Мы применяем к большим организациям стереотипы, словно они все одинаковые — громоздкие, неуклюжие, бесчувственные динозавры. Но это совсем не так. Некоторые заслуживают подобного отношения, поскольку ведут себя так, будто всё ещё живут в мезозойскую эру, и позволяют другим проноситься мимо с бешеной скоростью. Знакомые имена вроде McDonnel Douglas, Westinghouse, LTV и Kmart были поглощены большими хищниками или приблизились к собственной гибели другими путями. Некоторые же, например, компания Montgomery Ward, основанная в 1872 году, просто испустили дух. Но давайте не будем забывать о том, что некоторые молодые дерзкие компании вроде Enron (основана в 1982) тоже взорвались — не потому, что двигались слишком медленно, а из-за стремления двигаться слишком быстро. Они просто перегрелись и сгорели.
На самом деле многие большие старые организации доказали, что могут быть столь же инновационными и легко приспосабливающимися, как и небольшие, стремительно несущиеся юнцы. Некоторые находились на передовой инноваций и проявляли достаточную бдительность, чтобы изменяться задолго до того, как потребность в изменениях будет навязана окружающей средой. Их размер и огромные финансовые ресурсы позволяли им предпринимать перспективные эксперименты, которые поставили бы под угрозу жизнь небольших, менее финансово обеспеченных организаций. И действительно, многие большие зрелые компании — DuPont (осн. 1802), Royal Dutch Shell (осн. 1833), Nokia (осн. 1865), Nestle (осн. 1867), GE (осн. 1890), ЗМ (осн. 1902), IBM (осн. 1911), Sony (осн. 1946) и Intel (осн. 1968 — еще юноша), а также многие другие — двигались в ногу со временем, по крайней мере, до сегодняшнего дня.
Будут ли эти успешные приспособленцы процветать в дальнейшем? Может да, а может и нет. Судьбу организаций, как и нашу собственную, определяют многочисленные и сложные факторы. Нам уже пора понять, что считать, будто мы можем предсказать будущее организации, слишком самонадеянно. Но остается неоспоримым тот факт, что многие большие старые организации как в прошлом, так и в настоящем, постоянно демонстрируют лучшие примеры инновационности и умения приспосабливаться.
Например, когда в 1950-е годы начало распространяться управление с участием работников, среди его первых приверженцев были некоторые крупнейшие мировые компании. К началу 1960-х годов все менеджеры компании Standard Oil с нефтеперерабатывающего завода в Baton Rouge провели две недели глубокого погружения в новую радикальную методику под названием «тренинг сенситивности». Это не было ни банальной задачей с высокой степенью риска, ни банальным капиталовложением. Еще раньше (в 1956 году) компания GE создала в Кротонвиле, штат Нью-Йорк, то, что она до сих пор называет первой ведущей корпоративной бизнес-школой. Европейские гиганты, такие как Nestte, Royal Dutch Shell и Unilever, тоже не отставали. Также необходимо отметить, что бизнес-школа GE была основана за три года до того, как почти одновременно были опубликованы отчеты Гордона и Хоуэлла из Ford Foundation и Пирсона из Carnegie Corporation о бизнес-образовании. Эти исследования послужили началом американской (и мировой) революции в бизнес-школах.
Тогда как же удается огромным иерархиям обновляться и изменяться и в то же время сохранять свою базовую иерархическую форму? Далее приводятся некоторые способы. Заметьте, что каждый из предложенных вариантов может иметь серьезное влияние на поведение, которого организации будут требовать от своих менеджеров, и на поведение, за которое они будут наказывать или вознаграждать.
Подумайте о трёх изменениях, описанных в Главе 4: управлении с участием работников, аналитическом управлении и активных группах. Некоторые большие организации попытались интегрировать все три подхода, выбрав один из них в качестве основного и отодвинув остальные два на второстепенные позиции.
