Студентка, коммерсантка и просто красавица!

Глава 24

Город ещё был немноголюдным, многие разъехались по отпускам. Не видно шумной детворы во дворах, пустовали наблюдательные посты бабушек – лавочки перед подъездом, покрывались пылью турники и качели. Но жизнь кипела и бурлила в институте: приезжие оформлялись в общежитие, стояла очередь в библиотеку за книгами, студенты слонялись по этажам в поисках расписания или своего куратора.

Мы с Андреем тоже потратили два дня на то, чтобы узнать, куда нам идти в сентябре, посмотреть преподавательский состав. Увидев, кто будет вести у нас английский, невольно поморщилась. Да, та самая Гюрза. Андрей увидел мою гримасу и перевёл взгляд на список:

– Не бери в голову, – обнял он меня, – ты со всем справишься и я помогу.

– О, влюблённые, опять вы, – сзади стоял тот самый рыжий и вихрастый парень, с которым мы столкнулись, когда смотрели списки поступивших.

– Ты на каком факультете? – спросил Андрей.

– Экономика, – его образ никак не вязался с цифрами и точными науками, скорее с клоунами, я невольно рассмеялась, уткнувшись в плечо Андрею. Он тоже старался сдержать улыбку.

Парень посмурнел, глянул на нас сверху вниз и был таков. Тогда мы засмеялись уже в голос.

– Ты представляешь его экономистом? – сквозь смех спросил Андрей.

– Не-е-е, это невозможно, – снова прыснула я.

– С красным носом его легче вообразить, – он словно читал мои мысли, меня всегда поражала наша «одинаковость» в мышлении. Казалось, я могла начать фразу, а он закончить.

– Пойдём в наше кафе?

– Давай, всё равно дома делать почти нечего.

Андрей взял меня за руку, и мы пошли есть мороженое.

Лето махнуло на прощание зелёной ладонью, опалило убывающим жаром и уступило место сентябрю.

– Ира, ну, хватит уже ковыряться, – Алла отпихивала меня от зеркала, обиженная, что я отказалась красить её с утра. Времени было в обрез, едва успевала собраться сама. Внутри была противная дрожь, большинство моих сокурсников детки из зажиточных семей, выглядеть перед ними, как бедная родственница не хотелось. Весь вечер я перебирала вещи, прикидывая, что надеть. Остановилась на лёгкой шёлковой блузке кремового цвета и юбке-карандаше. Подвела глаза, накрасила ресницы. Собрала волосы в высокий хвост. Строго и симпатично.

Когда с туалетом было закончено, спустились во двор, где уже стояли Андрей и Ярик. Мы с сестрой не ждали провожатых, думали, увидимся уже в институте. Переглянулись с Аллой.

– План меняется, идём отдельно, – прошептала мне на ухо сестра. Я лишь коротко кивнула.

Мы подошли к парням, и разошлись каждый своей дорогой.

– Ты сегодня великолепно выглядишь. И так… взросло, что ли… – он не спускал с меня восторженного взгляда.

Вот и наша аудитория, дверь была открыта, за ней шумели студенты. Я остановилась, в душе нарастала тревога.

– Ну, чего ты, – Андрей погладил меня по спине, – смелее! Я с тобой.

Улыбнувшись ему, решилась. Поначалу шум оглушил, амфитеатр аудитории был заполнен почти целиком. Многовато для одной группы.

– Рассаживаемся, – услышала голос сзади, в дверях стоял солидный мужчина лет сорока.

– Это наш препод по истории, – шепнул мне на ухо Андрей, – пойдём, вижу хорошие места.

Он взял меня за руку и потянул за собой, мы прошли к другому краю аудитории, там сбоку, во втором ряду, пустовало два стула. Спиной почувствовала чей-то взгляд, обернулась и увидела красивую блондинку, которая провожала нас удивлённым и недовольным взглядом. Интересно, кто это? Увидев, что я наблюдаю за ней, она осмотрела меня презрительно с головы до ног и отвернулась.

– Тишина в аудитории, – мужчина прошёл к столу и положил на него портфель, – меня зовут Савелий Семёнович, я преподаватель истории, как вы уже могли догадаться. Предмет проходят все на первом курсе, поэтому лекции идут совмещённо, рассаживайтесь быстрее.

