Субституция

Глава 7

Кирсанов проснулся утром в комнате, куда его поселил Тони. Вечером, как было обещано, ему надели специальную шапочку с датчиками и излучателями и подключили к ноутбуку, который стоял поодаль от кровати. Он сразу же уснул и ему всю ночь снились странные сны, в которых он разговаривал с англичанами на их языке. Вспоминая эти сны, Кирсанов понял, что программа обучения английскому языку работала «на сновидения».

— Не пойму, мне снилось это, или я действительно разговариваю на английском? — спросил он у самого себя и тут же услышал из своих же уст английскую речь.

Раздался стук в дверь и на пороге появился лаборант, который вечером надевал ему шапочку и подключал ее к ноутбуку.

— Доброе утро, мистер Кирсанов! — произнес он на английском языке, — как спалось?

— Спасибо, нормально! — ответил Кирсанов на английском языке, удивляясь легкости своего произношения.

— У Вас отличное произношение, — похвалил его лаборант с улыбкой на всю физиономию, — Вы способный человек. Снимайте шапочку с головы, я выключу компьютер. Я протестирую блиц-обучение вопросами, и если Вы ответите на них, то будем считать, что вы владеете языком в совершенстве.

— Не возражаю! — согласился Кирсанов.

Лаборант снял с него шапочку, отключил USB-разъем от компьютера.

— Что Вы знаете об англосаксонском поселении? — задал вопрос лаборант.

— Германские захватчики, — не задумываясь, отвечал Кирсанов, — приехали и обосновались в Великобритании на северо-западном побережье Европы в пятом и шестом веках. Они говорили на германском праязыке (родственном появившимся позже нидерландскому Фриз, немецкому и скандинавским языкам), но, вероятно, мы никогда не узнаем, насколько отличалась их речь от перечисленных. Стоит заметить, что, может быть, поселенцы говорили на одном и том же языке.

— Отлично! — похвалил лаборант, — следующие вопросы: кто был президентом США в период Первой мировой войны? Участвовали ли США в Первой Мировой?

— Президентом в период Первой мировой войны, — ответил Кирсанов экспромтом, — был Вильсон. США вступили в войну 6-го апреля 1917 года!

Лаборант с улыбкой посмотрел на Кирсанова.

— Отлично! — снова похвалил он, — что Вы знаете о контркультурной революции?

— Контркультурная революция, — отвечал Кирсанов, — охватила всю Америку и большую часть западного мира в конце 1960-х годов, сильнее разделяя не имеющее единого мнения общество, но также принесла более либеральные общественные взгляды.

Лаборант не прекращает улыбаться Кирсанову.

— Достаточно, пожалуй! — сказал он, — Вы прекрасно понимаете, о чем я спрашивал, и отлично ответили на вопросы. Значит, обучение закончено…. Вам сейчас принесут завтрак, а затем Вы встретитесь с моим шефом профессором Лео Джонсоном.

Лаборант сложил ноутбук и вышел из комнаты. Кирсанов поднялся с постели и направился в туалет. Завершив утренние гигиенические процедуры, он обнаружил, что ему принесли завтрак, когда он был в ванной. Он почувствовал голод и торопливо съел все до крошки. А еще через пятнадцать минут он вошел в кабинет доктора Джонсона, который располагался рядом с его комнатой.

Войдя в кабинет, он увидел седого мужчину лет шестидесяти от роду, сидящего за огромным столом. Перед профессором монитор компьютера и клавиатура. Рядом кресло, как у зубного врача.

— Доброе утро, мистер Джонсон! — поздоровался Кирсанов.

— Доброе утро, мистер Кирсанов! — ответил Джонсон, — я посмотрел копии документов Волкова, которые Вы привезли, у меня нет вопросов! …Проходите, устраивайтесь!

Кирсанов направился к стульям, стоящим у стола Джонсона.

— О-о, нет! — возразил профессор, указывая на специальное кресло, — присаживайтесь сразу сюда!

