Sword Art Online. Том 18. Алисизация. Непрерывность

Часть 1

— Damn!

Криттер, эксперт по информационной войне отряда на падения на «Оушн Тёртл», сверлил взглядом огромный экран пульта управления и не мог сдержать брани.

Скопление красных точек, когда-то обозначавшее тридцатитысячную армию, улетало к краю экрана и быстро пропадало с глаз. Иными словами, китайских и корейских игроков в VRMMO, заброшенных в Андерворлд хитростью Вассаго, каким-то образом истребили и вышвырнули из мира.

В центре красного круга остались голубые огоньки армии мира людей и белые — японских игроков. Вместе их было не больше тысячи — казалось бы, ничтожно мало, но, если этот жалкий отряд сумел победить тридцатитысячную армию, его придётся воспринимать всерьёз.

— Чёртов Вассаго! Что этот придурок вытворяет?.. — Недовольно цокнув языком, Криттер уставился на единственную красную точку, которая осталась рядом с японцами.

Этот огонёк обозначал Вассаго, который погрузился с помощью STL, предварительно сконвертировав в Андерворлд данные своей учётной записи. Но почему-то сейчас он не двигался и не сражался, хотя находился рядом с врагами.

Неужели он попал к ним в плен и не может пошевелиться? Или он придумал какой-то хитрый способ в одиночку победить тысячу врагов?

Криттеру очень хотелось вбежать в зал STL, растолкать Вассаго и потрясти его за воротник, но он сдержался.

Сейчас, когда администраторский доступ к Андерворлду закрыт, он не мог сбросить данные учётной записи. Это значит, что Вассаго после принудительного возвращения больше не сможет воспользоваться своим персонажем. Криттер мог управлять лишь ускорителем времени, поскольку он не входил в состав «Семени», но помнил, что очень важно правильно выбрать момент для его включения.

Криттер вздохнул и увеличил масштаб карты.

Далеко на юге Андерворлда горела ещё одна красная точка, перемещавшаяся на огромной высоте. Габриэль Миллер, командир оперативного отряда.

Прямо сейчас есть вопросы поважнее Вассаго. Успел ли Миллер захватить Алису или хотя бы напасть на её след? Какие у армии мира людей шансы догнать его?

Подкрепление из американцев, китайцев и корейцев надолго перегородило армии мира людей дорогу на юг. Миллер обгонял их уже на сотни миль. Реактивный истребитель догнал бы его в два счёта, но в Андерворлде не должно быть таких технологий, максимум — летающие существа.

«Нет, они его не догонят», — поразмышляв несколько секунд, заключил Криттер.

Он поднял левую руку и посмотрел на часы. Седьмое июля, без двадцати десять утра.

Японские войска высадятся с эсминца на платформу ровно в шесть вечера, так что у них осталось восемь часов и двадцать минут. Перед погружением Миллер приказал Криттеру снова включить ускорение, когда останется меньше восьми часов, но хакер не видел смысла ждать столько времени — всё равно заброшенные извне войска были уже разгромлены.

Значит, пора ускорить время Андерворлда в тысячу раз, чтобы дать Миллеру больше шансов на захват Алисы.

— Ладно, Вассаго… Держись там, — прошептал Криттер неподвижной красной точке на основном поле боя и положил правую руку на рычаг, управляющий ускорителем флактлайтов.

Хакер посмотрел на шкалу ускорения, выведенную на монитор. Вдруг его внимание привлекли деления.

Прямо сейчас стрелка указывала на нижнюю границу шкалы, подписанную «х1». Выше виднелись деления на сотню единиц каждое, а через деление «х1000» проходила красная линия.

Но шкала уходила ещё выше. Ещё одна красная линия проходила через деление «х1200». По всей видимости, это был порог безопасности на то время, пока внутри Лндерворлда находятся живые люди.

Но и на этой отметке шкала не заканчивалась. Верхняя граница была подписана как «х5000». Вот насколько можно разогнать Андерворлд, если в нём находятся только искусственные флактлайты.

Коэффициент переключался с помощью рычага — как в самолёте или корабле; изменения подтверждались специальной кнопкой с защитной крышкой. Криттер осторожно начал менять коэффициент, стараясь не задеть кнопку.

Стрелка на шкале плавно заскользила вверх. Число напротив неё быстро менялось. Когда стрелка дошла до «x1000», Криттер ощутил сопротивление. На отметке «х1200» рычаг остановился и дальше не двигался.

— Хмм… — Криттер с любопытством изучил механизм рычага.

Тут же он заметил возле кнопки подтверждения серебристую замочную скважину.

— Вот оно что. — Он усмехнулся и почесал коротко стриженную голову.

Безопасный порог наверняка установили с запасом. И поэтому неплохо бы отключить защиту — хотя бы на случай нехватки времени.

Криттер обернулся, щёлкнул пальцами и обратился к остальным наёмникам, которые как раз вернулись в зал управления:

— Есть у нас спецы по взлому замков?

«Как мягко… И так приятно пахнет…»

Его уже давно так сильно не клонило в сон — как минимум пару месяцев. Из-за этого он до последнего сопротивлялся голосу, который пытался его разбудить:

— Хига! Я с кем разговариваю?! Открой глаза!

«Чего она так кричит? Можно подумать, я при смерти. Зачем нервничать? Меня что, резали? Стреля… ли?»

— А-а!

Сознание пробудилось одновременно с памятью, и Хига с воплем открыл глаза.

Прямо перед ним возникли очки в чёрной оправе и лицо тридцатилетнего мужчины.

— Уо-о! — снова закричал Хига и попытался отскочить, но тело не слушалось.

Правое плечо отозвалось сильнейшей болью, заставив Хигу снова вскрикнуть.

«Ах да… Меня подстрелили в кабельной шахте. Я пытался не думать о вытекающей крови и сосредоточился на работе. Я подключил выходные каналы флактлайтов трех девушек к STL Киригаи, но он не очнулся… А потом… А что было потом?»

— Ч-что там с Кирито? — спросил Хига, стараясь немного отодвинуться от лица коллеги.

— Флактлайт Киригаи полностью восстановился и ожил, — ответил ясный женский голос. — Я бы даже сказала, он чересчур разогнался.

— А… Понятно… — пробормотал Хига, выдыхая.

Чудо, что самовосприятие парня умудрилось выкарабкаться из такой глубокой бездны. Другое чудо — что Хига до сих пор не умер от потери крови.

С этой мыслью он решил осмотреться вокруг.

Он лежал на полу Второго зала управления, раздетый по пояс, с перебинтованным правым плечом. Из левой руки торчал катетер для переливания крови.

Слева от него находился мужчина в очках — Сэйдзиро Кикуока. Справа на полу сидела профессор Ринко Кодзиро в белом халате. Трубка от катетера тянулась к мешку с кровью в руках сержанта-медсестры Нацуки Аки. Несомненно, бинты — тоже её рук дело.

Хига снова посмотрел на Кикуоку. Хранивший молчание подполковник протяжно вздохнул и сказал:

— Эх ты… Я же тебя просил не рисковать… Хотя это, конечно, моя вина: должен был заметить, что среди наших сотрудников затесался шпион…

Волосы Кикуоки были растрепаны, на линзах очков виднелись следы от высохших капель пота. Такие же следы виднелись на лице Ринко — очевидно, вытаскивали Хигу с того света. Наверное, ему запомнилась та приятная мягкость.

Хотя стоп!

Кто из них делал массаж сердца, а кто — искусственное дыхание?

Хига чуть не задал этот вопрос вслух, но успел спохватиться. Всё-таки есть в этом мире вещи, которые лучше не знать.

Поэтому Хига задал другой, в разы более важный вопрос:

— Что с Андерворлдом… и Алисой?

— Все американцы, китайцы и корейцы вышли из мира, — ответил Кикуока, легонько хлопнув Хигу по здоровому плечу. — В конце концов китайцев и корейцев набралось почти тридцать тысяч, но их…

— Что? Китайцы и корейцы?! Они были не за, а против нас?!

Хига чуть было не вскочил на ноги, но боль из правого плеча молнией ударила в голову.

— Лежи смирно! — укоризненно воскликнула сержант Аки. — У тебя было сквозное пулевое ранение, я еле-еле кровь остановила.

— Х-хорошо… — протянул Хига, расслабляя тело.

— Что касается китайцев и корейцев, — пояснила Ринко, — то их, по всей видимости, заманили через соцсети, манипулируя раздражением онлайн-геймеров.

— По… нятно…

Хига вздохнул. Отчасти он присоединился к проекту «Алисизация» ради своего корейского друга, погибшего от рук террориста-смертника в Ираке во время службы по призыву. Естественно, ему было неприятно услышать, что ненависть китайских и корейских геймеров так обострилась, пусть и из-за усилий врагов.

Хига машинально покачал головой, вновь поморщился от боли и задал следующий вопрос:

— Сколько их было, из Китая и Кореи?

— Как я уже сказал, почти тридцать тысяч. Из Японии пришли на помощь две тысячи человек, но почти всех убили в бою. — Кикуока на секунду закрыл глаза. После их разгрома оставалось ещё двадцать с лишним тысяч врагов, но тут очнулся Кирито и за минуту их всех…

— Что? Серьёзно? — вновь перебил Хига своего командира. — В одиночку одолел армию из двадцати тысяч человек? За минуту?! Но это невозможно! В Андерворлде нет ни оружия массового поражения, ни команд, которые были бы способны на такое. Он… никак не…

Но тут Хига вспомнил, о чём говорил с Янаи за мгновения до того, как тот его подстрелил. Бывший сотрудник Нобуюки Суго, Янаи не только работал на захватчиков, но и имел очень глубокие связи с искусственным флактлайтом Первосвященницы Администратор. Почему у неё было столько власти над ним? И если на то пошло, кем был четвёртый спаситель Кадзуто — флактлайт, в нарушение всех принципов обитающий в «Основном визуализаторе»? Конечно, он — или она — сыграл ключевую роль в спасении Кадзуто Киригаи, но у Хиги до сих пор не укладывалось в голове, как неодушевлённый объект мог обрести человеческое сознание, пускай и ограниченное.

— Кикусан… слушай… — прошептал Хига, содрогаясь уже не от потери крови. — Тебе не кажется, что мы… создали нечто чудовищное?

Сразу после этих слов динамик пульта управления издал звук тревоги.

Хига настроил эту сигнализацию на случай изменения коэффициента ускорения.

Мимо нас с Асуной на огромной скорости проплывали серые тучи. Над головой раскинулось кроваво-красное небо, под ногами — бескрайние тёмные пустоши.

Алиса говорила, что во всём мире людей только один человек знает священное заклинание полёта — Первосвященница. Сейчас в Андерворлде не осталось ни её, ни ее «антипода» Кардинал, поэтому я уже никогда не узнаю, что это было за заклинание. И поскольку я не мог летать с помощью системных команд, мне оставалось влиять на этот мир напрямую с помощью силы воображения или, если говорить словами рыцарей единства, с помощью Инкарнации.

В ушах ожили слова паучихи Шарлотты — помощницы Кардинал, которая следила за мной с тех пор, как я покинул деревню Рулид: «Все заклинания не более чем инструменты, которые укрощают и направляют Инкарнацию… или, как ты это называешь, мысленные образы. Но сейчас тебе не нужны ни слова, ни катализаторы. Давай вытри слёзы и поднимись. Ощути молитву цветов. Ощути законы этого мира…»

Я закрылся от мира вскоре после битвы с Администратор на верхнем этаже Центрального собора Церкви Аксиом и очнулся лишь полчаса назад. За прошедшее время я начал «ощущать законы этого мира» глубже, чем когда-либо. Я видел витавшую в воздухе священную энергию и мог превращать её в элементы даже без заклинаний. Когда мне понадобилось восстановить Жизнь Кляйна, Лизбет и остальных, я использовал заклинание, но теперь понимаю, что мог добиться того же эффекта силой воображения.

Я окружил себя и Асуну ветрородами, часть из которых боролась с сопротивлением воздуха, а другая взрывалась за нашими спинами, толкая нас не хуже реактивного двигателя. Мы летели в разы быстрее драконов, но нам всё равно понадобится ещё минут пять, чтобы догнать Амаёри и Алису.

Я должен был столько всего сказать Асуне, за многое поблагодарить и извиниться, но всё это время я лишь молча держал её за руку и не мог себя заставить даже посмотреть в её сторону.

Почему?

Сразу после пробуждения я чувствовал себя всесильным, словно по моим жилам текла не кровь, а чистый свет. Постепенно это чувство слабело, а воспоминания о недавних происшествиях расставлялись по полочкам, обретая ясность.

Мне не давали покоя события вчерашней ночи.

Я лежал в середине палатки, вокруг меня сидели Асуна, Алиса, Ронье и Сольтилина. Они делились друг с другом воспоминаниями обо мне… точнее, раскрывали друг другу все мои грязные секреты. Что это, если не пытка?

«Господин Кирито частенько сбегал из академии в город, покупал медовики в “Прыгучем олене” и ореховое печенье в “Подсолнухе”, а потом угощал ими меня и Тизе».

«Кстати, когда я выпускалась из академии, он подарил мне букет зефилий, которые якобы цветут только в Западной Империи. Он сказал, что корпел над цветами целый год».

Всё началось с историй из академии от Ронье и Лины.

«Когда мы карабкались по внешней стене собора, Кирито достал из кармана два паровых пирожка. Он собирался поделиться одним со мной, но едва не сжёг, потому что попытался подогреть теплородом».

