Сундук старого принца

Ключ от королевства

Не задавались ли вы, любезный друг, вопросом, отчего свои сказки Шахерезада рассказывала именно тысячу и одну ночь? Что значила эта последняя ночь в веренице тысячи?

Мне кажется, что разгадка — в образе круга, в коем начало и конец встречаются, и может либо начаться новый круг, либо повторяться старый. И последняя ночь Шахерезады словно повторяет первую, оставляя времени выбор — идти дальше или начать все сначала. Не так ли и в нашей жизни совпадают дни рождения и смерти и неизвестность пути останавливает душу перед дверями будущего? Все известное, пережитое — известно: а неизвестное? Готовы ли мы к встрече с ним?

Вот так на грани первой и тысяча первой ночи ученик познает мудрость тысячи, и она умещается в одной, поскольку первая и последняя повторяют друг друга.

Ну что же, не пора ли нам начать сказку одной ночи?

И вот, вздохнув, как все сказители, и прикрыв глаза, я, вслед за мудрейшей Шахерезадой, прошепчу: дошло до меня, о великий царь, что в некой стране…

Да, в давние времена было одно сказочное королевство, и жили в нем настоящие сказочники. Конечно же, не каждый ходил по стране и рассказывал истории, нашептанные ему фантазией, были среди них и те, кто писал сказочные стихи, и те, кто сочинял сказочную музыку, рисовал, танцевал, пел и многое другое. Но главное, что в них было общего, — это детская вера в Чудо и способность создавать воображаемый мир, который вполне мог заменять или хотя бы скрашивать действительность. И правила этой страной королева Сен- Фиоль. О красоте ее трудно говорить, потому что каждому жителю она являлась в образе его мечты, но не находилось ни одного, кто бы не восторгался ею. Художникам не хватало красок, поэтам — слов, музыкантам — звуков, чтобы выразить свою любовь и преданность королеве.

Много любопытных странников приходило, чтобы только взглянуть на нее и тотчас уйти, но все они оставались при дворе, плененные обаянием Сен-Фиоль. Она будила в них дотоле дремавшие способности к искусству, она заново открывала им радость жизни, она вдохновляла их на творчество.

Неписаный закон существовал при дворе. Королеву можно было любить, но нельзя было обладать ею. Она не принадлежала никому. Никто не смел претендовать на место короля, и потому не было места зависти и ревности. Равно всем открывалось сердце королевы, как солнце, освещая дорогу каждому, кто идет по ней.

Но вот однажды в столицу явился усталый странник в изношенной одежде и стоптанных сапогах. Он подошел к городским воротам поздно ночью и постучался в них. Никто не открыл ему — все спали, и даже стража, опершись на мечи или копья, залитая лунным светом, застыла, отдавшись неодолимому сну. Лишь утром запели звонкие трубы, и тяжелые створки ворот с тягучим скрежетом отворились. Из города выезжала пышная процессия. Первыми двигались герольды с золотыми фанфарами, за ними — веселая толпа шутов и фокусников, закованные в сталь рыцари, за ними прекрасные дамы — и, наконец, сама королева на белоснежном единороге.

Пришелец снял шляпу и склонился в поклоне. Удивленная незнакомым лицом и бедностью одежды, Сен-Фиоль приняла его за нищего и бросила ему золотую монету. Он поднял ее и улыбнулся:

— Я пришел к вам не за подаянием, ваше величество!

— За чем же? — спросила она.

— За счастьем, — ответил странник. — Всю жизнь меня считают чудаком, неудачником. Дела мои не удаются, я перепробовал множество профессий и ни в одной не преуспел, кроме последней — кузнеца. Но в моей стране я перековал всех лошадей, исправил колеса всех карет, надел обручи на все бочки, однако не почувствовал себя счастливым. Услышав о вашей стране, я решил прийти к вам.

— И в чем же вы полагаете счастье? — спросила Сен-Фиоль.

— Я не знаю. Люди говорят, в любви…

— А вы уверены, что любовь дарит лишь счастье, и умеете ли вы любить так, чтобы быть счастливым?

— Не знаю, но готов попробовать, — сказал кузнец.

— Ну что ж, оставайтесь в нашем королевстве. Я не могу предложить вам какую-нибудь работу, если вы сами не нашли ее. Придется вам побыть пока в должности королевского нищего. На монете, что вы получили, мое изображение, она откроет для вас двери любого дома и таверны. Входите и живите, пока не наскучит или пока у вас не проснется душа.

