. Зачем мне нужен покой, как этим слизням?

— Логично, согласился Раевский. А если я тебя убью?

— Ты — странник, у тебя есть артефактный нож, но я сильнее, и я не один, мои спутники помогут мне. А теперь уходи или прими свою судьбу.

— Ну, пусть так. Ты хочешь меня убить? Попробуй.

Егор, прихрамывая, взошёл по ступеням. Хим, следую ранее отданному приказу, двигался на полкорпуса впереди, и теперь застыл перед дверью, прислушиваясь к тишине дома.

Егор вытащил из ножен кинжал. Скрывающаяся в доме болтливая тень ясно указала, что поглотитель душ — единственное оружие, которое может причинить ему вред. Да, большая удача, что он вытащил его из сундука покойного мага и алхимика Шиниса. Без него он бы не прошёл и свой первый мир. Или был бы убит ударом копья гигантского муравья во втором, да и с орком он бы вряд ли справился. Да, будь Каскад религиозен, он бы поставил свечку за упокой мастера, создавшего столь прекрасное оружие.

Внутри дома было темно, и темнота эта необычная. Вставшее местное светило оказалось от Раевского справа, и должно было хоть немного, но освещать то, что находилось за порогом. Но нет, лучи, словно наткнувшись на невидимый барьер, не могли проникнуть внутрь дома. А ещё оттуда тянуло угрозой и смертью. Если бы Каскаду не нужно было внутрь, он бы развернулся и ушёл, поскольку инстинкт самосохранения, а может, и ангел хранитель, в голос орал, что соваться внутрь ни в коем случае нельзя.

— Хим, вперёд. Идём с тобой в шаг — ты шаг, я шаг, не отрываешься, всё время рядом. Если почуешь что-то подозрительное, тут же мысленно даёшь знать.

— Да, хозяин, — отозвался слуга.

— Ну, тогда пошли.

И Егор сделал первый шаг через порог этого нехорошего дома. Всего один шаг, а он словно пересёк границу реальности. Всё стало серым, тьма перестала быть непроглядной, по спине пробежал холодок, а изо рта вырвалось облачко пара. Внутри было не жарко, наверное, около минус трёх или пяти. В рваной штормовке и такой же лёгкой водолазке, было некомфортно, но рыться в рюкзаке и тащить наружу свои вещи — не слишком разумно.

— Назад, Хим, отходим, — скомандовал Раевский, и спиной вперёд шагнул обратно на залитую солнцем улицу.

И вот тут его ждал полный облом, он упёрся спиной в нечто упругое, которое не позволило ему покинуть дом. Оно слегка спружинило при нажиме и легонько толкнуло его обратно. Ясно, только вперёд. На всякий случай, перехватив поглотитель душ обратным хватом, Егор попробовал прорезать невидимый барьер. Хрен там, лезвие кинжала, который его ещё ни разу не подводил, скользнула в сторону, словно по стеклу.

— Что, страшно? — поинтересовалась невидимая пока что тень своим жутким ледяным потусторонним голосом. — Я предлагал тебе уйти, ты не послушал, теперь ты принадлежишь мне.

— Один ноль, — ответил Раевский, но как-то весело и бесшабашно.

Страх ушёл, ледяной голос потерял над ним власть, тень лишилась довольно мощного оружия. Если бы она заговорила после того, как Егор вошёл, а потом в первую секунду атаковала, он бы умер почти мгновенно, но сейчас эффект был, прямо скажем, слабоват.

Не отходя от дверного проёма, Егор прижался к невидимому барьеру и принялся изучать место, куда он попал. Большая квадратная комната, четыре двери, ведущие в помещения первого этажа. По центру лестница, не широкая, метра два с половиной, сделана из того же белого камня, что и фасад. Большая площадка, от которой в разные стороны отходят ещё две. Одна ведёт направо, вторая налево, большая галерея по периметру, слегка обвалившаяся, кое-где накренившаяся, надежной она не выглядела. Над головой ещё одна лестница на третий этаж, но туда Раевскому не нужно, его цель на втором. Но он уже видел проблему, именно правая часть галереи, ведущая в нужном направлении, выглядела наиболее плачевно.

— Чуешь что? — спросил он у Хима.

— Это плохое место, хозяин.

— Ну, это я и без тебя знал. Ты домовладельцев не чуешь?

