Суперзвезда

Глава 20

16 мая 1990 года. Эдмонтон, провинция Альберта. Канада. Стадион Нортлендс Колизеум. Седьмой матч финальной серии в конференции Кларенса Кэмпбелла между командами «Миннесота Норт Старз» и «Эдмонтон Ойлерз». 17 тысяч зрителей. Все билеты проданы. До начала матча 10 минут.

Интересная у нас получается серия с «Ойлерз». Всё свелось к тому, что чтобы пройти в финал, нужно выиграть один гостевой матч. У Эдмонтона это не получилось, теперь ход за нами.

Совсем скоро раздастся стартовый свисток, и сейчас я, вместе с Толей и Хельмутом, разогревал Третьяка аккуратными бросками. У ворот Миннесоты образовался своеобразный советский междусобойчик. Остальные игроки в зелёном даже не стали присоединяться.

Всё потому что хоккеисты очень суеверны, Эванс перед шестым матчем вдруг вспомнил, что дважды за эту серию перед началом игры по воротам Третьяка бросали только русские, то, что Балдерис вообще-то латыш, тут было никому не интересно. Мы все для них русские. И оба раза мы выиграли.

В итоге 14 мая, у себя дома, на разминке только мы трое помогали Владу с подготовкой к игре. А после того, как смогли сравнять счёт в серии, это стало очередной приметой Миннесотой.

Разминка у нас достаточно монотонная, в ней работает тело, а не голова. Которая в свою очередь была занята мыслями о двух последних матчах с Эдмонтоном. Многие, я в том числе, считают, что перед важными играми, особенно если речь идёт о сериях, нужно максимально быстро забыть о результатах прошлых матчей и жить исключительно днём сегодняшним и предстоящей игрой.

Это правильно, но сегодня я почему-то задумался о прошлом.

12 мая мы приехали на арену в Эдмонтон в отличном настроении. Миннесоте удалось перевернуть ход неудачно складывающейся серии и превратить 2:0 в 2:2.

К тому же то, как легко мы растерзали нефтяников в последней игре, давало определенные основания считать, что дальше у нас тоже всё будет получаться куда проще, чем в первых трёх играх.

Предматчевая речь Пейджа случилась оптимизмом, и абсолютно ничего не предвещало проблем.

Но они у нас начались уже в первой же смене.

Гартнер получил шайбу от Гиллиса, вошёл в зону нефтяников и спустя минуту отправился в раздевалку со сломанным носом и буквально распалосанным лицом.

Силовой приём, кстати, совершенно чистый, который провёл Стив Смит на Гартнере привёл к тому, что моего крайнего нападающего впечатало в заградительное стекло. Которое не выдержало и буквально рассыпалось. Майк чудом избежал куда больших проблем, чем просто пропуск матча.

Стекло меняли минут двадцать, а когда игра возобновилась, мы открыли счёт. Перешедший в моё звено Толя Семенов очень удачно подставил клюшку после броска Беллоуза.

Но затем финская связка Эдмонтона, Курри — Тикканен, за минуту забросила нам две шайбы. Сначала Ярри превратил в гол отличную передачу Эссы, а потом отблагодарил партнера точно такой же разрезающей передачей на нашу синюю линию.

Защитники в обоих случаях выступили в роли статистов и ничем не смогли помочь своему вратарю. Третьяк тоже оказался бессилен.

В концовке первого периода мы с Мессье обменяли выходами один на один, притом произошли они с интервалом в какие-то пять секунд. Сначала Марк вышел один на с Третьяком, бросил тому в домик, но Влад отбил. Шайбу подхватил Мёрфи, и тут же отдал мне.

На скорости я проскочил мимо игроков Эдмонтона и оказался в одиночестве перед воротами Ренфорда. Бросил с кистей так, чтобы попасть впритирку с левой штангой, но канадец сыграл не хуже своего советского визави и отбил.

1:2 после первого периода.

Всю вторую двадцатиминутку, что мы, что Эдмонтон, играли без средней зоны. Скорости обеих команд были очень и очень приличные, но ничего кроме эффектных сейвов Третьяка и Ренфорда из этого не получилось.

Особенно классным получилось спасение, которое сделал Влад под занавес периода. Курри и Мессье сделали всё, чтобы финн оформил дубль, выкатившись вдвоём на наши ворота они пасами казалось запутали Третьяка, и Курри бросал уже в пустой угол.

