Сумма против язычников. Книга I

Глава 93. О том, что у Бога есть моральные добродетели, связанные с действиями

Однако в числе добродетелей, управляющих деятельной жизнью человека, есть и такие, которые связаны не со страстями, а с действиями: например, правдивость, справедливость, щедрость, великодушие, благоразумие (рассудительность) и мастерство (искусство).

Всякая добродетель получает видовое определение от своего объекта, или материи. Так вот, действия, которые составляют объекты, или материи этих добродетелей, не противоречат Божьему совершенству. А потому и добродетели эти не содержат в своем видовом определении ничего, что исключало бы Божье совершенство.

И еще. Подобные добродетели представляют собой своего рода совершенства воли и разума и служат началом для тех действий, которые не вызываются страстями. Но у Бога и воля и разум обладают всеми возможными совершенствами (1,45. 73). Следовательно, у Бога не может не быть этих добродетелей.

Далее. Понятия всех вещей, которые производятся Богом в бытие, находятся в Божьем уме, как было показано выше (1, 54). Но понятие вещи, которой предстоит возникнуть, в уме ее создателя, есть искусство; об этом говорит Философ в шестой книге Этики: «Искусство есть правильное понятие о [вещах], которые можно создать».[409] Следовательно, в Боге есть искусство в собственном смысле слова. Об этом сказано и в Книге Премудрости Соломона: «Научил меня премудрости Художник всего» (7:21).[410]

И еще. Божья воля, там, где дело идет о прочих вещах, определяется Божьим знанием, как показано выше (1, 83). Но когда воля в своих действиях подчиняется знанию, — это благоразумие; ибо именно так определяет его Философ: «Благоразумие есть правильное понятие о действиях, которые можно предпринять».[411] Следовательно, в Боге есть благоразумие. И в Книге Иова говорится то же самое: «Есть у Него и благоразумие и мужество» (12:13).[412]

К тому же. Выше было показано, что Бог, если хочет чего-нибудь, то хочет и всего, что для этого требуется (1,83). То, что требуется для совершенства, составляет долг каждого. Следовательно, в Боге есть справедливость, которая заключается, по определению, в том, чтобы «воздавать каждому свое».[413] Вот почему и в Псалме говорится: «Господь праведен и любит правду» (10:7).

Далее. Как показано выше, последняя цель, ради которой Бог хочет всего, [чего он хочет], никак не зависит от каких-либо [средств, ведущих] к [достижению этой] цели, ни с точки зрения бытия, ни с точки зрения какого-либо совершенства (1,81). Бог хочет сообщить кому-либо свою благость не потому, что от этого ему что-то прибавится, но потому, что дать кому-то приобщиться к себе подобает ему как источнику благости. Давать же не ради выгоды, ожидаемой от даяния, а только ради того, что давать — дело хорошее и подобающее, — есть акт щедрости, как определяет ее Философ в четвертой книге Этики?[414] Таким образом, Бог в высшей степени щедр; и даже более того, как говорит Авиценна: только он один и может называться щедрым в собственном смысле слова; потому что любой другой деятель, за исключением Бога, приобретает своим действием некое благо также и для себя, которое и составляет подлинную цель его действия. На щедрость Божию указывает и Писание. Так, в Псалме говорится: «[Даешь им — принимают;] отверзаешь руку Твою — насыщаются благом» (103:28). И в Послании Иакова: «[...Да просит у Бога,] дающего всем просто и без упреков» (1:5).

И еще. Все [твари], получившие бытие от Бога, необходимо подобны ему, поскольку существуют, поскольку благи, и поскольку их собственные понятия находятся в Божьем уме, как было показано выше (1, 40. 54). Добродетель же правдивости, по определению Философа, состоит в том, чтобы проявлять себя в своих делах и словах таким, каков ты есть.[415]

Следовательно, в Боге есть добродетель правдивости. Об этом говорится и в Послании к Римлянам: «Бог правдив» (3:4).[416] И в Псалме: «Все пути Твои — истина» (118:151).[417]

Есть еще добродетели, которые служат действиям, какие подобают низшим по отношению к высшим. Таких добродетелей у Бога быть не может: например, послушания, поклонения и прочего, чем мы обязаны в отношении высших.