Так поступила компания ITT во время правления её печально известного лидера Гарольда Джинина. ITT пошла по пути систематизирующего аналитического управления. Тон всему задавали цифры. Если бы вы были руководителем в королевстве Джинина, вы бы довольно быстро поняли, что всегда необходимо иметь под рукой твёрдые факты, и что эти факты должны быть достоверными. Однажды, например, после обсуждения компании ITT в моем классе на программе для руководителей, один из участников подошёл ко мне для приватного разговора. «Я только хотел сказать вам, — начал он, — что я когда-то работал на Джинина. Сказать, что он управлял с помощью цифр, значит ничего не сказать. Все мы не спали ночами перед тем, как надо было докладывать свои ежемесячные результаты. Когда наступал этот момент, мы все садились в кабинете босса за огромный стол для совещаний из красного дерева и пытались держаться спокойно. Затем начинался жёсткий, холодный перекрёстный допрос. Оставалось молиться, что ты продумал все вопросы, и что твои цифры соответствуют действительности. Если же нет…»
Рассказ этого руководителя очень напоминал рассказы некоторых моих французских коллег о том, как когда-то проходили устные экзамены на докторскую степень в Сорбонне. Только там вы не сидели за круглым столом. Вы стояли, совсем один, а ваши друзья (и враги) располагались полукругом у вас за спиной, в то время как совет экзаменующих в чёрных мантиях пристально разглядывал вас с высоченной кафедры. Это испытание случалось лишь однажды в жизни. Камера пыток ITT работала регулярно.
И все-таки, какой бы неприятной и порождающей нервозность ни была культура компании ITT, она была сильной и ясной. Какими бы ни были страдания, менеджеры на всех уровнях знали свои приоритеты. Другие способы действия занимали второстепенное положение. В конце разговора тот руководитель сообщил мне, что уволился из ITT. Зная культуру ITT и зная себя, он решил, что это не его место. Когда расхождение между тем, чего ожидает организация, и что готов дать менеджер, становится слишком большим, наступает время развода.
Сравните ITT и Hewlett-Packard. Компания HP тоже создала очень целеустремлённую культуру. Но она выбрала другой, гуманистический вариант, предполагающий участие работников. Там главную роль играло участие, а не цифры. Основным заветом компании был гуманистический “HP Way"[26]. Чтобы внушить всем сотрудникам свои культурные нормы, HP регулярно привозила своих зарубежных руководителей в Пало Альто, чтобы погрузить их на несколько недель в HP Way. Эта гуманистическая культура очень успешно работала на протяжении нескольких десятилетий. Естественно, даже там на заднем фоне мягко играла иерархическая музыка.
Посмотрите на третью, относительно молодую организацию Apple Computer. Было бы неверно утверждать, что она выбрала третью карту, то есть культуру в духе активных групп. Скорее, эта культура выросла как продолжение образа жизни основателей компании. В те годы в Apple даже иерархия играла незначительную роль. В центре действия были небольшие страстные группы, одержимые своими задачами.
Три компании выбрали для того, чтобы осуществлять изменения, различные пути в качестве доминантных. В каждой компании выбор оправдывал себя в течение какого-то времени. Кабинетные стратеги смогут правильно указать на то, что акцентирование только одного варианта и преуменьшение значения других в конце концов привело к неприятностям. В ITT люди страдали, и огромный раздутый конгломерат Джинина был сразу же уменьшен в размере его преемником. После нескольких чрезвычайно успешных десятилетий HP оказалась позади в стремительно развивающемся информационном бизнесе. Критики утверждали, что почитаемый в компании HP Way сдерживал её, что ей не хватало маневренности и духа соперничества. Поэтому изменения были навязаны компании HP старомодным способом — простым применением власти. Компания Apple тоже изменилась после того, как побывала на краю гибели, что, очевидно, было вызвано недостатком дисциплинированной координации и жёсткого контроля. Однако Apple смогла преодолеть кризис.
Хотя сильные организационные культуры могут меняться, стоит подчеркнуть еще раз, что окончательно исчезают они крайне медленно.
Культуры — будь то общественные, племенные или организационные — невозможно уничтожить быстро и просто. Советы потратили три четверти века, пытаясь ликвидировать склонность русских людей к религии. Им это не удалось. Даже если кажется, что культура большой компании меняется довольно быстро, эти изменения могут на самом деле быть более поверхностными, а не реальными. Например, компания HP в последние годы подверглась радикальным преобразованиям. Но не думайте, что HP Way плавно перейдет в новый поспешный и ориентированный на цифры стиль жизни. Классический гуманизм компании, возможно, потерпит поражение, однако основные аспекты старой культуры, скорее всего, останутся и будут создавать стрессовые ситуации в будущем.
