Страсть Дариуса

Глава 14 Расплата

— О, мадам! Вы ранены и истекаете кровью. Мы должны немедленно отвести Вас наверх. Мистер Рурк захочет вызвать врача. Марта! — Миссис Уэст явно пришла в ужас при виде своей хозяйки.

— Нет! Я в порядке, миссис Уэст! Пожалуйста, не поднимайте шума. Я просто поскользнулась и поцарапала руки. И промокла. Мне нужно принять ванну и переодеться, вот и все.

— Ваши руки необходимо обработать, мадам, — нервно кудахтала миссис Уэст.

— Не могли бы Вы их осмотреть? Я действительно не вижу необходимости вызывать врача. Не хочу расстраивать своего мужа. — Марианна умоляла экономку. — Пожалуйста, миссис Уэст?

Миссис Уэст настороженно посмотрела на нее.

— Моя дорогая, если Вы поранитесь или будете в опасности, он все равно расстроится.

Экономка еще немного оглядела ее, прежде чем смягчить свой суровый хмурый взгляд.

— Ну-ну, миссис Рурк, давайте попросим Марту приготовить Вам ванну, а я займусь этими царапинами, м-м-м-м?

Порезы на руках миссис Уэст болезненно ныли, но это было ничто по сравнению с той болью, которую она почувствует, как только Дариус узнает, что она натворила.

— Вам обязательно говорить ему, миссис Уэст? Он будет так недоволен. Мне не хочется обременять его этим.

— Я думаю, моя дорогая, Вы должны спросить себя, почему он будет недоволен, — мягко сказала миссис Уэст. — Он обожает Вас, и не следует так рисковать в Вашем состоянии. — Она понимающе кивнула. — Я права, не так ли?

— Думаю, да. — Марианна почувствовала своего рода облегчение оттого, что ее тайна раскрыта.

— Тогда Вам придется сказать ему, мадам.

— Я знаю, что должна. Я сама ему скажу. — Девушка приготовилась к тому, что, как она знала, должна была сказать.

— Скажешь мне что? — спросил Дариус, входя в дверной проем. Краска отхлынула от его лица, как только он хорошенько разглядел ее. — Что, ради всего святого, с тобой случилось, Марианна?

— О, Дариус, я поскользнулась и упала во время прогулки, но это пустяки — всего лишь пару царапин на руках. Я в порядке. — Она улыбнулась так спокойно, как только смогла.

Он окинул взглядом ее промокшее и грязное платье, прежде чем взглянуть на нее.

— Куда ты направлялась, когда упала? — Его голос был стальным и холодным.

Марианна вздрогнула, прежде чем ответить испуганным шепотом:

— Мыс на берегу.

Его глаза сузились, сверкнув сквозь щелочки. Его челюсть напряглась, но, к его чести, он сохранил самообладание.

— Я вернусь, когда ты приведешь себя в порядок и будешь готова принять меня — своего мужа.

Тогда Дариус отвернулся от нее и адресовал свой следующий комментарий экономке:

— Миссис Уэст, пожалуйста, сообщите мне, когда моя жена будет готова, чтобы я мог навестить ее. Похоже, она хочет мне что-то сказать.

Он вышел из комнаты, даже не взглянув в ее сторону.

Марианна сделала глубокий вдох, осознав, что задерживала дыхание, пока он был в комнате. Она все еще чувствовала пряный запах его одеколона после его ухода.

***

Накинув голубую шаль поверх халата, Марианна ждала Дариуса. Пока она сидела, расчесывая волосы, ее руки не переставали дрожать, и она почувствовала тошноту в животе. Дариус был так сильно зол на нее. Выражение его лица. Он был поражен, увидев ее. Она чувствовала, что продрогла до костей, и у нее сильно болели руки. Реальность того, что она сделала, того, что с ней чуть не случилось, была отрезвляющей.

Она хотела угодить ему и быть хорошей женой, но потерпела сокрушительную неудачу, и она знала, что грядет расплата. Дариус был очень добр к ней, всегда внимателен и тактичен, так почему же тогда она была вынуждена ослушаться? Это был простой ответ. Она не заслуживала всего, что он ей давал, или той любви, которой он ее осыпал. Но она хотела заслужить его любовь. Только вот не знала, с чего начать. Марианне нужно было взглянуть правде в глаза: она долгое время не была честной, прячась в мире сожалений и утраченного потенциала.

Однако Дариус изменил ее. Заставил испытать эмоции, о которых она и мечтать не могла, что когда-нибудь испытает снова. Заставил ее полюбить… снова. Заставил полюбить его. Она влюбилась в своего мужа и знала, что должна рассказать ему все. Это было его право знать о Джонатане, но она боялась из-за того, что подумает о ней Дариус, когда узнает правду.