— Нет, но мне кажется, они рядом и видят нас.

— Вот и мне так кажется. Ладно, пошли, нам нужно наверх. Шаг в шаг.

Зал был большим, только до лестницы метров двадцать пять, а ведь два коридора её огибали и уводили человека куда-то вглубь. Может быть, выход в парк, а, может, в служебные помещения, тут явно без слуг не обходились, такую домину содержать в порядке, нужно много народу. Почему ему вечно так везёт? В первом мире его вышвырнуло в месяце пути от ключа, а Финна в двух днях, в этом нашёлся невероятный геморрой в виде охотников за его тушкой и трёх сущностей, желающих его убить, чтобы он до ключа не добрался. Это что, закон подлости?

Вертя головой, они всё же дошли до лестницы и остановились у её подножья. Егор прислушался, дом хранил гробовую тишину, даже лёгкого сквозняка, который непременно должен был быть, учитывая выбитые стёкла и двери, не было, он, словно, застыл в этой тьме.

— Поднимаемся вверх, — приказал Химу Раевский, — останавливаемся на площадке, ждём. Если ничего не происходит, идём дальше на галерею. Но на неё не заходим.

— Да, хозяин, — ответил химерик.

Пятнадцать широких ступеней, и снова ничего, даже звука шагов не раздаётся, хотя он старался идти бесшумно. Егор, ради интереса, произнёс вслух несколько матерных фраз, и не услышал собственного голоса, эта серость глушила любые звуки. Если бы не мысленный контакт со слугой, тот бы его команды просто игнорировался в связи с отсутствием оных. Но при этом он был уверен, хозяева домика его видят и прекрасно слышат. Но больше всего Раевского интересовал вопрос, почему за ним только наблюдают, почему не атакуют?

Они без проблем поднялись на уровень второго этажа и замерли перед галерей. Ширина её была приличная, метра два с половиной, вот только сейчас она выглядела ещё хуже, чем снизу. Паркет, которым она была устлана, вздулся, наступать на него откровенно страшно, очень не хотелось провалиться вниз вместе с этим гнильём, а это значит, пролететь метров шесть. Ноги переломать — запросто. Егор внимательно изучил часть прохода, доступного его взгляду. Перила имелись кованные, тяжёлые, накренившиеся наружу, надежность — ноль. Двойные двери, метра три шириной, приоткрыты внутрь. Дерево было зеленоватым от плесени. Они вели в нужном направлении, но до них было шагов десять, а то и двенадцать. Идею осмотретьпротивоположенную сторону, Каскад отмёл сходу, там точно так же. И даже, если чуть получше, ему придётся обойти по периметру всю залу, а это квадрат двадцать пять на двадцать.

— Хим, есть у меня идея, — прикинув варианты и остановившись на одном из самых безумных, позвал Егор слугу. — Нужно знать, сможешь ты это сделать или нет.

— Приказывай, хозяин, я выполню всё, что ты пожелаешь.

— Это хорошо, до двери — двенадцать шагов, это два твоих скачка, так?

— Да, — посмотрев в сторону галереи и подсчитав расстояние, подтвердил химерик.

— А если я сяду на тебя верхом, как мы проделали, удирая от орков, ты сможешь в два прыжка, прежде чем всё тут обвалится, пробиться в тот коридор или зал?

— В три прыжка, с таким грузом я не смогу прыгать так далеко.

— Неплохо, — с усмешкой заметил Раевский. — Три, хуже, чем два, но лучше, чем четыре. А если рухнем вниз, разобьёмся?

— Нет, хозяин, я могу спрыгнуть с высоты в четыре твоих роста, не получив ни одного увечья.

В Раевском было метр семьдесят семь, четыре роста, даже если грубо, получается почти семь метров, а тут явно не больше шести.

— Стой, — приказал он Химу, и, сделав шаг на верхнюю ступеньку, аккуратно попробовал ногой паркет.

Будь это в нормальном мире, а не в этой серости, наверняка услышал бы треск, но здесь не было звуков. Вообще, жуткое это место, если так каждый раз кусок ключа забирать, то проблем не оберёшься. Надавил посильнее, слегка скривился от боли в правой ноге, но обваливаться пол не спешил. Правда, что будет, когда на него приземлится почти стокилограммовая химера и сидящий на ней верхом девяностокилограммовый бывший каскадер, предугадать сложно. Хотя, чего гадать? Обвалится всё к хренам.

