Сумка, посох и удача! (СИ)

Глава 4

— Извините меня, господин Блатомир, — сказал Дереванш, стирая рукавом пот, — но это не задержит упыря надолго. Честное слово, не задержит. Только его раздразнит. После чего он разделается с нами с особой жестокостью. Если бы вы знали, какие истории о нем рассказывают, то…

— Что «то»? — я повернул факел в держателе и присел на ступеньку.

— Легче сразу умереть, чем сидеть в страхе и глазеть, как он разбирает наше хлипкое укрепление, — подняв половинку блока, кенесиец донес ее до баррикады и со стоном водрузил на самый верх. — Вы же говорили, что всегда есть много выходов. Ну, придумайте хотя бы один. Придумайте! Вы же маг!

— Действительно, неужели у тебя в мозгах нет ни одного приличного заклинания, чтобы разделаться с упырем или хотя бы открыть дверь? — в серо-голубых глазах Элсирики мелькнула горькая насмешка. — Ты же похвалялся, что в отличие от меня окончил университет, и теперь очень много стоишь. Так чего ты стоишь, маг Блатомир?

— Все мои заклинания в Книге. В голове не держу. И глупое дело, таскать в черепушке абракадабры в несколько сот слов — свихнуться можно в раз, — объяснил я. — Хотя у меня в башке задержались какие-то бытовые, коротенькие… От зубной боли. Для Разжигания огня, Зарядки смартфона без розетки, Сотворения кубика льда в рюмке с водкой и что-то еще, еще… Но я не должен всем этим накачивать мозги, деточка, — для заклинаний существует Книга. Если бы ты окончила университет или хотя бы нормально отучилась первые курсы, то ты бы знала, что всякий серьезный маг пользуется не только головой, но обязательно посохом и магической книгой. В посохе сосредоточена энергия наговоренных заклятий, в книге сами заклятия, а в голове только формулы быстрого вызова того, что ты вложил в посох. Ну, как быстрый набор номера на мобильнике, — объяснил я специально для Рябининой.

— Но сейчас ни вашего посоха, ни вашей книги нет, — скорбно произнес архивариус.

— Нет. И посоха нет, и моей сумки, цена которой десять королевств и пять Клочков Мертаруса в придачу. Всему пришел конец! — мне показалось, что в щели между верхом арки и наваленными камнями мелькнула недобрая тень, но я продолжил сокрушаться: — Все досталось гребаным братьям-копателям! Да порвут демоны их задницы на тысячу кусочков! Сволочи! Уеб*и! Небось, сейчас сидят, жрут мою водку, «Клинским» запивают и гадают над устройством фотоаппарата!

— А твою книгу используют вместо салфеточек, — злорадно вставила Анька.

— Радует только, что другая книга — образец подрывной литературки тоже у них! Надеюсь, их трижды перекосит от этого шедевра!

— Ты это о чем? — поинтересовалась Рябинина.

— О твоей «Красной Юбочке»! — с не меньшим злорадством отозвался я.

— О «Красной Юбочке»? — личико ее мигом покраснело, как одежда той самой Маши.

— Ага.

— Откуда о ней узнал? — госпожа Элсирика нахмурилась.

— От твоего же издателя — Маска Рестена. Даже приобрел у него экземпляр. И прочитать успел, о, великая кенесийская писательница! Дешевым плагиатом занимаемся? Уж тырила бы «Анну Каренину» с «Мастером и Маргаритой»! Трансформировала бы сюжеты великих их через свои сексуально-садистские фантазии! Или ты кроме детских сказок ничего не читала?

— Отвянь, Булатов! Вот же критик Белинский нашелся! Плевать мне, что ты там думаешь! Понял? — вспылила Рябинина, но при этом ее глаза заблестели от влаги. — И запомни, людям очень нравится, что я пишу! Вся Кенесия в восторге от моего творчества! В отличие от тебя, я здесь кое-чего стою!

— Не ругайтесь, — жалобно попросил Дереванш, вряд ли вникший в суть нашей перепалки. — Пожалуйста, не ругайтесь. В любом случае книги — самая важная вещь в нашем мире! Их пишут только самые умные и грамотные люди.

