Сумма против язычников. Книга I

Глава 96. О том, что в Боге нет и не может быть ненависти к чему бы то ни было

Из вышесказанного становится очевидно, что Богу не подобает ненависть к чему бы то ни было.

Как любовь относится с благу, так ненависть относится ко злу. Ибо тем, кого любим, мы желаем блага; а тем, кого ненавидим, желаем зла. Следовательно, раз Божья воля не может склоняться ко злу, что было доказано выше (1, 95), Бог не может ненавидеть что бы то ни было.

И еще. Божья воля направляется на прочие [вещи], как показано выше (1, 75), постольку, поскольку Бог, желая и любя свое бытие и свою благость, хочет, чтобы она распространилась как можно шире и сообщает свое подобие [другим]. То есть для всех прочих вещей Бог хочет того, чтобы они были как можно более подобны его собственной благости. Но быть причастной подобию Божию — это благо для всякой вещи: ибо всякая благость есть некое подобие первой благости. Следовательно, Бог хочет блага для всякой вещи. А значит, он ничего не ненавидит.

К тому же. От первого сущего все прочие сущие берут начало бытия. Значит, если бы [первое сущее ] возненавидело одно из прочих сущих, оно захотело бы, чтобы его не было: ибо бытие для каждого — благо. Итак, [Бог] захотел бы, чтобы не было того действия, которым он приводит в бытие [это ненавистное сущее], опосредованно или непосредственно: ибо выше было показано (1, 83), что, если Бог чего-нибудь хочет, то он должен хотеть и того, что для этого требуется. Но такое невозможно. Это очевидно: если вещи приходят в бытие через его волю, тогда действие, которым они выводятся в бытие, должно быть [добровольным. Впрочем, [тот же вывод был бы верен и в том случае, если бы Бог] был естественной, [а не произвольной и разумной] причиной вещей: точно так же, как Богу нравится его собственная природа, ему должно нравиться и всё то, чего эта природа требует. — Итак, ни одну вещь Бог не ненавидит.

Кроме того. То, что встречается во всех действующих причинах [и свойственно им] от природы, тем более должно находиться [в первой из действующих причин,] в первом деятеле. Так вот, все действующие [причины] на свой лад любят то, что сделали: родители любят своих детей, поэты — свои стихи, мастера — свои изделия.[434] Тем более Бог не ненавидит ничего: ведь он — причина всех вещей.

Об этом сказано и в Книге Премудрости: «Ты любишь все существующее и ничем не гнушаешься, что сотворил, ибо не создал бы, если бы что ненавидел» (11:25).

Но по сходству, [в переносном смысле,] о Божьей ненависти говорится, и говорится двояко. — Во-первых, когда Бог, любя вещи и желая им блага, не желает противоположного [этому благу] зла. Тогда о нем говорится, что он это зло ненавидит; ведь мы говорим, что ненавидим нечто, когда хотим, чтобы его не было. Об этом у Захарии: «Никто из вас да не мыслит в сердце своем зла против ближнего своего, и ложной клятвы не любите; ибо все это Я ненавижу, говорит Господь» (8:17). Однако все это — не самостоятельно существующие вещи, а только такая может быть предметом ненависти или любви в собственном смысле. — Во-вторых, когда Бог хочет какого-то большего блага, которого не может быть без устранения меньшего блага. В этом случае о нем тоже говорят, что он ненавидит, хотя это, скорее, любовь. Так, Бог хочет блага справедливости или блага вселенского порядка, но этих благ не может быть без наказания или уничтожения некоторых; и вот, о Боге говорится, что он ненавидит тех, чьего наказания или уничтожения он хочет, как у Малахии: «Исава Я возненавидел» (1:3), или в Псалме: «Ты ненавидишь всех, делающих беззаконие, Ты погубишь говорящих ложь; кровожадного и коварного гнушается Господь» (5:6–7).