Кузнец поблагодарил королеву за доброту и собрался войти в город, но его остановили расторопные слуги. За несколько минут его одели в роскошный наряд, приладили шпагу на золотой перевязи и вручили посох, который украсили монетой с изображением королевы. Он пытался отказываться, но его убедили, что должность королевского нищего достаточно высока и обязывает носить подобающие одежды. В скором времени он сможет получить повышение, как только расцветут его таланты, и сменить платье, коли оно ему не по вкусу.

Но таланты нищего не расцветали. На турнирах его первым выбивали из седла, в блеске ученых бесед он не мог проявить остроумия, в играх и забавах двора не обнаруживал ловкости и находчивости.

Прошло время, и во дворце устроили бал в честь королевского нищего. Горели канделябры, звучала дивная музыка, придворные танцевали. В полночь Сен-Фиоль вышла в зал, и все склонились перед ее ослепительной красотой. Она нашла кузнеца и подозвала к себе:

— Сегодня вы будете моим кавалером и хозяином бала. В конце праздника вы сможете высказать свое желание, и я постараюсь исполнить его.

И они отправились к великолепным столам, уставленным яствами и винами, потом танцевали в ночном парке, освещенном тысячами фонариков, слушали музыку фонтанов и смотрели, как разноцветные огни фейерверка взлетали над кронами деревьев. И под утро нищий так влюбился в королеву, что вынужден был удерживать свое сердце, чтобы оно не выскочило из груди. И конечно же, он просил ее поцелуя — и получил его. Потому что и в ее глазах отражалось чувство, наполнявшее юношу.

Но бал кончился, и все вернулось на свои места. Через пару недель нищий опять удостоился аудиенции у королевы.

— Что с вами? — спросила Сен-Фиоль. — Вы бледны, печальны, в ваших глазах сверкают слезы…

— Я люблю вас и страдаю! — ответил он. — Но это все-таки лучше, чем жить и не испытывать ничего.

— Вы уверены, что боль предпочтительнее бесчувствия?

— Не знаю, но, может, вы подскажете мне, как научиться радости любви?

— Не ждите ответа и не требуйте взаимности! — прошептала Сен-Фиоль. — В вашем сердце источник всего, и лишь от него можно ждать чуда.

Прошло еще немного времени, и королеве доложили, что нищий ушел из страны, оставив золотую монету. На одной стороне было изображение Сен- Фиоль, на другой — профиль нищего.

— Он не захотел проститься со мной и поблагодарить за гостеприимство? — удивилась королева.

— Он сказал, что увидеть вас еще раз равносильно смерти, но, когда он поймет то, чем вы его одарили, он позовет вас к себе.

Это был неслыханный поступок. До сих пор ни один из подданных королевы не покидал ее по своей воле.

Прошло семнадцать лет. Как-то звуки рогов возвестили прибытие гонца с известием. Сен-Фиоль прочла письмо, написанное на тончайшем серебряном листке; буквы его сплетались вязью виноградной лозы. Это было приглашение от нищего.

Вначале Сен-Фиоль вспомнила обиду, нанесенную ей гостем, но потом любопытство победило. Одевшись в платье, в котором танцевала с нищим, она велела подать карету и отправилась в путь.

Каково же было ее удивление, когда после долгого пути вдали показался дворец, как две капли воды похожий на ее собственный. Во всех подробностях повторялись интерьеры комнат, план парка.

Нищий за время их разлуки почти не изменился. С гордостью он показывал королеве плоды семнадцати лет тяжелого труда.

— У этого дворца должна быть хозяйка, — заметила королева, закончив осмотр.

— Она есть, была и снова есть, — ответил кузнец.

— Как понять вас? — удивилась Сен-Фиоль.

— Моя жена умерла, но ее жизнь продолжилась в дочери.

Они вошли в комнату, стены которой были убраны аметистами. Навстречу Сен-Фиоль встала прелестная девушка в таком же платье, как ее, но главное — они были похожи друг на друга, как если бы королева стояла перед зеркалом. Только дочь кузнеца несла в себе все краски юности, и в ней заключалась вся сила любви королевского нищего. Королева сняла с себя корону и надела ее на девушку.

— Это дар любви, — молвила она.

— Это дар любви, — эхом отозвался кузнец, протягивая Сен-Фиоль ключ с двумя искусными золотыми крылышками. — Он может возвращать людям мгновения пережитого счастья. Каждый, кому он вручен, вернется в свое самое прекрасное прошлое и переживет его снова, как в первый раз.

И Сен-Фиоль осталась в замке кузнеца, его дочь наследовала трон, а ключ стал принадлежать всем подданным и получил название ключа от королевства.