Свет во тьме

Глава 20

После ссоры с Дженнифер Грей избегал ее, уезжая на конную прогулку рано утром и даже не выходя к обеду в гостиную. Он проводил все время в кабинете или верхом на лошади. Дженнифер не знала, как ей себя вести, успокоиться или злиться. У нее не было никакого желания говорить с ним после их объяснения, хотя она была обижена тем, что он вовсе игнорирует ее присутствие в доме. Так прошла неделя, и она пришла к выводу, что он просто-напросто бежит от реальности. Вот почему она так удивилась, когда спустя неделю после их размолвки он зашел в гостиную, где она сидела за чтением.

Всю эту неделю она размышляла о том, что ей поведала Кэтрин. Наконец после долгих душевных терзаний она решила, что все это неправда. Пусть Кэтрин и в самом деле считает, что именно Грей убил Диану, сама она никак не верит в это. Она ведь читала его письма и могла по памяти процитировать каждое из них. Какое там убийство! Совсем наоборот, из писем было ясно, что Грей глубоко любил и оберегал Диану. Нет, во всей этой истории есть что-то такое, чего Кэтрин не знает, решила она. Этот вывод, однако, не унял ее злости на Грея. Ужасные вещи, которые он ей говорил, страшные обвинения, которые он ей предъявил, так и звучали в ее ушах.

Хотя был уже конец марта, все еще шел снег, а потому Дженнифер предпочитала сидеть дома, и ее мысли волей-неволей возвращались к тому скандалу с Греем. Сейчас она пыталась читать «Укрощение строптивой». Уильям удобно устроился у нее под ногами.

Несмотря на то что ее голова была занята другим, Дженнифер находила пьесу превосходной. Она улыбнулась, прочитав пометку Кэтрин: «Жаль, что женщины так бесхитростны. Они начинают войну, в которой сами же на коленях вымаливают прощение». В отличие от Кэтрин сама она готова была, стоя на коленях, молить о мире, но ее муж, к сожалению, признавал только войну.

Поглощенная этими мыслями, она вдруг услышала голос Грея:

— Простите меня.

Вздрогнув от неожиданности, она подняла голову и увидела в дверях мужа, который явно испытывал неловкость, и решила встретить его неприязненной улыбкой. Она не Петруччо, и у нее мало шансов укротить своего своенравного супруга. Грей был неукротим.

Он нерешительно, даже как-то смущенно топтался у порога, наслаждаясь столь мирной домашней картиной, которая предстала пред ним: Дженнифер в темно-синем платье простого покроя, с длинными рукавами, бушующий в камине огонь, и Уильям у ног его жены в виде меховой муфты. Длинные волосы его жены золотистым каскадом струились у нее по плечам. Она выглядела молодой и невероятно красивой.

Разозлившись на себя, Грей холодно, не делая ни шага вперед, сказал:

— Я знаю, что вы не желаете говорить со мной, но мне надо кое-что вам сообщить. Мой друг, Кейн О'Нил из графства принцессы Энн, возможно, погостит у нас со своей семьей недели две или чуть больше. Я хотел бы надеяться… — Он замялся, взглянув на каменное выражение ее лица. — Мне хотелось бы, чтобы они считали наш брак удавшимся.

Мне хотелось бы, чтобы вы обращались со мной… достаточно обходительно в их присутствии. Хотя бы внешне, вы понимаете.

Дженнифер подняла голову и посмотрела ему в глаза:

— А могу ли я рассчитывать, что и вы тоже станете обращаться со мной тоже обходительно?

— Разумеется.

— Приятно слышать.

Грей отвел взор от ее холодных как лед зеленых глаз. Кейн с семьей действительно нанесет им визит, но Грей утаил от Дженнифер, что сам пригласил О'Нилов к себе в гости. Он до прошлой недели не понимал, насколько дорога ему Дженнифер, не понимал, пока не лишился ее общества. Самое идиотское в их отношениях было то, что он намеренно вызывал ее недовольство. Так дальше жить нельзя, хотя обычного извинения явно недостаточно. И разумеется, не сейчас. Слова, которые он ей тогда сказал, слишком ранили и были слишком горькими, чтобы вот так запросто взять их назад.

Но когда у них будут гости, Дженнифер придется делать вид, что они с мужем прекрасно ладят. И если она будет в обществе гостей каждый день, то их отношения и дружба наверняка восстановятся.

Дружба — вот что ему от нее нужно. Ему нравилось ее общество, и теперь он даже дня без нее не представлял. Она была нужна ему, как алкоголь, а может, даже больше. Временами ему казалось, что он без нее просто не выживет. Его влечение к ней не утихало, но он решил не давать себе воли. Они могут стать друзьями, и только. Ее дружбы ему будет вполне достаточно.

Он надеялся использовать этот визит и возобновить беседы с ней, но ему претила даже сама мысль о том, чтобы притвориться влюбленным. Выражение ее лица свидетельствовало о том, что она будет непреклонна.

— Дженнифер, — нерешительно начал он, — я только хотел…

— Я знаю, чего вы хотели, — презрительно фыркнула она. — Вы из гордости намерены показать меня вашим гостям, хотя на дух меня не переносите. Прекрасно, я буду вежлива с вами на протяжении всего этого визита. Полагаю, что могу рассчитывать по меньшей мере на взаимность.

— Благодарю вас.

Что ж, он хотя бы получит возможность говорить с ней и находиться в ее обществе. Может быть, тогда он своими словами и поступками сумеет убедить ее, что сожалеет о своих оскорбительных словах.

Прошла еще одна длинная неделя, неделя растущего отчуждения между Дженнифер и Греем. Дженнифер проводила время за игрой на клавесине, но какую бы тему она ни начинала, та всегда переходила в ее рождественскую мелодию — подарок Грею. Еще она ездила верхом по лесу, тщательно выбирая время, когда муж был занят делами по управлению имением. Меньше всего ей хотелось бы встретиться с ним где бы то ни было.

Как-то во второй половине дня, занятая мыслями о своей неудавшейся семейной жизни, она ехала верхом по лесу. Уильям трусил рядом. И вдруг, заслышав приближающийся топот копыт, она в испуге подняла голову. Навстречу ей с головокружительной быстротой скакал Грей на своем жеребце. Поравнявшись с ней, он резко осадил лошадь.

— Вы хотя бы понимаете, что делаете, черт возьми! — взревел он в ярости.