Я чуть не поперхнулся от смеха, и, наверное, сделал бы это, если бы в следующий миг не встретился взглядом с виконтом Маргом.

Он стоял неподвижно по ту сторону завала и тихонько слушал нашу окололитературную беседу. Красноватый отблеск факела, освещал его клыки и ужасное лицо, видное в щель между изгибом арки и нагромождением камней.

— Господин Дереванш, — проговорил я как можно спокойнее, чтобы не ввести кенесийца в то крайнее состояние паники, которое он любил впадать по малейшему пустяку. — Очень вас прошу, берите оставшиеся блоки и укладывайте их на завал.

— Господин Блатомир, — тоже очень спокойно ответил Дереванш. — А почему должен делать все я? Я и так перетащил большую часть кучи.

— В этом есть необходимость, мой трудолюбивый друг, — сказал я. — Чуть позже объясню какая. Выполняйте!

— Дай сигарету что ли, — попросила Элсирика. Похоже, она нервничала, весьма переживала из-за высказанного мной о ее книгах.

Я протянул ей честерфилдку, дал прикурить и очень вежливо попросил:

— Госпожа писательница, а не могли бы вы пересказать нам ваши бессмертные «Ночи Шехиры». Мне интересно, и господину архивариусу будет веселее работать, — говоря это, на самом деле я держал в голове другие мысли. Мне показалось, что упыря заинтересовали разговоры о литературе. А если он услышит длинную сказочку, похожую на «Тысяча и одна ночь», от самой славной писательницы, то, возможно, его агрессивные замыслы поостынут хотя бы на какое-то время. — Пожалуйста, — повторно попросил я Аньку.

— Издеваешься что ли? — она скривила губы и с шумом выпустила струйку дыма. — То всячески поносил мои произведения, теперь просишь пересказать одну из лучших моих книг?! Хрен тебе! Ты слишком мелок для моего высокого творчества!

В этот момент я услышал безумный крик Дереванша. Он орал по двум причинам. Во-первых, он увидел личико виконта Марга в незаложенной щели. А во-вторых, он с перепуга уронил себе на ногу каменный блок. Вопль архивариуса подействовал на упыря словно Виагра. С неописуемым возбуждением, что-то ворча себе под проваленный нос, он принялся выковыривать из завала камни.

— Твою идиота мать! Началось! — я вскочил со ступенек и тоже принялся подтаскивать кирпичи и обломки камня к завалу. — Не сачкуй, госпожа писательница! — крикнул я Элсирике. — Давай, кирпичи носи! А ведь могла и книжку рассказывать! Подозреваю, он давно слушал болтовню о твоих книжицах! Была еще у меня надежда, что ты упыря заболтаешь! Твои триллеры наверняка в его вкусе!

Несколько минут мы подносили и бросали на завал кирпичи, куски блоков и всякий мусор. Покойничек с тупой упорностью все это разбирал. У нас как бы возник паритет: сколько мы наваливали на импровизированную баррикаду, столько успевал разбросать работящий упырь. А потом случилось так, что кончились и кирпичи, и камни, и даже мелкий мусор. И мы втроем остановились перед завалом, глядя друг на друга в полном обалдении.

— Надо что-то делать! — подал гениальную идею Дереванш, сотрясаясь от страха. — Если мы будем так стоять, то нам всем конец! Уверяю вас, господин Блатомир — нам конец!

— На! — я вручил кенесийцу шест, принесенный из погребального зала. — Отгоняй его от завала!

— Как? — изумился архивариус.

— Вот так! Вот так! — выхватив шест, я ткнул им в расширявшуюся щель.

Второй мой тычок попал в морду Марга. Упырю это не понравилось. Он взревел и принялся отбрасывать кирпичи с совершенно диким энтузиазмом.

— О, боги! У нас не больше трех минут! — вскричала Элсирика.

— Если бы у меня был посох и Книга! Если бы!.. — я прислонился к стене, пошарил по карманам. Петарды, жвачка, зажигалка и карты — все это было бесполезно.

