Глава 2

Джек посмотрел на часы. Лететь оставалось еще минут тридцать. Скорей бы уж приземлиться. Он никогда бы не подумал, что сидеть в соседнем кресле с адвокатом Браун окажется таким трудным делом.

Во-первых, ее духи. Такого волшебно-женственного аромата он еще не встречал. И во всяком случае, его не было несколько часов назад, когда Кларисса заходила к нему в кабинет, за это он мог поручиться. Уж в женских духах-то Джек Майерс знал толк. Он мог безошибочно определять названия даже по слабому аромату, и это всегда производило на дам сильное впечатление. Но этот аромат был незнакомый и таинственный, ни на что не похожий, и он завораживал, манил, словно колдовское заклинание. Джеку стоило большого усилия держаться внешне спокойно и незаинтересованно.

Во-вторых, выяснилось, что строгий жакет и длинная юбка — преграда только для зрения, но не для других чувств. Вот Кларисса сменила позу и при этом нечаянно задела коленом его правую ногу. Джеку показалось, что в месте соприкосновения стало горячо, как если бы он сел на сиденье, раскалившееся от солнца. «Простите», — пробормотала его соседка, не отрывая глаз от журнала, который во время полета держала перед глазами, почти полностью загородив лицо обложкой.

Лица было не разглядеть, но зато Джек обнаружил, что на ногах «мисс Синий Чулок» чулок-то как раз не было. Его взору предстали две стройные, покрытые ровным загаром голени и тонкие, изящные щиколотки. Пользуясь тем, что за журналом обладательница этих восхитительных ног не могла его видеть, Джек снова и снова поглядывал на них: зрелище доставляло ему несказанное удовольствие.

На третьем часу этой сладостной пытки Джек смирился с тем, что ни о ком и ни о чем, кроме Клариссы Браун, думать ему не удастся, и стал предаваться этим мыслям, причем с нарастающим увлечением. Да, в конторе были запрещены сексуальные отношения между коллегами, а правила корректного поведения запрещали открыто демонстрировать «сексуальный интерес», но ведь никто не запрещал делать что-либо в воображении!

«Итак, вообразим себе другие очки. Что-нибудь легкое и изящное. Ей бы очень пошли, например, маленькие окуляры без оправы, с тонкими металлическими дужками. А еще лучше — контактные линзы. Тогда можно было бы все время видеть ее голубые глаза.

Далее. Волосы. Они, при ближайшем рассмотрении, вовсе не такие уж бесцветные. Как я мог подумать, что у нее бесцветные волосы? Так, распускаем узел на затылке. У нее недурные черные волосы, густые и волнистые! С распущенными она смотрелась бы куда лучше, чем сейчас.

Косметика. Сейчас не видно, но, насколько я помню, она ею не пользуется. А стоило бы добавить немножко цвета. Темно-коралловую помаду, например. И тени для век. Много косметики не надо, у нее хорошая чистая кожа — многие актрисы и фотомодели отдали бы состояние за такую.

Ну, одежда, само собой. В этом она смотрится просто ужасно. Если непременно надо юбку, то сантиметров на десять… нет, на двадцать пять покороче. И поуже. Вместо этой блузки, больше похожей на смирительную рубашку, я бы надел на нее какой-нибудь облегающий топ, чтобы хотя бы можно было видеть, есть ли у нее грудь вообще. Жакет на море просто ни к чему, ну в крайнем случае пускай это будет короткая куртка из мягкой джинсовой ткани.

На ноги… на такие ноги, конечно, нельзя надевать ничего, похожего на эти офисные туфли. Либо босоножки с тонкими ремнями, либо что-нибудь с высоким каблуком-шпилькой.

Почему эта женщина так уродует себя?! Из нее можно было бы сделать конфетку, но она ничего не предпринимает для того, чтобы улучшить свою внешность. Наоборот, явно пытается скрыть свои женские достоинства. Почему? Почему?!»

