Стремление к героизму будет вознаграждено

Глава 20

Испачканное копыто опустилось в очередную грязевую лужу с характерным чавканьем.

— Еще одна покинутая деревня, — тоскливо озвучил очевидное Раф. — Не думал, что разрушенный мост так быстро разорит местных.

Всадники за последние дни проезжали уже через седьмое увядшее селение. Вещи здесь были разбросаны по земле, двери и ставни домов открыты нараспашку, а оставленные впопыхах или от нехватки места в сумках инструменты заржавели под проливными дождями; поля поросли травой, тропинки покрылись зеленым ковром, а некоторые бревна уже начали гнить из-за отсутствия соответствующего ухода. Осознание того, что недавно жизнь в этом месте била ключом, а теперь перед редкими путниками представляется лишь тень прошлого, не вызывало ничего, кроме печали.

Тем не менее имелись в подобных селах и преимущества для проезжающих мимо людей — крыша над головой на ночь и возможность разжиться полезными предметами. Так Ралафар с Лиром завладели вещевыми мешками, бутылями для воды, топором, теплой одежкой и прочими необходимыми в дороге мелочами. Им оставалось лишь находить колодцы или реки для пополнения запасов и охотиться на животных для добычи еды — при наличии подходящих способностей для этого не требовался даже лук.

Таким образом в пути проходил день за днем. За все время товарищи не встретили в лесах ни единой души, что не могло их не радовать — днем Раф позволял Фейниль разговаривать, не боясь лишних ушей. Также он не только одел Фею в теплые вещи поверх разорванного платья, но и заштопал ее красивое одеяние, которое до этого момента могло с легкостью порваться до конца и оголить сокровенные изгибы изящного тела Феи. Он разговаривал и ухаживал за ней мягко, с добротой и отцовской любовью. Со стороны можно было подумать, что они путешествуют втроем, если бы руки и ноги девушки до сих пор не были в путах.

Разобравшись с прошлым, Ралафар преобразился из нервного и ожидающего отовсюду подвоха мужчины в доброго и сияющего улыбкой наставника и друга, который во всем оказывал помощь, давал дельные советы, повествовал захватывающие истории и громче всех над ними смеялся. Его настроение перенял юноша, переосмыслив свои моральные принципы и поставив цель достичь фигурирующего в сказках артефакта превыше всего прочего — стремительное приближение к заветному Ущелью доставляло ему неимоверную радость. Даже Фейниль иногда забывалась и присоединялась к всеобщему веселью, однако быстро вспоминая, что она всего-лишь узник.

Удручала путников, наравне с покинутыми деревнями, лишь плохая погода. Солнце более не согревало, как раньше, дожди становились все холоднее, а сырость еще долгое время после грозы не уходила из чащ и полей. Природа насыщалась влагой после засушливых дней и готовилась к холодам, меняя свой облик, а простолюдины собирали урожай с полей и заполняли свои землянки овощами на следующий год. В остальном эта пора приносила с собой лишь мороз, унылые виды, размытые дороги и промокшую до нитки одежду.

— Завтра мы будем у Ущелья, — буднично сообщил Раф, разжигая костер. — Нам осталось проехать около пятнадцати верст.

— Уже завтра? — опешил Лир и сразу захохотал. — Прошло столько времени с момента, как я покинул дом, что даже не верится! Мы увидим главный феномен Рутткорда своими глазами!

— Зрелище действительно стоящее, — рассмеялся князь. — Ты заслужил добраться до него.

— Без тебя бы ничего не вышло.

— Не надо недооценивать себя, сынок! Я только предоставил тебе возможность, которой ты воспользовался с лихвой. Далеко не каждый сможет повторить твой путь.

— И все-таки почему? — вдруг вспомнил давно забытый разговор Линур. — Я должен был помочь тебе на турнире с убийством Дэгата, но Луман не поверил в это — он упомянул о имеющихся у тебя друзьях, которые справились бы с этим намного лучше.

— Терпение, еще капельку терпения. Завтра ты все увидишь своими глазами.

— Моя судьба тоже решится завтра, не так ли? — сверкнула глазами Фейниль.

— Верно рассуждаешь, — равнодушно подтвердил Ралафар, закончив с обустройством лагеря. — Вставай на спарринг, сынок.