— У тебя есть посох, — зло сказала Рябинина. — Только он с той стороны…

— Стоп! — я поднял палец. — Есть мысль. Только если это сработает. Все за мной!

Мы взбежали наверх к запертой двери. Дереванш держал факел. Элсирике я поручил всунуть острый конец шеста между створками двери и, разжать их, действуя шестом как рычагом. Кое-как эта затея удалась: в образовавшуюся щель я смог просунуть два пальца и обхватить ими посох. Теперь у меня был некоторый контакт с волшебным инструментом. Я сосредоточился, собираясь силами и думая, какое из заклятий выбрать.

— Чего ты задумал? — не вовремя влезла с вопросом Рябинина.

— Заткнись, — вежливо попросил я. — И сильнее нажми на шест, а то прищемишь мне пальцы.

— Пальцы ему прищемишь! Нам всем здесь сейчас что-нибудь прищемят упырьими зубами!

— Пожалуйста, скорее, господин Блатомир! — застонал архивариус. — Пожалуйста! Там что-то рушится!

— И вы заткнитесь! — грозно сказал я — звук грохнувшихся на пол камней мне был слышен не хуже, чем ему.

Я снова сосредоточился, почувствовал тепло, хлынувшее в руки, и покалывание в кончиках пальцев. Глубоко вдохнул и скороговоркой произнес пусковые слова заклинания. Это было заклинание сотворения Существа Земли — магия довольно сложная. Я пользовался ей первый раз, поскольку слишком были велики риски — земляное существо могло обратить свою силу и против мага. Здесь уж, извините, лотерея. Хотя и не без искусства конечно: если сумеешь понравиться призванному, навязать ему свою волю и заставить выполнять свои желания, то выиграть в этой лотерее было очень возможно. И существо это у каждого мага получалось свое: здесь многое зависело от силы мага, от качества исполнения заклятия и десятка других обстоятельств.

С той стороны двери возникло тусклое свечение, и раздался звук, похожий на позвякивание ржавых колокольчиков.

— Ты вызвал элементаля? — догадалась Рябинина, все же имевшая в голове кое-какие университетские знания.

— Существо Земли, — поправил я, убирая пальцы, чтобы их не зажали железные створки.

— Умничка! — в восторге она обняла меня и поцеловала. — Нужно скорее дать ему имя! Скорее!

— Точно! — об этой тонкости я совершенно забыл. — Протей! — отчего-то пришло мне на ум.

Как раз в это время из-за двери раздался удивленный голосок:

— Кто я? Ой, боги-демоны, и кто же я такой?

— Ты — Протей! — хором сказали мы с Элсирикой.

— Скорее! — застонал Дереванш. — Там снова что-то упало! Рушится наш заслон!

— Про-тей?.. — протянул удивленный голосок. — А кто ты? — он приблизился к двери.

— Зови меня просто: хозяин! — сообщил я, сконцентрировавшись на ментальной волне существа и подчиняя его волю. Потом торопливо продолжил: — Послушай, друг мой Протей, тебе нужно скорее выдернуть посох из петель двери! Скорее! Иначе случится непоправимое!

— Надо же! И что случится? — поинтересовалось земляное существо.

— Большая беда, мой добрый друг. Делай это скорее, а то мы все погибнем. И ты, в том числе.

— Ой, как страшно! — Протей содрогнулся, и створки двери затряслись.

Одновременно, внизу рухнуло что-то очень тяжелое — возможно, виконт перевернул одну из статуй.

— Черт тебя возьми, мой добрый друг! Делай же это скорее! — теряя терпение, повторил я.

— А что нужно выдернуть? — лениво спросил Протей.

— Посох! — хором сказали мы с Элсирикой.

Он медлил, и я настоятельно добавил:

— Скорее выдерни долбаный посох! Поторопись, мать твою!

— А-а-а… посох… Щассс… — пообещал он, с шипением выпуская воздух из земляного рта.

Несколько долгих мгновений Протей стоял в размышлениях, потом полюбопытствовал:

— А как выглядит этот долбаный посох?