От размышлений его оторвал голос пилота, просившего пристегнуть ремни: самолет снижался. Майерс вздрогнул и опомнился. Слава Богу! Полет явно затянулся, и вообще, что-то было не в порядке, если Джек, вместо того чтобы обсуждать с адвокатом Браун детали предстоявшей им миссии, занимался ее мысленным переодеванием.

Чтобы вернуться на деловые рельсы, Джек достал из портфеля бумаги, касавшиеся Тайлера, и стал проглядывать их, однако, кроме своей соседки по креслу, он сейчас ни о чем не способен был думать. А та вдруг опустила журнал и, увидев бумаги на коленях Майерса, спросила:

— Так в чем основные проблемы нашего клиента? Я имею в виду — в связи с разводом.

Кларисса достала из портфеля блокнот и ручку и приготовилась записывать.

Снова этот голос. Рядом, совсем рядом. Достаточно нагнуться, чтобы почувствовать дыхание, выходящее из этих губ, и — если бы не проклятые очки! — заглянуть в бездонное небо этих глаз… «Господи, да что со мной?! С каких это пор Джек Майерс западает на железных леди?! Это же совсем не мой тип! Она даже не блондинка! Я уж не говорю о ее манере держаться». Джек был смущен и напуган. Пугать его начинало то, что творил этот голос с его чреслами. Хвала небесам, что сейчас на коленях у него лежали бумаги. Иначе невозможно было бы скрыть то, что приличный мужчина не позволяет себе демонстрировать приличной и малознакомой даме, да еще в общественном месте! Такая неуместная реакция его организма на несколько слов, произнесенных Клариссой, очень не понравилась Джеку, но оставалось только надеяться, что до того момента, когда ему придется встать, возбуждение утихнет и эрекцию удастся скрыть.

— Мистер Майерс! — напомнила о себе Кларисса, не получившая ответа на свой вопрос.

— А? Что вы сказали? Я задумался.

— Я спросила, почему Пол Тайлер вдруг решил развестись. И какие проблемы с этим связаны? Лучше мне тоже сразу войти в курс дела, чтобы клиент почувствовал компетентность нас обоих. Мы ведь команда, как вы сказали, мистер Майерс.

Джек посмотрел на нее. Очки и узел на затылке, представшие его взору, подействовали как ведро холодной воды. Не могло быть и речи о том, чтобы говорить с ней о чем-либо, кроме работы. Хотя…

— Раз уж мы теперь одна команда, нам стоит перейти с фамилий на имена. Называйте меня Джек.

Она кивнула, но продолжала смотреть на него с тем же вопросительным выражением лица, явно настаивая на ответе на заданный вопрос.

— Ну… Тайлер прожил много лет с одной женой. А теперь ему надоело.

— Почему? — не отступала Кларисса, легонько постукивая карандашом по пустой странице блокнота: она явно собиралась записывать некие сведения, которые ожидала получить от своего более информированного коллеги. «Хватка у нее железная», — подумал Джек.

— Ему стукнуло пятьдесят восемь.

— И что?

Для Джека было совершенно очевидно, что прожить несколько лет с одной женой — это уже достаточное основание для того, чтобы хотеть с ней разойтись. А если мужчине скоро шестьдесят, то с разводом тем более надо спешить, ибо жизнь коротка, и кто знает, сколько ему еще отпущено на то, чтобы пожить как человек. Но для Клариссы Браун дело было, похоже, не столь ясно: ей нужны были какие-то еще причины, более веские. Ох уж эти женщины! Им почему-то кажется, что для развода надо иметь гораздо более серьезные основания, чем для покупки новой машины или смены прически.

— Непреодолимые противоречия и несовместимость характеров.

— В чем именно они состоят? Что мы сможем привести в суде в качестве аргументов, чтобы наверняка выиграть процесс? Если мы вообще получим это дело.

«Да, она не просто женщина, скрывающая свою женственность. Она и думает не как женщина, а как адвокат. Это хорошо. Но в чем-то и обидно…» — подумал Джек, а вслух сказал:

— Вот именно за этим мы туда и едем. Нам предстоит выяснить, чем именно проштрафилась его супруга и как это можно использовать в процессе.