Остановив свою серую в яблоках кобылку, Дженнифер в изумлении захлопала глазами. Она привыкла к его грубым выходкам, но сейчас не понимала, что вызвало такую вспышку его гнева. Помимо всего прочего, до сих пор он избегал встреч с ней. Что же заставило его выследить ее и начать эту ссору именно сегодня?

— Что… что вы хотите этим сказать?

— Слезайте с кобылы! — пророкотал он. Дженнифер в недоумении посмотрела на него. Она ехала на той же серой кобылке, что и всегда. — Слезайте сейчас же, или я сброшу вас с седла!

Поняв, что от нее требуется, но тем не менее весьма озадаченная, она слезла с седла и стояла, глядя на него.

— Почему это вы так неразумно себя ведете? — вспыхнула она.

— Неразумно? — разозлился Грей. — Как раз наоборот, я-то поступаю очень разумно. Если я еще раз увижу вас верхом на этой кобыле, пока вы в таком состоянии, я покажу вам, что такое на самом деле неразумный муж!

— В каком… состоянии?

Грей взорвался:

— Вы что, и впрямь не понимаете? Ведь стоит вам упасть — и вы потеряете ребенка!

Дженнифер в ужасе уставилась на своего мужа. Такого с ней прежде не бывало. Как же она могла рисковать жизнью самого дорогого для нее существа? При мысли об этом внутри у нее все похолодело.

— Да, — тупо ответила она, — я и не подумала об этом.

— Вы можете лишиться ребенка, — все еще сердито сказал Грей. — И сами рискуете погибнуть. Бывает, что женщины умирают при выкидыше, Дженнифер! Вы что, хотите этого?

Дженнифер все больше раздражал его деспотический тон. Теперь она понимала, что поступала глупо. Но с чего это он стал таким добродетельным? И какое ему дело после всего того, что он ей наговорил, когда она сообщила ему о беременности?

— А что это вас так тревожит? — с издевкой спросила она. — Вы же сказали, что ребенок вам не нужен, и вы определенно не переносите меня. Если я упаду с лошади, то у вас сразу же исчезнут все проблемы, разве не так?

Лицо Грея вмиг потемнело.

— О чем это вы? Стараетесь, значит, избавиться от ребенка?

Дженнифер наконец-то поняла, в чем дело.

— Да нет же, конечно, нет, — сказала она примирительным тоном. — Просто я не…

— Вы нарочно пытаетесь добиться выкидыша, — настаивал Грей, словно бы не слышал ее протеста и хотел осудить ее за те слова, что она произнесла. — Черт возьми, Дженнифер, и как только вы додумались?

— По-вашему, я пыталась избавиться от ребенка? Да я просто не подумала.

Грей смотрел на нее сверху вниз, бешено вращая глазами.

— Может быть, и не подумали. А может быть, и не заботились о ребенке. В любом случае у вас больше не будет такой возможности. Рабы в конюшне получат указание не позволять вам ездить на кобыле до тех пор, пока не родится ребенок. Вам больше не ездить ни на одной лошади из моей конюшни, пусть даже самой смирной, до самого его рождения.

— Как вы смеете!..

— Смею, — перебил он ее решительно, — потому что вы носите моего ребенка и моего наследника. Ваше дело — сберечь его. И так как вы пренебрегаете своей обязанностью либо по глупости, либо по беспечности, я вынужден вмешаться. Не пытайтесь даже сесть на лошадь, пока не родится ребенок! — Глядя на ее возмущенное лицо, он добавил тихим голосом, в котором явно слышалась угроза: — И не вздумайте ослушаться меня, Дженнифер! В противном случае вы горько пожалеете, поверьте.

С этими словами он круто повернул жеребца и пустил его галопом по тропе, ведя за собой ее кобылку. А Дженнифер, вне себя от злости, пешком направилась к дому.

Грей между тем был очень встревожен. Когда Дженнифер в первый раз сказала ему, что она в положении, он испугался перспективы стать отцом. Отец из него явно получится никудышный, гораздо хуже, чем его собственный. Теперь же он понял, что обрадуется ребенку, мальчику, который будет носить его имя, или девочке, которая станет сидеть у него на коленях, а он станет ее баловать нарядами и куклами. Явившись на конюшню и узнав, что Дженнифер уехала верхом и подобные прогулки она совершает втайне от него, он понял, что на самом деле дорожит наследником. И мысль о том, что он будет отцом, стала для него главной.

И то, что именно Дженнифер носит его ребенка, возможно, было еще важнее. Мысль же о том, что жена может пострадать в ее состоянии, оказалась невыносимой. Он рисковал самым дорогим — ребенком… И женой.

Вот уже год, как она незаметно завоевывала его душу и теперь стала дорога для него. Несмотря на все его усилия держаться от нее подальше, он жил только их короткими встречами. Может быть, ему следовало бы сказать ей все, сказать, как много она значит для него, сказать, что именно она стала причиной его готовности возвратиться к жизни. Она стала для него светом во тьме, звездочкой во мраке, и он так долго этого ждал!

Он должен был сказать ей все это.

Когда Грей ускакал, даже не попрощавшись с ней, Дженнифер пешком направилась в Грейхевен. Это был неблизкий путь, особенно в ее состоянии, но не это ее волновало. Самое неприятное для нее было то, что, вернувшись домой, она рисковала снова увидеть мужа! Дженнифер едва не лопалась от злости.

Пытаясь успокоиться, она медленно шла через лес. А лес был изумительно красив, на ветвях все еще лежал снег, который выпал неделю назад. Повсюду алели ягоды калины и пунцовые листья кардиналии, что весьма оживляло унылую картину.

Мысли Дженнифер были всецело заняты Греем. Как же он ее оскорбил, привел в бешенство! Нет, она не могла простить ему тех бессердечных слов. И все же при виде его на неизменном гнедом жеребце сердце ее екнуло. Они столкнулись всего дважды за прошедшие две недели, и она вынуждена была признаться — себе самой, естественно, — что ее тянет к нему. Жизнь ее стала пустой без него.

Но она твердо решила его не прощать. Бросить ей в лицо такие обвинения! Нет, он никогда не узнает, как ее влечет к нему. Она слишком горда для этого.

Она никогда не заговорит с ним по своей воле. Конечно, она обещала ему вести себя пристойно во время предстоящего визита О'Нилов. Но и только. Она не будет искать его общества. Ни за что. Уж слишком сильно он разозлил и ранил ее.

Это просто ужасно — не разговаривать со своим мужем, подумала она, вздохнув. Кэтрин, помнится, как-то ей сказала: «Если ничего не сложится, со временем вы возненавидите своего мужа».