Марианна все еще сидела на том же месте почти час спустя, когда Дариус тихо вошел в ее комнату и подошел к ней сзади, когда она неподвижно сидела за своим туалетным столиком.

Температура, казалось, понизилась на несколько градусов. Он был твердым и непреклонным, как будто хотел ударить по чему-то. Она взглянула на него в зеркало. Они смотрели друг на друга, казалось, целую вечность, прежде чем он резко заговорил, скрестив руки на груди.

— Ты хочешь мне что-то сказать, Марианна? Пожалуйста, я жду, чтобы услышать это.

Его ледяное презрение сокрушило ее. Она не могла сдержать дрожь.

— Ты недоволен мной, Дариус, знаю. — Она повернулась на стуле к нему и неуверенно потянулась, чтобы коснуться его руки.

Его темные глаза сверкнули на нее так холодно, что она отшатнулась и опустила глаза. Ему это не понравилось.

— О нет, ты этого не сделаешь! — Он огрызнулся. — Ты встретишься со мной лицом к лицу, а не будешь шарахаться, как будто я какое-то чудовище, — выплюнул он, ожидая, когда она поднимет к нему лицо.

Боже, его глаза были дикими, такими темными и несвязными, но было и что-то еще. Она увидела в них боль.

— Дариус, ты не монстр, но я вижу, что очень разозлила тебя. — Она причинила ему боль. И от этого Марианна почувствовала себя еще хуже. — Послушай, что я должна…

— Я действительно зол, Марианна! Ты знаешь о моих желаниях, и все же бросаешь вызов. Ты не должна гулять одна. Это слишком опасно! Ты дала слово, а потом нарушила его. Предательство… Это то, что я получаю от тебя? Я должен доверять тебе, Марианна. Ты моя жена, между нами должно быть доверие! — Он в отчаянии потер лицо.

— О, Дариус, я доверяю тебе. Я бы никогда не предала тебя. Я хожу туда поразмышлять. Вот и все. — Она встала и склонила голову, придвигаясь к нему еще ближе.

Раздраженно вздохнув, он не стал ее утешать.

— Размышлять! — усмехнулся он. — Ты рискуешь своей безопасностью! Примостившись на краю причала, ты стоишь над бурной водой? Ведь большая волна может нахлынуть и смыть тебя в море в мгновение ока! Из того, что я могу заключить, это почти удалось!

— По правде говоря, это то, чего я заслуживаю. — Она пробормотала эти слова очень тихо, но все равно он услышал.

— Что? — проревел он. — Это неправда! Марианна!

Схватив ее за плечи, он сильно встряхнул ее, прежде чем прижать к себе в отчаянном объятии.

— Никогда больше не говори так! Это неправда. Ты для меня дороже всего на свете! — Она чувствовала, как он дрожит, когда обнял ее, а затем грубо толкнул на кровать.

Он отбросил ее, и она опустилась на матрас; приветливая мягкость которого резко контрастировала с его жесткими прикосновениями.

— Ты моя! — рявкнул он, указывая пальцем, пожирая ее глазами с той стороны кровати, где он стоял. — Расстегни халат. Покажись мне! — Он выглядел злым.

— Хорошо, Дариус, — сказала она, не сводя глаз с его воспаленных глаз. Она медленно начала развязывать свой халат, надеясь, что ее молчаливое согласие немного успокоит его. Этого не произошло. Он не был склонен ждать и сам разорвал халат, с шипением упав на кровать. Тонкий французский шелк сполз при таком жестоком обращении, обнажив ее всю под его жадным взглядом.

— Это мое! — Обхватив ладонями ее груди, он опустил голову, чтобы накрыть сначала одну, затем другую, обводя языком ее соски, прежде чем прикусить, овладевая ими. Укусы причиняли сладкую боль, которую он быстро успокаивал мягкими посасываниями и крошечными облизываниями. — Моя, — пробормотал он между грудей, его губы задержались на ее колотящемся сердце.

— Да, — простонала она, выгибаясь навстречу его рту.

Он скользнул губами вниз, еще и еще, по ребрам, животу и промежности. Сильные руки быстро раздвинули ее бедра, а затем он просто завис неподвижно, уставившись на нее, как будто впервые увидел ее киску. А потом она почувствовала, как его губы опустились на нее, притязая языком на пылающую щель. Вонзаясь в нее, он безжалостно дразнил ее клитор, пока она не почувствовала собственнический, но нежный укус и там.

— Это мое, Марианна!

— Да!

