Свет над горизонтом

ГЛАВА 10 ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Долматов сидел за большим, светлого полированного дерева письменным столом в просторном кабинете редакции и просматривал верстку очередного номера журнала. Тот, кто давно не видел его, при встрече обычно отмечал, что изменился он совсем мало. Седины было незаметно, она терялась в прядях его светлых рыжеватых волос. Он пополнел, но не потерял спортивного вида, и, главное, все такими же были пронзительносиние, как васильки, глаза.

Перевернув очередную полосу, он резко отчеркнул что-то на ней карандашом и, опустив руку, нажал кнопку звонка с левой стороны стола.

Дверь отворилась, и вошла секретарша.

— Тамара, ответственного секретаря, пожалуйста, ко мне.

— Николай Николаевич, вас там спрашивают, — девушка приблизилась к столу и улыбнулась. — Ваш приятель из Комитета государственной безопасности…

— Господи, пусть проходит быстрее, а отсекра потом. — Долматов встал и вышел из-за стола навстречу человеку средних лет в сером модном костюме.

Секретарша вышла.

— Как жизнь? Что нового? В Москве давно?

— Прямо из аэропорта и сразу к тебе.

— Садись, пожалуйста. Время есть? Может быть, махнем в Дом журналистов, ведь сегодня десятое октября?

— Время есть, против твоего ДЖ не возражаю, но сначала дело. Привез я кое-что интересное по кайпилсским событиям.

— Серьезно? — Долматов опустился в кресло и пристально посмотрел на друга.

В Кайпилс он попал только спустя два года после окончания войны. Работники управления КГБ внимательно выслушал его просьбу ознакомиться с архивом кайпилсского гестапо и материалами по делу подпольной организации, оказали журналисту всяческое содействие и «подключили» к нему молодого энергичного лейтенанта, ставшего впоследствии не только помощником, но и другом Долматова.

Перелистав тысячи страниц, опросив десятки людей, оба энтузиаста с точностью, до мельчайших подробностей восстановили всю картину деятельности подполья. Но нигде они не встретили ни строчки, ни слова о разведчице-радистке Ирме Линдус.

Всякий раз, когда по делам службы кто-либо из них попадал в Прибалтику, снова и снова начинали они свои поиски. И каждый раз надежды на успех было меньше и меньше. Это и понятно: шло время, события тускнели в человеческой памяти, да и сами люди отнюдь не вечны. Молодой лейтенант стал подполковником. Уже, казалось, ничего нельзя больше сделать, прошло тридцать лет, и вот неожиданно что-то новое…

— Ну выкладывай, не тяни. Действительно обнаружил какой-то след Ирмы?

— Не только обнаружил, но и привез и не след, а, по-моему, все дело. Да, подлинное дело, завизированное самим оберштурмфюрером Вайсом.

Подполковник открыл портфель, вынул голубую папку с белым распластанным орлом на переплете и маленькую катушку магнитофонной пленки.

— Два месяца назад в Кайпилсе проводили работы по реконструкции порта и у самого выхода подняли затопленный катер. Эти вещи были обнаружены среди других документов в герметическом сейфе. Прочти до конца, потом можешь задавать вопросы, — он положил папку на стол.

Долматов раскрыл первую страницу. В процессе чтения он неоднократно поднимал голову и порывался что-то спросить, но каждый раз подполковник делал движение рукой, означавшее: читай, читай дальше.

Наконец Долматов закрыл папку и посмотрел на друга:

— Теперь можно спрашивать?

— Теперь можно.

— Записи обрываются на обещании Линдус указать место и время встречи с отрядом, так?

— Да, именно обрываются.

— Но почему же тогда они нас не схватили, если она им сказала, где мы?

— Там написано, что она только обещала сказать.

— Так, значит, им не удалось все-таки вытянуть у нее, где скрывается отряд?

— Удалось ли или нет узнать, где вы прятались, это мне неизвестно. А вот место и время встречи она назвала точно.

— Не может быть! Ты что-то путаешь.

— К сожалению, нет, — подполковник достал из портфеля портативный магнитофон, вставил кассету и нажал клавишу.

Раздался какой-то легкий шум, потрескивание и тихий голос произнес:

«Да, я действительно высадилась с подводной лодки, встреча с отрядом произойдет в пятницу, в час дня, у старой часовни у развилки…»

Голос оборвался.

Долматов сидел, откинувшись в кресле, закрыв глаза.

— Это ее голос, ты подтверждаешь? — подполковник остановил магнитофон. — Дальнейший текст к ней отношения не имеет.

— Да. Да, это ее голос. Никаких сомнений быть не может.

— Ты понимаешь, что произошло? Если это ее голос, то Ирма Линдус совершила преступление, предала, выдав место и время встречи с отрядом.

Долматов долго сидел молча, потом встал и подошел к окну.

— Нет, мой дорогой друг. Нет, и еще раз нет, — повторил он в раздумье. — Наш человек, а именно боцман Ян, должен был встретиться с ней во вторник у старой часовни и не в час, а ждать ее целый день до вечера. Ты понимаешь, во вторник! Она тянула время, давая нам возможность уйти из монастыря «Эльзелот» подальше. Была договоренность, если во вторник, я еще раз подчеркиваю — во вторник, она не придет, отряд срочно уходит, что мы и сделали. Она спасла нас от гестапо, дав три дня отсрочки, за которые мы смогли бы оторваться от любой погони. Вот так-то.

Он стоял у окна и смотрел в бирюзовое небо. И ему вспомнилось, как однажды на берегу моря он наблюдал закат. Солнце давно уже скрылось за горизонтом, но свет его лучей еще долго золотил и разбросанные в беспорядке облака, и лазурь волн…