Кирсанов устраивается в специальном кресле и с опаской смотрит на Джонсона.

— Расслабьтесь, мистер Кирсанов, это не больно, — успокоил Джонсон.

— Мне говорили в Москве, что я буду нужен для важной операции, — спросил Кирсанов, — не скажете какой?

Джонсон засмеялся. Кирсанов настороженно посмотрел вокруг.

— Это не совсем так, мистер Кирсанов! — ответил он, — операция будет проводиться гораздо позже…, да и не с Вами. А мы сейчас займемся нейролингвистическим программированием. Вы не чувствовали дискомфорта при блиц-изучении английского?

— Нет, это же происходило во сне! — удивился он.

— Изучение языка ничем не отличается от программирования, — объяснил Джонсон, — но прежде Вы должны подписать соглашение.

Джонсон протянул Кирсанову лист бумаги с текстом. Тот внимательно прочитал его.

— Вам все понятно, что там написано? — спросил Джонсон.

— Вполне! Но я хочу знать, что это такое? — настаивал на своем Кирсанов.

— В процессе поймете все! — заверил Джонсон, — Вы сейчас человек с раздвоением личности. Постарайтесь вспомнить свое детство!

Кирсанов задумался. Он напряженно что-то вспоминал.

— Я родился в Москве…, - произнес Кирсанов, — …ой, нет, наверное, в Видное…. Учился в школе № 236 Москвы… или в школе № 3 города Видное….

— Вот видите, что делается в Вашей памяти? — снисходительно сказал Джонсон, — и первое что нам предстоит сделать — отформатировать ее.

Кирсанов молча подписал текст соглашения и отодвинул лист бумаги по столу Джонсону, который спрятал его в папку.

— Надевайте шапочку, которая лежит справа от Вас! — приказал Джонсон.

Кирсанов надел шапочку на голову, она была точно такая, что ему надевал лаборант на ночь.

— Теперь откидывайтесь на спинку и начинайте вспоминания о своем детстве, — приказал Джонсон, — сейчас они будут двойственные, которые я отслежу на компьютере. Закрывайте глаза, начинаем!

Кирсанов откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Джонсон набрал что-то на клавиатуре и посмотрел на экран монитора.

— Ну, вот! — произнес удовлетворенно он, — у Вас двойственная память детства. Я сейчас сотру вам то, что Вы пытаетесь вспомнить…

Джонсон набрал что-то на клавиатуре и посмотрел на экран. Последовала минутная пауза прежде, чем он оторвал взгляд от монитора.

— Готово! — произнес он, — что Вам помнится из детства?

Кирсанов не открывая глаз, молча напрягает свою память.

— Что-то у меня в мозгах произошло, я ничего не могу вспомнить! — сказал он со страхом.

Джонсон улыбнулся, и на его лице появилось выражение удовлетворенности.

— Прекрасно! — произнес он, — Вы наш первый результат из России и я позволю немного поэкспериментировать….

Джонсон набрал что-то на клавиатуре и посмотрел на экран. Выждал какое-то время.

— Как Ваша фамилия и имя? — спросил Джонсон.

— Билл Паттерсон! — ответил Кирсанов.

— Замечательно, Билл! — похвалил Джонсон, — где Вы родились?

— В штате Оклахома, в городе Норман, — выпалил Кирсанов, не задумываясь.

— Прекрасно! — удовлетворённо произнес Джонсон, — достаточно…, я сейчас восстановлю память реципиента!

Джонсон набрал что-то на клавиатуре и посмотрел на экран. Наступила минутная пауза.

— Готово! — произнес он, — Ваше фамилия, имя и отчество?

— Литвинов Сергей Юрьевич! — ответил, не задумываясь Кирсанов.

— Где Вы родились? — спросил Джонсон.

— В городе Видное, под Москвой! — четко отвечал Кирсанов.

— Замечательно! — произнес удовлетворенно Джонсон, — а теперь я заложу память Кирсанова….

