Стратегия жизни

в труде смысл жизни, уходя на пенсию, теряют перспективу, начинают болеть и быстро

стареют. Есть и такие, кто заботу о здоровье превращает в жизненную цель. Не касаясь

всех проблем этого возраста, можно назвать только одну, наиболее тесно связанную с

семьей. Когда в семье сталкиваются педагогические идеалы старшего и среднего

поколений, последнее иногда оставляет за старшим лишь труд в пользу семьи, отстраняя

от воспитания внуков. Следует учитывать, что для стариков уже не дети, а внуки

становятся центральной жизненной перспективой. В силу сужения реальной жизненной

позиции и физических, профессиональных возможностей жизненная перспектива их

объективно ограничивается, что требует бережного отношения к их психологической

перспективе.

Жизненные перспективы личности, их дальность, надежность и т.д. определяются

профессиональным, семейным и возрастным самоопределением в жизни, которое зависит

от личности, от ее социально-психологической и социальной зрелости и активности.

Профессиональные, семейные и возрастные отношения должны быть нацелены на

помощь каждому человеку в поисках оптимальных жизненных позиций, открывающих

жизненные перспективы, дающих возможность личности направить на них свою

активность.

78

Глава IV

ЛИЧНОСТЬ В ПРОЦЕССЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ОБЩЕНИЯ

1. Личность как субъект деятельности

В процессе деятельности человек действует не по абстрактной схеме, а в

разнообразных общественно необходимых формах решает общественно необходимые

задачи, направляет свою активность на поиски оптимальных путей решения этих задач.

Рассматривая деятельность как общественно необходимую, т.е. общественно

организованную, социально регулируемую, нормируемую и т.д., необходимо выяснить,

как личность (группа, коллектив, и т.д.) становится ее субъектом. Для социальной психо-

логии это, прежде всего, проблема отношения личности к общественно необходимой

79

деятельности (труду). Для психологии труда, психологии профессии это проблема

сочетания психологических, личностных особенностей и профессиональных требований

деятельности. Возникает вопрос о согласовании активности человека с объективными

формами деятельности и тем самым о различении активности и деятельности и их

согласовании. Вопрос о согласовании, соизмерении объективных и субъективных

факторов деятельности решается не помимо человека, а именно посредством особой его

активности. Он мобилизует активность в необходимых, а не в любых формах, в нужное, а

не в любое удобное время и т. д. и вместе с тем действует по собственному побуждению,

использует свои способности, ставит свои цели.

Требования деятельности, ее характеристики и условия — временные,

пространственные, технические и т.д.— не по отдельности соотносятся с теми или иными

психическими качествами личности (как это долго пытались делать в инженерной

психологии), а опосредованно, через личность, которая и придает им целостность. С одной

стороны, человек вырабатывает комплекс психологических режимов деятельности в

зависимости от своего состояния, способностей, отношения к задачам; с другой —

определяет свою стратегию и тактику; и с третьей — выявляет динамику требований и

фрагментов деятельности. Этот комплекс формируется человеком как динамическая

целостная система деятельности, способная изменяться, а не как раз и навсегда заданная.

Человек стремится к оптимальному согласованию внешних и внутренних условий

своей деятельности, разных уровней своей активности — начиная от психической и

кончая социально-психологической. Показателем оптимальности является продуктивность

деятельности: при оптимальном согласовании происходит возрастание, умножение

психической и личностной активности. Продуктивность труда создается за счет

организации деятельности человеком. Одновременно продуктивность способствует разви-

тию и совершенствованию самой личности, обусловливает ее переход на качественно

новый уровень деятельности.

В процессе общественной жизни осуществляются передача опыта, организация

деятельности и постоянная социальная регуляция деятельности индивида (в виде норм,

условий, временных режимов и т.д.). Общественная регуляция деятельности не исключает

ее индивидуальную регуляцию человеком, саморегуляцию. Оптимальное сочетание об-

щественной и индивидуальной регуляции зависит от того, в какой мере личность

становится подлинным субъектом деятельности. Общество определяет формы

деятельности и свои требования к деятельности индивида, а личность вырабатывает свои,

т.е. индивидуальные, формы активности и связывает все это в деятельности. Зависимость

личности от общественных отношений опосредуется ее позицией в этих отношениях и

характером ее активности, особенность которой в свою очередь определяется ее жиз-

ненным путем. Личностная активность проявляется в становлении человека субъектом

деятельности, когда у него возникает собственное отношение к деятельности, создается

свой «стиль» ее осуществления.

Из предметов, средств, условий и т.д. личность как субъект деятельности формирует

целостный контур деятельности, т.е. эта целостность создается ею из производственных,

социальных, экономических элементов и т.д. При этом человек сочетает объективные

требования и собственные интересы, цели, опыт, мотивы, способности, свои состояния

активности. Мера соответствия задач возможностям субъекта (трудность,

пропорциональность, своевременность и т.д.) выступает критерием качества

осуществления деятельности.

Для всех людей, живущих в социалистическом обществе, в равной мере обязателен

труд, участие в общественной жизни и т.д., но отношение людей к труду различно; наряду

с позитивным существует и негативное отношение: для одних труд — действительная

личностная потребность, смысл жизни, для других — средство материального

благосостояния, для третьих — занятие, служба и т.д. Отношение к труду как к

общественной необходимости, которая становится для личности долгом или потреб-

80

ностью, предполагает и отношение к обществу, к реальным людям, вместе с которыми

трудится человек, отношение к данному коллективу, к данной профессии, представление о

своем возможном месте в ней, т.е. выражает жизненную позицию в целом. Труд

становится или делом жизни, или интересным занятием, или тяжелой обязанностью.

(Когда деятельность превращается в последовательность отдельных заданий, дел,

ситуаций, то она определяется только рабочим днем, рабочим местом и т.д.)

Ценность деятельности для личности связана, прежде всего, с возможностью

самовыражения, применения своих способностей, с возможностью творчества. «Лишь в

границах деятельности определенного субъекта любые реальности — действительные и

воображаемые — выстраиваются в смысловой ряд, в иерархию ценностей, в актуальный

жизненный мир, запечатлевающий неповторимость судьбы этого субъекта» 1.

Обычно в научной литературе подчеркивается роль деятельности в преобразовании

действительности, в созидании и изменении предметного мира. Однако деятельность

конкретного человека, отдельной личности редко обладает такого рода масштабом, т.е.

создает новые ценности в искусстве, науке, промышленности. Притягательным в ней для

каждого субъекта оказывается приобщение к деятельности общества, к задачам,

решаемым в тех или иных профессиях, а не только производство той или иной продукции.

Возможность выразить себя в деятельности, в профессии — основная потребность

личности как субъекта, отличающаяся от частных и конкретных мотивов.

Реально не любая личность самовыражается в деятельности, не любая деятельность

отвечает притязаниям личности. Ценность деятельности для личности строится и

определяется на пересечении многих составляющих — и общественной престижности

данной деятельности, и возможности самовыражения в ней и т.д. Так конкретно

формируется личностная мотивация деятельности.

Ценность деятельности для личности изменяется на протяжении жизни в

зависимости от того, насколько с течением времени человек считает, что он уже

реализовал себя в профессии, доволен своей позицией в ней, достигнутыми результатами.

Для субъекта деятельности характерна такая вовлеченность в дело, такая ответственность

(за судьбы науки, культуры и т.д.), которые даже при возрастании трудностей не дают ему

возможности изменить свое отношение к делу. Возникающие в процессе деятельности

трудности предстают перед личностью как перспектива возможности их разрешения свои-

ми силами.

Нормативные требования труда, обращенные к человеку, различны и не всегда четко

определены. Они жестко фиксированы в системе «человек — машина», где технические

особенности системы требуют от человека строго определенных нормативных действий

(скорости, ловкости и т.д.). В других профессиях нормативные требования выражены не

столь явно, поскольку человек должен сам в целом справляться с совокупностью

профессиональных задач (он может это делать и лучше, и хуже). Тогда перед личностью

возникает проблема соответствия или несоответствия профессиональным требованиям,

нормам, которую она решает в комплексе с другими проблемами. Например, стоит ли при

невысокой оплате труда заниматься трудной для нее профессиональной деятельностью?

Формирование отношения к труду происходит в процессе профессионального

становления личности, развития ее профессионального мастерства, интереса. В

психологии труда довольно подробно исследован процесс овладения профессией, развития

профессиональных способностей, профессионально важных качеств, индивидуального

стиля деятельности. Профессиональное совершенствование личности, рост ее мастерства

ведут к развитию ее творческого, инициативного отношения к труду.

Становление личности субъектом деятельности происходит не только в процессе

овладения ею общественно-историческими формами деятельности, не только в ее

осуществлении на общественно необходимом нормативном уровне, но и в организации

деятельности и своей активности. Организация личностью своей активности сводится к ее

мобилизации, согласованию с требованиями деятельности, сопряжению с активностью

81

других людей. Эти моменты составляют важнейшую характеристику личности как

субъекта деятельности. Они выявляют личностный способ регуляции деятельности,

психологические качества, необходимые для ее осуществления.

Личность как субъект деятельности может приспосабливать свои индивидуальные

особенности, способности к конкретным задачам деятельности. Способность

непротиворечиво соединять все уровни регуляции деятельности есть способность

саморегуляции. В зависимости от способа связи психических и личностных (мотивы,

способности и т.д.) уровней деятельности она приобретает оптимальный или

неоптимальный характер. В последнем случае возникают вторичные психические и

личностные образования — усталость, скука, чрезмерная перенапряженность, негативные

эмоциональные состояния, стресс и т.д. Тогда в саморегуляцию включаются специальные

задачи по преодолению этих негативных состояний (например, чем снять утомление,

раздражение, перенапряжение и т.д.).

Способ связи индивидуальных психических особенностей носит или оптимальный,

или неоптимальный для данной личности характер, ее активность может находиться как

на минимальном, так и на максимальном уровне. В процессе осуществления деятельности

она может умножаться, возрастать, а может и истощаться, подавляться. Психологом Кре-

пелином были отмечены два фактора работоспособности: позитивный — упражнение и

негативный — утомление.

Сама активность личности в деятельности выступает в разных конкретных формах:

работоспособности человека, дееспособности, трудоспособности и конкретных

индивидуальных способностей личностей. Уровень активности, ее длительность, устой-

чивость и т.д. зависят как от согласованности и оптимальных сочетаний разных

компонентов (эмоционального, мотивационного и т.д.), так и от способа, с помощью

которого личность как субъект включается в решение задач деятельности, от позиции,

которую она занимает в этой деятельности. Так, человек может приступить к деятельности

на основе высокого уровня своих притязаний, переоценивая при этом свои возможности и

недооценивая сложность предстоящего дела. Однако у него может оказаться

недостаточной мотивация достижения, настойчивость (или способность к риску), благода-

ря чему относительно простое дело он выполняет хуже, чем человек, реально оценивший

свои возможности.

По мере осуществления деятельности может выявиться, что привлекательность дела

и важность цели гораздо ниже, чем затрачиваемые на преодоление трудностей усилия, и

человек, если он не опирается на волевое усилие, не имеет развитой ответственности,

может прекратить деятельность.