Последние студенты разместились кто где, и занятие началось. Рассказывал Савелий Семёнович увлекательно, я старательно записывала имена и даты. Спину жгло чужим взглядом. Обернулась. Опять эта блондинка. Дыру скоро во мне протрёт. Она заметила моё внимание к её персоне и демонстративно фыркнула.

– Ты знаешь эту девушку, – дёрнула я Андрея за рукав, указав на неё рукой.

Он повернулся, кивнул, здороваясь:

– Так это же Таня, дочь начальника части и наша соседка. Я знаю её с детства. Странно, не замечал её на экзаменах.

Вот оно что, Тане явно не понравилось, что мы сели вместе. Уж не увела ли я героя её снов и мечтаний? Кажется, в рядах моих недоброжелателей прибыло.

Взгляд буравчиком ввинчивался в спину. Хотелось сползти под стол, чтобы избавиться от этого гадостного ощущения. Вместо того, чтобы съёжится, я резко оглянулась и демонстративно высоко вскинула правую бровь.

Девушка стушевалась под моим тяжёлым взором и всё же отвела взор.

Наконец, пара закончилась, все зашевелились, блондинка направилась к нам.

– Привет, Андрей. Значит, будем учиться вместе? – она, игнорируя меня напрочь, обратилась к молодом человеку.

– Привет, Таня. Не видел тебя на экзаменах. Ты на каком факультете?

– На «международке», папа договорился, экзамены у меня приняли раньше. Ведь мы уезжали на всё лето в Крым, – протянула она таким тоном, что сразу стало понятно, «золотая» девочка желает показать, кто здесь чего стоит.

– Значит, будем учиться вместе, – улыбнулся Андрей, – пойдём искать аудиторию, – обернулся он уже ко мне. – Знакомься, Таня, это Ира. Она тоже с нами.

– Хм, – девушка постучала наманикюренным ноготком по столешнице, – с нами, это слишком громко сказано.

– Перестань, – оборвал её Андрей, – пойдём, Ира. Извини, но мы торопимся, – он взял меня за руку, и мы вышли из аудитории.

На душе было гадко, понятно, что таких, как Таня в нашей группе немного, но эти взгляды свысока порядком нервировали, а я старалась унять свои эмоции. Как бы то ни было, я не желала повторения летней истории. Медленно брела по коридору, стараясь глубоко дышать. Вот тебе и начало учёбы.

Ничего, Андрей рядом, а с ним мне ничего не страшно.

Мои страхи оказались напрасны. Группа в целом подобралась неплохая, и мы довольно быстро сдружились. Лишь Таня всё так же буравила меня неприязненным взглядом.

Однажды, когда Андрей провожал меня, как обычно, домой, во дворе мы обнаружили Юру, увидев нас, он махнул рукой:

– Привет! Жду вас тут битый час.

– Что случилось?

– Ничего, кроме того, что кто-то хотел записать песню для тёти Али, – Юрка с хитрым прищуром глянул на меня, – у нас всё готово.

– Ой, прямо сейчас что ли? – я не ожидала, что получится так быстро.

– Сейчас мы тётю Алю пока трогать не будем, надо записать слова песни, мелодию, подобрать аранжировку. В общем, подготовить всё к записи. Потом покажем твоей маме слова и музыку, вдруг ей не понравится.

– Хорошо. Когда идём?

– Иванова, прямо сейчас. Андрей, ты с нами?

– Да, очень интересно посмотреть, что у вас получится.

Так, втроём и отправились в нашу школу, где уже ждали ребята из ансамбля.

Слова я быстро набросала на бумажку, а вот нот не знала. Пришлось петь самой, чтобы наши музыканты могли записать мелодию. Всем понравилась незатейливая песня, которой суждено стать шлягером раньше положенного. Что ж, остаётся надеяться, я не изменю сильно чью-то судьбу такой своей вольностью. Но предупреждений, как с Колей, не было, всё шло гладко и просто здорово. Расстались очень довольные друг другом.

– Знаешь, – сказал мне Андрей, когда возвращались домой, – мне понравилась эта песня. Ты сама её написала?

– Да, – чужие лавры присваивать не хотелось, но никуда не деться, лгать, так до конца.

– Получилось отлично, – кивнул Андрей, – и малиною, спелой такой, пахли тёплые губы твои, – повторил он мечтательно строки песни, – словно про нас, когда мы гуляли по лесу. Ты помнишь?

