Сумеречные улицы

Глава двадцатая

Комната была тёмной, очень тёмной. Внутри стоял стол с красной ситцевой скатертью. Чайник и две чашки с блюдцами. Тарелка с несколькими бутербродами на хлебе без корочки и два крошечных пирожка, охлаждённых, с шоколадной посыпкой. Окна были занавешены тяжёлыми оливковыми портьерами. В одном углу стояло кожаное кресло, а рядом с ним — стол.

На столе — коробка.

На стене висели фотографии Кардиффа в разные годы.

— Что тебе нужно?

Билис Менджер улыбнулся и указал на чай.

— Собеседник? Чтобы поговорить о жизни, о вселенной и неизбежной гибели этой планеты. Благодаря вам.

Билис бросил ему конверт Идриса Хоппера.

— Вчера вечером один из ваших любовничков принёс вам это. Я перехватил письмо, но оно оказалось полной бессмыслицей.

Джек разорвал конверт. Внутри оказалась стопка бумаг, помеченная как «ПЕРЕВОД ДНЕВНИКА ДЖЕКА (или чьего-то ещё)».

Ниже было напечатано: «Выполнено отчаянно протестующим Идрисом Хоппером, который, не дай Бог ему иметь свою собственную жизнь, невыносимо скучал из-за всего этого. О, и Джек, ты должен мне 12,65 фунтов за лимонный сок».

Джек улыбнулся и пробежал глазами перевод. Но это была всего лишь подборка записей о викторианском Кардиффе, приблизительно 1871 года.

— Там есть записка, — наливая чай, Билис махнул рукой в сторону конверта. — Милый мальчик, между прочим. Один из ваших трофеев? Внешне похож. Худенький. Хрупкий. Отчаянно жаждущий любви и внимания. Нуждающийся в отце. — Он передал чай Джеку. — В самом деле немного похож на вашего Йанто Джонса.

Не обращая внимания на Билиса, Джек запустил руку в конверт и вытащил стикер, который был приклеен к конверту с внутренней стороны. «Джек, mae’r boi’n siarad trwy’i din ac mae popeth fi’n ysgrifennu yma’n rwtsh llwyr. Mae’r dyddiadur dal gen i[37]».

Джек скорчил рожу. Его валлийский оставлял желать лучшего.

— Ты можешь это перевести? Знаешь, ты же у нас человек мира?

Билис пожал плечами.

— Как я сказал любезному мистеру Хопперу вчера ночью, языки — это не моя специализация. — Но он нахмурился. — Однако я предполагал, что вы сможете это понять.

Джек снова взглянул на записи, потом на Билиса.

— Я уловил суть. Спасибо. Ну, знаешь, за то, что передал.

— Вы мне не нравитесь, капитан, и я уверен, что не нравлюсь вам. Но мы оказались в одной упряжке и, как ни странно, мы на одной стороне.

— В самом деле?

— О да, безусловно. — Билис пригубил чай. — Что вы знаете о последствиях?

— Многое. А ты?

Билис улыбнулся.

— Да. Много лет назад два демона боролись за власть над Разломом. Пуккм против Абаддона. С последним вы, конечно, знакомы.

Джек только понюхал чай.

Билис засмеялся.

— Он не отравлен, Джек. По-вашему, я настолько глуп?

— Что ты сделал с моей командой?

— Честно? Ничего. Мне нужно было поместить их в переходное состояние, так, чтобы им могло присниться будущее.

Джек встал.

— Это всё слова, Билис. Бессмысленные звуки. Я не слышу объяснений.

Билис сделал ещё глоток чая.

— Вы живёте долго, Джек. И, по моему предположению, будете жить ещё дольше. Возможно, вы даже переживёте меня, кто знает. Я не могу предсказать собственное будущее, никто из нас не может. Но я могу видеть возможности. Это мой дар. Или проклятье — всё зависит от того, с какой стороны смотреть.

— И зачем они тебе понадобились?

— Потому что вы — то будущее, которое меня беспокоит, Джек. И я не могу вас понять. Так я и сказал. Вы для меня барьер, такой же, каким был для вас Третарри до тех пор, пока я не стал готов впустить вас сюда. Что я и сделал сегодня.

Джек указал на улицу.

— А зачем вечеринка?