Изоляция — это инструмент двойного назначения. Когда крупные иерархии чувствуют приближение изменений, они могут применить изоляционистскую тактику одним из двух способов. Они могут использовать ее для защиты, чтобы преградить путь изменениям и сохранить статус кво. Или же они могут применить ту же самую тактику для наступления, чтобы инициировать изменения, которые, по их мнению, в противном случае не произойдут.
Иногда идеи изменений (а порой — требования изменений) начинаются с небольшой группы, которая находится глубоко внутри крупной иерархии. Эта группа может верить в то, что её оригинальная идея поможет решить некие ключевые проблемы. Поэтому она начинает проповедовать свою идею, пытаясь убедить остальных в организации признать её новый метод, процесс, или продукт. Подобные внутренние «евангелические» группы почти всегда натыкаются на неприятности. Они раздражают всех остальных в компании. Растёт сопротивление, начинаются конфликты. В конце концов организация бывает вынуждена принять меры.
На протяжении многих веков крупные организации пытались отвечать на давление со стороны подобных «диссидентских» групп, изолируя их физически или психологически, или и так и так одновременно. Когда раздражающая внутренняя группа становится слишком назойливой, большая иерархия может сделать то, что сделала Злая Королева с Белоснежкой. Она может отправить маленькую нарушительницу спокойствия в лес (или дать ей несущественное задание), где она уже не сможет создавать неприятности. Возможно, группа будет процветать в новых условиях, и в этом случае родительская организация сможет приписать себе все заслуги и забрать всю прибыль. Или группа может потерпеть неудачу и распасться по мере того, как острый вопрос, породивший её, постепенно будет терять свою злободневность.
Пятьсот лет назад лидеры ордена кармелитов в Испании пытались применить такую изоляционистскую тактику в отношении святой Терезы из Авилы и её небольшой беспокойной группы босоногих кармелиток. Группа Терезы считала, что этические стандарты её ордена значительно ухудшились, и Тереза постоянно твердила об этом, причём довольно громко. Чтобы избавиться от неё, лидеры ордена послали её в отдаленный монастырь где-то посреди дикого леса. Но эта неутомимая женщина никуда не делась. Даже находясь в изоляции, она организовала новую «группу протеста» и смогла добиться покровительства испанского короля Филиппа II. Её группа росла. Наконец, Рим заставил кармелитов ослабить давление на Терезу. В итоге они изменили свою позицию, приняв её группу обратно в орден и в конце концов канонизировав ее.1
Спустя несколько сот лет, незадолго до начала Второй мировой войны, авиация армии США применила несколько похожую защитную тактику. Она попыталась изолировать и затем расформировать «Крылатых тигров» генерала Клера Шеннолта, независимую и чрезвычайно эффективную добровольческую группу пилотов, состоявшую из разного сброда и воевавшую на стороне Чан Кайши против японцев.2 Благодаря вмешательству двух покровителей — мадам Чан и президента Франклина Рузвельта — попытка изолировать «Крылатых тигров» не удалась, поэтому авиация развернулась на 180° и попыталась поглотить подразделение, чтобы контролировать его. Это тоже не получилось. В итоге «Крылатые тигры» стали частью вооруженных сил США при генерале Джо Стилвелле, однако таким образом, который позволил им сохранить свою независимость и стиль почти полностью.
Обратимся теперь к более позитивной стороне изоляционистской тактики — намеренному изолированию группы с целью осуществить изменения в иерархии. Когда тяжелая неповоротливая организация хочет запустить экспериментальный, инновационный проект, ей может хватить здравого смысла, чтобы признать свою неповоротливость — что она прекрасно подходит для выполнения обычных рутинных задач, но не создана для радикальных инноваций. Поэтому она назначает небольшую специальную группу и предоставляет ей неограниченную свободу в решении стоящей перед ней нетривиальной задачи. Именно так поступила компания Xerox, создав свой Исследовательский Центр PARC в Пало Альто [27] в Силиконовой Долине, на расстоянии почти трёх тысяч миль от головного офиса. Там, в отличной изоляции, но близко к месту действия, эта как бы независимая группа должна была придумать и разработать свой собственный офис будущего. Такая схема была хороша со всех сторон. Небольшая беспокойная группа не будет мешать основной организации, которая в то же время не будет завидовать особому положению, занимаемому PARC. А работе удаленной группы не будут мешать обычные бюрократические правила и установления.
