Сумка, посох и удача! (СИ)

Глава 7

Еще с полчаса я сидел в обеденном зале, лениво трепал в тарелке фаршированную щуку и маленькими глотками пил вино. Посетители таверны за соседними столиками почтительно поглядывали на меня, перешептывались. Наверное, ждали новых «балаганных фокусов», а мне хотелось им вывернуть жирный кукиш. Хреново на душе — идите все в очко. Ссора с Рябининой совсем не входила в мои планы, напротив, я думал, что этот вечер мы завершим с ней в уютной комнатке во взаимно-нежных объятиях, плавно переходящих в максимально непристойные деяния. Если в прежние годы, на первых курсах, я просто хотел ее трахнуть, то сегодня, я желал этого безумно. Ну почему все так скверно вышло? Она в очередной раз ускользнула от меня, как это уже случалось на студенческой вечеринке. Ее недосягаемость очень манила и дразнила. Какая же она сучка! Почему между нами всегда все поворачивается не так, как того желаю я?! Следовало отдать ей этот чертов Клочок Мертаруса. А лучше отложить планы по устройству в Рориде и согласиться помочь Рябининой в поисках гребаного Сапожка. Ведь даже если отбросить все прежнее, Анька была единственным близким и желанным мной человеком на всем обозримом пространстве Гильды. И необозримом тоже.

А с другой стороны, почему я должен идти у нее на поводу? С чего она, распрекрасная, взяла, что поиски Сапожка — самая важное деяние в этом мире для нее и для меня? Все это чушь. Обычная чушь, которая приходит к нам из хроник, покрытых трухой былых времен. Приходит из свидетельств и пророчеств, состряпанных одурманенными опиумом жрецами или обычными психами. Мы развешиваем уши под эту лапшу. Кто-то верит больше, кто-то меньше. Наверняка в их словах есть зерно истины, только чтобы его прорастить уйдут годы и столько сил, что потом, оглядываясь назад, скажешь: «Эй, Господи, и на кой хрен мне это было нужно?!»

Я не стал допивать вино. Расплатился с кенесийкой, обслуживавшей меня, оставив пять дармиков сверх положенного за ужин и, поднялся на второй этаж. Здесь мне предложили на выбор несколько свободных комнат, небольших, но чистых и комфортных — пригодных, чтобы осесть на первое время. Решил остановиться в той, что выходила окном на продолговатую площадь — за ней виднелись черные в ночи стены Трисвятого магистрата. Отсчитал кастелянше два с половиной гавра за пять дней вперед и, когда она закрыла дверь, принялся обустраиваться. Разжег еще один светильник на столе, повесил на вешалку плащ и снял камзол. Посох поставил за занавес между окном и кроватью: так, чтобы он не был на виду и мог оказаться в нужный момент под рукой.

Сел на диван и тупо уставился на гобелен, прикрывавший часть стены. Как-то стало мне очень тоскливо. Вовсе не на такое завершение вечера я рассчитывал. Даже кувшин вина, пусть небольшой, но выпитый наполовину самолично не делал меня ни пьяным, ни тем более радостным. И на часах всего восемь с небольшим — время-то еще вовсе не позднее, чтобы скучать в номере или тем более ложиться спать.

Взяв пачку сигарет и зажигалку, я решил спуститься вниз, посидеть там еще, приобщаясь к пока еще чужому миру. Уже возле двери, одумался и вернулся за сумкой и посохом. Слишком дорогие для меня эти вещи, чтобы ими рисковать.

Столик, где мы сидели недавно с Элсирикой, оказался занят, и я устроился напротив. Подавальщица, помня о моей щедрой подачке, подбежала тут же сияя улыбкой, с вопросом:

— Чего изволит господин?

— А давай еще кувшин вина. Того же самого. Как его? — я щелкнул пальцами.

— Фоленского Розового, — подсказала она.

— Ага, и жареные колбаски, — решил я, хотя жрать совсем уже не хотелось.

Пока подавальщица исполняла заказ, я пялился на красотку напротив. Сидела она в компании богато одетого франта, и если учесть, что лет ей на вид чуть больше двадцати, то кавалер годился ей в отцы. Девица, без сомнений, была хороша собой: каштановые локоны, очень милое личико и пухлые губки. Что я особо отметил: ее серые, чуть надменные глаза, они явно не лишенные игривости и постреливали в мою сторону. Уличив момент, я подмигнул ей. После чего, она принялась чаще поглядывать в мою сторону и чаще улыбаться. А когда подавальщица поднесла мой заказ, богато одетый франт, сидевший при красотке, встал и, шатаясь, направился в сторону туалета.