Саморегуляция — это тот механизм, посредством которого обеспечивается

централизующая, направляющая и активизирующая позиция субъекта. Она осуществляет

оптимизацию психических возможностей, компенсацию недостатков, регуляцию инди-

видуальных состояний в связи с задачами и событиями деятельности. Она обеспечивает

также целевое и смысловое соответствие действий субъекта этим событиям,

своевременность, пропорциональность действий и т.д.

Включение в деятельность требует от субъекта расчета сил на весь период

деятельности, особенно на непредвиденные трудности, неожиданности и т.д. Например,

человек, читающий лекцию, должен рассчитать силы и для ответов на вопросы. На этот

период он должен сохранить потенциальные резервы или мобилизовать свои

возможности. В целом способность субъекта соотносить свои возможности и

индивидуальные особенности с характером решаемых задач является одной из важнейших

характеристик саморегуляции. Есть виды деятельности, которые требуют напряжения на

первых этапах, другие — на завершающих, третьи требуют максимальной активности в

непредвиденный и незаданный момент времени.

Выбор принципа действия или принятие того или иного решения есть своеобразное

самоопределение субъекта, которое меняет соотношение предыдущих и последующих

82

этапов деятельности и определяет их психологический характер. Переломный момент

перехода от периода адаптации деятельности к периоду стабилизации индивидуально

варьируется. Посредством саморегуляции личность поддерживает стабильный уровень

активности независимо от изменчивости психических состояний на том или ином этапе.

В организацию деятельности входит неосознаваемая саморегуляция активности:

последовательность включения восприятия или мышления, способ реализации своих

способностей, психические и личностные темпы деятельности, установка на трудность

(легкость) и многое другое. Каждая личность, став субъектом, определенным образом

приспосабливает и реорганизует свои особенности в связи с характером деятельности.

Субъект типичным и удобным для себя образом актуализирует, преобразует, направляет

систему тех качеств, которыми он обладает как личность.

Саморегуляция заключается в направленной активизации психических процессов, в

поддержании их определенного характера и интенсивности; она обеспечивает

непрерывность психической активности на протяжении единой личностно значимой ли-

нии деятельности. Нахождение принципа действия, принятие решений (Б. Ф. Ломов, Д. Н

Завалишина) есть выработка субъектом определенных способов по ходу осуществления

деятельности, которые и выражают его позицию в деятельности, и помогают оптимально

ее осуществлять.

Механизмы оценки и контроля, выделение принципа действия, принятие решений —

эти моменты раскрывают системный характер активности субъекта в его целостном

соотношении с требованиями деятельности. Однако сказанное не означает, что эти

механизмы всегда взаимодействуют оптимально. Механизмы контроля, связанные с

оценкой успешности (неуспешности) своих действий, могут принимать негативную

эмоциональную окраску, фиксироваться на мелочах и тем самым препятствовать

формированию принципа действия. Но и привязанность к внешним требованиям, которые

буквально учитываются исполнительным типом, строгое соблюдение любых правил

осуществления действий, формальных инструкций могут подавлять его мотивацию и

творческий поиск.

В ходе конкретной деятельности перед субъектом возникает задача композиции

принципа действия, ее конкретных задач и целей и их соподчинения, последовательности,

т.е. стратегии и тактики деятельности. Простыми примерами возможных стратегий

является выработка целей, предварительное составление плана действия и перспектив его

реализации. Однако существуют типы людей с противоположными стратегиями: они

сначала совершают действие, поступок, подчиняясь непосредственному побуждению, и

лишь затем начинают их анализировать. Стратегия субъекта может проявляться в стремле-

нии избегать трудностей, в установке на их преодоление, в ориентации на внешние опоры

или с расчетом на собственные силы.

Саморегуляция не всегда осуществляется объективно-оптимальным и субъективно-

удобным образом. Эти же особенности личностной регуляции проявляются и в

психологической, и в личностной «цене» деятельности. Поддерживать определенный

уровень активности можно двумя способами: перенапряжением всех сил, что ведет к

утомлению, падению активности, и за счет эмоционально-мотивационного подкрепления

(психологически легкого и удобного способа). Не следует думать, что возможности

совершенствования саморегуляции безграничны, что все ее уровни осуществляются

только сознательно. Ряд процессов и способов действия из первоначально сознательно и

произвольно регулируемых превращаются в неосознаваемые. В психологической системе

саморегуляции есть не только гибкие, но и жесткие связи. Но с точки зрения принципа

развития важно отметить главное: качество осуществления деятельности субъектом

является результатом совершенствования всей системы его психической организации, а не

результатом простого развития отдельных психических процессов и свойств.

Субъект с учетом своих индивидуальных особенностей (возможностей и

недостатков) согласует систему своих личностных качеств (чувств, мотивации, воли) с

83

системой объективных условий и требований решаемой задачи. Итак, позиция субъекта —

это комплексная характеристика психологических режимов деятельности в соответствии

со способностями, состояниями, отношением субъекта к задаче, с одной стороны, его

стратегией и тактикой — с другой, наконец, с объективной динамикой деятельности (ее

событиями и фрагментами) — с третьей.

В зависимости от опыта субъект обладает большей или меньшей способностью

прогнозировать наступление событий. В свою очередь такой прогноз преобразует его

внутреннее состояние: чувство неуверенности перед неожиданным наступлением событий

заменяется состоянием готовности к любым неожиданностям. Именно системный

характер саморегуляции позволяет понять источник мобилизации субъектом своих сил и

резервов, а не только источник компенсации недостатков.

Очевидно, что мотивированная деятельность, т.е. представляющая интерес для

субъекта, порождает положительные эмоции, вызывает чувство удовлетворения.

Деятельность человека, обладающего способностями, также порождает дополнительную

мотивацию к творчеству, мотивацию самовыражения, достижения. Если задача, дело

являются жизненно значимыми, регуляция текущих состояний (болезнь, усталость и т.д.)

не требует тех волевых усилий, которые необходимы при низкой значимости

деятельности.

Индивидуальные особенности деятельности стали предметом изучения и получили

название индивидуального стиля деятельности (это касается и личности руководителя, и

личности в любой другой профессии). Под стилем деятельности имеются в виду

устойчивые, обобщенные особенности осуществления деятельности данной личностью.

Стиль проявляется в том, как человек действует всегда. Кроме того, есть особенности

регуляции и саморегуляции деятельности, которые не охватываются понятием «стиль». К

ним относятся индивидуальные особенности организации деятельности субъектом.

Психика каждого человека, как отмечалось, имеет индивидуальные временные

особенности (скорости психических процессов, смена их последовательности во времени,

периоды активности-пассивности и т.д.). Общая характеристика стиля проявляется,

например, в том, что один человек всегда опаздывает, другой — делает все заранее.

Организация личностью своей деятельности состоит в том, чтобы, опираясь на временные

параметры своей психики, оптимально сочетать во времени свою активность и

деятельность. Речь идет уже о своевременности мотивации, об оптимальном

использовании своих способностей, об оптимальности и своевременности волевого

напряжения и т.д.

Личности как субъекту деятельности свойственны и такие особые индивидуальные

способности, как способность к организации времени (и способность к своевременной

активности), способность программировать будущую деятельность, предвидеть ее

события, устанавливать оптимальные для себя режимы активности и пассивности,

определять ритмы деятельности.

Субъект прогнозирует свою деятельность, соподчиняя и устанавливая

последовательность трудовых операций. Программирование позволяет личности, во-

первых, типичным и удобным с точки зрения ее психологических возможностей образом

связывать последовательность задач именно по характеру активности, требуемой в начале,

в кульминационный момент и в конце деятельности. Во-вторых, позволяет определять

точно момент и форму максимального напряжения активности, уплотнять, пере-

распределять субъективное время, что приводит к его экономии. Слабая организация

деятельности проявляется в том, что возрастает ее психологическая «цена», т.е.

деятельность, которая не соответствует индивидуальным особенностям личности, ее

мотивам и ценностям, превышает уровень ее возможностей. Деятельность, выполняемая

по принуждению, приводит к отказам, срывам личности, которые могут оборачиваться

психологическими травмами, издержками, являются своеобразной высокой

психологической «ценой» за непосильную деятельность.

84

Даже несложная деятельность, если она не организована самим субъектом,

становится причиной перенапряжения человека, которое, накапливаясь, переходит в

усталость и раздражение. Организация деятельности помогает субъекту придерживаться

ее основной линии (направления) даже при возникновении трудностей. Французские

психологи, исследовавшие программу действий медсестры на день, обнаружили, что ее

постоянно отвлекали от дела больные различными просьбами, поэтому она быстро

утомлялась 2.

Одной из труднейших задач является обеспечение непрерывности творческой

деятельности. В процессе музыкально-исполнительской деятельности, например, опасен

перерыв, остановка, кратковременный «сбой», ведущие к потере качества исполнения, а

профессиональный провал может порой привести к отказу от выбранной профессии 3.

Исследование творчества писателей и художников финскими психологами показало, что

для постоянного самообновления и вдохновения им необходимы довольно длительные

творческие перерывы, снимающие утомление, дающие возможность накопить впечатления

и с новыми силами начать работу 4.

Именно в творчестве возникает слитность художника с его произведением,

возможная лишь при условии полного вовлечения человека в творческий процесс, в

котором он постоянно находит все новый и новый смысл. Интерес к творческой задаче не

позволяет человеку ни на минуту оторваться или выключиться из процесса 5.

Непрерывность деятельности поддерживается постоянно происходящим в ней

обновлением и разнообразием (размышлений и планов, наблюдений и впечатлений,

поисков и проб, проверок и самокритики). Личность и деятельность, как бы «переливаясь»

последовательно друг в друга в процессе активности, взаимно обновляются и

побуждаются к дальнейшему движению.

С. Л. Рубинштейн раскрыл многостороннюю связь сознания и деятельности

человека. Он показал, что на основе сознания возникает принципиально иной тип

регуляции деятельности, поскольку сознание отражает то, что отделено от индивида во

времени и пространстве 6. В сознании возникает возможность моделировать обобщенный

и идеальный образ действия и отражать реальный способ действия. Сознание

осуществляет функции контроля и оценки, строит стратегию и тактику деятельности,

выделяет принципы действия все более высокого уровня (с точки зрения ее иерархии). Эти

принципы возникают на основе и жизненного, и профессионального опыта личности, на

основе ее отношения к другим людям.

Сознание в отличие от познания, дающего объективную картину мира,

абстрагирующегося от позиций и пристрастности субъекта, отражает мир относительно к

субъекту. В психологии может быть разработана своеобразная теория относительности:

человек воспринимает не только то, что есть в мире в целом, но, прежде всего, то, что для

него самого значимо, актуально. В этом смысле сознание — это отражающая способность

действующего, деятельного субъекта. Субъект, по-видимому, отражает причинную связь

своих действий с изменением действительности (что позволяет ему осмыслить способ,

характер, причины своих действий). Способность к отражению связана с изменением

позиции субъекта в ходе деятельности. То, что было существенно на одном этапе

деятельности, уже не является значимым на другом. Именно поэтому надо говорить об

условиях, которые в деятельности постоянно изменяются, обновляются.