Пожалуй, Кэтрин была права. Она не выносит Грея. Однако при встрече с ним почему-то не может унять учащенного сердцебиения.

Возбужденный лай Уильяма отвлек ее от безрадостных мыслей. Обернувшись, она увидела, что пес радостно вертит обрубком хвоста возле ног Кристофера Лайтфута.

— Добрый день, — сказал Кристофер, не отрывая от ее лица своих темных глаз.

— Хэлло, — неуверенно ответила она, с любопытством разглядывая его.

Он был одет не так шикарно, как на рауте, но довольно модно. Сорочка и манжеты с кружевными жабо, аккуратный темный парик. Она с удивлением увидела, как он без особого успеха отбивается от Уильяма, а тот все прыгает на него и того и гляди порвет шелковые чулки.

Кристофер кивнул в том направлении, где исчез Грей.

— В таком настроении он совершенно невыносим, не так ли?

— А вы что, шпионили за нами? — напрямик спросила Дженнифер, перепугавшись, что Кристофер подслушал их ссору с Греем.

— Шпионил? Я не стал бы это так называть. Я часто наблюдаю за вами, когда вы гуляете по лесу, дорогая. Мне просто довелось подслушать ваш обмен мнениями с мужем.

Дженнифер смутилась, поняв, что Кристофер все время неотрывно наблюдал за нею.

— Эта земля — частная собственность, надменно произнесла она. — Немедленно уходите отсюда.

— Нет.

— Уходите! Или я…

— Что вы сделаете, дорогая?

Подойдя к ней совсем близко, Кристофер взял ее за руку и заглянул в глаза.

— Доложите о моих действиях мужу? Мне кажется, его вы боитесь больше, чем меня. Кроме всего прочего, он убийца.

— Я вам не верю! — воскликнула Дженнифер, вырывая у него руку.

— Не верите?

На глаза Дженнифер навернулись слезы.

— Я не знаю, чему верить, — прошептала она. — В самом деле, не знаю. — Бог видит, она не верит, что Грей — убийца. С другой стороны, эти жуткие вспышки его дикого темперамента… Вспомнив слова Кэтрин, она опустила голову. — Не знаю, чему и верить, — вновь прошептала она.

— Мне очень жаль, дорогая, — нежно произнес Кристофер. — Не хотелось бы быть столь жестоким, но надо верить фактам, какими бы неприятными они ни были. Особенно теперь, когда вы носите его имя. На самом деле Грей — убийца.

— Но это не доказано, — чуть слышно прошептала она. — Вы не можете утверждать.

— Но я уверен в этом. Да и вы тоже.

Собрав все душевные силы, Дженнифер вздернула подбородок и высокомерно посмотрела на Лайтфута.

— Нет! — твердо сказала она, отбрасывая все сомнения. — Как раз я и не уверена. И требую, чтобы вы убрались с земли Грейсонов. И немедленно!

Кристофер смотрел на нее с удивлением и каким-то странным чувством. Боже, неужели она смогла рассмотреть желание, которое светилось в его глазах? Может быть, она поняла, почему он следит за ней?

— Я не хочу уходить. У меня для вас интересное предложение, дорогая.

— Предложение… — непонимающе повторила она.

— Да. Я некоторое время неотрывно наблюдаю за вами и нахожу вас крайне привлекательной. Я предложил бы вам оказать мне честь и стать моей любовницей.

Дженнифер смотрела на него со смешанным чувством злости и обиды, потом резко развернулась и пошла прочь, не удостоив его ответом. Вслед ей раздался его издевательский смех.

— И все-таки подумайте хорошенько! — крикнул он ей вслед. — Когда вы не сможете больше терпеть глумление мужа, когда не сможете больше выдерживать одиночество и пустоту своей жизни, пошлите мне записочку, и я буду в вашем распоряжении.

Презирая этого негодяя за его заносчивость, Дженнифер обернулась и позвала Уильяма, который со свойственным спаниелям дружелюбием все еще прыгал у его ног. Она бросила на Кристофера полный негодования взгляд:

— Я скорее сгорю в аду, чем стану вашей любовницей!

Кристофер только засмеялся, глядя, как она пошла прочь.

— Как, миссис Грейсон, вы не знаете… — Она ускорила шаг, не обращая внимания на его слова, но все же ясно расслышала: — Дорогая девочка, вы уже в аду!

Семья О'Нилов приехала в тот же день к вечеру, когда Дженнифер хандрила у себя в комнате, а Грей мрачно скучал в кабинете. И тихое уныние, обычно царившее в их доме, было вдруг нарушено веселой болтовней гостей и радостным лаем Уильяма. Обеспокоенная внезапным шумом, Дженнифер вышла на лестницу. Грей как раз тоже показался из кабинета.

Стоя на лестничной площадке у больших часов, Дженнифер смотрела вниз на веселую суматоху. Кейн О'Нил, этот громадный, как медведь, мужчина, стоя рядом со своей красавицей женой Сафайрой, склонил рыжую голову на плечо супруги и громко смеялся над каким-то ее замечанием. Вокруг них стояли трое их младших детей: рыжеволосая девочка, фигура которой уже начала оформляться, и пара близняшек лет примерно восьми. Все они щебетали как белочки. Вот он, образец счастливой семьи! У Дженнифер екнуло сердце, когда ее предательское воображение нарисовало ей такую же идиллическую картину: она стоит рядом с Греем, он нежно обнимает ее за плечи и радостно ей улыбается, а вокруг резвятся их смеющиеся дети.

Тряхнув головой, чтобы прогнать абсурдное сентиментальное видение, она увидела в сторонке Кэри. Он смотрел на нее с выражением крайнего интереса, а когда их глаза встретились, чуть улыбнулся. Дженнифер улыбнулась в ответ, обрадованная тем, что увидала знакомое лицо. Вот уже более года они не встречались, поэтому при виде его она почувствовала прилив сестринской нежности. И с живостью спустилась по ступенькам.

Пожав руку Кейна, Грей, хмурый как туча, представил Дженнифер:

— Моя жена. Вы, должно быть, помните ее со дня нашего… бракосочетания. А это Кейн О'Нил, его жена Сафайра, их старший сын Кэри. А остальные, — он бросил раздраженный взгляд на детей, в связи с чем Кейн едва не взорвался, — слишком шумят, чтобы их беспокоить. Ради Бога, Кейн, вы не могли бы хоть немного их утихомирить?