Но совершенно кошачий прыжок из угла в угол, который исполнил немолодой уже Третьяк, помешал хозяевам выйти вперед.

По такой игре шансы были хорошими, что у нас, что у них. Но всё резко изменилось в самом начале третьего периода. В толчее у наших ворот Хоув очень неловко упал на Третьяка, и второй за игру хоккеист Миннесоты закончил матч досрочно.

И если потеря Гартнера была хоть и неприятна, но не смертельна, то вот травма Третьяка аукнулась сразу же.

Вместо Влада на лёд вышел Ярмо Миллис, который в регулярке больше отметился пожаром в наших воротах и бабочками, а не надёжной игрой и сейвами.

Третий период пятой игры в Эдмонтоне в очередной раз показал, что финн совершенно не тянет уровень НХЛ. 9 бросков за неполный период это не много, вполне себе рабочее количество.

Но из этих 9 бросков Ярмо пропустил 5. О его проценте отраженных не хотелось даже и думать.

А вот что хотелось после игры, так это подойти к нему и сказать «м…к, очко зашей». Три из пяти Миллис как раз и пропустил между ног, да еще и находясь в стойке.

Делать я это, конечно же, не стал, главным образом из-за того, что человеком, который сильнее всех переживал из-за этого поражения, стал как раз Миллис.

К чести Миннесоте мы на этом фестивале невиданной щедрости, устроенном Миллисом, не были статистами и смогли забросить 4 шайбы. Если бы не слабая игра Ярмо, мы вполне могли бы и взять этот матч. Но в итоге 5:7, и мы оказались в шаге от вылета.

Если бы травма Третьяка оказалась бы серьезней, то я даже не знаю, что бы мы делали. Но в итоге медики смогли поставить его на ноги, и хоть и на уколах, но Влад вышел на шестой матч.

Майк тоже смог принять участие в матче, лицо у Гартнера превратилось в один сплошной синяк, к тому же весь испещренный швами, но он не жаловался.

Для того чтобы сыграть, Майк сменил свой обычный шлем без визора, на специальный с защитной маской, наподобие тех, что носят юниоры.

Судя по всему Гартнер был очень разозлён на Эдмонтон, и именно он и стал главным героем вечера 14-го мая. Дубль в первом периоде, первый голевой пас во втором и еще две шайбы в третьем.

4+1 — это отличный результат для любого матча, тем более если мы говорим про плей-офф. Майк этим своим перформансом поставил личный рекорд в играх на вылет и заслуженно стал первой звездой матча.

Вторую забрал я с ассистентским хет-триком и победной шайбой. Ну а третьим стал Влад. Он хоть и не смог оформить сухарь, но всё равно. 41 обитый бросок из 42 это очень и очень приличный результат.

Уверен, что после того вечера не один я подумал, что вообще-то именно сегодня и должна была закончится эта серия с Эдмонтоном.

Который на самом деле очень хорош, но мы лучше…

— Алекс, пора, — подъехавший ко мне Модано прервал мои воспоминания. Ну да. и правда, пора.

Обе команды выстроились на своих синих линиях и зазвучал американский гимн, а потом на лёд вышла смешная конопатая девчушка и затянула своё заунывное «O Canada», гимн страны кленового листа.

Этот НХЛовский официоз меня никогда особо не трогал, гимны обеих стран мне откровенно не нравились. Исключения, конечно, были, в НХЛ будущего нет-нет да и делают красочные предматчевые номера, типа исполнения гимна Джеймсом Хэтфилдом из Металлики, но сегодня явно не тот случай.

Но жалко, что у нас в чемпионате нет ничего подобного, послушать, например, исполнение Валерием Кипеловым советского гимна я бы очень хотел. Но чего нет, того нет.

Слушая канадский гимн, я снова немного погрузился в свои мысли, что-то сегодня я задумчив. А всё из-за того, что в моей «Электронике» не вовремя села батарейка, и я не ловил яйца перед игрой.

Мне вспомнилось то, что после победной шестой игры мне, помимо прочих, позвонил фронтмен Арии, пожелал удачи в седьмой игре и сказал, что у них будет очередной концерт в Миннеаполисе. Советская металл группа обзавелась своеобразным культовым статусом в Миннеаполисе. Кто бы мог подумать.