«А мне он в начале знакомства дал взбитые сливки, чтобы мне было с чем есть ржаную булочку. Потом он меня угощал пирожками с голубикой, рулетами и вообще много чем…»

Почему-то Алиса и Асуна обе заговорили об угощениях. Затем они бесконечно обсуждали, что я в своё время говорил и делал…

— У-у… — Я схватился за голову прямо в воздухе и закричал: — Оа-а-а!

Вся моя концентрация улетучилась, и я перестал управлять ветрородами. Стена воздуха ударила в лицо, и мы камнем полетели вниз.

— Ой, обронил я и быстро превратил плащ в крылья.

Мне удалось затормозить падение, но я даже не успел облегчённо вздохнуть.

— А-а-а-а-а! — раздался над головой визг падающей Асуны.

Я вытянул руки, чудом поймал её, и большие карие глаза оказались прямо передо мной. Вот он — мой шанс извиниться перед ней.

— Асуна, ты всё не так поняла! — Вместо извинений я начал оправдываться, но слово не воробей. — У меня с Линой, Алисой и Ронье ничего не было! Ничего, клянусь Стейсией!

Асуна выслушала мои отчаянные оправдания…

…и расплылась в улыбке. Она положила нежные ладони на мои щёки и ответила усталым, но полным приятной тоски голосом:

— Ты совсем не изменился, Кирито. Когда я услышала, что ты геройствовал тут два года, я думала, ты повзрослеешь, но… — В глазах Асуны вдруг появились прозрачные капли. Её губы дрогнули, и она сдавленно проговорила: — Я так рада… Что ты остался собой… Ты совсем не изменился… Ты всё ещё мой Кирито…

Её слова поразили меня в самое сердце. Что-то горячее поднялось в груди, но мне удалось не пропустить жар выше горла.

— Я — это я. Я не могу измениться.

— Просто ты… вёл себя как бог: сначала за секунду заморозил огромную армию, потом так же легко отхилил[7] двести человек… А теперь вот по небу летаешь…

— Я всего лишь разобрался, как работает этот мир, — ответил я, не сдержав ухмылки. — Ты тоже сможешь летать, когда немного освоишься.

— Надеюсь, не смогу.

— А?

— Потому что тогда ты будешь всегда носить меня на руках, — пошутила Асуна сквозь слёзы.

Она убрала руки с моего лица и обняла меня. Обняв Асуну в ответ, я повторил:

— Я так… благодарен тебе, Асуна. Ты перенесла столько мучений ради защиты жителей Андерворлда… И столько боли…

Два года назад я пропустил удар гоблинского командира в пещере под Краевым хребтом и узнал, насколько реалистична в этом мире боль. На самом деле он лишь ранил меня в плечо, но я какое-то время не мог даже стоять.

Однако Асуна сражалась против целой армии — которую, я так понимаю, прислал ПоХ, — и даже самые чудовищные раны не остановили её. Если бы не она, враги бы давно убили Тизе, Ронье и остальных защитников мира людей.

— Что ты… Я была не одна… — Асуна покачала головой, касаясь своей щекой моей. — Синонон, Лифа, Лиз, Силика, Кляйн, Эгиль… а также «Спящие рыцари» и игроки в ALO тоже сделали всё возможное. Я уже не говорю о Ренли, солдатах мира людей, Сольтилине, Ронье, Тизе и…

Асуна вдруг напряглась. Я догадался, в чём дело, ещё до того, как она воскликнула:

— Ах да, Кирито! Командир рыцарей единства Беркули погнался за императором! Один!

Я молча кивнул, а затем медленно помотал головой.

Мне так и не удалось поговорить по душам с Беркули Синтесисом Ваном, старейшим рыцарем единства, — я уже чувствовал, что несгибаемый дух мечника покинул этот мир.

Незадолго до начала битвы мы с ним скрестили воображаемые Инкарнационные клинки. Теперь, когда память постепенно возвращалась ко мне, я начал догадываться, что он уже тогда готовился к смерти.

Беркули решил, что закончит свою трехсотлетнюю жизнь, сражаясь ради защиты Алисы.

Поняв, почему я покачал головой, Асуна еще сильнее напрягла руки и тихонько всхлипнула. Но она быстро пришла в себя и спросила:

— А Алиса? Она в порядке?

— Да, она пока на свободе и уже скоро доберется до южной границы Дарк Территори… и третьей системной консоли. Но ее преследует нечто с очень сильной аурой.

— Понятно… Значит, мы должны защитить Алису. Ради Беркули.

Асуна разжала объятия и посмотрела на меня мокрыми от слез глазами, но в ее взгляде светилась решимость. Я медленно кивнул и вдруг увидел, что взгляд Асуны дрогнул.

— Но пока… побудь ещё моим, и только моим, ладно?

Я накрыл её шепчущие губы своими. Мы летели на чёрных крыльях под красным небом параллельного мира и ещё долго наслаждались поцелуем.

Именно тогда я наконец-то вспомнил, почему два с половиной года назад неожиданно очнулся в этом мире.

Дело было в реальном мире, в последнее воскресенье июня. Когда я провожал Асуну домой, на нас вдруг напал третий преступник из «дела Дес Гана» и один из офицеров «Весёлого гроба» — Джонни Блэк. Мои воспоминания обрывались на том, что он вколол мне полный шприц миорелаксанта. Скорее всего, остановка дыхания повредила мой мозг и меня в медицинских целях положили в STL и подключили к Андерворлду.

По удивительному стечению обстоятельств лидер пресловутого «Гроба» ПоХ, затесавшийся среди захватчиков «Оушн Тёртл», стал уменьшенной копией Гигас Сида, которая теперь будет стоять посреди пустошей Дарк Территори. Когда время этого мира ускорят, ему придётся торчать здесь недели и месяцы, пока его не отключат извне. Не знаю, насколько сильным будет удар по его психике, но точно не меньшим, чем по моей за эти полгода. Я знаю, что поступил жестоко, но считаю, что он это заслужил.

Ведь он пытался убить Асуну… и других дорогих мне людей.

На несколько сладких секунд мы растворились друг в друге. Наконец поцелуй завершился, и Асуна прошептала:

— Прямо как тогда…

Вдруг она притихла, и я сразу понял почему.

Несомненно, ей вспомнился наш поцелуй сразу после прохождения SAO, когда мы смотрели на разрушение Айнкрада на фоне закатного неба. Тот поцелуй был для нас прощальным.

Отмахнувшись от зловещего предчувствия, я улыбнулся и сказал:

— Ну, нам пора. Мы победим императора Вектора, спасём Алису и вместе вернёмся в реальный…

Но я не смог договорить.

Прямо в голове раздался нервный, хрипловатый голос:

— Кирито! Киригая! Ты слышишь меня?! Кирито!

Это мог быть только…

— Что?.. Это ты, Кикуока? Я сейчас не у консоли, как ты…

— Нет времени объяснять! Тут катастрофа! Коэффициент ускорения! Враги отключили ограничитель FLA!

Бриг ковырялся в замочной скважине двумя иголками, багровея от напряжения. Криттер нервно следил за ним.

«Замки́ — это по моей части», — самонадеянно заявил Бриг и вызвался добровольцем, но зря он ожидал, что механизм, отвечающий ни много ни мало за безопасность ускорителя, поддастся так же легко, как старый квартирный замок. Движения пальцев становились всё нетерпеливее, а грязная брань — всё громче.

Ганс, стоявший за спиной Брига, посмотрел на цифровые наручные часы и радостно заявил:

— Ага-а, три минуты прошли. Ещё две — и с тебя полтинник.

— Заткнись и не вякай! Две минуты… да я за это время не только замок открыть успею, но и на Гавайях поплавать, и домой… вернуться…

Судя по звукам, Бриг уже пытался не столько вскрыть, сколько сломать замок ко всем чертям. Криттер хотел вмешаться, но его товарищи заключили пари, и теперь их уже ничто не остановит.

— Ага-а, осталась минута. Ты бы лучше уже искал, куда положил кошелёк.

— God damn it![8] — закричал Бриг, в сердцах швыряя на пол сломанную иголку.

Но стоило Криттеру с облегчением подумать, что он наконец-то сдался…

…как краснолицый солдат без лишних слов вытащил из кобуры на поясе крупнокалиберный пистолет и направил на замочную скважину.

— Э-эй, подож…

Выстрел. Второй.

На глазах у ошеломлённых оперативников Бриг убрал пистолет в кобуру. Он посмотрел сначала на Ганса, затем на Криттера и пожал плечами:

— Открыл.

Криттер с отвисшей челюстью смотрел на двухдюймовое отверстие в пульте управления.

Внутри пару раз сверкнули искры. Рычаг медленно продвинулся вперёд дюймов на пять и замер. Переведя взгляд на монитор, Криттер увидел, что вместо выставленного им коэффициента «х1200» красуется другой предельный «х5000».

— Пять тысяч…

В уме он попытался прикинуть, сколько времени пройдёт в Андерворлде за одну реальную секунду при таком коэффициенте…

Но тут послышался глухой лязг.

Наклонённый, казалось бы, до предела рычаг упал ещё дальше.

— Вот… чёрт… — пробормотал Криттер, когда число на экране перевалило за пять тысяч… за десять…

«Нет-нет, все в полном порядке. Коэффициент меняется только по нажатию кнопки подтверждения. Я ещё могу вернуть рычаг на место и сделать вид, что ничего не произошло».

— Так… Не трогать пульт! Никому не трогать! — срывающимся голосом воскликнул Криттер и выпроводил Ганса и Брига взмахом руки.

Затем подкрался к рычагу, вытянул руку…

Хлопок раздался за секунду до того, как пальцы коснулись рычага. Маленький взрыв выбросил из пульта красную кнопку вместе с крышкой.

Огромный монитор на стене покраснел, из динамика завыла сирена. На мониторе появился пятнадцатиминутный таймер, и начался обратный отсчёт.

Когда сирена объявила о включении ускорения, Хига вновь попытался вскочить, но в результате лишь поморщился от боли.

— Хига! Тебя же предупреждали! — Профессор Кодзиро подбежала и положила рукой на спину Хиги.

Вдруг главный монитор Второго зала управления покраснел.

— Что? Что происходит?! — крикнул Кикуока, прыгая к пульту.

Хига сел на пол с помощью Ринко и изо всех сил прищурился, глядя на экран. Набранное огромным шрифтом сообщение гласило, что все три ограничителя ускорителя сняты и через пятнадцать минут Андерворлд перейдет в фазу максимального ускорения.

— А?.. — обомлел Хига.

— Что значит «максимальное ускорение»?! — звонко спросила профессор Кодзиро. — Ты же говорил, что максимальный множитель FLA — тысяча двести!

— Это… ограничение, которое действует, когда внутри живые люди… Искусственные флактлайты мы разгоняли и до пяти тысяч… — почти на автомате ответил Хига.

— До пяти тысяч?! — Хладнокровная Кодзиро напряглась. — Но это значит… что за одну секунду здесь там пройдёт восемьдесят минут… а за восемнадцать секунд — целые сутки!

Хига и Кикуока переглянулись, поражаясь умению Кодзиро считать в уме. Затем Хига покачал головой.

— Что? Что я не так сказала?

— Тысяча двести — это всего лишь порог безопасности, который мы установили, переживая, чтобы у людей реального мира не умерла от старости душа. Пять тысяч — это предельная скорость, на которой за Андерворлдом можно наблюдать извне. Но для железа, на котором работает мир, это не предел… — пояснил Хига, с трудом выдавливая слова из пересохшего горла.

Он почувствовал, как вздрогнула рука Кодзиро на его спине.

— И какой… предел… для железа?

— Как я тебе уже говорил, Андерворлд сделан из фотонов и ими же обсчитывается. В теории скорость передачи информации фотонами внутри «Основного визуализатора» ничем не ограничена… Так что предел определяется архитектурой нижележащего сервера, которая…

— Ближе к делу! Сколько?!

Хига перевёл взгляд с экрана на лицо Ринко:

— В фазе максимального ускорения множитель FLA… чуть выше пяти миллионов. На этой скорости наши STL в Роппонги не смогут удерживать связь через спутниковый канал и автоматически отключатся, но STL внутри «Оушн Тёртл», которыми пользуются Киригая и Асуна…

Минута здесь — десять лет в Андерворлде.

Судя по округлившимся глазам и дрожи Ринко, она уже посчитала это соотношение.

— Это… Этого нельзя… Быстрее! Мы должны сейчас же вытащить Асуну и Кирито из STL!

Ринко начала вставать. Пришёл черёд Хиги остановить ее.

— Нельзя! Ускорение уже началось! Ты повредишь их флактлайты, если нештатно вытащишь наружу!

— Тогда вытаскивай их штатно!

— Если бы я мог, стал бы лезть в ту проклятую шахту?! Доступ к STL есть только из Главзала! — крикнул Хига в ответ и посмотрел на командира. Тот уже будто бы догадывался, что он хочет сказать. — Кикусан… мне снова нужно вниз.

Сержант Аки взволновалась и попыталась что-то возразить, но передумала. Вместо этого она подошла к командиру и прошептала:

— Катетер вытащить?

Подполковник хмуро кивнул.

— Я понял, — сказал он. — И я пойду с тобой. Мне хватит сил спуститься, посадив тебя к себе на спину.

