Свободный мир

XIX

Она сидела посреди того же самого кажущегося ей теперь маленьким зала рядом с другими экспертами комитета и слушала монотонную речь одного из заместителей Мелджена. Ночь, проведённая в кресле, не лучшим образом отразилась на самочувствии Эмри: она чувствовала себя абсолютно разбитой, но даже это было лучше, чем лежать одной в спальне, опасаясь будущего, думая о том, где теперь её дочь и что на уме у Роулса. В кабинете Гения она смогла хотя бы ненадолго сомкнуть глаза.

Во что она превратилась с того момента, когда выступила в этом зале с речью? Точнее говоря, что от неё осталось? Иногда Эмри казалось, что она столь многому пошла на уступки, лишь бы соответствовать той себе, которую она представляла, выступая здесь в тот февральский день. Другая, семнадцатилетняя Эмри, готовая на всё для защиты свободного мира, с какой глупой искренностью она верила в то, что это «всё» ограничится только годами работы в комитете. Жертва, которую она принесла, оказалась несоизмеримо больше, и Эмри уже не была уверена в том, что, знай она своё будущее, она сказала бы тогда всё то же самое.

Теперь, когда её близкие были в опасности, она практически лишилась страха и вместе с ним боялась утратить осторожность, необходимую для их спасения. Она уже знала, что её дочери нет в секторе, но всё же без конца оглядывалась, надеясь увидеть её в толпе. Время от времени она бросала взгляд на Гения, сидящего в первом ряду. Десяток мест слева и справа от него пустовали, и Эмри не могла понять, какие чувства у неё это вызывает. Мелджен, в друзьях у которого были чуть ли не все богатейшие люди мира, не удостоился даже того, чтоб его единственная дочь пришла с ним попрощаться. Эмри, конечно, понимала, что людей в зале было бы гораздо больше, если б не иррациональный страх перед А-17, но всё же. Это были точно не похороны её мечты.

Но всё это было совершенно неважно. Эмри не понимала, в чём заключается план Роулса по спасению Эс, она даже начала сомневаться в том, что у него вообще есть план. Джим отказался обсуждать с ней эту тему, но зачем-то привёз в сектор Анну, как будто не догадываясь о том, в каком свете та увидит происходящее. Последнее и причиняло Эмри невыносимую боль: её дочь, с которой она всегда была всегда так близка, считала своего отца героем, а её…

Эмри даже не знала наверняка, что думает о ней её дочь. Но по тому, что та категорически отказалась с ней говорить, она примерно догадывалась: Анна уверена, что Эс в тюрьме из-за её предательства. Джим не смог её переубедить или… он даже не пытался?

В любом случае для Эмри это было почти так же тяжело, как то, что оба они находились в опасности. И возможно, Анна, втянутая во всю эту историю, была даже в большей опасности, чем Эс.

В последнем, впрочем, Эмри ошибалась. В тот самый момент, когда она сидела в зале, предаваясь мрачным мыслям, Джил, как следует подготовившись, направлялась в камеру Эс, чтобы привести приговор в исполнение. Точнее говоря, никакого приговора не было, но Джил совсем не намеревалась ждать очередного перепада настроения Гения, чтобы воспользоваться данным ей правом. Кроме того, она не доверяла Роулсу и подозревала, что он придумал что-то, чтобы освободить Эс, при этом оказавшись как бы ни при чём.

— Доброе утро, — сказала Джил, не сумев скрыть торжества в голосе.

Эс даже не посмотрел на неё. Он сидел, уставившись в одну точку перед собой и что-то повторяя шёпотом. Она не была уверена в том, что он вообще её заметил.

Джил в отличие от своего отца не была жестока, но созерцание того ничтожества, в которое Эс превратился за несколько дней без внешней памяти, не могло её не радовать.

Джил вздохнула и потянулась к кобуре. В этот момент он, конечно, перестал её игнорировать.

— Последнее желание, — сказал он по-английски. Потом ещё помолчал и повторил то же самое.

— А ты разве не слышал, что в Третьем секторе не практикуется последнее желание? — спросила его Джил. — Ты же был специалистом по региону, дорогой мой.

— Последнее желание, — сказал он всё с той же ровной интонацией. — Я заплачу.

Джил рассмеялась. Она понимала, что он забыл большую часть слов даже на родном языке, но это предложение её заинтриговало.

— Так чего тебе надо-то? Ты вечно у меня чего-то просишь, мне это уже надоело.

— Память и семья.

— В смысле ты хочешь, чтоб я вернула тебе твою внешнюю память?

Она продолжила смеяться.

— Семья, — упрямо повторил он.

— Ты что, ещё и с семьёй хочешь увидеться? Серьёзно? Ой, я не могу больше смеяться. Может, вы пикничок ещё устроите все вместе во внешнем городе? Знаю там отличные места. Вы такие милые ребята, все до одного.

Но чем больше она над ним издевалась, тем меньше у неё оставалось решимости в него стрелять.

— Ты узнаешь, что хочешь. Клянусь.

Джил придвинулась к нему настолько близко, что если б она высунула язык, то могла бы облизнуть его ухо. Не то чтобы она собиралась это делать.