Джонсон набрал что-то на клавиатуре и посмотрел на экран. Снова наступила минутная пауза.

— Ваше фамилия, имя, отчество? — спросил Джонсон.

— Кирсанов Максим Иванович! — ответил тот.

— Где Вы родились? — спросил Джонсон.

— В городе Москве! — ответил Кирсанов.

— Все замечательно! — сказал Джонсон, — постарайтесь вспомнить, где Вы учились, кем работали, на ком женились и прочее.

Кирсанов не открывая глаз, напряг свою память.

— Учился в школе № 236 города Москвы, — начал он, — затем окончил энергетический институт, работал диспетчером в «Мосэнерго», был женат на Наталье Куринкиной, у меня двое детей — Павел и дочь Анна. Они сейчас оба в Москве, занимаются бизнесом….

Джонсон сверял информацию с распечаткой на листе бумаги.

— Достаточно, мистер Кирсанов! — сказал он, — теперь можно немного отдохнуть!

Кирсанов открыл глаза и посмотрел на Джонсона. На его лице появилось недоумение.

— А как я попал к Вам? — неожиданно спросил Кирсанов.

— Не спешите сразу все узнать, — успокоил его Джонсон, — следующей процедурой я заложу вам остальную информацию.

— А после этого? — не терпелось узнать Кирсанову.

— Затем последует опыт с повышением Вашего интеллектуального уровня до требуемой величины, — ответил Джонсон, — отдохните минуту и продолжим!

— Вы можете из меня профессора сделать? — с иронией спросил Кирсанов.

— Ну, до этого я в своих разработках еще не дошел, — отрицал Джонсон, — но политика высокого уровня из Вас можно сделать….

Кирсанов поморщился, улыбаясь, посмотрел на Джонсона.

— Вы хотите сказать, что политик по уровню интеллекта гораздо ниже профессора? — спросил он с удивлением.

— Конечно, мистер Кирсанов! — засмеялся Джонсон, — политик даже самого высокого уровня не способен превысить айкью IQ рядового профессора. Формулы власти, это примитивная математика, нужно знать политическую кухню, соблюдение баланса сил и уметь привлечь на свою сторону других политиков…. Ну, достаточно отступлений, приступим к опыту!

Кирсанов вновь закрыл глаза и откинулся на спинку. Джонсон посмотрел на экран и набрал что-то на клавиатуре.

— Теперь нужно подождать несколько минут, — сказал он, — объем информации очень велик, даже мой суперкомпьютер быстро этого не сделает.

Кирсанов сидел в кресле, а Джонсон молча смотрел на экран.

— Готово! — наконец произнес он, — ответьте на вопрос из курса высшей математики. А вопрос такой: Сформулируйте теорему умножения вероятностей.

— Вероятность произведения двух событий, — без промедления отвечал Кирсанов, — равна произведению вероятности одного из них на условную вероятность другого, вычисленную при условии, что первое имело место!

— Превосходно! — похвалил Джонсон, — Вы отличный материал…. Открывайте глаза, снимайте шапочку, на сегодня достаточно! Нужно чтобы Ваш мозг отдохнул хорошо…

Кирсанов снял шапочку и поднялся с кресла.

— И все-таки, мистер Джонсон я не могу вспомнить, как я к Вам попал? — озабоченно спросил он.

— Мистер Кирсанов, Вам это теперь не понадобится, забудьте! — приказал Джонсон, — идите к себе, отдыхайте, все вопросы к лаборанту, с которым Вы уже общались. До завтра!

— До завтра, мистер Джонсон…, - рассеянно произнес Кирсанов.

Он вышел из кабинета, а Джонсон с улыбкой посмотрел ему вслед. Выждав время, Джонсон взял сотовый телефон и набрал номер.

— Алло, мистер Уайт, — сказал он в трубку, — результат превзошел все мои ожидания! Конечно, это только первые процедуры, но уже с уверенностью можно сказать, что наш русский друг прислал добросовестную работу!

