Страстный отбор, или невеста на заказ

Глава 11

Было ужасно стыдно, как я могла мечтать о безликом человеке вместо Аделфа? Утром не хотелось вставать с кровати, чтобы не встречать новые искушения. Меня предупредили, что жених приедет вечером, оттого хотелось еще и провалиться сквозь землю. Встречи не будет, пусть Делия запирает меня в подвале или бьет розгами, все равно не пойду.

— Останешься здесь, и что? — говорила Эстелла, сидя на моей кровати. — Если его действительно прислал опекун, разве он отступится так просто? Может и Делии пожаловаться, чтобы тебя наказали.

Под одеялом ее слова звучали тихо и глухо, напоминая голос разума. Было противно признавать, но Эстелла говорила правду. Нельзя вечно сидеть в комнате, а незнакомец мог рассказать что-то важное об опекуне.

— Вдруг все не так плохо? — говорила Эстелл. — Неужели у тебя не было поклонников? Подумай, кто мог забрать твои вещи и приехать сюда?

Поклонников не было, только Аделф. Я была скромной невинной девочкой, а когда переехала в замок, опекун запрещал видеться даже с подругами — вряд ли кто-то увидел меня на приеме и безумно влюбился.

— Верония? — протянула Эстелла и подняла одеяло.

Взгляд упал на соседнюю кровать, где сидела Верена и расчёсывала волосы. Я цокнула языком и посмотрела на Эстеллу, а та виновата скривила губы. После отъезда Люции полукровка стала молчаливым призраком, и мы частенько забывали о ней. Последнее время меня мало волновало, что о метаниях расскажут Делии — надежды рушились, и их место занимало безразличие.

— Думаешь, твой опекун велит своему сподручному жениться на тебе, чтобы позабавиться? — спросила Эстелла. — Очень сомневаюсь.

Она еще долго говорила и убедила меня, что стоило поговорить с незнакомцем. Стыдно признаваться, но мне еще и хотелось увидеть его, послушать мягкий голос и полюбоваться на плавные движения. Разлука с Аделфом причиняла почти физическую боль, но в сердце появилось новое, теплое чувство, хоть и слабое.

Не знаю, это Эстелла поговорила с матерью, или ее взволновало бегство, но Делия вызвала меня к себе. Она долго рассказывала, что не стоит делать выводов, не узнав жениха, что заботится о своих девочках и не отдаст меня безумцу. Спорить не имело смысла, меня в любом случае отправят к нему, если не сбежать, а идти было некуда.

Я чувствовала себя безвольной идиоткой, пока собиралась вечером на встречу. Хотелось найти повод для возражений, ругани и споров. Это гордость не пускала, ее нужно было преодолеть и действовать спокойно, но злость так и лезла. Я огрызалась на шутки Эстеллы, а она только улыбалась и понимающе кивала. К нам она не присоединится, и с женихом мы будем вдвоем, от чего становилось жутковато.

— Помни, что я тебе говорила, — напутствовала Эстелла, — заманивай его взглядом, направляй фантазии, и сумеешь вытянуть больше, чем он собирался рассказывать.

Я едва не скривилась, это казалось страшно унизительно, но она была права.

— Надень, это очень красиво, — раздался звонкий голосок.

Я подпрыгнула от неожиданности. Это Верена протягивала мне платье и улыбалась — она так редко говорила, что не удавалось привыкнуть к резкому голосу.

— О, еще одна красавица ожила. — Эстелла обняла ее за плечо. — Если так пойдет и дальше, скоро мы и тебя проводим за ворота.

Верена потихоньку привыкала и смирялась со своим положением, но улыбалась все равно грустно. Она выбрала для меня светло-розовое платье с рукавами-фонариками, юбка тянулась только до колен, а ноги закрывало нижнее белое платье. Эстелла одолжила розовую ленту и завязала ее вокруг запястья. Девушки накрутили мои волосы, и образ получился на редкость нежным — жених этого и хотел.

Я убеждала себя, что не собиралась ему нравиться, просто это будет полезно и он что-нибудь расскажет. Мне не было до него дела. Вспомнилась фраза Эстеллы, которую она сказала в тайной комнате: «Вы и есть шлюхи». Возможно, она права, и я просто непостоянная женщина? От этой мысли стало легче — если я такая плохая, то незачем корить себя.

Когда Севилья пришла за мной, Эстелла вызвалась проводить. Втроем мы спустились по лестнице, прошли по коридору и оказались у знакомой двустворчатой двери.

