Свидание с ангелом

Глава 10

Входя в галерею «Архангел» утром в понедельник, Нина уверенно улыбнулась девушке в приемной, показывая, что имеет право здесь находиться, та кивнула в ответ, и Нина направилась к лестнице, чтобы подняться в кабинет Рейфа.

Рейф…

Нина не сомневалась, он будет очень сердиться на нее за то, что она не приехала к нему в субботу и даже не связалась с ним, чтобы объясниться.

Может, тогда Рейф просто пошутил о том, что ее отец похож на гангстера, но у Нины на этот счет были свои сомнения, и вполне обоснованные. И они подтвердились в их с отцом разговоре в субботу вечером.

Теперь Нина знала, что ни в коем случае не сможет рассказать Рейфу о тех шокирующих фактах биографии отца, которые ей открылись. Нине и самой было непросто принять все это, чего же ждать от постороннего человека?

Потому-то она и решила — в который раз, — что отныне у них с Рейфом будут исключительно деловые отношения. Она спроектирует витрины для галерей «Архангел», а Рейф как один из владельцев галерей одобрит ее проекты. Вот так, легко и просто.

Во всяком случае, вчера в гостиничном номере Нине казалось, что именно так и будет. Почти всю ночь Нина просидела в кресле у окна, почти не дыша, смотрела в небо над Нью-Йорком, не проронив ни слезинки; она думала о том, как пережить следующие несколько часов, несколько дней после того, что рассказал ей отец.

Теперь, когда всего один лестничный пролет отделял ее от кабинета Рейфа, это решение не казалось ей таким уж простым. Рейф уже доказал ей: он не из тех мужчин, кто станет принимать за чистую монету все, что она говорит. Он захочет докопаться до сути, узнать, почему она приняла это решение.

А она не могла сказать ему. Почему — никому не могла сказать.

Чем ближе Нина подходила к двери его кабинета, тем тяжелее ей становилось идти. Работа на галерею «Архангел» была для нее первым шагом на пути к мечте. Но, прежде чем исполнить эту мечту, Нина должна всего лишь раз и навсегда разобраться с Рейфом. Всего-навсего!

— Бриджет, я же сказал, меня не беспокоить… Нина! — воскликнул Рейф, оторвав взгляд от каталога, который рассматривал, когда она вошла в его кабинет.

Он встал со стула, быстро обошел вокруг стола, широкими шагами пересек кабинет, взял ее руки в свои и пристально, жадно вгляделся в ее лицо, заметив, как она бледна.

— Я не вовремя? — Ее тон был холодным и чужим.

Рейф все смотрел на нее, все пытался разглядеть хоть что-то от «его Нины» в грустных глубоких глазах.

— У тебя все хорошо? — Что за глупый вопрос, тут же нетерпеливо одернул себя он, конечно же у нее не все хорошо!

Если бы у Нины «все было хорошо», то она не ушла бы из отцовского дома в субботу ночью. Если бы «все было хорошо», то она смотрела бы на Рейфа как на возлюбленного, а не как на постороннего.

Нина пожала плечами:

— Конечно, все хорошо.

Вчера Дмитрий Палитов не вдавался в подробности, сказал только, что Нину огорчил их разговор, и она уехала из дома и до сих пор не вернулась.

— Проходи. — Рейф крепко держал ее руки в своих. — Ты себе не представляешь, как я рад, что ты пришла, — тихо добавил он.

— Почему?

Потому что теперь, по крайней мере, он знал, что она жива. Знал, что она в безопасности. Да просто потому, что она нужна ему, черт возьми.

— Вчера ко мне приходил твой отец.

В холодной глубине ее зеленых глаз вспыхнула и тут же погасла теплая искорка.

— В самом деле? — равнодушно ответила Нина, уверенным жестом вынимая свою ладонь из его руки. Она отошла от него и встала у стола.

Рейф по-прежнему внимательно вглядывался в ее лицо и видел, что за фасадом холодности скрывается уязвимость и хрупкость. Эта хрупкость была еще более очевидной оттого, что Нина забрала волосы в пучок, открыв его взору впалые щеки, темные круги под глазами и нежную лебединую шею.

Рейфу казалось, сделай он что-то неправильно, скажи не те слова — и больше не станет этой хрупкости. И Нины вместе с ней.

А Рейф этого не хотел. Нина была застенчивой, но характер у нее был мятежный, и именно это так понравилось Рейфу с первой минуты знакомства с ней: неужели они познакомились всего неделю назад?

Первоначальное очарование росло, и теперь он в полной мере разглядел ее простую красоту, тонкое чувство юмора, страстность ее натуры; узнал, что у нее большое сердце — это было очевидно, когда она с нежностью говорила о своем отце…

Именно этой нежности и не было в ее голосе, когда он упомянул о визите Дмитрия.

Рейф медленно и спокойно вдохнул, решив не говорить и не делать ничего, что бы пошатнуло ее и без того слабый контроль над эмоциями.