Таким образом, в сознании субъекта отражается способ его действия, но он

отражается особым образом, на основе динамики деятельности, изменения ее задач,

событий. Для понимания сущности деятельности мы предложили в качестве единиц ее

анализа понятие «задачи деятельности» 7. Оно, на наш взгляд, более адекватно выражает

тот факт, что не всякая деятельность и не на каждом этапе имеет результат в виде предмета

или продукта. Результатом может быть решение разного рода задач, которые ставятся

самим субъектом (или перед ним) в профессиональной деятельности. При решении задачи

и проявляется способность субъекта к целостной организации деятельности, к

85

оптимальной комбинации ее условий и требований.

2. Совместная деятельность и ее субъект

Поскольку не каждый субъект деятельности решает космические задачи по

преобразованию действительности, постольку одной из его главных задач является

включение в совместную деятельность. Личность включается в решение

профессиональных задач, которые стоят перед коллективным субъектом деятельности,

группой, занимает некоторую позицию в совокупном субъекте, который вырабатывает

совместный способ действия. Личность должна обладать способностью к оптимальному

соединению с деятельностью общности (ее целями, задачами и т.д.) и действиями других

людей. И это составляет ее совершенно особую задачу. У личности как участника

совместной деятельности должны формироваться особые, индивидуальные качества, от

которых зависит согласованность действий людей. Считается, что главная линия

согласования действий личности и группы, коллектива — это наличие общих целей,

принятие личностью целей коллектива. Однако (практика это уже доказала) не всегда

достигается реальное единство целей. В совместной деятельности возникают проблемы

срабатываемости, психологической совместимости людей. При наличии общей

программы действий (задания, плана и т.д.) усилия каждого могут быть или согласованы,

или не согласованы с усилиями всех.

У личности в процессе труда должны развиваться средства психологического

воздействия на другого (умение подчинять других или приказу, или своему примеру и

т.д.). В ходе совместной деятельности должен происходить обмен индивидуальными

качествами, расширяться спектр индивидуальных возможностей. Совместная

деятельность развивает способность, желание и умение соотносить свои цели и действия с

целями и действиями других людей на основе установления определенных отношений с

ними. Умение мобилизовать активность не только в желаемом, но и в нужном

направлении, проявить инициативу, решительность и дисциплинированность

одновременно — вот качества, которые развивает совместная деятельность.

Кроме этих качеств важны также согласованность-несогласованность особенностей

личностной активности, например,— один берет на себя ответственность только в том

случае, если другой ее не проявляет, один проявляет инициативу только тогда, когда ее

принимает и поддерживает группа, и т.д. Очевидно, что личностной основой совместной

деятельности является комплекс «я — другие», отношение к себе и отношение к другим, а

также отношение других ко мне.

В качестве примера способности» к совместному способу действия можно

рассмотреть совершенно особую способность (или неспособность) личности связывать

свои действия и их оценки и отношения к себе других людей. Способность человека

отделить оценку своей личности от оценки своих действий (собственной и других) стала

предметом специального исследования. Оно показало, что лица с развитым чувством

инициативы и ответственности коллегиального типа обладали высокой и гибкой само-

критичностью и спокойным, деловым отношением к критике своих действий, поскольку

они относили критические замечания не к своей личности в целом и учитывали их в

необходимой для себя мере. Лица с инициативой и ответственностью эгоистического типа

были безразличны к критике своих действий и несамокритичны. Лица

индивидуалистического типа были самокритичны, но принимали критику неадекватно,

как критику своей личности. Лица с преобладанием инициативы были либо нетерпимы

к критике, либо отождествляли критику своих действий с критикой своей личности.

Казалось бы, с возрастом человек становится более зрелым и должен на каждом

возрастном этапе все более взвешенно относиться к критике. Но, как показали

исследования, восприятие критики связано не с возрастными, а с личностными особен-

ностями. Совсем маленький ребенок (по данным М. И. Лисиной) может отделять

86

положительное отношение к себе взрослого от критики последним своих действий, не

«обижаясь» на критику, понимая ее частный характер. Но уже подросток может испортить

хорошее отношение со взрослым даже за критику одного своего поступка. Взрослые люди,

как показывает исследование, соотносят критику себя и критику своих действий как

равноценные или соподчиненные — в зависимости от типа своей личности и общей

установки. Некоторым людям кажется, что окружающие их не одобряют, и тогда любое

замечание они рассматривают как придирку. Другие стремятся сотрудничать только с

теми, кто их одобряет, третьи способны спокойно и по-деловому реализовывать замечания

других (равно как негативные, так и позитивные), не рассматривая их как оценку своей

личности.

Способность прислушиваться к критике, учитывать ее в своих действиях является

одним из важнейших условий оптимального соединения собственной активности с

активностью других людей. Лица с преобладанием инициативы над ответственностью в

ответ на критику не только не стремились совершенствовать самоконтроль, но начинали

встречную критику, становились агрессивными, впадали в стресс или переключались на

помощь другим, отказываясь от собственных обязательств. Полученные нами данные

подтверждают, что у молодежи отношение к себе и отношение к другим соединяются в

единый индивидуальный комплекс, который и побуждает активность разного типа: «я не

хуже других», «я лучше других», «я всем докажу», «сделаю недозволенное» и т.д.

Активность личности одновременно включает три отношения: к себе, к общности (к

другим — использовать их, поддержать, отрицать, играть на противоречии с ними) и

других к себе. Последнее отношение один тип людей способен воспринимать адекватно, а

другие типы дают свою интерпретацию отношениям к себе, воспринимают не реальность,

а кажимость.

Стремление прийти на помощь является важнейшим типологическим признаком и

свидетельствует о способности к коллективному способу действия. Эта способность

характерна не только для лиц с коллективистской инициативой и ответственностью, но и

для людей, у которых преобладает или ответственность, или инициатива. У лиц с низкой

активностью не наблюдалось стремления оказывать помощь; у лиц с инициативой и

ответственностью эгоистического типа такая способность проявлялась в тех случаях,

когда они стремились завоевать авторитет группы и занять в ней позицию лидера.

Способность человека взаимодействовать в деятельности с другими людьми,

сохранять активность и инициативу в условиях общей дисциплины зависит от структуры и

типа активности личности, от занимаемого места в группе и роли в совместной

деятельности. Причем активность данной личности также носит некоторые социально-

психологические черты: одни дают максимум при поощрении коллектива, других отличает

высокая требовательность к себе, критичность, самоконтроль. Для одних стимулом

оказывается успех, признание, для других — преодоление трудностей, возможность

ставить и решать новые, более сложные задачи. Портрет личности в группе иногда

включает черты активности, которые проявляются только при определенной совокупности

условий: либо в успешной, либо в социально престижной, либо в социально поощряемой

деятельности. Однако активность такого рода людей исчезает, стоит им только оказаться

наедине с трудностями, в ситуации неуспеха, узнать о критическом отношении к ним

группы.

В трудовой деятельности сплошь и рядом возникают ситуации, когда между

личными и общественными интересами объективно нет соответствия, когда необходимо

что-то делать, но для личности в этом нет психологической привлекательности, когда есть

приказ, но нет собственной инициативы. Эти особенности профессиональной позиции

личности и составляют реальные противоречия ее труда. Приведет ли несправедливая

оценка к потере инициативы в труде, приведут ли жесткая дисциплина или волевые

директивные указания руководителя к потере работником творческой инициативы — эти

вопросы еще только изучаются учеными, а на практике они взаимосвязаны и должны

87

учитываться в комплексе.

Включение личности в состав субъекта совместной деятельности предполагает ее

участие в организации и регуляции совместных действий, в выработке общей программы

(ответственность за совместный продукт труда, совместная оценка труда, регуляция и

контроль за непрерывностью всего процесса труда, принятие коллективных решений).

Именно потому, что регуляция совместных отношений отвечает особой потребности

личности в организации коллективной деятельности (а не только собственной), большое

значение имеют деловые игры, пользующиеся в настоящее время популярностью. У лич-

ности может появиться новая социально-психологическая мотивация: участвовать в

регуляции взаимоотношений коллективного субъекта. Это совершенно новый «мотив»

трудовой деятельности. Мотив руководить другими людьми отнюдь не всегда возникает в

результате стремления к власти, не всегда есть проявление особого характера. Руководство

другими людьми необходимо для достижения результата путем оптимальной организации

взаимодействия. Это не столько потребность обладать властью, сколько потребность в

организации все той же целостности, к которой стремится и субъект индивидуальной

деятельности.

В совместной деятельности реализуются отношения двух уровней: отношения,

посредством которых складывается и функционирует коллективный субъект, и отношения

друг к другу его членов. Эти отношения соотносятся таким образом: если группа

существует как общность людей (что и проявляется в совместной деятельности, и

формируется в ней), то на уровне отдельных ее членов преобладают, как обычно говорят,

деловые, профессиональные отношения, в принципе регулируемые при наличии

противоречий и даже отдельных конфликтов. Если же группа представляет собой

формальное объединение, т.е. не объединена в деятельности профессиональными

задачами, то между ее членами возможны отношения и личные и безличные, и конфликт-

ные и дружеские, но все они складываются стихийно.

В соответствии с этими различиями каждый член группы строит свою стратегию, а

руководитель — стратегию группы в целом. Одни коллективы ориентируются на

усредненного работника, т.е. не учитывается индивидуальность личности, ее особенности,

возможности; другие строятся с учетом перспективы роста каждого, развития его

способностей. При последней форме организации коллектива материальные ресурсы

направляются на профессиональный рост одного, на воспитание другого, на обучение

третьего. А это в свою очередь является основным условием роста активности каждого

участника совместной деятельности.

3. Личность в процессе общения

Общение часто рассматривают как диалог, как своеобразную дискуссию. Оно

подразумевает две или более общающиеся стороны, между которыми происходят

процессы понимания (или непонимания), взаимного влияния, взаимных оценок. Общаю-

щиеся стороны могут быть соединены и в лице одного человека, если он осуществляет

«внутренний» диалог 8.

Общение можно рассматривать как особый способ существования индивида

посредством связи с другими индивидами, как способ взаимоотношений между ними 9.

Общение предполагает такое взаимодействие общающихся сторон, при котором проис-

ходит обмен мнениями, информацией, опытом и т. д. 10 В общении выделяют предмет, по

поводу которого происходит общение (информационная сторона, решение обсуждаемой

задачи), и сам процесс общения (его особенности, нюансы). Общение разнообразно,

многолико (по своим формам оно может быть опосредованным и непосредственным, фор-

мальным и неформальным, осуществляться большими или малыми группами), но оно

всегда социально по содержанию, направленности, цели. Без потребности человека в

общении общество не смогло бы нормально функционировать: ведь если бы не

88

существовали самые разные формы общения, люди оказывались бы в условиях изоляции и

каждый раз заново учились понимать друг друга, заново искать способы общения.