— Интересно вы говорите…

— Что вы имеете в виду? — Джек потянулся в кресле, насколько позволял пристегнутый ремень. При этом он тщательно избегал опасности соприкоснуться с ногами Клариссы, тоже вытянутыми вперед.

— Ну, вы так сказали, словно уже сейчас понятно, что в распаде их брака виновата миссис Тайлер. А ведь не исключено, что и он сам тоже не без греха. И если это так, то нам надо будет знать досконально и его прегрешения тоже, чтобы придумать, как можно их сгладить. Иначе на процессе нас могут ждать неприятные сюрпризы. Я почти уверена, что наш клиент не ангел.

Джек непонимающе посмотрел на нее.

— Об этом я и говорю. Нам надо будет постараться сделать так, чтобы все говорило по возможности в его пользу.

— Да, но вы сказали «она проштрафилась».

— Я не уверен, что правильно вас понял.

— Не поняли. Ладно, оставим это, — Кларисса тяжело вздохнула. Затем стала упаковывать блокнот и карандаш обратно в портфель, явно не собираясь продолжать разговор. Повернув голову к иллюминатору, она смотрела на приближающиеся огоньки аэропорта с тем непроницаемым выражением лица, которое уже так хорошо знал Джек.

А ему сделалось отчего-то не по себе. Возникло впечатление, что за несколько минут этой пустопорожней беседы она составила о нем какое-то не то впечатление, вынесла ему какой-то приговор, причем отнюдь не самый благоприятный. Утратить уважение подчиненной было бы само по себе нехорошо, но Джеку почему-то еще особенно тягостна была мысль, что он не с лучшей стороны зарекомендовал себя в глазах Клариссы как женщины. И, поймав себя на том, что ему обязательно хочется добиться исправления этой ситуации, он удивился и разозлился. Произвести хорошее впечатление на женщину, с которой он что-то затеял, — это нормально. Но бороться за благосклонность «синего чулка» Браун, с которой по определению у него ничего не может быть, — это ненормально.


Присланная машина доставила их в отель. Гостям было предложено отдохнуть, а встреча с хозяином должна была состояться на следующее утро: Пол Тайлер следил за режимом дня и не занимался делами после девяти вечера.

Номера их оказались друг напротив друга. Подойдя к двери, Майерс сказал:

— Ну что ж, спокойной ночи, Кларисса.

Он ожидал, что на это она ответит «спокойной ночи, Джек», назвав его наконец по имени, чего она до сих пор тщательно избегала. Но железная леди ответила только «до завтра» и холодно кивнула.

Бросившись на кровать, Джек заснул мгновенно и утром, как всегда, не мог вспомнить, снилось ему что-то или нет. А Кларисса всю ночь не сомкнула глаз. Она металась по постели, то откидывая простыню, потому что ей было жарко, то, наоборот, закутываясь в нее, потому что хотела отгородиться от всего мира. Она все время прислушивалась к чему-то и в какой-то момент призналась себе, что слушает не шум волн, который доносился через открытое окно, а надеется расслышать звук дыхания Джека из соседней комнаты. Дважды она вставала. Один раз пошла будто бы в туалет, хотя туда ей вовсе не нужно было. Перед тем как зайти, она остановилась у двери в коридор, замерла на минуту, но ничего не услышала. Отругав себя, она вернулась в кровать и велела себе немедленно заснуть, но не тут-то было. Сон не шел, вместо него лезли всякие мысли, видения и фантазии, кружившиеся вокруг Джека.

