Связующее звено

Глава 4. Тайна Тараса

Вечер закончился более чем пристойно в плане наших с Аней обоюдных удовольствий. И скорее непристойно — если бы соседние дома были заняты. Но их жильцы временно отправились на юга, поэтому все звуки вне стен нашего дома уходили в пустоту.

А следующим днем я отправился к Дитеру. Я действительно давно не заходил в его таверну и даже не звонил. Так что даже ощутил легкий укол совести. Именно этот человек оказал мне первую, самую важную, помощь и поддержку.

Теперь же я на целый месяц выкинул его из своей жизни. Да, надо было наконец-то побыть с Аней, не рискуя постоянными встречами с Подбельским или с императором, избегая столкновений со шпионами и убийцами всех мастей. Но стоило хотя бы раз позвонить.

Пока я добрался до таверны Дитера, то успел с десять раз прокрутить в голове все варианты извинений. Сошелся на том, что с ним буду действовать так же, как и всегда. Просто по-дружески.

Ростовщик оказался на месте. Меня проводили в его кабинет на втором этаже, где Дитер с мрачным видом, сцепив руки, сидел за столом. Завидев меня, он не сказал ни слова, но указал на стул напротив, который я тут же занял и замер в ожидании.

— Здравствуй, барон, — все так же мрачно проговорил Дитер. Ни намека на тепло в глазах, ни тени улыбки. — Хорошо, что ты зашел. Неужто соскучился?

— Да я... — от его холодности меня накрыла волна смущения. — Вообще-то проведать забежал.

— Снизошел до простых смертных, наконец.

— Что с тобой такое?! — не утерпел я. — Проблемы?

— Проблемы, фройнде, проблемы! — немец немного помолчал, а потом, вздохнув, ответил. — Всюду проблемы. Но ведь ты пришел не затем, чтобы выслушивать мое бормотание? Что ты хотел?

— Я пришел просто тебя проведать, — с легким раздражением ответил я. — И, честно, я не понимаю, что происходит с тобой? Я ездил с Быковым в Вельск. Он там тоже ходил, не пойми какой. Бубнил, тупил, раздражался. Теперь говори, что с тобой.

— Про Карла ты помнишь, я надеюсь? — спросил Дитер, не изменив ни на йоту выражения своего лица.

— Помню, зарезали.

— Да. Коняева тоже не без твоих усилий сместили с должности.

— Это как бы косвенное, разве нет? — спросил я, не чувствуя вины за то, что старый начальник портовой полиции, сдавший, к тому же, Дитера вышестоящим инстанциям, лишился должности. — Он сам виноват.

— Я тебя не виню! — гаркнул ростовщик, затем добавил, отчасти смягчившись: — извини. Не хотел кричать. Нервы ни к черту. И лучше не становится. Без помощника я как без рук! — при этом он еще теснее сплел пальцы. Костяшки побелели.

— У тебя же есть треть от апраксинских капиталов, Дитер. Их никто не забрал.

— Это именно что капиталы, Максим. Я не хочу их использовать. То, что в банке — моя подушка безопасности на совсем плачевную ситуацию. А текущего оборота мне не хватает. Люди, прознав о моих трудностях, не желают возвращать долги. За исключением, разве что, самых честных. Поэтому взял в разработку совсем пропащее дело. Которое едва ли выгорит.

— Ты сейчас пытаешься меня заинтриговать? — немного повеселел я, однако каменное лицо немца тут же привело меня в чувство. — Что за пропащее дело? Снова какой-нибудь князек Белосельский долги не отдает?

— Что ты, он, если тебе интересно знать, вернул остаток долга на две недели раньше срока! Ты очень хорошо на него повлиял. Но речь о пристойной сумме.

— Та-а-ак, — протянул я. — У тебя же самым крупным был Апраксин.

— Ох, фройнде... ты невнимателен. Я говорил о пристойной сумме вообще, а не о пристойной сумме долга. Это разные вещи.

— То есть, не нужно выколачивать долги? И при том полно денег?