Общественная природа общения обусловливает постоянно возобновляющуюся у

индивида потребность в нем. Потребность в общении у людей — это либо потребность

изменения каких-либо свойств, качеств, сторон в себе самом и другом человеке

(индивидуально-личностная сторона общения), либо потребность в достижении

взаимопонимания, установления отношений с другими людьми (социально-

психологическая сторона общения), либо потребность в решении совместной задачи, в

достижении совместной цели (социально-предметная сторона общения) и т.д. В

соответствии с тем или иным характером потребности в общении (индивидуальным,

коллективным) определяется и направленность личности на общение (личное, совместное,

безличное), и ее готовность к общению. Как отмечают психологи, трудно переоценить

готовность человека к профессиональному общению, которую они определяют как

подлинный и ничем не заменимый профессионализм.

Особый интерес представляет определение общения, данное С. Л. Рубинштейном,

как отношение к миру, к другим людям, к себе 11. Отношение человека к миру, в котором

он живет, действует, общается,— это отношение не только к миру явлений и предметов, а

к миру человека, людей, оценка их отношений, связей, зависимостей друг от друга.

Действительность, в которой живет человек,— это совокупность отношений, влияний,

восприятие и переосмысление им этих отношений. Это мир «особой» действительности

— действительности отношений, условностей, способов поведения, которые человек,

рождаясь, застает готовыми, сформированными, которые он познает и к которым

приобщается. К. Маркс определил эту действительность как гражданскую жизнь

общества, в соответствии с которой и внутри которой каждый человек начинает общаться

и строить свои отношения.

Мир отношений — это непрерывный процесс становления отношений между

людьми и действительностью, которая обусловливает характер, направленность,

особенности этих отношений. Существующие в обществе ценности, условности,

тенденции фиксируются, закрепляются в сознании людей и служат руководством к

действию. Нормы общения человек постоянно мысленно «проецирует» на свои

отношения, свое поведение оценивает с позиций этих норм (их принятия или непринятия).

Отношение личности к существующей в обществе системе норм общения, поведения,

отношений и т.д. зависит от того, в какой мере в ней воплощено богатство всех

существующих форм общения. В неразвитом обществе существует жесткая система норм

в отношениях между людьми. Эта неразвитая, обедненная, несовершенная система

«проецируется» на индивидуальное сознание. В развитом обществе преобладает система

этических отношений, которые устанавливаются, вырабатываются членами общества и

регулируются ими же самими.

Самое сложное — это реализация социальных норм на уровне индивида. Например,

для воспитания у ребенка правильных навыков общения нужно, прежде всего, чтобы

слово не расходилось с делом. И взрослый постоянно решает противоречие между

осознаваемой нормой и не соответствующей ей практикой общения и поведения.

Типы отношений людей в группе определяются на основе таких социальных

потребностей, как потребности в социальном участии, в контроле, в положительной

эмоциональной оценке и т.д. Существует точка зрения, согласно которой индивид

проецирует на отношения в группе опыт отношений в семье. Эта точка зрения положена в

основу теорий межличностных отношений некоторых зарубежных психологов 12. Типом

отношений в семье они определяют ценности, нормы, потребности общения, которые

затем переносятся в практику «взрослого» (самостоятельного) общения. К этой точке

зрения можно отнести и понимание общения как осуществления той или иной роли.

Ролевая игра как один из способов приобщения к особенностям социально-

психологической реальности также непосредственно зависит от конкретного содержания

89

роли, «исполняемой» ребенком (роли матери, почтальона, полицейского), от того, что

становится для него достойным подражания, а что отрицается (пародируется).

Усвоение социальных норм общения происходит не только через поведение, но и

через восприятие одного человека другим 13. Признание того, что общество состоит из

разных людей, непохожих ни по внешним, ни по душевным качествам, доброжелательное

отношение к этим разным людям, умение слушать их, уважать их мнения являются

основной предпосылкой формирования гуманной личности.

Общение играет большую роль в формировании психики личности. Дефицит

общения — прежде всего бедность эмоционального фона, его недостаточность, когда все

рисуют одним цветом,— особенно влияет на неокрепшую детскую психику. Исследования

чешским психологом И. Кхолом особенностей мышления показывают, что «ошибки»

мышления сказываются на процессе общения уже сформировавшихся личностей,

проявляются в недостаточном понимании, в неверной интерпретации окружающего мира

14. Он выделяет «черно-белый» тип мышления, когда мир воспринимается однолинейно,

категорично, поверхностно. Очевидно, что подобное «черно-белое» общение (это нельзя,

это не делай, это не так) не способствует духовному обогащению личности, не позволяет

ей наиболее полно выразить себя в общении.

О том, насколько продуктивно общение со сверстниками, с людьми других

поколений, можно судить по тому, удалось ли партнерам найти точки соприкосновения,

говорят ли они «на одном языке». При этом точки соприкосновения, «один язык» мнений,

взглядов не должен сводиться к одной позиции, предполагает способность, желание,

умение партнера понять позицию другого человека, сохраняя при этом свою.

М. М. Бахтин выделял «эстетическое (там, где невозможно этическое) вживание» в мир

другого человека, в мир его переживаний, для которого необходимо «усвоение жизненного

кругозора» другого человека. Он считал это особой формой отношений, иногда более

значимых, чем действия и поступки 15.

Каждый сам выбирает способ, с помощью которого он может лучше общаться с

другим человеком, но в любом случае человек должен осуществлять этот процесс

осмысленно, направленно, эмоционально. Заинтересованность в своем партнере по обще-

нию, желание «поделиться» с ним, внушить, склонить на свою сторону, почувствовать, что

его отношение вызывает в другом ответный отклик, какие бы преграды их ни разделяли

(языковые, возрастные, географические),— таковы основные побуждения общения.

Особый интерес представляет «опосредованный» тип общения, когда оно

осуществляется не непосредственно, а на основе того или иного контекста (культурного,

исторического, литературного). Такое общение происходит при работе человека с текстом

(книгой, статьей и т.д.), когда общение опосредовано временем, культурой, языковыми

средствами и т.д. Автор, живший за несколько десятилетий или даже столетий до нас,

передает веяние своей эпохи, знакомит с культурными традициями или просто

высказывает свою точку зрения на те или иные проблемы. В эпоху НТР общение,

опосредованное информационно-технологическими средствами, приобретает особую

значимость, но оно должно осуществляться в разумных пределах. Опасность заключается

в том, что теле-, аудио-, видеосредства часто сводят на нет собственно человеческое обще-

ние, обедняя эмоциональный мир личности. Тогда как книга, отмечает, например, Ю.

М. Лотман, остается для человека надежным спутником жизни, молчаливым

собеседником, разделяющим его заботы и тревоги.

Общение опосредованно и личностно, причем это опосредование осуществляется

средствами, соответствующими жизненным ценностям, установкам, правилам, которыми

руководствуется человек. Можно сказать, что общение происходит типичным для данной

личности образом, и при этом неважно, относится ли общение к деловой или личной

сфере, важны те мировоззренческие, этические принципы, на основе которых данная

личность вступает в общение. Личность активно стремится к общению, отвечающему ее

жизненным ценностям, избегая общения, если оно идет с ними вразрез. Ограниченная

90

сфера общения, ее узкий круг объясняются в первую очередь неспособностью личности к

последовательной, произвольной регуляции процесса общения в соответствии с его

общим для партнеров руслом, общими задачами.

Существует тип общения, который объединяет людей как индивидуальностей. Если

признание существования другого как личности предполагает признание его «права на

самоопределение», свободу, непохожесть на себя, то союз индивидуальностей включает

принцип различия и «право» на выбор общения в соответствии с ним. Такой нормой, или

высшим типом человеческого общения, достойного подражания, является не только

признание, но и утверждение в другом человечности. Признав право другой личности на

самовыражение, человек делает первый шаг в этом направлении, но пока только пассивно

признает необходимость такого общения и еще не содействует ему. На высшую ступень

общения он поднимается в процессе утверждения в другой личности всего лучшего, что в

ней есть, всего человеческого.

Потребность в общении с другим человеком не просто особая потребность в

помощи, в понимании, в самовыражении и т.д. Личность в процессе общения не просто

удовлетворяет свою потребность в дружбе, в помощи и т.д., а развивает способность

утверждать в другом человека, учитывать его интересы и тем самым развивает и

удовлетворяет свою высшую потребность — потребность в человечности. Такая

личностная «установка» может реализоваться в общении и с близкими, и с «далекими»

людьми. Она исходит из признания ценности самого существования человеческой

личности безотносительно к тому, как последняя ко мне относится. При создании таких

отношений личность как бы «выносит себя за скобки», отодвигает на второй план свои

личные интересы. Это изменение «точки отсчета» при построении отношений между

людьми, как правило, наиболее плодотворно. В этом наиболее оптимальном случае

личности включают в общение все богатство своих отношений к миру, такой союз не

сковывает, не ограничивает, а дает простор для их развития и самоопределения.

Как свидетельствуют эксперименты, проведенные под руководством С.

Л. Рубинштейна 16, пробуждение понимания как особого качества мышления связывается

не только с фиксированием понятий в словах, но и с пониманием как вопрошанием

(особенно характерным для возраста «почемучек» в раннем детстве), с активным

отношением к воспринимаемому. Процесс общения между детьми и взрослыми

отличается от «равноценного» обмена информацией между взрослыми своей пассивно-

стью — зависимостью детей от получения, приема информации, поступающей из

внешнего мира. Подчас неконтролируемое со стороны взрослых обилие телевизионных

передач, знакомств, встреч, поток информации обрушивается на неподготовленного

ребенка. Внутренняя неготовность (нежелание) ребенка (подростка) к общению не

является признаком его асоциальности, замкнутости. Во всяком случае «борьба» с

необщительностью не должна производиться одним и тем же арсеналом средств (иди, де-

лай, говори, общайся и т.д.), тем более что такая «методика» воздействия еще никогда не

приносила успеха.

Этические проблемы касаются не только этических ценностей и законов

нравственной жизни. Прежде всего, они затрагивают отношения людей и личностные

способы регуляции этих отношений. Уровень этической зрелости личности определяется

не только ее следованием нравственным ценностям, но, прежде всего, способностью

гуманно относиться к другому человеку, строить и отстаивать отношения, достойные

обоих. Исходя из этого можно сказать, что принцип «обратимости отношений» ни в

нравственном, ни в психологическом смысле неправомерен.

Этот принцип был в свое время сформулирован И. Кантом, который считал, что

человек должен поступать по отношению к другим так, как он хочет, чтобы поступали по

отношению к нему. Данный принцип, хотя и неявно, предполагает известное

взаимосогласование этических позиций в отношениях людей. Отсюда можно сделать

вывод: поступай с людьми хорошо в той мере, в какой они хорошо относятся к тебе. Эта

91

своеобразная этическая «договоренность» подрывает, на наш взгляд, суть этики как

высшего регулятора человеческого поведения.