— Я вижу, вы приветливы, как всегда, — спокойно ответил Кейн на этот выпад Грея против его отпрысков. — Просто у вас голова болит после ночных возлияний…

— У меня голова болит от этого проклятого шума!

— …и нет причины одергивать моих дочерей. Вы, как всегда, ищете причины, чтобы пожаловаться.

Грей мрачно скривился:

— Что, мне и пожаловаться нельзя? Вы, шестеро, врываетесь в мой дом, как стая саранчи, нарушаете тишину и покой — и я не вправе пожаловаться?!

Дженнифер с удовольствием бы одернула грубияна. Даже для Грея это было слишком. Знай она, что муж пригласил О'Нилов, она бы и вовсе огорчилась. Его поведение могло бы вызвать нарекания, но никто не принимал его всерьез.

— Как это вы с ним живете? — спросил Кейн, смеясь и похлопывая его по плечу.

Грей нахмурился, но смех и веселая болтовня гостей все же заставили его улыбнуться и забыть на время свои беды.

Наконец-то Грей просветлел и дружески обнял сестер-близняшек.

— Я хотел бы одолжить у вас на завтра экипаж, — сразу же начал Кейн.

О'Нилы прибыли сюда на шлюпе, потому что добираться из графства принцессы Энн по воде было менее утомительно, чем верхом. У Дженнифер уже была возможность убедиться в этом на своем горьком опыте.

— Экипаж? Конечно, но зачем?

Кейн замялся:

— Мы, конечно, только что прибыли, но Сафайра хотела, навестить Ребекку и Трева. — Он слегка покраснел. — Может быть, и вы съездите в Уильямсбург вместе с нами? Мы хотели бы остановиться там, на пару дней. Если вы…

— Нет, — отрезал Грей.

— Но, Грей…

— Я сказал — нет. — Спохватившись, что он опять грубит, Грей виновато улыбнулся. — Я понимаю ваши устремления, мне ясна и цель Сафайры. Но пропасть между мной и Тревом никогда не будет преодолена.

Сафайра тотчас вмешалась в разговор:

— Грей, я думаю, что если вы просто поговорите с Тревом, он простит вас. Все это было так давно. Конечно, теперь…

— Но я видел Трева не более двух месяцев назад.

— В самом деле? — воскликнула Сафайра, и лицо ее просветлело. — И что он вам сказал?

— Почти ничего. Он поступил по-другому.

— И что же он сделал?

— Собирался сломать мне нос.

Наступило неловкое молчание.

Наконец Кейн сказал:

— Ладно, Грей. Мы не станем принуждать вас ехать с нами, но будем очень благодарны, если вы все-таки одолжите свой экипаж.

— Пожалуйста, — отозвался Грей. — Конечно, Сафайра хотела бы проведать свою сестру, и это так естественно. А теперь позвольте показать вам ваши комнаты.

Он провел О’Нилов на верхний этаж, где к их приезду уже были подготовлены четыре комнаты.

Вечером, за обедом, Дженнифер прекрасно справлялась с обязанностями хозяйки. Они с Кэтрин хорошо поработали, обдумывая меню. Обед начался с супа с земляными орехами и закончился десертом из дыни, которая хранилась всю зиму в темном подвале. Кроме того, гостям подавали устриц, жареную утку, сбитые сливки с корицей и вином. Кэтрин с Дженнифер не забыли и о фруктах — ими была наполнена серебряная ваза, стоявшая посреди стола. В центре вазы возвышался ананас, привезенный из Вест-Индии. Кэтрин объяснила, что ананас — это традиционный символ гостеприимства.

Из уважения к гостям Грей пил умеренно, вел себя как радушный хозяин и от всей души веселился, когда Кейн вспомнил забавные происшествия на скачках, в которых они принимали участие. Дженнифер же поддерживала разговор с Сафайрой — обычную дискуссию, какие, как правило, ведут за столом женщины их круга: о последних лондонских модах и о качестве льняного полотна. Только один раз произошла маленькая заминка.

Сафайра имела приводящую собеседника в смущение привычку поворачивать голову к нему во время беседы. И потому легко было забыть, что она совершенно слепа. К тому же она очень аккуратно ела. Абсолютно выбросив из головы все, что ей втолковывала Кэтрин, Дженнифер выпалила:

— Как же вам удается безошибочно брать с тарелки то, что вы хотите?

Кэтрин тут же бросила укоризненный взгляд на свою воспитанницу, и та чуть не сгорела со стыда, но, к счастью, Сафайра не обиделась.

— Кейн все объясняет мне перед обедом, — кротко улыбнувшись, ответила она. — Тарелка для меня — это циферблат часов. Например, утка находится там, где цифра двенадцать, ветчина — у цифры четыре, а кукуруза — у восьмерки. Когда подают другую перемену, он тут же вновь дает соответствующие пояснения. Остается только запомнить.

— Понятно, — кивнула Дженнифер. — И по дому вы так же ходите, да? Он говорит вам, где располагается мебель, и вы запоминаете?

— Примерно так все и происходит, — засмеялась Сафайра. — Но чаще я на горьком опыте узнаю все сама. Достаточно мне несколько раз наткнуться на что-либо, и я сразу запоминаю расположение. — Она тотчас перевела тему разговора: — Мне кажется, запомнить, где стоит мебель, гораздо проще, чем так поработать над собой, как вы, дорогая, со времени вашего приезда сюда.

— О, я не знаю! — смешалась Дженнифер.

— Думаю, вам было нелегко, — продолжила Сафайра. — Часто даже такое нехитрое дело, как умение правильно держать вилку, для некоторых оказывается непосильным. Есть разные недостатки, Дженнифер. У меня одни, у вас другие. Но мы обе учимся преодолевать их.

Сафайра, судя по всему, догадалась, какие трудности пришлось преодолеть Дженнифер, чтобы достичь уровня леди, чего не мог осознать ни один из этих аристократов.

— Благодарю вас, — еле слышно отозвалась хозяйка. — Я думаю… думаю, что вы видите гораздо больше, чем мне представлялось.

Грей незаметно наблюдал за Дженнифер с другого конца стола. Ему нравилось, что она разыгрывает из себя внимательную жену, вовлекает дам в разговоры и следит, чтобы тарелки гостей не пустовали. Эта домашняя атмосфера заставила дрогнуть сердце Грея. Когда-то он именно так и представлял себе семейную жизнь — любимая женщина восседает во главе стола и наполняет весь дом смехом и разговорами. К сожалению, это только иллюзия. Грейхевен едва ли можно назвать домом, он скорее походил на холодный мавзолей.

