Суд последней надежды

14

В то время, когда перед нами впервые стали вырисовываться возможности Суда Последней Надежды при «Аргоси», я получил приглашение от Фрэнсис Г. Ли, почетного капитана нью-гэмпширской полиции, принять участие в семинаре в Гарвардском университете по расследованию убийств.

Приглашение на этот семинар высоко ценится среди следователей. Количество его участников весьма ограничено. Интенсивную подготовку на нем могут получить одновременно не больше восемнадцати или девятнадцати человек, хотя в особых случаях семинар может взять еще одного или двух слушателей. Поскольку контакт с каждым слушателем носит строго индивидуальный характер, капитан Ли решительно отказывается ослабить требования к лекциям и занятиям, увеличивая число слушателей.

Среди отобранных большую часть составляют офицеры полиции из различных штатов. Глава полиции в каждом штате выделяет одного или двух человек, которым, по его мнению, полезно пройти переподготовку. Их данные представляются для утверждения губернатору соответствующего штата. Время от времени на семинарах появляются и любопытные иностранцы — суперинтендант из Скотланд-Ярда, работник британского Министерства внутренних дел, высокий чин из мира следователей Канады.

Я был весьма польщен, получив такое приглашение. Я понимал, что оно предоставило мне возможность занять место таких следователей, которые, вполне возможно, имели куда больше прав, чем я, читать лекцию. Тем не менее, я не стал медлить с ответом в котором с благодарностью принял приглашение.

Капитан Фрэнсис Г. Ли представляет собой удивительную личность. Это женщина лет под семьдесят, которой улыбнулась удача организовать школу судебной медицины при Гарвардском университете. Плюс к этому она живо интересуется работой полиции, и звание почетного капитана полиции штата Нью-Гэмпшир возлагает на нее определенную ответственность.

Не стоит тратить время на описание семинара по расследованию убийств, тем более что ход его был достаточно далек от темы книги. Достаточно сказать, что занятия на нем шли с предельным напряжением. В добавление к курсу лекций и знакомству с последними достижениями в научных исследованиях, каждому студенту приходилось решать и по две практические задачи. Они предлагались ему в виде воспроизведения преступлений, которые в самом деле имели место и при разрешении которых полиции пришлось столкнуться с рядом загадок.

И лишь детально разобравшись в схеме преступлений и решив представленные загадки, можно было считать, что учеба принесла свои плоды.

Картина преступлений воспроизводилась во всех деталях, ибо требовалось обращать внимание не столько на то, что бросалось в глаза, сколько на то, что было скрыто от них, ибо отсутствие доказательств тоже могло навести на определенные мысли. Такой подход требовал отточенного внимания к деталям.

Картина преступления подвергалась тщательному и придирчивому изучению. Не будем забывать, что она представляла собой не некую абстрактную конструкцию, но, как уже говорилось, заключала в себе подлинные проблемы, с которыми в свое время приходилось сталкиваться полиции. Сцена, на которой совершилось преступление, показывалась именно так, как ее в свое время увидела полиция. Студентам предлагалось оценивать действия полиции — и выносить свое суждение.

На этом семинаре я в первый раз убедился, что подготовленный следователь предпочитает иметь дело с косвенными доказательствами, чем с показаниями очевидца.

Как юриста меня это поразило. Время от времени, представая перед судом присяжных, я не раз ехидно комментировал косвенные доказательства.

Но еще до окончания семинара я понял, что это такое и какие выводы из них можно сделать.

Доказательства не могут врать.

Они были объектами столь многих уничижительных реплик, что неподготовленный наблюдатель просто не в состоянии оценить всей их важности. Иными словами, он не в силах собрать их воедино.

Тем не менее косвенные доказательства могут ввести следователя в заблуждение, так как истолковывать их можно не однозначным образом.

Но в уголовном праве есть положение, что если существует гипотеза, рассматривающая цепь косвенных доказательств не с точки зрения вины подсудимого, то он должен быть оправдан.

От любого следователя первым делом требуется найти все доказательства, собрать все свидетельства и лишь потом рассматривать все возможные гипотезы. Это вполне под силу подготовленному специалисту.

Как-то газета обратилась ко мне за консультацией по делу, которое доставляло полиции много хлопот. В запертом гараже было найдено мертвое тело. Не подлежало сомнению, что человек умер от огнестрельной раны, и был ясно виден след ожога. (Когда дуло пистолета прижато к телу жертвы, пучок вырывающихся газов обжигает его, и эту отчетливо видную «контактную рану» невозможно не заметить.)