Принцип «взаимосогласования» и «соизмерения» этических позиций ограничивается

практикой непосредственного общения, нивелирует этический идеал, сужает возможность

следовать ему. Так появляется формула: «Ты — мне, я — тебе». Люди, разделяющие ее,

перестают вести себя согласно моральному идеалу, нравственным принципам, поскольку

другие часто ведут себя по отношению к ним безнравственно. Способность избегать,

нивелировать давление ситуации, практику непосредственно сложившегося общения и

есть реальная психологическая способность личности разрешать противоречие между

этическим идеалом и тем, как поступают другие.

Способность абстрагироваться в процессе общения с другим человеком и от его

субъективного отношения, и от ситуации показывает этическую воспитанность человека и

умение разрешать сложные психологические противоречия. Абстрагирование от

«обстоятельств», от непосредственной ситуации, от субъективного отношения другого и

есть проявление истинной свободы в общении, а также способности к творческому

созиданию людьми своих отношений друг с другом.

Творческое отношение, на наш взгляд, должно проявляться, прежде всего, не в сфере

создания предметов, вещей, а в сфере человеческих отношений, т.е. в способности строить

их согласно высшим гуманистическим идеалам. Задача психолога состоит в том, чтобы

донести до людей ту простую истину, что способность и готовность идти навстречу жиз-

ненным трудностям и противоречиям и достойно разрешать их не только ничего не

отнимают у человека, но, напротив, развивают в нем высокие человеческие качества —

человеческое достоинство, душевную свободу и мужество.

Как отмечалось, характер общения влияет на процесс развития личности, хотя

очевидно, что развитие личности происходит не только в общении с людьми, но и в

совместной с ними деятельности. Личности и различаются по тому, в какой сфере жизни

они преимущественно развивают и проявляют себя — в интимно-личностной или в

общественной, какую из них они превращают в сугубо личную потребность и ценность.

Однако, на наш взгляд, неправомерно их противопоставлять и обособлять: одну — как

сферу личных чувств, другую — как сферу общественно необходимого дела.

Личные чувства и отношения окрашивают все сферы жизни человека. Вместе с тем

любую сферу общения нельзя свести только к проявлению чувств, симпатий, антипатий, к

чисто субъективным отношениям. Общение как построение отношений, с одной стороны,

формирует человеческие чувства, с другой — регулирует поведение, поступки. Строить

отношения можно только на основе единства чувства и дела, на искренности. Поэтому

противопоставлять личную сферу общественной (одну — как субъективное, другую — как

объективное проявление личности) неправомерно. Личные отношения должны

основываться не только на любви и симпатии, но и на реальных действиях, заботе,

помощи, поддержке. Не случайно одной из важнейших причин распада семейных

отношений или неумения их создать является иллюзия, что чувства не требуют никаких

реальных деловых «доказательств».

Конечно, при некоторых видах общения (дружба, любовь) определенную роль играет

притягательность другого человека, его обаяние. При построении таких отношений люди

должны проявлять способность абстрагироваться от некоторых качеств человека, от

прошлых субъективных отношений. Необходимо уметь освободиться от личных прист-

растий (подталкивающих иногда на ложный путь и формирующих мнимые ценности),

ставить во главу угла интересы другого. Это заставляет человека подчас вступать в спор с

самим собой, одерживая победу над первым порывом чувств, которые могут внести

некоторый диссонанс в отношения.

Однако ни само общение, ни построение отношений, регулирующих поведение и

коммуникации людей, не могут быть объяснены только симпатией или антипатией. Тем

более они не могут объяснить, почему установились те или иные отношения людей в

92

коллективе, в семье и т.д. Важно учитывать не только качества личности, необходимые для

ее вхождения в коллектив, но и то, каким должен быть в коллективе тип отношений, чтобы

он мог формировать соответствующие качества у членов этого коллектива. В структуре

коллективных отношений имеет значение не только наличие микрогрупп,

микроотношений, главное — это общественно значимые отношения: принципиальность,

деловитость, условия для более полного проявления индивидуальностей, для развития

людей. Следовательно, у перспективного коллектива преобладает тип отношений,

которому свойственна высокая общественная ценность и который благодаря усилиям

руководителя и всего коллектива может превратиться в преобладающий тип отношений

между всеми членами коллектива.

Таким образом, для профессионального становления личности важна не та или иная

формальная сетка межличностных отношений, а такой их тип, который представляет

систему деловых и ценностных отношений, систему расстановки сил с учетом

профессионального роста личностей, при которой требования к людям соотносятся с их

возможностями. Этот тип отношений предъявляет требования не только к самим людям,

их поведению, но и задает им эталон общения, создает деловую обстановку, атмосферу

общения.

Вышесказанное позволяет подчеркнуть многоуровневость проблемы общения.

Непосредственно наблюдаемые акты коммуникаций, средства общения, формы поведения,

по-видимому, регулируются не только общающимися личностями, но и совместно

создаваемыми отношениями. Качество отношений или дает простор, или ограничивает

развитие субъектов общения. Высшим уровнем отношений является такой уровень, на

котором реализуются нравственные ценности. Качество личности как субъекта общения,

руководствующегося этическими принципами, заключается не только в том, чтобы

строить свое поведение в соответствии с этими принципами. Активная борьба за

достойные обоих общающихся нравственные отношения, за их прочность, перспективу, а

не только за отдельные поступки — такова подлинно этическая позиция субъектов —

участников общения.

Отношения могут быть условно названы функциональными, если другой человек

выступает как средство для достижения личных целей. Тогда общение строится только на

основе соблюдения некоторых ситуативных правил, а отношения протекают лишь на

поведенческом уровне, т.е. принимаются в расчет лишь поступки партнера, а не его

отношение. Иной вид отношения принимают, когда один относится к другому как к

личности. Это означает, что другим признается вся совокупность человеческих качеств и

прав, в том числе и право быть непохожим на меня, право поступать в соответствии со

своими интересами, право на собственный жизненный путь. Такое признание другой

личности в значительной мере определяет характер складывающегося отношения. Будет

ли это дружеский или деловой союз, он при всех условиях создает возможности для

взаимного проявления личностных качеств. Такое отношение не ограничивает проявление

способностей и черт личностей, которые включены в него, поэтому оно перспективно.

С. Л. Рубинштейн в книге «Человек и мир» раскрыл этическую основу человеческих

отношений. Она заключается в признании самого существования другого человека. Он

писал: ««Полюби нас черненькими, беленькими всякий нас полюбит» — подлинный

смысл этого положения в том, чтобы любить человека не за тот или иной поступок,

встретивший одобрение или порицание других людей, который может быть случайным, а

за него самого, за его подлинную сущность, а не за его заслуги» 17. Важно не то, как

данный человек отнесется ко мне и что он захочет включить в сферу наших с ним отноше-

ний, а безотносительная ко мне, к моим потребностям и «интересам» объективная

ценность его личности. Через анализ этого этического аспекта общения, в котором

заключается подлинное общение субъектов, происходит сближение между личным и

общественным, между «ближним» и «дальним». И здесь предстает иерархия ценностных

отношений личности, характер ее жизненных отношении — к людям, к делу, к жизни в

93

целом.

Характер общения личности является ее пробным камнем. Если человек способен на

подлинное уважение к другому, на признание в нем личности, индивидуальности, если он

еще не может признать личностями всех, с кем ему приходится общаться, то это в первую

очередь характеризует его самого. Независимо от того, выступает ли другой человек в

качестве другого «я», близкого «ты» или в качестве более далекого «он», личность должна

строить отношение к нему как к субъекту, а не как к объекту. Это не просто следование

нормам и ценностям как таковым, а утверждение ценности другого человека посредством

построения соответствующих отношений с ним. Такие отношения требуют от людей не

просто умозрительного знания нравственных истин, а всех душевных сил и способностей,

ума, такта, спокойствия, воли и доброты.

Очевидно, что выводить все общение из психологии личности было бы так же

неверно, как и «вычитать» ее из общения, типизируя общение безотносительно к

личности. На наш взгляд, психология общения вычленяет свой предмет тогда, когда

рассматривает, как двое, вступая в контакт, создают нечто третье, что и представляет собой

отношение между ними. Отношение между людьми может быть результатом уступок со

стороны одного, равным, основанным на взаимоприемлемых условиях или взаимным

сердечным согласием. Однако в любом из этих случаев оно есть некоторый «идеальный

продукт» взаимных усилий. Этот «идеальный продукт» обнаруживается через позиции

общающихся. В свою очередь отношение начинает детерминировать конкретные акты

общения, стратегии и тактики его участников. Так, например, уступка одного,

зафиксированная в устоявшихся отношениях, может вызвать у него постоянное глухое или

открытое раздражение в адрес другого. Здесь можно говорить уже о том, что это чувство

вызвано не самим по себе поведением или субъективным отношением другого, а именно

положением подчиненности, зависимости в сложившихся отношениях. В каждом акте

общения, в его конкретной ситуации воспроизводится с теми или иными вариациями тип

установленного прежде отношения. Существенно, что характер частных актов и ситуаций

общения обусловлен не только мотивами, чувствами личностей, но и логикой их общего,

совместно созданного отношения.

В свою очередь предположение об отношениях людей как о некотором «идеальном

продукте», о некотором «мосте», связывающем их, позволяет наметить в предварительном

порядке типологию отношений. Одни отношения выступают как простая кооперация, в

рамках которой происходит своеобразное «разделение труда», взаимодополнение

способностей друг друга. В таком случае две личности совместно создают то, что богаче и

полнее каждой из них в отдельности. Другие отношения носят характер обмена, и, даже

если речь идет об обмене духовными ценностями, это ограничивает их союз

функциональными рамками. Характер и тех и других отношений бывает весьма сложным,

позиции участников союза могут в известных пределах меняться, не нарушая его самого.

Общественная активность личности, ее самоопределение, «обособление» в составе

коллективного субъекта связаны с комплексом отношений, в который входят по крайней

мере три взаимосвязанных элемента: отношение к коллективному субъекту (его задачам,

целям и способу организации); отношение к своему месту, занимаемому в коллективе;

наконец, отношение к другим членам коллектива. Синтез двух первых отношений

составляет социально-психологическую характеристику личности, задает способ ее

отношений к другим. Так, например, в коллективе личность может выступать как

исполнитель, отвечающий только за свой «участок», не всегда связанный с общим делом и

общими целями коллектива. В этом случае она обычно и к другим относится как к таким

же исполнителям. Этим задается в свою очередь и способ общения: оно будет включать и

сочувствие, и симпатию, и взаимопонимание, но не содействие, не взаимопомощь.

Противоположный способ связи первых двух отношений заключается в принятии целей

коллектива как личных и соответствующее отношение его членов друг к другу как к

товарищам по общему делу.