— А что именно я узнаю?

— Эмри и Роулс. Я сдам их. Приведи мою дочь.

«Ого», — подумала Джил, удивившись и тому, что он способен на такие сложные высказывания, и тому, что он вдруг решил оговорить свою жену.

— Память. Верни.

Это была последняя осмысленная фраза, произнесённая им. Дальше Джил, как ни силилась, не смогла разобрать ни слова. Она бесцеремонно потрясла Эс за плечи, так, словно это могло бы помочь ему собраться с мыслями. Он как будто даже не обратил на это внимания, продолжая повторять себе под нос какие-то бессмысленные комбинации звуков.

Она повернулась к телохранителям и советнику.

— Сделайте все распоряжения, пожалуйста. И переведите его уже куда-нибудь отсюда, а то он, не ровён час, и правда встретится с родственничками. А я заинтересована разве что в том, чтоб он скорее уже встретился с покойными членами своей семьи.

— Он виделся с дочерью вчера, — подсказал ей кто-то из охранников.

— Что?! — Джил выглянула из камеры. — Надеюсь, вы шутите? Вы еще скажите, что Эмри тоже здесь была.

— Нет, больше никто не приходил. Только девушка, представившаяся его дочерью.

— Вы идиоты, — Джил махнула рукой. — Ну вас. Закройте его подальше так, чтоб к нему ни одна муха больше не пролетела без моего ведома.

«Представилась его дочерью». Джил могла только в очередной раз возмутиться поразительной наглостью этих людей. Видимо, это наследственное. Причём в случае дочери — с обеих сторон.

В тот момент, когда Эс увели в технический отдел, а Джил отправилась обедать в одиночестве, демонстративно проигнорировав общий банкет, Эмри стало настолько не по себе, что она решила поступиться осторожностью и хотя бы одним глазом посмотреть на Эс.

И когда она обнаружила, что его нет в камере, она на время лишилась дара речи.

— Где он? Где Эс? — спросила она у группы проходивших мимо неё охранников, чувствуя, как у неё медленно темнеет в глазах.

— Не можем сказать. Не имеем права, — пожав плечами, ответил ей один из них, выглядевший самым молодым.

— Да как… Да вы знаете, кто я? — она практически бросилась на него, мешая пройти.

— Понятия не имею, — ответил ей всё тот же охранник, мягко оттолкнув её. — А кто?

— Я жена главы сектора, — солгала она.

— Джил что ли? А мы думали она это, мужчинами интересуется.

Они принялись отвратительно хохотать. Ей казалось, что это продолжается целую вечность.

— Кто распорядился и что с ним сделали, я вас спрашиваю? Он вообще жив?

— Да жив, отвали только уже. Ненормальная, — охранникам наконец удалось убрать её с пути и пойти дальше по своим делам.

Эмри чувствовала, что каждая минута на счету. У неё не осталось никакого другого выхода. И не осталось права ни на малейшую ошибку.

У неё ушли рекордные четыре минуты на то, чтобы добраться до корпуса, в котором Гений пил коньяк с членами правления. Он, видимо, уже готовился рыдать от каких-то нахлынувших на них воспоминаний о бывшем начальнике, но Эмри не дала ему этого сделать, оттащив его в сторону.

— Ты очень нужен мне сейчас, — сказала она так раздельно, как только могла. — Ты меня понимаешь?

— Не совсем, — честно признался он. Ему показалось, что и Эмри тоже выпила лишнего.

— Пожалуйста, помоги мне, — она ещё более умоляюще посмотрела на него, — мне очень нужно знать, где сейчас Эс. Ты меня понимаешь? Я потом тебе всё объясню.

Гений посмотрел на неё так, как будто она его разыгрывала. Он сел на край одного из столов, порадовавшись тому, что всё ещё может держать равновесие. Мешать алкоголь с таблетками, не спав перед этим две ночи подряд, оказалось очень плохой идеей.

— Да не знаю я, Эмри, — сказал он, глядя на неё с нескрываемым подозрением, — наверно, Джил его застрелила.

— Ты в своём уме? — Эмри практически закричала. — Ты не знаешь, что происходит у тебя в корпорации? Тебя что, это не волнует?

Гений чувствовал, как быстро проходит его опьянение.

— А ты назови мне хотя бы одну причину, по которой меня это должно волновать, — ответил он.

— Пожалуйста, помоги мне, я всё объясню тебе, я обещаю, — она продолжила давить на него.

— Ну нет уж, — возразил ей Гений со всем возможным упрямством пьяного человека, — сначала скажи, потом я тебе помогу.

— Ты не понимаешь, он до сих пор в заговоре с Джил. Она хочет избавиться от него как можно скорее, потому что ей не нужен свидетель. Пожалуйста, допроси его сам.

Гений подумал о том, что звучит всё это не слишком логично и слишком уж отчаянно даже для пьяного.

Эмри лгала как в последний раз. Но на то, чтобы продумать как следует свою ложь, у неё просто не было времени.

— Ну пойдём, — сказал он, нахмурившись.