— Не вздумайте, подполковник! — закричал капитан-лейтенант Наканиси, отвечавший за оборону. Он переменился в лице и подбежал к ним, громко топая. — Это слишком опасно, отправьте лучше меня!

— Нет, ты и твои люди должны защищать лестницу, потому что нам придётся опять открыть щит. У нас уже нет Итиэмона, а Ниэмон не работает.

Все дружно посмотрели в угол у левой стены Второго зала управления.

На каркасе, похожем на вешалку, висел человекоподобный робот — вернее, механическая оболочка, которую Хига разработал в рамках проекта «Алисизация». Он называл её вторым прототипом «электроактивномускульной оперативной машины», или Ниэмоном. Этот робот с самого начала создавался для того, чтобы им управлял искусственный флактлайт, и поэтому выглядел намного изящнее Итиэмона, которым недавно пожертвовали ради отвлекающего манёвра.

Разумеется, пока что ячейка в его голове пустовала поэтому Ниэмон остался бы на месте даже после включения питания. Он не сможет сыграть роль самоходного щита, как это сделал Итиэмон.

Оторвав взгляд от бездушного робота, Кикуока посмотрел на Наканиси как никогда строго и заявил приказным тоном:

— Перестрелки не избежать, поэтому самая большая опасность угрожает именно вам. Но выбора нет — вы должны их задержать.

Наканиси поджал губы и быстро кивнул:

— Есть!

Слушая разговор офицеров, Хига осторожно разрабатывал руку. Боль, конечно, была, но пальцы двигались.

На мониторе обратный отсчёт до фазы максимального ускорения показывал чуть больше десяти минут.

Но на то, чтобы открыть противоударный щит, спуститься по длинной лестнице и отключить STL, уйдёт не меньше получаса. За эти двадцать минут внутри Андерворлда пройдёт… около двух столетий. Предполагаемая продолжительность жизни человеческой души всего сто пятьдесят лет. И даже если забыть об этом ограничении, ни один житель реального мира не выдержит так долго внутри Андерворлда…

Внутри… Андерворлда?

— А… кстати! — крикнул Хига. Из его левой руки как раз вытащили катетер, так что он смог махнуть ей в сторону Кикуоки. — Кикусан! Пока я возился с STL, я установил прямой канал связи с Кирито! Используйте линию С12!

— Но что мне… ему сказать?

— Пусть выходит поскорее! Если он за десять минут доберётся до консоли или потеряет все хит-пойнты, STL автоматически отключит его от мира! Но как только начнётся фаза максимального ускорения, консоль отключится, а если он умрёт… то будет торчать там все двести лет с полностью отключёнными чувствами! Про это скажите в самую первую очередь!

— Две…

«Двести лет?!» — Я еле удержался, чтобы не закричать вслух.

Асуна смотрела на меня с недоумением. Похоже, она не слышала голоса Кикуоки.

— Ты меня понял, Кирито?! Десять минут! Если можешь — доберись за это время до консоли и отключись от мира. Конечно, можно вместо этого потратить все хитпойнты, но это ненадёжный метод, потому что…

Потому что я могу на двести лет застрять в состоянии виртуальной смерти.

Догадавшись об этом, я перебил Кикуоку:

— Я понял, попробую выйти через консоль! Разумеется, я возьму Асуну с собой, так что будьте готовы!

— Прости, что так вышло. Учти, теперь на первый план выходит спасение вас двоих, а не Алисы. Да, мы умеем стирать память об Андерворлде после выхода из STL, но двести лет — это дольше, чем способна прожить человеческая душа! После такого ты вряд ли вернёшься… в здравом уме.

В голосе Кикуоки слышались нотки отчаяния.

Поэтому я ответил спокойным тоном:

— Не волнуйся, я обязательно вернусь. Кстати, Кикуока… прости за всё, что я тебе сказал полгода назад… в смысле, вчера вечером.

— Не надо… Мы заслужили наказание. Я уже ищу мазь от синяков — готовлюсь к тому, что ты мне врежешь после возвращения. Так… Хига, кажется, готов, так что мне пора.

— Ладно. Встретимся через десять минут, Кикуока.

Связь прервалась.

Асуна неотрывно смотрела на меня, парящего на крыльях из плаща.

— Кирито, с тобой говорил Кикуока? Что-то… случилось?

— Да нет… — Я медленно покачал головой. Просто через десять минут снова включится ускорение, так что он попросил нас поторопиться.

Асуна недоуменно моргнула и с улыбкой кивнула:

— И правда, пора браться за дело, иначе будет неловко перед Алисой. Давай спасать её!

— Ага. Летим дальше.

Я крепко обнял Асуну и вновь призвал множество ветрородов. Зажглись бесчисленные зелёные огоньки, окутывая нас со всех сторон.

Я устремился на юг — в погоню за Алисой и загадочной аурой, которая её преследовала.

Часть 2

«Он догонит меня», — осознала Алиса, оборачиваясь в седле на Амаёри, и прикусила губу.

За последние пять минут зловещее чёрное пятно в красном небе стало заметно больше. Враг не ускорялся — это силы Амаёри и Такигури были на исходе.

Хотя чего ещё ожидать от такого долгого полёта без передышки? Чудо, что драконы вообще так долго держались. Они привыкли летать из Центории к Краевому хребту — то есть один радиус мира людей за раз, но сейчас за полдня пролетели в разы больше. Очевидно, оба дракона держали высокую скорость из последних сил, расходуя свою Жизнь.

Но почему не кончались силы у преследователя?

Кристаллородное заклинание зоркости помогло ей увидеть, что он летит не на драконе, а на причудливом создании, напоминающем крылатый диск. Алиса не видела ничего подобного ни в мире людей, ни в Дарк Территори.

Лучница Синон сказала, что этот враг, как и Кирито, прибыл из Реалворлда. Он выдавал себя за императора Дарк Территори и бога тьмы Вектора, на самом деле будучи человеком из Реалворлда, против которого сражаются Кирито и Синон. Император Вектор пал в бою от клинка Беркули; Алиса не видела битвы, но полагала, что командиру рыцарей единства пришлось пойти на «Высвобождение воспоминаний» своего артефакта, «Пронзателя времени». Однако враг получил новую жизнь, вернулся в этот мир и бросился в погоню за Алисой. Это воскрешение было надругательством над жертвой Беркули, и Алиса не собиралась оставлять врага без наказания.

За время полёта Алиса постепенно осознала, что ей нужно сделать.

Если враг бессмертен в этом мире…

То его нужно убить в Реалворлде.

А для этого нужно любой ценой добраться до Алтаря конца света.

Вновь посмотрев вперёд, Алиса увидела, как вдалеке красное небо упирается в немыслимо огромную стену — Границу мироздания из древних легенд. Через Краевой хребет вокруг мира людей ещё можно перелететь на драконе, но Граница вокруг Дарк Территори простиралась в бесконечную высь.

И прямо на пути к отвесной скале, на одной с Алисой высоте…

…Парил прямо в воздухе одинокий островок с сужающимся, как у бокала, дном.

Алиса понятия не имела, что за сила держала этот остров в воздухе. Присмотревшись, она увидела на его плоской поверхности какую-то конструкцию. Наверное, это и есть Алтарь конца света — выход из этого мира и вход в Реалворлд. До него оставалось меньше десяти килоров, но, увы, враг успеет догнать её.

Алиса медленно вдохнула, выдохнула, погладила шею верного дракона и приказала:

— Спасибо, Амаёри и Такигури. Дальше не надо, опустите меня на землю.

Драконы вяло прогудели в ответ, сделали крутой разворот и начали опускаться по спирали.

К тому времени пустоши под ними сменились тёмно-серой пустыней. Во все стороны тянулось настолько унылое песчаное море, словно именно здесь богине мироздания надоела её работа. Два дракона не то приземлились, не то рухнули на землю, оставляя в песке две длинных борозды.

Амаёри легла, хрипло трубя, и Алиса тут же спрыгнула с седла. Она порылась в кожаном мешочке на своём поясе и достала последнюю склянку эликсира. Половину голубой жидкости Алиса влила в полуоткрытую пасть Амаёри, остальное отдала её брату. Даже созданный Церковью Аксиом эликсир был не в силах полностью восстановить огромные запасы Жизни двух драконов» но теперь им хотя бы хватит сил на полёт.

Алиса одновременно почесала пушистые подбородки драконов.

— Амаёри, Такигури, — сказала, она, и на её глазах иступили слёзы. — Прощайте, — продолжила она, изо всех сил сдерживая плач. — Вот мой последний приказ: возвращайтесь в мир людей, в ваше гнездо в Западной Империи. Пусть Амаёри найдёт себе мужа, а Такигури — жену. Родите много детей и воспитайте из них сильных драконов, на которых будут летать новые рыцари.

Внезапно Амаёри лизнула щёку Алисы. Такигури потёрся носом о её бедро, с которого свисала «Морозная чешуя» — артефактный кнут Эльдриэ.

Алиса звонко выкрикнула:

— Уходите! Летите вперёд и не оборачивайтесь!

Драконы взвыли, вскинув головы. Они оба встали на лапы и побежали на запад, уже не глядя на Алису. Расправленные крылья поймали сухой ветер, и огромные тела оторвались от земли. Брат и сестра дружно взмыли в небо, оглушительно хлопая почти соприкасающимися крыльями. И тогда Амаёри вдруг повернула длинную шею. Прекрасные, словно кристаллы, глаза дракона посмотрели прямо на Алису. В них собирались большие жемчужины и падали вниз, ослепительно сверкая.

— Ама… ёри? прошептала Алиса одновременно с тем, как оба дракона вдруг накренились вправо, резко меняя курс.

Яростно взревев, Амаёри и Такигури устремились на север, а не на запад. Они набирали высоту и приближались к чёрному преследователю, которого Алиса уже могла хорошо разглядеть.

— Нет… Нет! Амаёри, не надо! — закричала Алиса.

Она бросилась бежать, но её ноги увязли в песке. Упав на колени, она смотрела, как Амаёри и Такигури несутся прямо на бессмертного врага. Серебристая чешуя драконов ослепительно сверкала в красных лучах. Клыкастые пасти широко раскрылись.

Как только брат и сестра приблизились на достаточное расстояние, они выстрелили в преследователя тепловыми лучами — сильнейшим оружием драконов. Казалось, что выжигающие воздух белоснежные лучи состоят из чистой Жизни.

Стоящий на спине крылатого чудовища враг смотрел на испепеляющие лучи, но даже не пытался уклониться от них. Он лишь лениво поднял левую руку и растопырил пальцы. Но тепловые лучи драконов относятся к сильнейшим видам оружия Андерворлда, уступая по силе только «Полному подчинению» оружия рыцарей единства и групповым заклинаниям опытных священников. Враг просто не успеет создать заклинанием достаточно крепкий щит — тем более что лучей было два.

Алиса молилась, чтобы так и было.

Однако…

За мгновение до того, как два ревущих луча были готовы испепелить врага, случилось нечто, недоступное пониманию Алисы. Перед левой ладонью преследователя возник чёрный вихрь, пространство вокруг которого начало скручиваться, словно втягиваясь во тьму. То же самое произошло и с тепловыми лучами, таившими в себе чудовищную мощь: прямые линии превратились в дуги, втянулись в ладонь мужчины…

И погрузились во тьму. Не было ни вспышки, ни взрыва — лишь упало несколько искр.

Мужчина летел очень высоко и казался чёрной точкой, до которой не дотянуться ни мечом, ни заклинанием, но Алиса всё равно увидела, что на его тонких губах появилась улыбка.

В следующее мгновение из тьмы перед левой ладонью мужчины с оглушительным шумом выстрелили чёрные молнии.

Враг поглотил тепловые лучи, превратил их в собственную энергию и выплеснул в виде атаки, безжалостно пронзившей тела и крылья Амаёри и Такигури. Из содрогнувшихся тел огромных существ хлынула алая кровь, яркая даже на фоне багрового неба.

— А… А… — простонала Алиса, воздела руки к небу и закричала: — Амаёри! Улетай! Хватит уже, лети!

Драконы должны были услышать отчаянный возглас Алисы, но это их не остановило. Они вновь хлопнули крыльями и устремились в бой. Раскрылись пасти. Между клыками висела рябь от жара, в глубине мерцал белый свет. Тепловые лучи вновь прожгли воздух.

И мужчина вновь поглотил их пламя своей тьмой.

Было ясно, что всё опять обернётся ответной атакой, но драконы бесстрашно продолжали нападать. Пока горели тепловые лучи, крылья яростно хлопали, приближая драконов к врагу. Брызги крови из ран превращались в языки пламени. Серебристые чешуйки отваливались и блестели в воздухе, словно капли света. Драконы превращались в светороды.

Тепловые лучи, сотканные из сгорающей Жизни, постепенно наполняли тьму и смягчали её. Враг уже с трудом отражал жар открытой ладонью, над ней появилась струйка белого пара. Но затем мужчину окутала иссиня-чёрная вуаль. Вихрь пустоты перед ладонью стал нее и уже через секунду оттолкнул белоснежные лучи чёрными молниями.

Противостояние белых и чёрных сил продлилось секунду. Одержав лёгкую победу, бесчисленные чёрные молнии устремились к драконам, которые уже едва взмахивали крыльями от усталости.

— Амаёри! Амаёри-и-и-и!!!

Вопль и слёзы Алисы разлетелись по безжизненной пустыне… Мелькнули звёзды. Два ослепительных огонька стремительно падали по багровому небу.