Под утро, поняв, что уже не заснет, Кларисса встала и вышла на балкон. Там она села в плетеное кресло и стала смотреть вдаль. Сонный океан лениво накатывал на пляж небольшие волны, Просыпались первые чайки. Ночной мрак медленно уступал место утренним сумеркам, и в этой полутьме Кларисса увидела в полосе прибоя пару влюбленных. Он был высокий, крупный брюнет дет сорока с небольшим; во всей его статной фигуре чувствовались сила и уверенность. Он обнимал за талию стройную, красивую женщину. У нее были длинные вьющиеся черные волосы, которые утренний бриз разметал по плечам. Голову она доверчиво положила на плечо мужчине, а он целовал ее и шептал ей в ухо что-то нежное и приятное. Слившись в сладостном объятии, они стояли перед глазами Клариссы долго, пока она наконец не поняла, что видит саму себя и Джека. Значит, сон все-таки сморил ее, пусть лишь на минуту…


Чтобы скрыть следы бессонной ночи, ледяного душа оказалось недостаточно, и Кларисса впервые за восемь лет работы в фирме «Уолдорф, Хейнс, Грин & Майерс» позволила себе воспользоваться косметикой.

Они встретились за завтраком в ресторане гостиницы в семь тридцать. Столик был накрыт на троих, но мистер Тайлер не показывался. В восемь, закончив есть, Кларисса посмотрела на часы.

— Ничего, — успокоил ее Джек, — он сказал, что придет, когда мы закончим. Как номер? Вам достался с видом на океан?

Клариссе ничего не оставалось, как поднять наконец глаза от тарелки и взглянуть на своего соседа по столику. До сих пор в течение всего завтрака она избегала такого взгляда. Ее надежды на то, что Джек явится к столу в деловом костюме, не оправдались. Мистер Майерс словно издевался над бедной женщиной; надел шорты и рубашку с коротким рукавом! Его мускулистые, загорелые руки были выставлены на всеобщее обозрение, а расстегнутая верхняя пуговица открывала треугольник могучей груди, покрытой курчавыми волосами, среди которых поблескивала тонкая золотая цепочка. Свои волосы цвета воронова крыла, которые он обычно гладко зачесывал назад, Джек теперь оставил в их природном, буйно-вьющемся состоянии и выглядел просто умопомрачительно — нечто среднее между карибским пиратом и звездой итальянской оперы. Дополняли его облик солнечные очки, за которыми он скрыл неотразимый взгляд своих карих глаз.

Кларисса же на фоне мужчины своей мечты казалась себе просто золушкой. Причем до бала. Скучное темно-синее холщовое платье до щиколоток, все тот же узел на затылке, только немного растрепавшийся от океанского ветра. Все те же очки с толстыми стеклами.

«Ну и что, — утешала себя она, — я ведь здесь не затем, чтобы производить на него впечатление своей внешностью. Он должен оценить мои профессиональные качества. Моя задача — сделать все, чтобы мы получили это дело. Они с Тайлером должны увидеть во мне высококлассного адвоката, а не привлекательную женщину. Даже если бы я понравилась ему, в фирме запрещены романы. К тому же, зная этого человека, в любом случае не приходилось бы рассчитывать ни на что больше, чем коротенькое приключеньице».

— Друзья мои! Как я рад, что вы выбрались в мое уединенное обиталище! — раздался у нее над ухом слащавый, деланно приветливый голос. Судя по всему, это был сам хозяин. Кларисса до сих пор была знакома с ним только по переписке. Тайлер оказался невысоким мужчиной с брюшком, нависавшим над тонкими ногами. Изрядную лысину на темени он пытался — вполне, впрочем, безуспешно — прикрыть, зачесывая скудные седеющие волосы от одного уха к другому. Круглое морщинистое лицо, нос уточкой, маленькие красные глазки, нездоровый румянец на щеках. Говорил Тайлер много и высокопарно.

— Ну, как вы находите мою скромную хижину? Надеюсь, вам было не слишком тесно и жестко в комнатах, где я заставил вас ютиться?

— Что вы, мистер Тайлер! Ваше заведение славится своим комфортом, и недаром! Мы чувствуем себя здесь как в раю! — Джек поднялся, чтобы пожать протянутую ему миллионером руку. Кларисса тоже встала. Позвольте представить вам Клариссу Браун, одного из лучших адвокатов в нашей конторе.

Кларисса Браун! Как звучит это имя! Вы навсегда моя самая желанная гостья! Я назову в вашу честь самый лучший номер в моем отеле, если вы только поможете мне избавиться от той гарпии, на которой я имел фатальную глупость жениться!