— За свободу всегда нужно платить. Мне нужно знать, как далеко вы можете зайти, чтобы защитить этих глупых людей и их испорченный мир.

— Что происходит?

— Последствия. У Абаддона была задача, определённое место в структуре мира.

— Он уничтожал жизни.

— Это имело не больше последствий, чем то, как мы с вами вдыхаем воздух. Вот что он делал. Он… он был совершенством. Чистотой, столь безупречной, столь деликатной, потому что ваши грехи были его благом. То, что он делал, он делал, чтобы выжить. И чтобы защищать. — Билис глотнул ещё чаю. — Чего вы не смогли понять, Джек Харкнесс, так это последствий ваших действий. Люди этой эпохи, этого времени, опрыскивают свои посевы инсектицидами, потому что ненавистные им крошечные существа уничтожают эти посевы. Когда они уничтожают насекомых, то, чем насекомые питаются, начинает цвести и становится сильнее. Не имея естественных врагов, хищников, растения мутируют.

Джек потянулся, чтобы открыть занавески и впустить в комнату немного света.

Билис щёлкнул пальцами, и неожиданно Джек обнаружил, что стоит не перед окном, а перед противоположной стеной. Он сердито повернулся обратно.

Билис лишь улыбнулся ему, такой улыбкой учитель мог бы одарить туповатого ученика.

— Вы должны понять, всё в этом доме подчиняется мне, даже вы. Вы будете слушать меня, потому что вне этого дома я ничего не могу контролировать, но здесь мы можем поговорить. Вы… защищены.

Он показал на стоящую на столе коробку.

— Сущность того, что я здесь защищаю. Оно умирало, усталое и обессилевшее, пытаясь не уступить в битве, в которой оно не могло победить, потому что кто-то отнял у него его насекомых. Или его демонов, говоря бестактным местным языком.

Джек сел в кресло и попытался открыть коробку.

— Джек?

— Грег?

На него смотрел призрак Грега Бишопа, и здесь, в комнате, получив возможность лучше разглядеть его, Джек понял, что силуэт его старого друга и возлюбленного состоял из крошечных огоньков.

— Природные галогены, — сказал Билис. — В 1941 году мне нужен был сосуд, чтобы спасти их от смерти, чтобы дать им на чём-то сосредоточиться, чтобы создать вокруг него новую жизнь. Дневник был в руках у мистера Бишопа, и он стал сосудом для них. — Он хлопнул в ладоши. — Лимонный сок! Конечно, у мистера Хоппера был дневник, и вы попросили его узнать, о чём там говорится. Видите, мне это так и не удалось.

Билис схватил бумаги, которые Идрис передал Джеку, перелистал их и сердито бросил на пол. Он резко повернулся к Джеку, неожиданно разозлившись — его глаза в буквальном смысле горели.

— Мне нужен дневник, Джек. В нём подсказка.

— В нём слова, Билис. И всё. У тебя был дневник, но ты отдал его Тильде Бреннан.

— Нет, глупец. У меня не было дневника. Он был у Института Торчвуд, они осквернили могилу ради того, чтобы заполучить его, потому что хотели освободить то, что было внутри. Именно поэтому Грег Бишоп здесь. Я не делал этого, Абаддон не делал этого. Смерть Грега полностью на вашей совести, потому что ничего этого не случилось бы, если бы вы не уничтожили Абаддона.

— Я уничтожил Абаддона в этом году. То, что случилось с Грегом, произошло в 1941-м.

— Месть за Будущее! Это было послание. Содержавшееся в чернилах, которыми был написан дневник. Это не в словах, а в чернилах. Я дал дневник человеку, достойному доверия. Ему принадлежала земля, где Повелители боролись за власть над Разломом, где мой Господин Абаддон притворился побеждённым, чтобы подготовиться и набрать силу. Здесь, в Третарри.

Джек снова встал.

— Тогда дай мне эту силу. Битва между двумя существами за власть над Разломом в девятнадцатом веке. Абаддон был одним из этих существ. И он определённо проиграл. Ты доверил какому-то парню тайну освобождения энергии Разлома, в которой содержалось предсказание будущего, и, когда появился Торчвуд, тебе понадобился я, чтобы разобраться. Ты лгал, вводил в заблуждение и убивал моих друзей, сегодня благодаря этому ты заманил меня сюда — в надежде на что? Что я верну Абаддона?