— Я прав, Грей, как вы считаете?

Услышав свое имя, он быстро повернулся к Кейну и машинально ответил:

— О да, конечно.

Кейн в изумлении поднял брови:

— Так, значит, вы признаете, что я езжу верхом много лучше вас?

— Что?!

— А, вот вы и попались! Выходит, вы совсем не слушали, о чем идет речь, — торжествующе заявил Кейн.

— Я немного отвлекся, — виновато потупился Грей.

— Я так и подумал. — Кейн понимающе улыбнулся.

Как тактичный человек и хороший друг, он ничего больше не сказал Грею, пока они не перешли в его кабинет, дабы насладиться портвейном и прекрасным виргинским табаком. Причем Кэри прямо выказал свою неприязнь Грею, не явившись в его кабинет, но это никого не удивило. А женщины тем временем собрались в гостиной и продолжили свой дамский разговор.

— Ну, — спросил Кейн, с наслаждением попыхивая глиняной трубкой, — так почему же вы были столь рассеянны за обедом?

— Не понимаю, о чем вы, — отмахнулся Грей.

— Да нет, конечно, вы отлично понимаете. Вы же не отрывали глаз от своей жены. А год назад говорили мне, что не испытываете к ней никакого интереса. Теперь же этот интерес появился, поздравляю вас, Грей. Она милая девочка. Не напрасно вы на ней женились.

— Будь проклят тот день, когда я сделал это! — вдруг взорвался Грей.

Кейн в удивлении поднял брови. Его друг все-таки необычайно сложный человек.

— Не понимаю вас, Грей. Вы же влюблены в нее, это очевидно. И она, кажется, тоже вас любит. Так в чем же затруднения?

К его крайнему удивлению, Грей в полном отчаянии поник головой.

— Дженнифер ненавидит меня, — сказал он сдавленным голосом. — Она едва ли замечает мое существование вот уже в течение нескольких недель. Я попросил вас приехать всей семьей, ибо решил, что ей придется терпеть мое присутствие. Я просил ее притвориться, будто у нас все хорошо, и она согласилась. Я надеялся, что наши отношения улучшатся, если мы станем проводить больше времени вместе, но она ненавидит меня. Я сам виноват. Сам.

Он поднял голову и посмотрел на Кейна широко открытыми глазами, исполненными страдания.

— Я сделал все, чтобы она меня ненавидела. Я силой лишил ее невинности, совершенно о ней не думая. Потом публично унижал ее. А когда она призналась, что любит меня, я воспользовался ее чувством и овладел ею. На следующее же утро сказал ей, что она недостаточно опытна в постели, чтобы удовлетворить мой изощренный вкус. И даже после этого она не ожесточилась. И тогда… тогда я обвинил ее в том, что ребенок, которого она носит, не мой, а другого мужчины. Вот с тех пор она и в самом деле меня возненавидела.

— Так она беременна?

— Да, — кивнул Грей с несчастным видом. — У нее будет мой ребенок, а она едва ли согласится остаться со мной в одной комнате. И она вправе презирать меня. После всего того, что я сделал…

— Что же заставило вас так поступать по отношению к ней? — возмутился Кейн. — Вы оскорбляли ее, унижали и вели себя с ней как с трактирной девкой. Боже, о чем же вы думали? Ведь это ваша жена!

Грей вздохнул:

— Я хотел, чтобы она держалась от меня подальше. Хотел, чтобы она возненавидела меня. Боялся, что… — Он быстро заморгал и отвел глаза. — Я боялся, что она будет слишком много значить для меня.

Кейн вспомнил красивую молодую леди, которая дарила за обеденным столом, улыбаясь и поддерживая приятный разговор, и страстный взгляд Грея.

— Теперь уже поздно, — задумчиво протянул Кейн. — Она уже кое-что значит для вас.

— Да, — признался Грей с несчастным видом. — Уже кое-что значит.

Несмотря на свою слепоту, Сафайра видела гораздо больше, чем ее муж. Удобно устроившись в гостиной с Кэтрин и Дженнифер, она осторожно спросила:

— А вы ведь несчастливы, дорогая.

Дженнифер удивилась, но промолчала. Сафайре, впрочем, не надо было ничего объяснять.

— Похоже, ваша жизнь здесь ничем не лучше, чем была там, в паршивой таверне. О, я знаю Грея. Несмотря на то что вы научились грамоте, несмотря на то что вы стали для него прекрасной женой, он непременно хочет разрушить ваши отношения. Так ведь?

— У меня нет никаких отношений с Греем, — холодно ответила Дженнифер.

— Ну-у, — протянула Сафайра, попивая пунш, который считался единственным подходящим для леди напитком. — Он ваш муж, и хотите вы этого или нет, у вас с ним должны быть постоянные отношения. Кроме того, он отец вашего будущего ребенка.

Дженнифер тотчас встрепенулась.

— Откуда вы знаете? — удивленно спросила она. — Даже зрячему еще не заметно.

— Я услышала мечтательность в вашем голосе, когда мы заговорили о моих детях, — объяснила Сафайра. — И догадалась, что вы ждете ребенка. Или, может быть, только хотите детей. Судя по всему, все-таки ждете.

— Да.

— А Грей счастлив?

— Счастлив ли Грей? — усмехнулась Дженнифер. — Конечно, нет. Он заподозрил меня в том, что это не его ребенок.

— Он наверняка имел в виду совсем другое.

— Не знаю, — покачала головой Дженнифер, — он такой злой последние две недели, даже злее, чем в момент нашей с ним первой встречи.

— Что-что, а злиться он умеет, — отозвалась Сафайра.

— Но, Сафайра, он становится свирепее день ото дня, — заметила Кэтрин. — Вы не представляете, какие ужасные вещи он ей говорит. Я порой подумываю, что он и в самом деле сходит с ума.

Сафайра ненадолго задумалась, а потом вдруг сказала:

— Мой муж говорил мне, что вы очень красивы.

— О да! — подтвердила Кэтрин.

— Ну, это дело вкуса, — смутилась Дженнифер.

— Конечно. — Сафайра улыбнулась. — Но решающим будет мнение Грея. Я давно его знаю. И уверена, что он совершенно нормальный человек, но сейчас пребывает в страшном смятении.

— Я что-то не понимаю, — нахмурилась Дженнифер.

— Посмотрите на все это с другой стороны, — предложила Сафайра. — Почему он женился на вас?

— Чтобы досадить Кэтрин.