— Я могу уже докладывать генералу Ричардсону об этом? — спросил голос из трубки.

— Можете! — сказал Джонсон, — но меня несколько смущает, что генерал торопит Вас с результатами. Ведь это только начало….

— Удачное начало, профессор Джонсон! — проговорил голос из трубки, — я поздравляю Вас!

…После того, как Ланге приказом назначил Людмилу своим помощником на время прохождения практики, она принимала участие во всех пятиминутках, обходах и даже совещаниях в департаменте здравоохранения префектуры. Ланге держал ее постоянно при себе и ежедневно дарил молодой девушке массу комплиментов.

Понимая, что главный врач не просто симпатизирует ей, а надеется на что-то большее, Людмила держала определенную дистанцию в отношениях с ним — любезничала по поводу его комплиментов, подаренных цветов и категорически отказывалась от его приглашений в ресторан. Она понимала, что ее кокетство с Ланге помогает выполнять все поручения Севрюкова.

Сегодня утром Людмила, как всегда придя на работу, получила от Ланге букет полевых цветов, которые он поставил ей на стол в красивой вазе. Ее рабочее место теперь находилось в кабинете главного врача в виде отдельного стола, установленного в кабинете главного врача. Как всегда по средам, Ланге делал общий обход диспансера в составе Игнатова, Людмилы и двух медицинских сестер. Заведующие отделениями и лечащие врачи присоединялись к этой свите во время посещения ей соответствующих отделений и палат.

Обход приблизился к одной из женских палат, Ланге открыл дверь и первой пропустил Людмилу. Медсестры стали шептаться между собой. В палате шесть кроватей, на которых лежат женщины — пациенты. Врачи приблизились к первой кровати, на которой лежала женщина с землистым цветом лица.

— Больная Христофорова Лариса Ильинична! — докладывал Игнатов Ланге, — лечится третий месяц, я намерен выписывать ее сегодня….

Ланге обреченно посмотрел на больную и тяжело вздохнул.

— Выписывайте! — мрачно сказал он, — назначьте обезболивание, сколько потребуется….

Христофорова молча заплакала и с надеждой посмотрела на Ланге. Он отвернулся и тяжело вздохнул. Когда обход вошел в следующую палату, в которой лежали мужчины и приблизился к кровати с пациентом лет тридцати пяти на вид и землистым цветом лица, Ланге вел себя иначе.

— Серников Вячеслав Евгеньевич, — докладывал ему Игнатов, — лечится три месяца…, нужно переводить в отдельную палату….

— У нас палата № 14 после Хакарова освободилась? — спросил он Игнатова.

— Да, конечно! — ответил тот.

— Переводите его в 14-ю…, — приказал Ланге.

Людмила сделала запись в своей общей тетради. Ланге, улыбнулся Людмиле и старался подсмотреть запись.

— Людочка, — обратился к ней Ланге, — что Вы там пишете себе в тетрадь?

Людмила в ответ улыбнулась главному врачу, чем вызвала очередные перешептывания медсестер. Игнатов гневно посмотрел на женщин, и они тут же замолкли.

— Мне уже пора начинать отчет по практике готовить потихоньку, — строя глазки, ответила она.

— Практика только началась, — заметил Ланге.

— Не люблю запускать, чтобы потом аврально его делать, — нежным голосом произнесла Людмила и, прислонившись губами к уху Ланге, добавила, — кстати, Вы позволите мне поэксплуатировать Ваш компьютер, мой ноут чего-то сдох….

— Не возражаю! — оживился Ланге, — я готов предоставить Вам все компьютеры диспансера! Переходя на шепот добавил — только нужно знать мой пароль! Я Вам после обхода его напишу на листочке….

Уже через час после обхода Людмила работала за компьютером главного врача. Кроме нее в кабинете никого не было. Спустя время вошел Ланге и нагло стал рассматривать ее грудь. Людмила оторвалась от экрана, состроила Ланге глазки.