Билис покачал головой.

— Абаддон был Пожирателем. Его ролью в жизни, в вечности было уничтожать Тьму. Вы это остановили.

— Он убил сотни людей.

— Они не имели значения! — теперь Билис почти кричал. — Ничтожные насекомые, пища, которая требовалась ему, чтобы насытиться и достичь апофеоза своей миссии. Защитить Разлом от Тьмы.

И Джек вспомнил огни, которые видел в буре над Разломом прошлой ночью. Капельки света и тьмы.

— Они живут в Разломе, Джек. Это чистый галоген, элементы разума, постоянно воюющие между собой. Абаддон защищал Свет от вторжения Тьмы. А вы остановили это.

Джек задумался.

— И где теперь Свет, не считая того, который формирует образ Грега Бишопа?

Призрачная фигура Грега повернулась к Джеку.

— Я видел будущее, Джек. Я видел все возможные «если», «может быть» и «но». В будущем Тьма будет выпущена на свободу твоей командой. Она будет развращать твоих людей до тех пор, пока они не построят империю Тьмы во всём мире, чтобы элементы Тьмы могли питаться этим. Прости, Джек, но я не могу вмешаться, Свет слишком слаб. Ему нужны хозяева, иначе он погибнет. А Тьма будет жить.

— И всё это в будущем?

— В ближайшем будущем.

Билис встал между ними.

— Поэтому я вывел из строя вашу команду, Джек. Пока я подавляю их, Тьма не может на них подействовать. — Он указал на коробку на столе. — Это тюрьма, Джек. Туда должны быть втянуты Свет и Тьма, чтобы продолжить свой вечный бой в темнице. Свет готов к жертвам ради того, чтобы спасти мир, спасти Разлом. А вы?

Джек посмотрел на Билиса. На Грега.

— Нет. Нет, я не готов. Потому что я не верю ни единому твоему слову.

Йанто сидел на тротуаре, обхватив голову руками, и толпы людей обходили его стороной.

Мим попытался подойти к нему и отвлечь, но, когда Йанто поднял взгляд, чтобы попросить оставить его в покое, мим просто вспыхнул, как неисправная лампочка.

На мима это подействовало не лучшим образом. Он с оглушительным шлепком упал на землю, и Йанто тут же подскочил к нему.

На подобных мероприятиях поблизости всегда должны быть работники «скорой помощи».

— На помощь! — крикнул он.

И нахмурился. Мим буквально расплавился в его руке, и на его месте осталось лишь несколько крошечных точек яркого света. Как те, которые овладели им, когда Билис взял его за руки.

Йанто попятился и врезался в мужчину, который наблюдал за ним.

— Я и правда видел то, что думаю? — спросил тот.

Йанто взял себя в руки, торчвудская выучка давала о себе знать.

— Не знаю, о чём вы говорите, сэр.

Человек посмотрел на него и улыбнулся.

— Вы, должно быть, Йанто Джонс. Костюм, опрятность. — Он запнулся. — Джек вас любит. Меня зовут Идрис.

Йанто мгновенно понял, с кем разговаривает.

— Из мэрии?

Насколько неубедительно это прозвучало?

Идрис засмеялся.

— Можно и так сказать. Я ищу Джека.

— Я его не видел, — сказал Йанто, более искренне, чем ему хотелось бы. Воспоминания о том сне по-прежнему причиняли ему боль.

Чья-то рука коснулась его плеча.

— Рад снова видеть тебя среди живых, Йанто, — сказал Джек. — Привет, Идрис. Отличная работа с бумагами. Где дневник?

Идрис улыбнулся Джеку.

— У меня в сумке. Вместе с… — Он вытащил другую стопку исписанной бумаги. — Настоящим переводом!

Джек кивнул.

— Ты рисковал, рассчитывая, что я читаю по-валлийски лучше, чем говорю. И был прав — Билис довольно долго ни о чём не догадывался. Спасибо.

Йанто внезапно крепко обнял Джека и не отпустил. Он прошептал Джеку на ухо:

— Что для тебя означает «Месть за Будущее»?

— Если бы я знал, я был бы счастлив. И есть ещё одна вещь, которую я хотел бы понять.

— Да?

— Там.

