Суровая зима с тобой

Глава 5

Это случилось четыре месяца назад.

В мой прошлый день рождения.

После худшей недели в моей карьере.

То была не первая потеря пациента в моей практике. Тем не менее, тот случай был самым неожиданным. Наверное, мне стоило это предвидеть, но я была так уверена, что всё обойдётся. Но не обошлось, и хотя мой врач-ординатор настаивал, что больше ничего нельзя было сделать, я не была уверена, что смогу легко себя простить. Это была тяжёлая смена, одна из череды тяжёлых смен, когда меня терзали сомнения в правильности выбранного пути и мысли о том, гожусь ли я для чего-то большего, чем уход за кактусом Сан-Педро. Но, выйдя из больницы, я увидела Марка — высокого, статного и такого реального, что на секунду подумала: «Всё наладится».

За последние пять лет я виделась с ним несколько раз. По возращении домой, конечно же, всякий раз, когда наши визиты совпадали, а также здесь, в районе залива. Мы не тусовались каждую неделю или даже каждый месяц. Но время от времени он связывался со мной, спрашивал, как у меня дела, и приглашал меня на обед или ужин.

Это была интересная, тщательно выстроенная динамика. Всегда присутствовали другие люди — в основном его друзья и коллеги, которые, казалось, уже знали меня и то, чем я зарабатываю на жизнь, и, вероятно, преувеличивали мою роль в жизни Марка. Мы собирались за ужином, приятно проводили пару часов за разговорами и шутками, рассказывали о последних событиях, после чего Марк всегда провожал меня до дома.

Мы никогда не оставались наедине, ни разу. И он ни разу не заговорил о том, что говорил мне до того, как бросил учёбу. «Он передумал насчёт меня, — подумала я, и убедила себя, что слишком занята работой, чтобы расстраиваться. — Он добился большого успеха и встретил новых, более успешных, более интересных людей. К тому же, мне всё равно. Я с Шейном».

Но когда Марк появился на мой День рождения, мы с Шейном уже расстались.

И он пришёл один. Только он и букет подсолнухов, моих любимых.

И я так сильно обрадовалась, увидев его, что меня переполняло чувство, будто я вот-вот взорвусь, как сверхновая звезда4.

— С Днём рождения, Туалетная Бумага.

Я фыркнула от смеха, одновременно желая броситься в его объятия и боясь переступить черту.

— Спасибо, Маркуша.

— Рад, что мы уже обменялись обязательными колкостями. Теперь можно сосредоточиться на том, чтобы тебя накормить.

Я не спрашивала, почему он здесь, как долго он ждал, откуда он знал, что я голодна. Просто села в его машину и позволила отвезти себя в раменную неподалёку, в которой я раньше не бывала.

— Помнишь, как в последнюю нашу встречу, ты сказал, что мне нужно найти себе новое хобби? — спросила я, когда мы подошли к неприметному ресторанчику.

— Ага.

— Что ж, последние несколько месяцев я была поглощена поисками идеального рамена5.

— Я знаю.

— О. Откуда?

— Я подписан на тебя в «Инстаграм».

— Ты подписан на меня? — я озадаченно посмотрела на него. — А я на тебя?

— Нет. Что очень жестоко с твоей стороны.

Мы сели снаружи, куда Марк принёс мне много еды, а также где мягко напомнил мне обо всех постыдных вещах, что я говорила, делала и носила в первые шестнадцать лет своей жизни. Там же он подшучивал надо мной за то, что я ужасно пользовалась палочками: «Слава Богу, ты не решила стать хирургом».

Он был спокойным, надёжным и уверенным в себе. Марк стал (и уже какое-то время как) мужчиной. Конечно, в нём ещё оставались отголоски того мальчика, которого я обожала (и недолюбливала) годами, но я больше не могла представить, как он поедает моего ребёнка в виде яйца или размазывает арахисовое масло под подушкой своей сестры. И всё же он знал меня. Все мои маленькие слабости, все те мелочи, из которых я складываюсь как личность.

— Твой отец вспомнил о твоём Дне рождении? — спросил он, словно уже знал ответ, а я лишь пожала плечами. — Джейми. Ты должна говорить ему, когда он лажает. Иначе, он никогда не научится.

— Всё нормально. У него новая девушка, поэтому ему некогда. Просто надеюсь, что с ней он надолго.

— Ты же знаешь, что заслуживаешь лучшего, да?

Я не была в этом уверена. Но быть наедине с Марком было одновременно успокаивающе и волнующе, и это было всё, на чём я хотела сосредоточиться. Когда я наелась, и солнце начало садиться, мы отправились на прогулку по побережью, где я спросила как идут дела на работе.

— Хорошо. — В его поведении произошла едва уловимая перемена. — Вообще-то, отлично.

Я уже это знала, все в мире знали. И всё равно улыбнулась, будучи гордой и радой за него.

— Знаешь… — Марк остановился и повернулся ко мне. — Примерно лет пять назад, я установил себе ориентир.