Первый летел к земле.

Второй замер между драконами и преследователем. Световая оболочка лопнула, и появилась фигура.

Человек.

Мечник.

Длинная чёрная чёлка и развевающийся на ветру такого же цвета плащ. За спиной два длинных меча — черный и белый. Мечник парил со сложенными на груди руками и невозмутимо глядел на тянущуюся к нему рокочущую тьму.

Молнии ударили в мечника с неистовым грохотом. Хотя нет. Они так и не достигли его тела. Он продолжа парить скрестив руки, а молнии тщетно бились о незримый барьер перед ним.

Алиса вытаращила глаза и затаила дыхание.

Мечник в чёрном обернулся и посмотрел на неё.

Юное лицо расплылось в сдержанной улыбке, в черных глазах мелькнул яркий свет. Алисе показалось, что в её груди взорвался фейерверк. Жар мигом разлился по телу, разжигая в душе огонь.

— Кири… то… — прошептала она, чувствуя, как из глаз текут слёзы.

Пробудившийся от полугодового сна мечник кивнул ей — уверенно, но смущённо. Развернувшись, он протянул руку к умирающим драконам. Они держались в воздухе из последних сил, а кончики их крыльев и хвостов уже таяли, превращаясь в свет.

Амаёри, полгода жившая возле Кирито на окраине Рулида, что-то тихо промурлыкала.

Кирито кивнул ей и закрыл глаза.

Вокруг драконов вдруг появилась радужная плёнка, похожая на мыльный пузырь. Ничуть не испугавшись, драконы сложили крылья, опустили головы и свернулись в клубочки. Радужный пузырь медленно опускался к Алисе. Её изумлённому взору предстало невероятное зрелище.

Окутанные радужным светом тела Амаёри и Такигури уменьшались на глазах. Укоротились хвосты и шеи, на крыльях появился пушок.

Когда драконы приземлились на вытянутые ладони Алисы, каждый из них был от силы полметра в длину. Покрытый нежно-голубым пушком Такигури уже мирно спал. Амаёри стала похожа на светло-зелёный пушистый мячик — именно такой она была во время первой встречи с Алисой в стенах Центрального собора. Она посмотрела на хозяйку, открыла полную жемчужных клыков пасть и тонко загудела.

— Ама… ери… — прошептала Алиса.

Слеза, скатившаяся с её щеки, отскочила от пушистого крыла дракона и сверкнула в воздухе.

В следующий миг радужная плёнка вокруг маленьких драконов стала плотнее. Ладони Алисы ощущали не мягкий пушок, а нечто гладкое и моргнуть не успела, как в её руках огромных яйца.

Они тоже стремительно уменьшались. Когда радужный свет погас, яйца легко умещались на одной ладони.

Алиса поднесла яйца к щеке, смутно догадываясь, что произошло. Кирито понял, что восполнить гигантские запасы Жизни Амаёри и Такигури невозможно, поэтому снизил им верхнюю границу Жизни. Другими словами, он спас их от смерти, превратив в яйца, которыми они когда-то были.

Даже Алиса, будучи сильнейшим священным заклинателем Андерворлда, не знала заклинаний, которые могли дать такой результат, но прямо сейчас это её не беспокоило. В груди разливалась тёплая уверенность: однажды она вновь увидит этих драконов.

Алиса бережно накрыла яйца ладонями и вновь посмотрела в небо.

— Спасибо, Кирито… и с возвращением, — прошептала она сквозь слёзы.

Слова были сказаны слишком тихо, чтобы парень в чёрном мог их услышать, но тот кивнул и улыбнулся.

«Извини, что заставил так волноваться. Спасибо, Алиса, — послышался в ушах знакомый голос. — В следующий раз встретимся уже в Реалворлде».

Кирито медленно повернулся лицом к преследователю.

От битвы двух Инкарнаций в воздухе то и дело сверкали искры.

— Кирито…

«Даже тебе не победить этого врага обычными методами», — со страхом подумала Алиса, прикусив губу.

Но тут из-за спины донёсся голос:

— Не волнуйся, Алиса.

Обернувшись, она увидела девушку из Реалворлда в одежде жемчужного цвета и с развевающимися на ветру светло-коричневыми волосами.

— Асуна…

— Давай верить в Кирито, — ответила девушка, положив руку на спину Алисы. — Нам с тобой надо спешить к Алтарю.

— А, да…

Алиса согласилась, хоть и понимала, что это будет непросто. Повернувшись на юг, она увидела вдали тянущуюся ввысь Границу мироздания, а прямо перед ней парящий белый островок.

— Похоже, Алтарь конца света находится на этом летающем острове, — сказала она Асуне. — Но мы больше не можем летать на драконах и не дотянемся так высоко…

— Не волнуйся и доверься мне, — ответила Асуна, выхватывая изящную рапиру.

Она направила её прямо на парящий остров, сомкнула веки…

И в небе раздался ангельский хор, прямо как во время вчерашнего нападения армии тьмы. Радуга ударила с неба в серую пустыню, и из песка с тяжёлым гулом появилась белая каменная плита. Гул продолжался, а из песка вылетали всё новые плиты. Каждая зависала немного дальше и выше, чем предыдущая. Секунд через десять на глазах у затаившей дыхание Алисы появилась мраморная лестница, ведущая прямо к парящему острову.

Закончив, Асуна опустила рапиру и упала на колени.

— Асуна!..

— Не вол… нуйся. Надо спешить… Алтарь закроется через восемь минут.

«Закроется?»

Алиса не поняла, что это значит, но не успела сказать ни слова, как Асуна схватила ее за руку. Она встала и побежала по белым ступеням, увлекая Алису за собой, Та тоже бросилась бежать, но на ходу обернулась, чтобы ещё раз посмотреть на Чёрного Мечника, зависшего в небе напротив преследователя.

«Кирито, у меня к тебе накопилось множество вопросов. Поэтому выиграй. Одержи победу и возвращайся ко мне».

Две мечницы захватывающей дух, поэтической, неземной красоты взлетали по мраморной лестнице, почти не касаясь ступеней.

«Алиса, Асуна, — мысленно прошептал я, стараясь навсегда запомнить это зрелище. — Прощайте».

Я так и не сказал им, что коэффициент ускорения могут поднять до пяти миллионов и я останусь в этом мире на двести лет, если не успею сбежать. Дело в том, что Асуна и Алиса, узнав об этом, обязательно решили бы помочь мне в бою, пусть и рискуя не успеть к Алтарю.

Когда я впервые заметил врага Алисы, меня поразила его необычная аура. Точнее, не совсем так: этого человека окружала не столько аура, сколько чистая пустота. Он напоминал чёрную дыру, из которой не может вырваться ни свет, ни информация.

Понимая, что победить в такой битве за несколько минут и сбежать из мира втроём — затея практически безнадёжная, я решил расставить приоритеты.

Самое главное — отключить Асуну и Алису от Андерворлда.

Других важных задач нет. Ни одной.

Как следует запечатлев в памяти прекрасную картину, я повернулся к врагу напротив меня. Наконец-то я встретился с ним — с существом, выходящим за рамки моего понимания.

Он мужчина. В этом можно не сомневаться.

Но на этом определённость заканчивалась.

Если он сам придумал лицо своему персонажу, то, по всей видимости, пытался создать совершенно заурядного европейца: с одной стороны, симпатичного, но с другой — без каких-либо запоминающихся черт. Я не мог отметить ничего, кроме бледной кожи, голубых глаз и светлых волос. Тело его тоже было как у среднестатистического европейца: не слишком толстое и не слишком худое. Одет он был в армейскую форму, но я не спешил зачислять его в ряды военнослужащих, потому что чёрно-серый камуфляжный узор на его одежде постоянно менялся и двигался. К тому же с его левого бедра свисал меч — очевидно, божественный артефакт.

Пока мы с Асуной летели, она рассказала, что это один из людей, напавших на «Оушн Тёртл». Скорее всего, наёмник, работающий на некую организацию или компанию, которая пытается похитить технологию искусственных флактлайтов. Но в то же время в стеклянных глазах этого мужчины не было жажды наживы. В них не было вообще ничего человеческого.

— Кто ты? — спросил я после секундных раздумий.

Долго ждать не пришлось. Мужчина тут же ответил мне бесстрастным голосом, в котором слышались лёгкие металлические нотки:

— Я тот, кто жаждет, крадёт и отбирает.

Иссиня-чёрные клубы тьмы вокруг него закружились быстрее. В спину мне ударил ветер. Эта тьма втягивала в себя воздух… нет, все данные этого мира.

— Что ты жаждешь?

— Ду́ши.

Одновременно с его словами притяжение стало сильнее. Он втягивал не только информацию. Я чувствовал, что мои мысли тоже тянутся к пустоте.

Вдруг на губах у него появилась слабая полуулыбка — ещё не эмоция, но хоть что-то.

— А ты кто? Что ты здесь делаешь? По какому праву мне мешаешь?

Я… А кто я?

Бесстрашный воин, пришедший спасти Андерворлд? Ещё чего.

Защитник мира людей? Явно нет.

Отвергая догадки, я каждый раз ощущал, как пустота забирает у меня частичку души. Но почему-то я не мог остановить собственные мысли.

Герой, прошедший SAO? Нет.

Сильнейший игрок в VRMMO? Нет.

Чёрный Мечник? Единственный обладатель двух клинков? Нет и нет.

Всё это — то, кем я стал не по своей воле.

Но тогда кто я?

Когда сознание почти покинуло меня, я будто бы услышал чей-то зов.

Я поднял голову и представился услышанным именем:

— Я Кирито. Мечник Кирито.

Сверкнули белые искры, отбрасывая от меня щупальца тьмы. Вернулась ясность ума.

Что это сейчас было? Неужели этот человек может напрямую влиять на моё сознание через наши STL?

Я присмотрелся к нему, удерживая воображаемый барьер. В его глазах разливалась самая настоящая пустота. Тёмная бездна, пожирающая человеческие души.

— Как тебя зовут? — машинально спросил я.

— Габриэль, — ответил мужчина, секунду подумав. — Меня зовут Габриэль Миллер.

Я догадался, что это не ник и не прозвище, а настоящее имя этого человека. Дело в том, что на несколько секунд он резко изменился. Во взгляде появились пронзительность и ледяная жестокость, губы поджались, а щёки втянулись.

Когда выражение лица мужчины вновь стало неестественным, тьма вокруг него резко уплотнилась.

Только тогда я заметил, что у него нет правой руки. Её заменяли бесформенные клубы тьмы, которые теперь сгустились и потянулись к рукояти меча на левом бедре.

Оружие покинуло ножны со странным звуком, и я увидел, что у него нет клинка. Из рукояти тянулся метр пустоты, похожей на чёрное пламя. Антиматерия.

Призрачная рука взмахнула тёмным мечом. Клинок издал странный вибрирующий гул.

Я немного отлетел назад и тоже выхватил клинки, висевшие у меня за спиной. «Голубая роза» легла в левую руку. «Ночное небо» — в правую.

Если он хочет похвастаться чёрным мечом, то моё «Ночное небо», вырезанное из ветки Гигас Сида, ничуть не хуже. Но если у моего меча клинок блестит, словно чёрный кристалл, то у этого человека похож на вырезанный из пустоты кусок кромешной тьмы. Скорее всего, «Разрубатель друзей» ПоХа и его способность впитывать ресурсы покажутся сущей ерундой по сравнению с силой этого меча.

Но я не мог отступить, каким бы ни был мой враг. Я должен задержать его, пока Асуна и Алиса поднимаются по сотням метров ступеней.

— Сразимся, Габриэль! — воскликнул я, специально назвав врага по имени, и хлопнул превращёнными в крылья полами плаща. Взмыв ввысь, я скрестил клинки перед собой. — Дженерейт олл элементе! — Я представил, что всё пространство вокруг стало проводником моих мыслей, и создал в нём десятки элементов разных стихий. — Дисчардж! — выстрелил я всеми элементами и спикировал к врагу.

Огненные стрелы, ледяные копья, воздушные клинки и всполохи разных цветов устремились к цели, обгоняя меня.

Я занёс оба клинка, преследуя собственное заклинание.

Габриэль Миллер даже не попытался уйти от обстрела. Он лишь развёл руки в стороны, не переставая улыбаться. Огни восьми цветов вонзились в его окутанное тьмой тело.

Увидев, что мужчина пошатнулся, я тут же полоснул его правым клинком по животу, а левый вонзил в грудь. Расплескалась вязкая тьма, обдавая мою кожу холодом.

Пролетев ещё немного, я развернулся лицом к врагу…

И увидел, как расплескавшаяся тьма возвращается на место. Когда Габриэль повернулся ко мне, он выглядел так, будто ничего не произошло. На его военной форме не было даже царапины.

Так я и думал.

Сила этого мужчины в том, что он поглощает рубящие, колющие, огненные, замораживающие, вихревые, водные, дальнобойные, кристаллические, световые и тёмные атаки.

Когда мы пересеклись, его клинок пустоты задел моё правое плечо. Часть плаща исчезла вместе с плотью, брызнула кровь.

Габриэль Миллер мельком глянул на жрицу света, которая мчалась по белоснежной лестнице вместе с ещё одной девушкой. По его расчётам, дорога до системной консоли займёт у них минут пять.

Казалось бы, он не мог тратить время на битву с неожиданным препятствием. Разумным решением было бы немедленно обезвредить его и поспешить к летающему острову. Однако Габриэль остался на месте, потому что новый враг пробудил в нём лёгкое любопытство.