— Взгляд, фантазии, заставь его забыться и болтать, — советовала Эстелла, пока тянулась к дверной ручке.

Не уверена, что воспользуюсь ее советами, все это было не моим. Я благодарно кивнула и вошла в комнату, к темноте и зачарованной скатерти. В этот раз стол был поменьше, стул приблизился и четче виднелся мужской силуэт в нем.

Когда дверь закрылась за спиной, я поняла, что не знала, как себя вести. Мысли занимали сомнения, а когда настало время действовать, стало ужасно неуютно. Я стояла и пыталась что-то придумать, что делать, пока незнакомец не встал со стула. Он сделал это беззвучно и казалось, что это темнота собиралась в одной точке, приобретала форму человеке. Он медленно приближался, лицо так и скрывали чары, виднелся только темный сюртук и шейный платок. Незнакомец молча помог мне сесть за стол, ножки стула постукивали об пол, платье шелестело, и звуки подчеркивали неловкое молчание. Я чувствовала потребность что-то сказать, а незнакомца ничего не огорчало, он все делал медленно, то ли следя за мной, то ли наслаждаясь моментом.

Ощущался его взгляд и тепло рук, которые он держал на спинке стула. До меня долетел слабый запах духов — такая интимная вещь, особенно наедине в темной комнате.

Незнакомец так же беззвучно отошел и сел на место, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу. Казалось, что ему было уютно и он чувствовал себя хозяином, а я не знала, куда деть руки. Стоило потянуться к тарелке, как что-то обязательно звенело. В конце концов терпение иссякло, и я спросила:

— Вас прислал опекун?

Не то, что советовала Эстелла, но от волнения вряд ли получится выдавить что-то чувственное. Незнакомец будто не услышал, только поглаживал подлокотник стула, перстни мерцали, а длинные пальцы завораживали.

— Боюсь, мои слова не покажутся вам убедительными, — вздохнул он.

И снова молчание, словно эта встреча требовалась только мне. Возможно, так и было. Наконец, незнакомец снова заговорил:

— Я могу лишь предложить вам подумать, зачем бы ваш опекун сделал бы это. Быть может, тогда я пойму, как мне убедить вас в обратном.

Я поражалась его спокойствию и ровному голосу. Манера была знакомой, но понять не удавалось. Не хотелось озвучивать свои мысли и давать ему возможность направить их. С другой стороны, он мог подметить маленькую деталь, которую я не замечала, и опровергнуть сомнения. Больше всего хотелось понять, что угрозы не было, но расслабляться не стоило.

— Вещи могла отдать Шарвай, но я не могу найти причину, зачем вам приезжать сюда.

Снова повисла тишина, незнакомец продолжал гладить подлокотник стула. Плавно, нежно, напоминало ласки Аделфа, когда он гладил меня на террасе. Захотелось потрясти головой, чтобы избавиться от таких мыслей, как они не вовремя.

— Не вижу причин вам приезжать сюда, разве что за моим приданым, — повторила я, только бы отвлечься.

Судя по голосу, незнакомец улыбался:

— Странные мысли для такой очаровательной леди.

Бархатистый голос ласкал слух, хотелось бы забыться и насладиться его словами, но нельзя. Я уже собралась возмутиться, когда он вздохнул и сказал:

— Я давно хотел встретиться с вами, даже написал вам записку, но вы ее, видимо, не получили.

— Какую записку?

Письмо, которое принесла Шарвай, оно было в тканях! Она не умела читать, и точно сожгла письмо, я была уверена в ней.

— Я хотел встретиться с вами в замке вашего опекуна, — продолжил незнакомец, — возле старого склада. Но, к сожалению, я тщетно ждал вас той ночью.

Я пыталась найти подвох в его словах и избавиться от надежды. Но как можно было узнать о содержании письма, если не он его прислал? Опять все сводилось к опекуну и его мерзким забавам.

— Зачем вам это?

Теперь пусть он объясняет, у меня уже голова шла кругом. Сейчас бы пригодились советы Эстеллы, но я не могла вдруг начать стрелять глазками и все остальное.

— Хотел поговорить о вашей жизни в замке. Мне показалось, что рядом с Раетом вы стали замкнутой и грустной.

Как же искренне он говорил, я почти поверила. И этот мягкий, приятный голос. Пришлось сжать кулаки, прогоняя веру — наверняка он прознал о моем приданом и собирался уговорить бежать. Наплел бы про любовь и посулил свободу.