94

Как правило, для всех людей в нашем обществе чрезвычайно важна оценка

коллектива (чем мы, однако, нередко пренебрегаем в общественной и организационной

работе). В то же время важны и оценки отдельных индивидов, причем тип людей, оценки

которых значимы для личности, обнаруживает характер ее ценностной позиции: для одних

важна похвала начальства, для других — одобрение друга, для третьих — кто хвалит, тот и

становится другом. Обнаруживается определенная взаимосвязь между выбором значимых

людей, на оценку которых реально опирается личность, и ее отношением к оценкам

коллектива в целом. Честолюбивый человек как бы не слышит плохого мнения о себе,

низкой оценки; даже если это мнение всего коллектива, он предпочтет мнение того, кто его

хвалит. Человек, живущий интересами общего дела, всегда скорректирует оценку своих

достоинств.

Зрелая личность, с гармоничной, непротиворечивой системой ценностных

ориентации, если они не совпадают с отношениями, сложившимися в группе, способна

активно противостоять им, не только отстаивать свое мнение, но даже перестраивать отно-

шения в этой группе. Если личность маскирует свою эгоистическую ориентацию,

рассматривая членов группы как объекты и средства достижения своих целей, ее

безразличие к ним рано или поздно проявится. Эгоистический характер ориентации обоих

партнеров формирует временные союзы, основанные на деловом обмене услугами, на

достижении каждым личных целей, где, как уже говорилось, партнер становится

средством достижения этих целей. Этическая характеристика общения проявляется в том,

каким образом другой включается в общение — как человек, представляющий интерес

сам по себе, как человек, выступающий как цель моего с ним общения, или как объект,

контакт с которым служит лишь моим личным целям, как функциональное средство

(последний случай типичен для «отчужденного», безличного общения людей).

Межличностные отношения могут различаться по своему ценностному социальному

содержанию и тем самым иметь разные последствия для участвующих в них личностей.

Одни отношения, складывающиеся в группе, обезличивают людей, «учитывают» их лишь

как исполнителей, другие (характерные для настоящего коллектива) открывают

возможность для развития каждого. Поэтому тип отношений в коллективе всегда может

быть содержательно охарактеризован по личностному основанию.

В содержательно-ценностном аспекте существует, по-видимому, непосредственная

связь типа межличностных отношений, преобладающего в коллективе, и характера

непосредственного общения. Высокоморальные деловые отношения в коллективе создают

такую атмосферу, в которой возникает и соответствующее личное общение (исчезают

конфликты на почве зависти, неприязнь и т.д.). Напротив, в нездоровом коллективе,

который по характеру преобладающих в нем отношений фактически теряет это высокое

звание, личное общение его членов приводит к их реальному отрицанию как субъектов в

психологическом и социально-психологическом смысле слова. Хотя общение в этом

случае происходит между личностями, по существу оно, как это ни парадоксально на

первый взгляд, безлично, так как в нем происходит абстрагирование от самого ценного —

человека как личности, как субъекта, раскрывающего себя в общении.

К сожалению, не всегда при расстановке кадров, при организации коллектива

учитываются проблемы организации общения людей, но если такая расстановка

происходит на деловой основе, в соответствии с принципами справедливости и равенства,

то это отражается и на характере непосредственного общения людей. Так, отношение

руководителя к членам коллектива может не носить интимно-личный характер, и на

первый взгляд создается впечатление, что здесь собственно личностные, индивидуальные

качества исключаются из делового общения. Однако в расстановке кадров, в их оценке, в

дозировании сложности заданий и в мере доверия и ответственности, возлагаемой на

каждого персонально, реально учитывается перспектива развития работников, раскрытия

их индивидуальных качеств, повышения их активности.

Общественная и организационная деятельность такого руководителя имеет своей

95

целью не только выполнение плана, объем и качество продукции, но и предполагает

развитие, профессиональное и деловое продвижение подчиненных. Решение общест-

венных задач любыми другими способами, ориентированными лишь на производственные

результаты, неизбежно приводит к духовным потерям, оборачивается моральными

издержками. Отношения с людьми теряют свою прочность, поддерживаются только

административно. Утрачивается главное — видение перспективы роста людей, их

развития, а, следовательно, и основа для построения делового общения, взаимопомощи и

т.д.

Основная проблема в понимании собственно психологического аспекта общения

состоит в том, чтобы точно определить то специфическое качество, в котором должны

выступить его участники, и ту роль, которую общение играет в развитии личности. Ока-

зываясь в той или иной типичной ситуации общения, личность вынуждена занимать

определенную позицию, выбирать средства и принимать решения. Типичность ситуаций

общения на первый взгляд ограничивает спектр поведения, предопределяет выбор средств

и целей. На самом же деле личность становится субъектом того или иного поведения, от-

брасывает те или иные средства общения как непригодные и т.д. Действуя в «рамках»

разных типов общения (семейного, служебного, возрастного и т.д.), личность в свою

очередь типизирует их по своему личностному основанию, причем, поскольку связи с

людьми выступают в системе основных отношений личности к миру, последовательность

реализуемых типов общения соотносится с особенностями ее жизненного пути.

Глава V

СОЦИАЛЬНОЕ МЫШЛЕНИЕ — ОСНОВА ЖИЗНЕННЫХ СТРАТЕГИЙ

1. Общественное сознание и социальное мышление

Мышление людей, его особенности, закономерности, правила, является наиболее

изученной областью и философии, и психологии. Логика как одна из философских наук

довела свои знания законов мышления почти до математической точности. Однако

существует область проблем мышления, вокруг которых время от времени возникают

дискуссии, до сих пор почти не изученная. Даже их краткое перечисление потребовало бы

много места, поэтому все эти проблемы можно выразить в вопросах: каким образом

мышление человека участвует в реальной жизни, чем отличается жизнь человека мысля-

щего от жизни человека, живущего бездумно? Именно так поставленный вопрос связан с

96

сюжетом данной книги.

Конечно, марксистская философская традиция всегда связывала мышление,

сознание, познание с практикой, с практическим действием. Однако важно, насколько эту

связь осуществляет реальный человек, насколько его жизненные потребности побуждают

его мышление, побуждают к размышлению, а размышления воплощаются в жизненные

реалии. При первой же попытке ответить на такой вопрос мы неизбежно обратимся к

старым философским понятиям, которые могут помочь дифференцировать способы

мышления в связи с жизнью, например понятиям «созерцание», «прагматизм» и др. В

жизни отдельного человека его мышление может быть сугубо созерцательным, т.е.,

размышляя над чем-то и с удовольствием предаваясь этому занятию, человек затем

прерывает его и обращается к практическим жизненным делам, как будто он и не

совершал никакой теоретической умственной работы. Понятие прагматизма, будучи

применено к способу мышления отдельного человека, позволяет распознать прагматика,

т.е. человека, который рационально тратит свою мыслительную энергию не на бесплодные

умствования, как созерцатель, а на решение локальных, конкретных, практически

значимых задач.

Соответственно интуитивный тип личности находит верное и остроумное,

оригинальное решение жизненных проблем без рациональных обоснований и долгих

рассуждений, «чутьем», тогда как человек рационального склада постарается

первоначально проследить все причины и следствия, выстроить все доказательства, хотя в

результате иногда и не придет к новому продуктивному решению.

От этого самого общего представления о проблеме можно перейти к частной,

обозначив ее как проблему способности к мышлению, более или менее связанную с

характером человеческой жизни. Хотя проблема интеллектуальных способностей в психо-

логии изучена очень детально, но некоторые ее аспекты совершенно выпали из поля

зрения ученых. Мыслительные способности исследовались либо как наиболее яркие и

концентрированные проявления общих особенностей мышления, либо, напротив, как

совершенно уникальные способности к творчеству выдающихся людей. Но хотя их

сущность объяснялась и посредством определенных эмоциональных, интуитивных

состояний человека, «озарений», «ага-переживаний» (инсайтов), т. е. связывалась с лично-

стью, многие моменты этой связи даже не обозначены. Возникало в известном смысле

парадоксальное представление, что мыслит как бы само мышление, а личность является

только его носителем, обладателем; что мысли сами приходят в голову и так же не-

произвольно уходят; что задачи решаются или не решаются и т.д. Так, мыслящий человек

был заменен его мышлением, а его мышление — некоторым набором задач 1.

Однако в психологии несколько обособленно возникла и развилась другая тенденция,

другой взгляд на связь мышления и мыслящего человека — как на его креативность, т. е.

способность к творчеству, способность или неспособность мыслить. Под креативностью

имелись в виду особое качество самого человека и некоторые его личностные

особенности, несводимые к собственно мышлению 2. В числе последних, например, были

такие, как когнитивная сложность, т.е. способность человека длительно удерживать

сложное, неупорядоченное состояние объекта мышления, противоречивые тенденции, не

пытаясь их упростить, огрубить и навязать им сразу свою логику.

Существует еще целый ряд аспектов данной проблемы, необъясненных,

неисследованных и даже вообще необозначенных в современной психологии.

Способность к мышлению в отличие от мыслительной способности предполагает более

или менее постоянную потребность в мышлении, т. е. мышление как жизненное занятие.

Между тем потребность личности в интеллектуальной активности (или отсутствие

таковой), ее привычка к интеллектуальным занятиям, ее интеллектуальная смелость,

свобода мышления, решение жизненных задач (потребность в их осмыслении и

теоретическом решении), т.е. жизненная функция интеллекта личности,— все эти

процессы и явления практически не изучены. Психологические исследования механизмов

97

мышления не учитывали его функционирования в реальной жизнедеятельности человека.

Только в некоторых случаях, например, когда изучается развитие интеллекта

соотносительно с нравственным развитием личности (Пиаже, Кольберг и др.) или когда

сравнивается усвоение научных и житейских понятий (Выготский, Шиф и др.), эти

проблемы в какой-то степени затрагиваются.

Первое различие потребностей в мышлении у разных людей состоит в том, что

мышление одних отвечает научной, или собственно интеллектуальной, потребности, а

других — жизненно-практической; в первом случае оно направлено на решение научных

проблем, во втором — жизненно-практических. Способные люди иногда применяют свой

интеллект в столь узкой области (например, математики), что он, становясь изощренным,

тем не менее отрывается от жизни личности (оторванный от жизни и беспомощный в

житейских делах ученый). В этом случае человек опирается на научный опыт, использует

научный аппарат познания, а не свой собственный, как житейски-практичный человек.

Пожалуй, единственное и яркое описание интеллектуальной потребности дал

Д. Дьюи, обозначив ее неразвитую (первоначальную) форму как любопытство, а развитую

— как любознательность. Любопытство есть удивление, с которого, согласно Платону,

начинается всякое знание. Удивление вызывается необычностью, несовпадением того, что

человек ожидает и что встречает в действительности, определенными ее

несоответствиями. Любознательность — это уже более активная, сложившаяся форма

постоянного интеллектуального поиска, интеллектуальной инициативы.

Однако эта уникальная потребность, так ярко проявляющаяся в определенном

возрасте у детей, сплошь и рядом подавляется взрослыми. Либо взрослые не отвечают на

детские «почему», раздражаются, дают банальные ответы, либо (это в основном

происходит в школе) подавляют эту любознательность массивом знаний, предлагаемых в

авторитарной форме, не учитывая, соответствуют ли преподносимые знания развитию

интереса (любознательности) ученика. Часто вопросы детей остаются без ответа, и тем

самым они отучаются от желания их ставить. Несовершенство системы образования

состоит в том, что на ребенка обрушивается лавина готовых знаний, а его

любознательность, которая должна всегда чуть забегать вперед, его потребность в

мышлении, в интеллектуальной самостоятельности подавляются. Между тем только

потребность понимать, ставить вопросы постепенно формирует и потребность

самостоятельно искать на них ответы, т.е. интеллектуальный поиск человека,

самостоятельность его мышления.