— Нина…

— Я понимаю, раз уж у нас деловые отношения, следовало прежде назначить тебе встречу, но я принесла эскизы моих работ, чтобы ты посмотрел, — быстро сказала она, протягивая ему папку, которую держала в левой руке.

Он вскинул брови, услышав фразу «деловые отношения».

— Твоих работ?

Она улыбнулась, холодно и равнодушно:

— На выходных у меня было очень много свободного времени.

Нина не только не приехала к нему той ночью. Уйдя от отца, Нина собрала свои вещи и ушла из дома. Очевидно, все из-за того, что рассказал ей Дмитрий Палитов, когда они вернулись домой после открытия выставки. Разговор был настолько неприятный, что Нина покинула квартиру отца, поклявшись никогда не прощать его за то, что он сделал.

Но что же Дмитрий такого сделал, Рейф не знал. Отец девушки не стал посвящать его в подробности их разговора, даже когда Рейф начал настаивать. Дмитрий хотел лишь найти Нину, и, раз уж Рейф тоже тревожился за нее, мужчины заключили нелегкое перемирие.

Получается, сегодня Нина пришла к нему только для того, чтобы показать свои работы. А он-то надеялся, что она пришла потому, что он нужен ей. Ведь она ему нужна.

Рейф узнал вчера от Дмитрия, что Нины не было дома с вечера субботы. В воскресенье утром он обнаружил, что дочери нет, и направился прямиком к Рейфу домой, чтобы найти ее. Но там он узнал, что Рейф тоже в последний раз видел ее в субботу вечером.

Майкл вышел в коридор, когда Рейф и Дмитрий уже вовсю ругались, бросаясь обвинениями, но не оттого, что злились друг на друга, а из-за беспокойства за Нину. Майкл их немного успокоил, узнал, в чем дело, и даже предложил остаться, отменить полет в Париж, чтобы помочь им найти девушку. Рейф поблагодарил его, но от помощи отказался, зная, что только они с Дмитрием должны искать ее. Найти и убедиться, что она в безопасности.

Рейф и Дмитрий связались со всеми друзьями и знакомыми Нины, чтобы узнать, нет ли у них новостей о ней. Новостей не было. Затем они обзвонили все гостиницы, чтобы проверить, не заселилась ли куда Нина Палитова в субботу ночью. Поиски оказались безрезультатными, и тогда они принялись прозванивать гостиницы в окрестностях города на случай, если Нина остановилась там.

Безрезультатно. Нина где-то спряталась и совершенно очевидно не хотела, чтобы ее нашли.

Рейф надеялся, что для него она сделает исключение, но из ее последних слов он понял: Нина и не догадывалась о том, что он станет искать ее, когда она не сдержала обещания и не приехала к нему в субботу. Может, он и заслужил такое отношение; Нина не могла знать, что Рейф не в состоянии думать ни о ком, кроме нее, с тех самых пор, как они встретились.

Но сейчас не самый подходящий момент для признаний.

— Знаешь… — тихо заговорил он, — что бы ни рассказал тебе отец, что бы он ни сделал, ничто не бывает только черным или только белым, есть еще серые зоны, которые…

— Только не надо! — перебила его Нина. — Он и тебе промыл мозги? — продолжала она насмешливо. — И конечно же он рассказал тебе достаточно деталей, оправдывающих то, что он сделал.

— Он ничего мне не рассказал, Нина, и не оправдывался, — угрюмо ответил Рейф.

— Потому что ему нет оправданий! — Ее темно-зеленые глаза блестели. В ее броне появилась первая трещинка, но Нина взяла себя в руки и выпрямила спину. — Нет никакого оправдания тому, что он сделал, — спокойно повторила она.

— Он очень любит тебя и просто хотел защитить.

— Он всю мою жизнь защищал меня от самой жизни! — Ее бледные щеки раскраснелись.

— Да, так и есть, — спокойно согласился Рейф. — И возможно, он был не прав.

— Возможно? — Она принялась беспокойно ходить по кабинету. — Никаких «возможно»! — Ее глаза гневно блестели. — Очевидно, он что-то рассказал тебе, Рейф, — пренебрежительно бросила она, — и тебе стало жаль его.

— Дело не в жалости.

— Разве нет? — огрызнулась она. — Что ж, можешь поверить, мне совсем не жаль его после того, что, как оказалось, он скрывал от меня все эти годы.

Рейф внимательно вгляделся в ее лицо: на щеках блестели слезы, а значит, страдания отца тронули ее вопреки ее словам.

— Ты сейчас сама не своя, Нина, — тихо увещевал ее он. — Ты любишь своего отца, и в тебе нет этой жестокости, ни по отношению к нему, ни к кому-то другому.

