Страсть горца

11

Во второй раз за несколько дней Хло переживала странный и очень раздражающий опыт: прогулку по людной улице в компании Дэйгиса МакКелтара. В первый раз, вчера, они шли по Манхэттену, и там происходило то же самое.

Мужчины уступали ему дорогу.

Не потому, что он был невежлив или расталкивал их. Наоборот, Дэйгис двигался с текучей грацией тигра. Двигался уверенно, хотя и немного хищно. Мужчины инстинктивно обходили его стороной.

А вот с женщинами было совсем по-другому. Именно они раздражали Хло. В Нью-Йорке на Дэйгиса реагировали так же, но вчера ее это так не напрягало. Женщины тоже уходили с его пути, но не совсем, словно не могли удержаться и не потереться об него боком, а потом два или три раза оглядывались Дэйгису вслед. Одна из прохожих бессовестно прижалась грудью к его руке. Несколько раз Хло возмущенно оборачивалась и успевала заметить, что женщины не сводят глаз с его зада. Пусть она маленькая, но – черт побери – она же не невидимая, она идет рядом с ним, он ее обнимает, его рука лежит у нее на плече!

А сам Дэйгис не то чтобы не замечал, как прохожие сворачивают себе шеи. Он, похоже, просто привык к тому, что женщины так на него реагируют, и не придавал этому значения.

Хло хотела бы иметь такое же самообладание, потому что от вида стольких женщин, провожающих его голодными взглядами, у нее портилось настроение. Она не раз оборачивалась и злобно смотрела на них в ответ.

Сила пережитого в самолете опасно запутала ее и без того противоречивые чувства.

Признай это, Зандерс, ты не из тех девушек, которые могут позволить себе физическую близость с мужчиной, если не испытывают к нему никаких чувств. Ты к этому просто не приспособлена.

Да уж, мрачно подумала Хло. Инстинкт собственницы у нее все-таки развит. Она не могла позволить себе ревновать, потому что Дэйгис не выказывал тех же чувств по отношению к ней. К счастью, пока она наблюдала за женщинами, глазевшими на него, раздражение немного отступило под напором других чувств. Она наслаждалась злостью. Яркая и отчетливая злость была даже приятна – для разнообразия.

Как только они вышли из самолета в Инвернессе, Дэйгис снова стал спокойным. Погруженным в свои мысли. Деловым. Они быстро забрали багаж и тут же отправились в агентство, чтобы арендовать машину. Хло пришлось трижды повторить просьбу остановиться в Инвернессе и выпить кофе. После пятнадцатичасового перелета кофе был ей просто необходим. Она не собиралась встречаться с его семьей в таком состоянии.

После того как она потеряла контроль над собой, отчуждение Дэйгиса чувствовалось особенно остро. Он целовал ее до потери сознания, довел ее до первого в жизни оргазма, а потом замкнулся в себе. Это можно было предвидеть, мрачно подумала она. Ну а чего ты ожидала, Зандерс? Предложения руки и сердца только потому, что позволила ему коснуться интимных мест?

Черт побери, она же умнее. Мужчины не считают такую близость началом отношений.

Когда они вошли в «Джилли кофе хаус», она остановилась рядом с Дэйгисом у прилавка и, пока он делал заказ, изучала его профиль. Интересно, о чем он думает и почему его поведение так разительно изменилось? Этот человек словно сделан изо льда и пламени. «Хорошее сравнение, – подумала Хло. – Он то обжигает меня, то обдает холодом. Так или иначе, он причиняет мне боль».

Что ж, она не собиралась делать первый шаг. Если он хочет быть замкнутым и деловитым, она будет вести себя так же. В конце концов, он же не говорил: «Давай поедем в Шотландию и узнаем друг друга получше». Он сказал: «Поедем в Шотландию, и ты поможешь мне с переводом текстов». Ах да, и еще: «Я попытаюсь тебя соблазнить».

Сколько раз ему звонила Катерина? Могли ли те девять сообщений быть только от нее? Эта мысль вернула Хло в реальность. Она ненавидела такой тип женщин и не хотела становиться одной из них. Не собиралась гоняться за мужчиной, которого не могла получить.

