Стремление к героизму будет вознаграждено

Глава 2

Жизнь в поселении била ключем: туда-сюда сновали люди, конюх вел лошадей по улице, а пастух при помощи крупной собаки уже загонял скот обратно на ферму. В отличие от его дома, здесь было куда больше создающих шум и суету молодежи и детей. Множество получивших отпуск солдат, случайных путников или подобных Лиру мужчин жили или временно останавливались в Салтуме. В нем же ждали своего часа ребята младше призывного возраста, а также расцветали девочки, вот-вот готовящиеся стать первыми красавицами.

В нос юноши ударил запах краски — маляр разукрашивал незатейливую вывеску гончарной. Линур остановился, заинтересованно разглядывая, как молодая девушка аккуратными движениями рук придавала форму посудине, одновременно с этим ногой заставляя безостановочно крутится круг. За ее спиной находилось готовые изделия: как использующиеся в хозяйстве, так и созданные в качестве декора. Некоторые из них были разукрашены в яркие цвета, а другие наоборот — в темные. Парню непроизвольно захотелось что-нибудь прикупить и себе.

Тряхнув головой, работница посмотрела из-под волос голубым глазом на Лира, смущенно улыбнулась и продолжила делать узоры на получившейся чашке. «Она еще девочка, — подумалось ему. — Ей пятнадцать или даже четырнадцать». Пусть он сам уже и считается мужчиной, но разница между ними всего в два-три года.

Плотским утехам Линур предался всего однажды и то скорее из подростковой любопытности. Лона всегда была его подругой и никаких любовных чувств ни он, ни она к друг другу не испытывали, однако дружба между мальчиком и девочкой в таком возрасте имеет очень размытые границы, которые можно перейти, даже этого не заметив. Она быстро повзрослела телом и в свои тринадцать имело ярко выраженную грудь и аккуратное, красивое личико, украшенное веснушками. В нем же играли гормоны, поэтому все произошло неожиданно для обоих — под ночным небом, пока они любовались звездопадом.

Губы осторожно соприкоснулись, впервые пробуя нежную ткань друг друга. Сначала это были короткие поцелуи, но очень быстро они превратились в глубокие и чересчур затяжные. Нескоро рука парня осмелилась скользнуть по юному тельцу. Стесняясь, он гладил только руки, плечи и талию, но осознав, что сейчас ему дозволено все, а Лона под ним уже в нетерпении продолжения, он перешел к ляжкам, бедрам и грудям. Неловко Лир стянул маечку, оголяя девушку выше пояса, и столь же неуклюже он расправился со штанами вместе с трусиками. Несмотря на неумелость в движениях и пылающее от стыда лицо, ему понравилось. Тем не менее эта ночь оказалась последней, когда Линур испытал тепло девичьего тела, вопреки его просьбам. Трахать грязных шлюх ему не хотелось, как и других женщин, но и ничего прочего, кроме прелестей подружки он не желал, хоть она и не была обделена умом. Наверное, поэтому и отказывалась.

Оторвавшись от сладких воспоминаний, путник хотел сделать шаг вперед и познакомиться с голубоглазой особой, но не вовремя сорвавшаяся капля краски с кисти мужчины, все еще разрисовывающего дерево, упала прямо ему на щеку, вдобавок заляпав накидку. Девушка захихикала, не отрываясь от работы.

— Идиот криворукий! — выругался Лир.

Обернувшийся на крики маляр смерил взглядом паренька, после чего тоже улыбнулся, умудрившись при этом сохранить холодный тон:

— Нечего здесь шастать! Люди делом заняты.

Разгневанный юноша схватился за рукоять, но меча не вытащил.

— Не надо! — испугалась девица, отняв руки, из-за чего почти готовая чашечка потеряла свою форму и превратилась в бесформенную кучу глины. — Уходите!

Фыркнув, он развернулся и направился в сторону ближайшей таверны, надеясь, что успеет очистить одежду до того, как засохнет краска.

Колодец отыскался вблизи жилья на эту ночь. Обложенный каменными кирпичами, он давал доступ к подземному источнику, снабжая водой всю деревню. Жителям она доставалась бесплатно — захожим приходилось покупать за четверть медяка. Линур мог пройти дальше и выйти к реке, где стирают вещи и моются люди, но ко всему прочему ему жутко хотелось пить, поэтому он предпочел именно родник.