Но вот и всё, официальная часть закончена, мы с Мессье обмениваемся вымпелами, жмем друг другу руки и встаем на точку. Стартовое вбрасывание.

Первый период. До перерыва 20:00. Счёт 0:0.

Я неожиданно для себя проигрываю Мессье, и Марк отдаёт своему защитнику Грегу.

Тот тут же отпасовал Тикканену, и Эсса попытался войти в нашу зону.

Но тщетно, Брайан буквально вцепился в финна и в итоге завладел шайбой.

Чтобы тут же избавиться от неё, сделав поперечную передачу на Гартнера. Майк ускорился, буквально долетел до левого круга вбрасывания в зоне хозяев и оттуда отдал на свободное место у себя за спиной.

Как раз туда, куда я прикатился. Богатырский замах, щелчок, и на-те! Одииин — ноооль!

Отличное начало матча. Прошло всего пять секунд, а мы уже ведём.

Первый период. До перерыва 16:20. Счёт 1:0.

Толя бросает с кистей, но Ренфорд на месте. Ловит шайбу и тут же, не давая судье Ван Хеллемонду остановить игру, бросает её на лёд и пасует на Келли Бутчбергера.

Нападающий нефтяников входит в среднюю зону, обыгрывает Эванса, ускоряется и отдаёт под бросок МакТавишу.

Бросок у Крейга получается сильным и точным, но Третьяк отбивает, а на добивании всё тот же МакТавиш играет неудачно, шайба после его добивания проходит сильно левее ворот.

Её забирает Нил Уилкинсон и отдаёт на Дэйва Арчибальда.

Тот берет игру на себя — в одиночку проходит средню зону и, несмотря на сопротивление Грега, бросает по воротам Ренфорда.

Билл отбивает, но на добивании Толя, и это 2:0! Отлично, парни, отлично!

Первый период. До перерыва 10:00.

Бросок Мессье, Третьяк на месте, и шайба достаётся Хоуву. Тот отдаёт своему партнеру по паре защитников Манте, и Мо ошибается при выбросе шайбы из нашей зоны. Удаление за задержку игры, а у кого-то из местных теперь будет отличный сувенир.

Я выхожу вместе с Толей и парой Гиллис — Мёрфи убивать это большинство Эдмонтона и снова встаю напротив Марка.

Да что такое! Мессье второй раз за период меня обыгрывает! Шайба приходит к МакТавишу и вышедший четвертым нападающим Крейг щелкает в касание!

Точно, очень точно. Вот только целью для его броска стали не наши ворота, а моё лицо!

Давненько мне так не прилетало! Мне тут же стало не до хоккея, но игра-то не остановилась, и с шайбой снова оказался игрок Эдмонтона.

Защитник Муни следует примеру МакТавиша и бросает по воротам Третьяка.

Да вы издеваетесь! Шайба опять попадает в меня, на сей раз в правую ногу, выше конька, как раз туда, где нет никакой защиты.

После этого шайба рикошетит и находит своё место в ловушке Влада. Пауза в игре, и меня катят к нашей скамейке.

А потом я и вовсе отправляюсь в раздевалку. Нужно зашить скулу и понять, что с ногой. Сказать, что она болит, — это всё равно что промолчать…

— Вроде как ушиб, — сказал Рэнди, наш доктор, после осмотра, — тебе повезло, Алекс. Сейчас Стив тебя заштопает, а потом я тебя уколю. Не дергайся, а то шов кривой будет.

А я и не дергаюсь. Боль — это часть работы, и она сопровождает любого профессионального хоккеиста. Я больше переживал за ногу и коньки. Она же, нога, распухнет после этого попадания, и разуваться после игры будет проблематично.

Медицина мной занималась как раз до перерыва, и когда мы закончили, то в раздевалку ввалились остальные парни и тренерский штаб.

То, что я смогу продолжить игру, мистеру Пейджу сообщили почти сразу же, и он был в очень приподнятом настроении.

Всему виной был Хельмут и Влад. Два наших супер ветерана отлично поработали за то время, пока меня не было на льду.

Третьяк дважды спас наши ворота при выходах один на один, а Балдерис за две минуты до конца периода утроил преимущество Миннесоты, добив шайбу после броска Манты.

3:0 это очень хороший счёт, но сам по себе он ничего не гарантировал. Хоккей в том числе тем и интересен, что подобный отрыв можно отыграть буквально за минуту-другую.