— Людочка, у тебя все получается? — ласковым голосом спросил Ланге.

— Да, — отвечала она, — уже страничку отчета напечатала.

— Ну, вот и хорошо! — сказал главный врач, — я сейчас уеду на часок-другой, а ты не забудь выключить компьютер и проконтролируй, чтобы Серникова перевели в 14-ю палату.

— А Игнатов чего же? — спросила она, — не может?

— Он уедет со мной, — сказал Ланге и вышел из кабинета.

Людмила выдержала паузу, извлекла из своей сумочки флэшку, вставила ее в компьютер и приступила к скачиванию информации с жесткого диска.

…Перов срочно пригласил к себе специалиста из IT-отдела следственного управления, как только получил копию жесткого диска с компьютера Ланге. Людмила прекрасно справилась с задачей и теперь нужно взломать пароли доступа к некоторым папкам. Айтишник, как везде называют специалистов IT-отдела, уже час работал за компьютером Перова, но пока ничего не получалось. Перов нервно ходил по кабинету, заложив руки за спину.

— Ну, что у Вас не получается? — спрашивал он айтишника.

— Может, я скачаю эти папки и у себя в отделе поработаю? — поинтересовался тот.

— Исключено! — возразил Перов, — это секретная информация, работайте здесь!

В кабинет вошел Севрюков и, поздоровавшись с Перовым, с интересом посмотрел на айтишника.

— Ну, что? — спросил он.

Перов отрицательно покачал головой в ответ.

— Людмила передала не только флэшку, — тихо сказал Севрюков, наклонившись к Перову, — а еще и устную информацию. Она сама была свидетелем на обходе, да и с медсестрами после переговорила. Оказывается, мой анализ подтверждается.

Перов удивленно посмотрел на Севрюкова.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Женщину с тяжелой стадией рака, — прошептал Севрюков, — Ланге выписал умирать домой, а некого Серникова перевел в отдельную палату, причем в ту, где скончался пациент Хакаров. Людмила говорит, медсестры подтвердили, что это закономерность….

— Мы это еще не выяснили до конца, — огрызнулся Перов, — возможно в этом ничего преступного нет….

— Есть! — неожиданно закричал программист, — я взломал пароль папки «Белок-стимулятор»…. Здесь несколько файлов!

Перов и Севрюков подошли к монитору компьютера, и пристально посмотрели на экран.

— Ну, мы все равно ничего не поймем, что в этих файлах, — резюмировал Перов, доставая свой сотовый телефон и набирая номер.

— Доброе утро, профессор! Перов беспокоит! — сказал он в трубку.

— Доброе утро! Что у Вас? — спросил Липчевский.

— Я бы хотел, чтобы Вы посмотрели некоторые файлы с компьютера главного врача онкологического диспансера Ланге, — попросил Перов.

— Ланге? Знаю такого! — почти обрадовался профессор, — Вы считаете, что это мне будет интересно?

— Папка называется «Белок-стимулятор», — сообщил Перов, — помните, Вы говорили мне, что в пробе клона Плотникова нашли неизвестный белок-стимулятор?

— А-а-а, это интересно! — радостно сказал Липчевский, — присылайте, я обязательно посмотрю!

— Я сейчас же отправлю Вам эту папку по электронке, — пообещал Перов, — Спасибо, что помогаете нам.

— Меня это самого очень заинтересовало, — успокоил он Перова, — ведь речь идет о громком открытии в генной инженерии. Буду рад помогать Вам! До свидания!

Перов вопросительно посмотрел на программиста.

— Это единственная папка с паролем? — спросил он.

— Нет, есть еще две — «Препарат» и «Программа»! — ответил айтишник, — я сейчас взламываю ее пароль.

— Гена, что показывает прослушка телефонов Ланге и Игнатова? — спросил Перов.