Получивший положенную сумму старик лениво бросил ведро вниз и медленными движениями вытащил уже до краев заполненную кристальной водицей деревянную тару. Отхлебнув совсем немного, парень почувствовал, как его зубы заныли от холода, однако продолжил пить глоток за глотком, пока подбородок не оказался полностью мокрым. Лишь после этого он умылся, стирая краску с щеки и дотошно пытаясь отмыть одежду. Довести дело до конца так и не удалось — обычной водой серое пятно теперь не убрать.

— Система тебя дери! — пробубнил себе под нос Лир.

Погрузившийся в себя старик вдруг сосредоточил вопросительный взгляд на нем, не совсем понимая, за что это его ругают. Зло скинув ведро обратно в колодец, путник направился к ведущей в здание двери.

В таверне пахло едой. Чуть ли не с каждого стола разносился вызывающий слюни запах мяса, жаренного картофеля и тушеных грибов. Каждому проголодавшемуся проходимцу вскружало голову, зазывая приблизиться к стойке и взять перекусить, выпить, после чего, достаточно расслабившись, остаться на ночь и заснуть крепким сном, или же продолжить кутить. Линур, и так собиравшийся поесть, охотно повелся на поводу у своего желудка, усевшись за свободный стол.

Заказав овощную похлебку, кусок зажаренного утенка и свежеиспеченный хлеб, а также литр пенного, чтобы еда лучше проходила в горло, гость в ожидании принялся рассматривать обстановку вокруг себя.

К вечеру внутрь забилось много людей. Больше половины из них — солдаты в одежде характерных цветов. Доспехи некоторых стояли у столов, другие же отнесли кожаную со стальными элементами защиту в комнату или дом. Перед глазами мелькала темно-красная одежка с тонкими голубыми линиями, тянущимися вдоль рукавов и штанин. У каждого на спине можно было заметить аккуратно вышитый герб Империи — правитель не скупился на снабжение армии. Выбравшиеся из казарм и караула воины отдыхали на полную: гогоча, поглощая блюдо за блюдом, выпивая алкоголь литрами так, что оно стекало у них по усам, и шлепая официанток по упругим словно специально выставленным на показ упругим задам. Они знали, что с пьяного и соскучившегося по ласкам мужлана можно будет побольше содрать.

Даже одинокому путнику было сложно не почувствовать все то веселье, творящееся сегодня в Салтуме. Крики, танцы и исходящая от энтузиастов музыка, что решили блеснуть своими навыками, способствовали этому. Лир не понимал, праздник это, иль такое происходит здесь ежедневно, но ему однозначно нравился этот вечер. Покончив с едой и пенным, он не ушел отдыхать и спать, как планировал изначально, а заказал еще сладкого напитка. Пару раз он выходил на свежий воздух помочиться — на второй на улице уже было темно, возможно даже за полночь. Опустившийся на землю холод ненадолго приводил его в чувства, но затуманенный разум нес юношу обратно в душное и откровенно провонявшее мужчинами помещение.

Присев обратно, Линур обнаружил по соседству новоприбывших гостей. Еще одни солдаты, но эти были при параде: в броне и с поясами, на которых расположились ножны с мечами и кинжалами. Казалось, будто они не замечали творящегося вокруг: они не смеялись и даже не улыбались. Их лица выглядели серьезными и сосредоточенными. Разговор явно не предназначался для чужих ушей, но четверке крупных мужчин приходилось повышать голоса, чтобы слышать друг друга.

— Сегодня пропала еще одна группа, — доложил один из них. — Они направлялись по Южной дороге в сторону крепости буревестников — останки лошадей нашли в трех десятках километрах от последней. Это наша территория, люди клана не могли находиться там.

— Бандиты, звери? — резко спросил самый старый из группы. Ему, должно быть, не меньше тридцати. — Ты все версии проверил?

— Слишком чисто сработано, Ваше Благородие. Ни снаряжения, ни следа человеческой плоти. Вокруг кровь, да лошади. Там побывало пламя!

— Это адрагонцы! — нервно высказал непрошеного мнения еще зеленый пацан. — Точно вам говорю!