– Конечно…

Он взял меня за руки, лаская пальцами ладони.

– И губы твои тоже были сладкими.

Щёки опалило жаром, запах Андрея, ставший таким родным, сводил с ума. Сердце набатом стучало в груди, хотелось прижаться к нему и никогда не отпускать. И это чувство было сильнее, чем тогда к Николаю. Как много упустила я в жизни. Как многого не знала и не понимала. И сейчас не просто проходила моя вторая попытка, всё было по-новому, где были совсем другие мысли и чувства, желания и мечты. Так, мы и стояли в тишине аллеи, не расплетая рук, не отводя глаз. И не было ничего ближе этих прикосновений и ничего желанней.

Дома я показала стихи, ребята записали ноты.

– Мамуль, сыграй, пожалуйста. Это очень красивая песня. Тебе понравится.

– С чего такие просьбы, – она с удивлением глянула на меня, – не замечала раньше в тебе сильной любви к музыке?

– Ну, хотя бы попробуй.

– Может, потом, давно не пела, вдруг не получится, – мама засмущалась, лицо её порозовело от волнения.

– Никто же не слышит, кроме нас, тебе не о чем переживать, – взяв за руку, я подвела её к пианино и усадила за инструмент, – ну, пожалуйста.

– Хорошо, – рассмеялась она, – сейчас, только наиграю мелодию.

– А слова я тебе подскажу, – с готовностью уселась рядом. Мне хотелось, чтобы маме понравилась моя идея.

Так, на пару, мы несколько раз «промурлыкали» незатейливые строчки.

– Всё, теперь я готова, – сказала мама, её руки забегали по клавишам, полился чудесный голос. Да, я попала в точку. Песня словно специально была написана для неё. Бархатные нотки голоса делали всю композицию глубже, добавляя страсти и любовной лирики.

К нам тихо подошёл папа, знаками показал мне не выдавать его присутствия, и, мечтательно прикрыв глаза, слушал, как поёт мама. Из-за двери выглянула удивлённая Алла, сжимая ложку с вареньем в руке. Да так и осталась стоять там, боясь вспугнуть чудесное видение.

Замерли последние аккорды и мы, не сговариваясь, зааплодировали. Мама смутилась, закрыла пианино и повернулась:

– Аля, это было чудесно, – папа обнял её, целуя в щёку.

– Хоть сейчас на сцену, – добавила Алла.

– Так об этом я и хотела сказать, – вот он – подходящий момент, – мы с Юрой решили предложить тебе записать эту песню на кассету и отправить в Москву.

– Нет, доченька, что ты, – в глазах мамы промелькнул испуг, – где я, а где Москва. Осмеют только…

– Милая, – папа сложил руки на груди, – не попробуешь, не узнаешь. Тут я согласен с Иришкой. Ведь ты с молодости мечтала выступать.

– Когда это было, – грустно сказала мама, – и голос уже не тот.

– У тебя чудесный голос, соглашайся, – к нам присоединилась и Алла, – если не получится, то ничего ведь страшного. Попытка – не пытка. А вдруг тебя пригласят в Москву? Ты только представь. Песня 79, ещё какие-нибудь концерты, – сестра мечтательно закатила глаза.

Под нашим напором мама сдалась:

– Так и быть, давайте запишем, Иришка, твою песню.

– Здорово! – Алка хитро улыбнулась, – только в Москву я поеду с тобой. Надо же тебя кому-то сопровождать. Папа работает, Ирка учится.

– А ты? – начала мама.

– А я отпрошусь ради такого, экстерном экзамены сдам.

– Хитрюга, – хохотнул отец, – но так и быть, обсудим это, если всё сложится удачно.

И хоть я и видела восторг на лице отца, в его облике проскальзывали нотки грусти, как рябь по кромке воды. Интересно, а какая мечта была у него? Он никогда не рассказывал. Не думаю, что работа в проектном бюро – предел его желаний. А когда тебе уже за сорок, перестаёшь мечтать, и все надежды кажутся пустыми и неосуществимыми. Помню по себе. Как год за годом угасали желания и стремления, всё больше захватывала рутина и серые будни казались единственно возможными.

Мама в тот день ещё долго пела нам свои любимые песни, и с каждой минутой я всё больше убеждалась в правильности нашего решения.