Кларисса с трудом удержалась от того, чтобы содрогнуться при этих словах. Так говорить о женщине, да еще о той, с которой прожил в браке много лет! Кларисса не могла себе вообразить, чтобы ее родители так говорили друг о друге. Либо в какой-то момент в отношениях четы Тайлеров что-то капитально испортилось, либо… либо по крайней мере один из супругов вступал в брак отнюдь не по любви. И то и другое было грустно, но Кларисса изобразила на лице учтивую улыбку и протянула руку:

— Здравствуйте, мистер Тайлер! Я так рада наконец лично познакомиться с вами!

— Зовите меня попросту Пол. — Миллионер обхватил обеими руками ее ладонь и долго тряс ее. — Какие могут быть светские условности, когда кругом пляж, солнце и океан! Я льщу себя надеждой, что вам понравится на Острове Радости!

— Тут просто чудесно, мистер Тайлер. То есть Пол, я хотела сказать.

— Я очень надеюсь, что вы сможете не только заниматься делом, но и как следует отдохнуть. Хочу, чтобы вы провели время с удовольствием. Люблю, когда люди, с которыми я работаю, чувствуют себя хорошо. Тогда взаимопонимание образуется само собой — верно я говорю, Кларисса? Вы позволите так вас называть?

Кларисса кивнула. Выдавить из себя хоть слово в том же тоне, в каком щебетал Пол, она не смогла. Умом она понимала, что для успеха дела надо говорить с клиентом на одном языке, и пообещала себе научиться этому в ближайшие же пять минут.

Однако, к счастью, много говорить пока не пришлось. Повалившись на стул и вытянув свои тоненькие ножки, торчавшие из широких пляжных трусов несусветно яркой расцветки, Тайлер завел долгую хвастливую песню о том, каким трудом он добился того, что сейчас они видят вокруг себя. А закончил он тираду неожиданно:

— Да-а-а… а брак, скажу я вам, друзья мои, это одно из самых рискованных предприятий.

— Похоже, это предприятие не приносило вам слишком больших убытков на протяжении последних двадцати пяти лет, — ответил на это Джек, словно прочитав мысль Клариссы, которая хотела, но не решилась сказать то же самое. Ей понравилось, что Джек, чья репутация принципиального противника брака была всем известна, не стал подыгрывать Тайлеру, даже если внутренне и соглашался с его мнением. — Что-то связывало вас все это время с вашей супругой. — Джек вопросительно взглянул на миллионера.

— Ее со мной. Мои денежки, разумеется, что же еще!

— А дети? — не отступался Джек.

— Дети? Что дети? Они давно выросли и навещают нас на День благодарения. После того, что я дал им, они ни в чем и ни в ком не нуждаются.

Не в силах сидеть молча и слушать эту самодовольную болтовню, Кларисса рискнула вступить в беседу:

— Скажите, мистер Тайлер, то есть Пол, каковы ваши приоритеты в связи с предстоящим бракоразводным процессом? Вы хотели бы, чтобы развод произошел как можно скорее или…

Он не дал ей закончить фразу и замахал рукой:

— Мне абсолютно безразлично, сколько времени это займет. Я хочу, чтобы меня при этом не выпотрошили, как рождественского гуся. Чтобы у меня не отняли то, что я нажил своим трудом в течение долгих лет.

— Ваша супруга участвует в ваших делах? — спросила Кларисса.

— Да что вы! Только и знает, что деньги мои тратит. Если вы это называете участием в делах, то — да, принимает, и еще какое!

— А наши дети, которых я вырастила, Пол? Это уже не в счет? — раздался внезапно незнакомый женский голос и, повернув головы, Джек и Кларисса увидели ту, кто, судя по всему, и была означенной «гарпией». Немолодая уже, но сохранившая красоту черт дама, в чьих глазах Кларисса увидела столько достоинства и вместе с тем столько боли, что сердце ее сжалось. Подходя все ближе к столику и не отрываясь глядя на мужа, миссис Тайлер продолжала:

— А вечеринки для твоих гостей и партнеров, которые всегда готовила я? А твои друзья, о которых я должна заботиться, как о родных детях? А твои болячки?