— Заткнись, Эр. Я всякую чертовщину видал — и этому объяснение найдется.

— Я бы не спешил с выводами, Ваше Благородие. — Докладчик оказался на стороне молодняка. — После животных остался бы металл, а после людей тела. К тому же отсутствуют какие-либо следы битвы. Так не бывает.

Капитан устало вздохнул и почесал отросшую щетину.

— И что вы от меня хотите? Мне поручено положить конец этим нападениям и навести порядок на наших дорогах, но как это сделать, коль виноват во всем Адрагон? Мне нужны существенные доказательства, которые я смогу принести начальству. Сам Император должен отдать приказ, после которого пакт перестанет действовать, а наши руки будут развязаны. До тех пор это догадки и предположения, моя некомпетентность. Если же вы правы… молитесь, чтобы это было не так.

— Считаете, мы не справимся? — Паренек выпятил грудь. — Что наша Великая страна…

— Ты хорошо знаешь историю, Эр? — перебил его Фирон Эдмур. — Ты помнишь, чем закончилась прошлая подобная война?

— Заключением пакта, Ваше Благородие.

— А если не столь расплывчато? Не отвечай, я сам скажу: голодом и разрухой. На полях некому было работать, поэтому люди жрали все подряд. Сначала оставшийся скот, потом уличных котов и собак, крыс, траву и цветы, бумагу и кожу, кору и даже друг друга. Деревенщине повезло чуть больше — они питались ягодами и грибами. К тому же их дома остались целыми, если не были сожжены дотла во время боев, так что они спали на перине, пока людям в городах приходилось довольствоваться неудобными обломками. Ты когда-нибудь спал на камнях, Эр?

— Не доводилось, Ваше Благородие, — потух солдат.

— В это же время уровень преступности зашкаливал, — продолжал мужчина, — а пресекать нарушение закона и подавлять волнения народа было попросту некому. Лучшие военачальники отдали свои жизни в кровавых сражениях, отчего военное дело полностью деградировало. На его восстановление понадобились десятки лет! Теперь вспомни Рутткорд того времени. Сплоченность, артефакты в наших руках и богоподобные маги. Сейчас мы ничего из этого не имеем. Разобщенность, обычные железки и вовсе не имеющая боевых заклинаний половина населения — наше наследие. Утверждают, будто Система уравняла всех, однако по мне она лишь ослабила человеческий род, а пропасть между его представителями оставила все такой же великой. Нам не выстоять против Адрагона, — заключил Фирон. — Ни при каких обстоятельствах.

— Не сидеть же сложа руки теперь! — возмутится докладчик.

— Слушайте, что я вам говорю! Добудьте мне доказательства принадлежности Адрагона или вещь, которая сможет опровергнуть его вовлеченность. Тогда и поговорим. А пока что Эрни смотается нам за вином.

— Но что же вы скажете в отчете? — озаботился он, уже поднявшись со стула. — Вам придется врать!

— Это уже не твоей головы дело. Тащи выпивку!

Пришедший в себя Лир вдруг осознал, что уже несколько минут сидит неподвижно и держит кружку в воздухе, внимательно слушая разговор военных. Медленно отхлебнув напитка, боясь, не заметили ли они любопытного гостя, он погрузился в раздумья.

Что вторгающиеся в Рутткорд демоны являются не просто слухом, новостью не стало — под градусом люди болтают много лишнего. Однако одно дело кричащие об этом пьяные пехотинцы, придумывающие россказни для развесивших уши девушек и братьев по оружию, а другое уважаемые люди, на самом деле приходящимся сталкиваться с этим ежедневно. Услышанное лишь укрепило веру парня в том, что Рутткорду необходимы подобные четверке герои, стремящиеся завладеть артефактами. Необходимы ему и такие, как он, готовые посвятить жизнь поиску некогда утраченного могущества.

Неожиданный толчок сзади практически выбил кружку из рук, но, что куда страшнее, его злосчастное плечо снова оказалось испачкано. В этот раз красное от вина пятно въелось в светлую ткань рубахи, выстирать которое вряд ли уже выйдет. Нехорошие слова готовы были вырваться наружу, когда Линур начал оборачиваться, однако заметив, кто стоит позади, он моментально натянул фальшивую улыбку и удержался от ругательств.