На первый взгляд это был заурядный мальчишка, совсем невзрачный и безобидный на фоне немолодого мечника, победа над которым стоила Габриэлю персонажа. Скорее всего, он японский игрок в VRMMO, помогающий «Рэс», — прямо как Синон.

Хотя… даже та девушка была опаснее, ведь этот мальчишка, похоже, совсем не собирался сражаться.

Пока парень отвечал на вопрос, кто он, Габриэлю удалось впитать некоторые из его мыслей. Но затем брюнет перекрыл поток и словно окружил себя прозрачной скорлупой, которая не пропускала мысленные щупальца Габриэля.

«Какой смысл сражаться с врагом, если я не попробую на вкус его душу? Лучше поскорее уничтожить его и полететь за Алисой», — подумал Габриэль.

Но когда парень вдруг превратил плащ в крылья и обрушил на него шквал магии различных стихий, Габриэль понял, что его противник очень хорошо разбирается в этом мире, и изменил своё мнение.

После захвата Алисы и бегства вместе с ней и технологиями STL в тихую страну Габриэлю предстоит создать виртуальный мир, отвечающий его пристрастиям. В этом ему бы очень помогли навыки парня. Чтобы их украсть, придётся первым делом сломать воображаемую скорлупу.

Сдержанно улыбнувшись, Габриэль посмотрел на парня и сказал по-японски:

— У тебя три минуты. Развлеки меня.

— Как щедро с твоей стороны… — пробормотал я, залечивая рану на плече одним движением пальца.

Вообще, Габриэль Миллер мог позволить себе держаться хладнокровно, ведь никакие виды атак против него не работали.

Хотя нет. Должно быть одно исключение, ведь он же как-то потерял правую руку. Это могло случиться только во время битвы с Синон, которая, скорее всего, создала верную «Гекату» силой воображения и выстрелила во врага. Получается, даже Габриэль не мог впитать атаки огнестрельного типа.

Скорее всего, это как-то связано с его военной формой. Он не понаслышке знал о силе крупнокалиберных снайперских винтовок реального мира и поэтому даже в Андерворлде не смог усилием воли поглотить этот выстрел.

Вот только призыв огнестрельного оружия в Андерворлд — подвиг, на который способна только Синон, изучившая винтовку как свои пять пальцев. Я так не смогу — меня в лучшем случае хватит на пистолет, но этого недостаточно для победы.

Поэтому мне надо каким-то образом внушить этому странному мужчине, что ему может навредить не только огнестрельное оружие. Для этого я должен узнать Габриэля как человека. Я должен понять, как он живёт, чего хочет и для чего находится в этом мире.

Я поднял клинки и усмехнулся:

— Ладно уж, развлеку.

Откуда у этого мальчишки такая самоуверенность?

Безусловно, он провёл в Андерворлде много времени и досконально изучил системы этого мира, но он всего лишь малолетний геймер. Габриэль только что показал ему, что и красочные обстрелы заклинаниями, и выкрутасы с двумя клинками совершенно бесполезны. Почему он продолжает дерзко ухмыляться?

Бесстрашие юнца слегка возмутило Габриэля, но он решил, что противник таким образом лишь пытается выиграть время.

Смерть в этом мире вернула бы его в реальность без единой царапины. Вот почему мечник думал только о том, чтобы тянуть время, пока неизвестная девушка — несомненно, его подруга — не отдаст Алису в руки «Рэс».

Этот глупый ребёнок не заслужил даже трёх минут драгоценного времени.

Габриэль медленно занёс клинок пустоты рукой, созданной силой воли, и вонзил оружие в спину крылатого существа под собой.

Подобно мечу и арбалету, это существо некогда было частью экипировки Сатилайзера — его реактивным ранцем. После адаптации к этому миру ранец превратился в покорное воле Габриэля создание, но его спину не назвать устойчивой опорой. Лучше уж иметь собственные крылья, как у этого парня.

Пронзённое существо коротко взвизгнуло и быстро исчезло, проглоченное тьмой. Габриэль сосредоточился на новых данных, которые перетекали к его спине через меч и правую руку.

Как и у мечника, из лопаток Габриэля выросли два чёрных крыла и громко хлопнули. Но если противник летал на перепончатых крыльях, как у летучей мыши, то Габриэль создал себе орлиные. Раз уж его назвали в честь архангела, нужно соответствовать.

— Теперь украсть остальное, — прошептал Габриэль, направляя клинок пустоты на парня.

Я надеялся сбросить врага с его летающего диска, но он спутал мои планы и на секунду сбил с толку.

Пока я приходил в себя, Габриэль взмахнул чёрными орлиными крыльями и приблизился на расстояние удара мечом.

Скорость его внезапного выпада превзошла все мои ожидания. Я наивно решил, что сражаюсь с дилетантом, но ошибся. Мне пришлось ловить его меч снизу скрещёнными клинками.

Клинок из иссиня-чёрной пустоты причудливо лязгнул. Его остриё замерло прямо у меня перед носом.

«Голубая роза» и «Ночное небо» натужно скрежетали. Пустота не разъедала их, но на борьбу с ней тратились силы клинков. Очевидно, это дорого им обходилось.

На самом деле я мог отлететь назад, но нарочно заблокировал удар. Меч Габриэля давил с чудовищной силой, и я позволил ей нагнуть меня вправо, чтобы пнуть левой ногой как можно выше.

— Ра-а! — взревел я.

Оранжевые спецэффекты окутали мою ногу, и носок ботинка попал прямо в острый подбородок. Расплескалась тьма, Габриэль запрокинул голову.

«Как тебе такое?!»

Я с силой хлопнул крыльями, отлетая назад и изучая последствия удара. Разумеется, пинок — это не выстрел, но спецназовец (если это был он) должен был осознавать силу удара благодаря курсу армейских единоборств.

Габриэль опустил голову, но я не увидел на его лице ни единой царапины.

Расплескавшаяся тьма вновь сгустилась и вернула коже гладкость.

— Понятно. — Враг ухмыльнулся, погладив подбородок. — К сожалению, твой удар годится только для того, чтобы красоваться в телевизоре. А настоящие единоборства…

Прервав себя на полуслове, Габриэль метнулся ко мне, со свистом рассекая воздух. Я, не раздумывая, отбил «Голубой розой» меч, обрушившийся сверху, и в ответ выбросил «Ночное небо». Чёрный клинок вонзился в плечо врага, но увяз, словно в густой смоле.

Мою вытянутую правую руку обвила змея — нет, левая рука Габриэля — и вывернула мне сустав…

Раздался неприятный щелчок, боль молнией пронзила тело от руки от головы.

— Гха!..

— …выглядят вот так, — закончил Габриэль, заглянув мне в глаза.

С этих слов начался его чудовищный натиск.

Меч пустоты атаковал с умопомрачительной скоростью, будто Габриэль проводил бесконечно длинный навык мечника. Я как мог отражал атаки мечом в левой руке, но некоторые пробивались сквозь мою оборону и оставляли неглубокие раны. У меня не было времени собраться с мыслями и вылечить сломанную правую руку.

— Кх… о… — невольно застонал я и хлопнул крыльями, надеясь отдалиться от врага.

Разогнавшись, я провёл левой рукой по правой, которая лишь чудом ещё не выронила меч. Но как только возле пальцев начал собираться белый свет…

Габриэль высоко поднял левую руку, согнул пальцы и резко распрямил. Во все стороны разлетелись чёрные молнии. Они повернули под острыми углами и устремились ко мне.

Я стиснул зубы и защитился воображаемым барьером. Защищая драконов Алисы от такой же атаки, я был полностью уверен в своих силах, но сейчас меня отвлекало лечение руки, и даже сама мысль об этом ослабляла барьер…

Тело ощутило три глухих удара.

Чёрные лучи пробили барьер и вонзились в живот и обе ноги. Первым делом я ощутил не боль, а чудовищный холод. Опустив взгляд, я увидел, как из ран сочится иссиня-чёрная пустота, пожирая моё тело.

— Гх!.. — вновь простонал я, затем глубоко вдохнул и взревел.

Пустота исчезла под натиском моей силы воли, но из ран хлынула кровь.

— Ха-ха-ха! — раздался сухой смех.

Подняв голову, я увидел, что безразличное лицо Габриэля Миллера исказилось от хохота.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Точнее, это был не хохот. Губы Габриэля улыбались, но глаза оставались неподвижными и напоминали стеклянные шарики, в которых клубилась голодная пустота.

Он скрестил перед собой руки, будто собираясь с силами. Его тёмная аура гудела, плясала, словно пламя, и на глазах становилась плотнее.

— Ха-а-а!!! — громогласно взревел он, разводя руки в стороны.

Ещё два чёрных крыла раскрылись над первыми и два других — под ними.

Габриэль медленно поднимался, по очереди хлопая тремя парами крыльев. Над его головой появилось чёрное кольцо, а камуфляжная раскраска на ткани превратилась в подвижные чёрные разводы.

Даже глаза перестали быть человеческими — это были глазницы, полные ярко-синего свечения.

Настоящий ангел смерти.

Сверхчеловек, охотник за душами людей — вот кем он себя видел. Разве есть атаки, которые могут ранить такое существо?

Я оторвал взгляд от воплощения страха и посмотрел на Асуну и Алису, которые бежали по лестнице, держась за руки. До летающего острова оставалась ещё половина пути — две-три минуты.

Но я уже не знал, смогу ли продержаться так долго.

Чувство всесилия.

Наполнившая тело мощь была настолько велика, что Габриэль расхохотался в третий раз.

«Так вот на что способна в этом мире сила воображения — или Инкарнация, как её называл тот старый мечник?»

Рыцарь разрубил прошлое, чтобы нанести смертельный удар, до него Чёрный Генерал призвал вихрь и превратился в гиганта… а теперь и Габриэль обрёл такую же силу, если не ещё бо́льшую. До сих пор ему казалось, что враги пользовались какими-то системными командами, но нет — ключом была уверенность в своих силах. Благодарить за догадку следовало юного брюнета и его цирковые трюки.

«В знак благодарности я дам тебе ещё минуту».

Габриэль расправил все три пары крыльев и высоко занёс меч.

За эту минуту он порубит тело сопляка на мелкие кусочки, вытащит душу и съест её, чтобы стать ещё сильнее.

Окутанный фиолетовыми искрами, Габриэль приготовился к атаке.

Я поднял голову и посмотрел на врага, утратившего человеческий облик.

Я и представить не мог, чего может бояться такое существо. Даже его потерянная правая рука восстановилась, словно свидетельствуя, что и огнестрельное оружие ему больше нипочём.

Мне не хватало решимости.

Может, я недооценил Габриэля Миллера? Нет, его не обычная аура с самого начала насторожила меня. Возможно, именно поэтому я ещё до начала битвы решил, что мне не победить. Я всего лишь затягивал бой, чтобы выиграть время. Алиса и Асуна сбегут, но мы с Габриэлем попадём в темницу времени и ещё двести лет не увидим реального мира.

Неужели…

Неужели я на самом деле мечтал об этом?

Вот виртуальный мир, с которым по реалистичности не сравнится даже Айнкрад. Вот сказка, которую пытался создать Акихико Каяба. Андерворлд не зря назвали в честь Страны чудес, в которую попала Алиса.

Все два года внутри SAO я спрашивал себя, действительно ли хочу сбежать из смертельной игры, но продолжал сражаться на передовой, несмотря на сомнения. Мне казалось, что я смогу жить в Айнкраде, пока не сдастся моё истощённое тело, лежащее в больнице под капельницей.

Но в Андерворлде, благодаря ускоренному времена, об этом можно не волноваться. Пятимиллионное ускорение полностью избавит меня от опасений за реальное тело, и я смогу здесь жить, пока не иссякнет жизнь моей души. Могу ли я с уверенностью сказать, что никогда не мечтал об этом, хотя бы на подсознательном уровне?

Но что тогда станет с другими?

С Сугухой, матерью, отцом?

С Юн, Кляйном, Эгнлем. Лиз, Силикой… и другими людьми, которые меня спасли?

С Алисой и Асуной?

Я не задумывался о том, что они будут грустить, скорбеть и плакать.

Вот кто я на самом деле — человек, который совершенно не понимает других людей.

Я так и остался никчёмным школьником, который бросил своего друга в беде на стоянке магазина…

«Неправда, Кирито, — услышал я знакомый голос, и едва заметное тепло коснулось окоченевшей левой руки. — Если ты и думал о том, чтобы остаться, то не ради себя, а ради всех, кто дорог тебе в этом мире: ради Сельки, Тизе, Ронье, леди Лины, жителей Рулида, знакомых из Центории и академии, рыцарей единства, защитников, Кардинал… Возможно, даже ради Администратор… и меня. Твоя любовь настолько велика, глубока и сильна, что ты порой взваливаешь на свои плечи целый мир. Вот что отличает тебя от врага. Это он не понимает других и не может понять. Поэтому он жаждет отбирать и губить чужие души. Он… боится их».

Габриэль Миллер увидел, как по щеке мальчика скатилась слеза. Юноша обхватил себя руками, словно от страха.

Неужели всё-таки испугался?

Предсмертные страх и отчаяние — единственные чувства, находившие отклик в душе Габриэля.