Некоторые из вышеперечисленных добродетелей могут [служить побудительными причинами] несовершенных действий; как причины таких [несовершенных действий] они не могут приписываться Богу. Например, благоразумие [как добродетель, ведущая к доброму совету и рассуждению], Богу не подобает. Ибо совет есть «некий вопрос», как определяется в шестой книге Этики;[418] но Божье познание — не исследовательское, [оно не знает вопросов], как было показано выше (1,57); поэтому совещаться Богу не подобает. Об этом говорится в Книге Иова: «Кому ты подал совет? Неужели [Богу без тебя] недостает разума?» (26:3).[419] И у Исайи: «С кем советуется Он, и кто вразумляет Его?» (40:14). — Но если рассматривать благоразумие как причину [совершенного] действия: вынести разумное суждение и выбрать то действие, которое суждение нашло правильным, — то Бога вполне можно назвать благоразумным. — Впрочем, иногда говорится и о Божьем совете. Может быть, по сходству [одного признака] — тайности, ибо советы обычно проводятся втайне; поэтому то, что скрыто [от людей] в Божьей премудрости, по сходству называется «советом», как у Исайи в одном из чтений: «Твой древний совет становится истиной» (25:1).[420] А может быть, потому, что Бог удовлетворяет ищущих у него совета: ибо тот, кто мыслит без дискурса, тоже может наставлять вопрошающих.

Точно так же и справедливость: [как добродетель, побуждающая] к действию [справедливого] обмена, она не подобает Богу: потому что он ни от кого ничего не получает. Как сказано в Послании к Римлянам: «Кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать?» (11:35), и в Книге Иова: «Кто давал Мне прежде, чтобы Мне воздавать ему?» (41:3).[421] — Впрочем, по известному сходству мы говорим о том, что Богу дается нечто, о том, что он принимает наши даяния. — Итак, Богу не подобает справедливость обмена, но только справедливость распределения. Об этом говорит Дионисий: «Бог воспевается как Справедливость — как всех по достоинству наделяющий».[422] И у Матфея: «Дал каждому по его силе» (25:15).

Нужно иметь в виду, что действия, с которыми связаны вышеупомянутые добродетели, по сути своей не зависят от дел человеческих: не только людям свойственно судить о том, как [лучше] поступить, давать что-то или распределять, но всякому разумному [существу]. Однако поскольку эти действия совершаются применительно к [конкретным] делам человеческим, они, в известной мере, получают от них свой вид: так, «кривое», [будучи конкретизировано] в носу, образует вид «курносого».[423] Итак, упомянутые добродетели, управляющие деятельной человеческой жизнью и направленные на совершение подобных действий, [конкретизированных] применительно к делам человеческим, получают свой вид от них. В этом смысле они не могут быть присущи Богу. Но если рассматривать упомянутые действия в их всеобщности, [а не конкретно], то они могут быть отнесены и к делам божественным. Как человек распределяет блага человеческие, например, деньги или почёт, так Бог распределяет все благости вселенной. Таким образом, упомянутые добродетели есть в Боге, но в более всеобщем и расширенном [виде], чем в человеке. Так, человеческая справедливость относится к государству или дому, а Божья справедливость — ко всей вселенной. Вот почему Божьи добродетели называются «прообразами»[424] наших: наши — частные и конкретные; они — своего рода подобия абсолютных сущностей, как свет свечи — подобие солнечного света. — Есть [у людей] и другие добродетели, которые в собственном смысле не подобают Богу. Их прообраз — не в природе Божьей, а только в Божьей премудрости, которая объемлет собственные понятия всех сущих; так обстоит дело и со всеми прочими телесными вещами.[425]