Она снова горько рассмеялась:

— Да что ты знаешь обо мне, Рейф? То, что я люблю, когда ты меня трогаешь? Что мне было так хорошо с тобой в субботу, когда я позволила тебе затащить меня в ту кладовку со швабрами, чтобы ты мог ласкать меня? — Она с отвращением покачала головой. — Мы просто занимались сексом. Ты ничего не знаешь обо мне.

— Замолчи, — тихо предостерег ее Рейф, зная, что она может наговорить лишнего. — Ты пришла сюда сегодня, Нина, — напомнил он, держа руки по швам, чтобы не броситься к ней и не обнять ее. — Как бы ты ни оправдывалась за это перед собой, ты пришла, черт возьми!

Да, пришла. Принимая душ в номере гостиницы этим утром, Нина убедила себя в том, что увидится с Рейфом только потому, что хочет принять предложение спроектировать витрины для галерей «Архангел». Она пыталась поверить, что получить эту работу для нее важнее, чем сохранить собственную гордость.

Теперь, находясь здесь, в его кабинете, Нина не была до конца уверена в том, что была честна, даже с самой собой.

Рядом с Рейфом ей было спокойно. В нем была некая сила, которая словно бальзам успокаивала ее расшатанные нервы. Нине было необходимо побыть с тем, кто, по крайней мере, хотел ее, тем, кто мог хоть немного согреть ее; сейчас ее сердце было похоже на кубик льда.

Так что — да, она пришла к Рейфу, потому что ей было нужно… потому что она хотела быть с ним. Быть с тем мужчиной, в которого она влюблена.

За последние двое суток она думала не только о разговоре с отцом. Она и о Рейфе думала тоже. Очень много. О том, что для нее значили их отношения. О том, что она не просто хотела его, но он нравился ей. Она влюбилась в него.

Нельзя отрицать, что она желала его, но за прошедшую неделю Нина узнала, что за фасадом очаровательного весельчака скрывается более глубокий человек.

Рейф заботился галерее. Заботился о Нине.

И он трепетно любил свою семью. Эта любовь, как показал разговор с Майклом, была взаимной.

Сначала, как бы между прочим, серьезный старший брат захотел поговорить с Ниной о Рейфе наедине. Он рассказал, как много и с какой отдачей Рейф работает на благо галереи, да и такой продолжительный успех их предприятия во многом обуславливался новыми идеями и изменениями, которые предлагал Рейф.

Эта сторона его души уже бросалась в глаза Нине, как бы тщательно он ни старался ее спрятать. Ей было достаточно этого, чтобы влюбиться в него. Влюбиться безответно.

Она уверенно выпрямила спину:

— Я пришла только для того, чтобы показать тебе мои эскизы. Если, конечно, ты все еще хочешь на них взглянуть.

— Нина, мы не можем просто стоять и обсуждать твои эскизы как ни в чем не бывало.

— Почему же? — ледяным тоном поинтересовалась она.

— Нина…

— Что именно отец сказал тебе о нашем разговоре? — снова хрипло спросила она. — Насколько он доверился тебе, зная тебя лишь неделю?

Рейф покачал головой:

— Нина, тебе нужно успокоиться.

— Нет, Рейф, не нужно. Мне вообще теперь ничего не нужно делать. — Ее глаза тревожно блестели. — Отныне я, черт возьми, буду делать то, что захочу. Так ты хочешь посмотреть эскизы или нет?

Он вздрогнул — так много агрессии в ее тоне.

— Конечно, я хочу посмотреть твои эскизы.

— Не мог бы ты сделать это сейчас? — Нина протянула ему папку. — Мне сегодня еще нужно найти помещение для офиса и новую квартиру.

— Ты не вернешься в дом отца? — нахмурился Рейф.

Нина стиснула зубы:

— Нет.

Рейф растерялся. Он совершенно не представлял, как вести себя с этой недосягаемой, непроницаемой Ниной. Он с трудом мог узнать в ней ту женщину, с мыслями о которой просыпался каждое утро в течение всей последней недели.

При одном лишь взгляде на ту Нину он возбуждался. Она дразнила его и заставляла смеяться. Она была нежной и ласковой. Он доверился ей. Эта женщина была совершенно не похожа ни на кого, и Рейф чувствовал, что она околдовала его. Он хотел быть с ней.

А сейчас эта женщина страдала, весь ее мир рушился.

Что бы Дмитрий ни рассказал ей в субботу, это очень ранило ее. Если не разбило ее сердце.

— Нина…

— Прошу тебя, Рейф! — Ее голос дрожал. — Если я тебе хоть немного дорога, помоги мне!

Если хоть немного дорога? Нина стала так важна ему, как ни одна женщина до нее. И никто не сможет занять ее место.

— Нина…

Они резко обернулись, когда двери вдруг распахнулись. В кабинет вошли два телохранителя, затем расступились, и они увидели Дмитрия Палитова.

Нина побледнела и осуждающе смотрела на Рейфа. Ясно, она решила, что он к этому причастен.