— Но вы наверняка думаете, что меня интересовало только ваше приданое?

Он сам подводил мои мысли к тому, что могло опровергнуть благие намерения — признак искренности или хитрый ход?

— Кто вы? — выпалила я и подалась вперед.

Он должен показаться, это поможет все понять.

— Увы, — незнакомец вздохнул, — если я раскрою свою личность, вы станете сильнее сомневаться во мне.

А что, если была магия, способная визуально изменить человека, и передо мной сидел опекун? В первую секунду похолодела кровь, но я быстро сообразила, что многовато стараний ради меня. Опекун был негодяем, только зачем тратить время на такие длинные игры? В городе найдутся и другие беспомощные дурочки, над которыми будет весело издеваться.

— Зачем вы здесь? — спросила я.

Наверняка выглядела безумной: щеки горели, дышать стало трудно из-за корсета. Но мне было все равно, только пусть говорит дальше!

Незнакомец подался вперед и сокрушенно опустил голову, будто готовился открыть что-то ужасное.

— Я приехал помочь вам, — твердо сказал он.

— Как? — спросила я, — меня выпустят только после заключения брака, неужели вы собираетесь жениться на мне?

Незнакомец резко поднял голову. Лица так и не было видно, но мне показалось, что он оскорбился — слишком резко двигался.

— Я бы не стал принуждать, — сказал он нежно, — я могу забрать вас и увезти, нужно только ваше согласие.

— Согласиться уехать с человеком без лица? Не говорите глупостей.

Если его прислал не опекун, почему он ретиво взялся помогать мне? Стало противно от этой ситуации и того, как я думала о нем, что представляла и хотела ему понравиться. Какой вообще смысл сидеть здесь и слушать слова, которые ничего не поясняли?

Я встала и направилась к двери. Просто не знала, что сказать и как вытянуть правду.

— Верония! — неожиданно громко крикнул незнакомец.

Такая перемена поразила, и секундной задержки хватило, чтобы он догнал меня и схватил за локоть. Твердые пальцы на обнаженной коже, сила, тепло — впервые тень стала реальной, и это пугало.

— Прошу, не уходите, — сказал незнакомец.

Он крепко держал меня и сердце почему-то сжалось от такой близости. И этот мягкий, но настойчивый голос, которому хотелось покориться. Мешала только злость, которая бурлила в крови и требовала выхода.

— Останусь, только если покажете лицо.

Я повернулась к незнакомцу, он так по-доброму говорил и пытался не отпустить меня — вдруг сдастся? От напряжения расхотелось дышать, но вместо лица напротив оставалась тень. Можно попробовать подвести его к двери и резко открыть ее — если на кожу не будет падать тень, чары развеются.

— Не могу, — с болью в голосе сказал незнакомец, — моя личность увеличит пропасть между нами.

— Тогда на что вы надеетесь? — спросила я как можно спокойнее.

Он промолчал, даже хватка ослабла. Сейчас можно кинуться к двери и распахнуть ее, но у меня не хватит сил подтащить его к ней.

— Надеюсь на ваше понимание, — протянул незнакомец.

К нему вернулась привычная неторопливая манера речи. Он протянул вторую руку и подошел ближе. Стало жутковато от того, что тень опутывала меня, я пыталась отстраниться, но он не отступал, подталкивал куда-то и оказывался все ближе. Было страшно противиться, вдруг рассердится и сделает что-то плохое? И… Посланники тьмы, в какой-то степени стало приятно.

— Верония, прошу, — шепнул незнакомец, — я только хочу помочь.

Я пятилась, пока не наткнулась на стену. Теперь прятаться было негде — черный незнакомец нависал надо мной и держал за локти. Несильно, но это могло измениться в любой момент. Я смотрела в его лицо и пыталась разгадать намерения, только как разобраться в безликой фигуре? Внутри все сжалось, когда незнакомец медленно наклонился. Зачем? Поцелует? Сделает что-то плохое? Я готовилась отбиваться, но его лицо замерло в нескольких сантиметрах от моего.

— Верония, — выдохнул он с нежностью и погладил меня по лицу.

Было удивительно, что у тени такие приятные, теплые пальцы. Запах духов стал сильнее — терпкий апельсин, теперь его удалось разобрать. Наши губы почти соприкасались, я слышала его дыхание и понимала, что это могло быть приятным, но ожидание зла изводило. Неправильно, нужно прекращать…

— Я просто хочу помочь, — повторил незнакомец.

