Студентка, коммерсантка и просто красавица!

Глава 22

Первая в себя пришла Алла:

– Ира, быстрее, включи свет. Надо связать его.

Я метнулась к выключателю, зажглась лампочка, освещая картину происшедшего. В комнате видны были следы борьбы, все вещи раскиданы. За кроватью ножками кверху валялся второй стул. Сестра уже сняла верёвку с рук Пашки, шагнула к чужаку, и замерла:

– Ира, кажется, он не дышит, – голос её дрожал, – иди сюда.

Взяла в руки топор и осторожно приблизилась к мужику. Пнула его по ноге. Он не пошевелился, застыв в позе эмбриона. Что же я с ним сделала?! Ещё раз толкнула его. На пол, стукнув костяшками, соскользнула рука. От этого звука мы все вздрогнули. Наклонилась, положила руку на шею, пытаясь нащупать пульс. Знать бы ещё, где его искать. Это только в кино все грамотные. Долго мяла шею в грязных потёках, безрезультатно.

– Так, давайте всё равно его свяжем, вдруг это обморок, – я взяла верёвку у Аллы и крепко перехватила ему руки, потом ноги, притянув их друг к другу.

Мальчишки, наконец, немного пришли в себя и бросились к тётке, мы следом. Соседка была в глубоком обмороке, на затылке запеклась кровь, видать, он крепко приложил её чем-то.

– Тётя, тётя, – затеребил женщину Вовка, тряся за плечо. Тётя Клава глухо застонала и приоткрыла веки:

– Что произошло? Где этот? – глаза её распахнулись от страха и она резко села, – мальчики, вы целы?

– Да, да, всё хорошо, – залепетал Пашка, – нам Алла с Ирой помогли.

– Где он? – соседка шарила по дому глазами.

– Не волнуйтесь, в спальне, связанный, – Алка помахивала зажатым в руке топором, словно только что сама одолела чужака.

– Ага, хорошо. Девочки, спасибо вам, – соседка прижала ладони к груди, – век помнить буду. Как же я так сплоховала, – она прижала руку к темечку, увидела кровь, – вот же гад.

– Тётя Клава, по-моему, ему скорую вызвать надо. У него припадок какой-то был, – я присела возле соседки.

– И поделом ему, – злобно бросила тётя Клава, – Алла, кликни Маринку, пусть сбегает, вызовет милицию.

Марина жила с другой стороны от нашей соседки, сестра, коротко кивнув, выбежала во двор. Тётя Клава обняла мальчишек, целуя в макушки, по её лицу катились слёзы.

– Как же так-то, Ирочка, ведь никогда у нас даже драк пьяных не было, а тут такое, – причитала она.

Я отстранённо пожала плечами, откуда взялся этот тип бандитской наружности, было и мне невдомёк.

Понемногу все приходили в себя, прибежала Марина, высокая молодая женщина. Налила воды в чашку, промыла разбитую голову соседки, обработала перекисью. Осмотрела мальчишек, следом нас. Услышав, что связанный мужик лежит в спальне, наотрез отказалась туда заходить:

– Да вы что, потом кошмары замучают! – и заговорщицким шёпотом добавила: – Мужу я тоже успела позвонить, пусть забирает меня отсюда, ни дня не останусь. Страх какой!

За окном, надсадно рыча, остановился милицейский уазик в сопровождении скорой помощи. В дом зашли деревенский участковый и двое врачей.

– Где бандит? – обратился к нам милиционер.

– Там, – тётя Клава ткнула пальцем в сторону комнаты.

Коротко кивнув, мужчины отправились туда все вместе. Через несколько минут показался участковый. Лицо у него было бледным:

– Отчего он умер?

– Умер?! – встрепенулась соседка, – жив был, гад. Его девочки связали, спасли нас с мальчишками.

Участковый посмотрел с сомнением на нас с Аллой:

– Сами связали?