— Огромная куча. Больше, чем у Апраксина. Примерно раз в десять, — и тут Дитер повел бровями.

— Нет! Я не буду в это ввязываться, я обещал Ане больше не рисковать! — воскликнул я, почувствовав, что в действительности едва не согласился с еще неозвученным предложением ростовщика.

— Хорошо, фройнде, ладно, не суетись, — успокоил меня фон Кляйстер. — Как я мог у такой девушки забирать жениха! Поэтому я просто тебе расскажу, что к чему. И принуждать ни к чему не буду.

— И почему же мне кажется, что ты врешь?

— Не стоит бросаться такими обвинениями, — притворно обиделся Дитер. — Так будешь слушать?

— Буду-буду, — ответил я, заинтригованный предстоящей историей.

— Тогда мне придется покороче. Помнится мне, ты хорошо знал Тараса?

Я задумался. Имя звучало знакомо, но затерялось за месяцы обильной информации о новом мире. Но я все равно вспомнил, хоть и не сразу.

Тарасом звали усатого бандита, с которым я впервые столкнулся еще в своем мире. Как и некоторые другие личности, он воспользовался машиной для переноса и попал к нам, участвовал в похищении Ани, но скоропостижно скончался.

Стоило подобрать слова получше, но я не знал, как можно более точно описать случайную смерть от моей руки. Я и фехтовать тогда не умел толком. А уже умудрился заколоть этого бродягу.

— Да, мы же с ним бились на саблях! — произнес я. — Он не был очень-то разговорчив, могу тебе сказать. И, кажется, я понимаю, к чему ты клонишь.

— Двести тысяч в золоте, фройнде, — коротко резюмировал Дитер и напомнил мне всю историю целиком.

Тарас до того, как ударился в радикалы, тоже был помощником у ростовщика. Еще до Карла. И каким-то образом с его помощью исчезли золотые червонцы номиналом в двести тысяч рублей. А двести тысяч рублей золотом в пересчете по курсу на привычное серебро давало двадцать миллионов.

— Да, я вспомнил эту историю. Но ведь все пропало. Подчистую и бесследно, разве не так?

— Так, но я недавно выяснил, что не вся банда Тараса исчезла. Много расспрашивал, долго исследовал — Карлу бы выложили все, как на духу. Но самое главное не в этом. Я выяснил, что есть некий Вани.

— Кто?

— Вани. Сокращение от Джованни, чтобы звучать по-русски. Его бабушка — итальянка. Я нашел ее, а вот Вани — нет. Пока что. Но непременно найду и тогда мы с ним поговорим по душам.

— Раскроешь тайну Тараса, — посмеялся я.

— Никаких шуток, Максим. Пропавшие золотые червонцы — это не ассигнации по пять тысяч. Я могу спокойно ими оперировать, не прося тебя об услуге. Для меня это важно, чтобы ни от кого не зависеть. Видишь, как я и обещал, я не буду просить тебя о помощи. Со старушкой я разберусь как-нибудь сам.

Я хмыкнул и задумался. История о Тарасе сразу же навела меня на мысли о Подбельском. Ситуация с золотом из Вельска осталась в подвешенном состоянии. Я потерял уверенность в том, что это было нужно империи, но не имел доказательств, что сам профессор планировал наложить лапу на пару рудников.

Если бы вдруг обнаружилась связь между Григорием Авдеевичем и огромной кучей золота, все стало бы понятно. А если не обнаружится, и, что еще лучше, выявится обратное, тогда я хотя бы буду уверен в Подбельском. Что он не распоследняя сволочь, а просто человек, ограниченный своей должностью главы Третьего Отделения.

«Он дал мне золотых червонцев», мелькнуло у меня в голове. Тогда, сразу, еще у меня дома. Сказал про жалование профессора Императорского Университета и дал с полкило золотых монет. И за три месяца я нигде не видел в обороте золотых червонцев, как и банкнот достоинством больше пятисот рублей. Наводит на мысли, но не кажется доказательством.

И все же...

— А где, ты сказал, живет эта итальянская бабуля? — спросил я.