Егор шагнул назад и, перебросив ногу, улёгся на длинную спину Хима. Сжав коленями бока и обняв руками шею, он максимально слился со своим слугой.

— Готов? — спросил он его.

— Да, хозяин, — выдал привычный, но очень надоевший ответ слуга.

— Погнали, — мысленно заорал Раевский, и химерик развернулся вправо, перед прыжком почти распластавшись по ступеньке, используя её, как максимально устойчивую площадку для старта.

Прыжок вышел мощным, сразу метра на четыре, в мире без звуков это было жутковато. Егор почувствовал, как пол под ним заходил ходуном и стал обваливаться. Но созданный магически зверь уже ушёл в следящий прыжок, и потом в ещё один, и еще, всё же не хватило ему полуметра, чтобы влететь в двери с трёх. Грохота за спиной Каскад не услышал, но был уверен, что часть галереи обвалилась, и теперь лежала внизу. Хим же всё же достиг цели. Протаранив своей жутковатой мордой двери, он влетел в небольшую комнатку три на четыре с разнесённой в щепки мебелью. Он, на всякий случай, сделал ещё один прыжок вглубь помещения, но здесь пол был, если не цел, то обваливаться прямо сейчас не собирался.

— Стой, — скомандовал Раевский, при этом прикидывая, а не пронестись ли через весь этаж наездником, тараня двери, и не подрезать ли часть ключа на полном скаку.

Может, если бы он сразу решился, всё бы вышло, но теперь было поздно, двери распахнулись, и перед ним оказалась чёрная теть с жуткими красными глазами.

— Добрался? — замогильным голосом поинтересовалась она. — Я не верил, но ты смог.

Егор соскочил на пол и вытащил поглотитель душ, который перед забегом по галереи сунул обратно в ножны. Дистанция между ним и чёрным была метра три, но помня, как шустро передвигались более слабые собратья, он никаких иллюзии не строил. Он пшик и моргнуть не успеет, как враг окажется рядом. И удар у него будет только один, второго тень не даст.

— Хим, прыжок, хвост и удержание, — проинструктировал слугу Раевский. — Я атакую сразу же, как ты прыгнешь.

Тень рванулась вперёд, когда он закончил фразу. Она была невероятно быстра. Мгновение, один скользящий шаг, и вот она уже в полуметре. Вытянув руку, она ухватила Егора за горло невероятно длинными ледяными пальцами, которые охватили его не самую тонкую шею целиком. Сознание мигом унеслось в какие-то дали, и он увидел комнату сверху, как подгибаются ноги, и он медленно оседает на относительно неплохо выглядевший заплесневелый паркет.

Спас Хим, он выполнил всё, как приказывал Каскад, только с небольшим изменением. Он захлестнул хвостом шею чёрного и, сжав, насколько хватило сил, оттолкнулся мощными лапами и совершил прыжок сразу метра на два с половиной. При этом он тащил тень, которая имела вполне себе материальную форму, и Егора, которого та не выпустила, вернее выпустила, но не сразу. Чёрный, преодолев по воздуху с метр, приложился спиной, а затем и затылком об пол. И вот тогда его пальцы соскользнули с шеи Раевского. И как только это произошло, сознание рванулось обратно к телу Егора, словно молния прошила. Всё случилось так быстро, и трёх секунд не прошло. Он даже по-прежнему сжимал в ладони кинжал. Да, руки стали вялыми и слабыми, но он снова мог сопротивляться. Он приземлился прямо на врага, и всё, что ему оставалось, это ударить, что он и сделал, всадив клинок поглотителя куда-то в район грудины с левой стороны. Будь перед ним человек, он был бы уверен, что угодил в сердце, но он лежал на чём-то невероятном, то, что не могло существовать, но существовало. К счастью, этого оказалось достаточно, кинжал засиял так, что резануло по глазам. Егор вскочил на ноги, плотно прикрыв веки, и этот свет его спас.

— За спиной ещё одна, — заорал Хим, видимо ему свет не слишком мешал, и он засёк врага быстрее Раевского, причём впервые опустив слово «хозяин».