Наверное, боги дали мне шанс хоть немного разогнать тоску, и я им воспользовался. Встал, и подойдя к красотке, сообщил:

— Маг Блатомир к вашим услугам, милая госпожа.

— Маркиза Энлиаль Оланс, — она с улыбкой смотрела на меня, ожидая моей реакции.

— О, даже так! Госпожа маркиза! — я взял ее ладошку и с огромным желанием поднес к губам. — Как же я рад такому знакомству. Может соизволите за мой столик хоть на несколько минут? По глоточку вина, пока нет вашего кавалера?

Конечно, это было очень рискованным предложением. За такое вполне можно схлопотать по морде. Но я не схлопотал, и услышал ответ, который весьма порадовал:

— К сожалению, я с мужем. Снова напился, мерзавец. Очень жаль, маг Блатомир.

— А если я, как маг решу проблему с мужем? — мне на ум пришла блистательная идея.

— Как же? — в ее серых глазах вспыхнул интерес.

— Одну минутку! — я поспешил к сумке.

Только бы успеть до его возвращения. Пришлось довольно долго повозиться. Обе сумочки-аптечки хоть и были в секции быстрого доступа, но все равно попробуй, найди что-то быстро в рунном пространстве, если там так много всего. Я искал, озираясь, не идет ли этот чертов маркиз, с женой которого у меня вроде налаживалось очень интересное общение. Наконец я добрался до сумочки с медикаментами и, выщелкнув несколько таблеток клофелина, поспешил к маркизе Энлиаль Оланс.

— Вот это, милейшая госпожа, добавьте ему в вино, — порекомендовал я. — Он уснет до утра крепчайшим сном. Потом вы его еще отругаете, что напился до беспамятства.

— Какая чудесная магия! — она рассмеялась, взяла с моей ладони таблетки. — И что будет потом, маг Блатомир?

— Все что вы пожелаете, маркиза Энлиаль, — мне хотелось поцеловать ее прямо сейчас. Если бы это стало возможным, то я, наверное, забыл бы о Рябининой. На какое-то время.

— Можете называть просто Энли, — она бросила таблетки в бокал, помешала прямо пальчиком и добавила туда немного вина. А затем поманила меня тем самым мокрым пальчиком. — Уже наслышана о вашей магии. Жаль, что не успела на чудо с танцующей девицей. Мы как раз только зашли в таверну, когда все закончилось.

— Для вас, Энли, я просто Блат. И для вас я готов демонстрировать магию, сколько вы пожелаете, — произнес я, наклонившись к ней поближе. — Но желательно не здесь. Не люблю посторонние взгляды и лишнее внимание.

— Надеюсь, ваша магия с моим мужем сработает, — она хитренько улыбнулась и будто невзначай коснулась моей руки.

В этот момент я услышал приближающиеся шаги маркиза и вернулся за свой столик.

О чем говорила Энли с мужем, для меня осталось загадкой, но ее милое личико выражало возмущение. Поглядывая как маркиз опустошает бокал с вином, я выбил из пачки сигарету. В тот момент, случилась странная чертовщина: когда я прикуривал, за огоньком зажигалки мне померещилась мильдийская руна Арж, вписанная в огненное кольцо. Ну померещилась и ладно — такое часто случается с магами. Но вот дальше мне снова померещилось, будто за столиком семейства маркизов на свободном стуле сидит демоненок Варшпагран. Нагло так сидит, хвостиком помахивает, лупает желтыми глазками и мне улыбается. А потом высунул свой длиннющий язык и лизнул маркизу в щечку. Если бы это было просто видением, навеянным разговорами с Рябининой о демонах, то Господь с ним, но госпожа Энлиаль явно почувствовала прикосновение, аж вздрогнула и в недоумении провела ладошкой по щеке. Демоненка она явно не видела, но чувствовала будто рядом с ней что-то очень не так. Подобное случается, когда демоны являются к нам, не материализуясь полностью. Маги их видят, а обычный народ нет.

Не понравилось мне это нечистое представление. Одна радость, что следом за шалостью чертенка, маркиз Оланс уронил голову на стол точно носом в недоеденное блюдо — вырубило мерзавца. Как только это произошло, его молодая супруга встала, и с минуту всячески пыталась маркиза растормошить, но тот спал мертвевшим сном.