Болгарский психолог X. Йолова обнаружила, что оптимальным развитие интеллекта

становится тогда, когда подросток, юноша может его проявлять, применять, обнаруживать.

А это в свою очередь возможно только тогда, когда интеллект становится ценностью и для

человека, и для окружающих. Между тем окружающие (учителя, родители) видят в

формирующемся юноше ценность только как в ученике, в хорошем ученике, а не в

самостоятельно и смело мыслящем человеке. Возникает противоречие между потребно-

стью к развитию интеллекта у юноши и ожиданиями окружающих. Те, кто считает свой

ум, способность к творчеству ценным качеством своей личности (вопреки ожиданиям

окружающих), интеллектуально развиваются быстрее, смелее обнаруживают свой

интеллект, свою мысль. Те же, кто равняется на окружающих, видящих в них только

успешных учеников, отстают в своем интеллектуальном развитии 3.

Таким образом, развитие интеллекта, его направленность, устойчивость

интеллектуальных интересов зависят не от его формальных структур и даже упражнений,

а от того, насколько сам человек научается ценить, развивать, применять эту свою

способность, превращать ее в интеллектуальную деятельность, т. е. от того, насколько

человек распоряжается своим интеллектом, своим умом. Советские психологи С.

Л. Рубинштейн и Б. М. Теплов вернули понятие ума в психологическую науку, привлекли

внимание к его индивидуальным характеристикам и связи с личностными особенностями,

связи с деятельностью. Настойчивость, смелость, острота, гибкость, критичность ума

98

оказываются теми качествами, которые не возникают из усваиваемой человеком системы

знаний, правил мышления, а являются личностными особенностями, которые (добавим)

развиваются в процессе жизненного функционирования. Особенность ума — это

превращение мышления в постоянное жизненное занятие. «Степень критичности ума,—

писал С. Л. Рубинштейн,— бывает очень разной у разных людей. Критичность —

существенный признак зрелого ума. Некритический, наивный ум легко принимает любое

совпадение за объяснение, первое подвернувшееся решение — за окончательное» 4.

Возвращаясь к рассмотрению потребности в мышлении, можно сказать, что

любознательность есть своеобразная «бескорыстная» потребность, в известных пределах

обособленная от удовлетворения других жизненных, практических потребностей чело-

века. Она есть интерес к всестороннему, глубокому рассмотрению предмета как такового

безотносительно к его непосредственной пользе. Эта потребность и удовлетворяется

особым образом, и это удовлетворение связано не столько с самим по себе результатом —

решением, сколько с насыщением познавательной потребности и одновременно с ее

новым порождением, с удовлетворенностью тем, что разрешены противоречия,

преодолены трудности, с тем, что продвигается познание.

Интеллектуальная потребность иногда удовлетворяется деятельностью, по существу

приближающейся к игре ума, но не к его работе. Решение головоломок есть своего рода

испытание интеллекта. Потребность в познании есть более глубокая личностная

потребность в сравнении с простым интеллектуальным любопытством,

любознательностью. Именно она порождает активный, длительный и упорный интерес к

предмету мысли, постоянное его мысленное «поворачивание», всестороннее

рассмотрение.

Было бы ошибкой считать, что заслуживает уважения только мыслительная

деятельность человека, отвечающая его интеллектуальной потребности, а мышление,

отвечающее практической потребности,— это мышление второго сорта, обыденное,

житейское.

В философии такое убеждение существовало в той мере, в какой научное познание,

разум резкой чертой отделяли от обыденного, житейского. Последнему приписывались

предрассудки, эмпиризм, мифологизм и т.д. Однако на самом деле существуют два разных

вопроса: один — о специфике форм научного и обыденного познания и сознания

(последнему действительно присущи особые символические и иные формы), другой — о

связи научного познания и практической жизни, практической деятельности и обыденного

познания. В той мере, в какой практическая жизнь опирается на научное познание,

использует его результаты, оно перестает быть стихийным, неуправляемым процессом, а

интеллектуальная и мыслительная деятельность все более отвечает жизненным,

практическим потребностям людей.

Важно учитывать и то, что практическая жизнь людей есть не только деятельность

по преобразованию мира, производству предметов. Она включает общение и

взаимодействие людей. Поэтому ум человека должен направляться не только на познание

закономерностей природы, на совершенствование техники, но и на познание другого

человека. Было бы глубоким заблуждением считать, что обыденная жизнь, включающая

взаимоотношения людей, должна обслуживаться так называемым обыденным мышлением

как мышлением второго сорта, а мысль теоретическая — устремляться к вершинам

познания физического и космического мира и отвечать только интеллектуальной

потребности. До последнего времени было распространено такое заблуждение. Это про-

являлось в том уже упомянутом вначале факте, что люди решали математические,

физические, производственные задачи, а человеческих, т. е. связанных с познанием друг

друга, пониманием причин их поведения и т. д., задач перед ними никто не ставил.

В советской психологии категория «общение» заняла свое законное место лишь в

70-х годах, однако особенности познания другого человека в известной мере

ограничивались лишь уровнем его восприятия, хотя еще в 30-х годах в работах В.

99

Н. Волошинова, Ю. В. Франкфурта и других философов и психологов обсуждались

проблемы мышления как диалога, т.е. в самой его структуре выявлялись особенности,

связанные с общением людей, а само мышление соотносилось с их социально-

психологическими позициями.

В. Н. Волошинов раскрыл социальную ориентацию слова на собеседника,

учитывающую его социально-психологическую позицию. «Какой бы момент выражения-

высказывания мы ни взяли,— писал В. Н. Волошинов,— он определяется реальными

условиями данного высказывания, прежде всего ближайшей социальной ситуацией» 5.

Слово ориентировано на собеседника, на то, кто этот собеседник: человек той же

социальной группы или нет, выше или ниже стоящий (иерархический ранг собеседника),

связанный или не связанный с говорящим какими-либо тесными социальными узами

(отец, брат, муж и т.п.). «Внутренний мир и мышление каждого человека,— отмечал В.

Н. Волошинов,— имеет свою стабилизированную социальную аудиторию, в атмосфере

которой строятся его внутренние доводы, внутренние мотивы, оценки и т.д.» 6. В отличие

от Л. С. Выготского, который принципиально ограничивался интерсубъективной стороной

семантической категоризации, В. Н. Волошинов сумел раскрыть диалектику внешнего и

внутреннего. Он показал вовлеченность внутреннего переживания в высказывание и в

социально-психологическую ориентацию и ценностную направленность говорящего в за-

висимости от социальной позиции его личности.

Открытие В. Н. Волошиновым принципиально незеркальной природы общения, т.е.

разности позиций в диаде и диалоге, которое наиболее полно выражено в его

литературоведческих работах, постепенно реализуется в современных исследованиях

диалогового характера мышления (В. М. Кучинсккй и др.).

С. Л. Рубинштейн, рассматривая становление речи ребенка, раскрыл, что ее этапы

связаны сначала с потребностью ребенка понимать взрослого, затем — быть понятым

взрослым 7. Здесь ярко видна зависимость развития мышления и речи от жизненных

потребностей, в качестве которых здесь выступают потребности в общении, в понимании.

Понимание представляет собой совершенно особую сторону мышления, связанную

именно с общением. По мере того как общение становится опосредованным — общением

с людьми другой культуры, другой эпохи,— потребность в понимании перестает

удовлетворяться решением конкретных коммуникативных задач понимания данного

человека и превращается в потребность в информации, в чтении и т. д. Здесь понимание

соединяется с тем теоретическим мышлением, которое не только констатирует и

воспринимает информацию, но и выдвигает задачи, проблемы, ставит вопросы.

Коммуникативный аспект мышления проявляется не только в понимании, но и в

более теоретичной процедуре объяснения, которая, прежде всего, состоит в раскрытии

причин и целей поведения людей, в ответах на вопросы «почему?» и «зачем?». Эта

сторона мыслительной активности стала предметом обширных исследований, которые

выделяли так называемые атрибутивные процессы, т.е. причины поступков,

возникновения мотивации. Но эта область была областью скорее социально-

психологических исследований. Однако некоторые ученые выразили известный

скептицизм по поводу того, насколько сами люди действительно испытывают потребность

раскрывать эти причины, а не социальные психологи в специально организованных

экспериментах толкают их на осмысление этих причин. Наконец, важнейшим ин-

теллектуальным феноменом, который также стал предметом изучения психологов, явились

так называемые экспектации (или атрибутивные проекции), т.е. ожидание данным

человеком определенного отношения, мнении, оценок со стороны конкретных людей или

группы в целом.

Это своего рода теоретическое идеальное представление и предвосхищение

реального отношения чрезвычайно интересно тем, что оно может (поскольку оно строится

самим субъектом) совершенно не соответствовать реальному отношению и даже реальным

(скажем, отрицательным) действиям со стороны этого другого в адрес субъекта. Эти

100

экспектации часто соединяются в некоторый свой имидж, когда человек смотрит на себя

глазами других людей. Характер этого имиджа, безусловно, зависит от реалистичности

ума данного человека, от его способности объективно воспринять и обобщить

многочисленные и порой разнообразные оценки его персоны другими людьми. Но он

зависит и от потребности субъекта в этих оценках, скажем от его сильнейшего желания

получать только позитивные оценки, что помогает ему строить свой социальный образ в

«розовом свете».

К сожалению, развитие или угасание этой потребности также проходит мимо

внимания психологов, поскольку такое исследование требует определенного жизненного

угла зрения. Между тем, как отмечалось, сначала у ребенка чрезвычайно велика потреб-

ность в оценке со стороны взрослых, он готов к восприятию ее. Стратегия, пропорции

негативных и позитивных оценок, характер их конкретики или обобщенности могли бы

помочь ребенку действительно сформировать свой образ не только как продукт

внутреннего мира, но и обобщения ребенком отношений к нему окружающих. Однако

преобладание в оценках серых красок, командных тонов, поучений и т.д. постепенно

снижает трепетность этих ожиданий (экспектаций), доверие к ним, потребность в них со

стороны ребенка, и он воспринимает преувеличенно-негативный или преувеличенно-

позитивный образ себя в глазах других, который в силу своей черно-белой окрашенности

не может помочь строить продуманное, точное и тонкое взаимодействие с людьми.

Если ранее в качестве особенностей ума были названы его гибкость, критичность, то

в общении (и благодаря тому или иному типу общения) возникают его другие

характеристики: способность к пониманию как способность мысленно встать на точку

зрения другого или как способность представить его на своем месте, т.е. способность к

восприятию различий и сходства личностных и социально-психологических позиций

людей. Человек научается объяснять причины поведения другого человека его

подлинными намерениями или как «невольное», вынужденное обстоятельствами;

сравнивать постоянную линию поведения данного человека с отдельными несвойст-

венными ему поступками; анализировать особенности поведения, порожденные

социальным характером (конформизмом, соглашательством).