Формат изоляции может быть очень продуктивным. Компания Apple успешно использовала его для создания Macintosh, а компания IBM — для создания ПК. Однако необходимо иметь в виду одно важное обстоятельство: эта формула работает только в том случае, если включает в себя чёткую стратегию выхода. В какой-то момент небольшая инновационная группа и большая, относительно закрытая иерархия должны воссоединиться. Если ребёнка и родителя разлучить на длительное время, они могут даже не узнать друг друга. Именно в такой момент начались проблемы у Xerox. Не существовало никакого канала для интеграции прекрасной работы PARC в основную организацию.
Хрупкое и критическое равновесие находится где-то между слишком сильной изоляцией и слишком слабой. Изолированные группы легко могут потерять из виду потребности коллег, клиентов и других важных заинтересованных сторон. В свою очередь материнские компании, не имеющие практически никакого понятия о том, что делают изолированные группы, могут пренебречь или проигнорировать их работу или даже двинуться в совершенно другом направлении. Когда такие творческие группы наконец покинут свои коконы, неся с собой свои инновационные сюрпризы, материнская организация скорее всего не испытает при этом восторга. Крупные организации редко любят сюрпризы. Сюрпризы нарушают чёткий иерархический порядок и рутину. В этот момент группа, изначально созданная, чтобы дать толчок изменениям, становится — с точки зрения материнской организации — чем-то вроде парии, разрушительной, а не созидательной силой.
Широко распространены различные варианты метода изоляции, а также его неоднозначные результаты. Например, крупные организации часто проводят семинары на тему организационного развития или лидерства за пределами офиса, где-нибудь на «культурных островах». Там, находясь во временном уединении, участники могут работать с усиленной концентрацией, без каких-либо отвлекающих факторов. Таким образом можно повысить эффект семинара. Проблемы обычно начинаются на следующем опасном шаге — возвращении обратно домой. У этого сложного момента даже есть название. Его называют «проблемой возвращения». Он наступает тогда, когда участники семинара, взволнованные и жаждущие применить свои новые знания, возвращаются к своей повседневной работе — чтобы вновь столкнуться с мощными мрачными испарениями «нормальной» иерархической рутины. Вместо радушного приема дома их, скорее всего, встретят рабочие столы, заваленные накопившейся работой, игнорирование слишком занятых коллег и хмурые взгляды боссов. Через несколько недель значительная часть их вновь приобретённых знаний и энтузиазм, с которым они хотели распространять эти знания, постепенно исчезают.
Недавно я беседовал с опытным инженером, менеджером программы в крупной аэрокосмической компании. Он отвечает за важнейшие структурные компоненты, которые производятся для новой космической станции. Он сказал мне, что в основном работает в одиночку. У него нет непосредственных подчинённых, хотя он отвечает за программу стоимостью в сотни миллионов долларов. Его компания организована как матрица, поэтому, неся значительную ответственность, он в то же время обладает небольшими формальными полномочиями. На его плечах нет звёзд. И все же он должен координировать работу многих специализированных групп, а также тесно сотрудничать с заказчиками проекта. По его словам, его работа требует постоянного убеждения и переговоров.
Это показалось мне интересным, поэтому я расспрашивал его, чтобы узнать побольше. «Я подчиняюсь вице-президенту, — сказал он, — а он подчиняется президенту».
«У вас совсем нет подчиненных, и в то же время вы всего на два уровня отстоите от руководства огромной организацией? — спросил я. — Это похоже на необычно плоскую структуру».
«Не совсем, — ответил он. — Мой президент подчиняется президенту группы, который подчиняется президенту региона, а тот подчиняется СЕО».