Джек показывал на стоящих на улице людей. На клоунов, фокусников, акробатов — и всех тех, кто пришёл на них посмотреть. Все они стояли и смотрели на троих мужчин. У них не было глаз — их заменил ярко горящий свет.

Так выглядели все, кроме пятерых с одной стороны. Мама, папа и ребёнок, старушка и живая статуя-кабуки, которую Идрис уже видел раньше.

У них тоже не было глаз, но их заменяла чернота. Никакого света — полная противоположность ему — и изнутри веяло чем-то куда более тёмным, чем самая мощная чёрная дыра.

— Тош?

Йанто посмотрел на Джека, затем — на кабуки.

Под гримом и одеждой, да, это была Тошико.

Люди, воплощавшие свет, повернулись, чтобы посмотреть на пятерых новичков.

— Это не к добру, — пробормотал Джек.

Он схватил Йанто и Идриса и втолкнул их в дверь дома номер шесть по Кобург-стрит.

В комнате, по-прежнему отрезанной от остального мира оливковыми портьерами, их ждали Билис и сверкающая фигура Грега.

Джек подошёл к окну.

— Давайте прольём немного света на эту историю, да? — Он распахнул занавески и повернулся к Билису.

— Ну? — сказал старик.

— Хорошо, предположим, ты сказал мне правду, Билис. Что нам нужно сделать?

— Не знаю, — просто ответил тот.

— Что? — заорал Йанто.

Билис вздохнул.

— Это ваша вина. Виноваты вы все. Я защищал Свет. Абаддон защищал Свет. Дневник, пожалуйста, мистер Хоппер.

Идрис посмотрел на Джека, и тот кивнул. Он передал книгу старику.

— Полагаю, вы читали это. Там есть какие-то подсказки?

— К чему?

— Идрис, что там написано? — тихо спросил Джек.

И Идрис рассказал им о том, что видел Гидеон ап Тарри, о том, как Билис дал ему дневник и ручку и сказал, что дневник должен быть похоронен вместе с ним.

— Последнее, что он написал — что он пытался сбежать от парня из шотландского Торчвуда. И всё.

Билис ощупывал дневник.

— Да, всё верно. Защита по-прежнему здесь. — Он взглянул на призрачную фигуру Грега Бишопа. — Спасибо.

Прежде, чем Джек успел что-либо сказать, Билис открыл книгу, и фигура Грега тут же рассеялась. В страницы книги впиталось размытое пятно света, ненадолго образовав слова, которые вскоре исчезли.

Билис жалостливо посмотрел на Джека, хотя его лицо выражало скорее безмятежность.

— Он умер в 1941 году, Джек. Они всего лишь сохраняли его сущность живой. Но вы выбрали правильного человека, чтобы полюбить его, если вас это утешит. Он был хорошим человеком во всех отношениях.

Йанто смотрел на Джека, но старик не обращал на него внимания.

— Что случилось с Тош?

Прижав книгу к груди, Билис закрыл глаза. Когда он вновь открыл их, его взгляд был почти сочувственным.

— Мне жаль, — сказал он. — Она потерялась во Тьме.

— Только не у меня на глазах, — сказал Джек.

Столпившиеся на улице люди, и белоглазые, и черноглазые, одновременно сделали шаг в сторону дома.

— Ладно, это жутковато, — сказал Йанто.

— Я как-то видел такое в клипе Майкла Джексона[38], — заметил Идрис. — Там тоже были зомби.

— Билис?

— Это очень старая борьба, Джек. Зло против… Впрочем, граница между добром и злом очень размытая, разве нет? Демон для одного человека для другого может быть богом.

— Джек, — Йанто схватил его за рукав. — Я видел сон.

— О Господи, это Мартин Лютер Кинг[39], — пробормотал Идрис.

— Ты уверен, что сейчас подходящее время? — поинтересовался Джек.

— Да, Джек, время пришло. Свет против Тьмы. Огни. В буре над Разломом были огни.

Джек вспомнил, что он видел, когда стоял на крыше здания стадиона прошлой ночью. Он начал злиться, потому что это явно было связано с тем, о чём говорил Билис, а сейчас Джек больше всего боялся, что Билис прав и что всё ныне происходящее — последствия того, что он сделал несколько месяцев назад.

Он посмотрел в глаза Билису.

