СуперХерой

Глава 9. Пластиковая пальма

«Какие потрясающие люди!» — думал осоловевший Люба, расслабленно развалившись на кожаном диване.

— Плесни мне в бокальчик, — подмигнул один из фемин, к которому присутствующие обращались "Девочки".

Подобная фраза звучала неоднократно, и Люба быстро смекнул, что она обозначает. Широко улыбаясь, он выполнил просьбу — наполнил бокал Девочки изумительно вкусным игристым алкоголем. И себе заодно подлил.

Кто бы мог подумать, что случайные попутчики не только довезут его до поселения, но и пригласят в бесподобный дом — светлый и просторный, с красивой внутренней отделкой из натуральных материалов. Здесь было настолько тепло, что даже предки почти полностью разделись — они скинули одежду и завернулись в полотенца, которые выдал любезный человек по имени Администратор. Из большого помещения, где они расположились, выходили три комнаты — две предназначались для сна и там стояли огромные кровати; о предназначении другой Люба мог только догадываться. Там стоял жар. Невыносимый! Люди заходили в пекло, усаживались на деревянные полки и плескали на раскаленные камни ароматизированную воду, словно бы им было недостаточно тепло.

Любе не понравилось участвовать в странном ритуале — он вылетел из комнатки через полторы минуты и больше туда не заходил.

А вот прямоугольный искусственный водоем по центру помещения, выложенный бирюзовым плоским камнем, ему очень понравился. Как и длинный заставленный едой стол и местный алкоголь, от которого в голову быстро ударило бурлящее веселье — оно здорово помогало унять пережитый стресс.

Самое забавное, что компания легко приняла его за своего. Особо стараться для этого и не пришлось: Люба просто копировал поведение окружающих людей и почти ничего не говорил. Когда к нему обращались, он или кивал, или улыбался — так создавалась иллюзия полноценного общения. Опыт прошедших суток ясно дал понять: среди предков лучше не выделяться.

— Дружок, а как тебя зовут? — спросил славный человек с кольцом в носу.

— Люба, — ответил он.

— Люда? Людовик? Охренеть!

Люба растянул рот в улыбке и кивнул.

Людей в помещении собралось немыслимо много: вместе с ним семь человек. Возраст присутствующих он не мог определить, потому что не знал, когда именно у предков начинают проявляться процессы старения. Они выглядели ровесниками, но вряд ли ими являлись — судя по повадкам, присутствующие совсем недавно прошли тест на зрелость. Люди кривлялись, манерничали, слишком заливисто смеялись и вели себя весьма фривольно: полностью раздетые фемины, которые, как оказалось, вовсе не были больны, садились прямо на колени других людей — а те с довольным видом щупали их и одобрительно что-то говорили. Видимо, предки не знали о понятии "личные границы".

Человек, пригласивший Любу в машину, крутился подле него: сидел рядом, пристально разглядывал, пару раз положил руку на бедро. Любе это было неприятно, но из соображений безопасности и чтобы сойти за своего он тоже поглаживал бедро соседа.

Вскоре присутствующие приступили к очередному ритуалу: кто-то принес тлеющую на конце палочку, и все по очереди затягивались дымом. Когда палочку протянули Любе, он жестом отказался от подобного развлечения и встал из-за стола. У водоема сбросил полотенце и с головой нырнул в прохладную воду. Проплыл по дну до края, развернулся и поплыл обратно.

Когда воздух в легких закончился, он ухватился за борт и прыжком выбрался из воды. По обыкновению, чтобы обсохнуть, пустил по телу волну дрожи и поставил дыбом волоски — поднялось облако из брызг.

В помещении воцарилась тишина, все почему-то смотрели на него.

— Охренеть! — первым очнулся кольценосый. — Как ты это сделал?

Люба кивнул и улыбнулся.

— Илюх, ты где этого додика нашел?

Фемины загадочно переглянулись.

— Это от Степана, новенький.

— Давай в другой раз без шлюханов.

— Да брось, мне всегда хотелось узнать, как это, с мужиком. Эй, Людовиг! Пойдем, устроим революцию, — глупо хихикая, человек с кольцом в носу выбрался из-за стола и шатающейся походкой направился к нему. Подойдя, он бесцеремонно схватил Любу за руку и повел в сторону одной из боковых комнат с большими кроватями.

— Меня сейчас вырвет, — миролюбиво сказал кто-то за столом.

Сильно опьяневший Девочки взял продолговатый девайс, усиливающий громкость голоса, и под музыку захрипел:

— Она верне-е-ется! Она верне-е-тся!