Егор вслепую кувыркнулся вперёд. Сколько он таких трюков выполнил, снимаясь в бюджетных боевиках, при этом прекрасно понимая, что в реальной жизни выполнить подобное — редкостная глупость. Но он всё же это сделал. Кувырок, приоткрыть глаза, вскочить на ноги, вытянуть руку и призвать кинжал. На всё это ушло секунд пять-семь. Слепящий свет теперь переместился в его руку. На оценку обстановки ушло одно мгновение. Первая тень распадалась, она пошла клочьями тумана, расползаясь в мерзкое чёрное пятно. Вторая, ослепленная ярким светом, застыла в метре от двойных дверей. Она пришла по остаткам галереи, а может, вообще просто взлетела сюда снизу. Какая, в сущности, разница? Важно то, что она была абсолютно неспособна к сопротивлению. Зато Егор был полон сил. Когда его прошибла молния после возвращения в собственную оболочку, он получил такой заряд энергии, что мог бы орка в броне голыми руками разорвать. Сила, подъём духа, бесконечная уверенность в своих действиях… Поэтому бросок кинжала на три метра вышел быстрым, чётким и невероятно точным. Клинок, по-прежнему сияющий и качающий души ещё с первого поверженного врага, вошёл точно в середину груди и засиял ещё сильнее. «Не смотрите на сварку», — предупреждали знающие люди, не смотрите и на магический кинжал, который убивает чёрные сущности, питавшиеся душами бедолаг, попавшихся им в несчастливый день. Егор очень жалел, что у него нет очков сварщика. А ещё он чувствовал, как разрушается тьма, ставшая серостью, и окутывающая этот дом. Первым признаком этого было то, что он начал слышать. Умирающая тварь визжала в голос, и этот звук резанул по ушам так, что из них пошла кровь.

— Два в минус, — призывая кинжал обратно в руку, прокомментировал полученный результат Раевский.

Он посмотрел на Хима. Да уж, досталось химерику, тот лежал на полу, прижав уши к голове и накрыв их передними лапами, но, похоже, помогало плохо.

Егор развернулся в сторону правого крыла и увидел последнего противника. Тот стоял метрах в двадцати в центре какого-то зала, а за его спиной сияла серебристая звездочка, висевшая в метре от пола. Лица у тени не было, но Раевский ощущал, что та ошарашена и растеряна. Она считала себя непобедимой, но вот двое её подручных расползаются темными лужами, над которыми повисли клочья чёрного тумана. Многострадальный дом наполнился скрежетом, серость исчезала, и в большие арочные окна, наконец, заглянул солнечный свет.

Егор не стал ждать, пока оклемается Хим, слуга вышел из строя, а надо было спешить. Он сейчас себе напоминал Фродо Беггинса, который с фиалом, полным света из зеркала Галадриель, гонял тетушку Шелоб. Хотя, какой он Фродо? Он — Федор Сумкин из перевода Гоблина с лампочкой Ильича, и пока она светит, его враг уязвим. И он рванул на тень, не обращая внимания на боль в ноге. Он нёсся вперёд с максимальной скоростью, и чёрный силуэт развернулся и побежал прочь, надеясь скрыться.

— Всем стоять, трамвай прижаться вправо! — заорал Егор, что есть мочи, и швырнул поглотитель душ в удаляющуюся спину чёрного.

Никогда ему не удавалось метнуть нож так далеко, его предел — семь метров, но сейчас он действовал на рефлексах, сила бурлила внутри и требовала выхода. Серебристой молнией тот преодолел путь до цели. Росчерк, объятый голубым светом, попал в цель Раевский метил между лопаток, ну, или что там у этого силуэта? А попал в поясницу. Кинжал вошёл примерно на половину лезвия и швырнул чёрного с такой силой, что того проволокло по вздувшемуся паркету мордой вперёд метра на три. Тварь заорала, заорала жутко, так, что закружилась голова и подкосились ноги, но это длилось недолго, через пару секунд Егор рухнул на пол, сжавшись в комок, а потом сознание погасло, принеся невероятное облегчение.

Когда он пришёл в себя, за окном были густые сумерки, на многострадальный Лираск опускалась ночь. Его верный Хим сидел рядом, не сводя с Раевского обеспокоенного взгляда. Во рту было сухо, очень хотелось пить, голова раскалывалась. Егор кое-как сел, после чего провёл рукой по лицу, и тут же на пол посыпалась багровая пыль, вся его рожа была в крови.

— Охренеть, не встать, — прохрипел он. — Сходил, б… за хлебушком. Нах такие приключения!