— Прости, друг, — смутился Эрни, — я случайно.

Гнев быстро сменился на милость — над ним не собирались подшучивать. К тому же заиметь конфликт с имперскими солдатами в первый день Лир желанием не горел.

— Ерунда, — отмахнулся он. — С кем не бывает.

Появившийся из-за спины Эра мужчина положил ладонь на его плечо и покачал головой:

— Так не годится, сынок.

Непрошеному собеседнику можно было дать лет тридцать с хвостиком, ближе к тридцати пяти. Рыжая щетина совсем недавно преобразовались в бороду, а русые волосы средней длины оказались зализаны назад. Несмотря на грубые черты лица в виде острых скул, чуть крупнее нужного носа и широкого лба, он смотрелся органично и вполне мог считаться красивым. А на фоне щуплого паренька к тому же плечистым и крупным.

— Ты испортил ему одежду и хочешь отделаться простым извинением? Будь человеком и поделись бесплатным вином — он заслужил стакан, а то и целый кувшин.

Эрни вывернулся и молча сел обратно за стол, не удостоив незнакомца ответа. Вместо него это сделал Фирон:

— Ситуация разрешена, незачем ее накалять. Иди с миром и развлекись в столь прекрасный летний вечер.

— Если бы у паренька были претензии к четверым военным, он бы их обязательно высказал? А коль нет, то и «ситуация разрешена»? — Мужчина подошел поближе, оперевшись двумя руками о стол. — К чему же притворяться столь глупым?

Фирон поднялся на ноги, не желая смотреть на собеседника снизу вверх.

— Ты сейчас оскорбляешь капитана имперской армии!

— Указываю, что негоже капитану имперской армии простой народ обижать.

— Указываешь? Скотина ты такая, у нас впервые за долгое время выдался единственный день отдохнуть, но ты хочешь испортить и его. Уходи сейчас же, или мне придется тебя арестовать.

— Сначала вина молодому человеку.

Раздраженный Фирон выжидающе посмотрел на мужчину.

— Эр, поделись выпивкой.

— Но Ваше Благородие…

— Эрни!

Парень схватил пустую кружку и, разбрызгивая алкоголь, наполнил ее до краев, после чего поставил на соседний столик.

— Надеюсь, ты доволен.

— Премного благодарен. — Незнакомец расплылся в улыбке. — Однако теперь хотелось бы услышать извинения за нанесенное мне оскорбление.

Схватив человека за руку, капитан предпринял попытку зайти ему за спину, но тот ловко извернулся и вновь встал напротив.

— Незачем устраивать погром — сделаем это на улице. — Не оборачиваясь, он направился к выходу. Вслед отправились все четверо, лишь Эрни немного задержался. — Ты — с нами.

Лир ошарашено смотрел парню вслед и не понимал, как всего за одну минуту умудрился вляпаться в подобное. Но даже больше, чем удивительное стечение обстоятельств, его заботила сторона, на которой он невольно оказался. Мужчина, так храбро заступившийся за жертву инцидента, намеревался лишиться сегодня нескольких целых костей и разделять его участь Линуру совсем не хотелось. Впрочем, как и присоединяться к избиению. Однако остаться в стороне не выйдет, иначе ему не пришлось бы сейчас двигать на улицу.

Снаружи было тихо и спокойно. Опустел двор, замолчали птицы, стих ветер. Весь мир словно замер в ожидании восхода калида, и лишь ночные обитатели, такие как сверчки и волки, бодрствовали, заполняя тишину. В такой гармонии хотелось провести всю ночь.

— Хочешь посопротивляться? Твое право. Мое — превысить полномочия, чтобы задать тебе урок.

Оголять мечи они не собирались, что порадовало Лира. Что его не порадовало, так это несильный удар в спину, заставивший оказаться напротив военных. Выбор сделали за него: теперь их двое, парень и старик, против четверых облаченных в кожаную броню солдат. Честным боем здесь и не пахнет.