— Все удачно, моя госпожа? — поинтересовался я, подходя к маркизе.

— Нет слов! Вы очень полезный волшебник! — она рассмеялась, поворачиваясь. — Я ваша должница, Блат.

— Да, бросьте, для меня сущая мелочь, — мне хотелось прямо сейчас схватить ее и впиться в эти сладкие губки.

— Но я хочу… — она приблизила ко мне лицо и прошептала, — …хочу быть вашей должницей. Мне было бы это приятно.

Боги! Какова сучка! От ее бархатного шепота мой волшебный жезл был готов порвать штаны.

— Предлагаю подняться ко мне в комнату и там заняться очень приятной магией, — прошептал я в ответ, едва прикасаясь к ее груди своей.

— Как это коварно, — усмехнулась она. — Коварно, от этого еще более соблазнительно. Наверное я… — она будто задумалась, — рискну довериться вам.

— Какая вы отважная, госпожа Энли. Это так дразнит, — ответил я и погладил ее руку.

Я взял со стола два пустых бокала и положил на скатерку несколько монеток. Мы поднялись. Уже в моей комнате, перед тем как расположиться на диване, я достал из сумки две бутылки шампанского и плитку шоколада. Яркая упаковка «Бабаевского», шелестящая фольгой, привела в маркизу в восторг. Глазки кенесийки так и загорелись. А когда я с громким «бух!» откупорил бутылку «Цимлянского», госпожа Оланс взвизгнула от восторга. Я понял, что наступил тот самый момент, когда наши губы должны слиться в поцелуе, чтобы продлить этот восторг.

— О, Блат, какой же вы искуситель, — произнесла она, чуть отдышавшись. — Вы хоть понимаете, что вы меня мучаете и дразните! Ведь у меня же есть муж!

— Но он же спит. Он сам выбрал именно такое продолжение вечера, — ответил я, ударяя своим бокалом о краешек ее, почти полный шипящего золотистого напитка.

Она пила маленькими, но частыми глотками, закусывая кусочком шоколада и шепча, что это самая восхитительная магия, которую ей довелось попробовать. Я же убеждал, что самая восхитительная магия нас ждет впереди. После того, как я открыл вторую бутылку, губы маркизы сами потянулись к моим, а моя рука бесцеремонно проникла под ее юбку.

— Блат, какой вы! Ах, какой вы быстрый! — шептала она, едва сопротивляясь моим ласкам.

Нетрепливо я освободил ее от одежды, оставив лишь в бюстгальтере и удлиненных трусиках, едва похожих на панталоны. Подхватил на руки и перенес на кровать.

— Я вас боюсь, господин маг, — шептала она, когда я освобождал ее груди. — Вы меня заставляете изменять Рулоху. Это же так нечестно с моей стороны. Сама Юния видит — я же не хочу этого. Правда?

Я поцеловал ее отвердевший темный сосок, тихонько стаскивая трусики.

— Вы слышите меня, Блатомир? Я не хочу изменять мужу, — шептала она, подставляя свое тело ласкам. — Богине это, наверное, не понравится!

— Да, моя богиня, я вас слышу! Ах, вы про Юнию? Уверен, ей это понравится! Я чувствую вас: ваше нежное тело, вашу красоту, против которой я не могу устоять! — мои пальчики тянущим движением прошлись по ее складочке, и маркиза затрепетала, раздвигая ножки шире.

Лаская ее щелочку, я собирал пальцем влагу, размазывал по ее животику. Кенесийка вздрагивала и часто дышала, прикрыв глаза, облизывая в предвкушении губы. Как же хороша эта породистая сучка. Маркиза, бля! Я еще не трахал маркиз — эта первая и уже сил не имелось терпеть.

Я навис над ней, ткнувшись отвердевшим от волшебного желания жезлом. Энлиаль положила ладони мне на голые ягодицы, приглашая скорее пронзить ее волшебством. Сейчас, моя маркиза! Сейчас ты все получишь сполна! Твой муж-старичок, наверное, такое давно не умеет.