Каждый вечер князь обучал своего ненастоящего бастарда искусству боя на мечах. Они начинали с тренировочной дуэли, после чего разбирали сделанные Лиром ошибки: Раф либо показывал, как лучше было поступить, и объяснял почему, либо давал ученику исправиться самостоятельно, после чего проектировалась аналогичная ситуация, в которой юноша уже учитывал свою оплошность. Иногда последний пункт требовалось повторить несколько раз, чтобы парень отточил движение и вдолбил себе в голову правильную реакцию на действия противника. Когда Ралафар оставался доволен проделанной работой, все начиналось по новой.

В последний урок Линур горел желанием одолеть наставника, ведь раньше ему ни разу не удавалось этого сделать. Он неплохо показал себя в массовых сражениях, но в честном поединке без использования способностей не мог ничего противопоставить столь высококлассному бойцу. Во всяком случае, до того, как последний стал обучать его.

Тренировка проходила буднично, пока размявшийся и в десятый раз прокрутивший в голове все усвоенные знания Лир, наконец, не решился испытать себя. Он хотел использовать прием, который заметил за Рафом во время стычки с Дэгатом, но который князь ему еще не показывал. «Главное выверить подходящий момент и не подставиться раньше времени», — с такими мыслями юноша начал дуэль.

В первые секунды боя Ралафар взял инициативу на себя, проведя две стандартные атаки подряд — Линур играючи парировал их. За ними последовал рывок вперед, предполагающий ужалить соперника острием, но слегка повернутая набок ведущая нога показывала истинные намерения учителя и его готовность совершить атаку с полуоборота. Парень уклонился и от этого. Завершающим связку приемом стало сближение, подразумевавшее отвод вражеского меча в сторону и удар свободной рукой, но вороненок смог это предвидеть и навалился плечом первый, выйдя из обороны. «Это мой шанс!» — тут же промелькнуло у него в голове. Лир сделал обманный рывок, вынудив противника приготовиться отразить направленный по прямой траектории клинок, а сам острием Албуса потянулся пустить кровь товарищу из руки, на что последний без труда среагировал и грациозно завершил поединок: отклонившись назад, он приставил Цветовласку к горлу парня.

— Неплохо-неплохо. — Раф озвучил вердикт. — Однако тебя выдают глаза. По ним я увидел абсолютно все, что мне было необходимо предпринять для быстрой победы. И не мешкай, не думай о том, как лучше направить лезвие после начатого приема. В бою коль уверен — делай, а в ином случае поплатишься жизнью. Давай заново.

Путники выехали из леса на заросшую травой бескрайнюю поляну. Властвующие на этой земле раскидистые кусты и молодые деревья закрывали обзор и затрудняли передвижение даже коням, а взявшийся словно из ниоткуда сильный ветер дул беспрерывно.

— Мы на месте. — Ралафар громко втянул воздух. — Ущелье находится прямо перед нами в паре верст.

— Я представлял это немного иначе, — смущенно признался Линур.

— Не переживай, твой глаз еще порадуется и ужаснется одновременно, когда мы окажемся ближе.

— Как ты собираешься перебираться на другую сторону? — испуганно, но с тенью насмешки спросила Фейниль, совершенно не веря в успех всей затеи.

— Мне поможет Ваше Сиятельство. — Князь загадочно улыбнулся, сохраняя интригу до последнего. — Сынок, нам требуется найти дом. Он неприметный, поэтому гляди выходящий из трубы дым в небе. Надеюсь, Санжас в такую погоду греется в жилище и наслаждается горячим чаем, а не пошел по дрова или на охоту.

Ветер завывал, поднимая с земли листья и пыль — почва здесь сохла намного быстрее, чем в чаще. Повернувшиеся к Ущелью боком люди страдали от боли в ушах, поэтому им приходилось прикрываться одеждой и разговаривать громче обычного.

— Наш совместный путь подходит к концу, — напомнил Раф. — Делать в Царстве мне нечего, поэтому сегодня мы неизбежно попрощаемся. Я не хочу, чтобы ты сгинул в чужом государстве в первые же дни, пройдя такой путь, поэтому прими от меня скромный подарок.

Мужчина вытащил десяток монет из висящего на поясе кошеля — платиновую, три золотых и шесть серебряных.

— Это же очень много, — поразился Лир.

— Думаю, ты больше не потерпишь задержек — это позволит тебе сосредоточиться на поисках.

— Благодарю. — Он спрятал деньги в кармашек. — Я перед тобой в вечном долгу.

— Брось, мы помогли друг другу взаимно — пусть это станет моим прощальным вкладом в твою мечту. Ты мне ничего не должен.