С тех пор как Габриэль убил Алисию Клингерман в лесу за домом, он часто охотился на людей в поисках заветного блеска души. Но Алисия так и оставалась единственной жертвой, изо лба которой вылетело светящееся облачко. Габриэлю приходилось утолять свою жажду предсмертным ужасом.

Насколько аппетитным будет ужас, который наполнит этого самоуверенного юнца на пороге смерти?

Габриэль почувствовал, как внутри него поднимаются голод и жажда. Он облизал губы, поднял руку и растопырил пальцы. На них появились чёрные шарики, гудящие, словно жуки. Как только Габриэль расслабил пальцы, из шариков выстрелили тонкие лучи и пронзили тело юноши. После небольшой паузы из ран брызнула кровь, зависая в воздухе алым туманом.

— Xa-xa-xa-xa!

Расхохотавшись, Габриэль стремительно подлетел к парню, отвёл меч пустоты назад и хладнокровно пронзил его живот.

Бушующая пустота перекинулась на тело в чёрной одежде изнутри и с лёгкостью разорвала его пополам. Выплеснулась кровь, вывалились куски мяса, кости, кишки.

Габриэль запустил левую руку в это блестящее месиво, прекрасное, словно огромный рубин.

Его ладонь сжала главную драгоценность до сих пор бьющееся сердце, свисающее с верхней половины тела. Габриэль сорвал его, словно фрукт.

Сердце продолжало биться, будто сопротивляясь, пока Габриэль подносил его к губам. Он окинул умирающего юношу безразличным взглядом и прошептал…

— Я выпью твои чувства, память, разум… и душу, — заявил ангел смерти.

Из-под полуопущенных век я смотрел, как Габриэль Миллер раскрыл бесцветные губы и впился острыми зубами в моё сердце, словно в спелое яблоко.

Послышался отвратительный хруст.

Лицо Габриэля перекосилось, из его рта хлынула кровь — но не моя.

Ещё бы, ведь я создал внутри своего сердца множество сталеродов и превратил их в маленькие клинки.

— Гх… — простонал Габриэль, закрыл рот рукой и отлетел в сторону.

— Ты думаешь… что душа и память находятся там? — хрипло бросил я вдогонку. — Тело… это всего лишь сосуд. Воспоминания… они…

Здесь.

Они слились с моим сознанием и стали его неотъемлемой частью.

Ощущения от разрыва сердца были слишком чудовищными, чтобы описывать их банальным словом «боль».

И всё же именно сейчас у меня появился шанс на победу. Упущу — второго не будет.

Юджио тоже сражался, будучи разрубленным пополам.

Я развел клинки в стороны и прокричал, истекая кровью:

— Релиз реколекшн!

Белый и чёрный свет одновременно вырвались на свободу.

Я направил «Голубую розу» вперёд, и ледяные лозы опутали Габриэля в несколько слоёв.

Затем я указал «Ночным небом» ввысь…

И в небо выстрелил гигантский чёрный луч.

Гудящий свет цвета тьмы пронзил алые небеса и, словно врезавшись в солнце, начал расходиться во все стороны огромным куполом.

Чернота разливалась по всему небу, закрашивая багрянец. Дневной свет померк в мгновение ока.

Тьма быстро достигла горизонта и продолжила распространяться за его пределы. Но это была не пустота. Эта тьма казалась мягкой и тёплой. Как ночное небо.

Синон лежала в одиночестве на безлюдной пустоши у подножия скалы и тихо ждала, когда у неё закончатся хитпойнты.

Без конца ныли раны, оставшиеся на месте оторванных ног, голова почти не соображала. Рука держалась за обрывки цепочки на груди, словно утопающий за соломинку, но хватка неумолимо слабела. Сознание угасало. Ей уже было всё равно, что случится раньше: предупреждение о выходе из мира или обморок.

Вдруг цвет неба изменился.

Волна тьмы с юга прогоняла зловещий багрянец полудня. Чернота закрыла солнце и тучи… а вскоре и всё небо над Синон погрузилось во тьму. Но эта тьма не была кромешной. Скалы над головой, сухие деревья и обрывки цепочки на груди тускло блестели в голубом свете крошечных огоньков, Свежий ветерок растрепал челку. Весь мир окутала нежная, ласковая, заботливая ночь.

Синон вдруг вспомнила сцену из далёкого прошлого. Это случилось в другом мире, ночью, посреди пустыни. Терзаемая памятью о несчастном случае из детства, Синон выплеснула на Кирито свою боль. Когда она разревелась, он обнял ее. Сейчас она ощущала доброту рук в небе над собой.

«А, так это небо — душа Кирито».

Он не сияет подобно солнцу. Не сверкает путеводной звездой во главе армии. Но он всегда поддержит в трудную минуту, облегчит печаль и вытрет слёзы. Его свет — словно тихий, уверенный блеск звёзд в ночном небе.

Скорее всего, в эту секунду Кирито бросает вызов императору Вектору — вернее, Сатилайзеру, — чтобы защитить этот мир и всех, кто в нём. живёт. Он отчаянно сражается с опасным противником и вкладывает в бой все силы.

«Раз так, пусть ему поможет моя душа…» — молилась Синон, глядя в ночное небо мокрыми от слёз глазами.

Над её головой сверкнула голубая звёздочка.

Лифа лежала в окружении орков и гладиаторов и тоже ждала смерти.

У неё уже не было сил топнуть, чтобы исцелить свои раны силой Террарии. Израненное, истерзанное тело ощущало лишь леденящий холод и отказывалось двигаться.

— Лифа!.. Не умирай! Тебе нельзя умирать! — не то кричал, не то ревел вождь орков Лилпилин, стоя на коленях возле неё.

Лифа с улыбкой посмотрела в его полные слёз глаза бусины и прошептала:

— Не плачь… Скорее всего, я… ещё вернусь.

Лилпилин опустил голову, и Лифа увидела, как задрожали плечи орка.

«Я так и не смогла помочь братику лично, но ничего страшного — я всё равно сделала то, что должна была, правда?»

Словно отвечая на беззвучный вопрос Лифы, небо погасло.

Красный полдень вдруг сменился ночью, наполнив удивлением орков и гладиаторов. Лилпилин тоже поднял мокрое от слёз лицо и вытаращил глаза.

Одна только Лифа не удивилась и не испугалась. Вслед за пришедшей с юга тьмой подул нежный ветерок и принёс запах брата.

— Братик… — прошептала она и набрала полную грудь воздуха.

Для Лифы, вернее, для Сугухи Кирито всегда был одновременно самым близким и самым далёким человеком.

Скорее всего, её брат что-то чувствовал на подсознательном уровне ещё до того, как своими силами докопался до правды. Он всегда догадывался, что его нынешние родители — не родные. Сколько Сугуха знала себя, одиночество и отчуждённость всегда шли за Кирито по пятам. Он никогда не стремился к крепким узам, а любые попытки подружиться с ним пресекал на корню.

Такая необщительность привела к увлечению сетевыми играми, а оно, в свою очередь, сделало из Кирито идеального кандидата на роль победителя SAO. Но Сугуха считала это не случайным совпадением, а закономерным спасением.

Её брат всего лишь прошёл путь, который выбрал для себя. Он не убегал от трудностей и отважно нёс свой крест. В этом и была его сила как человека.

Ночное небо над головой доказывало решимость Кирито взять на себя ответственность за этот мир и его жителей. Почему Лифа была в этом уверена?

«Потому что как мечник ты всегда будешь гораздо сильнее меня».

Лифа напрягла остатки сил, подняла онемевшие руки к груди, сжала ими воображаемый синай… И помолилась о том, чтобы её душа достигла меча брата.

Высоко над головой сверкнула зелёная звезда.

Лизбет держала Силику за руку и молча смотрела, как в небе исчезает солнце.

По красному небосводу словно бежала волна чёрной смолы, и это грандиозное зрелище невольно напомнило Лизбет тот день.

Прошло два полных года с запуска SAO, стояла ранняя зима.

В полдень Лизбет пулей выскочила из магазина, потому что дно следующего уровня было заполнено системными сообщениями о прохождении смертельной игры.

«Кирито, — сразу поняла она. — Кирито победил последнего босса моим мечом».

Уже после возвращения в реальный мир он как-то раз сказал ей: «На самом деле я проиграл ту битву. Меч Хитклифа пронзил мою грудь, и я точно помню, что потерял все хитпойнты. Но почему-то мой персонаж исчез не сразу. Моя рука двигалась ещё несколько секунд, и этого хватило, чтобы я нанёс ответный удар. Я уверен, что это время мне дали вы — Лиз, Асуна, Силика, Кляйн, Эгиль и многие другие. Поэтому на самом деле SAO прошёл не я. Это вы герои».

В ответ Лиз хлопнула парня по спине и посмеялась над его скромностью, но, скорее всего, тот говорил от чистого сердца. Он действительно считал, что настоящая сила — в узах между людьми.

— Знаешь что, Силика? — Лизбет оторвала взгляд от ночного неба, чтобы посмотреть на подругу. — Всё таки я… люблю Кирито.

— Я тоже, — с улыбкой ответила Силика.

Их взгляды вновь остановились на чёрном небе, полном блестящих звёзд.

Краем глаза Лизбет заметила, что Кляйн вскинул кулак, а Эгиль упёр руки в бока и что-то бормочет.

Закрыв глаза, она услышала, как все японские игроки молятся за Кирито, каждый по-своему.

«Конечно, мы пришли в этот мир с помощью амусфер… но мы достучимся до тебя, Кирито, ведь наши души связаны».

Над головой зажглась россыпь из сотен новых звёзд.

Левой рукой Ренли обнимал за шею дракона Кадзэнуи, а правой сжимал ладонь Тизе. Ночное небо появилось так неожиданно, что он застыл на месте, затаив дыхание.

Превращение дня в ночь — настолько ужасный катаклизм, что даже в архивах Церкви не было ни единой записи о подобных случаях. Но Ренли не боялся. Когда два копья пронзили его тело, и он был готов встретить смерть, с небес вдруг полились капли чистого света и исцелили его раны. Чёрное небо таило в себе то же тепло, что и тот дождь.

Будучи слабейшим среди рыцарей единства, он каким-то образом дожил до конца битвы. Это одновременно удивляло и раздражало Ренли, ведь он убеждал себя, что только героическое самопожертвование по примеру Дакиры и Эльдриэ искупит его вину перед давным-давно погибшим другом. Другом, имени которого он уже не помнил.

Однако благодаря этому исцеляющему дождю Ренли кое-что понял.

Черноволосый мечник долго сидел в коляске, не в силах даже встать. Он тоже потерял своего единственного друга. Чувство вины терзало его и закрыло его душу от мира. Но молодой мечник нашёл в себе силы встать. Как и Ренли, он взял в руки два клинка, словно сражаясь за себя и за друга, и с помощью их невероятной силы отправил за границу мира десятки тысяч врагов. Глядя в спину этому парню, Ренли будто услышал его голос:

«Нужно жить, чтобы через жизнь и битвы поддерживать связь душ. Это, и только это…»

— …настоящее доказательство силы… — шёпотом кончил Ренли фразу и крепче сжал ладонь Тизе.

За другую руку рыжеволосую девушку держала Ронье, цепочку замыкала Сольтилина. Тизе посмотрела на Ренли с недоумением, но взгляд её ярких глаз быстро смягчился, и она кивнула.

Они вчетвером посмотрели в чёрное небо и молча помолились.

Среди сотен огоньков вспыхнуло новое созвездие из четырёх ярких звёзд.

Чемпион Искан держался в стороне от кольца стоявших на коленях гладиаторов и орков. Он тоже смотрел на умирающую девушку в зелёных доспехах, охваченный невыразимыми чувствами.

В бою её ярость и мастерство были поистине божественными. Увидев силу этой девушки, Искан сразу понял, почему орки нарушили приказ и пришли на помощь гладиаторам. И Лилпилин, и остальные три тысячи орков считали её сильнее императора.

Но оказалось, что Искан ошибся.

Лилпилин рассказал ему, что орки подчинились… нет, покорились ей только потому, что она назвала их людьми. Вождь орков принял это звание с гордостью, в его единственном глазу уже не было прежней ненависти к людям.

— Слушай, женщина… то есть Шета, — обратился Искан к воительнице в серых доспехах возле себя. — Я не понимаю… Что такое «сила»? Что значит «быть сильным»?

Оставшаяся без оружия Шета кивнула, качнув длинными, собранными в хвост волосами. Сначала она невозмутимо оглянулась на дракона, потом посмотрела на здоровяка Дампу и наконец на Искана. На её губах появилась лёгкая улыбка.

— Нет, понимаешь. Ты уже давно понял, что есть нечто посильнее ярости и ненависти.

В следующий миг привычное кровавокрасное небо Дарк Территори погрузилось во тьму.

Затаив дыхание. Искан поднял взгляд и увидел, как в небе тихо зажглась зелёная звезда.

— Вот… — прошептала Шета, протягивая руку к звезде. — Вот настоящая сила и настоящий свет.

— Да… Это она, — пробормотал Искан, плохо видевший зелёную звезду из-за слезы в левом глазу.

Израненный кулак впервые сжался не для удара. Чемпион гладиаторов впервые молился не за победу.

Неподалёку от зелёной звезды вспыхнула огненно-рыжая. Рядышком тускло мерцала серая.

В следующую секунду послышались приглушённые звуки боевого танца выживших гладиаторов. Вокруг двух звёзд зажглись сотни новых. Три тысячи орков тоже посмотрели в ночное небо и начали молиться. Их примеру последовали чёрные рыцари, стоявшие за спиной Искана. В недавней битве часть из них помогла оркам защищать гладиаторов от неизвестной армии.