Как правило, в матричных организациях у менеджеров есть два (или более) начальника: один в рамках функциональной дисциплины, а другой — в рамках конкретного проекта, и это разделение часто создает проблемы. Этот инженер упомянул только одного начальника, а у него самого нет непосредственных подчиненных, поэтому его работа очень похожа на работу менеджера продукта. Его организация, конечно, иерархична, но это смягчается тем, что он назвал матрицей, встроенной внутрь — или, скорее, под — старый систематизирующий механизм иерархии. Матрица была наложена, чтобы помочь организации справиться с возрастающей сложностью задач, улучшить горизонтальные коммуникации и ускорить другие формы взаимодействия, необходимые, чтобы собрать воедино сложные проекты.
Позиция этого менеджера программы требует, чтобы он использовал в своей работе в основном гуманистический, эгалитарный подход. Он не может очень сильно полагаться на звание или полномочия, чтобы выполнять свою работу. Также он не может полагаться на другую альтернативу — внутренний рынок. Наш менеджер программы не может предложить более высокую цену металлургической группе, чтобы та сделала свою часть работы быстрее или лучше. Вместо этого он вынужден полагаться на свои способности устанавливать положительные взаимоотношения с многочисленными группами. Конечно, он должен уметь координировать графики и всё такое, но именно навыки налаживания взаимоотношений являются для него жизненно важными для успеха.
Правда и то, что нашему менеджеру программы не приходится полагаться на свои социальные навыки па все 100 %, потому что у него за спиной как и раньше стоит иерархия, которая может поддержать его. Если ему совсем не удаётся заставить металлургов выполнять их работу, он всегда может использовать запасной вариант: призвать на помощь более высокую власть — своего начальника. Но ему не следует делать это слишком часто, если он хочет получить высокую оценку своей работы.
Те, кому приходилось работать в матричных организациях, наверняка подтвердят, что это далеко не идеальные инструменты. Они представляют собой квази-гуманный механизм, помещённый внутрь систематизирующих иерархий, чтобы помочь им справляться со сложными задачами, при этом не устраивая иерархии сильную встряску. Заметьте также, что матрицы помогают «решать» сложные проблемы, перекладывая их на плечи менеджеров среднего звена, таких как наш менеджер программы. Они просят менеджеров справляться с поставленными задачами, оказывая «влияние без полномочий». Подталкиваемые вперед комбинацией из энтузиазма сотрудников, навыков налаживания отношений, чувства общей цели и необходимой дозы давления сверху, матрицы могут помочь иерархическим организациям справиться с изменениями. Они делают работу менеджера среднего звена очень сложной и, возможно, очень стимулирующей. И они действуют под иерархией, а не вместо неё.
Предположим, наша компания приняла все три управленческих изменения — участие, аналитическое управление и активные группы — а также другие серьёзные технологические и социальные изменения. Было бы здорово, если бы мы могли объединить их в единое целое, получая от каждого лучшую его часть и в то же время сохраняя разумную степень гармонии. Некоторым организациям это почти удается, хотя было бы справедливым сказать, что большинство сталкивается с проблемами. Начинаются конфликты. Политические влияния не проникают вниз — или наверх — как им того следует. Поэтому большие иерархии пытаются реагировать на сложные надвигающиеся изменения другими способами. Вот некоторые из этих способов.
Как может организация-слон сравниться со скоростью и проворством небольшой юркой организации-лисы? И участие работников, и активные группы работают только в небольших масштабах. Великие армии являются проклятием для них обоих. Так что один из способов воспользоваться преимуществами этих стилей управления — заменить слона «коллекцией» лис.
Компания GE под управлением Джека Уэлча не разделилась на небольшие независимые части, однако действовать, как маленькая стало одной из её конкретных целей: «Чтобы коренным образом преобразовать компанию, приобрести скорость и подвижность небольшого предприятия».3 В свои лучшие годы компания HP тоже старалась сохранять преимущества «малых габаритов», несмотря на то, что корпорация продолжала расти. Вот текст 1958 года с автобиографического вэб-сайта компании: «Любая группа, выросшая до 1500 человек, разделяется таким образом, что каждая из новых групп отвечает за свои собственные финансовые результаты. Подобная децентрализация позволяет компании реагировать на изменяющиеся условия, действовать быстро и избегать чересчур бюрократической структуры».4
Конечно, чем меньше подразделения, тем больше подразделений в целом. Многие современные организации поступают именно так, нарушая старый иерархический «принцип», гласящий, что число объектов управления никогда не должно превышать магическое число семь. Эти компании создают более плоские, многокомпонентные, «федералистские» иерархии с нормой управления значительно больше семи. Они также шире используют временные команды. До недавнего времени швейцарско-шведский многонациональный концерн АВВ часто упоминали как пример подобной федералистской структуры, однако к моменту написания этой книги компания, похоже, отошла от этой модели.5 И все-таки даже внутри больших иерархий маленькое может быть прекрасным, когда дело доходит до выживания в период бурных перемен.