Упругая головка нажала на ее щелочку, ища вход, и Энли двинула бедрами, переполненная желанием, помогая мне овладеть ей. Как только кончик моего жезла нашел ее мокрую дырочку, я вошел сразу. Резко и до конца. Госпожа Оланс вскрикнула и затрепетала подо мной. Ее тесная пещерка была заполнена так, что у бедняжки сердце на миг остановилось. Я двинулся в ней с бесцеремонной жадностью, чувствуя, что именно этого жаждет госпожа Оланс. Вынимал своего окаменевшего труженика и мощным ударом погружал в нежные глубины, заставляя ее всякий раз вскрикивать и извиваться от боли и наслаждения.

— О, Блат! Блат! Какой ты сумасшедший! — причитала она, царапая мою спину и все чаще двигаясь мне навстречу. Я чувствовал, как она начинает подрагивать, от приближающегося взрыва. Ее пещерка размякла и хлюпала от влаги, а губы Энли впились в мое плечо. Я подсунул ладони ей под ягодицы, приподнял ее, делая близкий финал сумасшедшим. Она закричала от остроты ощущений и забилась подо мной.

Почему бы не кончить маркизе в ротик? Любит она это или нет, я не знал. Но точно знал, что в момент бурного оргазма на это готовы даже самые привередливые дамочки. Я вышел из нее и повернул жену господина Оланса так, чтобы ее подбородок оказался чуть выше моего жезла, жаждущего нежного продолжения.

Приоткрыв глаза Энлиаль смотрела то на меня, то на него тяжело дыша, ее тело еще подрагивало от прекрасных переживаний. Я положил ладонь ей на затылок, но помощь не потребовалась: она лизнула головку и втянула ее в рот, принялась сосать с великолепной жадностью. От блаженства я прикрыл глаза. И в этот момент мне опять привиделась руна Арж. Черт! Неужели снова шалят эти нечестивцы?! Да еще в столь ответственный момент! Дайте же кончить, сволота рогатая! Я приоткрыл глаза. Приоткрыл и дернулся от неожиданности. Дернулся так, что мой член вошел в горлышко маркизы.

Вот что узрели мои глаза: мерзавец Варшпагран пристраивался позади госпожи Оланс, как раз так аппетитно приподнявшей розовые ягодицы. И не имелось никакой уверенности, что демон не воспользуется сейчас моментом — не вставит маркизе в одну из свободных дырочек. Да, рогатый выродок в данный момент был полупрозрачным, а значит пока еще непроявленным. Но госпожа Оланс вполне могла почувствовать чертячье проникновение, как нечто тоненькое почти бесплотное, но это испортило наши приятные игры. А если он войдет и из непроявленного вдруг станет проявленным? Вы представляете, что тогда будет?! Сколько криков, возмущений! Представьте, если у вас в заднице очень тонкий спущенный воздушный шарик… А если потом его в один мин надуть?!

Я махнул ему рукой, мол, проваливай! Уходи!

— Мой сладенький, не надо так, — попросила Энли, на миг выронив изо рта член.

Наверное, она имела в виду, тот неприятный для нее момент, когда я неожиданно дернулся в мой труженик едва ли не проник ей в горло.

— Все хорошо, моя прелесть, — заверил я. — Ты великолепно сосешь. Не отвлекайся на всякую ерунду.

Вдохновленная моими похвалами маркиза снова взяла в ротик, а я настойчиво махнул рукой демоненку, убеждая жестами, мол, проваливай!

Рогатая сволочь лишь улыбнулась и придвинулась ближе к заднице маркизы. А в следующий миг госпожа Оланс, выгнулась и вскрикнула, снова роняя изо рта мой член.

— Что случилось? — забеспокоился я, уверенный, что она не может видеть демоненка.

— Я не знаю, Блат. Мне показалось… Я точно почувствовала!.. — она оглядывала комнату слегка ошалелыми глазами. — Нет, наверное показалось… Будто кто-то пытается овладеть мной сзади. Но это же возмутительно! — сокрушалась она, сев на постель и озираясь. — Правда же, возмутительно?

— Конечно же вам показалось. Успокойся, дорога соя госпожа Оланс, — я привлек ее к себе.

Варшпагран исчез. Теперь не видел его даже я.

— Да, я понимаю, что здесь никого кроме нас. Но я почувствовала это, — она прижалась ко мне.

— Может ты этого просто хотела? — предположил я.

— Ну нет… — неуверенно произнесла маркиза. Я же замужем. Это было бы уж слишком некрасиво по отношению к Рулоху.