В небе быстро загорались тысячи новых звёзд.

Оставшиеся у Великих восточных врат защитники армии людей смотрели в небо, потрясённые неожиданно наступившей ночью. Дар речи потеряли и старшие рыцари единства Фанацио и Дюсольберт, и выжившие младшие, и ученицы Линель и Физель.

Ночное небо вызвало у них разные чувства, но их молитвы были одинаково сильными.

Фанацио молилась за мир, который защищал покойный командир рыцарей единства Беркули и в котором будет жить её ребёнок.

Дюсольберт гладил маленькое блестящее кольцо на пальце левой руки и молился за мир, в котором когда-то жил под одной крышей с хозяйкой такого же кольца.

Линель и Физель молились о том, чтобы ещё раз увидеть мечника, который показал им настоящее предназначение силы.

Остальные молились о том, чтобы война закончилась и наступил вечный мир.

Молились горные гоблины среди скал на северо-востоке Дарк Территори; молились равнинные гоблины на западных пустошах.

Молились орки, ждавшие мужей и отцов в центральных болотах; молились гиганты на юго-западном высокогорье.

Молились люди со смуглой кожей, живущие в городе под замком Обсидия, и огры юго-восточных равнин.

Покров ночи без труда пересёк Краевой хребет и в мгновение ока накрыл мир людей.

В деревне Рулид на границе Северной Империи Нолангарт ученица церковной настоятельницы Селька как раз набирала для стирки воду из колодца. Увидев, как на небесную синеву с юго-востока надвигается тьма, она застыла, не в силах оторвать взгляд. Верёвка выскользнула из рук, ведро упало в колодец, но Селька уже не обращала внимания на шум.

— Сестра… — обронили её дрожащие губы. — Кирито…

Ночной ветерок рассказал ей, что прямо сейчас два самых дорогих для неё человека сражаются в смертельном бою.

А это значит, что Кирито очнулся. Он смог выбраться из бездны скорби по Юджио.

Селька упала на колени в траву, сложила руки перед грудью, закрыла глаза и прошептала:

— Пожалуйста, Юджио… защити мою сестру и Кирито.

С этими словами она снова посмотрела в небо, в котором зажглась ещё одна голубая звёздочка. Вокруг неё вспыхнули новые разноцветные огоньки. Посмотрев по сторонам, Селька увидела, что игравшие во дворе дети тоже молча стояли на коленях, сложив ладошки.

Как и торговцы с семейными парами на площади перед церковью.

Как и крестьяне на полях и пастбищах.

Как и отец Алисы Гасуфт в своём рабочем кабинете и старина Гаритта в своём лесном домике.

Никто не испугался ночи. Всё небо над Рулидом блестело от звёзд.

Новые звёзды зажглись и в небе над Заккарией к югу от Рулида. На ферме Вольде неподалёку от города возле окна молилась вся семья: и глава семьи с женой, и близняшки Телин и Телур.

Молились все жители городов и деревень, раскиданных по четырём Империям.

Разумеется, молились горожане огромной Центории в самом центре мира людей. Молились ученики и учителя академии мечников.

Не стали исключением и священники Церкви Аксиом.

Где-то между пятидесятым и восьмидесятым этажами Центрального собора девушка — оператор подъёмника впервые в жизни отпустила посреди рабочего дня колбу для ветрородов, посмотрела в бескрайнее небо за окном и сложила руки. Она не знала, что за стенами собора есть целый мир. Ни смерть Первосвященницы, ни вторжение армии тьмы не повлияли на её жизнь.

Поэтому она молилась только о том, чтобы вновь увидеть того молодого мечника.

На ночном небе, накрывшем огромный Андерворлд, горело больше сотни тысяч звёзд.

Вскоре они зазвенели и поплыли к южному краю мира. Они стекались к направленному ввысь чёрному мечу возле парящего острова, известного как Алтарь конца света.

Алиса мчалась по ступеням, уже видя впереди конец лестницы. Вдруг её собственная тень на мраморных плитах растворилась в огромном чёрном пятне.

Она обернулась на бегу и увидела невообразимую картину. Шестикрылый враг с мечом из бесформенной пустоты. Бесчисленные ледяные лозы, которые его опутали. Сверкающий бело-голубой клинок, из которого они тянулись. Держащий два меча юноша в чёрной одежде и с крыльями, как у дракона.

У молодого мечника не было нижней половины тела. Обычно такая рана означала бы моментальное обнуление Жизни, но парень продолжал сражаться благодаря невероятной силе воли.

Хотя настоящее чудо происходило у него над головой.

Из высоко поднятого чёрного меча вырывался поток тьмы и разливался по небу, окутывая весь мир. Но эта тьма была не пустой. На севере вспыхнули бесчисленные звёзды. Ночь окрасилась светом пёстрых огней. Вдруг звёзды пришли в движение. Чистый звон, похожий на хор колокольчиков или голос арфы, приближался к южной границе мира. Тончайшие линии — белые, синие, красные, зелёные, жёлтые — создали в ночном небе гигантскую радугу.

Алиса догадалась, что эти огни = сила душ всех, кто живёт в Андерворлде. В мире людей и мире тьмы. Людей и полулюдей. Молитва объединила всех.

— Кирито!!! — выкрикнула Алиса имя мечника и подняла левую руку.

«Возьми и мою душу. Пускай я искусственный рыцарь, созданный лишь несколько месяцев назад, чувства и желания в моём сердце всё равно настоящие!»

Из её ладони вылетела яркая золотистая звезда и устремилась к мечу Кирито.

Асуна не обернулась.

Она знала, что каждая секунда, выигранная Кирито в смертельной битве, должна быть потрачена только на приближение к системной консоли.

Асуна крепилась и мчалась по каменным ступеням, держа Алису за руку, но чувства переполняли её грудь. Мысли превратились в две капли. Они сбежали по ресницам, скатились по щекам и упали в ночь. Ветерок подхватил эти капли и поднял в небо. Там они соединились и превратились в падающую звезду с длинным радужным хвостом.

Асуна мельком бросила на неё взгляд, но не обернулась. Она лишь бежала и верила.

Габриэль Миллер не понимал, почему какой-то лёд смог его обездвижить.

Разве не он только что доказал свою полную неуязвимость к клинкам и магии всех стихий?

Да, лезвия, спрятанные в сердце парня, изрезали Габриэлю рот, потому что он сам воплотил в жизнь мысленный образ этого укуса. После этой оплошности Габриэль вновь окружил себя непробиваемым щитом тьмы.

«Я жнец, забирающий тепло, свет и душу. Я пустота. Я…»

— NULLLL! — вырвался из его горла нечеловеческий рёв.

Три пары чёрных крыльев за спиной превратились в такие же клинки из пустоты, как и его меч. Габриэль изо всех сил взмахнул крыльями, рассекая воздух и разрубая лозы из голубого льда.

— LLLL!!! — искажённо прогудел широко раскрытый рот.

Габриэль расправил крылья и развёл в стороны руки, направляя все семь своих клинков в разные стороны. Затем выбросил левую руку вперёд и выпустил из неё чёрные верёвки, чтобы связать врага.

Вдруг он заметил, что красное небо потухло. С него падали бесчисленные звёзды.

Когда я высвободил воспоминания «Ночного неба», в моей голове не было отчётливого образа.

Я думал лишь о словах Юджио, после которых перестал называть этот клинок «тот, который чёрный».

«Я придумал… Кирито, почему бы тебе… не назвать свой меч… “Ночным небом”? Присматривай… за этим… маленьким миром… словно ночное небо…»

Тьма вырвалась из моего меча и превратила день в вечер, буквально став ночным небом.

Когда на севере зажглись бесчисленные звёзды и поплыли к клинку радужным потоком, я сразу догадался, что случилось.

Сила «Ночного неба» в том, что он способен впитывать ресурсы с огромного расстояния. Самый сильный ресурс этого мира — не солнце, не земля и не системные источники, а души людей, их молитвы, желания и надежды.

Звёздная река казалась бесконечной, но вскоре последние огни растворились внутри меча. Ещё два огонька прилетели снизу — один золотистый, второй радужный. И тоже слились с клинком…

И в следующий миг «Ночное небо» вспыхнуло радужным светом молитв всех людей.

Это сияние влилось через рукоять в мою руку. Внизу вспыхнул тёплый свет, восстановилась утраченная половина тела.

Часть света перетекла в левую руку, и «Голубая роза» тоже ослепительно вспыхнула.

— О-о-о-о-о-о! — взревел я, разводя клинки в стороны.

— LLLLLLLL!!! — прокричал нечто странное Габриэль Миллер, разрывая ледяные путы.

В его облике уже не осталось ничего человеческого. Окутавшая его плотная иссиня-чёрная аура напоминала жидкий металл, а фиолетовые огни в пустых глазницах горели, словно пламя преисподней.

Он высоко занёс огромный меч, состоящий из чистой пустоты, и расправил три пары заострённых крыльев.

Тут же из протянутой ко мне руки выстрелили верёвки густой тьмы.

— О-о! выдохнул я и отразил атаку барьером.

Я раскрыл созданные из плаща крылья, выставил белый меч перед собой, чёрный убрал за спину и изо всех сил оттолкнулся от воздуха.

Мы находились близко друг к другу, полёт на полной скорости занял меньше секунды. Однако моё сознание ускорилось настолько, что этот миг превратился в вечность.

Справа появились призраки.

Усатый рыцарь в чёрной броне и с длинным мечом на поясе, обнимающий за плечи смуглую женщину в доспехах.

«Отбрось всю злобу, молодой воин, — сказал он мне. — Тёмная Инкарнация не навредит его пустой душе».

Слева от меня возник крепкий мужчина с короткой стрижкой, в голубом халате и с тускло поблёскивающим мечом. На мужественном лице командира рыцарей единства Беркули, как всегда, была широкая улыбка.

«Ничего не бойся, парень. Весь мир придаёт силу твоему мечу».

Рядом с Беркули появилась девушка с белоснежной кожей и длинными серебристыми волосами. Первосвященница Администратор посмотрела на меня глазами цвета серебра, загадочно улыбнулась и прошептала: «Покажи, на что способна божественная сила, которую я отдала тебе».

Наконец, перед моей грудью возникла девочка в мантии и шапке учёного. Под её вьющимися русыми волосами на плече сидела маленькая паучиха.

«Верь, Кирито, — сказала Кардинал, вторая Первосвященница. — Верь в людей, которых любишь и которые любят тебя».

Глаза за линзами очков мягко сверкнули, и все призраки исчезли.

Габриэль Миллер, мой последний и самый сильный враг, был уже на расстоянии удара.

Мои руки налились небывалой силой, и я включил самый привычный и надёжный среди всех навыков двух клинков — шестнадцатиударный «Звездопад».

— Уо-о-о-о-о-о!

Полные звёздного света мечи устремились вперёд, оставляя в воздухе ослепительные следы.

В ту же секунду меня настигли крылья и клинок Габриэля.

Свет и пустота сталкивались снова и снова, сотрясая мир яркими взрывами.

Быстрее.

Ещё быстрее.

— О-о-о-о!!! — ревел я, разгоняя до предела слившееся с сознанием тело, и отчаянно размахивал мечами.

— NULLLLLL!!! — закричал Габриэль, отвечая мне семью клинками.

Десятый удар.

Одиннадцатый.

Пространство настолько насытилось ресурсами, что выбросы энергии от столкновения клинков превращались в молнии и оглушительный гром.

Двенадцатый.

Тринадцатый.

В моей груди уже не было ни ярости, ни злости, ни ненависти. Сила молитвы переполняла меня и направляла мои клинки.

Почувствуй, Габриэль…

Четырнадцатый.

…как сияет этот мир…

Пятнадцатый.

…и души всех его жителей!

Последний, шестнадцатый, удар «Звездопада» — косой рубящий вниз и вправо, но с короткой задержкой перед взмахом.

Нечеловеческие глаза Габриэля сощурились от предвкушения победы.

И за миг до моего решающего удара чёрное крыло врага отрубило мне левую руку.

Наполненная светом рука взорвалась, осталась лишь «Голубая роза».

— LLLLLL!

Громогласно расхохотавшись, Габриэль ударил клин ком пустоты, будто чёрной молнией.

Вдруг чьи-то руки подхватили рукоять «Голубой розы», и клинок нежно зазвенел.

Чёрно-белая вспышка и чудовищный грохот, «Голубая роза» уверенно остановила клинок пустоты. Державший меч Юджио повернул ко мне светловолосую голову: «Давай, Кирито! Пора!»

— Спасибо, Юджио! — крикнул я в ответ, — Уо-о… о-о-о-о-о-о!

Рубящий удар справа, ставший семнадцатым в комбинации, обрушился на плечо Габриэля Миллера, Клинок погрузился в тело, расплёскивая чёрный жидкий металл, и остановился там, где должно быть сердце.

В следующий миг звёздный свет из меня, Юджио, «Ночного неба» и «Голубой розы» влился в Габриэля радужным потоком.

Габриэль Миллер почувствовал, как энергия всех мыслимых цветов вливается в его внутреннюю бездну нескончаемым потоком.

Радуга застилала взор, мимо ушей проносились многочисленные голоса.

