Суд Линча (Очерк истории терроризма и нетерпимости в США)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Суд Линча, оформившись к концу прошлого столетия в один из элементов американской реакции, справедливо пользуется зловещей репутацией, несмотря на то что его историческое прошлое заслуживает иной оценки. Он напомнил об этом прошлом в начале тридцатых годов нашего века, когда в США происходили события, могущие обескуражить всякого, кто автоматически отождествляет суд Линча с американской реакцией.

В 1929 году в США разразился самый жестокий в истории страны кризис, имевший трагические последствия для многих тысяч фермеров. Над каждой третьей фермой занесся молоток аукционера. Тогда-то над многими обреченными фермами повисла линчева петля, как восклицательный знак, предупреждавший страховых агентов о неприкосновенности частной собственности.

В линчевой петле, предназначенной не для негра, не для прогрессивного американца, а для представителя монополии, отразилась хорошо сохранившаяся традиция более ранней эпохи американского капитализма — эпохи колонизации дикого Запада, когда суд Линча был в руках фермеров орудием мелкобуржуазной, революционно-демократической диктатуры.

С точки зрения официального закона суд Линча — это самочинные, противозаконные действия. Самоуправство народных масс приобретало в прошлом наибольшую остроту во время крестьянских бунтов, восстаний и буржуазно-демократических революций. В этих случаях оно было реакцией "взбунтовавшейся черни" против существующего общественного порядка, против официального закона.

Американская революция 1775–1783 годов изобиловала примерами создания как самочинных органов власти типа "сынов свободы", так и анархических стихийных действий. После принятия несправедливых законов Таунсенда начало американской войне за независимость было положено, как пишут американские историки Чарльз и Мэри Бирд, "неслыханным, вопиющим и решительным противодействием закону". Осведомителя, который донес на бостонского контрабандиста английским властям, вымазали дегтем, вываляли в перьях и пронесли на перекладине по городу. Та же участь постигла трех осведомителей в Нью-Йорке. В Провиденсе избили чиновника портовой таможни и одели в деготь и перья. Нью-йоркская газета "Таймс меркюри" 27 февраля 1775 г. приводила следующий эпизод:

"Вот какой случай произошел не так давно. Кларка из Рединга (штат Коннектикут), джентльмена, известного непоколебимой преданностью королю и конституции, схватили в Хартфорде и — какой несмываемый позор для блюстителей порядка этого города! — пронесли на перекладине по приходу. От этого истязания он несколько раз терял сознание. А когда, наконец, мучители отпустили Кларка и его осмотрел доктор Тидмарш, тот оказался настолько изувеченным, что это не поддается никакому описанию. Да еще и доктору угрожали такой же расправой — и все за человеколюбие к страдальцу, чьей единственной виной было то, что он почтительно отзывался о короле и его правительстве".

Но народное самочинство и непочтительное отношение к закону в США возникли задолго до американской революции и не кончились вместе с ней. Почему так случилось — на этот вопрос можно ответить, лишь поняв своеобразие условий, в которых проходило становление американского капитализма.