Все-таки я не остался неудовлетворенным. Прикрывая задницу Энли собственным телом от возможных гостей, я поставил ее на четвереньки. Маркизе пришлось пережить еще два волшебных взрыва. Ах, какими и сладкими вскриками она наполняла мою комнату, в то время как мое семя текло по ее ляжкам!

Потом, наигравшись в постельное волшебство, мы выпили еще немного. Я сделал Поляроидом четыре снимка прекрасно маркизы. На двух она была почти одета, на двух других одета как бы не совсем. И везде вышли такие позы! Обзавидовался бы самый престижный взрослый журнал. Два снимка я подарил ей, и она визжала от востра, словно переживая очередной оргазм.

Госпожа Оланс ушла незадолго до полуночи, нежно поцеловав меня и оставив на листочке свои адреса в Рориде и в Фолене. Я порывался ее проводить, но маркиза сказала, что внизу ждет карета и слуги, и лучше, чтобы меньше глаз нас видели вместе. И при этом добавила: «Но мы должны быть вместе как можно чаще. И постигать все прелести этой прекрасной магии».

После вина и шампанского, бутылочку которого мы распили с Энли перед ее уходом, меня клонило в сон. Мысли путались, но я все же решил еще раз посмотреть на этот пресловутый Клочок Мертаруса, который поссорил меня с Элсирикой. Вытащил его из кармана и разложил на тумбочке, придавив угол тяжелой вазочкой. С виду Клочок был обычным обрывком левой части свитка. На грязно-желтом пергаменте проступала дюжина неполных строк. Продолжение их должно было остаться на другой части пергамента, названой Клочок Размазанной Крови, и без той части нечего было и думать, восстановить текст и пытаться понять, что же за такое важное писание пытался Мертарус передать своему брату. Все-таки, кое-что можно было прочитать и на обрывке, врученном мне Дереваншем. Переставив ближе светильник, я наклонился над кенесийской реликвией и начал складывать буковки в слова.

Вот, что у меня получилось:

«Три раза я спра. вал его. Спр но Болваган мол. ал. Хитро мол сердце, и смотрел на берег Алра

где возвы. ался Вирг, и старое святил я смотрел и молчал, ду…»

Разбирать бледные каракули дальше устали глаза. Некоторое время я думал, что мог значить глупый ребус, без второго куска явно лишенный смысла. И почему Дереванш так дорожил им, утверждая, будто писанина Мертаруса указывает на место, где искать Сапожок. Почесав за ухом, я еще раз глянул на первые строчки, кое-как поддавшиеся прочтению. «Три раза я спра. вал его». Как это «спра. вал»? Может «спаривал»? Вернее «спаривался». Тогда не «его», а «с ним» — по законам как русского, так и кенесийского языка. Или он хотел написать «припаривал»? Видимо, этот грамотей, померший века назад, понаделал спьяну ошибок, либо некоторые буквы съело время. Такова была моя версия на первом этапе. Я заставил себя прочитать еще пару строк. «Болваган мол…» Что «мол…»? И кто такой Болваган? Наверное, просто болван? «Хитро мол»… Ага очень хитро. Так хитро, что мозги мои окончательно затуманились, и захотелось спать. Действительно, глаза сами закрывались, и не хотелось думать ни о каких «хитрых и трижды припаренных болванах». Оставив творение покойного Мертаруса на тумбочке, я потушил светильники, разделся и лег на кровать.

Повернувшись набок, я опустил отяжелевшие веки и смело вручил себя миру Морфея. Обрывочные мысли еще шевелились в голове. То появлялась, то исчезала Элсирика, дважды престарелая герцогиня Паноль одарила меня очаровательной улыбкой, после которой нормального человека всю ночь мучили бы кошмары. Потом мне вспомнилась графиня Силора, вдруг превратившаяся в маркизу Оланс, и это было несказанно приятно. Мысли потекли, плавнее, ровнее, по телу разлилась приятная истома. А потом мне померещилось, что перед глазами вращается багровый круг. Вращался он все быстрее, не отпуская меня ко сну. Я почувствовал, что от его идиотского вращения идет кругом голова. Наверное, это было следствие кувшина фоленского и трех бутылок шампанского, которые хлюпали в моем желудке. Когда я ощутил, что меня мутит, то перед глазами возникла мильдийская руна Арж. Обыкновенная руна золотистого цвета, только с удлиненным хвостиком. Она мерцала в центре вращающегося круга и становилась ярче, будто неоновая реклама, приближающаяся из тумана. Вместе с тем меня сильно затошнило. Я открыл глаза и сел. Странно, однако, руна Арж никуда не исчезла. Она находилась прямо передо мной и даже порядочно выросла. Ее изящные завитки мерцали всеми оттенками золотистого цвета. И учитывая обстоятельства минувшего вечера я понимал, что это вовсе не галлюцинация. Желая проверить реальность руны, я потянулся за посохом. Ухватил поудобнее волшебное орудие и с размаху врезал им по рунному хвостику. Раздался вполне материальный звук: «бзынь!». Вдобавок меня тряхнуло электрическим током — именно так иной раз проявляет себя импульс магической энергии.