Хло скрестила руки на груди. И уставилась на меню.

– Я всегда хочу тебя, Хло, – внезапно прошептал Дэйгис так, чтобы никто другой не смог его услышать. – Не было ни секунды, когда бы я тебя не хотел.

Хло нахмурилась. Он что, телепат? Да чтоб его! Приподняв бровь, она вскинула голову и одарила его ледяным взглядом.

– А кто тебе сказал, что я думаю что-то подобное? Или, по-твоему, мне не о чем подумать, кроме как о тебе?

– Нэй, конечно же нет. Я просто хотел заверить тебя, что хоть я и кажусь рассеянным, но если тебе необходимо мое внимание, тебе стоит только сказать.

– Все в порядке. Я просто хочу кофе.

– Возможно, ты захочешь провести этот вечер со мной в отеле, а не сразу же ехать к моему брату, – с соблазнительной улыбкой предположил он.

Хло нахмурилась еще сильнее.

– Одного вечера мало? – Дэйгис явно дразнил ее, но его глаза оставались задумчивыми. – Жадная девочка, неужели ты хочешь целую неделю?

– Приди в себя, МакКелтар, – проворчала она. – Хотя все женщины там, – она махнула рукой в сторону улицы, – именно этого и хотят, но, уж извини, мир не вращается вокруг тебя одного.

Дэйгис втянул в себя воздух, его ноздри затрепетали, когда он узнал чувство, стоящее за ее словами. Ревность. Она видела, как на него смотрят другие женщины (айе, краем глаза и он это замечал), и это ее раздражало. То, что Хло настолько хочет его, что даже начала ревновать, вызвало в нем дикое желание обладать ею. Его план сработал. Хло все больше привязывалась к нему. Внезапно он притянул ее к себе, развернул спиной и обнял за талию. И держал, пока готовили их заказ, наслаждаясь ощущением ее тела, прижатого к его телу. Сначала Хло была напряжена, затем постепенно расслабилась в его руках.

Когда она подалась вперед, чтобы взять свое латте и лепешки, он снова прижался к ней сзади, медленно потерся о ее попку, давая понять, что она занимает его мысли.

И улыбнулся, когда Хло чуть не уронила свой кофе.

– Я бы купил тебе другой, – пожал он плечами в ответ на яростный взгляд через плечо.

Она снова нахмурилась и покраснела. Конечно, он купил бы ей кофе, стоило ей только пожелать.

– Ты неисправим, – прошипела она. – И хочу тебе сказать: то, что произошло в самолете, больше не повторится, – сообщила она. Затем развернулась и решительно зашагала к машине, взятой напрокат.

В глазах Дэйгиса полыхнул опасный огонь. Эта девочка думает, что может позволить ему такую степень близости, а затем отказать?

О нэй, Дэйгис МакКелтар не привык отступать. И Хло скоро узнает об этом.

Они приближались к месту назначения, и Дэйгис становился все более мрачным. После долгих размышлений он решил, что лучше всего просто появиться на пороге Драстена без предупреждения. Дэйгис надеялся, что дверь откроет Гвен. И вообще надеялся на лучшее.

Он посмотрел на Хло, радуясь, что в этой поездке он не одинок. Но даже с ней он не раз намеревался повернуть назад. Если бы он ехал один, то сначала заехал бы в музеи, откладывал бы поездку к брату на потом, придумывая всевозможные отговорки, лишь бы не признаваться себе: он не хочет встречаться с Драстеном. Теперь же, когда с ним была Хло, встреча с Драстеном уже не казалась невероятной.

А раздражение Хло вскоре прошло, словно в таком маленьком теле просто не могли ужиться раздражение и радостное изумление. Она пила кофе и смотрела в окно, указывала пальцем и засыпала его вопросами. Что это за руины? Когда здесь начинается лето? Когда зацветает вереск? А тут действительно водятся куницы и как бы увидеть хоть одну из них? А их приручают? А они кусаются? А можно будет походить по музеям и где они находятся? А как насчет Гленгарри? Далеко еще до замка?