Здесь нужно сделать пояснение. Практически вся сфера мышления, связанная с

общением людей, в психологии и философии относится к сфере проблем сознания. Мы

начали рассматривать эти проблемы как проблемы мышления, чтобы преодолеть скрытое

здесь осложнение, состоящее в том, что их квалификация как сферы сознания часто

приводит к тому, что они рассматриваются как некоторое покоящееся в головах людей

содержание, знание, не требующее никаких интеллектуальных усилий и мыслительной

работы. Это — следствие определенного способа рассмотрения и соотнесения

индивидуального и общественного сознания, при котором индивидуальное сознание

представляется как некая проекция общественного сознания, содержание которого якобы

возникает путем «пересаживания» знаний, информации в конкретные головы. Специфика

сознания связывается с ценностями и значениями, которые приобретают в

индивидуальном сознании лишь некоторую свою окраску, индивидуально-особенный

смысл.

Но, на наш взгляд, необходимо выявить, какие механизмы индивидуального

сознания являются только констатирующими то, что задано общественным сознанием, а

какие — представляют собой активную интеллектуальную сознательную работу личности,

ее мышление.

Усваивая речь и развиваясь, ребенок всего-навсего усваивает то, что составляет все

особенности человеческой культуры, человеческого способа действия и образа жизни. Все

это представляет собой «констатирующую» часть его сознания, а позже вообще уходит в

подсознание, существуя как навыки жизни в человеческом обществе. То же происходит с

присвоением все новых достижений культуры и техники.

Однако было бы огромным заблуждением считать, что такие констатирующие

101

формы детского сознания есть универсальные формы всего индивидуального сознания и

что они исключают работу мышления по внутреннему преобразованию воспринимаемого.

Не рассматривая всего массива проблем общественного сознания, мы предварительно

выделяем только те его особенности, которые на уровне индивидуального сознания

действительно порождают способность к повторению, воспроизведению и констатации,

которые общественное сознание «передает» индивидуальному как некие нормы, правила,

не только не требующие теоретического осмысления, но и исключающие его.

Вторая особенность заключается в различных общественных условностях,

традициях, которые фиксируются в общественном сознании и закрепляются в

индивидуальном подсознании. Это нравы и традиции данного общества, отличающиеся от

нравов и традиций другого общества (эстетическая культура, уклад семьи,

взаимоотношения поколений и т.д.). Человек как член данного общества усваивает их, не

осознавая, использует на практике, принимая как данность.

Третья часть содержания общественного сознания несет индивидам информацию,

которая необходима для нормального функционирования и поведения в обществе

(сообщения, где, что, когда происходит, откуда и куда отправляются поезда и т.д.). Эта

информация требует только принятия к сведению. Такова, кстати, и большая часть

технических, а также бюрократических и коммуникативных правил, инструкций и т.д.,

которые и создаются для согласования массовых, тиражированных социальных действий.

Индивиду для его функционирования как члена общества нужно принять их к сведению и

руководствоваться в действии.

Четвертая составляющая содержания общественного сознания, как правило, есть

результат отражения общественной жизни, социальных процессов и представляет собой ее

определенную трактовку, интерпретацию, даваемую классами общества, предназначенную

членам этого общества. Это есть идеология в широком смысле слова: теория и концепция

общественной жизни, ее процессов и событий, выработанные данным обществом и

необходимые его членам для осуществления текущей социальной жизни. Как правило,

специфика идеологии состоит в том, что она требует не только констатации в инди-

видуальном сознании своих лозунгов и тезисов, оценок и целей, но и их фиксации, т.е. их

принятия. Идеологические положения, оформленные в теорию на уровне общественного

сознания, на уровне индивидуального сознания требуют не новых объяснений и

доказательств, а веры, убежденности и принятия к социальному действию.

Активная теоретическая деятельность индивидуального сознания, интеллектуальное

осмысление индивидом социальной действительности начинаются тогда, когда он, во-

первых, становится активным членом общества, участником совместной деятельности,

общественных отношений, познания. Во-вторых, теоретическая «работа»

индивидуального сознания связана с его основной функцией — функцией обеспечения

самоопределения, индивидуального способа жизни личности в обществе, осознания ее

жизненного пути. В первом случае индивид посредством своего сознания

преимущественно индивидуальным образом решает задачи общественной жизнедеятель-

ности, во втором — задачи личной жизни в обществе.

Опираясь на основной марксистский тезис о зависимости сознания от бытия, можно

выявить такую зависимость и для индивидуального сознания: чем более

индивидуализирован общественный способ жизни и действия людей, тем более

индивидуальному сознанию свойственна подлинно теоретическая работа, а не простая

констатация, пассивное отражение объективной действительности. И соответственно, чем

более самостоятелен способ жизни личности, тем более конструктивно, активно

индивидуальное сознание, регулирующее эту особенную жизнь.

Таким образом, на наш взгляд, индивидуальное сознание в соответствии с разным

характером своих связей с общественным имеет две стороны: констатирующую (сюда

относятся и «навыки» общественной жизни, и информация, и идеологические позиции,

которые в совокупности можно назвать социальными знаниями) и творческую (когда

102

личность размышляет, анализирует, обобщает).

При дифференциации этих разных сторон индивидуального сознания —

констатирующей, т.е. просто воспроизводящей данные, выработанные общественным

сознанием, и деятельной, творчески-конструктивной — для обозначения этой второй

стороны индивидуального сознания мы предлагаем понятие «социальное мышление».

Этим подчеркивается тот факт, что индивидуальное сознание ставит и решает проблемы,

которые возникают в процессе осознания объективной действительности, а не только

впитывает готовые результаты, информацию и другие данные общественного сознания.

Это указывает на регулятивную функцию индивидуального сознания, которую оно

оказывается способным осуществлять, если сопровождается активной теоретической

деятельностью, мышлением.

Мышление определяется как социальное (в более узком и точном смысле слова) не

потому, что оно является мышлением человека как социального существа, а потому, что

это мышление личности о социальной действительности, которая является его объектом.

Мышление, относящееся к социальной действительности и решающее ее проблемы,

отлично от мышления, решающего задачи предметного мира (математические,

физические, технические и т.д.). Его конкретным предметом являются взаимоотношения

людей, социальные процессы, в которых реализуются общественные отношения, сами

люди (особенности их поведения) и, наконец, сам жизненный путь личности.

Социальным это мышление является и по своим механизмам, которые свойственны

его субъектам. Эти механизмы, с одной стороны, близки общепсихологическим, присущим

всякому мышлению, с другой — от него отличны. Эти механизмы, конечно, в целом

отвечают логическим законам, по которым осуществляется познание мира человеком, но

вместе с тем в них обнаруживается и своя «логика» — социально-психологическая и

социальная. Эта логика нацелена на то, чтобы связать познание с деятельностью, с

практическим преобразованием действительности. В механизмах этого мышления

противоречиво сталкиваются две логики — логика познания и логика действия, которая

отвечает целям субъекта.

Социальное мышление отвечает как познавательной потребности, так и ряду других

потребностей (практических, общественных, жизненных), возникающих во

взаимоотношениях личности с миром. При определении этой потребности важна ее осо-

бенность, вытекающая из сравнения познавательной и практической деятельности.

Познание мира — это выявление его объективных связей и отношений безотносительных

к человеку, не зависящих от субъекта познания. Напротив, познание, связанное с

практической деятельностью, раскрывает особенности, связанные с субъектом познания.

Поэтому мышление, отвечающее практическим потребностям и целям, в определенной

мере субъективно пристрастно 8.

В процессе познания происходит доказательство объективности, истинности и

общезначимости знания, т.е. независимости результата от процесса познавательной

деятельности субъекта и его известной субъективности. Социальное мышление личности

и ее мыслительная деятельность включают в себя два диалектически противоположных

качества: независимость познания мира от субъекта (и его интерпретации) и зависимую от

субъекта оценку мира относительно к субъекту и субъектом.

Известно, что одну из важнейших характеристик и индивидуального, и

общественного сознания составляет его ценностный аспект, функционирование в нем

значений и смыслов. Ценность социальной действительности заключается в ее

относительности и отнесенности к субъекту, его целям, действиям и в самом общем

смысле — к жизненным общественным позициям. Однако в ценностях, в оценках помимо

отражения действительности выражается отношение субъекта к окружающему миру.

Поэтому индивидуальному и общественному сознанию свойственна постоянная активная

работа оценивания, осмысления происходящих социальных процессов, явлений, событий.

Но и ценности функционируют в сознании и мышлении в двояком качестве; с

103

помощью одних ценностей констатируется то, что есть в действительности, посредством

других происходит ее активное осмысление и переосмысление. Если общественный

способ жизни требует от своих членов преимущественно констатировать существующие

ценности, то их сознание становится пассивным, а удельный вес мышления уменьшается.

Если, напротив, общество заинтересовано в активном сознании своих членов, то

возрастает функция самостоятельного оценивания людьми происходящего в мире и роль

их мышления.

Подчеркнем, что именно в этом проявляется общественная детерминация

социального мышления. Если общество на определенном этапе своего развития

интенсивно совершает социальные преобразования, перестраивает общественные

отношения и т.д., то оно заинтересовано не в констатировании своих стабильных, уже

сложившихся ценностей, а в их переосмыслении и выработке новых. Общественная

детерминация индивидуального сознания идет по двум «каналам»: через общественное

бытие, конкретную деятельность людей, требующую выработки ее целей, выявления

ценностей, связанных с ее осуществлением, а также через воздействие общественного

сознания на индивидуальное. Эти два направления могут не совпадать в силу

противоречий между бытием и сознанием, возникающих в данном обществе, на данном

этапе развития, что сказывается на сознании личности.

Если обратиться к состоянию нашего общества в недавнем прошлом, то можно

сказать, что общественное сознание носило констатирующий и даже догматический

характер, а потому не требовало от индивидов проявления активности их сознания, мыш-

ления. Но в той мере, в какой в самом общественном бытии, в реальной социальной

практике решались новые сложные задачи, от участников такой деятельности требовалась

их индивидуальная интеллектуальная активность. Эти противоречивые тенденции

сталкивались в индивидуальном сознании. Присущая отдельным личностям способность к

социальному мышлению, выработанная на почве их реальной социальной деятельности,

не могла проявить себя в сфере общественного сознания, которая для подобной

активности мышления была закрыта.

В период перестройки нашего общества важнейшую роль в активизации

социального мышления личности играет социальный запрос со стороны общества,

общественного сознания и практики к интеллектуальной активности, к интеллектуальной

деятельности людей. Опросы общественного мнения выражают принципиальный

переворот, происшедший в этом отношении. Если до сих пор от индивида требовалось

лишь повторение данных обществом оценок, воспроизведение и констатация

существующих ценностей, то сегодня от него потребовалась способность самому

оценивать происходящее, у него спрашивают его мнение, что и является запросом,