— Это такая палка, мой смышленый друг! Длинная ровная палка, которая торчит поперек этой двери! Скорее выдерни эту палку, и будет всем нам счастье! — с раздражением разъяснил я.

— Хорошо, хорошо! Только не надо на меня кричать!

С той стороны двери послышалось копошение, потом поскрипывание. Качнулись железные створки.

— Не могу, — доложил Протей. — Круглая железочка вашего посоха застряла в других круглых железочках. И как вы умудрились так его засунуть?

Я догадался, что набалдашник застрял в запорных петлях. Требовалось скорее принять мудрое решение. Тем более к его принятию подгоняли звуки, доносившиеся с лестницы. В этот миг мне показалось, что я слышу шаги — шаги виконта Марга и шелест его одежды. Хотя этим шелестом могло быть и дыхание Дереванша. Он, схватившись за грудь, дышал, словно новобранец после марш-броска.

— Элсирика, поджигай их и кидай вниз, — я вручил писательнице петарды и зажигалку.

— Мой друг Протей, — тут же обратился я к земляному существу.

«Бум!», «бум!» — раздалось с лестницы — взорвались две петарды.

— Что «бум-бум!»? — поинтересовался Протей.

— Пожалуйста, потяни посох в другую сторону, — попросил я существо. — Скорее мой друг! На другом конце посоха нет круглой железочки и он выйдет из петель.

— Щас проверим, — пообещал он.

«Бум!» — снова рванула петарда. Железные створки дрогнули и заскрипели. Свежий ночной воздух ударил мне в лицо. На пороге склепа стояло невысокое — ростом с пятилетнего ребенка — существо и держало в толстеньких земляных руках мой посох.

— Молодец, Протеин! — похвалил я, забирая свою дражайшую вещь. — Отличная работа!

— Булатов! — взвизгнула Рябинина и рванулась, отталкивая меня с прохода.

Я хотел повернуться и выяснить в чем причина такой неожиданной паники, но тут же меня чуть не снес щупленький Дереванш. Когда мне все-таки удалось повернуться, то я увидел виконта Марга, остановившегося от меня в трех шагах. От его неопрятной внешности меня чуть не стошнило. Честное слово, в гробу он выглядел намного лучше. Там на нем хоть костюмчик какой-никакой имелся. А сейчас он стоял в обгорелых лохмотьях: костлявое отвратное уеб*ще! Виконт протягивая ко мне длинные когтистые лапы, зыркая вытекшим глазом и скалясь, будто ему предстояло сказать комплимент любимой теще.

— Ну ты и урод! — чистосердечно признал я, покрепче сжимая посох. Мигом инициировал силу Огня, и фаербол с ревом сорвался с бронзового набалдашника.

Увертываясь от огненного шара, Марг проявил удивительную прыть: он успел отскочить к стене, отвильнуть от струй пламени и вернуться на прежнюю позицию. Только в тот момент меня там уже не было. Выскочив из склепа, я закрыл железные створки и наказал Протею:

— Навались на эту дверь, мой друг! Держи ее изо всех сил!

— Все! Бежим отсюда! — крикнул я Элсирике и парализованному страхом Дереваншу.

Мы понеслись по мощеной дорожке мимо гробниц и могильных плит, бросающих сдвоенные тени: взошла большая луна — Леда. В ее голубоватом блеске ветви деревьев казались еще чернее, а мраморные стелы были похожи на столбы мертвого света. Со стороны склепа виконта доносился скрежет металла и звук тупых, очень тяжелых ударов. Видимо, мой друг Протеин, несмотря на низенький рост, обладал завидной силой. Да он нереальный герой, если он до сих пор противостоял упырю, триста лет наводившему ужас на всю округу!

Мы добежали до другого склепа, по углам которого мрачно восседали гранитные грифоны. Здесь Дереванш остановился и молитвенно произнес:

— Господин Блатомир, не могу я больше! Пощадите! — вид архивариуса был жалким: глаза навыкате, плечи опущены, из груди вырывается предсмертный хрип.

— И что же, мне тебя на руках нести? — пытаясь приободрить кенесийца, я погладил его по залысине.