Люба одобрил инициативу уединиться: он уже достаточно отдохнул и утолил голод, и подумывал о том, что пора бы продолжить поиски; осталось только спросить у местных, где в поселении находится дом Мамы. Кольценосый казался ему самым доброжелательным, и Люба не сомневался, что они поймут друг друга.

Однако в комнатке ситуация внезапно вышла из-под контроля: закрыв дверь, человек стянул с бедер полотенце и вытянул губы трубочкой:

— Давай, Людовик. На коленки. Я тебя свергаю, аха-ха, — полубессвязно бормотал он. С ним было что-то не то: зрачки сузились до крохотной точки, взгляд остекленел. — Ух, какой у тебя рот рабочий!

Люба догадался, что кольценосый возбужден. Догадаться было несложно — в его сторону смотрел налитый кровью эрегированный член. Судя по жестам, человек намекал на то, что хочет получить оральные ласки. От него.

— Ну, чего стоим? Вставай, вставай, — кольценосый требовательно надавил на плечи.

И тут Любу прорвало.

Он редко злился. Очень редко. Его нужно было долго и целенаправленно доводить, чтобы вывести из равновесия, но предки с трудной задачей справились легко. Он мог закрыть глаза на то, что его дважды связывали, мог смириться с постоянными прикосновениями чужих, даже принудительную стрижку смог принять. Сам виноват, что попал сюда, да и предки — дикари, и что с них взять. Но молча и с улыбкой терпеть то, как его нагло принуждают к сексу, не получилось.

К тому же возбуждали Любу исключительно фемины.

В приступе ярости он со всей дури оттолкнул кольценосого — тот отлетел к двери, врезался в нее головой и вывалился наружу.

— Слышь, паскуда! Ты мне голову разбил! Пацаны, держи его! — истерично завизжал тот, поднимаясь с пола.

Трое человек с радостными и оживленными лицами повскакивали с мест и бросились к комнате. Люба, коря себя за несдержанность, стрелой метнулся к центру основного помещения: места для маневренности там было больше. Кто-то напрыгнул на него со спины и тут же с воем отпрыгнул от мощного удара локтем в бок.

"Хищники, хищники, это просто хищники", — мысленно Люба пытался расчеловечить образ нападающих, чтобы было проще обороняться. Толпа, уже не такая веселая, надвигалась; он схватил со стола бокал и зашвырнул в нее. Следом еще один, и еще; поднялся невообразимый грохот; кто-то из фемин визжал.

Толпу это не остановило, а окончательно разъярило. Напролом через летящую посуду они окружили его с двух сторон — он, защищаясь, перевернул стол, преграждая им проход, а сам метнулся к водоему.

— Попался, гад! — кольценосый оказался рядом и замахнулся кулаком — Люба перехватил руку и ногой столкнул нападающего в воду.

— Ну все, падла, ты попал! — захлебываясь, что-то кричал он.

— Она мне ночью заменя-я-яет со-о-олнце! — пел ничего не замечающий Девочки.

— Охрана! Я вызвала охрану! — в помещение вбежал Администратор, а следом за ним ворвались четверо мощных людей в черных одеждах.

Перевес сил был очевиден: Люба лихорадочно рыскал взглядом по помещению в поисках спасительной лазейки. Нашел — в метрах полутора выше него сквозь пленку пробивался слабый лунный свет, наверное, от окна. Он схватил первый попавшийся предмет — пластиковую пальму — и зашвырнул ее туда.

Раздался звон разбитого стекла.

Люди стремительно приближались, что-то крича. Их разделяло меньше метра.

Сгруппировавшись, Люба выпрыгнул в открывшийся проход; чьи-то пальцы скользнули по лодыжке.

— Бегом! Наружу! — кто-то выкрикнул внутри.

Оказавшись во дворе, Люба заметался вдоль высоченного забора. Что-то ему подсказывало, что скоро толпа прибежит сюда, загонит его в угол и тогда будет очень плохо. Парализуют, свяжут, изобьют — все, согласно местному канону.

Адреналин и страх придали прыти: разбежавшись, он ухватил край изгороди, подтянулся и перемахнул на другую сторону. Осмотрелся и помчался к кучке деревьев впереди; быстро забрался до верхушки по самому толстому стволу и замер, маскируясь среди веток.

Скоро внизу раздались голоса. Люди в черном рыскали по округе, осматривая каждый куст, "Я тебя найду, паскуда!" — громко орал кольценосый, а рядом с изгородью стояли две фемины и жадно втягивали дым.

— Катюх, ты видела? Когда он к нам на трассе подошел, у него руки были все в крови. Ссадины на пол предплечья. А когда он уходил, кожа целая была.

— Да ну, Танюха. Не гони.