Это самый древний подход к изменениям или, скорее, к тому, как избегать изменений. Этот подход уже давно ассоциируется с традиционными иерархиями. Его центральный принцип: организация должна управляться четкими правилами и прописанными ролями, а не переменчивыми, нерациональными людьми. Она должна быть стабильной и неизменной на протяжении длительных отрезков времени, такой, каким когда-то был весь мир. Это по сути то, что пытались сделать некоторые экстремальные методы давно ушедших дней — смягчить человеческую непредсказуемость через стандартизацию человеческих действий.
Это похоже на то, что произошло с моим соседом, владельцем компании по дублению кожи. Однажды вечером он ворвался в наш дом. Он был в ярости. Он нанял консалтинговую фирму, чтобы помогла ему найти способы сокращения издержек. Консультанты придумали, как им казалось, великолепную идею, сообщил он в перерывах между выкрикиваемыми проклятиями. Согласно их рекомендации, ему нужно было всего-навсего обеспечить закупку шкур одинакового размера и формы!
Трудно исключить вариации среди размеров шкур животных, и гораздо труднее исключить вариации между живыми человеческими существами.
Вы, возможно, помните старое, состоящее из пяти частей, определение управления, которое приводилось в учебниках; в нём был похожий обезличивающий фактор. Управление, считали те учебники, включает пять вопросов: планирование, организацию, набор персонала, контроль и пятый вопрос, который отличался от автора к автору. Подобный рационалистический подход к организации иногда доводился до крайности, как демонстрирует следующий отрывок из книги издания 1947 года «Организация промышленности». Между прочим, эта книга была написана одним из руководителей крупной компании и использовалась в качестве учебника в MIT.
Цель:
1. Организация — это средство достижения более эффективных согласованных усилий.
Сфера рассмотрения:
2. Организация имеет дело исключительно с индивидуумами и их взаимоотношениями.
3. Организованные усилия — это не более чем сумма индивидуальных усилий.
Порядок следования:
4. Организация предшествует усилиям.
5. Организация предшествует выбору членов предприятия и определяет требования к ним.
6. Организация должна определять выбор персонала, а не персонал определять природу организации.6
Далее автор формулирует правила, касающиеся ответственности (она «присуща исключительно индивидуумам»), полномочий («Каждой ответственности присущи эквивалентные полномочия») и т. д. Это была отважная попытка, хотя сегодня все это звучит довольно странно. Но разве мы не наблюдаем до сих пор все тот же весьма абстрактный подход к организации — структуры, должностные инструкции, принципы наделения полномочиями и ответственностью? Возможно, он спрятан далеко позади общественного фасада современных организаций, но разве многие подобные идеи не являются прочно укоренившимися в системе взглядов сегодняшних крупных иерархических организаций? И, может, они так же прочно укоренились в нашей собственной системе взглядов?
Подобный подход относится к строительству организации, как к строительству дома. Будучи построенной, законченная организация должна долгое время оставаться в целости, не меняясь, будучи прочно прикреплённой к своему фундаменту. Раз в одно или два десятилетия можно ремонтировать отдельные части, но когда структура построена, серьёзные изменения подразумевают, почти по определению, серьёзные разрушения.
Подобное обезличенное мышление заставило некоторые старые организации возвести крепости, обнесённые стенами и рвами и защищающие статус-кво, в ожидании окончания штормов перемен, в ожидании возвращения к «нормальности», которая уже никогда не наступит. Такой способ мышления, естественно, противоречит нашему неспокойному, почти хаотично меняющемуся миру. И все же некоторые крупные иерархии продолжают смотреть на вещи именно так, а некоторые оказались настолько неспособными адаптироваться, что просто прекратили своё существование. Однако другим удалось разрушить эти оковы, или, может, их лидеры никогда не читали старые учебники.