Первый удар нанес Эрни. Выступив вперед, он нацелился в челюсть мужчине, но оказался слишком медленным и вместо попадания сам заработал синяк на торсе благодаря незнакомцу, что сразу же отступил назад, опасаясь драться с двумя противниками одновременно. Линуру подумалось, что у него нет пригодных для кулачного боя способностей, поэтому сделать многого он не сможет, но и позволить избить себя просто так не готов. Слегка воодушевленный скоростью и хорошо поставленной техникой союзника, молодой человек сделал шаг вперед и выставил руки перед собой.

В этот раз напали все сразу, предварительно разделившись по парам. Лиру достались Эрни и молчун, который до сих пор не вымолвил ни слова и выглядел так, словно вовсе находился где-то на задворках собственного разума. Косточки пальцев врезались в челюсть болтливого Эра, когда тот почувствовал в себе чрезмерную уверенность, но его напарник сразу ответил прямым ударом в почки, от которого юнец согнулся. Не ожидая товарища, молчун хотел закрепить успех, однако Линур, превозмогая боль, разбежался и врезал тому головой в живот, повалив на землю.

Незнакомец тем временем успешно увернулся от одного хука, сразу же от второго, а третий перехватил руками и отбросил неприятеля в сторону, одновременно с этим пуская кровь Фирону, пересчитав кулаком его зубы.

Очухавшийся Эрни накинулся на Лира сзади, стукнув пару раз по позвоночнику и взяв на удушающий. Попытки того вырваться и использовать локти не увенчались успехом, и воздуха быстро перестало хватать — сознание поплыло. Поднявшийся на ноги молчун стал размеренно колотить обездвиженного парня, разбив ему губу, рассекши бровь, свернув нос и оставив множество ссадин на щеке.

Остановил избиение брошенный мужчиной камень, угодивший Эру прямо в висок, отчего тот моментально выбыл из схватки. На секунду Линуру показалось, что даже это ему ничем не поможет: легкие судорожно пытались напитаться кислородом, один глаз почти не видел из-за натекшей сверху крови, а все силы словно покинули тело. Однако секундой позже ярость заполнила разум, крича о несправедливости происходящего. «Я здесь не причем! Я не сделал ничего плохого! За что же меня колотят?!» Вложив в удар всю злость, он провел сокрушительную контратаку, результатом которой стала как минимум вывихнутая челюсть соперника, как раз не вовремя открывшего рот.

Двое оставшихся нетронутыми человека сошлись друг с другом. Два удара докладчика оказались заблокированы без шансов, поэтому он решил схитрить, выхватив нож из-за пояса и пырнув противника. Ему практически удалось смухлевать, но реакции беспорно отличного бойца хватило для отвода и этой попытки навредить ему. Тогда имперский солдат перехватил оружие обратным хватом и резким движением наверх оставил неглубокий порез на щеке мужчины. Ответ не заставил себя ждать: плечом повалив тушу на землю, он с размаха впечатал тому ногой кадык в горло, лишив возможности дышать.

Сбоку сразу же набросился капитан, оставляя на скуле синяк. Сцепившись, оба покатились по траве, без остановки колотя друг друга. Отдышавшийся Лир уже хотел помочь союзнику, когда его остановил резанувший правое ухо звук металла: молчун достал меч, приготовившись убивать за пострадавших собратьев. Незамедлительно парень вытащил и свой клинок, проведя рукой по лезвию, тем самым активируя способность. Белые всполохи ознаменовали полную готовность перевести бой на новый уровень, но почти начавшуюся кровавую дуэль остановил надрывающийся голос:

— Кол, прекрати сейчас же! Вы оба, хватит!

Будто позабывший о своем сопернике Фирон разъяренно смотрел на молодых ребят, готовых только что убить друг друга из-за одной кружки вина.

— Ты имперская сила и должен защищать своих людей, а не бросаться на них с оружием!

— Да я…

— Что ты? Одно дело кулаками махать, а другое рубить друг друга. Такие люди нужны нашей стране — их убийство станет преступлением. Хватит, мы уходим. — Это оказалось адресовано спровоцировавшему конфликт мужчине. — Проверь Эра. Что с ним?

— Живой, — ответил Кол, как только обнаружил пульс у бессознательного тела.

— Забирай его.

Капитан тем временем помог подняться своему последнему подчиненному и, не удостоив оставшихся людей ни словом, ни взглядом, удалился за дверями таверны.