Свободен!

Глава 14

Выйдя за ворота, я с удивлением обнаружил, что рядом с тюрьмой ничего нет. Совсем ничего, она находилась в какой-то совершенной глуши. Похоже, до ближайшего городка было много миль.

Меня никто не встречал.

Я вернулся к воротам и стал стучать в большую деревянную дверь, чувствуя себя довольно глупо.

Наконец мне ответили по внутренней связи:

– Да?

– Мне не на чем ехать, – сказал я.

– Что?

– Меня только что выпустили, но у меня нет машины, – объяснил я.

– Вы кто? – спросил мужчина.

Я объяснил, и связь прервалась.

Откуда-то издалека, возможно, со двора для прогулок, долетали веселые крики. Потом снова наступила тишина, столь характерная для сельской местности.

Внутренняя связь снова ожила.

– У вас есть транспортное средство, – сообщил голос, и все стихло.

Какое-то время я постоял на месте, гадая, что делать дальше. Потом с жалким видом пошел вниз по дороге.

Я был примерно в ста метрах от тюрьмы, когда услышал, что меня зовет женский голос. Я обернулся и увидел Олаю рядом с моей машиной, припаркованной у тюремных ворот.

Она подъехала ко мне.

– Я забрала машину с парковки за тюрьмой, – объяснила она.

– Спасибо, что приехали за мной.

– У вас паршивый вид.

– У меня не было даже бритвы. Они часто сажают людей под замок ради собственного удовольствия? С моей мамой все в порядке?

– Она все еще в тюрьме. Они утверждают, что она напала на полицейского. Хотите кофе?

– Да, спасибо.

Олая отвезла меня в ближайший населенный пункт. Мы сели в уличном кафе на открытом воздухе.

– Это один из наших новых небольших городов, – сообщила она.

– Я знаю, – сказал я. – Здесь вырос мой отец.

– Правда? – спросила она саркастически, взглянула на меня из-под тяжелых век и потушила сигарету.

Сначала я не мог понять, зачем она предложила остановиться в кафе. Ей нечего было мне сказать. Но выяснилось, что полицейские разбудили ее своим телефонным звонком, и теперь ей были необходимы кофе и сигарета.

Я решил заполнить паузу, цитируя отрывки из дневника отца.

– Я всегда представлял, что мой отец жил в такой же сельской местности, – объяснил я.

Олая смотрела на меня без всякого выражения.

– По вечерам его родители возвращались с работы или после ее поисков, и мой отец отправлялся в поле или в лес. Весной он собирал крапиву, и они ее варили.

– Они ели крапиву? – спросила Олая. Она была скорее удивлена тем, что я выбрал такую тему, чем действительно интересовалась моим рассказом.

– Ее нужно варить в небольшом количестве воды, тогда получается травяное пюре, – говорил я. – Но оно почти безвкусное, поэтому они добавляли корни ромашки. В другое время они обычно искали в лесу грибы-дождевики и жарили их.

– Франко. – Олая печально покачала головой, как будто она тоже жила тогда. Как будто мы оба тогда жили.

– Франко приказал войскам оцепить вокзал в Бильбао, – продолжал я. – Если кого-то подозревали в том, что он приехал из деревни в поисках работы, то его снова сажали на поезд и отправляли обратно. Поэтому родители отца одевались по-дорожному, брали набитые барахлом чемоданы и садились на поезд в ближайшем пригороде, а в городе им давали бесплатные билеты, и они могли добраться до Андалусии, навестить оставленную там родню.

Я немного утратил чувство меры.

Олая сказала:

– Я знаю свою историю, сеньор Гонгола.

– Да, – согласился я. – Спасибо, что забрали меня.

Позже, когда Олая везла меня домой, она спросила:

– Почему ваша мать подожгла полицейского?

– Она прыснула на него жидкостью для чистки плиты. Она считала, что ее грабят.

– Серьезно?

– Вроде да.

Олая благополучно доставила меня к дверям дома. Она держала в руках ключи и явно не собиралась задерживаться. Но должно быть, я выглядел таким беспомощным, что она отперла мне дверь и после некоторых колебаний вошла внутрь.

В доме царил беспорядок: часть наших вещей была сложена в стопки – вероятно, это сделала Габриэль, – но повсюду виднелись следы разгрома.

– Ладно, я сделаю несколько телефонных звонков, – сказала Олая.

– Вы не обязаны этим заниматься.

– Я ваша помощница.

– Да, но мы не на работе…

И тут Олая произнесла как будто заготовленную речь, – наверное, это была давняя обида.

– Я помогаю, – заявила она. – Вы, англичане, считаете, что если человек работает с девяти до пяти, то он хороший работник, даже если делает свое дело плохо. Мы в Испании, я работаю и помогаю, когда это необходимо. Но вы, англичане, не считаете это правильным.

Должно быть, у меня был ужасный вид: опустошенный, усталый, в той же одежде, что и в пятницу. Олая не стала больше меня отчитывать.

Она смягчилась и приготовила мне чай, а потом пошла осматривать верхний этаж.