– Да, – тряхнула головой сестра, – ему внезапно плохо стало, забился в припадке, как эпилепсик, вот мы и…

– Тогда понятно, – мужчина кивнул, – такого лба одолеть непросто. Гражданочки, – он раздал нам чистые листы, – садитесь, пишите показания. Что и как произошло. Подробно.

Мы уселись за стол, принялись строчить обо всём, что случилось.

Мимо нас прошёл водитель скорой с носилками, вскоре вынесли, тело прикрыв его простынёй. Путы с рук и ног сняли.

Врач подошёл к нам:

– Кто видел, как он умер?

Алла снова пересказала всё заново.

– Так я и думал, – доктор устало потёр переносицу, – вам несказанно повезло. Всего доброго, – и он вышел из дома, что-то рассказывая своим напарникам.

Участковый, молодой мужчина, наверное, только закончивший учёбу, украдкой поглядывал на Аллу. Сестра, даром, что только что была на пороге смерти, стреляла в его сторону глазами, отчего лицо парня покрылось пунцовыми пятнами.

Собрав листы с нашей писаниной, милиционер расспросил каждого по отдельности, записал всё и стал прощаться.

– Вам придётся прийти в участок, тут недалеко. Вдруг возникнут ещё вопросы.

Мы только молча кивнули.

– Да, в участок, – он снял фуражку и взъерошил волосы, – не сегодня, разумеется. Отдыхайте. Набирайтесь сил. До свидания.

Он вышел из дома, уазик, пару раз оглушительно пыхнув, уехал, подняв облако пыли.

–Алла, – толкнула я сестру в бок, – это что было?

– Надо же узнать, кто это и вообще, – она закатила глаза, – думаешь, нам потом что-нибудь сообщат? Фигушки. Вот я и узнаю сама у нашего доблестного служаки.

– Ну, ты даёшь, – только и смогла произнести я.

– А вообще, я так испугалась, когда ты подошла к этому… этому… Ты ведь ему что-то сказала, да? Я не расслышала.

– Нет, не успела, – отвела взор я, – он вдруг крякнул и рухнул.

Я и Алка медленно шли домой. Сестра что-то говорила, а я ни слова понять не могла, на меня всё сильнее накатывало удушливой волной. В какой-то момент я, на секунду замерев на месте, вдруг почувствовала, что сейчас меня просто вырвет. Кинувшись к штакетнику, вцепившись в него, как утопающая за соломинку, согнулась пополам. Организм будто стремился выплюнуть все внутренности наружу. Так плохо я себя не чувствовала никогда…

– Ирка, ты чего? – когда меня чуть отпустило, услышала полный тревоги голос сестры. – Можешь идти Тебе нужно прилечь.

Алла, заботливо подхватив меня под руку, повела в сторону дома.

В моей голове было пусто, лишь одна мысль дятлом долбила в висках – я убила человека… Добравшись до дома, буквально рухнула в кровать, сознание окутала благословенная тьма и я вырубилась.

Утром собралось всё мужское население дачного посёлка: мужья, отцы, дяди, братья. Я проснулась от их голосов, и от зверского чувства голода – желудок ревел раненым зверем, требуя пищи.

Мужчины собирались кучками, курили и тихо обсуждали произошедшее. Приехал и папа, испуганный и виноватый.

– Девочки, – раздался его голос во дворе, мы с Аллой сидели на кухне, пили чай, я, съев яичницу с сосисками, споро точила сушки.

– Мы здесь, – откликнулась сестра.

Через секунду он уже сжимал нас в объятьях:

– Как вы? Натерпелись страху? Простите, что оставил вас одних. Кто бы мог подумать?

– А ты как узнал? – спросила я.

– Соседка прибежала ни свет ни заря. Ей кто-то позвонил, – папа не успокоился, пока не осмотрел нас с головы до ног, – странное дело, откуда он вообще тут взялся. Собирайтесь, сегодня же едем домой. Провались они пропадом эти помидоры.