— Давайте посидим минутку на скамейке, — он кивнул на перекошенное сидение за оградой склепа.

— Нет уж, Дереванш, у меня такое предчувствие, что здесь все кладбище неспокойное. Не уверен, что в этом склепе покойник крепко спит. И с той могилой что-то неладное, — я указал посохом на гробницу с покосившейся плитой, где мерцало зеленоватое свечение. — И виконт не будет долго взаперти отсиживаться. Думаю, скоро он выйдет на прогулку, и вполне может случиться, что ноги его понесут в нашу сторону.

— Вы правы, — горестно вздохнул кенесиец. — Хоть ползком, но отсюда нужно выбираться.

По мощеной дорожке мы двинулись дальше. Я не помнил, какими путями нас несли копатели в склеп Марга, но, видно по всему, эта дорожка была самой широкой и хоженой — скорее всего она вела к выходу из кладбища.

— Что же случится теперь с вашим Протеем? — поинтересовался архивариус, плетясь за мной.

— Ничего не случится. Существует он определенный срок в зависимости от силы заклятия. Вот магическая сила в нем иссякнет и превратиться он в… что-то вроде коровьей лепешки, — пояснил я. — Когда потребуется, я нового элементаля создам. Могу опять земляного, могу воздушного. Огненного и водяного пока не могу — в Книге подходящих заклятий нет.

— Ты никакого больше не можешь, — встряла Элсирика. — Потому, что у тебя и самой книги нет.

— О, понос небесный! Бля, это реальный писец! — я остановился с раззявленным ртом. Меня точно громом поразило это неприятнейшее откровение. Ведь действительно, у меня не было ни Книги, ни моей волшебной сумки, полной необходимых и просто полезных вещей. Без них я даже не был полноценным магом. Без них я был беспомощен, просто жалок.

— Не расстраивайтесь так, — тихо произнес Дереванш. — Главное, что вы — очень хороший маг, а заклятия я подыщу. Было что-то в королевской библиотеке и еще кое-где.

— Ничего похожего вы уже не найдете. Если бы вы, Дереванш, знали, что это была за КНИГА!

Дальше мы шли молча, с опаской поглядывая по сторонам. За темной листвой кустарников шевелились какие-то тени. Иногда от соседних могил доносился неприятный шорох, и даже слышались тихие голоса.

— Булатов, — Рябинина схватила меня за руку, кивнув на поворот дорожки. — Там кто-то есть.

Я взял удобнее посох — в нем еще оставалось много силы и полезных заклинаний — и пошел вперед осторожным шагом.

Действительно у ствола огромной раскидистой липы стояло две фигуры, мерцающие мертвенно-голубым светом.

— Всего лишь навьи, — успокоил я Дереванша и Элсирику. — Прорвемся.

Когда мы приблизились, светящиеся фигуры обратились в бледных девиц. Красивых, надо признать: черноволосых, с белыми, ангельско-прекрасными лицами, завораживающим взглядом. Они заговорили что-то, протягивая ко мне руки, голосами похожими на переборы струн арфы.

— В сторону, сучки! — я замахнулся посохом, даже не думая использовать заклятие.

Их тут же, как ветром сдуло.

Через сотню-другую шагов мы подошли к арке, той самой, что выводила на развилку Фоленской дороги. Элсирику и архивариуса мгновенно и под завязочку наполнила радость. Они заулыбались, ускорили шаг. Едва мы покинули пределы кладбища, Дереванш воздал молитву богам и, раскинув руки, пошел, побежал, неуклюже перешагивая, перепрыгивая через кочки и камни. Видно, он совсем обалдел от мысли, что мы, после стольких злоключений, еще живы. Недалеко от дороги, архивариуса подвели ноги. Он споткнулся и с испуганным вскриком полетел навстречу земле. Я видел, что в момент падения голова его встретилась с большим камнем, и сильно перепугался за беднягу. А он вдруг вскочил счастливый, словно и не досталось ему с разбегу валуном по башке, и заорал:

— Господин Блатомир! О, честь Юнии Небесной! Ваша сумка!!!