— Естественно, — кивнула собеседница, — но не только. Подозреваю, он женился на вас отчасти из рыцарских побуждений. Просто увидел, какая у вас ужасная жизнь в таверне.

— Вот уж что его совершенно не заботило, — хмыкнула Дженнифер.

— Допустим. Но как бы то ни было, но он женился на девушке из таверны, а потом вдруг оказалось, что его жена — красивая молодая леди. Неудивительно, что он смущен. Он любит вас, дорогая.

Дженнифер посмотрела на нее как на сумасшедшую.

— Любит? — повторила она и истерически засмеялась, вспомнив их последний разговор. — Нет, Сафайра, он любит Диану.

— Диана умерла много лет назад.

— Но он до сих пор любит ее!

Сафайра чуть улыбнулась:

— Мужчины такие глупцы, вы не находите? Конечно, он убедил себя, что любит Диану. Но позвольте вам кое-что рассказать, Дженнифер. Диана была красивая женщина, и я ее очень любила, она ведь моя племянница, вы знаете, но она была пустой и бессердечной. Совсем не такой, как ее мать, моя сестра, в молодости. Если бы они прожили много лет. Грей смог бы убедиться, что она не любит его.

— Почему? — тихо спросила Дженнифер и переглянулась с Кэтрин. Неужели Сафайра знала, что Диана любила другого?

— Слишком это было очевидно, — объяснила Сафайра. — Каждый раз, приезжая с визитом в Уинуорд, она рассказывала об огромном доме, который построил для нее Грей, о том, как она раздобыла лучшую в Виргинии мебель, как выписала из Англии лучшее серебро. И так все время. Но никогда она не заговаривала о Грее, словно его и не существовало. Было ясно, что деньги она любит больше, чем мужа.

Дженнифер ничего не сказала.

— Бедный Грей! — подумала она. Научился от своих родителей покупать любовь. Но, к несчастью, так и не смог купить любовь Дианы, купил лишь ее руку.

Выходит, Диана никогда не любила Грея.

На следующий день во время обычной прогулки по лесу Дженнифер услышала сзади звуки шагов. Кто-то бежал к ней по густому ковру опавших сосновых иголок. Брезгливо поморщившись при воспоминании о гнусном предложении Кристофера Лайтфута — это наверняка он, — она невольно ускорила шаг.

— Дженни!

Услышав свое имя, имя, которое здесь никто не употреблял, она обернулась и, к своему облегчению, увидела Кэри. Растрепанный, со всклокоченными волосами, он стоял и смотрел на нее с нескрываемым восхищением.

— Я думала, что вы вместе со всеми уехали в Уильямсбург, — удивилась она.

Кэри отрицательно покачал головой.

— Я едва ли имел возможность поговорить с вами после нашего приезда. А мне очень хотелось. Как вы здесь поживаете?

Дженнифер внимательно посмотрела на юношу. Он был высокого роста, в родителей, и, несомненно, красив, несмотря на слишком широкий нос и упрямый подбородок. Очень привлекательный мужчина. Правда, по сравнению с мощным, мужественным Греем он казался довольно слабым, несмотря на его широкие плечи и развитую мускулатуру.

Впрочем, стоит ли сравнивать каждого знакомого с Греем? Странно, почему все они проигрывают при этом сравнении? Она снова обратила все внимание на молодого человека. Он так и ел ее своими бездонными голубыми глазами.

— У вас все хорошо? — спросил он.

Он был ее единственным другом там, в таверне, несмотря на то что являлся посетителем, и надо же — до сих пор о ней помнит. Беспокоится, заботится. Все-таки это очень приятно, что хоть кому-то есть до нее дело.

— Все хорошо, — улыбнулась она. — А у вас?

Кэри неопределенно пожал плечами.

— Я вот все думаю и думаю, — наконец честно признался он. — Никогда не думал, что встречу вас такую, совсем другую.

Дженнифер вспомнила его восхищенный взгляд, которым он окинул ее вчера, увидев на лестнице, и преисполнилась гордости. А еще она ощутила себя настоящей женщиной.

— Пришлось постараться стать настоящей леди, — призналась она.

— Я едва вас узнал. Все другое — голос, платье, волосы…

Крайне довольная тем, что он в таком восторге, Дженнифер пожала плечами:

— Ничего бы не получилось, не будь рядом Грея.

Кэри вмиг скривился, лицо его исказилось до неузнаваемости.

— Но ведь он-то этого не хотел, — холодно сказал он.

Дженнифер долго, ничего не понимая, смотрела на юношу, а потом вся вспыхнула от обиды.

— Вы знали, — выдохнула она. — Знали!

— Знал — что?

— Вы знали Грея. — Она говорила тихо, но в ее голосе звенела сталь. — Вы сказали мне, что знали его многие годы. Знали, как он любил Диану, и знали, что он не собирался жить со мной как с женой. — Чувствовалось, что Дженнифер тяжело переживает его предательство. — Почему вы не предупредили меня?

Кэри нервно сглотнул:

— Я пытался…

— Вы сказали мне, что он убийца, чему я не поверила тогда и не верю сейчас. Но вы даже не намекнули мне, что он… — Она на мгновение запнулась и вдруг взорвалась; — Он хотел, чтобы я жила в конюшне и работала на кухне! Хотел одевать меня хуже, чем своих рабов. И вы это знали, будьте вы прокляты!

— А почему я должен был вас предупреждать? — возмущенно спросил Кэри. — И потом, на что вы надеялись? В конце концов, вы были всего-навсего…

Он запнулся, осознав, что сейчас невольно ее обидит. К несчастью, Дженнифер уже все поняла.

— Всего-навсего девчонка из таверны, — тихо проговорила она, — и все, что я заслуживаю, — это стирать белье, подавать выпивку всю оставшуюся жизнь и, в конце концов, удовлетворять за деньги мужскую похоть. Вы это собирались мне сказать? — Кэри молча заработал желваками. — А я-то считала, что вы — мой друг, — печально выдохнула она.

— Дженни, вы не правы, — возразил Кэри. — Я всегда к вам хорошо относился. Всегда старался обращаться с вами так, будто между нами нет классовых различий. Но вы же знаете, различие-то существует. Вам просто повезло, что Грейсон на вас женился. Вы были неграмотны, необразованны…

— Грей дал мне гораздо больше, чем собирались дать вы, — задумчиво произнесла Дженнифер. — Вы не хотели, чтобы я уезжала, потому что у вас были виды на меня. Не женитьба, вы никогда не предложили бы мне такое. Да что вы, ни один плантатор не отважился бы на это. Вы собирались просить меня стать вашей любовницей. И помешать мне уехать с ним.