— И все-таки я верну их в нашу следующую встречу, — пообещал юноша. — Война с Адрагоном еще сведет нас на поле боя — я это чувствую.

— Было бы славно принять тебя в поместье в мирное время, однако обещать хоть что-то свыше моих сил: невозможно предсказать когда все закончится, и что станется с семьей Либеро за эти годы.

— Я в любом случае с радостью приму твое приглашение, когда таковое поступит.

Троица ехала параллельно Ущелью еще какое-то время, пока на горизонте не появилась слабая дымка. Она была столь незаметна, что не предупреди Ралафар Линура смотреть в небо, последний в жизни не сыскал бы нужный дом, проезжая от него хоть в сотне метров.

Миновав высокие заросли, всадникам открылся вид на деревянную избушку. Жилье не имело лишних изысков и не могло похвастаться красивой архитектурой: на каменном фундаменте стояло одноэтажное здание, состоящее из неаккуратно уложенных бревен, торчащей во все стороны соломой и кое-как держащейся двускатной крыши с идущей от камина кирпичной трубой. На окнах стояли срезанные и ждущие тепла следующего года цветы в горшках и висели маленькие звенящие на ветру колокольчики; под хлипким навесом стояли внушительных размеров верстак и колода, а также лежало множество инструментов, заготовленные на зиму бревна и скошенная вокруг дома трава; на заднем дворе расположились две ведущие под землю створки, за которыми находился скромный склад продовольствия — выкопать полноценный погреб мешала твердая почва и большое количество гигантских булыжников под грунтом.

Лир лишь скользнул взглядом по постройке, обратив все свое внимание на открывшийся путникам животрепещущий вид. От тропинок и до предшествующей бездонному ущелью каменной поверхности трава была подстрижена, поэтому взору ничего не мешало дотянуться до еле просматривающегося вдали кусочка территорий Царства. Линур захотел подойти к самому краю, но потревоженный фырканьем лошадей Санжас уже вышел наружу и преградил им дорогу. Раф выпрыгнул из седла и пошел к нему навстречу.

— Хо-хо, кого я вижу! — обрадовался отшельник общества. — Ралафар Либеро, князь юга и морей!

— Не преувеличивай, — не сдержал улыбку тот. — Приветствую, Санж.

— Как добрались? По одежке гляжу, с приключениями.

— Могло быть и хуже, — Раф не горел желанием обсуждать недавнюю смерть Килана. — Мы ехали по твоему маршруту, мимо всех деревень — нет ни единой живой. Как ты тут справляешься?

— Херово. Надо будет переезжать ближе к одному из мостов. Я торговал с людьми из этих селений, покупал овощи, некоторые фрукты, инструменты у кузнеца, взамен продавал заготовленную древесину. А теперь сижу, как дурак, в глуши и одни ягоды жру. Нельзя тут оставаться. — безрадостно довершил Санжас. — Но да на кой ты притащил двух? Решил вдруг полетать подольше?

— Помимо меня, будет необходимо перенести еще и юношу.

— Нет, друг, так не выйдет — тебе ведь известно о расценках.

— Сначала осмотри товар. Девчонка представляет из себя больше, чем может показаться на первый взгляд. Заодно приготовь ее к процедуре.

Ралафар махнул рукой Лиру, подозвав его к себе, и встал на границе земли с Ущельем, где следующий шаг означал бы падение в пропасть. Вороненок послушно слез с коня и через минуту ступил на край обрыва, пошатнувшись от ударившего снизу потока воздуха и захватившей дух картины. Словно вырезанный самой Системой огромный пласт Рутткорда с обеих сторон оканчивался отвесными скалами, что уходили глубоко в недра планеты, где никакой свет не мог рассеять таинственную тьму. Глядя на живой памятник трем магам первооткрывателям, Линур ощущал себя чем-то большим, нежели просто человеком: столь необъятные масштабы внушали ему чувство, будто он способен свершить любую вещь за пределами собственных возможностей. Парень на яву наблюдал неподвластную силу, которая сотворила это чудо природы, и насыщался ею.

— Помнишь, я спрашивал тебя о значимости текущей в нас крови, что определяет потенциальное могущество человека? — задал риторический вопрос Раф. — Санжас живое подтверждение моей правоты. Он маг крови, который может использовать живых людей в качестве источника силы и энергии для своих способностей. Теперь ты понимаешь, зачем нам нужна была Фейниль?