— К чёрту последствия, Билис. Если бы я останавливался всякий раз, когда выбирал спасение человеческих жизней, если бы я останавливался, чтобы подумать, от кого или от чего я их спасаю, я бы так и стоял на месте. И не мог бы решить. Меня бы захватил бесконечный поток лежащих передо мной возможностей, вероятностей и вариантов.

— Добро пожаловать в мою жизнь, Джек, — сказал Билис.

— Я не буду просить прощения за то, что уничтожил Абаддона. Я не буду извиняться за то, что, уничтожив его, мы закрыли Разлом и вернули всех к жизни. Возможно, кто-то из этих людей сейчас стоит там, на улице. Я не подвёл их тогда, и будь я проклят, если я подведу их теперь.

Билис вздохнул.

— Свет и Тьма, Джек. Нам не нужно заключать в тюрьму их обоих! Мы можем разделить их, посадить Тьму в коробку, которую я вам показал, и отпустить Свет в Разлом. Оттуда они смогут вернуться туда, где им положено быть, и они никогда не выпустят Пуккма на свободу. Потому что, каким бы злым вы не считали моего Повелителя, вы бы не хотели, чтобы Пуккм вырвался на свободу вместо него. Вот что вас беспокоит, Джек. Когда Абаддон был уничтожен, другое Чудовище и его Тёмные воины смогли заключить Свет в ловушку. Я спас кое-кого из них, спрятав в коробке. Мы можем поменяться, потому что Пуккм был достаточно глуп, чтобы отправить своих солдат в это измерение для борьбы со Светом.

— Ты хочешь сказать, что мы оказались втянуты в борьбу между инопланетными световыми существами из другого измерения? И мы тут ни при чём? — Йанто покачал головой. — Тогда это всего лишь очередной день в Торчвуде. Итак… где появляется эта «Месть за Будущее»?

Билис пожал плечами.

— Я не знаю точно — так сказал Свет. Поэтому Грег Бишоп сказал это, когда им овладели эти существа. Поэтому эти слова написаны в дневнике, благодаря которому Свет всё ещё жив — чернила сделаны из их жизненной сущности.

— Ладно, — Джек сделал глубокий вдох. — Свет: им нужно вернуться в твой дневник, чтобы остаться в живых. Тьма — они должны отправиться в коробку-тюрьму. Никто из них в действительности не живёт в энергии Разлома, но обе стороны использовали её, чтобы переместиться в другое измерение. Я правильно понимаю?

Билис кивнул.

— Тогда что освободило их? Здесь и сейчас?

— Сомневаюсь, что они появились здесь и сейчас, — сказал Билис.

— Месть. За Будущее. Что-то, что мы сделали — или я сделал? — в будущем освободит их? Я освободил Тьму, и Свет хочет отомстить мне за это?

— А вот и ловушка, — Билис шагнул к нему. — Вы должны быть достаточно стары и мудры, чтобы быть готовым. Я не могу сказать, что покажет вам путешествие, которое вы начинаете. Я вижу лишь возможные варианты будущего, и ничего из увиденного мной не объясняет появления Тьмы. Но Свету вы были нужны не просто так.

— Он может врать, — сказал Йанто.

— Ты так считаешь? — Джек вздохнул. — Но чем бы оно ни было, я должен знать. Йанто, Идрис, если что-то пойдёт не так, я хочу, чтобы Билис получил пулю в затылок до того, как он исчезнет. — Он взглянул на Билиса. — Понял?

— Убить его? — в ужасе переспросил Идрис.

— Хм, Джек, есть одна проблема. У меня больше нет пистолета, — застенчиво улыбнулся Йанто. — Прости.

Билис взял принадлежавший Йанто пистолет буквально из воздуха и положил его на ладонь Йанто. Он улыбнулся и положил руки на сжатые кулаки Джека.

— Демонстрация веры. Мне нужно, чтобы Свет был спасён, а Тьма заключена в тюрьму. Или я проиграю. А я никогда не проигрываю.

— Не считая случая с Абаддоном, — сказал Йанто.

— Ты не помогаешь, Йанто, — сказал Джек.

— Извини.

— Посмотрите на меня, Джек. — В поле зрения Джека Харкнесса появилось лицо Билиса.

Джек судорожно вздохнул, когда глаза старика загорелись галогеновым сиянием Света.

И оно переместилось в глаза Джека.