Свечница для королевского сына

Глава 6

Голова гудит невероятно. Причем так сильно, что глаза открыть не могу. Попробовала что-то произнести, но с губ слетел только слабый стон. Пошевелила руками, ногами — все на месте и двигается. Но такая дикая слабость во всем теле, будто все те тысячи лап пробежались прямо по мне.

Сил не было совсем, я то приходила в себя, то снова засыпала.

Спустя время смогла немного приоткрыть глаза.

Это был какой-то дом с длинной прямоугольной комнатой. Посреди комнаты топилась печь, а в стенном шкафу стояли разные склянки, пузырьки и книги. У печи стояла полненькая девушка в белом сарафане, помешивала поварешкой что-то в кастрюле и напевала себе под нос. Две русые косы спускались ниже пояса.

Девушка перестала петь и резко повернулась, уставившись на меня. У нее был небольшой носик, огромные серые глаза и пухлые губы. Я зажмурилась, а затем сощурилась, силясь вглядеться в ее лицо. Это была та самая девушка с картинки, спрятанной в панаме Пети!

— Привет, я Варвара, — девушка добродушно улыбнулась, помахав мне поварешкой. С поварешки во все стороны полетели брызги, заляпав сарафан, печь и пол.

— Юля, — я с большим трудом произнесла имя и закрыла глаза. Меня подташнивало, в голове еще звенело.

Когда я снова открыла глаза, девушка вытирала капли со своего белого фартука.

— А вы, Юля, из Свечного, да? Маменьку мою, наверное, знаете. Василисой зовут. Она еще лавку со скатертями-самобранками держит.

Я кивнула, говорить сил не было.

— Ох, да вы совсем без сил, голубушка, — запричитала девушка. Она отошла куда-то в сторону и вернулась с большой подушкой.

Варвара приподняла мою голову очень аккуратно и подложила под голову и спину подушки так, что я расположилась в положении полусидя. Затем девушка вернулась к печи, достала тарелку и поварешкой, налила в нее похлебку, которую варила в кастрюле. Полусидя я могла осмотреть комнату получше. Вдоль стены стояли несколько узких кроватей, но они были пусты. Рядом с кроватями стояли тумбы. Похоже на лазарет. На мою тумбочку опустилась тарелка с ароматным супом. Есть не хотелось, но Варвара настояла, чтобы я проглотила хотя бы пару ложек. Пыталась дотянуться до предложенной ложки, но рука безвольно упала на кровать. Варвара увидела мой взгляд, полный отчаяния и широко улыбнулась, подбадривая.

— Какая я глупая! Ты очень слаба еще, давай я тебя покормлю.

Она зачерпнула ложкой суп и отправила прямиком в мой рот. Жевать я могла с трудом, и было приятно осознать, что мясо и картошка очень разварились. Проглотив четыре ложки, я откинула голову на подушки. Больше не могла есть.

В это время дверь отворилась и зашел мужчина в возрасте с седой головой. На его плечах были золотые эполеты, а за спиной развевалась красная накидка.

Варвара вскочила с кровати и низко поклонилась.

— Она только очнулась, Ваше Высочество. И даже смогла проглотить четыре ложки супа.

— Это очень хорошо, Варя, спасибо.

Его величество смотрел на меня во все глаза. Он был очень похож на Антона, только лет на тридцать старше.

— Антон?

Пришлось собрать все силы, чтобы произнести хоть одно слово. Король отвернулся.

— Он помогает восстановить земли после гона. Осмотрите ее и докладывайте о состоянии каждый день. Девочка очень похожа на Клару, вы были правы. То, что она пришла в себя, хороший знак?

Король стоял ко мне спиной и разговаривал с кем-то, кого я не видела.

— Хороший, — из-за спины короля вышел библиотекарь в белом халате.

Король кивнул и ушел. Библиотекарь подошел ко мне, потрогал ладонью лоб.

— Болит голова?

Я кивнула.

— Слабость?

Я кивнула.

Он проверил пульс, достал из кармана халата блокнот и карандаш, начиркал что-то, оторвал лист и передал Варваре. Девушка кивнула и положила листик в карман сарафана.

Библиотекарь поправил очки, еще раз внимательно посмотрел на меня и ушел.

Варя плюхнулась на край кровати.

— Фуух, ушли. Ты вообще что-то помнишь?

Я отрицательно помотала головой, от чего она сильнее разболелась.

— Во время гона двери в твоем доме выбили, и в тебя прилетел кусок двери. Прям в голову прилетел. Ты вырубилась, а Антону руку щепой пробило. И он тебя на руках с торчащей из плеча щепой нес до сюда. Оба в крови в город явились, ужас-то был! Король испугался очень, а потом смутился, как мне кажется. Никогда еще сын королевский не делал ничего хорошего никому. Бабником был, статейки писал злобные на столбах. А чтобы нести кого-то через два города на руках, спасая от смерти, такого никто от него не ожидал. Даже король. Вот и сослал его подальше от тебя, помогает теперь дома восстанавливать да огороды в Свечино. Наверное, рядом с Петькой трудится.

Последнюю фразу Варя произнесла мечтательно.

— Я была при смерти?

Это меня сейчас интересовало больше, чем очевидная влюбленность Вари и Пети.

— Так десятый день тут валяешься без сознания. Уж никто не думал, что ты очнешься. Но как я рада! — Прокричали петухи, и девушка спохватилась. — Тебе нужен отдых, а мне нужно идти ужин королю стряпать.

Варвара спрыгнула с кровати и вышла из комнаты.

Ничего себе, десять дней я была без сознания. А королю, видать, не понравилось, что сын его помог мне, он даже отвернулся, когда спросила про Антона. Далее мысли начали путаться, веки тяжелеть, и я вновь провалилась в сон.