— Она княгиня. Не самая одаренная, но все же княгиня. В ней кровь ее предков, кровь некогда одной из самых влиятельных семей Империи — Медио.

— Все верно. Это и есть цена за пересечение Ущелья. Я холоден по отношению к Фее и вовсе не желаю ей зла, но сейчас она наш с тобой инструмент в достижении целей. Один вопрос: готов ли ты заплатить эту цену, сынок?

— Готов, — без промедлений ответил Лир. — Одна жизнь это небольшая жертва для спасения миллионов других.

Санж, хилый и старый под стать магу мужчина, усадил дочь Яра на землю и стал предпринимать над ней странные манипуляции: он заглядывал девушке в глаза, трогал ее голову и водил руками вокруг. Результат был оглашен через несколько минут:

— Хорошая девочка, ее одной сполна хватит на вас двоих. Не знаю, кто она и откуда взялась, но с таким я еще не работал.

— Сможешь отправить Линура в Нижнее Царство прямо сейчас, а затем, погодя, меня в Королевство? — уточнил Ралафар.

— Не вопрос, но пауза должна быть небольшой — силы начнут стремительно утекать с момента, как я начну процесс.

— Молю, не делайте этого! — не выдержала Фейниль, громко расплакавшись. — Вы совершаете огромную ошибку!

— Деточка, у тебя имеется при себе платина, чтобы заплатить мне больше достопочтенного князя?

— Н-нет, но…

— Тогда замолчи! И не дергайся, иначе я причиню тебе еще больше боли.

Связанную и совсем расклеившуюся Фею подняли на ноги, Раф вернул ей кляп в рот, и Санжас стал колдовать. Он вытянул руки перед собой и сосредоточенно уставился в серые глаза девушки, будто хотел вывернуть наружу все ее нутро. Немая пауза длилась несколько секунд, резко оборвавшись из-за выгнувшейся и взвывшей от обрушившихся на нее страданий княгини. Она усыхала на глазах: на прекрасном лице появились морщины, белоснежные щеки неестественно впали, пухлые губы скукожились и потрескались. Изящная фигура потеряла свою былую красоту, истощившись и скрючившись в знак вопроса, а волосы превратились в ломкие локона и стремительно выпадали. Как только миновал отрезок в минуту, Фейниль превратилась в живую мумию: путы не удержались на худых запястьях и упали на землю, ожерелье сползло на страшно торчащую наружу ключицу, разинутый в отчаянном крике рот открылся еще шире, демонстрируя сгнившие зубы и полностью высохший язык.

Наблюдать за жутким зрелищем Линуру было противно — он отвернулся, испытывая вернувшееся к нему чувство смятения. Ралафар видел процесс умерщвления путем полного осушения организма не впервые, поэтому не дернул и мускулом, когда уродливое костлявое тело упало наземь — его в разы больше интересовал всегда следовавший за смертью этап магии Санжаса. В руках мужчины появились красно-черные потоки жидкости, взмывшие на пять метров вверх и за мгновения преобразовавшиеся в бесполое существо с крыльями, похожее на большую горгулью. Оно имело вытянутую морду с чешуей и шипами, удлиненные уши, оканчивающиеся острыми иглами, и огромные устрашающие глаза по бокам. Помимо крыльев, магическое существо могло передвигаться при помощи четырех мощных конечностей с пальцами и цепкими когтями на них.

Пылающее и переливающееся создание метнулось к полностью безразличному к происходящему Лиру, схватив его за плечи и воспарив над землей.

— Раф, это ведь я изначально должен был оказаться на ее месте? — наконец, догадался юноша.

— До скорой встречи, сынок! — Князь на прощание помахал ему рукой.

Существо сорвалось с места, нырнув в Ущелье, как пикирующий ястреб на приглянувшуюся добычу. Развивающийся снизу Линур, чье сердце ушло в пятки от такого маневра, попытался за что-нибудь уцепиться, однако дотянулся лишь до держащих его лап, с которых руки предательски соскользнули, испачкавшись в вязкой слизи. Скорость полета была столь высокой, а бьющий в лицо ветер настолько сильный, что вороненку оставалось только закрыть слезящиеся глаза и висеть тряпичной куклой, молясь не улететь в глубины планеты.

Зависнув в двух метрах над землей, существо отпустило Лира и тотчас бесследно растворилось, оставшись в одних воспоминаниях парня. Последний после жесткой посадки с трудом удержался на ногах, вытер испачканные в красной субстанции руки о траву и распрямился, устремив растерянный взор вперед.