— Дженни, вы мне нравились, клянусь, это правда. Но вы прекрасно знаете, что я не мог на вас жениться, даже если бы любил вас. Что подумали бы мои родители? Впрочем, так оно и есть, я и в самом деле собирался предложить вам…

— Стать вашей любовницей, — закончила за него Дженнифер, вспоминая странное выражение его лица, когда они прощались. Она не раз видела такое же выражение лица и у Грея, и это была всего-навсего мужская похоть.

Кэри хотел сделать ее своей любовницей. Теперь ясно, почему он учил ее владеть ножом и так заботился о ее безопасности. Теперь понятно, почему ее дядюшка поощрял их дружбу. Это было что-то вроде договоренности между двумя мужчинами, договоренности, которую ее дядя все-таки нарушил.

— Да, как только вам сравнялось бы восемнадцать, — признался Кэри и добавил, как бы оправдываясь: — Больше я ничего не мог бы для вас сделать.

Дженнифер снова посмотрела на юношу, уже без гнева. Конечно, Кэри вел себя как настоящий джентльмен. Джентльмен женится на дочке плантатора, а спит с трактирной девкой. Вот Грей, единственный из них, поступил не по — джентельменски.

Уловив смену ее настроения, Кэри тут же перешел в атаку:

— Но теперь, когда вы замужем…

Дженнифер бросила на него непонимающий взгляд:

— И что вы предлагаете мне теперь? Тайную связь? Любовь урывками где-нибудь в лесу? И зачем вам я? Кэри, вы должны искать подходящую молодую леди, чтобы жениться на ней. Не теряйте времени с женщиной, которая никогда не будет вашей.

— Я никого больше не хочу! — страстно выпалил Кэри. — Я хочу вас, Дженни. Я всегда знал, что вы красавица, несмотря на всю грязь и дурацкий чепчик. Не то, что этот странный мужчина, который на вас женился.

Он шагнул вперед, обнял ее и впился в ее губы. Дженнифер оцепенела от неожиданности. Кэри целовал ее умело, как опытный мужчина, но она не испытала того восторга, какой обуял ее в их с Греем ночь любви. Тогда она чувствовала его любовь, ощущала огромную радость, примитивное желание, дикую страсть и невиданный взрыв эмоций. От объятий Кэри сердце у нее не екнуло. И все-таки хорошо, что хоть кто-то считает ее привлекательной. Но неужели она так изголодалась по любви, что могла бы ответить на любую мужскую ласку?

При этой мысли она постаралась вырваться, он же попытался схватить ее снова. Но она была не из тех, кто готов тут же ответить на домогательства любого, просто потому, что не может добиться любимого.

— Нет! — запротестовала она. — Это плохо.

— Как это может быть плохо? — буркнул Кэри, вновь пытаясь поцеловать ее мягкими и нежными губами. Он хотел бы распустить ее волосы, чтобы они золотистыми волнами рассыпались у нее по плечам. Он хотел бы сорвать с нее голубое платье и целовать ее божественную плоть. Всю, без остатка. Он едва не задрожал от неудовлетворенного желания.

— Супружеская неверность — это всегда плохо.

— Супружеская неверность?! — ехидно переспросил Кэри. — Я не уверен, что это именно так и называется. Какого черта вы должны хранить верность человеку, который вас ни во что не ставит? Он хотя бы спит с вами?

От этих слов сердце ее дрогнуло, она заметно опечалилась.

— Нет, я сплю одна, — призналась она со вздохом. — Дура, Грей, наверное, посоветовал бы мне принять ваше предложение. Но я не могу, Кэри, я люблю его.

— О Боже! — в отчаянии воскликнул Кэри. — Вот и верь после этого женщинам, когда они готовы любить негодяев. Дженни, как вы могли убедить себя, что любите этого высокомерного, жестокого выродка?

Страшные слова, которые так непривычно звучали в устах благовоспитанного джентльмена, снова вернули ее к реальности. Она гордо отстранилась и сурово произнесла:

— Я запрещаю вам говорить гадости о моем муже!

— Ваш муж? — усмехнулся Кэри. — Да он обманом женился на вас, потому что вы решили, будто он герой. Вы мучаетесь с ним уже более года и вдруг заявляете, что любите его? Почему вы его защищаете, Дженни? Вы должны бы его уже возненавидеть.

— Замолчите! — оборвала его Дженнифер. — Молчите! Вы его совсем не знаете. Он прекрасный, нежный мужчина, как раз о таком я и мечтала. Но только у него большое горе, он так несчастлив…

— И желает видеть несчастным каждого, с кем бы его ни свела судьба, — закончил за нее Кэри. — Прекрасный? Нежный? Боже правый, я готов поверить, что вы находитесь в плену каких-то романтических фантазий. Разве вы не знаете, что он сделал со своей первой женой?

Дженнифер не ответила. Она прекрасно помнила ту историю, которую поведала ей Кэтрин. И все же, чем больше версий она узнает от разных свидетелей, тем лучше сможет себе представить истинную картину происшедшего.

— До меня доходили какие-то слухи, — осторожно сказала она. — Но вы на самом деле были там, верно?

— Да. Это я нашел… я нашел тело.

— Она была вашей кузиной, — осторожно сказала Дженнифер.

Кэри глубоко вздохнул и начал излагать свою историю:

— Да. Мы были в гостях. Грей и Диана были женаты уже шесть месяцев. В тот день, когда мы приехали, они страшно повздорили.

— Из-за чего? — спросила Дженнифер, хотя наперед знала ответ.

— Не знаю. Но думаю, из-за меня.

— А почему вы так решили?

Кэри только густо покраснел.

— Кэри, — тихо спросила Дженнифер, — вы любили свою кузину?

Он кивнул:

— Она была очень красива. А мне только исполнилось шестнадцать, и я думал, что она самое красивое существо на свете. Она мне была больше сестрой, чем кузиной.

— Вы были с ней близки?

— Конечно, нет! — негодующе взорвался он. — Как вы можете спрашивать о таких вещах?!

— Я думала… — Дженнифер осеклась.

Похоже, он неподдельно возмущен. Вряд ли он лжет. Впрочем, лучше сначала выслушать его, прежде чем она расскажет то, что знает.

— Простите. Конечно, между вами ничего не было.