«Богини, защитите его…»

«Пусть он выживет…»

«Пусть война закончится…»

«Я люблю тебя…»

«Защити…»

«Защити…»

«Защити этот мир!..»

— Ха-ха-ха… — захохотал поражённый в самое сердце Габриэль, расправляя крылья и разводя в стороны руки. — Ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха-ха-ха!

«Зря стараешься. Разве может свет утолить мой голод к заполнить бесконечную пустоту? Это всё равно что пытаться согреть всю вселенную руками людей».

— Я выпью этот свет до последней капли! — закричал Габриэль, извергая иссиня-чёрное сияние из глаз и рта.

— Попробуй! Ты так боишься силы человеческих душ, что у тебя ничего не выйдет! — крикнул в ответ мальчишка, всем телом излучая золотистые волны.

Чёрный клинок сверкнул ещё ярче, посылая жар и свет в ледяное сердце Габриэля.

Он оглох и видел лишь белое пламя, но продолжал смеяться:

— Ха-ха-ха-ха… Ха-ха-ха-ха-ха!!!

Я не боялся.

Может, пустота внутри врага и напоминала чёрную дыру, зато внутри меня сверкала и кружилась целая галактика из звёзд-молитв.

Лучи из глаз и рта Габриэля постепенно меняли цвет. Из сине-фиолетовых они стали красными. Оранжевыми. Жёлтыми… и наконец белоснежными. Послышался тихий хруст. В жидком металле возле «Ночного неба» появилась трещинка. Затем ещё одна. И ещё. Из трещин тоже вырывался белый свет. Все три пары крыльев вспыхнули у основания. Отвалилась челюсть хохочущего рта, в плечах и груди зияли дыры. Из рвущегося по швам тела выстреливали длинные лучи света, а Габриэль всё продолжал хохотать.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-а-а-а-а-а-а-а-а…

Его голос становился всё выше, пока не превратился в высокочастотный шум.

Тело чёрного ангела покрылось сетью белоснежных трещин, на секунду сжалось…

И разорвалось.

Свет чудовищного взрыва взвился в небо по гигантской спирали.

— Ха-ха-ха-ха-ха!!!

Габриэль Миллер с хохотом вскочил на ноги. Перед ним была стена, обшитая панелями из серого металла покрытая кабелями, вентиляционными шахтами и предупреждениями на японском.

— Ха-ха-ха-ха…

Прекратив смеяться, Габриэль отдышался и заморгал. Придя в себя, он посмотрел по сторонам.

Очевидно, он оказался в первом зале STL на борту «Оушн Тёртл». Непредвиденные обстоятельства выбросили его из виртуального мира.

Какая жалость! Он так надеялся сначала впитать тот бурный поток света, а затем съесть душу мальчишки.

Может, он ещё успеет, если сейчас же погрузится обратно? Приняв деловой вид, Габриэль обернулся…

И увидел на койке STL высокого мужчину с закрытыми глазами.

«Кто это?» рассеянно подумал Габриэль. Кто-то из оперативного отряда? Но что он делает в командирской машине?

Наконец Габриэль догадался: «Это… моё лицо».

Это лежал Габриэль Миллер, главный тактик Glowgen Defense Systems.

Но кто тогда человек, который сейчас смотрит на него?

Габриэль поднял руки и посмотрел на них, но увидел лишь прозрачные сгустки тусклого света.

«Что это? Что происходит?»

Вдруг за спиной раздался тихий голос:

— Наконец-то ты пришёл ко мне, Гейб.

Он резко повернулся и увидел маленькую девочку в белой блузке и тёмно-синей плиссированной юбке. Она стояла, опустив голову, мягкие золотистые волосы скрывали ее лицо, но Габриэль сразу понял, кто это.

— Алисия… — обратился он к ней впервые за двадцать лет и расплылся в улыбке. — Алли… Так вот где ты была всё это время?

Алисия Клингерман. Подруга детства Габриэля Миллера и первая жертва его благородной миссии по поимке человеческой души. Он без конца сожалел о том, что в тот день увидел, но упустил душу Алисии. Оказывается, он не потерял её. Она всегда была рядом.

Габриэль протянул руку, совсем забыв о странных вещах, которые с ним творятся.

Рука Алисии метнулась с нечеловеческой скоростью, и её тонкие пальцы сжали ладонь Габриэля. Ужасно холодные, они впивались в кожу, словно ледяные иголки.

Габриэль машинально попытался стряхнуть руку Алисии, но маленькие пальцы держали его, словно клещи.

— Мне холодно, Алли, — тихо сказал он, перестав улыбаться. — Отпусти.

— Нет, Гейб. — Златовласая голова качнулась из стороны в сторону. — Теперь мы всегда будем вместе. Пойдём.

— «Пойдём»?.. Куда? Мне нельзя уходить, у меня куча дел, — возразил Габриэль, изо всех сил пытаясь освободить свою руку.

Но безуспешно. Более того, его постепенно затягивало в пол.

— Пусти, Алисия. Кому говорю, — строго сказал он ей.

Почти в ту же секунду Алисия подняла голову. И как только Габриэль увидел лицо под аккуратной чёлкой, он почувствовал, как у него сжалось сердце. Скрутило живот. Участилось дыхание. Побежали мурашки.

«Что это? Что со мной происходит? Что это за чувство?»

— А… а-а-а… — невнятно протянул Габриэль и медленно покачал головой. — Отпусти. Хватит. Отпусти.

Он не задумываясь попытался оттолкнуть Алисию, но та сразу же поймала его ладонь. Холодные, словно металл на морозе, пальцы впились почти до крови.

Алисия хихикнула:

— Это страх, Гейб. Ты ведь хотел знать, что такое настоящие эмоции? И как? Здорово, правда?

Страх.

Источник тех взглядов, которые видел Габриэль, когда убивал людей ради опытов и поисков.

Теперь он и сам ощутил это чувство, но оно оказалось не сладким, а наоборот крайне неприятным. Он не хотел с ним сталкиваться. Он хотел, чтобы оно прекратилось.

Однако…

— Нет, Гейб. Так будет всегда. Ты будешь чувствовать этот страх вечно.

Маленькие туфли Алисии исчезли в железном полу. Ноги Габриэля тоже начали проваливаться.

— А… нет… Не надо. Отпусти… Не надо, — бормотал Габриэль, словно в бреду, но продолжал тонуть.

Вдруг из пола выскочила бледная рука и вцепилась в его ногу. Затем ещё одна. И ещё. Много.

Габриэль понял, что это руки всех его жертв.

Страх усилился. Сердце колотилось как бешеное, со лба ручьями лился пот.

— Нет… Нет, нет-нет-нет-нет! — закричал Габриэль. — Помоги, Криттер! Вставай, Вассаго! Ганс! Бриг!

Но сколько он ни звал подчинённых, дверь в зал оставалась наглухо закрытой, а Вассаго лежал в соседнем STL и не собирался просыпаться.

Полупрозрачное тело Габриэля уже погрузилось в пол по пояс, а тянувшая его за руки Алисия — по плечи.

Перед тем как окончательно исчезнуть, маленькая девочка весело рассмеялась.

— А… а-а-а… а-а-а-а-а-а!!! — завопил Габриэль.

А снизу без конца появлялись новые руки, хватая его за плечи, шею, лицо.

— А-а-а-а… а-а-а… а…

Что-то булькнуло, и мир погрузился во тьму.

Габриэль Миллер понял, какая судьба его ожидает, и навечно зашёлся истошным воплем.

Время Андерворлда вновь начало ускоряться.

Как только нарушилась синхронизация, в реальный мир выбросило сотни японских игроков, которые зашли с помощью амусфер. Они очнулись в своих комнатах и кабинках интернет-кафе, охваченные разными чувствами.

Все они долго молча осмысляли случившееся в параллельной реальности, думали и делали выводы. Наконец они смахнули с глаз слёзы и взялись за мобильные телефоны и амусферы, чтобы подробно рассказать покинувшим Андерворлд до победы друзьям обо всём, что произошло.

Синон и Лифа вышли из Андерворлда незадолго до начала ускорения, потому что у их персонажей закончилась Жизнь.

Очнувшись в филиале «Рэс» в Роппонги, они посмотрели друг другу в глаза, кивнули и какое-то время лежали неподвижно, ожидая, пока утихнут последние отголоски боли.

Сино и Сугуха не сомневались, что Кирито ожил, победил последнего врага, спас мир и уже скоро вернётся к ним. Когда это случится, они обязательно расскажут ему о своих чувствах, пусть он и не ответит на них.

Девушки улыбнулись друг другу, точно зная, что думают об одном и том же.

Однако они кое-чего не знали.

Освободившись от всех ограничителей, FLA собирался разогнать ритм Андерворлда до прежде невиданных значений.

Множитель превысил тысячу, пять тысяч…

Он двигался к фазе максимального ускорения и своему пределу — ускорению времени в пять миллионов раз относительно реального.

Когда погасли звёзды над головой, ушла и наполнявшая меня энергия. Я поплыл по воздуху лицом вверх совершенно вымотанный.

Отрубленная левая рука восстановилась. Я из последних сил сжимал рукоять «Голубой розы» и старался сдержать слёзы. Я понял, что жившая в мече душа Юджио, которая столько раз спасала и подбадривала меня, окончательно сгинула ради того, чтобы остановить клинок Габриэля.

Мёртвые не воскресают ни в реальности, ни в Андерворлде.

Вот почему память о них так дорога и прекрасна.

— Так ведь, Юджио?.. — прошептал я, но ответа не было.

Я медленно поднял клинки и вложил в ножны за спиной. Тьма над головой начала рассеиваться, таять и растворяться. К небу возвращался его настоящий цвет.

Голубой.

Небо Дарк Территори больше не было кроваво-красным. Надо мной, насколько хватало глаз, раскинулась чистейшая синева. Не знаю, повлияло ли на это начало фазы максимального ускорения или же молитвы сотен тысяч людей, но небо стало настолько ясным и голубым, что на глаза наворачивались слёзы. Ощутив сильнейшую тоску, я вдохнул полную грудь этого чудесного цвета.

Выдохнув с закрытыми глазами, я медленно перевернулся в воздухе. Разомкнув веки, я увидел, что лестница беззвучно рушится. Я взмахнул крыльями и неторопливо полетел вверх параллельно исчезающим ступеням. Моей целью был летающий островок, к которому они вели.

Его круглая площадка утопала в пёстрых цветах. Через лужайку тянулась дорожка из белых плит, ведущая к небольшому храму. Я приземлился на середине дорожки, превратил крылья обратно в плащ и осмотрелся.

В нос ударил сладкий, свежий аромат цветочного нектара. В воздухе порхали лазурные бабочки, в кронах деревьев щебетали пташки. В сочетании с чистейшим голубым небом и мягкими лучами солнца лужайка казалась шедевром художника.

Островок был совершенно безлюдным. Никто не ждал меня ни на дорожке, ни у колонн храма.

— Хорошо… Значит, они успели, — пробормотал я.

Как только Габриэль Миллер исчез, проглоченный световой спиралью, я почувствовал, что FLA вновь ускорил этот мир. Асуна и Алиса могли не успеть выйти в реальный мир с помощью системной консоли, но всё-таки они добрались сюда.

Рыцарь по имени Алиса — победивший ограничения флактлайт и уникальная душа, ради которой и разрабатывался этот мир, — наконец-то начнёт своё путешествие по реальности.

Впереди её ожидает ещё множество трудностей: новый мир с иными законами и порядками, неудобное механическое тело и противостояние с людьми, которые мечтают использовать настоящий искусственный интеллект в военных целях.

Но я знаю, ей под силу эти испытания, ведь она сильнейший рыцарь единства.

— Удачи тебе… — глядя в небо, пожелал я золотой воительнице, которую больше никогда не увижу.

Увы, вместе с началом фазы максимального ускорения у меня не осталось какого-либо способа выйти из этого мира по своему желанию. Все три системные консоли отключились, а если я потеряю всю Жизнь, моё сознание так и останется висеть в кромешной тьме в ожидании конца фазы.

Снаружи Кикуока и остальные сотрудники «Рэс» изо всех сил пытаются остановить мой STL, но на это уйдёт не меньше двадцати минут. За это время в Андерворлде пройдёт двести лет. Либо я навсегда потеряю сознание, когда в моей душе закончатся ресурсы, либо не выдержу пятимиллионного ускорения и погибну ещё раньше.

Ясно лишь одно: я больше никогда не вернусь в реальный мир.

Родители, Сугуха, Синон, Кляйн, Эгиль, Лиз, Силика.

Друзья по школе и ALO.

Алиса.

Асуна.

Мне больше никогда не увидеть родных, близких и друзей.

Я опустился на колени и упёрся руками в каменные плиты, чтобы не упасть.

Мир перед глазами расплывался, дрожащие капельки Света разбились о полированный мрамор. Их было много. Очень.

Думаю, я заслужил право на слёзы.

Я оплакивал павших, которые уже никогда не вернутся. Сквозь стиснутые зубы вырывались тихие всхлипы, слёзы падали одна за другой.

Я слышал, как они разбиваются о плиты.

Кап.

Кап.

Топ.

Топ-топ.

Вдруг я отчётливо услышал ещё один звук. Он становился всё ближе. Пальцы ощутили лёгкую вибрацию. Воздух вздрогнул. К густому благоуханию цветов добавился слабый, но родной и знакомый аромат.

Топ.

Топ.

Последний раз звук раздался прямо передо мной.

Кто-то позвал меня по имени.