Дэйгис рассеянно отвечал, но Хло была настолько очарована перспективами, что не замечала его невнимательности. Он не сомневался в том, что девушка влюбилась в его страну с первого взгляда. Ее энтузиазм заставил его вспомнить то время – казалось, это было в прошлой жизни, – когда он и сам смотрел на мир с интересом.

Он заставил себя отвернуться от девушки, и его мысли возвратились к предстоящей встрече.

Он не видел Драстена – бодрствующего Драстена – четыре года, месяц и двенадцать дней. С того вечера, когда Драстен заснул волшебным сном, чтобы проспать пять сотен лет. Тот, последний день они провели вместе, пытаясь вложить в него целую жизнь.

Близнецы и лучшие друзья, которые с самого детства почти не расставались, – в ту ночь они попрощались. Навсегда. Драстен ушел спать в башню, мимо которой Дэйгис проходил по десять раз на дню. Сначала он каждый раз иронически желал брату доброго утра, но вскоре это стало слишком болезненным.

До того как Драстен отправился в башню, они вместе продумывали планы нового замка, который в будущем должен стать домом Драстена и Гвен. После того как Драстен заснул, Дэйгис полностью ушел в работу, наблюдал за строительством, управлял сотнями рабочих, трудился вместе с ними.

И, занимаясь строительством, он начал опасаться растущего в нем чувства пустоты.

Замок поглощал все его внимание. Невозможно трудиться дни напролет на протяжении трех долгих лет и не отдать часть себя не процессу творения, а самому творению. Пустые, ждущие своего часа комнаты обещали счастливую жизнь. Обещали будущее, в котором ему самому не было места.

Когда Драстен погиб, Дэйгис часами простаивал перед замком, глядя на мрачный пустой силуэт здания.

Он представлял Гвен, которая ждет Драстена в будущем. А тот так никогда и не появится. Она будет жить одна. Нелл сказала Дэйгису, что Гвен беременна, хотя сама об этом еще не подозревает, и это означало, что ей придется в одиночку растить детей.

Дэйгис думал о том, что за этими темными окнами никогда не загорятся свечи. Дети никогда не будут бегать по этим лестницам.

И пустота в нем наконец заполнилась – но не добром, а тоской, яростью и вызовом. Он грозил Небесам кулаком, он злился и сыпал проклятиями. Он спорил с тем, во что с самого детства должен был верить.

И к туманному, кровавому рассвету Дэйгис понял одно – в замке, который он построил, будет жить его брат со своей семьей.

Все остальное было просто неприемлемо. И если легенды были правдой, если ценой этого будет его собственная жизнь, он находит цену справедливой. Ему практически нечего было терять.

– Эй, ты в порядке? – спросила Хло.

Дэйгис тронул машину с места, сообразив, что надолго остановился на перекрестке. Он тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли.

– Айе. – Сделав паузу, чтобы подобрать слова, он ответил: – Девочка, я уже давно не видел Драстена.

И понятия не имел, какой будет реакция брата. Интересно, сможет ли Драстен определить, что он стал темным, просто посмотрев на него? Связь между близнецами всегда была сильной. «Айе, я воспользовался камнями, но легенды ошибались. Не было темной силы в пространстве-между. Я в порядке. Но это столетие для меня загадка и я решил немного заняться исследованиями. Я скоро приеду домой». Эту ложь он повторял брату с того самого дня, когда не выдержал и позвонил ему, чтобы услышать голос Драстена и убедиться, что тот жив и здоров в новом, двадцать первом веке.

«Дэйгис, ты можешь рассказать мне о чем угодно», – сказал тогда Драстен.

«Не о чем рассказывать. Все это было мифом». – Ложь и еще раз ложь.

Потом начались регулярные звонки от Драстена, вопросы о том, когда он приедет домой. Месяц назад Дэйгис перестал брать трубку.

– Так это воссоединение семьи?

– Вроде того.