— Ориентир для…?

— Успеха.

— А, типа… валовой доход в шестьдесят пять процентов?

— Джейми, ты знаешь, что такое валовой доход?

— Нет.

Он засмеялся.

— Ничего страшного. Ты хороша в других вещах.

«Разве?» — мрачно подумала я, глядя на свои пальцы ног в песке.

— Суть в том, что я это сделал. Я добился своего. Достиг своих ключевых показателей эффективности. То, чего я хотел достичь для компании, для себя… Я всё это выполнил.

— Это потрясающе.

— Да. Не обязательно сам успех, но… в последние несколько лет я работал гораздо усерднее, чем считал себя способным. И всё это время я думал о тебе.

Я моргнула, уверенная, что ослышалась.

— Ты помнишь, что я сказал тебе в последний раз, когда мы были одни, да?

Мерцающие звезды и холодный ночной воздух. Его поцелуй в щеку. Ямочка на щеке, когда он улыбался. Тепло от его бедра, прижатого к моему.

«И как только стану достоин этого, я попрошу у тебя ещё один шанс».

Но ведь он не говорил это всерьёз. А если и говорил, то те намерения давно забыты. Это была просто симпатия. Или лишь слабые её отголоски. У Марка теперь совсем другая жизнь: своя компания, девушки.

«Я неожиданно нагрянула к нему домой, и там была девушка — она просто красотка, — написала мне Табита в прошлом году. — Милая и умная, к тому же. Вечно поражаюсь девушкам, которых цепляет мой младший брат. Наверное, всё дело в деньгах, да?».

Но теперь он смотрел на меня, и то, что он говорил…

— Неделя выдалась не очень насыщенной? — спросила я, выдавив смешок. Мне не стоило этого говорить, и я сразу же пожалела об этом, даже когда продолжила. — Потому что, если ты просто ищешь, с кем переспать, я, вероятно…

Он наклонился ко мне.

Тут же заставив меня замолчать.

Его поцелуй был внезапным, глубоким и страстным, переходящим от нежного прикосновения к настоящей буре чувств. Меньше чем за секунду я почувствовала головокружение, тело пробила дрожь, и я была готова взорваться от ощущений. Его руки обвили мою талию, притягивая меня к себе, и волна жгучего желание охватила меня. Инстинктивно я потянулась вверх, чтобы схватиться за что-то, и мои руки оказались на его плечах и шее. Я провела ногтями по его коротким волосам. А когда из его горла вырвался глубокий, гортанный стон, то подумала: «Я обречена».

Марк продолжал прижимать меня к своему тёплому, крепкому телу. Его вкус соответствовал исходившему от него запаху, он дарил ощущение дома, и в тот миг я была готова на всё ради него.

Но затем он остановился.

— Джейми, — после недолгого колебания, с некоторым усилием, он отстранился. — Я обожаю тебя, — он наклонился и прислонился своим лбом к моему. — Я был влюблён в тебя, когда мне было пятнадцать, и… если честно, мало что изменилось. Просто… поехали со мной домой. Позволь мне позаботиться о тебе. Позволь мне сделать тебя счастливой. Я вижу, что ты одинока, и… признаюсь, я тоже. И не перестану быть таковым, пока мы не будем вместе.

Его слова обрушились на меня, как ведро ледяной воды. Я отступила на шаг, затем ещё на один, когда его руки дёрнулись, инстинктивно пытаясь притянуть меня обратно.

— Ты… Нет, Марк. Ты спятил?

Его грудь быстро вздымалась и опускалась.

— Брось, Джейми. Это не новость. Я влюблён в тебя целую вечность.

— То была детская влюблённость! Я тебе нравилась, когда мы были подростками, но это было давным-давно. Прошли годы, и…

— Прошли годы, и за это время я познакомился с многими людьми, но никто так и не сравнился с тобой. Я ещё не встречал человека, который бы мне нравился так сильно, как ты.

Из меня вырвался горький смешок.

— Только потому, что я та, кто ускользнула от тебя, Марк. В данный момент ты даже не представляешь, в каком я раздрае. Я постоянно плачу. Я плакала прошлой ночью несколько часов. Я… катастрофа. Врач, который плачет, когда его пациенты болеют!

Он криво усмехнулся.

— Ну, это меняет дело. Не знал, что ты способна на элементарное сочувствие к другим людям.

— Я серьёзно. Я думала, что ты это перерос. Последние несколько лет ты…

— Последние несколько лет я заставлял себя быть терпеливым, и поскольку я знал, что никогда не смогу сдержать своё обещание, если мы с тобой окажемся наедине, то избегал этого вовсе. Но вот оно. Я сделал то, чем могу гордиться. Я доказал себе, что могу быть надёжным и доводить дела до конца. И теперь я хочу доказать это и тебе. Я могу обеспечить тебя. Я могу дать то, что тебе нужно. Я могу… — он повёл челюстью. — Я не разлюбил тебя. И никогда не разлюблю.

