Суровая зима с тобой

Глава 3

— Джейми, ты в порядке?

Я сижу, обхватив колени, на одном конце дивана, как можно дальше от того места, где сидит Марк, пытаясь игнорировать вой бури, который стал пугающе громким, а также устрашающий треск веток деревьев под напором ветра.

Я пытаюсь отвлечься, разглядывая красиво освещённую рождественскую ёлку, украшенную в том же классическом стиле, который предпочитала мама Марка с тех пор, как мы были детьми. Затем я замечаю вихри снега, яростно проносящиеся мимо высоких окон, и вынуждена крепко зажмурить глаза.

Я всегда была немного неженкой. Боялась гроз. Темноты. Кошмаров. Громких звуков. Когда мы были помладше, Марк поддразнивал меня по этому поводу, но затем он чудесным образом оказывался рядом всякий раз, когда я проявляла малейшие признаки тревоги, и не отходил, пока я не успокаивалась.

— Джейми.

Когда я открываю глаза, Марк уже рядом, стоит на коленях передо мной, а серая радужка его глаз омрачена беспокойством.

Если честно, он был прав. Находиться снаружи было бы небезопасно, и решение остаться было самым разумным. Даже если для меня застрять с ним было адом с крошечной примесью рая.

«Должно быть, для него это просто сущий ад, — напоминает мне назойливый голос. — Учитывая, как ты с ним обошлась в последний раз. Учитывая его реакцию на твои извинения… или точнее её отсутствие».

— Я видела тебя по телевизору в прошлом месяце, — сболтнула я.

Немного неожиданно, но это хотя бы нейтральная тема для разговора.

— Правда? — улыбнулся он, словно рад, что я наконец-то заговорила с ним. — На шоу «Дейтлайн»1?

— Конечно.

— Черт.

— Нет, подожди… в «Поймать хищника»2, кажется.

— О, да брось.

— Ладно, хорошо. Это были твои показания перед Конгрессом. То специальное слушание по всем этим… делам Кремниевой долины3?

— Не думал, что ты из тех, кто запоем смотрит заседания юридического комитета по C-SPAN.

— Эй! Я живу и дышу прямыми трансляциями с заседаний Конгресса США.

— Точно. Как я мог забыть, — он одарил меня долгим, полным нежности взглядом.

Я этого не понимаю.

— Честно? — говорю я, чтобы прервать этот взгляд. — Я наткнулась на эти кадры, когда искала канал с мультиками для одного из моих пациентов.

— А, ну тогда всё сходится. Ты же вечно на работе.

Было что-то в его тоне, словно он был на грани, чтобы посмеяться со мной и надо мной, подталкивая меня вспомнить наш последний разговор.

«Ты правда слишком занята, Джейми? Или ты просто чертовски напугана?»

Вот вам и безопасные темы.

— Было весело? Давать показания?

— Растолковывать девяностолетнему сенатору, у которого нет ни малейшего представления об Интернете, вред крипты — то ещё развлечение.

Я хихикнула.

— Не сомневаюсь. И как там… — я неопределённо машу рукой. — Акции?

— Какие?

— Эм… твои?

Он удивлённо откидывается назад. Его лицо напоминает мне о той фотографии с какого-то интервью или конференции, которую я видела в сети несколько месяцев назад. Он выглядел там настолько хорошо, что я решила, что это фотошоп.

Очевидно, я ошиблась.

— Хочешь узнать, какова была их рыночная стоимость на момент последнего закрытия торгов?

— Эм, да. Конечно. Хоть я и не совсем уверена, как работают акции, поэтому простого «хорошая» или «плохая» будет достаточно.

— Хорошая, — он поджал губы в любопытстве. — Ты не обналичила их, Джейми.

— А?

— Когда я только начинал компанию, ты настояла на том, чтобы инвестировать в неё. А потом ты так и не продала свои акции, хотя могла бы получить за них хорошие деньги.

— Точно, — я поёрзала на диване. — Знаю. Руки не доходили, но я думала об этом.

— Правда?

Нет. Ни разу. Потому что даже если я всё испорчу, даже если у нас с Марком ничего не получится, мне греет душу мысль, что нас что-то связывает. И если это «что-то» — торгуемые на рынке акции, то так тому и быть.

— Ты неважно выглядишь, Джейми, — говорит он после долгой паузы так тихо, что я едва слышу его из-за свиста ветра.

— Ты только что сказал мне, что я плохо выгляжу? Мы возвращаемся к тем дням, когда ты звал меня Туалетной Бумагой?

— Ты не выглядишь плохо, — поправляет он. — Не думаю, что ты вообще способна на это. Но ты выглядишь уставшей, как никогда. У тебя всё хорошо?

— Да. Да, Марк, я просто… — я пожимаю плечами, будто ничего не случилось. — Ну, бывает трудно. Я думала, что станет легче, но чем дальше я продвигаюсь в ординатуре… Рабочий день очень длинный, а мои пациенты совсем маленькие, и иногда они… Иногда я мало что могу для них сделать. А потом я прихожу домой совершенно измотанная, но не могу заснуть, потому что ни о чём другом думать не могу, и мне не хочется оставаться наедине со своими мыслями, поэтому я иду в спортзал, а когда возвращаюсь, то уже слишком устала, чтобы спать, и… — я снова пожимаю плечами. Перебор, наверное. — Вау. Не мог бы ты, пожалуйста, забыть всё, что я только что наговорила? Потому что, кажется, я выставила себя полной неудачницей.

— Не неудачницей. Просто одинокой.

В его тоне не было ни насмешки, ни упрёка, но я всё равно ощущала потребность защищаться. Особенно поле нашей последней беседы.

— Но я не одинока. У меня есть соседка по квартире, с которой я лажу. И много друзей. И коллег, которые…

— Я в этом не сомневаюсь. И при этом, ты всё ещё можешь быть одинокой.

Я опускаю взгляд на свои колени, не желая признавать, насколько он прав, но он заставляет меня встретиться с ним взглядом, приподняв мой подбородок пальцем.

— Ты всегда можешь мне позвонить, ты же знаешь? Даже если ты не хочешь… — он делает глубокий вдох. Мне так сильно хочется прикоснуться к нему, что моё сердце готово взорваться. — Я знаю, мы это уже обсуждали. Но даже если ты не хочешь иметь со мной ничего общего в этом плане… Я всё ещё твой друг, Джейми. Ты можешь мне позвонить.

Могу ли я, Марк? Могу ли я позвонить тебе?

— Не уверена, что это правда, — говорю я, расправляя плечи.

— Но это так, — отвечает он, вопросительно изогнув бровь. — Ты можешь. В любое время.

— Мой же опыт говорит об обратном. — Меня захлёстывает обида. — Не «в любое время».

Марк наклоняется вперёд.

— Твой опыт? Что ты…

И, конечно же, именно в этот момент вой бури достигает своего пика, и свет гаснет.