— Ничего интересного, обычный треп, — ответил Геннадий, — да и общаются они очень редко…. Я пытаюсь проанализировать разговор Ланге с Игнатовым, записанный Людмилой и не могу понять, что имел в виду Ланге, когда говорил: «…следующим результатом будет Хакаров, нужно постараться, чтобы он был жизнеспособным…». Ведь Хакаров уже умер, когда они об этом говорили!

Перов с иронией посмотрел на Севрюкова.

— Не только умер, но и был уже похоронен, — с иронией ответил Сергей, — я пока не выдвигаю версий, боюсь ошибиться, все очень не просто! Нужно пока «копать». Профессор Липчевский многое прояснит, изучив эти файлы Ланге….

— Сергей Константинович! — громко сказал айтишник, — взломал пароль папки «Программа», установить ее Вам на компьютер?

Перов с интересом посмотрел на экран монитора.

— А на хрена она мне? — с недоумением спросил он, — что это за программа?

— Это интересная прога, — почти рекламировал айтишник, — что-то типа «аськи», но со сложной криптографией….

Перов неожиданно рассердился и зло посмотрел на программиста.

— Можешь по-русски сказать? — спросил он.

— Это программа для строго конфиденциальной переписки со сложной системой кодирования, — комментировал айтишник, — так понятно выражаюсь?

— Устанавливай! — согласился Перов и обратился к Севрюкову, — Гена, я подозреваю, что Ланге с Игнатовым занимаются запрещенными исследованиями по клонированию человека.

Севрюков кивнул головой в знак согласия.

— Судя по их разговору, результатом они называют Долгого, Перцева и Кирсанова, которого мы упустили, — высказал свою догадку Севрюков.

— Гена, нужно проверить, куда поступят деньги заказчика за третий результат, — предложил Перов, — и установить наблюдение за квартирой вдовы Хакарова.

Перов опять кивнул головой в знак согласия.

— Я об этом думал, но считаю еще рано! — сказал Севрюков, — призрак появляется ровно через месяц после похорон….

— А ты знаешь почему? — усмехнулся Перов, глядя на Геннадия.

— Нет! — отвечал тот, опуская голову.

— Тогда, почему ты так уверен? — спросил Сергей, — нужно сказать «почти через месяц»…. Первое убийство произошло спустя 30 дней, а второе — 31!

— Понял, — сказал Севрюков, — установим наблюдение с завтрашнего дня.

— Готово! — громко сказал айтишник, — программа установлена!

Перов приблизился к экрану монитора и посмотрел на него.

— А можно ее подключить к каналу связи Ланге, через который он общается с помощью этой программы? — спросил Перов у айтишника.

— Можно, если будет санкция! — ответил тот, собираясь уходить.

— Действуй, санкция будет сегодня же! — пообещал Перов.

…В тот же вечер Кирсанов почувствовал необъяснимую тревогу. Он нервно шагал по комнате, останавливается у холодильника, открывал его и бесцельно смотрел внутрь. Захлопывал дверцу и снова ходил по комнате.

— Хм…. Почему Джонсон не сказал мне, как я сюда попал? — спрашивал он себя, — почему операция будет проводиться не со мной?

Кирсанов вновь приближался к холодильнику, бесцельно открывал его, смотрит внутрь, захлопывал дверцу и начинал ходить по комнате.

— …Он сказал, что со мной проводит опыты, — размышлял он вслух, — а дальше что будет? Разве я подопытный кролик?

Кирсанов подошел к окну, отодвинул портьеру и выглянул на улицу. У входа в особняк стоял автомобиль «Тойота» с надписью на двери «Охрана». Кирсанов остро почувствовал желание прокатиться на автомобиле. Неожиданно появился страх за себя, Кирсанов задернул портьеру и отошел от окна.

— Охрану ко мне приставили, — констатировал он, — зачем?

Кирсанов стоял посреди комнаты и пытался понять, почему его охраняют? Чувство тревоги и необъяснимого страха нарастало, и неожиданно переросла в панику.

— Да они же хотят меня убить, когда закончат свои опыты! — неожиданно понял он, — бежать отсюда надо немедленно!