Возможно, вся эта книга — полная чепуха. Возможно, эпоха старых многоуровневых иерархий действительно подошла к концу. Возможно, сами не зная того, выжившие иерархии являются последними в своём роде. Следовательно, кончайте их!
И замените их — вот только чем?
Иерархические организации уже давно поддерживают сложные отношения любви-ненависти с технологиями точно так же, как и с людьми. По отношению к технологии корпорации играют одновременно роль раба и хозяина. Технология нужна им, чтобы их не обогнали более «продвинутые» конкуренты. Они хотят, чтобы она помогала им сокращать издержки, заменять людей и создавать новые продукты. Но одновременно они находятся в её ловушке, потому что не могут сделать ничего другого, кроме как следовать за ней.
Поэтому иерархические организации всё в большей степени пытаются завладеть технологией и контролировать ее. Всё в большей мере только они и правительство обладают огромными ресурсами, необходимыми, чтобы поддерживать её развитие в нужных им направлениях. Правда, традиционно источниками науки и технологии были отрешённые от жизни, старые, неторопливые университеты, а не агрессивные корпорации. В прошлом большинство великих учёных были также профессорами — Галилей в Падуе, Кеплер в Граце, Ньютон в Кембридже. Большинство учёных, давших толчок технологическим революциям, подвизались в подобных академических убежищах, вдали от суеты, зачастую без всяких мыслей о практической ценности своих изысканий, не говоря уже о прибыли. Даже сегодня университеты остаются основными источниками научных открытий, а, следовательно, и технологического развития. Из тридцати одного нобелевского лауреата в области химии и физике между 1995 и 2000 годом только один работал в коммерческой компании (Texas Instruments). Трое были сотрудниками полунезависимых исследовательских институтов. Остальные двадцать семь были университетскими профессорами.
Но все это стремительно меняется. Возможно, корпорации и являются новичками в деле науки и технологии, но это влиятельные и стремительные новички.7 Поэтому они пытаются справиться с лавиной технологических изменений, привлекая все больше ресурсов — человеческих и финансовых — чтобы не отстать в этой гонке. А делают это многие большие организации вызывающим тревогу и неприятным способом — усиливая финансовый контроль над университетскими исследованиями.8
Еще один способ — это передать задачу по «неотставанию от гонки» менеджерам среднего звена. И поэтому для современных менеджеров среднего звена технология становится благословением и проклятием одновременно. Технология предоставляет магические инструменты, помогающие обращаться к доселе трудноразрешимым и даже невообразимым задачам, но она дает Большому Брату Иерархии средства для усиления контроля. Новая и еще более новая технология может освободить менеджеров от выполнения трудоёмких задач, но она также может добавить новые, ранее непредвиденные задачи. Технология может сделать менеджеров и других работников ненужными в течение их обычной трудовой карьеры. А также может отодвинуть людей в сторону, на вспомогательные роли, как это уже не раз происходило в прошлом.
И, тем не менее, по причинам как хорошим, так и плохим, технологическая гонка будет нарастать. Будет усиливаться и давление технологии на организации, давление, одинаково способное укрепить организационные иерархии и ослабить их.
Этот способ является следствием «решения», предлагающего взять на вооружение технологии. В одной из предыдущих глав высказывалась мысль о том, что иерархии хотят избавиться от людей не меньше, чем люди хотят избавиться от иерархий. Именно люди, эти широко разрекламированные «самые ценные активы», являются причиной многих организационных неприятностей. Так что давайте использовать современные технологии, они помогут нам избавиться от людей.
Вряд ли это решение можно назвать свежим. Организации потихоньку делают так уже довольно давно. Однако сейчас мы, возможно, приближаемся к изменению парадигмы. Серьезная возможность избавиться от большой части человеческих мозгов, не говоря уже о наших руках и ногах, становится все реальнее. Теперь это не только вопрос перемещения низко- и высокотехнологичных операций туда, где рабочая сила стоит дёшево. Это также и вопрос передачи как высоко-, так и низкотехнологичных операций новым видам машин, или вообще отмены этих операций благодаря изобретению новых технологических методов и продуктов.
Большинство корпоративных культур не определено так же чётко, как культуры ITT, HP или Apple. Многие не смогли гладко вплести три управленческих изменения в свою организационную ткань. Поэтому они «справляются», просто перекладывая всё на плечи менеджеров среднего звена.