— У тебя… у тебя явно идеализированное представление обо мне, которое…

— Идеализированное? — он рассмеялся, обхватив руками мои щеки. — Джейми, если кто и знает о твоих недостатках, так это я. У тебя ужасный вкус в сериалах. Когда ты злишься, ты замыкаешься в себе, вместо того чтобы поговорить. Ты слишком сильно стараешься угодить окружающим, особенно своему отцу, который явно этим пользуется. После половины десятого вечера тебя клонит в сон, и от тебя мало толку. У тебя есть это странное убеждение, что ты не можешь делиться с людьми своими истинными чувствами, иначе ты возложишь на них груз всех своих проблем, и они тебя бросят. Но это не страшно. Я все их вижу. Всегда видел, и я люблю тебя из-за них, а не вопреки им. Потому что они делают тебя тобой. И я люблю то, какая ты вдумчивая, наблюдательная и сострадательная. Люблю то, что ты никогда не делаешь выводов, пока не соберёшь всю информацию. Люблю то, что твоё чувство юмора настолько сухое, что я никогда не знаю, шутишь ты или нет. Люблю то, как ты прекрасна, когда смеёшься, и то, как ты постоянно о чём-то думаешь. Я люблю тебя.

Я была готова вот-вот разреветься. Потому что, ладно, возможно, он действительно знал меня. Лучше, чем многие. Лучше, чем кто-либо.

Но это всё равно ничего не значило.

— Марк, я, по сути, твоя старшая сестра.

— В том, что я чувствую сейчас, и в том, что я когда-либо чувствовал рядом с тобой, никогда не было и намёка на братские чувства. Я хотел жениться на тебе, когда мне было шесть, и делать с тобой очень, очень неприличные вещи в восемнадцать.

— Всё равно! Ты богат и красив — ты можешь найти себе кого-то намного лучше меня!

Его взгляд был скептическим.

— Заблуждаешься. Нет никого лучше. А если бы и были, то не были ли бы мне неинтересны, — он приподнял мой подбородок, словно желая убедиться, что моё внимание обращено на него и только на него. — Ты думаешь, я не в раздрае? Думаешь, я не прибываю в постоянном страхе подвести окружающих меня людей? Быть недостаточно хорошим для тебя? Ты думаешь, «богат и красив» имеет хоть какое-то значение, когда я практически постоянно чувствую себя потерянным и одиноким, кроме тех моментов, когда я с тобой? Брось, Джейми. Ты знаешь меня. Именно поэтому мы всегда так хорошо ладили — мы похожи. Ты была со мной в самые мрачные и паршивые времена, и всегда умудрялась призвать меня к ответственности, ни разу не осудив. Ты единственная, кто видела во мне не только того, кем я был, но и тем, кем я мог бы стать, и… Я хочу тебя. Я хочу разделить с тобой всё. Я хочу каждое утро отправляться на работу, зная, что вечером увижу тебя дома. Хочу быть рядом, когда у тебя выдастся тяжёлый день в больнице, и быть тем, кто напомнит тебе, что ты фантастический врач. Я хочу представить тебя всем, кого знаю, как свою жену. Хочу ездить с тобой в Иллинойс на праздники. Хочу быть с тобой в одной команде, когда мы играем в «Крокодила» с нашими семьями, и… — он крепко поцеловал меня в губы. — Я хочу подарить тебе мир, Джейми. Позволь мне. Просто позволь, прошу.

— Нет. Нет, не хочешь. Марк, я… полный беспорядок. Я слишком занята для отношений.

— Ты правда слишком занята, Джейми? Или ты просто чертовски напугана?

— Ты не понимаешь. Я честно… В данный момент я даже не уверена, что могу состоять в отношениях. Со мной, наверное, что-то не так, и…

Но Марк уже качал головой, и в тот момент до меня дошло: он не понимает. Он не понимает, насколько всё безнадёжно. Он не понимает, что ему нужна пара лучше, чем я.

Он не собирался отступать, он бы продолжал попытки, пока я не сдамся и не приму всё, что он предлагает, движимая эгоизмом. Я отдамся чувствам, а через два года, пять, десять лет он устанет от меня и уйдёт.

Как и многие другие до него.

Поэтому я сделала глубокий вдох, прикрыла глаза и холодно сказала то, что должна была.

— Как ты однажды сказал мне: ты просто застрял на какой-то странной стадии сексуального развития.

— Ой, да ладно. Мне было шестнадцать, и я злился на свою сестру за то, что она разболтала мои секреты. Я никогда по-настоящему не думал…

— А я думаю. Марк, ты незрелый, инфантильный, а я просто… Ты меня не привлекаешь, — я спрятала свои дрожащие руки за спину. — Извини, но для меня ты всегда будешь тем назойливым мальчишкой, которого мне приходилось терпеть из-за моей лучшей подруги. — Сердце болело так, словно его ударили кулаком, но я заставила себя продолжать. — В романтическом плане я не хочу иметь с тобой никаких отношений. Ни сейчас, ни в будущем.