Кирсанов вышел в коридор, там из соседней комнаты одновременно с ним появился охранник, высокий верзила со свирепой физиономией. У него видна подмышечная кобура с торчащей из нее рукояткой пистолета.

— Вы куда собрались идти? — грубо спросил он Кирсанова.

— На улицу прогуляться! — ответил тот.

— Вам запрещено это делать! — проинформировал охранник, — нам приказано не выпускать Вас на улицу.

— Я что же арестованный? — спросил Кирсанов, — тогда потрудитесь объяснить за что?

— Все вопросы профессору задавайте! — ответил охранник, — нам приказано, мы выполняем….

«Вот он, ответ на все мои вопросы» — подумал Кирсанов и почувствовал появление необъяснимой агрессии. Лицо Кирсанова перекосилось от злости, он даже подсознательно оскалил сжатые зубы, но охранник невозмутимо смотрел в глаза Кирсанову, в которых отразилось безумство. Кирсанов выхватил из подмышечной кобуры охранника пистолет и произвел выстрел ему в область сердца. Огромного роста верзила с грохотом рухнул на пол, на его рубашке растекалось кровавое пятно.

Из соседней комнаты выбежал второй охранник с пистолетом в руке. Кирсанов выстрелил во второго охранника. Пуля угодила ему точно в лоб, второй охранник упал рядом, и по полу растекалась кровь из раны. Кирсанов быстро обыскал карманы у первого охранника. Не найдя ничего нужного, приступил к обыску второго. Вскоре он находит, что искал — ключи зажигания от автомобиля. Кирсанов вытащил их из кармана охранника, забрал его пистолет и выбежал из коридора на улицу.

У входа в особняк стоял автомобиль «Тойота» с надписью «Охрана». Кирсанов открыл ее, сел в автомобиль, запустил двигатель и «Тойота» резко сорвалась с места. Кирсанов не понимал, откуда он знает путь, по которому Тони вез его сюда в особняк Джонсона. Он безошибочно сориентировался, как выехать на шоссе № 66 и проследовав через дорожную развязку выскочил на автотрассу. Подгоняемый необъяснимым желанием ощущения скорости, он быстро погнал «Тойоту» в сторону Вашингтона.

Он не знал, зачем он едет в столицу США, даже не понимал до конца, что он совершает уголовное преступление. Странное желание мчаться по автомагистрали заставило его вспомнить информацию, полученную им при изучении английского языка. Американское шоссе № 66 — это не обычная магистраль, а дорога с историей. Она имеет и такие названия, как «Главная улица Америки» или «Мать дорог» и еще много других. Уже по одним именам можно понять, насколько шоссе № 66 значимо для американцев. Это первая дорога США таких размеров.

Магистраль № 66 не возникла внезапно, ее рождению предшествовало множество событий. В середине двадцатых годов Америка находилась между войнами. Так как практически все население «сидело на чемоданах», у людей все чаще возникало желание приобрести автомобиль. Вследствие чего понадобились дороги с твердым покрытием для соединения разных штатов.

День рождения этой дороги состоялся в 1926 году 11 ноября. На протяжении почти девяти лет шоссе усовершенствовалось, и только в 1936 году оно было полностью покрыто асфальтом. До этого участки дороги были вымощены досками, а иные совсем тонули в грязи. И очень интересен тот факт, что многие жители близлежащих городов не были заинтересованы что-то менять. Они попросту зарабатывали деньги тем, что вытаскивали погрязшие в размокшем грунте машины.

Власти страны всячески поддерживали использование этой дороги, но она настолько полюбилась автолюбителям США, что в продвижении не нуждалась. Ведь магистраль была практически по всей длине прямой и очень удобной. «Маршрут 66» стал одним из первых, соединивших Запад и Восток США. Изначально шоссе начиналось в городе Чикаго штата Иллинойс и заканчивалось в Калифорнии в городе Лос-Анджелесе. На своем пути оно охватывало такие штаты, как Миссури, Техас, Аризона, Канзас, Нью-Мексико и Оклахома. Общая длинна этой «мега-дороги» составляла 3940 километров.