– А что мы скажем маме? – Алла отодвинулась от отца, – а вдруг ей плохо станет? Нет, мы останемся. Нельзя её сейчас волновать. Не думаешь же ты, что тут ещё кто-то рыщет, такие, как этот?

– А если так? Нет, едем домой, – папа был непреклонен.

– Тогда сам пойдёшь говорить маме, что огород мы забросили, потому что на нас бандит напал, – голос сестры звучал жёстко, – пока она в больнице, слухи до неё не дойдут. А вот от расспросов нам не уйти.

– Тоже верно, – отец почесал макушку, – тогда так, я остаюсь с вами, а к маме буду ездить каждый день отсюда.

– Это же полдня займёт, – ахнула я.

– Неважно. Ваша безопасность дороже.

– Пётр! – донеслось из-за забора, – выйди, погутарить надо, – за калиткой стоял наш старичок сторож.

– Ты иди, – махнула Алка, – с нами всё нормально.

Собравшись, мужики прочесали весь посёлок, деревню и даже лес. Проверяли, не схоронился ли кто ещё. Нашли лежанку бандита, он следил за домом тёти Клавы, скрываясь в высоких лопухах, что росли позади её участка. Дача гудела, как растревоженный улей.

Из города приехал наряд милиции вместе с молодым участковым, долго осматривали место происшествия, снимали отпечатки, фотографировали. Возле калитки их караулили дачники, решившие разобраться, в чём дело.

Милиционеры что-то долго рассказывали, тыкая руками в разные стороны. Наконец, все разошлись. Напряжение, висевшее в воздухе, стало потихоньку спадать.

– Ира, – в дом вошёл папа, – тебя там ждут.

Я вышла во двор, за забором стоял Андрей, с тревогой глядя на меня. Едва дождавшись, пока открою калитку, он подошёл ко мне и крепко обнял, не стесняясь любопытных взглядов.

– Как я испугался! Пришёл, как только смог. Бабуля намертво вцепилась, ни на шаг не отходила, пока меня не позвали прочёсывать окрестности, – он уткнулся носом в мою макушку, – земляника, с тобой точно всё в порядке? Он не обидел тебя… Вас с сестрой?

– Нет, – я, чуть отстранившись, подняла глаза на Андрея, – правда, всё хорошо. Нам повезло.

– Зачем вы вообще попёрлись туда? – он скрежетнул зубами от злости.

– Пусть лучше бы тётю Клаву с мальчишками убили? Ты сейчас серьёзно? – отступила от него на пару шагов.

– Ира, не знаю даже, что думать. А если бы тебя… вас…не стало, – Андрей опустил голову.

– Но всё же хорошо. Зачем гадать о том, чего не было. Всё закончилось, все живы и это главное.

Андрей притянул меня к себе:

– Не злись. Я до чёртиков перепугался, когда поднялся переполох. Хорошо хоть сразу сказали, что с вами полный порядок и никто не пострадал.

Пока не стемнело, мы сидели на лавочке под липой, подошли взволнованные Юра и Люба. Я рассказала друзьям обо всём, умолчав лишь о моём колдовстве. Есенина беззвучно плакала, а Юрка хмурился. Андрей, обняв меня, помалкивал, лишь на скулах ходили желваки. Скоро эмоции схлынули и все немного успокоились. Папа позвал меня в дом, и пришлось попрощаться с друзьями, договорившись встретиться завтра.

Устроившись перед телевизором с толстым бутербродом в руке, обдумывала реакцию моего тела на ворожбу. Затем мысли перескочили на бандита, но я ведь не желала ему смерти, хотела только, чтобы он оставил нас всех в покое. А оно вон как вышло. И мне теперь с этим жить.

– Ты уже пятый бутерброд схомячила. Не лопнешь? – весёлый голос Аллы вывел меня из некоей прострации.

– Не-а, не волнуйся. Уверена, в меня ещё столько же влезет, – ответила я, вяло от неё отмахнувшись.