Таких случаев в истории игры было вагон и маленькая тележка.

И очень хорошо, что сегодня ничего подобного не произошло.

Напротив, второй период прошёл под диктовку Миннесоты. Сначала дубль сделал Балдерис, потом Модано в меньшинстве оставил в дураках пятерку Эдмонтона, а под занавес периода и я забросил вторую шайбу за вечер.

6:0 после сорока минут игры это уже совсем другой коленкор.

Отыграть такое практически невозможно. Эдмонтон в итоге и не отыграл.

Последние десять минут прошли при практически пустых трибунах. Взыскательная канадская публика ногами проголосовала против такой игры своей команды.

Мы же поставили перед собой задачу помочь Третьяку оформить сухарь. Делали мы это удачно, но за пару минут до конца МакТавиш чуть было не испортил всю обедню и попал в штангу. Но в итоге всё обошлось. 6:0 в матче, 4:3 в серии, и мы в финале! Второй год подряд.

В абсолютно равной серии в итоге взял верх тот, кто смог выиграть в гостях.

До автобуса я добирался на костылях. На ногу, обложенную льдом, наступить было нельзя. Хорошо хоть перерыв между только закончившейся серией и противостоянием с Бостоном длиннее на один день.

Хотя и семьдесят два часа вместо сорока восьми этого маловато, чтобы полностью восстановиться после столь меткого попадания. Все эти часы я буду отдыхать, ни о каких тренировках, конечно, и речи быть не могло.

Но всё равно я был доволен. Мы смогли уйти с 0:2 и в итоге выиграли два последних матча в серии. И не против абы кого, а против Эдмонтона, который после победы над Калгари считался главным фаворитом на финал.

Мистер Пэйдж щедро дал всей команде выходной, мне, правда, всё равно нужно было посетить физиопроцедуры, так что меня это объявление не касалось и домой я и Майк зашли в пять часов утра следующего дня.

Девушки нас уже ждали, и особенно радостной была Бекка.

— Милый, извини, что я тебя не послушала, — начала она буквально с порога, но я всё-таки решила поставить на вас. Так что я выиграла 400 тысяч!

Да твою мать, Бекка! Ты что творишь⁈

— Мы, пожалуй, пойдем спать, — сказал Майк.

Когда мы с Беккой остались вдвоем в гостиной, я спросил у неё:

— Где ты сделала ставку? У нас в Миннесоте?

— Нет, конечно. Я полетела в Вегас и там сделала ставку.

— И где ты взяла деньги? У нас же нет ста тысяч наличными.

— Верно, милый, но мне не нравится твой тон. Я как будто на допросе в полиции.

— Извини, — немного смягчил я свой голос. Так всё-таки, где ты взяла деньги.

— Ну, — Бекка наморщила лоб, — часть денег я взяла в сейфе.

— Хорошо, это сорок тысяч, — продолжил я за неё. А остальное?

— Остальное это мой трастовый фонд, который родители открыли, когда я родилась. По условиям траста я могла им воспользоваться, когда мне исполнится 21 год.

Теперь понятно, Бекка стала совершеннолетней по американским законам как раз в день, когда мы обыграли Эдмонтон в первый раз у себя дома. Так что да, у неё были деньги.

— Понятно, — сказал я, — и само собой ты поставила в хорошей конторе с предъявлением удостоверения личности.

— Конечно! Я выбрала самую лучшую. Ту, в которой мне точно выплатят выигрыш.

Ну супер, букмекеры точно знают, что моя девушка поставила деньги на победу моей-же команды. Если это не залёт, то что?

— Бекка, в прошлый раз я видимо не был достаточно убедителен и не смог до тебя донести то, что хотел сказать. Хоккеистам, играющим в НХЛ, запрещено в принципе делать любые ставки на спорт. Не только на результаты своих матчей, а вообще. У нас это прописано в коллективном соглашении с лигой.

— Но поставила-то я! И ты мне даже деньги не давал на это! А мы с тобой даже еще не обручены! Так что я не вижу проблем.

А я вижу и очень большие. При желании меня смогут взять в такой оборот, что страшно представить.

И если Бекка не придёт за своим выигрышем, то ничего не изменится. Всё равно проблема никуда не денется.

— Ладно, — вслух я сказал совершенно иное, — что сделано, то сделано. Что уж теперь. Надеюсь, что всё обойдётся.