Если Драстен прогонит его, они с Хло смогут побродить по музеям. Он найдет иной путь. Дэйгис был твердо уверен, что Драстен не станет нападать на него. Если бы он не приехал домой и Драстен был вынужден за ним охотиться, это могло бы произойти. Но Дэйгис надеялся, что брат воспримет его возвращение правильно – как просьбу о помощи.

Девушка внимательно за ним наблюдала. Он чувствовал ее взгляд, хотя и сидел боком к ней.

– У вас с братом вышла размолвка? – мягко спросила она.

– Вроде того.

Дэйгис отпустил тормоз. Машина тронулась с места. Горец холодно взглянул на Хло, давая понять, что тема закрыта.

Несколько мгновений спустя она накрыла его руку своей маленькой ладонью.

Дэйгис напрягся, удивленный этим жестом. Он привык к тому, что женщины уделяют внимание разным частям его тела, но руки в этот список не входили.

Он посмотрел на Хло, но девушка глядела прямо перед собой. И все же ее рука была в его руке.

Он сжал ее пальцы прежде, чем она успела отдернуть руку. Ее маленькая ладошка почти утонула в его руке. Это значило для него куда больше, чем поцелуи. Даже больше, чем постельные игры. Когда женщины занимались с ним сексом, их заботило только собственное удовольствие.

Но маленькая рука Хло дарила тепло, ничего не требуя взамен.

Адам Блэк смотрел на автомобиль, который мчался по дороге к горам МакКелтаров. Давным-давно его королева дала приказ, запрещающий Туата де Данаан приближаться к землям МакКелтаров ближе, чем на тысячу лиг. Но Адам решил, что, раз уж МакКелтары первыми нарушили Договор, старые приказы недействительны.

Он знал, почему королева отдала такой приказ. МакКелтары, которые пожертвовали своей судьбой и судьбой будущих поколений, чтобы хранить Договор, были свободны от любого вмешательства со стороны Туата де Данаан, потому что королева знала – кое-кто из их расы был недоволен Договором. Не все хотели покидать реальность смертных. И кое-кто мог попытаться заставить МакКелтаров нарушить Договор.

Итак, с того самого дня, как Договор был скреплен печатью, ни один МакКелтар даже не видел никого из своих древних покровителей.

Адам подозревал, что это могло быть ошибкой. Да, МакКелтары добросовестно исполняли свои обязанности, но за тысячу лет они успели забыть, для чего это делают. Они больше не верили в существование Туата де Данаан, не помнили подробностей судьбоносной битвы, итогом которой стало их служение. Их древняя история стала для них не более чем мифом.

На Йоль, Бельтайн, Самайн и Лугнассад МакКелтары все еще проводили ритуалы, которые держали стены меж двух миров, но они уже не помнили истинной цели этих ритуалов. Возможно, одно поколение отказалось поддерживать традицию устных пересказов о прошлом и не передало историю потомкам. Или кто-то из старшего поколения умер прежде, чем успел поделиться с наследниками секретами. Или древние тексты не были тщательно переписаны, прежде чем их поглотило время. Кто знает? Адам знал лишь одно: смертные, похоже, забыли свою историю. Те дни, когда следовало почитать Договор, теперь считались праздниками, и не более.

Он фыркнул, глядя, как машина переваливает через холм. Люди не могут разобраться даже в истории собственной религии, хотя прошло всего две тысячи лет. Неудивительно, что история его расы с течением времени позабылась.

«Итак, – подумал он, взирая со своего наблюдательного пункта на высоком скалистом холме, – самый темный друид отправляется домой, везя с собой возрожденное зло Драгаров. Восхитительно». Интересно, что по этому поводу скажет королева?

Он не собирался ничего ей сообщать.

В конце концов, Адам считал, что возрождение Драгаров – это в первую очередь ее вина.

Даже сейчас, собрав совет, она была занята решением дальнейшей судьбы смертных.

Четыре с лишним тысячи лет назад его народ удалился в тайное убежище, чтобы смертные и Фейри не уничтожили друг друга. Вскоре после этого Драгары при помощи тёмных искусств чуть не разрушили оба мира.

Его королева никогда не позволит такому случиться.

Адам вздохнул. Часы смертных были сочтены.