Тем не менее несмотря на то что тело было найдено в запертом гараже, что смерть наступила от выстрела из оружия, плотно приставленного к голове, что погибший оставил предсмертную записку самоубийцы, полиции, несмотря на тщательные поиски не удалось не обнаружить пистолет, из которого был произведен роковой выстрел, ни найти пулю. Пуля прострелила голову человека навылет. Полиция буквально разобрала гараж на части. Пуля так и не была найдена.

Ясно было, что в этом деле не удалось выяснить все важные обстоятельства, сопутствовавшие смерти. К счастью, были сделаны хорошие снимки места происшествия, показывающие тело с различных позиций, и их можно было увеличить. После этого изучение снимков выявило некоторые дополнительные свидетельства, ускользнувшие от полиции, которые проливали свет на то, что произошло уже после смерти.

У меня нет права излагать эту историю во всех деталях, но изучение снимков ясно показало, что тело мертвеца обыскивали в поисках пояса с деньгами. И тот, кто это делал, скорее всего, и взял с собой оружие. Более опытный судебный эксперт доказал, что пуля пробила затылочную кость головы. Когда обыскиваемый труп был опрокинут на спину, пуля затерялась в складках одежды, а потом была потеряна при переноске тела.

Опытный следователь, исследуя косвенные доказательства, может сделать поразительные выводы. Я помню, какой большой интерес вызвало одно дело в Нью-Гэмпшире, когда охотник в лесу наткнулся на какие-то кости. Он решил, что это останки человека.

Полиция штата (благодаря подготовке на семинарах Фрэнсис Ли и ее личному влиянию) поддерживала рабочие связи с учеными из Гарвардского университета и поэтому знала, что и как надо делать.

Останки были окопаны канавкой до глубины, ниже которой уже не могло быть никаких находок. Под них было подведено стекло, и в специальном стеклянном контейнере они были доставлены для тщательного микроскопического исследования — точно в таком же виде, как они и были найдены охотником.

Тщательное изучение привело к очень важным выводам.

Сквозь сгнившие останки одежды пустили корешки крохотные ростки деревьев.

Ученые могли сказать, сколько времени потребуется опавшим листьям и сосновым иглам, чтобы образовать питательный слой почвы, на которой могут расти саженцы. Им удалось определить их возраст, а затем, сложив два и два, они смогли выяснить, сколько лет прошло со времени смерти незнакомца.

При исследовании останков, над которыми уже поработали дикие животные, на глаза исследователям попались остатки зубов, отличавшихся характерными особенностями. Нам удалось определить форму челюсти погибшего. Изучение костей позволило сделать выводы о примерном возрасте мертвеца и какого он был пола. А затем, изучив случаи исчезновения людей в то время, которое удалось определить исследованиями, они получили полный ответ на все свои вопросы.

Можно представить себе, как развивались бы события в обычном порядке.

Неподготовленный полицейский натыкается на груду костей, над которыми уже поработали хищники. Собрав их в кучу, он рассматривает свою находку, скорее всего, не обратив внимания на остатки одежды. При таком подходе уничтожается вся окружающая растительность и шансы на раскрытие давнего преступления становятся равными нулю.

Вспоминается случай, когда было найдено тело человека, убитого несколько месяцев назад. Опытный и старательный следователь, ползая буквально на четвереньках, обнаружил под ним сломанный росток.

Ботанику удалось определить, какие растения цветут в мае и что оно было сломано примерно за две недели до цветения, — и с точностью едва ли не до одного дня удалось определить, когда тело убитого рухнуло на землю.

Тщательное исследование костей привело к выводу, что убитый страдал артритом, из-за чего у него должна была быть своеобразная походка. Изучение костей головы дало представление о примерном возрасте жертвы. Сопоставление времени исчезновения, возраста, пола и своеобразных физических характеристик привели в результате к опознанию человека, останки которого были в таком состоянии, что иначе никак опознать его было невозможно.

Я думаю, многие эксперты согласятся, что косвенные доказательства, собранные воедино и умно истолкованные, могут сказать куда больше, чем даже показания очевидцев.

Невнимание к ним часто заводит в тупик, а неправильная некомпетентная оценка их таит в себе большую опасность.

Обществу нужны опытные, подготовленные следователи, знакомые с достижениями науки. Они не должны быть учеными. От них не требуется, чтобы они сами проводили научные исследования, но они должны знать, как необходимо сохранять доказательства.

Не подлежит сомнению, что чем больше суд присяжных будет полагаться на догадки и домыслы, тем чаще будут судебные ошибки, у каждой из которых есть две стороны: осуждение невиновного и свобода действий для преступника.

Наш образ жизни в Соединенных Штатах, наш тип цивилизации, наше стремление к свободе держатся на уважении к закону и справедливости. Если мы хотим, чтобы доставшееся нам от предков наследство оставалось незапятнанным, соблюдение законов должно идти в ногу со временем.