Он повернул голову и посмотрел туда, где должно лежать то, что осталось от чёрного. Что ж, все было ожидаемо, его кинжал, поглотивший неимоверное количество душ, валялся посреди чёрного высохшего пятна. Это всё, что осталось от теней. Света в помещении было немного, но серебристая звездочка озаряла всё на два метра вокруг себя. Егор с трудом поднялся на ноги, тело ломило, словно, его пинала толпа озверевших кикбоксеров, или словно через мясорубку пропустили.

— Ты как? — мысленно спросил он Хима, который состроил максимально счастливую морду, хотя это, в принципе, нереально, в истинном облике химеры его слуга был невероятно страшным.

— Всё хорошо, хозяин. Вот, я принёс, — он подвинул к Раевскому лапой какую-то тёмную бутылку, объёмом с литр, запаянную сургучом. — Я нашёл это в подвале. Прости, но мне пришлось тебя оставить. Я знал, что ты, когда очнёшься, захочешь пить.

— Главное, чтобы это можно было пить, — усмехнулся Егор. — Если это вино, а ничего другого это и быть не может, то за годы могло превратиться в уксус. Но сейчас мы это выясним.

Но сначала Егор вытянул руку и призвал к себе поглотителя душ. Кинжал влетел в его ладонь. Трясущейся рукой он сунул его обратно в ножны, это усилие стоило ему сильного головокружения, так что пришлось сесть обратно на заплесневелый паркет. Через минуту мир прекратил вращаться, и Егор вытянул из ножен на спине свой мини кукри и срезал сургуч. Штопора, чтобы вытащить пробку, он не имел, поэтому он, недолго думая, одним ударом срубил часть горлышка. Поднеся бутылку к носу, он попытался унюхать содержимое, но не вышло, нос оказался забит спёкшейся кровью. Пришлось поставить бутылку на пол и долго ковыряться в ноздрях и в ушах, вычищая кровавые пробки. Закончив, он взялся за бутылку, и теперь он точно был уверен, что внутри вино. Аромат был великолепный. Егор, в бытность работы каскадёром, не бедствовал, и вино хорошее любил, и даже немного в нём разбирался. Так вот, всё, что он пил до этого, было жалкой поделкой. Сделав глоток, он прополоскал рот и сплюнул на пол. Сейчас он ощущал себя варваром, когда те, после взятия Рима, дорогим вином мыли сапоги. Полоскать рот трехсотлетним вином, хотя, наверное, оно всё же старше, это дикость. Егор сделал пару глотков и ощутил, как потихоньку приходит в норму. Он вскинул бутылку в салюте.

— Грена, — выкрикнул он, — ты видишь, я справился.

Он вылакал ещё грамм двести, его быстро подразвезло на пустой желудок. Но сейчас это было не смертельно. Егор с трудом поднялся на ноги и поправил винтовку, которая, как ни странно, по-прежнему была у него за спиной, и рюкзак.

— Человек, ты выжил, ты убил обезумевших, — раздался в его голове потусторонний голос. — Закончи начатое.

Каскад обернулся и увидел с десяток чёрных теней, которые стояли возле дверей и с ожиданием смотрели на него своими белыми, лишёнными зрачков глазами.

Егор, пошатываясь, сжимая в руке бутылку, доплёлся до сверкающей серебряной звездочки и просто банально цапнул её левой рукой. Несколько секунд она сияла у него в кулаке, а потом просто вошла в ладонь, растекаясь по руке. И вот тогда пришла боль, словно тысячи маленьких иголок начали колоть с тыльной стороны запястья. Егор задрал рукав изодранной штормовки и посмотрел на свою руку, с тыльной стороны у него появилось нечто вроде белой татуировки. Она была слегка шершавой на ощупь и изображала из себя несколько линий. Больше всего они напоминали часть головки обычного старого ключа. Что ж, начало положено, то, ради чего он явился, сделано, он нашёл свой первый ключ. Он повернулся в сторону теней и увидел, как они расползаются обычным белым туманом.

— Хорошего вам посмертия, — отсалютовав бутылкой, выкрикнул он и сделал большой глоток.

Вскоре появится клякса, и его утянет в новые миры к новым приключениям. Да, это опасная жизнь, но такая, сука, интересная.

Конец.

Владимир декабрь 2023 г.