— Довольно, довольно! — замахал руками Тайлер. — Что ты вмешиваешься в мои разговоры! — И он повернулся к гостям, всем своим возмущенным видом как бы говоря: «Вот видите, с кем приходится иметь дело! Разве с ней можно прожить хоть час?»

— Здравствуйте, миссис Тайлер, — поднялся со стула Джек, чтобы пожать даме руку. — Я полагаю, в сложившихся условиях вам следует общаться с вашим супругом уже только через адвокатов, — сказал он вежливым, но твердым тоном.

— Не пойму, почему это я вдруг не должна разговаривать со своим мужем, — ответила миссис Тайлер. — Или ты уже не хочешь больше говорить со мной, Пол? Нанял адвокатов?

— Еще не нанял. Но найму лучших из лучших, — ответил Пол, с ненавистью глядя на жену.

— И вам стоит позаботиться о том же, — сказала Кларисса, с сочувствием глядя на опечаленное лицо женщины, которая почему-то сразу стала ей симпатична.

— Я не боюсь, Пол. Мне просто жаль тебя. Как же ты не умеешь ценить то, что у тебя есть… Желаю вам приятного утра, господа, — сказала миссис Тайлер и с гордо поднятой головой удалилась.

— Не боится она! Не хочет уходить, когда я уже давно сказал ей: «Убирайся!» Заявляет, будто любит меня, а на самом деле ей нужны только мои деньги и этот отель! Думает, что ей тут что-то принадлежит! Понимаете, она просто хочет, чтобы в суде не я выглядел покинутым мужем, а она — покинутой женой. Рассчитывает урвать себе побольше на старость. А я хочу, черт возьми, таких адвокатов, которые ей дулю с маслом оставят!!!

Прокричав, а точнее — почти провизжав эти слова и бормоча под нос ругательства, хозяин Острова Радости вскочил со своего стула и, не прощаясь, ушел.


Следующие полчаса Джек и Кларисса обменивались впечатлениями от беседы и вырабатывали стратегию. На Майерса произвело большое впечатление то, с каким достоинством держалась жена Тайлера и как мало она была похожа на других жен, с которыми он имел дело в бракоразводных процессах. Но не меньше его поразило и то, что Кларисса, явно тоже проникшаяся уважением и, похоже, даже симпатией к этой женщине, не выказала ни на йоту солидарности с нею, а говорила все время только о том, что было в интересах их потенциального клиента, и предлагала сплошь вещи весьма разумные. Постепенно Джек начал слушать ее внимательно, а потом с восхищением, и через десять минут ему вдруг показалось, что это она главная в команде, а не он.

— Итак, — закончила свою речь Кларисса, — нам нужно как можно скорее собрать максимум информации о нем и о ней, всю подноготную. Связи на стороне, долги, старые счета, цели. Я предлагаю разделиться так: вам — он, мне — она. Сейчас я пойду звонить своим людям, которые могут помочь с информацией о ее делах, а вы тем временем можете начать обхаживать Пола.

— Какие еще будут распоряжения? — невольно улыбнулся Джек. Эта женщина не только знала толк в деле, но и любила командовать. Такая склонность к лидерству говорила в ее пользу, если рассматривать ее как будущего члена правления фирмы. Джеку это нравилось, так что его шутливое замечание было вызвано скорее радостным изумлением, чем недовольством.

Но Кларисса вдруг осеклась и покраснела.

— Извините. Я сказала это, не подумав.

— Мне кажется, вы думали о нашем общем деле, и думали логично и толково. Мы сделаем именно так, как вы предложили, — ответил Джек и подумал, любуясь ее густым румянцем: «Ага, значит, она все-таки тоже человек из плоти и крови. Вот если бы этой плоти было побольше видно, а эта кровь была погорячее…»

— Правда? Я очень рада.