Прикосновение зубов к чувствительному бугорку нервов вознесло ее на головокружительную высоту. Она сопротивлялась натиску его языка, зубов и губ, извивающейся массе напряжения и нарастающей потребности. Каким бы злым он ни был, он все равно был добр к ней. И она была более чем готова принять секс, траханье, плотские утехи — без порицаний. Ей было труднее принять его любовь.

Она не знала, как он напряг свой член, пожирая ее плоть, но каким-то образом ему это удалось. И когда он скользнул в нее, горячий и твердый крик, который она издала, был чистым самозабвением. Марианна приветствовала его движущийся член внутри себя. Он дополнял ее, наполнял и удовлетворял так, как она теперь понимала, но остерегалась принимать. Ему не потребовалось много времени, чтобы его яростные толчки подтолкнули ее к краю и погрузили в бездну сладкого забвения.

— Да, Дариус… Да-а!

Пока он лихорадочно входил в нее, она стремилась как можно больше вобрать в себя, сжимая его бедра пятками, вонзаясь, прижимая его ближе, дальше, глубже.

— Когда мой член погружается в твою сладкую киску, я чувствую, что ему и положено быть там. Моя! Только моя! — Он жестко трахал ее, и каждый удар был сигналом о власти над ней.

— Я знаю, Дариус! Я отдаю себя… тебе. — Марианна приветствовала каждую его частичку таким образом. Каждое поглаживание, каждый поцелуй, засос, каждый укус. И она с радостью приняла бы все это от него.

***

Ее слова о капитуляции заставило его кончить; сперма выстрелила вверх. Это накатывало все сильнее и сильнее — его эякуляция. Струи спермы вырывались из него и вливались в нее. Он отметил ее тело своей сущностью. Самое очевидное доказательство власти мужчины над женщиной.

— Никогда больше не рискуй собой! Никогда больше, Марианна! — взмолился он, обмякая в ее ослабевших объятиях. Ее серьезные глаза встретились с его, когда он приблизил к себе ее лицо. — Я не могу потерять тебя. — Прошептав в отчаянии, он закрыл глаза. — Пожалуйста, Марианна, я знаю, что не вынесу, если потеряю тебя.

Они лежали, переплетясь и тяжело дыша, его тело было одетым, а ее обнаженное, в воздухе витали мускусные ароматы их секса.

— Ты этого не сделаешь, — мягко сказала она.

Однако он понял, что она просто пыталась успокоить его. Он молчал, не в силах произнести ни слова, уязвимый при мысли о том, что с ней чуть не случилось, беспокоясь, что она может сделать это снова, и чувствуя себя беспомощным предотвратить это.

— Я была беспечна и рассеяна. Я никогда больше не сделаю этого, не пойду одна к морю. Мне очень жаль. Пожалуйста, прости меня, Дариус?

— Простить тебя? — Он не мог поверить в то, что слышал. — Я люблю… Я люблю тебя. Неужели ты не можешь понять? Я люблю тебя, Марианна! — Сердечная тоска болезненно сжалась в его груди.

Она посмотрела ему в глаза, полные слез, и нежно коснулась его лица.

— Я знаю, что ты хочешь, Дариус… и думаю, что тебе не следует…

Он почувствовал мучительную боль от ее слов, но все равно пожертвовал собой.

— О, дорогая, как я могу не любить тебя? — Ее глаза сверкнули, глядя на него. — Ты — все, чего я когда-либо мог желать или в чем когда-либо нуждался, чтобы сделать свою жизнь полноценной. — Остальное он прошептал шепотом:

— Марианна, я думаю, всегда думал и всегда буду, что ты — некто очень совершенный.

Уткнувшись лицом ему в грудь, она раскачивалась взад-вперед.

— Дариус, я не…

— Я знаю, что ты не можешь ответить мне взаимностью. Знаю, Марианна. Я прекрасно осознаю, что я с тобой сделал.

Выражение замешательства промелькнуло на ее лице.

— Я собиралась сказать, что не идеальна. Ты считаешь меня совершенной, хотя это не так, Дариус! Почему ты всегда говоришь мне такое? И вообще, что такого, по-твоему, ты мне сделал? — Она вопросительно покачала головой, глядя на него.

— Я поступил с тобой дурно, Марианна. Я так долго хотел тебя. В моей постели. Обладать тобой. Взять тебя. Я хотел твое тело и твою душу, очень давно. Ты исполнила мои самые заветные желания, когда вышла за меня, и сделала все это доступным. Ты так свободно отдавала всю себя. Но я обнаружил, что хочу большего. Больше, чем я знаю, ты можешь мне дать.

— Чего ты хочешь, Дариус?