— Тогда покажись.

Я застыла и молилась, чтобы он сдался. Но ничего не происходило, даже рука незнакомца замерла у моей шеи. Казалось, что он либо задушит, либо поцелует. Ничего из этого нельзя было допустить, и я рванула прочь.

Вопреки ожиданиям, он не стал меня останавливать и позволил распахнуть дверь.

— Опять? — возмутилась Севилья и перегородила дорогу.

Я отпихнула ее, не хватало только выслушивать морали. Даже к Далии не пойду, если позовет.

В этот раз удалось легко найти дорогу в спальню. Хотелось тихонько прокрасться и лечь спать, чтобы никому ничего не объяснять. Не вышло — меня трясло от злости, разочарования и… и обиды, что незнакомец дал уйти. Стоило толкнуть дверь спальни, как она с грохотом влетела в стену.

Девушки лежали в кроватях, а зачарованный потолок не горел.

— В чем дело? — протянула Эстелла, — только не говори, что ты опять сбежала и ничего не выяснила.

— Тогда промолчу, — буркнула я, — Верена, помоги пожалуйста.

Полукровка вылезла из кровати и принялась расшнуровывать мое платье. По нервным движениям чувствовалось, что она хотела задать вопрос, но не решалась.

— Опять засыпала беднягу обвинениями и сбежала? — усмехнулась Эстелла.

Ее тон заставил раскаяться в каждом слове. Нужно было с самого начала проявить смирение и пострелять глазками, только как совладать со смесью любопытства и нетерпения?

Верена помогла мне надеть ночную сорочку и села на кровать. Они с Эстеллой не отрывали от меня глаз, и я сдалась, полукровка все равно слышала про опекуна.

— Дура, — подытожила Эстелла, доставая трубку.

Согласна, но со стороны легче рассуждать. Ее не было на моем месте, не было у нее тех забот и сомнений.

— Думаешь, он мог говорить правду? — спросила я.

— Думаю, нет, — задумчиво протянула Эстелла, постукивая мундштуком по щеке, — хотя… вдруг он не такой уж мерзавец? Если бы его интересовало только твое состояние, то после вчерашнего он вел бы себя иначе.

— Мы не виделись вчера, — напомнила я.

— Уверена?

Мне не понравился лукавый взгляд Эстеллы и то, как сжалась Верена. А что, если в тени прятался Клетес… нет, безумная мысль, но в чем же дело?

— Ты слышала о зачарованных стенах? — спросила Эстелла.

Судя по вопросу, она имела в виду не свет. Я задумалась и вспомнила, как была на приеме у знакомых опекуна. Хозяйская дочка показала мне спальню сестренки, в которой одна стена становилась прозрачной, чтобы няньки следили. Неужели?..

— Он наблюдал за нами из соседней комнаты? — выпалила я.

Эстелла молчала и с улыбкой втягивала дым. Так вот, почему у софы была такая низкая спинка — чтобы удобнее рассматривать ее со стороны!

— Мерзавка! Как ты могла?!

— Я тебе помогала, — она подняла брови, словно действительно удивилась. Удивилась!

— Ты заманила меня туда, показывала все эти низости, чтобы он смотрел?!

— Иногда женихи хотят видеть, как готовят их невесту. Прости, я думала, ты это понимаешь.

Эстелла говорила невозмутимо и трудно было понять, врала ли она. Посланники тьмы, какой позор! Я схватилась за голову и вспомнила, как наблюдала, как трогала себя. И пусть касания были не слишком откровенными, но они указывали на мысли. Поэтому незнакомец и прижимал меня к стене — думал, что я такая чувствительная и брошусь на него. Подлец!

Эстелла курила и явно не чувствовала вину. Я беззвучно открывала рот, но не могла подобрать достаточно гадких слов. Впрочем, эта распутница вряд ли что-то поймет. В конце концов я легла в кровать и с головой накрылась одеялом, чтобы не видеть ее. Больше никогда не пойду к тому незнакомцу, никогда не послушаю Эстеллу. Дело уже не в его личности, а в стыде. От этой мысли стало чуть грустно и вспомнилось, как он держал меня за локоть и прижимал к стене. А его духи… нет-нет-нет, нельзя было так думать, он обманщик, если не сговаривался с опекуном, то был просто развратником, который уже давно строил на меня планы.