— Нет. Но… — Он замолчал и закрыл рукой глаза. — Это я виноват. Диана и Грей никогда бы не поссорились, если бы не я. А если бы они не поссорились…

— Так что же случилось?

— Мы с Дианой гуляли в саду возле реки. Остановились у виноградника… Вы знаете, какое место я имею в виду? — Дженнифер кивнула. — Я сказал, что очень рад за нее, поскольку она живет в таком прекрасном месте, и поцеловал ее в щеку. Клянусь, только в щеку! Но через час, когда мы вернулись в дом, они с Греем страшно разругались.

— И вы подумали, что скандал вышел из-за вас?

Кэри кивнул.

— Он мог заметить нас из дома. Я не знаю, о чем они говорили, но я знаю, что ссора произошла из-за меня.

— Так что же случилось?

— Утром мы не нашли ни того, ни другого. Все бросились на поиски, и я нашел тело. — Он громко сглотнул. — Мне и сейчас больно вспоминать об этом.

— Я вас не обвиняю, — тихо произнесла Дженнифер, вспомнив ужасную смерть Дианы. — Но как вы узнали, что именно Грей ее убил?

— Он тоже исчез. Кэтрин клялась, что он всю ночь пробыл в конюшне, но я точно знаю, что его там не было. Я сам до этого обыскал всю конюшню и никого не нашел. К тому же у него на лице были синяки и царапины. Кэтрин объясняла их неосторожной верховой ездой, а я думаю, что Диана поцарапала его, пытаясь защищаться. Дженни, раньше вы обвиняли меня в том, что я назвал Грея убийцей из корыстных целей — чтобы сохранить вас для себя. Готов признать, что отчасти это так, но я и впрямь считаю его убийцей.

— Но если вы знали, что его не было в конюшне, почему же его не повесили?

— Мы с Кэтрин давали разные показания. В конце концов, поверили ей.

Внезапно Дженнифер осенило:

— И даже ваш отец выступил на ее стороне?

— Даже мой отец, — кивнул он. — Кейн вообще назвал меня лжецом, поскольку считал, что Грей на такое не способен. Проклятый Грейсон! Мои отношения с отцом были хорошими, пока… — Он заморгал и проговорил хриплым голосом: — Иногда мне кажется, что отец больше заботится об этом выродке, чем обо мне.

Дженнифер нежно взяла его за руку.

— Напрасно вы так считаете, — ласково сказала она.

— Я и сам не знаю, что делать.

Дженнифер тоже не знала. Похоже, абсолютно все считают ее мужа убийцей. Все доказательства против него. Ей обязательно надо докопаться, до истины, иначе она просто сойдет с ума.

— Кэри, — тихо сказала она, — благодарю вас за то, что вы мне рассказали. А теперь послушайте меня. Я нашла любовные письма в бюро. Там, наверху.

— Письма от Грея, разумеется, — кивнул Кэри. — Он все время писал ей.

— Да. Письма от Грея. И еще от кого-то.

— От кого же? — встрепенулся Кэри.

— Я не знаю. Думала, что от вас. Они все подписаны инициалом К. Но если это были не вы, то все равно, Диана имела тайную связь. С кем, я не знаю. И судя по датам на тех письмах, это произошло уже после их свадьбы.

— Не могу поверить, — скептически покачал головой Кэри.

— Хотите, покажу вам письма?

— Нет-нет, я вам не верю.

Ему трудно было поверить в то, что его красавица кузина, которую он просто обожал, тайно с кем-то встречалась. Но ведь Дженнифер никогда не станет лгать в таких вещах. Он сосредоточенно помолчал, а потом выпалил:

— А если это Кэтрин?

Дженнифер в изумлении распахнула глаза.

— Прошу прощения?

Кэри покраснел, но все-таки попытался объяснить свою мысль:

— Ну, Кэтрин, возможно, и есть та самая персона, с которой у Дианы была тайная связь. Может быть, вы не знаете, но иногда женщины… это есть… бывает…

— Я все поняла, — прервала Дженнифер эти сбивчивые разъяснения, пожалев Кэри. Она знала про однополую любовь из вульгарных разговоров посетителей таверны.

— Как вы думаете?

Дженнифер тотчас нахмурилась.

— Вряд ли, — отозвалась она. — Письма, которые я нашла, написаны твердой мужской рукой. Во всяком случае, мне знаком почерк Кэтрин. Это совсем не то. Нет, я уверена, что тайным любовником был мужчина.

Кэри пожал плечами:

— Мы можем никогда не узнать его имя. Но и наличие любовника не доказывает, что именно он убил ее.

— А я этого и не утверждаю.

Она решила не особенно доверять бытующему мнению. Несмотря на то что история Кэтрин носила обвинительный характер и версия Кэри хорошо совпадала с ее словами, Дженнифер не сомневалась, что не все тайны еще раскрыты. Может быть, потому, что не поверила, что ее любимый способен на убийство. Может быть, сознательно обманывала себя. А может, ей подсказывало сердце. И конечно, вполне вероятно, что Кэри говорил неправду. Он был лицом заинтересованным, и она не хотела доверять ему слишком многое. Ведь он любил Диану и мог испытывать ревность, когда она вышла замуж за Грея.

Неужели из ревности можно убить человека?

Дженнифер, наконец, приняла решение. Она должна серьезно поговорить с Греем, несмотря на их ссору, и потребовать у него объяснений. Чтобы точно узнать, что же произошло, надо спросить самого Грея. Конечно, это довольно неприятно, но у нее нет выбора. Она должна знать правду.

— Я все же не верю, что Диану убил Грей, — прошептала она. — Он не убийца, нет. Я люблю его.

— Я много лет знаю Грея, — произнес Кэри, с состраданием глядя на нее. — И могу сказать, что он утратил остатки человечности в тот самый день, когда погибла Диана. Стал злым и бессердечным. Он убил Диану или кто-либо другой, главное — то, что ему нет до вас никакого дела. Он не способен вас любить.

Дженнифер проглотила комок, застрявший в горле, и произнесла:

— Я знаю. Но я не в силах его разлюбить.

Кэри никогда не видел, чтобы на ее лице отражались сразу любовь и страсть, радость и страдание. И сейчас он впервые понял, что его в ней привлекают не просто красивое лицо и стройная фигура. Она была удивительной женщиной.

— А я не могу не любить вас, — нежно произнес он. — Думаю, что мы оба безнадежно романтичные люди.

Дженнифер печально улыбнулась.

— Хотелось бы думать, — вздохнув, отозвалась она, — что на свете нет ничего совсем уж безнадежного.