И было видно, что она в самом деле обрадовалась. Джек подумал: «Да, видно, Уолдорф и Грин приучили ее к тому, что если какая-то идея исходит не от них, то она может быть сколь угодно гениальной, но принята не будет — именно потому, что не они ее породили. Но я-то вижу, что девочка мыслит здраво. Почему же не согласиться и не принять ее план? Мы с ней, похоже, споемся. То есть сработаемся», — поправил он себя.

— Ну что ж, тогда за дело! — сказал он все еще в упор глядя на Клариссу. Почему-то ему хотелось смотреть на нее, не отрываясь, хотя это становилось неприлично. Она кивнула и отвела взгляд, что было совсем не трудно. Со вчерашнего вечера в самолете она только и делала, что упражнялась в том, как находиться рядом с Терминатором и при этом не смотреть на него в те мгновения, когда он мог это заметить.

Кларисса направилась к выходу из ресторана, а Джек задержался, чтобы оплатить завтрак (это, впрочем, были накладные расходы, которые относились на счет фирмы). Подписывая чек, он думал: «Что за штучка эта Браун! В самом ли деле она тот «синий чулок», за кого себя выдает? Присмотришься — оказывается, в ней и человеческое что-то есть. Надо бы покопать поглубже… Стоп. С чего это вдруг я стал думать о том, что у нее внутри? Какое мне дело? Она адвокат, и единственное, что важно, — это то, как она делает свою работу. Хорошо делает, спору нет. Ну и ладно. Остальное меня не касается. Ее женской натурой пусть интересуется кто-нибудь другой. Интересно, есть ли у нее парень? Кому-то удалось проковырять ее панцирь? Господи, да какое мне дело, с кем она спит! Что с тобой, в самом деле, Джек?! Давно бабы не было, вот что. Надо срочно найти. Тут недостатка в материале нет — вон, у бассейна, одна другой аппетитнее. А на пляже еще больше. Пойду пройдусь — авось развеюсь».


Аудиенций с мистером Тайлером в тот день больше не было. Кларисса провела несколько часов на телефоне и в Интернете, собирая информацию. Выяснилось, что неофициально супруга хозяина принимала деятельное участие в его делах. Она часто выполняла функции секретаря, когда речь шла о деловых контактах с «друзьями дома», проводила массу времени в отеле, следя за работами всех служб. Значительную часть персонала отбирала и инструктировала тоже она. Однако долевого участия в акционерном капитале мужа миссис Тайлер не имела, и на нее не было записано ни одно из многочисленных его владений. Что же касается «прегрешений», то никто из информаторов Клариссы не мог назвать ей ни одного факта или даже слуха касательно любовников или даже хотя бы увлечений этой дамы, что при ее внешности и положении в обществе было просто удивительно.

Встретившись за обедом с Джеком, Кларисса выложила ему всю эту информацию. Последний пункт подчеркнула особо.

— Прямо ангел во плоти. Если на ней в самом деле нет ни пятнышка, то нам трудновато будет убедить судью в том, что она такая уж «гарпия». Надо будет взять ее под локоток и поговорить как женщина с женщиной. Может быть, что-нибудь и выболтает. Я не думаю, что Пол чист, но не верю и в безгрешность его благоверной.

Кларисса полчаса репетировала эту свою речь, вытравляя из нее всякие признаки симпатии и уважения, которые невольно вызвала у нее потенциальная противница. Если Джек или Тайлер заметят, что она сочувствует врагу, о контракте можно будет забыть, а для адвоката Браун заваленные переговоры могут означать только одно: места среди совладельцев конторы ей не видать как своих ушей. Поэтому, докладывая Терминатору о своих изысканиях, Кларисса использовала все свое актерское мастерство и адвокатское красноречие, чтобы замаскировать истинные чувства, которые она испытывала к миссис Тайлер.