Иногда менеджерам среднего звена приходится провозглашать изменения, предпочитаемые их подразделением, и затем бороться за них с менеджерами-«гладиаторами» из остальных подразделений, которым нравятся другие изменения. Именно это постоянно происходило в правительстве США в 2001 году и в течение последующих нескольких лет. Интернационально настроенный Государственный департамент Колина Пауэлла и предпочитающее обособленность министерство обороны Дональда Рамсфильда были не согласны друг с другом по многим политическим вопросам. Осведомленные источники говорят, что настоящая битва происходила не наверху, а на несколько уровней иерархии ниже, и участвовали в ней преданные служащие среднего уровня обеих групп.
Подобные конфликты постоянно происходят в крупных иерархиях. Гуманистические сотрудники HR-подразделений могут изо всех сил стараться обеспечить большее участие работников, в то время как финансисты усиливают контроль и требуют более частых отчетов. Подобным образом небольшие активные группы с их нестандартными методами и огромными запросами почти всегда нуждаются в том, чтобы кто-то из высокопоставленных покровителей придерживал консервативные силы, стремящиеся остановить их деятельность.
Самые тяжёлые битвы в организациях разворачиваются не между агентами воюющих подразделений, а в сердцах и умах отдельных менеджеров. Ведь в большинстве крупных иерархий именно менеджеры среднего звена должны каким-то образом интегрировать три главных изменения, а также и многие другие. Большой мир бросает эти изменения в организацию, а организация передает их на исполнение людям, находящимся посередине.
Естественно, организация обещает помогать. Она дает своим менеджерам среднего звена погоны полномочий, но, как постарается показать Глава 6, полномочия не всегда являются очень полезным инструментом. Компания может отправить менеджеров среднего звена на курс по лидерству или управленческой науке в каком-нибудь университете. Но, хотя подобные курсы могут быть очень ценными в других отношениях, менеджеры вряд ли смогут извлечь из них большую пользу в своих попытках интегрировать различные подходы.
Нравится нам это или нет, но менеджеры среднего звена поневоле превратились в акробатов огромных организационных цирков, пытающихся справиться с многочисленными управленческими изменениями и в то же время сохранить равновесие на своей иерархической лестнице.
О старых больших иерархических организациях было сказано много плохого. Однако многие из них шли в ногу с изменяющимся миром и не «опоздали на поезд». Некоторые даже выбирали маршруты, предпринимая исследовательские путешествия в мир инноваций и изменений.
Кроме того, большие иерархические организации отличаются друг от друга, поэтому неудивительно, что они по-разному справляются с изменениями, навязываемыми меняющейся окружающей средой. Некоторые выбирают один стиль управления и делают его основным фактором своей корпоративной культуры. Другие сопротивляются, изолируя трудные внутренние группы, члены которых требуют перемен. А третьи изолируют такие группы по другой причине: с целью предоставить им достаточно пространства, чтобы они могли выступить инициаторами перемен. Некоторые крупные иерархии вводят матричные или другие горизонтально и диагонально связанные структуры, которые должны помочь им справиться со все возрастающей и многогранной сложностью стоящих перед ними задач. Другие стараются действовать, как маленькие, чтобы набрать скорость и мобильность. Некоторые пытаются свести к минимуму свои собственные иерархические конструкции в надежде стать более гибкими и быстрее распознавать изменения в окружающей их среде. Другие же стремятся как можно быстрее овладеть технологиями, считая, что технологии это те гормоны, которые сделают их сильными, проворными и способными быстро реагировать. А кое-кто даже с нетерпением ждёт того времени, когда технологии решат человеческие проблемы, просто избавившись от большинства людей.
Многие организации неплохо справляются с привнесением новых идей под сень своих шатров, однако у них не получается вплести эти идеи в свою культуру. Тогда они вываливают мешок с барахлом перемен на колени менеджеров среднего звена, ожидая, что те свяжут воедино и воплотят все это многообразие.
Такие странности жизни менеджеров среднего звена в больших иерархических организациях заслуживают большего внимания. Именно поэтому Часть Третья посвящена взлётам и падениям среднего уровня управления в больших иерархических организациях.