В 1956 году президент США подписал Федеральный Акт, в котором шла речь о транспортном сообщении между штатами. Было выделено не много, не мало — 25 миллиардов долларов для стройки скоростных магистралей между городами. Это решение было принято не только из-за желания увеличить обороноспособность страны. Эйзенхауэр во времена Второй мировой войны был просто околдован немецкими автомагистралями и автобанами.

Кирсанов на большой скорости въехал в Вашингтон. Один из самых красивых городов США — величественный и торжественный, с садами и парками, скверами и фонтанами, музеями и мемориалами, памятниками и историческими зданиями был особенно красив в вечернем наряде. Искусно подсвечены мемориалы Линкольна, Джефферсона, Рузвельта, Корейский и Вьетнамский. Отраженный в воде шпиль Мемориала Джорджа Вашингтона — незабываемое зрелище. Но это великолепие скрупулёзно охраняется полицией и задолго до въезда Кирсанова в город за «Тойотой» следовал полицейский вертолет.

Кирсанов мчался по улице города на большой скорости, лихо перестраивался и совершал рискованные обгоны. В кабине вертолета полицейский-пилот и сержант, сидящий с ним рядом, с возмущением следили за маневрами лихача с воздуха.

— Я вижу его сэр, — докладывал по рации сержант, — он мчится уже по 66-й в сторону Даллс-Аксесс-роуд! Его преследуют две полицейских машины, сэр…. Но он профессионально уходит от них и мне на минуту показалось, что за рулем «Тайоты» Билл Паттерсон….

— Билл Паттерсон давно на том свете, сержант! — проговорила рация, — координируй преследование так, чтобы остановить его до Даллс-Аксесс-роуд!

— Понял, сэр! — сказал сержант, — выполняю приказ!

Кирсанов видел, что его преследуют сразу две полицейских машины. В салоне каждой из них по двое копов, один ведет машину, другой корректирует погоню по экрану навигатора.

— Кто это удирает от нас? — спросил полицейский, сидящий за рулем, — неужели Билл Паттерсон воскрес? Нужно догнать, хотя бы из-за интереса, чтобы посмотреть на этого лихача.

— Он не сворачивает, как запрограммированный, — говорит коп, сидящий рядом, — его пытались остановить на въезде в город, но он так лихо увильнул, что сержант Майкл успел только рот открыть….

В руке второго полицейского запищала рация.

— Внимание, 17-й! — проговорила рация.

— 17-й на связи! — ответил коп, сидящий рядом с водителем.

— Дорога на Даллс-Аксесс-роуд уже перекрыта! — сообщил голос, — смотрите не упустите его, если он развернется назад….

— Я понял, сэр, не упустим, — ответил коп.

Кирсанов заметил, как дорогу перекрыл автофургон, который остановился, блокировав движение, а за ним спрятались двое копов с автоматами, выскочившие из легковой полицейской машины. Кирсанов резко затормозил перед автофургоном. Полицейские с автоматами выбежали из-за укрытия и, держа оружие наготове, направились к «Тойоте».

Кирсанов вылез из машины, в каждой руке у него пистолет. Он открыл пальбу одновременно из двух. Выбежавшие навстречу ему полицейские были биты точными выстрелами Кирсанова. Он подбежал к убитым, забирал их автоматы и сел в «Тойоту», намереваясь скрыться на ней. Но ее сзади уже блокировали две полицейские машины, участвовавшие в погоне. Кирсанов открыл стрельбу из автомата по полицейским машинам, первую из них охватило пламенем, и через несколько секунд она взорвалась. Из второй полицейской машины по Кирсанову копы открыли прицельный огонь. Он выскочил из «Тойоты» и тут его настигла пуля. Кирсанов замертво упал на мостовую.