Вернувшись, она сказала:

– То ли есть полицейский, который вламывается в дома, то ли они ошиблись, и он не имеет отношения к полиции.

– Думаю, они замечают, когда полицейский появляется на работе несколько подпаленный.

Я понял, что выбрал слово «подпаленный», потому что был уверен, что она его не знает. Я желал охладить ее пыл и поставить на место. Черт, что со мной?

– Или есть еще что-то, чего мы не знаем, – продолжала она. – Я попробую позвонить, но в воскресенье все сложно. Вероятно, завтра я узнаю больше.

Она посмотрела на документы и письма, которые лежали на полу.

– Вы не читаете вашу почту? – спросила она.

– Нет, – засмеялся я.

– Несмотря на странные письма, которые получаете? – удивилась она.

Откуда она знала о письмах?

– Какие письма?

– Полученные вами письма о диких птицах, – напомнила она.

– Но они пришли на работу.

Она пожала плечами:

– Все равно, дома тоже нужно распечатывать почту. У вас есть юридический поверенный? Я знаю одного очень хорошего. Он, как и вы, наполовину англичанин. Помогает британцам, живущим здесь.

Она ушла и куда-то позвонила. Вернулась, держа в руках листок с номером телефона.

– Вот его номер, – сказала она. – Пожалуй, это все, что я могу сделать сегодня.

Олая еще что-то говорила, но я ее уже не слушал. Я поблагодарил ее, и она уехала.

Юридический поверенный – испанский феномен, появление которого обусловлено тем, что испанская бюрократия непобедима. Если вы хотите построить или арендовать дом, взять кого-то на работу или уволить, планируете родиться или умереть в ближайшем будущем, не забудьте накинуть четыре месяца на неизбежные бюрократические процедуры. Нужно будет заполнить множество бланков, трудно будет разобраться, где их достать, поэтому придется стоять в очереди в справочное окно, чтобы все узнать. Потом ехать через весь город в нужную контору, где снова будут очереди, а в итоге может выясниться, что нужный вам чиновник отсутствует. Будет еще одна инстанция, куда вы должны доставить бумаги, и она наверняка окажется в другом офисе или в другом городе. В следующем месте бумаги будут рассматриваться, в другом департаменте решение будет утверждаться, и все это разные кабинеты и чиновники, к каждому из которых образуется очередь из желающих попасть на прием. Обходного пути нет. Криком делу не поможешь (я пробовал), а официальных лиц слишком много, чтобы решить вопрос с помощью взятки. Единственный выход – нанять консультанта.

Юридический поверенный – это ваш представитель, который бегает и собирает для вас нужные документы. Вернее, он не бегает, а неторопливо ходит с самодовольным видом. У него есть запас бланков, которые вам понадобятся, и список необходимых дополнительных документов. Что еще важнее, он знает, где неуловимые чиновники пьют кофе. Впрочем, поверенные сами часто бывают неуловимыми: их офис редко когда открыт, потому что они сбивают ноги, помогая рядовым гражданам, которые, в свою очередь, не могут их поймать. Это непостижимо, но испанцы считают такую жизнь очень забавной.

Поверенный должен быть жизнерадостным человеком: когда получаешь счет за его услуги, понимаешь, как он от души веселится.

Несмотря на все это, Олая была права. Мне нужен был юридический поверенный.

Приняв решение, я немного успокоился, но не стал пока ничего предпринимать. Я так долго сидел в оцепенении на стуле, что стал сомневаться, не перестал ли мой мозг на время функционировать. Я не мог вспомнить ни одной мысли, которая посетила бы тогда мою голову.

Неожиданно я понял, что в доме кто-то есть. У нас не было домашних животных, поэтому любое движение или шум вызывали подозрение.

– Габи? – позвал я.

Мне не ответили.

Я чувствовал себя виноватым, как будто у меня не было права беспокоить проникнувшего в дом. Шум доносился сверху. Возможно, под ногами скрипели доски пола. Или я сам себя пугал. Вероятно, дом остывал после жаркого дня и немного скрипел, а я этого раньше не замечал.

Я побежал вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Заглянул по очереди в каждую комнату. Никого. Но я решил подстраховаться – открыл каждый шкаф и проверил под кроватями. Прошел в ванную.

Я сел на край ванны и стал ждать, пока она наполнится. У меня не было плана, как освободить мою мать из тюрьмы. Эту проблему я решил оставить до завтра.

В комнате моей матери раздался вполне определенный звук. Я бросился туда. Ставни были широко распахнуты и качались. Я подбежал к окну и выглянул наружу. Ничего.

Я прикинул, за сколько времени добрался до комнаты. Было ли его достаточно, чтобы выпрыгнуть из окна и скрыться за домом? Возможно, но с большой натяжкой.

Я кинулся в нашу комнату, а потом на балкон – там был лучший обзор.

По-прежнему ничего.

Возможно, все это время окно было открыто. В горах странная акустика. Мои нервы взвинчены, так что мне могло показаться.

Но все же я не сомневался, что в доме кто-то был.