— Что-то, чего у тебя нет для меня, но то, что ты отдала другому.

— Любовь? Ты действительно хочешь моей любви? Почему ты не просишь меня сказать это тебе? Я ждала, что ты прикажешь мне произнести эти слова, но ты этого не делаешь.

Она остановилась, просто глядя на него и ожидая, ее голубые глаза сверкали.

Это заставило его насторожиться. Он не собирался указывать ей. Нет. Он бы этого не сделал. И никто больше не будет указывать ей, что говорить. Было больно делать это сейчас. Он играл с ней и проиграл.

— Почему ты не приказываешь, чтобы я сказала: «Я люблю тебя»? — спросила она. — Я отвечу. Я хочу этого.

— Не в этот раз, дорогая. Не в этот раз…

Слезы потекли по ее лицу.

— Дариус?

— Нет! — закричал он. — Я не сделаю этого с тобой!

— Сделаешь что? Что ты со мной сделаешь? Я не понимаю! — причитала она.

— Ш-ш-ш. — Он погладил ее по лицу, придвигаясь поближе. — О, дорогая, это все моя вина. Я принудил тебя — не оставил тебе выбора, когда ты вышла за меня замуж. Я владел всеми долгами твоего отца в течение нескольких месяцев. Я планировал его окончательную гибель. Я сообщил об этом, когда ты отказала мне в первый раз. Зная, что ты будешь моей и я наконец-то заполучу тебя, я не заботился об обмане. Прежде чем даже понял, что делаю, ты полностью завладела моим сердцем. Я обнаружил, что влюблен в женщину, которая ждала, что скажу ей, что делать, говорить, чувствовать, и это быстро стало самым неудовлетворительным… для моего сердца. Я мог бы попросить тебя сказать, что ты любишь меня, но понял, что ты не можешь властвовать над сердцем, Марианна. Эти три слова должны быть произнесены свободно, имея смысл. — Он почувствовал, как у него задрожала нижняя губа. — Я сожалею о том, что сделал, но никогда не сожалел о том, что любил тебя. Марианна, в моем сердце ты хозяйка, а я слуга. — Он поцеловал ее в лоб одним нежным поцелуем.

Она долго молчала, прежде чем заговорить, и тишина окутала их, словно плащ.

— Я должна тебе кое-что сказать, Дариус. Причина, по которой я недостойна… причина, по которой я…

— Недостойна? — Как она могла считать себя недостойной? — Нет, Марианна, пожалуйста, не говори так…

— Дариус, ты знаешь почему? Почему я хотела подчиняться тебе?

— Нет, дорогая. Я просто почувствовал это по тебе. И поскольку меня это так привлекало, я был полон решимости заполучить тебя для себя. Я должен был быть тем, кто даст тебе то, в чем ты нуждалась, и я так отчаянно хотел завоевать тебя, что сделал бы все, что угодно. Отказ твоего отца очень облегчил мне задачу, слишком облегчил, я знаю.

Он знал, о чем должен спросить. Но боялся ее ответа. И у него ужасно болело сердце. И все же он должен был знать.

— Марианна, ты такая, какая есть, из-за… Джонатана?

Марианна ахнула, когда это имя слетело с его губ.

— Да… из-за него. Он и есть причина. — Она снова замолчала. Повисла тишина.

Наконец, она начала рассказывать свою историю.

— Джонатан… Я подвела его. Я несу ответственность. Я почти убила его. Его смерть на моей совести, и я признаюсь, что это тяжелая борьба. Вот почему я иногда хожу на мыс, чтобы вспомнить его и попросить у него прощения. За мою ошибку.

— Ошибку?

— О да, самой жестокой ошибки. Мой брат умер из-за меня. Из-за решения, которое я приняла. Я была виновата, и он умер за это. Вся моя семья последовала за ним… по правде говоря.

— Брат? Джонатан был твоим братом? — Дариусу показалось, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Брат… Он был ее братом…

Она задумчиво кивнула.

— Младший брат. Он был таким красивым. — Она выглядела усталой и очень печальной.

— Я понятия не имел, — выдохнул он. — Дорогая, ты устала и прошла через страшное испытание, — он благоговейно поцеловал ее израненные руки. — Твои бедные ручки. Слава Богу, они смогли тебя вытащить. Драгоценные, бесценнейшие ручки. — Притянув ее к себе, он нашел ее шаль и укрыл ею. Он наслаждался теплом ее тела и сознанием того, что теперь она с ним в безопасности, что он не потерял ее сегодня.

Благодарю тебя, Боже.

— Марианна, ты не расскажешь мне о Джонатане? Я хотел бы знать, можешь ли ты спокойно говорить о нем?