Проснулась от знакомого запаха жареного хлеба. Именно так пахло в маленькой булочной в моем доме, где каждое утро я брала завтрак с кофе. Ой, неужели это крок-мадам пахнет? Греночки, хрустящий бекон, плавленый тянущийся сыр, яичница с растекающимся желтком, ммм. Я попробовала сглотнуть, но в горле было сухо. Голова побаливала, и я подняла к ней руку. На голове была марлевая повязка.

Я открыла глаза и увидела Антона на соседней кровати. Он смотрел на меня.

— Привет.

Парень сказал очень тихо, чтобы голова моя не болела от громких звуков, видимо, нежно улыбнулся и пошел к печи. С печи он снял тарелку, снял клош и принес к кровати. На тарелке лежали два бутерброда крок-мадам.

Я медленно приподнялась на локтях, подтянулась и присела. Это был максимум, на который хватило сил.

Антон поставил тарелку мне на одеяло.

— Выглядит вкусно. Никогда не пробовал, но ты в профиле на сайте знакомств указала это блюдо как свое любимое, и тогда я его заказал в том ресторане. Варя никогда не слыхала о таком рецепте, но согласилась для тебя его приготовить.

— Если так и будешь болтать, бутерброд остынет и будет невкусным.

Я прервала бесконечный поток речи Антона и взяла бутерброд. Откусила его и зарыла блаженно глаза. Это был тот самый вкус. Невероятно.

Парень тоже откусил, и желток потек прямо по его подбородку. Антон округлил глаза и, вытирая рукавом подбородок, промямлил:

— Как вкусно! Знаешь, теперь это и моя любимая еда!

Мы оба расхохотались.

Парень пошел налить чаю из самовара, а я сидела на кровати и как дура улыбалась. Я выспалась, съела любимый завтрак. А красивый парень готовит мне чай. Не просто красивый парень, а сын короля Пятиземья. Ущипните меня, это похоже на сон.

Антон принес чай и присел на краешек кровати рядом со мной. Но не успели мы сделать и глотка, как в двери показалась голова Варвары.

— Закончили, вам пора уходить, — прошептала девушка и протиснулась в комнату. Антон вскочил, отдал ей чашку, пару секунд смотрел на меня в нерешительности, будто хотел что-то сделать или сказать, а затем рванул к двери и исчез за ней.

— Как вам бутерброд? — спросила Варвара, убирая тарелку с кровати.

— Очень вкусно! Ты здорово приготовила!

Варя раскраснелась и стала поправлять юбку сарафана, которая и так сидела идеально.

Через пару минут в двери появились король и библиотекарь. Видимо, последний был и лекарем по совместительству.

— Как вы?

Король подошел близко к кровати. У него были глубокие карие глаза.

— Хорошо, спасибо, Ваше высочество. Я немного склонила голову, как все делали при виде Антона.

— Надо поговорить.

Варя и библиотекарь поклонились и вышли из комнаты.

Король устало опустился на соседнюю кровать, не отрывая взгляда от моего лица.

— Значит, ты внучка Клары?

Я кивнула.

— Как она?

— Умерла в прошлом году.

— Как умерла? — казалось, он не может в это поверить.

— От старости. Ей было 97.

Король брови вскинул.

— В вашем мире от старости так рано умирают?

Теперь пришла моя очередь вскидывать брови. 97 — это рано?

— А здесь во сколько умирают?

— Ну от старости где-то в 250–300 лет. Наверное, время в том мире быстрее идет.

Вот так новости!

— Слушай, ты девчонка вроде хорошая, — король опустил глаза, когда это говорил, и начал поправлять одеяло на моей кровати. — Не связывайся с Антоном. Он бабник такой. Говорить красиво, конечно, умеет. Но он без матери рос, она умерла при родах. А Клару я отпустил, старый дурак! Так что парень не особо знает, что такое любовь. Сторонись его, девочка, ладно?

Король по-отечески похлопал меня по руке и удалился.

Как только он скрылся, в лазарет зашла Варвара. Девушка выглядела очень расстроенной. Заметив мой вопросительный взгляд, буркнула:

— Ушел Антон Иванович, не успела его расспросить про Петю.

— А что у вас с Петей?

Заняться тут совершенно нечем, кроме как поговорить с Варей, так что я воспользовалась шансом начать разговор.

— Ничего, — девушка раскраснелась. Не мило покраснела, чтоб зарделись как от мороза щеки, а все лицо и шея ее окрасились в цвет спелого помидора. — Он меня в музей водил. Гуляли мы с ним до ночи. За руки держались. Думала к свадьбе все идет, но дурак он такой! Меня пригласили стать поваром королевского двора, все Свечино пришло провожать, а я его ждала. А он не пришел. Да уже и забыл меня, наверное.

Варя покраснела еще сильнее, я даже начала переживать за ее здоровье. Из глаз покатились слезы, девушка промокала их передником.

— Не забыл.

— Да откуда вам знать-то!

Пришлось рассказать о том, как я подняла его панаму, а за ободком была карточка с изображением Вари.

Девушка мгновенно перестала плакать и повеселела.

— Не забыл, значит!

Она улыбнулась и стала порхать между шкафами, собирая продукты и что-то готовя на печи.

— А о чем король с тобой говорил?

— Предупредил от сына подальше держаться.

— Дельный совет, — кивнула Варя, наливая воду из ведра в кастрюлю. — Он тот еще бабник, а девушки на него так и вешаются, думают королевой следующей станут. Но я думаю, что девушки его совсем не интересуют.

Последняя фраза Вари звучала очень многозначительно, и оттого была произнесена вполголоса. А я об этом как-то и не подумала. Может, это он и хотел обсудить тогда, на поле, когда гон начался?