Страсти

Утром акробата хоронили.

На поминках пили. Ели лук.

И остался ночью на могиле.

Рыжий клоун. Неразменный друг.

Он еще не стер свои румяна.

Мял в руках потертый шапокляк.

Старый донкихот из балагана.

Пестрый, размалеванный добряк.

Скоро жизнь пройдет, а вспомнить нечем.

Ни жены. Ни славы. Ни утех.

Но ведь это счастье — каждый вечер

Выпускать на волю чей-то смех.

Не зверей из клеток. Белых. Бурых.

А счастливый смех. До слез. До дна.

Чтобы никаких дорожек хмурых

Не вела морщинка ни одна.

Чтобы смех — лихой солдат успеха —

Отводил бы души от забот.

Говорят, одна минута смеха

Удлиняет жизнь на целый год.

Если все собрать минуты эти

В длинный-длинный клоунский мешок,

Жил бы клоун дольше всех на свете,

Жизнь не разменяв ни на вершок.

Громко бьется клоунское сердце,

Будто он ступает по горе.

…Акробаты падают с трапеций.

Клоун

умирает

на ковре.