Джек слушал, замечая, что, как ни странно, речь Клариссы вызывала у него досаду. Сколько цинизма и холодной расчетливости сквозило в этих словах, произнесенных как ни в чем не бывало его коллегой — женщиной! Для адвоката это было как раз то, что нужно, но почему-то Джеку непременно хотелось, чтобы Кларисса не была только адвокатом. Ему ужасно хотелось, чтобы она все же была женщиной. Человеком. С душой. Ну и с телом, конечно. Он не мог бы сказать, почему ему это было так важно, а если задумывался об этом, то начинал злиться на себя, но ничего не мог с собой поделать. Не веря, что перед ним в самом деле безжалостная Снежная Королева, он решил испытать Клариссу.

— И как вы рассчитываете из нее выудить признание? Не пыткой же! Она должна будет сама захотеть вам рассказать что-то о себе. И это при том, что вы адвокат противной стороны! Чтобы так быстро втереться в доверие, вам придется стать ей родной сестрой. Изображать сочувствие и женскую солидарность, подавать платочки и рассказывать истории о своем трудном детстве. Неужели вы готовы разыграть тут весь этот спектакль?

Кларисса ответила не сразу. Она догадалась, что ей устраивают экзамен, — только не поняла, по какому предмету. Она некоторое время обдумывала вопрос. Это вселило в Джека надежду. Через несколько секунд Кларисса твердо произнесла:

— Если это покажется целесообразным, чтобы склонить Пола Тайлера к выбору в нашу пользу и чтобы потом выиграть процесс, то я бы это сделала.

Надежда Джека не оправдалась. Эта Браун не человек, а кусок льда. Несказанно разочарованный, он воскликнул:

— «Целесообразным»! Господи, да вы просто бесчувственная! Хладнокровный адвокат, а не человек. Неужели за этим льдом в вас нет женщины?

Кларисса вздрогнула и застыла, глядя на него со странным выражением лица. Джек внутренне выругал себя: эту фразу нельзя было говорить вслух. Ни одной бабе, будь она хоть восьмидесятилетней сотрудницей КГБ, нельзя говорить, что ей недостает женственности. Такое преступление карается смертью. Если он, зная об этом, все же совершил его, то объяснить это можно было только той бурей противоречивых чувств, которые вызывала в нем его загадочная, непонятная подчиненная. Объяснить, но не оправдать. Как же теперь загладить жуткую бестактность? Ведь предстоит еще вместе работать!

Прижав к груди блокнот и побледнев, Кларисса медленно выговорила:

— Если я правильно вас поняла, это был не комплимент.

— Нет-нет! Я совсем не то имел в виду, — начал Джек, судорожно пытаясь придумать как можно более благовидное толкование своим словам. — Это была…

— …бестактность, — закончила за него Кларисса. — Простая мужская бестактность. Ничего страшного.

Губы ее дрожали, когда она говорила, и Джек, с одной стороны, страдал от необычайно сильного и неведомого ему доселе в отношениях с женщинами чувства вины и стыда, а с другой стороны — радовался, что Снежная Королева отреагировала на его слова вполне по-человечески. Раз ее можно было оскорбить этим, значит, подо льдом скрывалась нормальная живая женщина!

Держалась она, правда, превосходно. Ни слез, ни истерик. Нацепив искусственную улыбку, которая не могла обмануть Джека, но внушила ему еще большее уважение к ней, Кларисса сказала:

— А сейчас мне нужно сделать еще пару звонков. Так что увидимся позже.

С этими словами, не дожидаясь ответа, она встала и направилась к выходу. Джек смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью. На душе у него было сквернее некуда. И самое неприятное было то, что он совершенно не мог понять, что с ним происходило. Все так странно, так необычно. Так бессмысленно и так мучительно!

— Проклятье!

Ударив кулаком по столу и с грохотом отодвинув стул, Джек встал и тоже пошел к выходу. «Пожалуй, лучшее, что сейчас можно сделать, — это пойти искупаться», — сказал он себе, и эта идея ему понравилась. Но купание в прохладной воде не освободило его от мучительных мыслей. Тогда он направился в фитнес-центр, и тренер Салли, которой было поручено особо заботливо опекать гостя мистера Тайлера, выполнила свою задачу с блеском. Клиент был доволен.

Загрузка...