— Черта тебя под хвост! — выругался я, едва не выронив посох.

— Не упоминай всуе! — раздался гаденький голосок.

Я резко повернулся и увидел, что со стула на меня смотрят желтые бесстыжие глазки. Теперь я не сомневался: все это — багровый круг, крутившийся перед глазами, и мильдийская руна Арж, — были вызваны появлением демона.

— Варшпагран, — произнес я, покрепче сжимая посох. — И чего тебе надобно?

— В гости забежал, — покачивая крылышками, проворковал он. — Исключительно в гости, величайший…

— Маг Блатомир, — подсказал я и почувствовал, что меня снова тошнит.

— Знаю, наслышан, — он спрыгнул со стула и ловко переместился на руну, висевшую между кроватью и потолком, устроившись на среднем завитке. — Извини, имел я некоторую нескромность присутствовать там, — он изогнул хвост вниз и пояснил: — Во время вашего милого ужина с госпожой Элсирикой. Невидимый я, правда, был — вынужденная мера, чтоб не распугать народ своей рожицей.

— Молодец, ты еще имел наглость присутствовать во время моего общения с маркизой Энлиальт Оланс! А теперь проваливай, — попросил я. — Спать хочу. И не до тебя сейчас.

— Сейчас, сейчас провалю, — непоседливый демон спрыгнул с руны и подошел к тумбочке. — Ой, что это у тебя? Клянусь собственной задницей, Клочок Мертаруса! — он протянул лапку к освещенному луной пергаменту.

— Лапы прочь! — я замахнулся посохом, и демоненыш мигом поджал пальчики.

— Эй, я бы тебе не советовал со мной так грубо, — взвизгнул он. — Я же помочь хочу. Лично мне этот огрызок не нужен — итак знаю его наизусть. Но, видишь ли, брат, для успеха мало знать его наизусть. Тут, брат мой, нужно как бы между строк читать и много соображать.

— Ты мне уже помог с госпожой Энли так, что мне хотелось тебя придушить. И ты мне точно не брат, — строго заметил я.

— Да знаю, не брат — у нас же матери разные. Это я так, из вежливости. Вот что я сказать хочу… — Варшпагран в задумчивости закатил желтые очи к потолку. — Мертарусову писанину ты все-таки Элсирике отдай. И помоги девоньке в поисках Сапожка. А то, знаешь… может случиться так, что из твоей кожи пергаментов наделают.

В этот момент меня чрезвычайно сильно замутило, и я едва не фонтанировал фоленским с фаршированной щукой на демоненка. Он, вероятно, угадал мои намерения и проворно отскочил к окну.

— Ладно, мне пора, — сообщил Варшпагран, вскакивая на подоконник. — До лучших времен. И не забудь, что я сказал! — кое-как он открыл створку окна и полетел вниз, словно разжиревшая летучая мышь.

— Да пошел ты нахер, мудило рогатое! — крикнул я в след, когда улегся рвотный позыв. — Не надо меня пугать! Лапки коротки, чтобы против Блатомира!

Чуть отдышавшись, я снова лег на кровать и попытался уснуть. На этот раз сон безропотно и быстро принял меня. Однако снилась такая гадость. То герцогиня Клуфра Паноль, соблазняющая меня редкозубой улыбкой и превращающаяся в Варшпаграна. То какая-то мрачная лавка, подернутая паутиной, где грудами лежали Сапожки Пелесоны по три тысячи двести рублей штука. И полуобнаженная продавщица, похожая на Памелу Андерсон, все уговаривала, цепляясь за мою руку: «Вам сапожки черный низ белый верх или белый верх черный низ?», пока я не сказал грозно, оттолкнув ее к полкам: «Нэт! Мне кроссовки «Адидас»!».